Звёзды на погонах

      Школьный кабинет, первый урок. Тишину класса нарушали лишь шелест тетрадных листочков да периодическое поскрипывание мела о доску. Жилин сидел, чуть сгорбившись, и послушно переписывал нескончаемые формулы, иногда прищуриваясь, чтобы разобрать кривоватый почерк учительницы. Игорь же по этому поводу не парился: придвигал тетрадь Серёжи и нагло катал оттуда, не сильно заботясь о правильности списанного.       – Игорь, – Жилин сдавленно шикнул, не отрываясь от тетради, – не вырывай хоть, ну. Дай допишу сначала. И Игорь немного отстранился, откинулся на спинку стула и явно заскучал. Покрутил ручку между пальцев, уронил её сначала на парту, потом и на пол, привлекая к себе внимание нескольких одноклассников и вызывая недовольные грохотом отодвинутого стула взгляды.       – Серёг, ну чё там? Всё? – Игорю его рычащий шёпот казался тихим.       – Вроде бы... – Жилин ещё раз глянул на доску, разок прищурился для верности и подвинул тетрадь к соседу, – да.       – Пасиб.       У Жилина почерк ровный, со стройными буквами, идеально попадающими в клеточки – читать удобно. А вот количество написанного вводило в лёгкий ступор:       – Я э-э... Потом пер-пишу.       – Игорь! – Серёжа глянул укоризненно, но всё же с долей беспокойства, не повышая при этом голоса, – Ну когда "потом"?       – Так тут ж писать дохера! – слишком громко.       – Катамаранов! – голос учительницы разрезал воздух, как тупой нож разрезает пенопласт, – Сам ни черта не делаешь, хоть другим не мешай!       – Всё, всё, – он поднял руки в примирительном жесте, – не м‐шаю. Под партой, правда, перекривлял диалог, изобразив МарьИванну говорящей рукой-собачкой, отчего Жилин смешливо прыснул себе в сгиб локтя и сразу притворился, что чихнул (среди многочисленных "будь здоров" послышалось тихое "слава Советскому Союзу" и "поддерживаю, Ленин – красавчик" по правому борту).       Игорь зыркнул на часы, сразу забыл увиденное время, поэтому зыркнул ещё раз, нахмурился и сделал задумчивый вид, пытаясь разобрать, какая стрелка куда, кому и зачем. Вот нельзя было одну и на всё сделать?       – Десять минут ещё, Горь.       – Посль урока выйдем.       – Зачем? – Серёжа не повернулся, только быстро глянул в сторону Игоря.       – Н-на-адо, – он настойчиво огладил бок Серёжи и ткнулся лбом в плечо.       – Катамаранов! – раздался всё тот же скрипучий голос из другого конца класса, – Это уже второе предупреждение, на третьем пойдёшь за дверь.       – Я бы и б-без него вышл, – но этого она не услышала. Оставшиеся девять минут тянулись долго, почти как та многовековая жвачка, которую Игорь успел выколупать из-под парты. Зато после звонка времени никто в классе зря не терял: широким движением руки свалив всё, что лежало на парте, к себе в портфель, Игорь дёрнул Серёжу за рукав и пригласил преследовать за собой – в сторону туалетов.       – Игорь, ну ты... – начинал Жилин, запирая их обоих в одной кабинке, – ...ёж, конечно. Тебе одно, а ты фыркаешь да иголки выставляешь. Нельзя же так, голубчик.       – Нельзя как? Игорь усмехался в ответ, бесцеремонно распуская идеально повязанный пионерский галстук и расстёгивая верхние пуговицы белой рубашки. Мягко вжимал Серёжу в плиточную стену и утыкался носом в шею под жилинские тихие смешки – чёлка щекочет; вдыхал аромат и касался губами нежной кожи. Жилин гладил его по спине и плечам, приобнимая, прижимая к себе, а потом ойкнул и хлопнул ладонью по макушке:       – Вот так тоже нельзя! – от Серёжиного возмущения Игорь хихикнул, обдав шею горячим дыханием, – Горь, я всё понимаю, но куда ж с зубами? А если наследишь? Сегодня никак не пятница – за выходные не сойдёт. Ты ж думай иногда, балда, вдруг кто-то увидит! Игоря начинало разрывать от смеха, и он зажал рот рукой, уперевшись лбом в жилинское плечо.       – Гадости тут делает, ещё и смеётся, – не успокаивался Жилин, хоть и тараторил совсем беззлобно, – ну точно бешеный.       – Ладн, пошли, а то на урок опоздаем.       – Стой ты, дай хоть рубашку застегну. А тебе, голубчик, не помешало бы галстук перевязать, – Серёжа потянул Игоря на себя, сократив расстояние между ними вдвое, но глянул так, что Игорь понял моментально: сейчас не лезть, – Вот что ты начудил? Это ж не морской узел.       – Ну сделай кр-расиво – я ток такие умею.       В общем и целом, остальные уроки проходили приблизительно в том же духе. Не считая, пожалуй, литературы, которая действительно интересовала Игоря, заставляя его даже пару раз за урок поднимать руку и криво-косо, запинаясь, но высказывать своё мнение, и английского – тут учителя додумались разделить их и распихать по разным группам. Как неустанно повторялось всем учительским составом: "Для общего блага". В чем заключалось это "благо" никто так и не понял, но факт оставался фактом: по разным кабинетам, в разных концах корпуса. Встречаться после было принято у столовки, по левую сторону от двери. Жилин простоял там почти всю перемену, но Игорь так и не появился. Мимо прошли уже почти все одноклассники и однопараллельники, а лохматой головы в толпе всё не видать. Зато кудрявую цвета пшеницы, заплетенную в странную причёску – очень даже: Восьмиглазова, из "А" класса.       – Танюша, голубушка, ты Игоря моего не видела? – от беспокойства Жилин пару раз отпружинил на носочках.       – Катамаранова? К директору вызвали, – отвечала она быстро, за локоть оттягиваемая подругой, которая за годы учёбы Жилина явно невзлюбила.       – Может, выгонят наконец-то! – девчонка неприятно расхохоталась.       – Тебя, Гуськова, спросить забыли! Последняя фраза была брошена Серёжей девушкам вслед, и они сами её вряд ли расслышали, явно увлеченные обсуждением чего-то поважнее. "То есть как... выгонят?" – мысль эхом отдалась в голове, глаза забегали, а ноги сами понесли в сторону директорского кабинета. Зашёл Жилин без стука, чем привлёк внимание всех присутствовавших: непосредственно директора, нескольких учителей и Игоря, одиноко сидевшево на деревянном стуле посреди кабинета. Сейчас он растерял всю былую дерзость и выглядел крайне подавленным: видимо, за время неприсутствия Жилина Игорю успели припомнить и родителей, чьим разочарованием он должен себя считать, и Родину, долг перед которой он "с таким-то отношением к учёбе" ни за что не исполнит.       – Жилин, это что такое? Бог с ним, Катамаранов, оболтус тот ещё, – Игорь обиженно шмыгнул носом, – ну а Вы-то что себе позволяете? Прилежный пионер, – эту фразу директор решил растянуть по слогам, – гордость школы! Серёжа постарался изобразить чуть более собранный вид, сделал несколько шагов вглубь помещения и положил руки на спинку стула так, чтобы самыми кончиками пальцев касаться плеч Игоря – прикосновения того всегда успокаивали. Прочистил горло, выпрямил спину:       – Прошу прощения, но я, как староста, хотел бы знать, за что вызывают моего... – "Игоря", – ...одноклассника.       – Как "за что"? – нарисованные и так выше необходимого брови математички полезли ещё выше, – За поведение!       – Выражаясь точнее: за полное его отсутствие, – стоявшая рядом учительница английского надменно дёрнула подбородком. Игорю она никогда не нравилась.       – Мои коллеги правильно подчеркнули, – продолжил директор, подаваясь корпусом вперёд, – и Вы, Жилин, по правде говоря, тоже начинаете вызывать некоторые опасения. Как я уже говорил, Вы – гордость школы, отличник, пример для подражания...       Каждое слово заставляло Серёжу всё сильнее впиваться в спинку стула ногтями – он устал быть лучшим, он устал быть идеальным.       – ...и на мой взгляд Ваше тесное общение с Катамарановым может отрицательно сказаться на Ваших результатах, Жилин.       – На мой взгляд, Вас не должны волновать мои отношения с Катамарановым. Хотите выгонять его, – Серёжа схватил Игоря за руку, побуждая того подняться со стула и встать рядом во весь рост, – выгоняйте и меня вместе с ним! Учителя ахнули, но директор, ко всеобщему удивлению, провокацию проигнорировал и сохранил до раздражающего спокойный тон:       – Чем Вам так ценна эта... – он брезгливо повёл губой, – ...дружба, Жилин? "Жилин-Жилин‐Жилин. Достаточно. Всё. Надоело", – планку будто снесло, а все возможные тормоза разом отказали: Серёжа схватил Игоря за подбородок, потянул на себя и, зажмурившись, ткнулся губами в губы. Игорь сначала опешил, но на последней секунде – в момент стука кулака о директорский стол и возгласа "Немедленно прекратить!" – точно заулыбался во все тридцать два, если не больше.       – Прекращу, если выгоните! – Жилин повысил голос на директора. Игорь задумался: "Жилин. Повысил голос. На директора", – и захотелось рассмеяться.       – И не будет у Вас ни отличника, ни гордости, ни примера для остальных! – каждое "ни" подчеркивалось широким взмахом руки, а у самого Серёжи, кажется, волосы на затылке дыбом встали, придавая ему вид уличного кота перед дракой. Кто-то из учителей, кого что Серёжа, что Игорь сейчас почти полностью игнорировали, хотел было что-то возразить, но речь была остановлена жестом директора, не успев начаться.       – Свободны. А с Вами, Жилин, мы побеседуем завтра.       – П-йдём, Серёг. На этот раз шёпот Игоря был слышен действительно лишь одному человеку. Он аккуратно подцеплял Серёжины пальцы и уволакивал того за собой – прочь из этого кабинета, под осуждающие и непонимащие взгляды нескольких представителей педколлектива.       Несколько десятков метров коридора были пройдены как в тумане, и только завернув за угол, когда Игорь пальцем ткнул застывшего Серёжу в плечо и звучно, хрипло рассмеялся, до того стал постепенно доходить смысл произошедшего. Уголки губ медленно поползли вверх, пока смущенная улыбка не переросла в звонкий мальчишеский хохот.       – Чш, чш, Серёг, – в этот раз голосом разума пришлось стать Катамаранову, – ур-роки ж ещё того... идут. Жилин отдышался, ещё пару раз срываясь на сдавленное хихиканье, но всё же выдохнул:       – Пошли, Горь, выйдем.       – А урок?       – "Свободны", – перекривил он голос директора, понизив свой собственный почти до баса, и забавно свёл брови. Оба прыснули от смеха, но двинулись к выходу. Серёжа подхватил ладонь Игоря и под шуточно-издевательское: "Вдруг кто-то увидит?", – переплёл пальцы.       – Голубчик, после того, что было там, мне уже ничего не страшно. Зажигалка есть?       – При себе.       – Отлично, – одну сигарету зажал губами сам, вторую вставил Игорю в зубы, – давай сюда. Подтянув того за галстук, пока оба чуть не встретились носами, поднёс зажигалку к двум сигаретам сразу: "Только не ржи, балда, – потухнет", – и чиркнул колёсиком.