🌙
Раскат грома сокрушает тишину густого и тёмного леса, молния освещает горизонт и сверкает в глазах омеги. Редкие ветки сосен не спасают от ледяного дождя, капли которого пропитали насквозь всю одежду, из-за чего ткань неприятно прилипает к телу. Чонгук сидит под деревом, обнимая себя за плечи, и дрожит от пронизывающего до костей холода. В лесу омега торчит уже больше часа и искренне не понимает, как это поможет ему обратиться в волка. Тринадцать лет прошло, а он всё ещё ходит на двух ногах. Единственный такой в стае. Старший сын вожака. Чонгук должен был стать гордостью родителей, снюхаться с каким-нибудь альфой, которого в преемники выбрал бы отец, и жить без забот. Все надежды оказались тщетны. За резкой вспышкой молнии последовал порыв холодного ветра. Где-то в глубине мрачного и холодного леса слышен вой волков. Чонгук оказался не на своей территории: его выкинули к чужакам, которые могут разорвать его как шавку, как добычу. От страха омега пытается обратиться, но сдавленно стонет из-за огня, охватившего тело изнутри. Даже под натиском страха обратиться не получается. Чонгук помнит, как в детстве резвился с волчатами стаи, помнит свои клыки и белые мохнатые лапы. В памяти после пяти прожитых лет пробел. Восстановить фрагмент прошлого не удаётся, как бы омега ни напрягал голову. Папа только руками разводил, говорил, что ничего серьёзного с ним в детстве не происходило. Просто однажды Чонгук не смог обратиться, застрял в теле человека. Уже больше десяти лет не может вернуть волка. Вой слышится вновь. У Чонгука мурашки по коже пробегаются. Он быстро вскакивает, чувствует, как ноги онемели и замёрзли. В летних кедах хлюпает вода, противно просачиваясь между пальцев. Чонгук ведёт носом и чувствует приближение волков. Не одного, не двух, а дюжины. Куда бежать — непонятно. Чонгук этой местности не знает. Да и своей территории тоже, потому что не обнюхивал всё, как остальные, не ходил на охоту. Он человек, людишка. А раз он — человек, то и спасаться нужно как человек. Омега разворачивается на пятках в противоположную вою сторону и даёт дёру. Знает, что далеко не убежит. У него всего две замёрзшие ноги, а у них — по две пары крепких и сильных лап. Чонгук бежит через кусты, царапает руки и ноги, ветка задевает его лицо, но омега не останавливается. Спотыкается о высокий корень и летит на сырую землю, собирая ладонями иголки и мох. Задницей чувствует, что волки бегут по его душу, а не за оленем. Если учесть, что Чонгук находится в облике человека на чужой территории, замёрзший и дезориентированный, да к тому же безоружный, то здесь он — самый главный олень. Омега оглядывается только единожды. Замечает мелькнувшую тень вдалеке леса, ахает себе под нос и взбирается на ёлку. Ветки мокрые и скользкие, а ещё иглы острые, но чего только не сделаешь от страха. Хорошо, что ветки крепкие, за них удаётся ухватиться до того, как руки и ноги ослабли окончательно. До ушей доносится волчий рык, но запаха омега почувствовать не может. Нос отмёрз, да и повсюду из-за ливня сильно пахнет хвоей. Чонгук садится на ветку, обвивает руками и ногами холодный ствол ёлки и большими от страха глазами смотрит вниз. Дерево оказалось высоким, но с редкими ветками, что позволяет всё прекрасно разглядеть. Омега не может даже спрятаться. Чонгук не ошибся: за ним гналась почти дюжина. Волки разных окрасов кружат вокруг ёлки, смотрят наверх и от досады клацают зубами. Серого, рыжего и коричневого окраса. И только один, чёрный, как ночь, с золотыми глазами, большими и сильными лапами, подходит последним. Волк рычит на стаю, призывая успокоиться и отойти назад. Альфа, точно альфа. Чонгук забрался довольно высоко, если этот волк прыгнет, то даже до свисающих ног омеги не достанет. Но Чонгуку всё равно страшно. Они же его разорвут за считанные секунды. Чёрный волк оборачивается в человека и поднимает голову на омегу. Чонгук зажмуривает глаза и прислоняется лбом к стволу ёлки, потому что альфа стоит обнажённый, совершенно не смущаясь своей стаи, которая смотрит на его голую задницу и болтающееся достоинство. — Слезай, — его голос требовательный, властный и полный твёрдости. У Чонгука от тона и тихого рычания по спине пробегает холодок. — Нет. — Слезай, кому говорю. Ты — волк, а не кошак, — стоит на своём альфа. Он складывает руки на груди и смотрит хмуро на волчонка, умудрившегося забраться на дерево. — Не позорь честь волчьего рода. На дерево он залез! — Ничего я не позорю! — у Чонгука зуб на зуб не попадает. Дождь продолжает лить, мешая чётко видеть картину внизу. На глаза сползает мокрая чёлка, омега отнимает одну руку от дерева и убирает пряди волос, из-за чего теряет равновесие и чуть ли не летит вниз. Вовремя хватается обратно, уже крепче обнимая родную ёлочку. — Ты голоден, — решает пойти по другому пути альфа. — Ничего подобного. — Я даже отсюда слышу, как урчит твой пустой желудок. Не делай из меня идиота, — рявкает в конце альфа, теряя терпение. Если незнакомец сейчас же не слезет с этой чёртовой ёлки, то всей стае ничто не помешает повалить дерево. — Увы, природа сделала всё за меня! — Что?! — Только идиот будет стоять под дождём без одежды, голый, и требовать омегу спуститься. Никакого приличия, — Чонгук крепче обнимает ёлку, но взгляда от волчары не отводит. Красив, чего спорить. Кожа загорелая, точно тёплая и вкусно пахнет, взгляд тяжёлый и серьёзный, как у настоящего вожака. — Мы тебя не тронем. Хватит строить из себя кошку, спускайся, — альфа машет рукой и устало качает головой. — Если бы это было так просто, — бубнит себе под нос Чонгук и прикидывает в уме, как ему сползти с дерева. Дерево решает всё за него. Стоит омеге перекинуть ногу, чтобы сползти, как ветка под его задницей трескается. Чонгук успевает только вскрикнуть и поцарапать ладонь о жёсткую кору ели в попытках ухватиться. Его несчастное уставшее тело падает прямо в крепкие руки. — Вот же волчонок, — раздражённо рычит альфа над ухом омеги и опускает на землю. Теперь он отчётливо чувствует сладкий запах земляники и росы. — Простите, но Ваш причиндал касается моего бедра, и… Чонгук застывает на месте, когда приятный запах хвои ласкает нос. Теперь понятно, почему сразу не почувствовал его. Омега поворачивается к альфе, заглядывает ему в глаза и замечает, как радужки сверкают золотыми ободками, сияние которых спиралью исчезает в зрачках. — Мой, — рокочет альфа и делает шаг к незнакомцу. Холодные ладони омеги упираются ему в грудь и не позволяют подойти ближе. — Твой. Но, боже правый, прекрати щеголять голым, хотя бы из уважения к своей стае, — Чонгук заглядывает за плечо альфы, замечая, что в их сторону смотрит ещё девять пар заинтересованных глаз. — Тэхён, — представляется альфа и обращается в волка, чтобы омега прекратил отводить от него взгляд. — Чонгук, — уже тише говорит омега и облегчённо вздыхает. Ему всего восемнадцать лет. И единственных альф, которых Чонгук видел, в чём мать-природа родила, так это младших братьев. Тэхён поднимает свою большую чёрную голову и воет. У омеги что-то внутри ёкает, а щёки обдаёт жаром. Его только что представили всей стае. Как пару вожака. Сидящие рядом волки тоже задирают головы и воют. Волк обходит Чонгука, обнюхивает и касается мокрым носом ладони, призывая идти за ним домой. Омега жмётся к мокрому боку альфы, оглядывается на следующих за ними волков с опаской и недоверием. Можно было бы вернуться на дерево и строить из себя дурака дальше, но Чонгук слишком сильно замёрз и устал. А ещё он действительно голоден. Через несколько минут омегу покидают силы окончательно. Дыхание у Чонгука учащается, становится тяжёлым и глубоким. Он не привык так много ходить и лазить по деревьям. Тэхён поворачивает голову к омеге и смотрит на него большими золотыми глазами. Тихое вопросительное урчание вынуждает Чонгука виновато опустить голову. Он нашёл своего истинного, но что, если его не примут таким? — Я не могу обратиться вот уже больше десяти лет, — стыдливо говорит Чонгук, нервно кусая нижнюю губу. Они останавливаются, смотрят друг на друга несколько секунд, пока волк не отводит взгляд и осторожно толкает омегу всем телом в бедро. Призывает залезть на спину, чтобы помочь добраться до дома быстрее. — Ты хочешь, чтобы я залез тебе на спину? — нерешительно уточняет Чонгук, ведя ладонью по мокрой холке и слыша тихое рычание. Спина волка ему по грудь. Огромный и сильный. Он одним укусом убить может. Стоящие позади члены стаи большие, но уступают в размерах вожаку. Абсурд. Да чтобы вожак стаи, грозный и сильный волк, тащил на своей спине омегу? Члены стаи подумают, что в пару вожаку слабак достался. А это стыдно. — Я дойду пешком, — быть слабым не хочется. Позорить своего альфу — непозволительно. Чонгук дойдёт сам, своими ногами и своими силами. Отказ Тэхён терпеть не намерен. Он перекрывает путь Чонгуку и рявкает сердито и громко. Все члены стаи останавливаются и опускают головы, молча наблюдая за своим вожаком. У волка на спине вздымается густая чёрная шерсть, утробное рычание веет угрозой и приказом. Тэхён не намерен терпеть выделывания омеги. Они все промокли и изголодались. Волк обращается в человека, вновь представляя напоказ красоту подтянутого и крепкого тела альфы. Тэхён подходит к Чонгуку, хватает его за бёдра и перекидывает через своё плечо. — Я не потерплю пререканий щенков, — альфа за ноги держит крепко и подкидывает на плече, чтобы перехватить омегу удобнее. — Если я сказал, чтобы ты залез на меня, то взял и сделал. Ладно, если хочешь потрепать мне нервы, но я здесь не один. Позади нас ещё девять членов стаи, которые промокли и проголодались. — Я могу идти сам… — неуверенно шепчет Чонгук и опускает взгляд на обнажённую спину Тэхёна. Она покрыта извилистыми чёрными линиями татуировок. Шумно вздохнув, Тэхён шлёпает омегу по заднице и быстрыми большими шагами направляется в сторону дома. Он поворачивается к своей стае и кивком головы даёт добро идти вперёд. Нечего им задерживаться, пока вожак разбирается со своей упавшей с дерева парой. — А у тебя на попе родинка. — А у тебя на заднице будет синяк, если не угомонишься. — Фу, извращенец. — Ты извращенец не меньше меня. Волк, а по деревьям ползаешь, — Тэхён вновь подкидывает омегу на плече и довольно улыбается своей добыче. Шёл осматривать территорию, а в итоге попал на охоту за собственным истинным. — Дикарь. — Я живу в лесу, если не заметил. И ты тоже волк, к слову. — Ага, волк, — бурчит себе под нос Чонгук и тихо вздыхает. — Любую болячку можно вылечить, — спокойно выдаёт Тэхён. Он трётся виском о бок омеги, оставляя там свой запах. Пока дойдут, Чонгук полностью пропахнет им. — Ну и манеры, — морщится Чонгук, легонько шлёпая альфу по мускулистой спине. — А ты из какой-то аристократичной стаи? Вы там оленя вилками едите? — хохмится Тэхён, продолжая с удовольствием оставлять свой запах на омеге: ноги, бока, жаль, до шеи и головы не достать. Ну кто бы мог подумать, что вожак, сила и гордость стаи, будет ловить своего истинного по ёлкам в лесу? Тэхёну самому смешно. Не терпится скорее дойти до лучшего друга, который по совместительству являлся лекарем в их поселении, и посмеяться с ним на пару. — Я воспитывал себя сам, — с гордостью заявляет Чонгук. Он вздёргивает нос, словно это может кто-то увидеть. Только голая задница альфы. Упругая, к слову, с очаровательной родинкой. — Значит, я перевоспитаю.🌙
Они приходят в поселение, когда дождь перестаёт лить, а солнце скрывается за горизонтом. Все в стае занимаются своими делами, но отвлекаются и склоняют головы, когда замечают вожака. На пару вожака смотрят с долей сочувствия, ведь этому незнакомому омеге достался самый дикий из волков. Тэхён впервые держит омегу на руках, не считая чужих волчат. Через плечо перекинул, а не галантно пропустил перед собой. Альфа всем коротко кивает, призывая не отвлекаться от дел. Быстро доходит до домика друга и заходит без стука. Джин склонился над какими-то травами, напевая песню и пританцовывая в такт. — Как развидеть твою тощую задницу? — морщится Тэхён и аккуратно опускает Чонгука в кресло. — Принимай больного. Отогрей и помоги с проблемой, а я дальше работать. Зовут Чонгук. — Ах, как ты груб с тем, кого так долго найти не мог, — не может не попрекнуть вожака Джин, оборачиваясь к новому члену стаи. Джин — единственный из всех, кто может вот так травить шутки и делать замечания вожаку. Ему лапой по морде не прилетит. — А глотку как рвал, выл на всю округу. — Ещё одно слово, и я перестану отпускать Намджуна раньше положенного к тебе, — рявкает Тэхён и складывает руки на груди. — Во-первых, ты так не поступишь со своим прекрасным другом. Во-вторых, я смотрю, ты при параде, — омега окидывает взглядом вожака и давит смешок. — А в-третьих, постеснялся бы своего омегу. Он, бедный, сидит в одну точку смотрит. Признавайся, ты его украл? — Да у него такая же штука между ног болтается, чего смущаться? — закатывает глаза Тэхён и встаёт за спинкой кресла, чтобы не смущать Чонгука. — И ничего я его не крал. Он сам ко мне в руки угодил. — Ну, к слову, это у вас, альф, там штука, а у нас штучка, — со вздохом говорит Джин. — Оставь меня с этой прелестью, иди похвастайся там. Твои придурошные волчары воют вовсю. Задрали глотки рвать. — Волчонок, я буду на улице. Если что — зови, я сразу буду тут. Этого бубнилу зовут Джин, он наш местный лекарь и шаман, — взъерошив Чонгуку волосы, Тэхён обращается в волка и выбегает из хижины, попутно задевая своим большим хвостом горшок с цветком. Он крутится вокруг своей оси, но с полки не падает. — Он хоть и вожак, но умеет быть паинькой. Вот увидишь, как только выйдешь отсюда, он от тебя ни на шаг не отойдёт, будет обнюхивать и всем хвастаться, какой ты у него хорошенький, — Джин вновь заразительно хохочет. Из шкафа достаёт сменную одежду для омеги, которая всё равно мешком будет висеть на этом крохе. — Я думал, что он убьёт меня, поэтому залез на ёлку, — наконец-то подаёт свой голос Чонгук. Джин смеётся по-новой, не оставляя омегу равнодушным к своему необычному смеху. Чонгук смеётся следом. — Детка, я, конечно, многое повидал, но не такое. Ты же мог обратиться и удрать от него, — лицо лекаря выражает глубокое недоумение, за которым скрывается рвущийся наружу смех. Джин ожидает, когда Чонгук переоденется, смотрит в окно и на свои цветочки, чтобы не смущать. Мокрые вещи откидывает в угол комнаты, они всё равно больше не пригодны для носки. — Я… Дело в том, что я не могу этого делать с пяти лет. Я не помню, из-за чего это произошло, — омега поджимает ноги в защитной реакции и сутулится. К лекарям его водили уже, те только руками разводили. — Ну-с, давай тебя тогда исследовать, — Джин трёт ладони друг о друга. — Если ты физически здоров, то проблема в твоей голове, — омега постукивает указательным пальцем себе по лбу и ходит по комнате, выискивая что-то на полках с различными баночками. Чонгук хмурит брови и поднимает ладонь на свою голову. У него были предположения, что его проблема заключается в собственных тревогах. Но как бы он ни напрягал память, ничего вспомнить из детства не мог. — Нашёл, — довольно сообщает Джин и возвращается к омеге с баночкой в руках. — Это поможет тебе расслабиться. Если с тобой что-то случилось в детстве, то мозг мог построить защитный барьер, чтобы тебя это не тревожило. — Из чего оно? — Чонгук берёт баночку в руки и принюхивается к содержимому. Запах резкий, но не отталкивающий. Пахнет обычными травами и немного мятой. — О, уверяю, тебе лучше не знать, — отмахивается Джин и опускается в другое кресло. — Оно должно помочь пощекотать мозг. Был у нас один альфа, он не мог из волка обратиться в человека. Мы думали, что одичает, потеряет себя и уйдёт в лес. Оказалось, он в человеческом обличье попал под копыта стада оленей. Они его чуть не раздавили. Бедняга так испугался, что из волка не обращался. Мы думали, отойдёт, а оказалось, что не может. Этот отвар помог ему успокоиться. Так что пей. Чонгук недоверчиво косится на баночку в своих руках, а после выпивает содержимое в пару глотков. Лицо рефлекторно морщится от ужасного вкуса травы. — Ты пока посиди, можешь лечь на кровать. Я сделаю тебе чай, чтобы согреться, и обработаю ссадины, — на лице омеги расплывается тёплая улыбка. В Джине Чонгук видит брата, который всегда поддержит и поможет. Ослушиваться его не станет. Глаза сами закрываются, а голова становится слишком тяжёлой, чтобы держать её на весу. Отвар оказывает на его сознание странное воздействие: приносит слабость по всему телу, появляются лёгкость в голове и накрывающая приятным одеялом сонливость. — Деточка, чай… Уснул. Точно волчонок, даже слюну пустил, — лекарь качает головой и накрывает Чонгука пледом. …Во сне маленький волчонок бегает по полю с черникой и старательно прыгает высоко, чтобы поймать порхающую над головой бабочку. Его зубы звонко клацают друг о друга в воздухе, а лапы бесшумно приземляются на яркие цветы. Заигравшийся волчонок не замечает тени в стороне, которая преследует его длительное время. Короткими лапками волчонок спотыкается о корень под кустами ягод и падает на землю с тихим писком. Большая чёрная тень накрывает его с головой молниеносно. Острые клыки смыкаются на загривке, после чего волчонка поднимают высоко. Он вырывается и рычит, но его схватили за уязвимую часть тела. Острые клыки держат неосторожно и впиваются в тонкую шкуру. Нескончаемое количество попыток вырваться из крепкой хватки заканчивается тем, что волчонка скидывают в глубокую канаву. Короткие лапки увязают в липкой и скользкой грязи, а тихий и жалобный скулёж дитя разносится по всему лесу…🌙
Большими и тяжёлыми шагами чёрный волк обходит территорию домов, проверяет охотничью группу и заглядывает к молодняку, резвящемуся на поляне. Ему нужно сходить проверить западную часть территории, куда часто ступают чужаки в поисках добычи. В голове один Чонгук. Тэхён нашёл своего омегу, нашёл свою кровь. Волк воет и требует пометить своё, обнюхать и защитить. Требует, чтобы Тэхён вернулся в дом Джина и остался там, рядом со своим омегой. Чонгук спит уже долгое время. На небе давно солнце светит. Его омега такой красивый. Большие глаза, молочно-белая кожа и милые волнистые волосы. Он ещё юн, но уже так прекрасен. Тэхён примет его, даже если не сможет помочь решить проблему. Как можно отказаться от того, кого даровала природа? Ну и что, что Чонгук не сможет ходить на охоту или защищать стаю, он всё ещё будет здесь. Тэхён свою пару искал не для того, чтобы тот подвергал себя опасности. Правда то, что Чонгук на деревья залезает, не внушает спокойствия. Упадёт, ещё переломает себе что-нибудь. Тэхён семенит туда-сюда, не решаясь уйти слишком далеко. Вдруг Чонгук его позовёт. Ему хочется развернуться и дождаться Чонгука под дверями. Хочется как можно быстрее обнюхать, облизать и показать свои владения, познакомить со стаей. Все молчат и ждут, никто из стаи вопросы не задаёт. ОмегуОн — омега вожака.
— Пойдём, я покажу тебе нашу стаю, — альфа протягивает ладонь, предлагая взяться за неё. Чонгук не дурак, чтобы отказываться. Хватается за тёплую руку и прижимается к боку альфы, продолжая довольно мурчать. Ему нравится видеть, как он одними своими касаниями выводит крепкого и серьёзного альфу из душевного равновесия. И куда подевалась вся серьёзность, с которой Тэхён тащил Чонгука сюда на плече? Валяется где-то под ногами обаятельного и ласкового Чонгука. У Тэхёна напряжённое выражение лица, а запах стал насыщеннее. Чонгук специально трётся виском о плечо вожака, продолжая выводить его из состояния задумчивости. Милый волчонок смог заставить большого и грозного вожака скулить от отчаяния. Стоит им ступить за порог, как волки завывают в приветствии. Члены стаи вновь склоняют головы в признании Чонгука. Омега с лёгким напряжением прижимается к боку альфы, озирается и разглядывает всё, чем здесь занимается стая. Он не боится, просто рядом с вожаком будет спокойнее. — Что происходит? — интересуется Чонгук, когда замечает, как какой-то парень вешает гирлянду на ветки ёлок и сосен. — Какой-то праздник? — Стая будет праздновать. Вожак нашёл своего омегу, — с гордостью заявляет Тэхён, притягивая Чонгука к себе за талию и кончиком носа касаясь виска. Он рычит тихо в удовольствии и не может перестать наслаждаться родным запахом. — Через неделю будет обряд, на котором ты станешь полноправным членом нашей стаи. За это время я тебе всё здесь покажу. Чонгук прикрывает глаза, но не успевает получить должного удовольствия от присутствия альфы рядом, как слышит шумный топот лап и детский писк. В их сторону бегут не меньше семи волчат. Тэхён тихо рычит на них, обнимает Чонгука руками, показывая, что это его. Омеге от этого смешно. — Они же дети, Тэхён, — первая попытка освободиться из крепких рук оказывается провальной. Чонгук встаёт на носочки и кусает альфу за изгиб шеи, оставляя там бледный след от своих острых зубов. Омега пользуется растерянностью вожака, вырывается из цепких оков и садится на корточки около волчат. Они пищат и лезут лизаться, обнюхивают нового члена стаи. Чонгук довольно смеётся, когда молодняк валит его спиной на траву. Маленькие языки щекочут кожу и вызывают новый порыв смеха. — А ну играть пошли быстро! — рявкает на волчат Тэхён. Его никто не слушает. — Чонгук, вставай. Хватит валяться, трава мокрая после дождя. — Но они такие сладенькие! — восторженно пищит омега, почёсывая за ушком каждого волчонка, который лезет к нему за лаской. — Смотри, как я им понравился. — Ага, — бурчит Тэхён. — Я сказал, идите играть, — звучит более грозно. Волчата отскакивают от омеги, опускают головы и сбиваются в кучку. Против слова вожака идти не намерены, как бы сильно ни хотелось поиграть с новеньким членом стаи. Глазки жалобные не строят, вожака такое не берёт. — Ну зачем ты так? — омега встаёт с травы и сразу попадает в кольцо крепких рук. Нравится, не спорит. Но волчат жалко. Дисциплина есть дисциплина. — Я хочу нанежиться с тобой вдоволь, а потом играй с ними столько, сколько душе угодно. И вообще, роди наших волчат, а не возись с чужими, — недовольно рычит Тэхён Чонгуку на ухо и прикусывает хрящик. — Вот ещё чего удумал, — легонько толкнув Тэхёна локтем под рёбра, Чонгук хохочет на хмурый взгляд альфы и быстро целует его в нос. Он и правда оказывает сильное влияние на вожака. — Смотрите, господин вожак, чтобы стая не засмеяла. Кто ещё из нас волчонок, м? — усмехается Чонгук и чешет затылок игриво, чем вызывает рваный вдох у альфы. Был бы Тэхён сейчас в обличье волка, валялся бы послушным волчонком в ногах омеги и лапкой дёргал. — Ещё немного, и гореть твоей заднице, Чонгук, — рык Тэхёна огнём отдаёт в сердце омеги. Хочется заскулить и попросить, умолять порычать ещё. У него свои слабости. — Какие мы серьёзные. — Пойдём на обход, пока все готовятся к празднованию, — вновь крепко прижав Чонгука к себе, Тэхён потянул его в сторону леса показывать владения. — Расскажи мне про стаю, в которой жил. Как ты вообще оказался на чужой территории? — Мой отец — вожак. А я — позор стаи. Родители возлагали на меня надежды. Что я обрету выгодную пару и расширю территории нашей семьи. Но моя проблема стала неподвижным валуном, — омега с безмолвной благодарностью прижимается к боку Тэхёна, разглядывая густой и красивый лес. — Они решили надавить психологически. Оставили на чужой территории одного. Думали, что помогают мне. — Ну, они помогли, — хмуро отвечает Тэхён. — Ты обрёл настоящую стаю, которая приняла тебя таким. И теперь ты — омега вожака. Ты стоишь на уровне своего отца. И, уверяю, обратно он тебя не получит. А если захочет использовать тебя в качестве способа расширить владения, то я собственными зубами порву глотку тому волку, который посмеет посягнуть на тебя. Чонгук весь покрывается холодными мурашками от тона голоса Тэхёна, жмётся к нему ближе и трётся лбом о плечо. Каждый день будет благодарить судьбу за то, что свела его с истинной парой. Будет благодарить за Тэхёна. — Давай ускорим прогулку? Уже вечереет, нужно вернуться через пару часов к ужину, — остановившись около ели, Тэхён снимает через голову свою майку, а следом и шорты. — Залезай на меня и, прошу, для твоего же блага, не строй из себя сильного сейчас. Чонгук тихо ахает, когда Тэхён обращается в волка. Чёрная как уголь шерсть полностью высохла от дождя. Теперь она блестит красиво. Омега ласково чешет волка за большим ухом и с кряхтением залезает на мощную спину. Ложится грудью ему на лопатки и руками пытается обвить широкую шею вожака. Издав рык, волк срывается с места и бежит вглубь леса, показывая окрестные территории. Поднимается на высокий холм, с которого открывается вид на реку, бескрайний лес и поле, по которому бегают олени с детёнышами. — Здесь красиво, — восторженно шепчет Чонгук, жадно изучая всё взглядом. — Где конец твоих владений? Чёрная голова волка поднимается вверх. Тихий вой приятной мелодией растекается по округе. Чонгук ладонями чувствует лёгкую вибрацию в теле волка и слушает с открытым ртом. Ответный вой слышен с другого конца леса. Его не видно, слишком велика территория. Волки воют с разных концов, показывая омеге всю величину владений. Они стоят на горе, почти на самой вершине. — Вау, я заполучил себе в пару вожака, да, к тому же, великого вожака, — с восхищением говорит Чонгук и чешет волка между большими чёрными ушами, показывая всё своё уважение и гордость за пару. Тихое урчание оборотня и вибрация от удовольствия и наслаждения чувствуется всем телом. Чонгук хохочет и обнимает Тэхёна обратно за шею, чтобы продолжить путь. Носом зарывается в густую шерсть и улыбается. Следующей остановкой оказывается поле. Небольшое, окружённое высокими деревьями и полностью усыпанное цветами. Омега слезает со спины волка, ступает босыми ногами на поляну и пищит в удовольствии. Оглянувшись на вожака, Чонгук подпрыгивает на месте и бежит вперёд по полянке, а после падает на спину со счастливым смехом. У его отца территории владений не слишком большие. Там есть и озеро, и небольшой лес. Но такой вот красоты, увы, не найти. С широкой улыбкой Чонгук смотрит на волка. Его чёрный мех блестит на солнце и контрастно выделяется на фоне ромашек и других полевых цветов. Волк подходит к омеге, ложится рядом и укладывает тяжёлую большую голову на живот Чонгука. Облизывает собственный нос и пускает лёгкую вибрацию. — Мне очень нравятся твои золотые глаза, — тихо шепчет Чонгук, чтобы не нарушить своим голосом пение птиц на верхушках деревьев. Омега касается головы волка между ушами и нежно гладит нагревающуюся шерсть. Ему нравится чувствовать удовлетворённое мурчание. Из-за габаритов вожака вибрация проходится почти по всему телу омеги. Грозный и сильный, а мурчит от прикосновений и ласки, как кот. Такая сторона Тэхёна открыта только для Чонгука, чему омега безгранично рад. Вожак не скрывает от него своих чувств и эмоций, не строит из себя невозмутимую скалу. Всё показывает. — Я бы хотел обратиться в волка, — закрыв глаза и откинув голову на траву, шепчет Чонгук. — Я уже и не помню, каким был. Вроде бы белым или серым. Джин сказал, что я могу обратиться в любой момент, когда попаду в стрессовую ситуацию. Вы за мной гнались, но я забрался на ёлку. Мне страшно, что человек поглотит мою вторую ипостась полностью. Залезть на ёлку от страха — это уж точно не инстинкт истинного волка, — Чонгук тихо смеётся и обнимает большую чёрную голову. Вожак тихо возмущается и убирает голову с живота Чонгука, чтобы не раздавить его своим весом. Он укладывается на бок и закрывает глаза, принимая солнечные ванны. — Вспомнил, что ты грозный вожак, да? — хохотнув, Чонгук перелезает через волка и падает на траву рядом. Лбом касается холодного и влажного носа, а выдыхаемый им воздух приятно ласкает лицо. Омега вновь запускает пальцы в шерсть волка, только уже за ушком, и нежно чешет. Птицы приятно поют, ветер играет с листьями деревьев, а кузнечики стрекочут в траве. Чонгук погружается в дремоту, наслаждаясь тёплыми лучами уходящего солнца. Вожак тихо сопит, находя умиротворение и покой в своём омеге.🌙
Солнечный диск медленно заходит за горизонт, отдавая лес власти ночи и приятной прохлады. В воздухе пахнет дарами природы: ягодами, фруктами, овощами и, конечно же, мясом. Приготовления к празднованию завершены, все готовы холить и лелеять нового члена стаи. Ветки и стволы деревьев украшены гирляндами, на столах множество угощений. Волки экономны сами по себе. С лета заготавливают еду на зиму и стараются не злоупотреблять чрезмерным потреблением запасов. Но сегодня особенный день. Вожак теперь не один. У него есть пара, которая станет для него семьёй. Миром. Силой. Опорой.Любовью и жизнью.
У Чонгука нет своих вещей, он здесь всего без году неделю. Носит всё, что пожелает, из шкафа Тэхёна. Любые кофты и рубашки. На празднование его приодели другие омеги. С одним из них Чонгук нашёл общий язык с первых слов. Юнги влетел в домик, ударился ногой об угол и прокричал: «Чёрт возьми, чтоб мне хвост отрубило, как больно». Чонгук сразу понял, омега — простой парень. За неделю жизни в новой стае Чонгук познакомился со всеми. Один милый омега научил его плести корзинки, другой показал, где резвится весь молодняк. Там Чонгук задержался на несколько часов, пока его за шкирку не вытащил Тэхён. В свободное время омега возвращался туда и резвился с волчатами, расчёсывал их и помогал омеге-няне ухаживать за оравой будущих охотников. У волчат клыки молочные, но острые, как лезвия. Они Чонгука всего покусали во время игр, совершенно не контролируя силу. За что получили нагоняй от вожака в виде грозного рычания. Чёрная морда вожака всегда встаёт между Чонгуком и волчатами. Отгоняет последних, чтобы место своё знали. Не нравится ему, что омега от него отходит куда-то. Тэхён разрешает Чонгуку ездить на себе, показывает окрестности своих владений. Учит быть тихим и незаметным. После каждой прогулки утаскивает на полянку, где они нежатся на солнышке и рассказывают друг другу что-то из своей жизни. Сидя в их доме, Чонгук чувствует волнение. За неделю никаких изменений не произошло, внутренний волк к нему так и не вернулся. Омега чувствует себя не в своей тарелке. В родной стае, которая его так жестоко выкинула на чужую территорию, с ним почти не контактировали. За исключением братьев. Они почти не ходили в волчьих обличьях около Чонгука. Конечно же, такое отношение прошлой стаи сказалось на омеге, поэтому сейчас ему страшно и волнительно. Ему кажется, что с ним общаются только из-за статуса пары вожака. Только из-за самого Тэхёна рядом. Юнги приодел Чонгука в красивую белоснежную кофту, штаны менять омега отказался. Остался в тех, которые ему отдал Тэхён. Удобными оказались. Юнги бубнил, что Чонгук как в мешке, но настаивать не стал. — Что у тебя за шрам между лопаток? — интересуется омега, пока они дожидаются своих альф. Чонгук ждёт Тэхёна, Юнги — Хосока. У Юнги округлый живот, в котором прекрасная двойня, а на шее — красивая метка. — В детстве меня кто-то украл. Чужак схватил за загривок и скинул в канаву с грязью, где я провёл не меньше суток. Возможно, он хотел меня убить из мести моей стае. Нёс небрежно, прокусил шкуру клыками, — Чонгук ёжится от воспоминаний и проводит ладонью по вспотевшей шее. Не самые приятные воспоминания. Он не прочь забыть их вновь, но помнить об этом важно. — О, так из-за этого ты обратиться не можешь? — у Юнги смешное лицо, оно выражает и удивление, и шок, и сочувствие. — Джин-хён сказал, что раз я вспомнил об этом, то смогу теперь перебороть. Просто не понимаю, зачем убивать волчонка. Я же ему ничего не сделал, — со вздохом говорит Чонгук. — Вероятно, твой отец отказался от сделки. Если бы согласился, то ты рос бы уже для сына другого вожака, чтобы в будущем объединить территории, — с видом мудреца предполагает Юнги. — У нас же всё просто. Не захотел сделать как надо — давят на самое ценное. — А?.. Тэхён тоже так поступает? — от собственных предположений Чонгук вытягивается как струна и смотрит на нового друга большими глазами. — Где я оступился, что ты так подумал обо мне? — голос у альфы не злой, скорее, больше со смешинкой. Предположения Чонгука его не задевают. У омеги есть все основания сомневаться в ком-либо, когда его самого волчонком украли и чуть не убили. — Тэхён, — ахнув от неожиданности, омега встаёт с насиженного места и поворачивается к альфе. — Я… — Всё в порядке, — понимающе улыбнувшись, Вожак подходит к Чонгуку и целует его в открытую шею, попутно глубоко вдыхая запах земляники. — Можешь быть спокоен, я никогда не использую такие грязные методы. А если кому-то захочется начать войну, то нас много. — Где мой любимый телепузик? — звонкий голос Хосока рассеивает напряжение в воздухе. Альфа влетает в дом, кивает Тэхёну с Чонгуком и быстро находит Юнги. — Как тут моё семейство? — Тебе с какой ноги башку снести? Какой, нахрен, телепузик? — пыхтит в недовольстве Юнги и пытается встать с дивана, но сделать это ему удаётся только с помощью крепких рук Хосока. — Ну тебе же ничего не нравится. «Бубличек» не нравится, «персичек» не нравится, за «пингвинёнка» ты меня чуть не загрыз, — альфа загибает пальцы, продолжая перечислять ещё с десяток милейших прозвищ. — А как тебе «ватрушечка»? — Тэхён, отошли его проверить территорию куда подальше, а? — стонет Юнги и страдальчески кривит лицо. Он позволяет Хосоку обнять себя за талию, чтобы было легче стоять с двумя альфами в животе. — Прости, Юнги, но это бремя каждого омеги, — тихо смеётся Тэхён и прижимает к себе Чонгука. — Чтоб у вас тройня была, и Чонгук тебе весь мозг проел, — рычит на вожака Юнги, за что получает в свой адрес грозный взгляд Тэхёна. Тушуется быстро и прижимается боком к Хосоку. — Эй, не пугай Юнги своими гляделками, — Чонгук кусает альфу чуть выше ключицы и берёт за руку, чтобы уже вместе с ним выйти на улицу. Волков на улице не оказывается. Чонгук переживал, что будет чувствовать себя дискомфортно и чуждо из-за своей проблемы. Ни одного волка не видно. Разве что волчата бегают на четырёх лапах. В их возрасте обороты не всегда поддаются контролю. — Это ты всем наказал быть в человеческих обличьях? Может, им так неудобно… В моей стае были те, кто почти никогда не выходил из обличья волка, — повернув голову к Тэхёну, Чонгук крепко сжимает его ладонь. Если вожак отдал приказ, то никто не смеет его ослушаться. Даже если бы не хотели, то пришлось бы подчиниться или скрыться с глаз на всё празднование, что каралось за непослушание. — Я ничего не говорил. Они сами решили отдать дань уважения омеге вожака. Все знают о твоей проблеме и, вот, решили поддержать. И не смотри на меня так. Я чувствую себя негодяем, который сделал что-то не так, — дёрнув плечом, Тэхён ведёт омегу в самый центр торжества. — Сейчас будет очень крутой обряд, — шепчет на ухо Юнги и уходит с Хосоком перекусить: дети высасывают из родителя все силы. Чонгук оглядывается, крепко держит Тэхёна за руку и не отпускает до тех пор, пока альфа сам этого не делает. Вокруг все замолкают, стоя в ожидании. Вожаку в руки отдают глиняную ёмкость с красной краской. — Новый член стаи, — Тэхён опускает два пальца в краску. — Чонгук — омега, которого избрал вожак, — пальцы в краске поднимаются к лицу. Альфа касается щеки и прислоняет несколько раз указательный палец к коже, вырисовывая след от лапы. — Ты должен дать клятву мне, как вожаку, и стае, как своей семье. Чонгук смотрит на альфу большими глазами, чувствует, как краска холодит кожу от дуновения ветра, и коротко кивает. У омеги сердце в груди бьётся быстро и отчаянно. У каждой стаи свои обряды, здесь же всё так отличается. Тэхён, как вожак, принимает Чонгука не только в стаю, но и в свою жизнь. — Отныне ты должен быть верен своей стае. Ты должен действовать в её интересах, — его голос ровный и чёткий. Тэхён не позволяет себе нежности перед множеством глаз. Смотрит глаза в глаза и не может сдержать лёгкой улыбки от невинного вида Чонгука. Омега такой милый и тискательный. Его хочется обнять крепко и зацеловать до смерти. Обряд всегда проводится в обличьях волков. Сегодня первое исключение из правил, поэтому вой стаи не сокрушает тишину ночного леса. В безмолвном молчании стая склоняет головы, принимая Чонгука в семью. Тэхён отставляет ёмкость на стол и получает в руки венок из кустов черники. Эти ягоды растут по всей территории. Черника — символ их стаи. Альфа улыбается уголком губ и надевает венок на голову Чонгука. Мягко убирает пряди волос с лица, чтобы не мешали омеге чётко видеть. — Отныне и навсегда, мой омега, — голосом, полным обожания, говорит Тэхён и наклоняется к омеге, чтобы поцеловать. Под шумные приветственные крики они целуются при свете разноцветных гирлянд, растворяясь друг в друге. Чонгук тихо скулит в губы альфе, пальчиками рук хватается за подол майки Тэхёна. Это действие выглядит так невинно и очаровательно, что у вожака сбивается дыхание, и щемит сердце. Он перехватывает руки омеги и крепко стискивает его пальцы. Обряд завершён, теперь наступает время гуляний. Чонгук не хочет танцевать. Он закидывает в себя немного мяса и прилипает к боку Тэхёна, желая держаться рядом со своим альфой. Они стоят молча, прижимаясь друг к другу, и смотрят на довольную стаю. Все действительно счастливы. Вожака уважают. Тэхён, пусть и строг, требует дисциплины и выполнения всего в срок, ведь он — вожак, которого стоит уважать и любить. Он за каждого члена стаи порвёт кого угодно. Пойдёт против любого. Всегда отнесётся с пониманием и окажет помощь. В голову омеги приходит глупая идея. Он отстраняется от альфы, находит ёмкость с краской и возвращается. Чонгук встаёт перед Тэхёном, ловит его мрачный взгляд и нахмуренные брови. Идея кажется ещё глупее, когда на него смотрят с непониманием. — Ты принял меня в свою стаю. Я стал твоим омегой. И я хотел бы сделать то же самое, — тихо, но уверенно говорит Чонгук. — Я ничего не принёс, только себя. Заставил тебя понервничать, пока выделывался на этой чёртовой ёлке. Но ты — мой истинный, и я бы хотел принять тебя в свою жизнь, — Чонгук окунает указательный палец в холодную краску и смотрит на Тэхёна в ожидании согласия. Альфа кивает головой. Его лицо напряжённое и хмурое, как подобает вожаку. Знал бы Чонгук, что сердце Тэхёна делает кульбиты от таких слов и бьётся быстрее… Пусть Тэхён держит лицо перед стаей, но для Чонгука он иногда готов бывать волчонком. Но только иногда, чтобы Чонгук не вил из него верёвки. Довольно улыбаясь на согласие, Чонгук поднимает руку и ведёт указательным пальцем от одной щеки через переносицу к другой. Под синей линией ставит по три точки. Мой. Так и кричит действие Чонгука. Мой. Кричит взгляд Тэхёна. — Хочу, чтобы ты поставил метку на мой день рождения. Для меня это будет особенный день. Чонгук ставит глиняную мисочку на стол и тянется к альфе за поцелуем. Не хватает пары сантиметров, как Тэхён отворачивается, а после и вовсе отстраняет Чонгука от себя. Альфа замирает, прислушивается. — Оставайся здесь, — не просит он, а требует. Одежда на Тэхёне рвётся на лоскуты, когда альфа оборачивается в волка. Вожак издаёт громкий рык и убегает в сторону леса. Альфы следуют команде, обращаются в волков и срываются следом. Чонгук с растерянным видом смотрит им вслед, но чувствует странный холодок волнения. — Что происходит? — шепчет он себе под нос, продолжая смотреть туда, где в темноте скрылись почти все альфы. Некоторые остались охранять омег и молодняк. — Вторжение, — отвечает на вопрос омеги Юнги. Чонгук поджимает губы и оглядывается на оставшуюся часть стаи. Все смотрят на него в ожидании хоть каких-то слов. Что ему делать? Он — пара вожака, ему нужно успокоить омег и дать указания. — Забирайте волчат и не выходите из домов до возвращения альф, — голос Чонгука звучит уверенно и чётко. Чонгук даёт понять, что ослушиваться его не стоит ради собственной же безопасности. Юнги первым кивает, берёт со стола большую тарелку с какими-то ягодами и, как настоящий пингвин, уходит в сторону своего дома с Джином под руку. Остальные омеги тоже следуют наставлению. Некоторые обращаются в волков и уходят с волчатами, другие же — забирают что-то со столов и скрываются в домах. Вторжение других стай — редкое явление, но если оно происходит, то лучше сидеть дома и не высовывать носа. Чонгук всё бы отдал сейчас за то, чтобы обратиться в волка. Ситуация действительно пугающая, но она никак не способствует делу. Навострив уши, Чонгук слушает звуки леса. Чужаки пришли с Запада. Это его семья. Там их граница. Быстро найдя одного из оставшихся альф, Чонгук подбегает к нему. — Ты можешь отнести меня туда, где было вторжение? — в ответ получает нечитаемый взгляд и тихое рычание. Волк против, чтобы омега покидал территорию домов. — Вторглась моя семья. Слова дают обратный эффект. Волк встряхивает мех и чуть наклоняется, позволяя омеге взобраться на свою спину. В сравнении с Тэхёном этот волк меньше, более худой и менее мускулистый.🌙
В считанные минуты они оказываются на пригорке. Волк бежал быстро, плавно пролетал между елями и соснами, стараясь не уронить со спины ценный груз. Кто знает, что с ним сделает вожак, если узнает, что малец мало того, что прокатил на своей спине его омегу, так ещё и уронил по пути. Там, в самом низу, тонкий ручей разделяет границу двух территорий. Чонгук видит Тэхёна, позади которого не менее двадцати волков. По другую сторону стоит отец. Враждебный настрой, витающий в воздухе, накалён до предела. — Спасибо, а теперь беги домой, — похлопав волка по боку в благодарность, Чонгук беспокойно оглядел обе стаи. Отец пришёл за своим сыном. Чонгук это прекрасно понимает, потому что прошло уже более недели. Родитель не дурак, знает, что идти воевать против большой и могущественной стаи нет смысла. Но за своего сына будет сражаться до конца, если понадобится. Не из долга вожака, а из-за выгоды, которую может получить благодаря сыну. У Чонгука спирает дыхание, когда он видит, что его отец собирается пересечь границу. Это будет означать вторжение. Его загрызут как шавку. Старый вожак ступает лапами в ручей, смотрит в глаза чёрного волка и идёт прямо на него. Когда до чужой территории остаётся буквально один шаг, Чонгук вскакивает на ноги. За спиной отца появляются новые тени волков. Теперь два вожака сравняли счёт. — Отец, не смей делать этого! Омега сам не успевает понять, что произошло. Он испытал страх не за то, что его родителя могут убить за вторжение. Ему страшно, потому что стая Тэхёна может убить всех, кто входит в стаю старого вожака, если те откажутся примкнуть к нему. А там ведь родные братья Чонгука. Омега вылезает из укрытия, сбегает с пригорка и в прыжке обращается в белоснежного волка с громким рычанием и звонким треском ткани одежды. Он клацает острыми зубами, скалится и бежит к границе. Сам в шоке, что получилось, но нет времени разглядывать себя. Две стаи на пороге войны из-за него. — Уходи домой, — рык Чонгука заставляет всех замереть. Подбежав к своему вожаку, омега трётся мордой о чёрную шею и закрывает собой горло альфы на тот случай, если отец решит напасть. Собственного сына загрызть не посмеет. Чонгук защищает не только своего альфу, но и родителя — сдерживает своим телом Тэхёна на месте. — Чонгук, вижу, ты справился со своей проблемой. Возвращайся домой, — вожак продолжает стоять в воде. Члены стаи не склоняют головы перед Чонгуком, скалятся. Они проявляют неуважение. Тэхён это прекрасно замечает, наклоняет голову, прижимая Чонгука к себе. Он шумно и грозно рычит, отчего вся его стая готовится к бою. Чонгука он никому не отдаст. Надо будет — прямо сейчас порвёт всех. — Он никуда не пойдёт. Чонгук — мой омега. Он принадлежит моей стае. — Вы меня бросили, я нашёл новую семью, — он трётся белоснежной головой о шею вожака и неотрывно смотрит на своего отца. — Здесь меня приняли таким, какой я есть, и проявили уважение. — Не говори ерунды. Тебя никто не бросал. Способ оказался действенным. Ты снова в шкуре волка. Чонгук прикладывает немало усилий, чтобы его передние лапы не поехали по влажной земле из-за напора вожака. Если бы не омега, то Тэхён бы давно сорвался. Стоя в воде, старый вожак испытывает его терпение. — Ты проиграешь в войне, если не остановишься. Я не вернусь туда, где не был нужен, — омега тихо рявкает и кусает вожака за лапу, чтобы тот перестал так напирать. — Хочешь, чтобы наша территория присоединилась к его? — с пренебрежением спрашивает отец. Дёсны волка приподнимаются, оголяя острые клыки. — Ты сын вожака! — Я теперь омега вожака. Территория, которой владеет наша стая, в разы больше и богаче твоей. Нам незачем объединяться. Ты не принесёшь никакой выгоды, — пусть Тэхён больше не напирает, пытаясь оттолкнуть Чонгука, омега продолжает закрывать собой его шею для безопасности. — Уходите. — Ты пожалеешь, что предал семью. — Семья предала меня первой. — Если вы не уйдёте, это будет означать начало войны, — Тэхёну это всё знатно надоело. Его злит, что они прервали празднование. Злит, что бывшая стая Чонгука, которая была ему семьёй, не проявляет уважения. Злит, что родитель относится к собственному предательству как к чему-то безобидному. Вожак поднимает голову и воет долго и протяжно. Со всех сторон слышится тихий шелест листвы и шуршание травы. Волков становится всё больше и больше. Они выходят из тени деревьев, рычат и клацают зубами. Слюни с пастей капают на землю, а в глазах пылает огонь. Вожаку не нужно будет отдавать приказ: они сразу загрызут врагов насмерть. Чонгук позволяет себе отвлечься, чтобы посмотреть на подкрепление. Больше никогда не будет сомневаться в силе своего вожака. У Тэхёна стая в разы больше, чем Чонгук мог себе представить. Старый вожак понимает, что проиграет, поэтому воет, и все чужаки убегают, скрываясь в лесу. Несколько долгих секунд проходят, прежде чем Чонгук отмирает и поднимает свою голову. Вожак обнюхивает белоснежную мордашку, проходится языком по уху и воет уже громче. Вся стая поднимает головы и воет в поддержку. За километры отсюда слышен первый вой. Это Джин. Сходит с ума от того, что у Чонгука получилось обратиться в волка. Чонгук садится рядом со своим альфой и поднимает голову, воя с ним в один голос.Они — частички одной Вселенной.
Перестав выть, омега кусает вожака за загривок и срывается бегом в лес. Какое-то время Тэхён смотрит на белоснежное пятно, ярко выделяющееся на фоне тёмного леса, а после отдаёт команду всем вернуться по домам. До сих пор не верится, что его омега смог стать волком, Тэхён бежит за белым пятном, желая догнать и обнюхать всего. Чонгук бежит быстро. Ловко оббегает каждое дерево и перепрыгивает кустарники. Тэхён, конечно же, ему поддаётся сначала, но потом начинает ускоряться, почти догоняя омегу. — Осторожнее на поворотах, великий вожак, — доносится до ушей волка насмешливый голос Чонгука. Тэхён не придаёт этому значения, пока Чонгук не прыгает. Четырьмя лапами волк отталкивается от сосны и резко меняет направление. Вожаку приходится затормозить и в растерянности уставиться на спину омеги. — Ты волк, а не кот! — напоминает альфа. Вожак тоже умеет быть хитрым. Он изменяет маршрут, обгоняя Чонгука по другому пути. Резко свернув, он прыгает на омегу, кусает за загривок и валит на мох и иголки. Они рычат игриво, кусают друг друга и скатываются с пригорка на поляну. Ту самую, где каждый день нежничают на солнышке. Белый волк тяжело дышит, встаёт на лапы и отряхивается от иголок и мха. Замерев на месте, позволяет вожаку себя обнюхать. От кончиков ушей и до самого хвоста. Тэхён игриво кусает омегу за хвост и валит на усыпанную цветами полянку. Под светом Луны белый волк похож на сияющую звезду, а вожак — на ту самую нечисть, собирающуюся осквернить святое. И ведь действительно собирается осквернить. Белый волк перекатывается в сторону и обращается в человека. Обнажённый омега в полевых цветах под светом Луны — совершенство. У Чонгука в волосах застряли травинки и цветочки. Он лежит обнажённый, такой беззащитный, даже не пытается скрыть наготы, утопая в высокой траве. Вожак смотрит на него неотрывно, жадно. Ступает медленно к омеге, тычется холодным носом в бедро, скользит им по впалому животу и языком касается шеи. Шумно вдыхает сладостный запах и вздрагивает, когда морды касается ладонь Чонгука. — Можешь обратиться. Вожак тихо скулит, отходит на шаг и снова становится человеком, затем опускается на траву рядом с Чонгуком, обвивает рукой тонкую талию и притягивает к себе. Носом тычется в шею, дышит глубоко и тяжело. — У тебя начинается гон? — осторожно спрашивает Чонгук, откидывая голову назад и позволяя альфе оставлять лёгкие укусы и царапины от клыков. — Ты вызвал его раньше времени, — отчаянно шепчет Тэхён и кусает омегу за ухо. Теперь понятна излишняя агрессия альфы, когда появилась угроза для Чонгука. — Кто тебя просил быть таким красивым? Что мне вот с тобой делать? — Полагаю, то, что велит природа, — нежными касаниями пальцев Чонгук убирает чёлку с лица альфы и целует его в лоб. — Ну ты же такой малыш. Да и к тому же мы знаем друг друга слишком мало, — читает морали вожак, изнывая от желания. Не то чтобы его это волновало сильно, скорее, Чонгука испугать напором своим не хочет. — Я омега вожака, если ты забыл. Да и узнать друг друга мы ещё успеем. Зачем страдать из-за гона? Я — твой омега и хочу помочь, — собраться с мыслями сложно, особенно если это в первый раз. Чонгук ещё вчера краснел от близости, а сегодня уже берёт быка за рога. Тэхён укладывается на спину и усаживает Чонгука на свои бёдра. Даже в темноте ночи видно, как зрачки омеги расширяются. Чонгук своей задницей приземлился на возбуждённый член альфы. — Ну что, волчонок, всё ещё хочешь продолжить? Не нужно соглашаться из чувства долга, — горячими ладонями Тэхён скользит вверх по талии, собирает все мурашки и опускается обратно вниз к бёдрам.Чонгук — совершенство. Чонгук вызывает в Тэхёне дикаря.
— Я хочу этого. Мой омега хочет. Тэхён облизывает губы, привстаёт с травы, из-за чего Чонгук съезжает ему на бёдра, и притягивает омегу к себе ближе. Их губы соединяются в поцелуе. Из робкого и осторожного он переходит в пылкий и страстный. Желание накрывает с головой, их запахи сплетаются в воздухе. Чуть дрожащими пальцами Чонгук зарывается в волосы альфы на затылке, сжимает легонько и ловит губами тихий рык. Он делает так ещё раз, прижимается грудью к груди Тэхёна и ёрзает задницей по бёдрам. Их члены трутся друг о друга, из-за чего щёки омеги вспыхивают румянцем. Альфа нежен и мягок, он не сжимает кожу до красноты, хотя кончики пальцев сводит от желания. Это их первый раз, и ночь этому свидетель. У Чонгука внизу живота всё сводит от лёгкого укуса за нижнюю губу. Поцелуи долгие, до кругов перед глазами и боли в лёгких. Тэхён властен и силён, он своей аурой давит на Чонгука, проникает в рот языком и слышит тихий скулёж. Запах омеги усилился от волны возбуждения. Ему понравилось целоваться с языком. — Волчонок, я бы целовал тебя днями и ночами. Но мне так плохо, ты бы знал, — Тэхён старается держать голос уверенным и твёрдым, но глаза выдают всю его слабость. Альфа нуждается в Чонгуке сейчас. Если бы Чонгук попросил, Тэхён начал бы скулить. Одной рукой Тэхён крепко держит омегу за талию, прижимает к себе и приподнимает с бёдер, а второй — скользит по бедру к ягодицам. Чонгук весь покрыт мурашками. От волнения, возбуждения и желания. Холодно быть не должно. Они же оборотни, в конце концов. Воздух накалён, и чувствуется парность перед дождём. Ладонь скользит между ягодиц, где пальцами чувствуются жар и влажность. Сильная влажность. Смазки так много, что она начинает стекать по внутренней стороне бёдер. Чонгук пальцы из волос альфы не достаёт, ему нравится их так держать. Тихо скуля, он откидывает голову назад, позволяя Тэхёну примкнуть к шее губами, языком и зубами. Из горла вылетает хрип со стоном, когда альфа вставляет сразу два пальца. Медленно, аккуратно, чтобы не навредить. Тэхён бы сделал всё ещё бережнее, будь они дома и не будь у него гона. Ему и так тяжело даётся держать себя в узде. Если бы не первый раз Чонгука, альфа бы уже накинулся на него и растерзал. Искусал бы всего, брал до потери голоса. Всё тело омеги бьёт крупной дрожью. Он сжимает пальцами волосы альфы у корней и прижимает его голову к своей шее и груди, когда пальцы входят до костяшек и задевают комок нервов. Чонгук интуитивно приподнимается на коленях и опускается, насаживаясь на два пальца, которые альфа сводит и сгибает. Его стоны звонкие и полны удовольствия. — Если бы не этот гон, я бы был нежнее, — прикусив тонкую кожу на шее Чонгука, Тэхён достаёт пальцы и сжимает их в кулак. Смазка такая липкая и горячая. — У нас ещё будет для этого время, — Чонгук невольно сжимается, ощущая неприятную пустоту. — Конечно, волчонок. Альфа собирает ладонью смазку с бёдер и между ягодиц, проводит пальцами по члену. Он ложится обратно на траву и приставляет головку ко входу. Чонгук в его руках полностью расслаблен, он наклоняется к Тэхёну и выцеловывает влажное от пота лицо, опускается к шее и шумно вдыхает резкий запах. Он плывёт из-за всего, что альфа с ним делает. Нежности ему хватает, да и не до неё сейчас. Заставив Чонгука выпрямиться, Тэхён приподнимает бёдра, толкаясь в горячую тесноту. Альфа сдавленно стонет, когда омега сжимается. Член Чонгука весь влажный и просит ласки и внимания. Стоит омеге обхватить его пальцами, как всё тело начинает дрожать, словно по нему пустили разряд тока. Чонгуку крышу сносит. Омега позволяет Тэхёну крепко сжать талию и опустить себя на член полностью. Он идеально подходит Чонгуку, не доставляет боли и дискомфорта, только удовольствие. Пробуя новые ощущения, Чонгук чуть ёрзает и вновь вздрагивает, сильно сжимая член альфы в себе. Его горло разрывает звонкий стон удовольствия. Подумать только, до чего может довести член в заднице. От запаха Тэхёна Чонгук задыхается. Он откидывает голову назад, открывая вид на покрытую красными следами шею, и хрипло стонет, когда альфа приподнимает бёдра, толкаясь внутрь глубже. Член омеги действительно «штучка» в сравнении со «штукой» альфы. Он среднего размера, миленький и с красной головкой. Весь влажный и точно горит от желания кончить. У Тэхёна нестерпимое желание обхватить его руками вместе с ладонью Чонгука и доставить больше удовольствия. Но единственное, что он сейчас может, — крепко сжимать талию омеги, доводя его до крика. Звонкие стоны и вскрики Чонгука разносятся по всему лесу эхом. Луна красиво оставляет свет на теле омеги, из-за чего капельки пота блестят. Оказывается, альфы умеют стонать. У Чонгука каждый раз сводит всё внизу живота, когда Тэхён откидывает голову назад и действительно стонет. То гортанно, то с тихим рыком, то шепча имя Чонгука и зажмуривая глаза. Омеге необходимо в следующий раз записать эти прекрасные звуки на диктофон. Вкупе с низким голосом Тэхёна эти стоны вызывают у омеги экстаз. Чонгук начинает подмахивать бёдрами. Когда альфа поднимает свои вверх, Чонгук опускается навстречу вниз, из-за чего толчки издают шлепки разгорячённых и влажных тел. У омеги глаза закатываются в удовольствии, когда член оказывается полностью внутри, растягивая горячие стенки. Звонкий и протяжный стон разносится по всему лесу. Чонгук сжимается до невозможности, накрывает головку своего члена ладонью и получает оргазм. Из его глаз брызжут слёзы, потому что альфа продолжает насаживать его на член. У Чонгука обрывается связь с космосом и этим миром в целом. Он может только тихо стонать, пока альфа доводит себя до финиша. Расслабиться не получается, омега дрожит от первого в своей жизни оргазма и скулит жалобно. Тэхён резко выходит из омеги, водит ладонью по члену несколько раз и с животным рыком кончает. Чонгук слезящимися глазами смотрит на альфу, пока тот рычит и кусает нижнюю губу, получая разрядку. Такую картину он не забудет никогда. — Волчонок, ты был бесподобен, — альфа вытирает руку о траву и склоняет голову набок, разглядывая мокрое от слёз лицо омеги. — Полагаю, я тоже. Ты заплакал от удовольствия. — Ты ужасен, — фыркнув, Чонгук тоже вытирает руку о траву и вымученно улыбается. — Тут есть рядом река. Можем пойти искупаться. Поселение как раз рядом. У нас не так уж и много времени, пока моё тело отходит. Мне бы не хотелось тебя замучить. Тэхён встаёт на ноги и обращается в волка. С тихим урчанием ждёт, пока Чонгук сделает то же самое, и кусает его за белоснежное ухо, оттягивая в сторону. Волк лижет языком морду омеги и полностью игнорирует тот факт, что здесь именно он — большой и грозный вожак.🌙
После освежающей речки и продолжительного плескания в воде лапы кажутся тяжёлыми. Спать не хочется. Всю дорогу Чонгук трётся о бока вожака, кусает его загривок и уши, действуя на нервы своим поведением. Настроение у него после секса игривое и хорошее. Терпение у альфы оказалось крепким. За всю дорогу он ни разу не рыкнул на омегу, позволяя ему измываться над собой. Он бы и сам с удовольствием поиграл с Чонгуком ещё. День сегодняшний его вымотал окончательно: одна стычка с другой стаей чего стоила. Гон все силы забирает и скоро накроет по новой. Тэхёну хочется уделить всё возможное внимание Чонгуку, сходить с ним на обход, на охоту, показать все хитрости и преимущества волчьего обличья и много чего ещё. Завтра день не менее тяжёлый, зато Тэхён проснётся со свежей головой. Чонгук усталость альфы видит и чувствует, поэтому успокаивается на подходе к поселению. Трётся о бок и шею, показывая всю свою нежность, и тихо рокочет. После секса нежнее, чем обычно. Ласки проявляет ещё больше. Тэхён это обязательно запомнит. Около домов на столах больше нет еды, всё убрано и спрятано до лучших времён. На улице никого нет, только пара постовых на случай того, если что-то ночью произойдёт. Чонгук замечает свет в окнах некоторых домиков и в доме Джина в том числе. Ночью здесь очень тихо и спокойно. Дома Тэхён принимает блокаторы, чтобы спокойно поспать ночью без неприятных ощущений. Обнимает Чонгука и валится с ним на кровать. Альфу сон одолевает быстро. Сопение слышится уже спустя пять минут, в то время как Чонгук лежит рядом с вожаком и разглядывает его лицо. Красивое такое. Волосы мило вьются. Пахнет от него тоже очень вкусно. Спать совсем не хочется, поэтому омега выскальзывает из крепких рук и находит в шкафу что-нибудь сносное и тёплое. На улицу тоже выходит тихо, только бы не потревожить чуткий сон вожака. Ему необходимо выспаться. В домике Джина горит свет, поэтому Чонгук направляется к нему. Надеется, что омега там один, а если не один, то не сильно потревожит. Стучит в дверь тихо и смиренно ждёт, когда ему откроют. Джин не заставляет себя долго ждать. Открывает дверь почти сразу и удивлённо поднимает брови, когда видит на пороге Чонгука. Без лишних вопросов пропускает внутрь. — Чего так поздно не спишь? — интересуется Чонгук, проходя на кухню и усаживаясь там на стул. — Да вот, доделываю лекарство, лягу спать после. А ты чего так поздно шаболдаешься? Куда Тэхён смотрит? — Джин ставит чайник и прислоняется спиной к стене. — Слышал, как вы выли на границе. Я, если честно, очень рад за тебя. Что там случилось? Вернувшиеся альфы были немногословны. — На границу пришёл мой отец. Требовал вернуть меня в стаю, — с грустью усмехнувшись, Чонгук подпёр голову рукой и уставился в небольшое окно. — Он собирался пересечь границу, смотря Тэхёну в глаза. Я знал, что это закончится плохо, а потом увидел, что у отца стало больше волков в стае. Мне стало так страшно за Тэхёна, что я выпрыгнул перед ним и сам не понял, как мой волк вырвался на свободу. Под угрозой было самое ценное. — Мощно, детка, мощно. Джин кивает несколько раз и заваривает чай с мятой для омеги. — Я знаю Тэхёна очень давно. Мы ещё волчатами были, когда начали дружить. Ты ничего не подумай, у меня Намджун, — Джин тихо смеётся и ставит перед Чонгуком горячую кружку с чаем. — Тэхён за то, что ему дорого, действительно убить может. У него очень большие владения. Его родители погибли, когда он был младше тебя, щупленький ещё. Это его так подняло духовно. Без зазрения совести он убил тех, кто посмел лишить стаю прекрасного вожака. Я не пытаюсь напугать тебя. Просто хочу, чтобы ты знал, что рядом с ним ты в полной безопасности. И тебя он уж точно никому не отдаст. — Знаю… И чувствую это, — пальцами Чонгук обхватывает кружку и делает маленький глоток. — Сегодня, на границе, я подумал о том, что было бы, отдай меня отец в пару какому-нибудь альфе. — Вы же истинные, — сказал Джин так, словно это отвечает на все вопросы. — Тэхён начал бы войну, чтобы забрать тебя. Это в крови альф. Они за своё глотки перегрызут. До знакомства с Намджуном я был с другим альфой. Думал любовь, какая истинность, чувства ведь важнее. Тот придурок меня не любил вовсе. Повёлся на лицо. Намджун тогда только примкнул к нашей стае и без раздумий бросил вызов. Победил и забрал меня. Ну, как забрал, я, как истинный омега, побегал от него немного, — Джин тихо смеётся, вспоминая прошлое. — С Намджуном я сразу почувствовал то самое. Ты должен понять. Когда сердце быстро бьётся, дыхание спирает, и становишься счастливым. Да, чувства не возникают так просто, нельзя на них слепо вестись. Но нам с тобой просто повезло. Юнги с Хосоком повезло. Истинные не всегда такие лапочки заботливые. Тэхён ведь и не улыбался почти раньше. Мы боялись, что его омеге тяжело придётся: с таким камнем серьёзным жить. А оно вон как оказалось. Ярче новогодней ёлки сияет. Кто-то может сказать, что любовь не появляется так быстро. А им откуда знать? Бывает так, что посмотрел один раз и встрял окончательно. Просто любовь и жизнь вместе — разные понятия. Нужно время, чтобы узнать друг друга. Чонгук с лёгкой улыбкой слушает лекаря, попивает чай и чувствует настоящее безграничное счастье внутри. Ещё до того, как он попал сюда, Чонгук думал, что произойдёт при встрече с истинным. Будет ли это всё так сладко и сопливо, как в сказках? Или же жестоко, как в реальности? Его родители — истинные, поначалу отношения у них не заладились, но в итоге всё оказалось хорошо. Альфа не оказался деспотом, тираном. Вожак умный и понимающий, добрый и нежный с Чонгуком. Омега ни разу не почувствовал себя с ним плохо. Для омеги Тэхён — настоящий подарок за все годы одиночества. Родители с Чонгуком мало общались из-за дефекта, предлагали уехать в город и жить там, чтобы не позорить стаю. Строгость и твёрдость характера Тэхёна Чонгук принимает за должное. Без этих качеств вожаком не быть. Там, где нет любопытных глаз, вожак лужей растекается в руках своего омеги, целует много и долго, обнюхивает с ног до головы. Прожитого здесь времени кажется слишком мало, чтобы узнать друг друга хорошо и полюбить. Чонгук с Тэхёном находится рядом постоянно. Вожак его от себя никуда не отпускает. Всё рассказывает, показывает и объясняет. А теперь, когда Чонгук вернул своего волка, дел станет ещё больше. Они друг от друга не отлипнут. — Вы слишком долго были одиноки, — нарушает размышления Чонгука Джин. — Ты в своей стае был как белая ворона, Тэхён здесь весь в работе после смерти родителей. У вас не было друг друга. И теперь, когда судьба соизволила свести вас вместе, вы не так уж и скоро будете ходить куда-то в одиночку. Смею предположить, что этого никогда не будет, — омега раскладывает на столе собранные листья и тщательно изучает их на наличие насекомых даже после промывки. — Не могу перестать благодарить судьбу за то, что она свела нас вместе. Я ведь правда хотел уехать в город от отчаяния, — Чонгук допивает чай и встаёт помыть кружку. — Если бы уехал, то отсрочил бы нашу встречу на десятки лет. О чём потом бы пожалел. — Лес бы тебя не отпустил. Природа знает, где твоё место, — подняв листик, Джин разглядывает его и кладёт в рот. — М, сладенький. — Точно лекарь, — тихо посмеявшись, Чонгук сел обратно на стул. — И в каком это смысле лес бы меня не отпустил? — Он бы тебя звал. Волк может выйти из леса, но не лес из него. Ты поймёшь это, если захочешь выехать в город. Хотя погоди, разве ты не выезжал? Вещей там прикупить, продуктов? — Да, в детстве. Потом я стал тем самым изгоем в стае. Но помню это чувство, когда хочется сбежать из города обратно в лес, обнять каждую сосну и больше не выходить в мир людей, — задумчиво посмотрев на странные листики, Чонгук поднял один и тоже закинул в рот, и тут же скривился от горького вкуса. — Я же говорю, природа сама всё знает. На кой чёрт ты его попробовал? — хохочет Джин и поднимает мусорное ведро к лицу омеги. — Ты сказал, что они сладенькие! — Чонгук выплёвывает лист в мусорное ведро и промывает рот. — Я — лекарь. У меня с листиками, цветочками, кустиками и ягодками свой язык, — аккуратно сложив все листья в стеклянную баночку, Джин закрывает её крышкой. — У меня останешься? — Домой пойду. А то Тэхён проснётся, а меня нет, — Чонгук встаёт со стула и потягивается. — Спасибо за чай. Он очень вкусный. Что-то особенное добавил? — Цветочки одни, которые помогут с этими красными штуками на твоей шее. Комары, небось, покусали? — сцепив пальцы, Джин опускает на них голову и растягивает губы в ехидной улыбке. У Чонгука лицо краснеет ярче помидора. Он бросает смущённое «пока, хён» и вылетает из домика. Стыдоба какая. Хочется крикнуть, что все этим занимаются, но язык от неловкости будто в трубочку свернулся. Омега возвращается домой тихо, раздевается и ныряет под бок вожака. Тэхён чувствует возвращение Чонгука и сразу его обнимает. Крепко прижимает к себе и трётся носом о лоб, шумно вдыхая сладкий запах. — Ты где был? — хриплым голосом интересуется альфа. — Ходил к Джин-хёну, — Чонгук целует Тэхёна в подбородок и закрывает глаза. — Спи, прости, если разбудил. — Мой волчонок, — шепчет альфа и засыпает уже с облегчением от того, что Чонгук вновь рядом с ним.🌙
День рождения Чонгука наступает быстро. За подготовкой к осени лето в новой стае пролетело незаметно. Чонгук полностью освоился, сходил на свою первую охоту и с гордо поднятой головой вернулся к вожаку. Почти два месяца омега жил под боком сильного и могущественного вожака. Чонгук прощупал почву, узнал некоторые хитрости влияния на Тэхёна, которые искусно использовал в нужный момент. У вожака жёсткий и волевой характер и свои устоявшиеся взгляды на правление. В некоторые моменты он считает нужным схватить волка за загривок и прижать мордой к земле, наказывая за провинность и ещё раз напоминая, кто здесь главный и кого необходимо слушать. С Чонгуком такое не прокатило. Омега без предупреждения ушёл, решив просто прогуляться в лесу ранним утром. Вожак нашёл его быстро. Нагнал, схватил за загривок и повалил на землю. Рычал долго, ругался, что одному ходить небезопасно. Чонгук такое поведение посчитал неправильным. Начал рычать на вожака в ответ, ударил лапой пару раз, чтоб знал, кем командовать не следует. Ходил обиженный несколько дней, к себе не подпускал, чтобы неповадно было. Вожак понял всё сразу, усвоил урок от сильной лапы омеги. Иногда Чонгук забывал, что пререкаться не стоило, пусть Тэхён перестал кусаться и вести себя с Чонгуком как с остальными членами стаи. Такое поведение омега ему простил, потому что помнил слова Джина о том, что вожак всегда был один. У него не было времени изучать своё поведение в отношении омег. Сам даже признался, что в некотором роде и правда был дикарём. Чонгук зачастую вёл себя как настоящий волчонок-переросток, пока не получил от альфы по заднице. Без лишних вопросов Тэхён перекидывает омегу через плечо и уносит домой. Только Чонгук пререкаться не перестаёт, суёт свой нос в дела правления и предлагает идеи. Вожак глаза каждый раз закатывает, а потом понимает, что омега дело говорит. Благодаря Чонгуку построили дополнительные дома в глубине леса, где пары смогут проводить вместе и гоны, и течки, не мешая остальным членам стаи. С подачи Чонгука одинокие омеги и альфы смогли уходить на дальние края территории, а иногда и выходить за её пределы, чтобы найти свою пару. Ранее вожак запрещал это, страшась большого количества опасностей. Тэхён тоже не дурак, способы давления на Чонгука нашёл. Омега обожает ходить с ним на обход и лежать вместе на полянке под лучами солнца. А ещё обожает вычёсывать шкуру вожака. Стоит Чонгуку накосячить, как он сразу лишается всего этого. «Кто из нас ещё сильнее страдает из-за этого?!» — сказал однажды Чонгук, когда Тэхён запретил ему идти вместе на обход. И действительно, вожак страдает куда сильнее. Но с капаньем на мозги нужно же что-то делать? Тэхён же грозный такой и с каменной мордой ходит. Он не падёт перед щенячьими глазами и юрким языком Чонгука, он и глазом не моргнёт перед стаей, если Чонгук решит лизнуть его морду. Волчье сердце каждый раз неистово бьётся. Тэхён оказался строгим и упрямым, всё как говорил Джин: надо делать так, как говорит вожак, не иначе. Чонгук научил его прислушиваться к чужому мнению, смотреть на ситуацию с другой стороны и быть ещё мудрее, чем есть. День рождения Чонгука вожак планировал отпраздновать в компании близких друзей. Омега отказался, из-за чего началась лёгкая ссора. Тэхён пошёл на очередную уступку, прислушиваясь к своему щеночку. Хочет — значит, будет так. Его волк не может сопротивляться очарованию омеги. Белой мордой Чонгук трётся о шею и грудь вожака. Он тихо рычит и прикусывает зубами большие чёрные уши. Они гуляют уже несколько часов, игриво покусывают друг друга и валяются на лесной земле. Без лишних разговоров, без мыслей и планов. Просто ластятся друг к другу, наслаждаясь свежестью летнего леса. Тэхён неохотно оставил свои дела на Намджуна и Хосока, чувствуя приближающуюся течку Чонгука. Ближайшие дни они проведут по другую сторону реки, в своём втором домике. Он маленький, но в самый раз для проведения гона и течки. Можно было бы запереться дома, но Чонгук громкий. Очень громкий. Вожаку всё равно, если будут шутить, он грудь выпятит, какой молодец, омегу до крика довёл. Это Чонгук будет краснеть, поэтому решил уйти подальше. Игривое поведение Чонгука понятно. Он ластится, требует внимания и заигрывает. Сладкий запах сводит волка с ума. Хочется накинуться на омегу, вылизать всего с ног до головы и повязать с узлом. Хочется пометить чистую шею и показать всем, кому принадлежит омега. Тэхён терпел два месяца. Его клыки вылезали каждый раз, когда они сгорали в страстной ночи. Самовольничества вожак себе не позволяет, потому что омега попросил поставить себе метку на день рождения. Как преданный пёс ждал этого дня. Переживал сначала, что у Чонгука не было ни одной течки, в то время как они пережили два гона Тэхёна. Лекарь Джин объяснил это особенностью организма Чонгука. Течки могут быть редкими, а могут и частыми. И вот этот день настал. Чонгук его изводит, рычит, кусается и играет на выдержке альфы. Вожаку совсем не хочется вгрызться зубами в белоснежную шкуру и валить омегу на землю прямо здесь. Из-за своего прошлого Чонгук не любит, когда ему так делают, а Тэхёну хочется в этот день быть нежным. Чонгук оборачивается в человека около домика. Проскальзывает внутрь и глубоко вдыхает запах дерева. Здесь всё до сих пор пахнет свежестью и новизной. Омега наливает себе стакан воды на кухоньке, полностью игнорируя присутствие альфы за спиной. Тело чувствует пылкий взгляд, нос щекочет яркий запах хвои. Альфа окутывает Чонгука собой, подходит со спины и целует в острое плечо влажными губами. Волк требует прямо сейчас прокусить нежную кожу и пометить, Тэхён же стойко терпит. — Я хочу сделать тебе самый лучший подарок сегодня, — шёпот альфы лучше любого гипноза. Омега поворачивается к нему, скользит губами по переносице и заглядывает в глаза. Они больше не карамельно-карие — чернее ночи. Когда Тэхён облизал губы, Чонгук заметил появившиеся клыки. — Вот так сразу? — Чонгук тянет время, издеваясь над альфой сильнее. Чонгуку нравится такой Тэхён. Даже во время гона альфа не был так лишён рассудка. — По твоим бёдрам стекает смазка, а влажная головка члена упирается мне в бедро, — голос альфы приглушен, утягивает сознание Чонгука в свои сети и связывает по рукам и ногам. Чонгук ему не сопротивляется. Аура крепкого и сильного альфы давит на него, вынуждая волка покорно склонить голову и отдаться его власти. Холодные простыни не остужают пылающего тела. Омега раскидывается на кровати, чуть раздвигает ноги, позволяя Тэхёну разместиться между ними. Мышцы альфы напряжены, поблескивают от лёгкого пота, а запах вызывает обилие слюны во рту. Свои прошлые течки Чонгук почти не помнит. Они не ощущались так сильно, как сейчас. Ему хочется ластиться к альфе, кусаться и отдаться власти вожака. Чонгук покорно откидывает голову назад, открывает доступ к шее. У Тэхёна тормоза отказывают, грозясь сломаться окончательно. Его омега лежит покорно. Его омега открыт. Его омега прекрасен, как Божий день. Его омега отдаёт себя всего. Держать себя под контролем до боли тяжело. Тэхён наклоняется к шее, ведёт кончиком носа, шумно вдыхает сладкий запах и касается кожи губами. Оставляет влажные дорожки поцелуев и по неосторожности задевает клыками бархатную кожу пару раз до крови. Чонгук на это реагирует тихим стоном и сжимает пальцами простыни. Точно волчонок. Кожа сегодня кажется вкуснее и слаще. Он ладонями сжимает любимую талию, опускается к груди и обхватывает губами твёрдый сосок. — Уже не терпится приласкать тебя во время лактации и попробовать твоё молоко, — шепчет альфа и присасывается к соску, вызывая писк из уст Чонгука. От сводящего низ живота напряжения омега сводит ноги, ударяя коленями альфу по бокам, и зажимает рот ладонью. От одной мысли о лактации и ласке Тэхёна у Чонгука горит всё тело. Член дёргается и ударяется влажной головкой о покрытый предэякулятом живот. — Ну тише-тише, а то кончишь от одной фантазии, — тихо смеётся альфа и переходит ко второму соску. То, как Чонгук под ним извивается, доводит до животного рыка. Простынь под омегой мокрая из-за смазки, её слишком много, хоть черпай ладонями. Альфа продолжает изводить Чонгука, даря ему всю ласку, на которую только способен. Сегодня день его омеги. Тэхён сделает всё возможное, чтобы его волчонок получил наивысшее удовольствие. — Возьмись руками за прутья изголовья, — скользнув языком обратно к шее Чонгука, Тэхён кусает его за влажную от пота кожу. Ладони чувствуют лёгкую дрожь. Омега сегодня чувствителен как никогда. Простое касание может вызвать у него стон и дёрганье члена. — Если отпустишь, то я сразу остановлюсь. Не смей ослушаться. Звучит как приказ и угроза. Чонгук не возражает и не пререкается — берётся влажными ладонями за прутья кровати над головой и сжимает их сильно. Во рту пересыхает от частого дыхания, из члена сочится предэякулят, а влажные простыни холодят кожу задницы и поясницы. Омега закрывает глаза, растворяясь в поцелуях и прикосновениях Тэхёна. Тихо скулит, когда альфа проводит влажным языком по пересохшим губам, и отчаянно отвечает на поцелуй. Чонгук любит целоваться, Тэхён делает это умело и властно. У омеги всегда коленки подкашиваются и ноги дрожат. Поцелуй короткий, но от этого не менее сладкий, чем обычно. Тэхён отстраняется от припухших губ, напоминает не отпускать руки и спускается ниже. Целует грудь, впалый и напряжённый живот, губами ловит влажную головку члена и слизывает предэякулят. Мягким прикосновением ладоней берётся за бёдра и разводит ноги Чонгука шире, устраивается между ними и целует влажное колечко мышц. Чонгук рефлекторно пытается свести ноги вместе и запротестовать, но Тэхён резким движением рук раздвигает их обратно и хмуро смотрит в глаза омеги. Взглядом так и говорит: «Не рыпайся и получай удовольствие». Горячим языком проходится по влажному колечку мышц, слизывает смазку и смакует на языке. Пальцами одной руки надавливает на вход, вынуждая тело Чонгука изнывать от желания. Вместо того, чтобы сделать то, о чём омега умоляюще шепчет, альфа толкается внутрь кончиком языка. Омега дрожит и скулит от новых ощущений, сжимает пальцами прутья и старается быть расслабленным там, только бы горячий язык скользнул глубже. Его это сводит с ума. Тэхён знает о желаниях Чонгука, поэтому толкается языком чуть глубже, пальцами надавливает на шов от яичек до колечка мышц, массируя чувствительную зону. Альфа вновь слизывает смазку широким языком и вводит в Чонгука сразу два пальца. Ему нравится, как член омеги дёргается от приятной боли, как истекает предэякулятом. Свой давно стоит и требует внимания. Тэхён терпит из последних сил. Он разводит пальцы и толкается языком между ними. Омега надрывно стонет и отпускает прутья, дрожа на кровати. Пальцы на ногах поджимаются от ощущений. Всё резко обрывается. Альфа замечает, что Чонгук его ослушался, поэтому достаёт пальцы и выпрямляет спину. Он мучает и омегу, и себя, но от этого ощущения становятся острее. — Руки, Чонгук. Я не притронусь к тебе, пока ты не возьмёшься обратно за изголовье, — голос альфы ровный и требовательный. Тэхёну тяжело говорить так, словно его тело не горит от желания вернуться обратно к омеге. Коротко кивая, Чонгук берётся обратно за прутья, которые сохранили тепло его ладоней, и кусает нижнюю губу. Всё тело трясёт, член пульсирует от желания кончить. Смазки становится всё больше. Широкой ладонью альфа надавливает на живот омеги, размещается обратно между разведённых ног и резким движением вставляет два пальца. Тэхён их разводит и добавляет язык, лаская вход по кругу и проникая между пальцами языком. Чонгук не стонет, он кричит и выгибается в спине до хруста. Член поднимается с живота и изливается от оргазма, пачкая вспотевшую кожу. Кожа на костяшках белеет от того, с какой силой омега сжимает прутья. С губ слетает стон, больше похожий на плач. — Очаровательно, волчонок. Чонгук тихо рыкнул в ответ. Омега поднимается с подушек, толкает альфу в грудь, отчего Тэхён падает спиной на кровать, и садится на его бёдра. Всё тело омеги дрожит и жаждет большего. Ему мало. Этот оргазм как пустой звук, он даже не облегчил и не утихомирил желания его изнывающего тела. Новое открытие для Тэхёна. Чонгук не смущается, когда сам собственной смазкой увлажняет член альфы, не краснеет, когда на него насаживается. Чонгук смотрит в глаза, пока головка члена входит всё глубже и глубже во влажную тесноту. В глазах омеги черти пляшут и ликуют, они там собственный пожар устроили и Тэхёна присоединиться зазывают. Омега опускается до самых яиц, ёрзает задницей и стонет сдавленно. Его штучка всё ещё стоит и мило похлопывает по животу, когда Чонгук поднимается и опускается. Альфа берёт омегу под бёдра, помогая подниматься и опускаться. С тихим стоном Чонгук опирается руками о бёдра Тэхёна за спиной и невольно втягивает живот. Всё тело покрывается мурашками, когда он слышит рычание альфы. Тэхён одной рукой накрывает живот омеги. Теперь Чонгук чувствует его. Даже альфа своей ладонью ощущает движения в животе. — С ума сойти, — стонет Тэхён. Чонгук как в первый раз покрывается мурашками от низких басистых стонов альфы. Они для него самые прекрасные. Альфа возвращает руку обратно на бедро Чонгука, сжимает до покраснения. Тэхён несдержанно насаживает омегу на себя, чувствуя скорую разрядку. Клыки изнывают от желания поставить метку прямо сейчас, прокусить эту манящую кожу и привязать к себе. Альфа не может оторвать спину от простыни, взгляд прикован к скулящему и надрывающему голос Чонгуку. У омеги по щекам стекают слёзы, а с губ не перестают слетать крики и жалобные стоны. Не зря они ушли из поселения. Стая подумала бы, что вожак своего омегу мучает. Чонгук плачет и продолжает размашисто опускаться и подниматься. Вместе со стонами, как молитва, звучит и имя альфы, пальцы на ногах мило поджимаются, а глаза крепко зажмурены. Тэхён хочет снять Чонгука с себя, чувствуя, что скоро развяжется узел. Без согласия повязать Чонгука он не может. Омега это тоже чувствует, потому резко опускается по самое основание и получает продолжительный оргазм, пока увеличившийся узел до одурения распирает изнутри. Чонгук хнычет, сжимает дрожащими пальцами свой член и водит по нему быстро, пока изливается на пресс и грудь альфы. Из него маленькими каплями брызгает сперма, лицо Чонгука всё влажное от собственных слёз, а горло болит от громких стонов и криков. — У Юнги и Хосока милые волчата. Я тоже хочу волчонка, — шепчет Чонгук, жмуря глаза от растущего узла. Резко поднявшись с кровати, альфа вновь укладывает Чонгука на спину, старается не делать резких движений, чтобы узел не доставлял дискомфорта. Знал бы он, что омега кончил только из-за него. Тэхён острыми клыками впивается в изгиб шеи омеги. Метка горит огнём, отчего Чонгук хрипло вскрикнул и заплакал. — Мой волчонок, — рычит в шею омеги Тэхён и удовлетворённо зализывает метку. — Мой вожак, — в ответ шепчет Чонгук. Всё ещё дрожащими руками он обнимает альфу за шею и зарывается пальцами во влажные волосы на затылке. Под покровом яркого света полнолуния, в глубокой чаще леса, зародилась новая семья.🌙
Первый месяц осени выдался жарким. Солнце светило ярко и приятно припекало. Где-то в глубине леса слышно карканье воронов и зов кукушки. Чонгук лежит рядом со своим вожаком. Пока альфа прячется в тени дерева, омега лежит под тёплым солнцем, ослепляя белизной своего меха. Сегодня у всех выходной. Никто не пойдёт на охоту за свежим мясом, никто не поедет в город за необходимым инвентарём. Все сегодня резвятся и отдыхают. В новой стае свои обычаи и игры. Альфы решили устроить соревнования на скорость и выносливость. Чонгук прекрасно понимает, что они перед омегами своими красуются мускулами и ухоженностью. Хорошо, что Тэхён решил не участвовать. Чонгуку куда спокойнее, если альфа будет лежать рядом, нежели красоваться перед другими омегами. Он и без этих соревнований знает, какой Тэхён мужественный и сильный красавчик. С момента окончания течки Чонгук практически из волка не обращался. Всё тело покусанное, помеченное зубами альфы. Зато дома щеголяет перед Тэхёном голышом, показывая все следы прекрасных дней и ночей в одиноком домике. Слушать подколы Юнги и Джина не хотелось, поэтому пришлось прятаться в волчьем обличье. — Не хочешь сходить к реке поплавать? — широким языком белый волк лижет холодный нос вожака и встаёт на лапы. — Хочу освежиться. — Я приду чуть позже, — лениво отвечает альфа, почти сопя. — Буду ждать там, — омега легонько ударяет мягким хвостом по чёрной морде и убегает к речке. Чонгук чешет шею о ствол сосны и ступает через кустарники к блестящей и освежающей воде. Он видит там Джина с Намджуном и опускает голову. Подкрадывается тихо и плавно, как дуновение ветра. Ни одна веточка под крепкими лапами не хрустит, ни один куст не шуршит. Чонгук помнит все приёмы, о которых рассказывал и которым научил его Тэхён. Тихо, незаметно, медленно. Лапы ступают аккуратно. Чонгук почти выходит из кустарников, как его заднюю лапу пронзает неожиданная и сильная боль. Около кустарника под мхом был спрятан капкан. Волк рычит от боли и падает на землю, инстинктивно дёргая задней лапой, из-за чего рана надрывается сильнее. — Чонгук, Чонгук, Чонгук! — около волка появляется встревоженный Джин; он семенит вокруг и вскрикивает, когда видит лапу в капкане. — Намджун, попробуй открыть капкан, я за аптечкой. Около омеги с громким рычанием оказывается вожак. Он рычит на Намджуна, который прикладывает немало сил, пытаясь освободить лапу Чонгука. Омега дёргает ногой от боли: срабатывает рефлекс, который он не может контролировать. Из-за этого цепь капкана натягивается, и острые резцы сильнее разрывают рану. Вожак рычит, хватает пастью цепь и одним резким движением вырывает её из земли. Быстро обернувшись в человека, он под действием инстинктов разъединяет части капкана. Белая лапа вся в яркой крови до самых подушечек. Тэхён аккуратно рассматривает травму и разъярённо ругается себе под нос. Мысленно грозится разорвать того, кто поставил эту дрянь около поселения. Уже хочет сорваться с места, но тихий скулёж приводит его в чувство. Вожак здесь ещё нужен. — Тише, волчонок, — альфа садится на траву и укладывает голову волка себе на ноги. Он хмурым взглядом осматривает столпившуюся вокруг стаю. — Осмотрите всё вокруг на наличие дополнительных капканов. Тэхён рукой нежно гладит мохнатую голову и шею Чонгука, успокаивая его. В груди вожака сердце бьётся быстро и испуганно. Стоило услышать болезненный рык своего омеги, как он готов был рвать и метать всё вокруг. Тэхён и раньше срывался к каждому, кто попадал в беду. Сегодня впервые почувствовал настолько сильный страх. Его семья была в опасности. — Чонгук, — на берег реки возвращается запыхавшийся Джин с пледом и аптечкой в руках. — Обратись в человека, так будет проще обработать ранение. Джин протягивает плед вожаку и толкает Намджуна в плечо, чтобы отвернулся. Альфа забирает из рук шумно дышащего омеги тяжёлый чемоданчик с красным крестиком и притягивает Джина к себе, чтобы он мог облокотиться и перевести дух. Боль от ранения забрала много сил. Чонгук оборачивается в человека и падает в руки Тэхёна, который сразу закутывает его в плед и поднимает с земли. Омега тихо скулит от ужасной боли, чувствуя, как кровь стекает по ступне, и вжимается лицом в шею Тэхёна. Запах хвои немного успокаивает и притупляет боль. Дома Чонгука аккуратно усаживают на кровать, давая опереться спиной о стену. Джин принимается за обработку раны сразу же. Быстро открывает чемоданчик, убегает на кухню за полотенцем и миской с тёплой водой. Аккуратно и бережно промывает ранение, смывает всю кровь и грязь. — Перелома нет, — ко всеобщему облегчению сообщает лекарь и вкалывает чуть выше ранения «заморозку». Он так называет местную анестезию, потому что нравится. — Хорошо, что волчьей лапой встал. Будь ты человеком, ногу бы переломало. — Хорошо, что это был я, а не волчонок, — старается говорить ровным голосом Чонгук. Он видит, что Тэхён не может найти себе места после случившегося. На ранение омеги смотреть не решается, иначе с катушек от злости слетит. Чонгук не хочет подливать масла в огонь своими слезами. — Я скоро вернусь. Альфа покидает дом быстро. Чонгук слышит рычание волка на улице и закрывает глаза. Только бы вернулся к вечеру домой целый и невредимый, Чонгуку больше ничего не надо. Он понимает, что вожак должен отомстить за своего омегу. За любого другого из стаи тоже рванулся бы рвать и метать. Но пострадал его омега, его кровь и любовь. — Можешь плакать, если больно. За моё сердце не переживай, — пытается пошутить Джин, аккуратно накладывая швы на сильный разрыв. — И не переживай за него. Они найдут того, кто установил капкан. Это же плевок в лицо вожаку. Сильно больно? — Скорее, неприятно, — омега вытирает стекающие по щекам слёзы и шмыгает носом. — Ноги почти не чувствую. — Это пройдёт. Сейчас я всё облеплю заживляющими травами и зафиксирую бинтом. Завтра утром посмотрим, как рана себя поведёт, — лекарь уходит на кухню и возвращается с новым влажным полотенцем. Смывает с ноги свежую кровь, накладывает заживляющие растения и обматывает бинтом. — С волком придётся повременить, ходить запрещено. От секса воздержитесь, чтобы швы не разошлись. — Хён! — вскрикивает смущённо Чонгук и кидает в лекаря подушку. — Нашёл время. — Ну я же не виноват, что ты весь покусан, — смеётся омега и кидает подушку обратно. — Тэхён на тебе отыгрывается хорошо, я смотрю. Но предупреди, чтобы с засосами не увлекался, это вредно. Теперь понятно, почему ты постоянно волком ходишь. Лицо Чонгука краснеет пуще прежнего. Он кутается в плед с головой, оставляя торчать только лицо, и хлопает пышными ресницами. — А вы там это, наследника сделали? — задорно подмигивает Джин, вынуждая Чонгука запищать. — Не знаю ещё, — бормочет Чонгук. — Хватит смущать меня! — Ладно-ладно. Ты ложись пока, не думаю, что Тэхён скоро придёт. Твоему организму нужно отдохнуть от пережитого стресса, — Джин собирает всю аптечку и посылает воздушный поцелуй на прощание. Спать не хочется. Чонгук думает о вожаке, который сорвался с места и убежал весь взвинченный и разъярённый. Если бы омега не переживал, то злился бы на такое поведение. Чонгуку не нравится, что Тэхён ничего не сказал. Сердце не на месте, даже родного воя не слышно. Засыпает Чонгук под собственные тревожные мысли, а просыпается от холодного носа, который касается щеки. Вожак вернулся под утро. Взлохмаченный, перепачканный в песке и с застрявшими иголками в шерсти. Чонгук сонно смотрит на волка, а после резко садится. Вожак с кем-то подрался. Отомстил за своего омегу. За семью и пролитую кровь. — Ты ранен? — тихо спрашивает Чонгук и бегло осматривает чёрную шерсть. Вожак тихо рычит и мордой лезет под плед. Чонгук послушно открывается и вытягивает перебинтованную ногу. Холодный нос шумно обнюхивает ранение, после чего кончик языка касается пальцев, чем вызывает тихий смех. — Принеси расчёску, я приведу тебя в порядок. Хён сказал, что мне нельзя вставать и напрягать ногу, — омега достаёт из шерсти на боку волка несколько иголок. Волк в недовольстве и несогласии утробно рычит. Чонгук не успевает ничего сказать, как вожак оборачивается в человека. Без лишних слов Тэхён ныряет под плед к омеге и крепко его обнимает. — Бывший член нашей стаи решил так отомстить за своё изгнание, — мягко поглаживая рукой лопатки Чонгука, Тэхён зарылся носом в его волосы. — Я всегда даю шанс исправиться. Но этот альфа… Он поступал низко и опозорил честь нашей стаи. На него жаловались все омеги из-за частых приставаний. Были предупреждения с моей стороны. Не послушал — я изгнал. Благо капкан этот придурок поставил всего один. — Что ты сделал? — с напряжением в голосе спрашивает Чонгук и жмётся к вожаку ближе. Он трётся носом о горячую грудь и закрывает глаза, растворяясь в запахе и нежных поглаживаниях. — Спи, Чонгук. — Но, Тэхён… — Лишил его того, без чего он стал бесполезным волком. Чонгук не знает, о чём говорит Тэхён. Волк без многого не может жить. Но лучше ему не вдаваться в подробности. Он трётся носом о грудь вожака и засыпает вновь с полным облегчением, что всё теперь хорошо, и его вожак рядом. Цел и невредим.Вожак лишил зрения и обоняния волка, посмевшего посягнуть на здоровье его омеги.
🌙
Языки пламени в камине красиво танцуют, пускают в воздух свои искры и дарят ощущение умиротворённости. Дрова тихо трещат, а исходящий от них жар ласкает белоснежную морду дремлющего волка. У омеги немного выпирает живот, в котором чувствуется лёгкое шевеление. Активный донельзя волчонок не даёт крепко заснуть. На день рождения Чонгук так просил волчонка, что пришлось пережить не меньше четырёх узлов. Это была первая течка, которая выжала из омеги все силы. Чонгук не спорит, что это были лучшие дни в его жизни, но доводить себя до такого состояния он больше не хочет. Зато все попытки не прошли зря. У Чонгука будет крепкий альфа, который, ещё не родившись, показывает свою силу и характер. Весь в отца пойдёт. Когда-нибудь он тоже станет не менее прекрасным вожаком. Чонгук из волчьего состояния не выходит уже больше месяца. Так ему легче вынашивать крепкого волчонка. Спину не ломит, ничего не отекает. По спине пробегает холодок, когда в дом заходит Тэхён. На улице ранняя весна, но местами ещё лежит снег. В лес тепло приходит позднее, чем в города. Густота деревьев пропускает только редкие лучи Солнца. Клацая когтями по деревянному покрытию, чёрный волк подходит к омеге и кладёт около морды сочный кусок мяса, облизывается и тычется носом в выпирающий живот, где активно толкается волчонок. Вожак тихо рычит и закрывает глаза, ощущая лёгкие толчки своего сына. — Не даёт спать? — вожак трётся головой о живот, ощущая прямой контакт с волчонком. Тэхён грузно укладывается на пол рядом с омегой и заботливо вылизывает морду, уделяя особенное внимание носу и ушам. Теперь, когда у Чонгука нет сил и желания выходить из дома, он нуждается в Тэхёне сильнее обычного. Ему хочется ласки и внимания, хочется, чтобы его вылизывали, пусть волкам это не свойственно так сильно, как кошкам. Чонгук любит облизывать и обнюхивать вожака, научил его делать так же в ответ. У них свои способы проявления любви. — Он слишком активный сегодня, — Чонгук поднимает голову, подставляя морду под ласку. — Юнги сказал, что тебе нужно есть больше оленины. Срок уже подходит к концу, — тихо урча, альфа обнюхивает омегу и укладывается на бок. Чонгук ничего не отвечает. Съедает сочную оленину и опускает голову обратно на пол. В глубокий сон не впадает, дремлет и прислушивается к каждому голосу на улице. Подросшие волчата воют и играются в снегу. У Чонгука обострились омежьи инстинкты. Ему хочется спрятаться далеко отсюда, чтобы никто не посмел навредить ему и волчонку. Он с опаской относится к каждому шороху и каждому проходящему мимо дома волку. Тихое сопение вожака не успокаивает. Запах хвои не приносит расслабляющего эффекта. Чонгук тихо встаёт с пола и чувствует, как тянет живот. Из дома выходит бесшумно и сразу идёт к дому Джина. Царапает лапой дверь и оглядывается. В округе никого нет, тишину нарушает только шелест веток. Джин появляется на пороге со звонким смехом, но замолкает сразу же, как видит Чонгука. — О Господи, ты рожаешь, — произносит он очевидное, чем вызывает недовольное рычание у волка. Ему помощь нужна, вообще-то. Чонгук поворачивает голову в сторону леса. Туда все инстинкты зовут пойти. Там его никто не побеспокоит. Чонгук вновь смотрит на лекаря, а после тяжёлыми шагами уходит в сторону елей. — Ты с ума сошёл? Здесь же всё есть для этого! — кричит вслед Джин, а после суёт ноги в ботинки, накидывает на плечи пальто и с аптечкой в руках бежит за Чонгуком. Обычно волки в их стае рожают сами, не обращаясь за помощью. Критическая ситуация, если до самых родов омега ходит в человеческом обличье. Тогда сам не родит. Джин всё это знает, но не понимает, на кой чёрт ему аптечка и на кой чёрт Чонгук решил уйти в лес. Юнги никуда не уходил. Хосока из дома выгнал и сам родил, даже никому не сказал, что рожает. Альфа послушно вышел за дверь, потому что с беременным спорить себе дороже. Чего только Юнги в голову не приходило раньше. Погулять лишний час не было проблемой. Крик Хосока был слышен по всему лесу, но когда он зашёл домой, то первое, что увидел, — два серых пищащих пушистых комочка. Но, если Чонгук просит, значит, надо. Может, просто боится идти в лес один, и ему нужна поддержка друга? Джин послушно семенит за омегой между елями вдоль реки и прислушивается к звукам.🌙
Вожак проснулся из-за ощущения холода и одиночества. Огонь в камине потух, а место омеги пустовало. Резко вскочив на лапы, волк выбежал на улицу и огляделся. Чонгук в последние дни вообще не выходил из дома, лежал около камина и спал. Каждый раз, когда омега куда-то уходил без предупреждения, Тэхён его отчитывал и просил предупреждать. Солнце почти скрылось, начал подниматься туман. Волк принюхивается, ловит запах омеги и тихо воет. Ответа не получает. Переживания накрывают сильнее. Чонгук впервые не откликнулся. У Тэхёна куча мыслей в голове. Но одна самая главная берёт верх: найти Чонгука прямо сейчас. Ночью в лесу небезопасно. Вожак тихо рычит и срывается в сторону елей. Запах земляники сам приведёт его к Чонгуку. И тогда омеге несдобровать, что так безрассудно себя повёл. Он же беременный. Тэхён слышит вой стаи за спиной и отвечает коротким рявканьем, чтобы все оставались в поселении. Бежит сквозь ели по запаху, ломает собой ветки и продолжает звать Чонгука. Вожак зол и растерян, он напуган и взволнован. Тормозит резко, когда на пути появляется Джин. В домашней одежде, с накинутым поверх пальто и с широкой улыбкой на лице. Вожак на него рычит и обнажает зубы и дёсны, показывая всё своё недовольство безрассудным поведением. Ещё один бесстрашный идиот в лес ушёл. — Порычи-порычи, полезно будет, — хохочет Джин и хлопает вожака ладонью по плечу. — Они тебя ждут. Рычание резко прерывается на тихое тявканье. Омега смеётся звонко с реакции Тэхёна и уходит. Тяжело переставляя лапы, вожак проходит между густыми ветками двух елей и замирает на месте. На мягком покрывале из мха лежит Чонгук и вылизывает маленького чёрного волчонка. — Чонгук, какого чёрта ты ушёл?.. О Боже, ты родил! Но знал бы ты, как я зол, что ты поступил так… О Господи, волчонок, — вожак медленно подходит к своей паре, продолжая недовольно рычать из-за поступка Чонгука и одновременно умиляться с тихо пищащего крепкого волчонка. — Тебя бы отлупить за такое, — Тэхён наклоняется, тычется носом в бок сына и закрывает глаза. — Нет-нет, тебя только целовать. Вожак тихо урчит, чувствуя кровную связь со своим сыном. Маленьким, слепым и тихо скулящим под боком родителя. Волк проходится языком по его пушистой спине и переводит взгляд на Чонгука. Большой чёрной головой бодает голову омеги и кусает за ухо в благодарность. — Я хотел вернуться так же тихо и сделать такой вот сюрприз, но задержался, потому что ходил искупаться, пока Джин смотрел за волчонком, — Чонгук лижет морду вожака в ответ и встаёт с мха. — Хочу, чтобы ты дал ему имя. — Дохён. Его будут звать Дохён. Волк поднимает голову и воет, сообщая стае о новом волке в их семье. Чонгук трётся о бок вожака и тихо рычит. Аккуратно берёт зубами волчонка и несёт в сторону дома, желая скорее отдохнуть и покормить малыша. Вожак идёт сзади гордой походкой. Теперь он отец, у него есть сын. Истинный свалился к нему с дерева прямо на руки. Прелесть с неба упала, не иначе. Чонгук его жизнь изменил. Из угрюмого и слишком серьёзного вожака сделал более рассудительным и внимательным к мелочам. Научил любить и уважать чужое мнение. Помог решить те проблемы, с которыми стая боролась ранее. Тэхён готов его боготворить до конца своих дней. Через поселение к дому Чонгук проходит не менее гордой походкой. Он родил вожаку наследника. Все его чтят и уважают. Волки воют и склоняют головы в поздравлении и признании маленького волчонка. Вожак легонько кусает белого волка за хвост, показывая всем, чей это омега. Чонгук бы с радостью ему по морде зарядил. Каждый день на протяжении всей их совместной жизни Тэхён трётся об него, кусает и помечает своим запахом. Чонгук о своём уже забыл, полностью пропахнув вожаком. Чёртов собственник. Дома все члены семьи укладываются около вновь зажжённого камина, прижимаются друг к другу и засыпают под вой стаи.🌙
Время летит незаметно. Казалось, ещё вчера Чонгук сидел на ёлке под проливным дождём, пытаясь спрятаться от стаи волков, а сегодня уже любуется своим озорным сынишкой, который повис на рукаве кофты Юнги. Дохён рычит и дёргается, пытаясь урвать добычу, на что Юнги только смеётся. — Ты правда не против? Он довольно активный, — со вздохом говорит Чонгук, наблюдая за тем, как ткань рукава кофты Юнги начинает трещать и рваться. — Не переживай. Кувыркайтесь на здоровье, мне ли не знать, как это бывает необходимо. Ты нас с Хосоком выручал в первое время, потом Джин, — Юнги садится на корточки и игриво щипает волчонка за напряжённую спину. Дохён рычит и дёргается сильнее, не желая сдаваться и выпускать из пасти необходимый ему клок ткани. — Вот настырный. — Спасибо. А то Тэхён на меня уже обидеться успел, что я не подпускал его к себе, пока Дохён был младше, — потрепав сына между ушей, Чонгук ещё раз вздохнул с волнением. — Шуруй давай, — отмахивается от него Юнги и подхватывает Дохёна на руки. Дома у Юнги маленького охотника ждут ещё два таких же сорванца. Чонгук идёт домой быстро, пока Тэхён обедает. Альфа на него немного обижен за то, что на протяжении трёх месяцев Чонгук его не подпускал к себе особо. Обнять и поцеловать — пожалуйста. Чонгук за всё время не дал Тэхёну попробовать молока, оправдываясь тем, что Дохёну и так мало. На деле он просто сильно переживал. Что сын проснётся в неподходящий момент и потребует кормёжки, или если его отдать кому-то, то что-то плохое случится. Чонгук не мог отойти от Дохёна ни на шаг. Его инстинкты требовали следить за волчонком и оберегать его от всего. Если бы потребовалось, Чонгук даже на вожака кинулся бы не раздумывая. Дома альфа делает себе кофе и обрабатывает смоченной ватой кровоточащую рану на руке. Опять с кем-то подрался. Чонгук быстро подбегает к Тэхёну и разглядывает руку. Небольшая царапина, к счастью. Очередной новый боевой шрам останется памятной историей на теле вожака. — С кем опять подрался? — с недовольством спрашивает Чонгук. Он смачивает полотенце водой и прикладывает к длинной царапине, смывая перекись и песчинки. — Нужно было мне сказать. Омега собирает слюну во рту и проводит языком по царапине. Так быстрее заживёт. Когда Чонгук повредил лапу в капкане, вожак ежедневно зализывал рану своим большим языком, отчего она затянулась в разы быстрее. Чонгук не вляпывается в драки, как это делает Тэхён. Он решает проблемы словами, а не когтями и клыками. Зализывание ран вожака уже стало ежедневным ритуалом. — Само пройдёт, — бурчит Тэхён и прячет вату в аптечку. — Ты дуешься на меня? — руки омеги крепко смыкаются на талии альфы. Чонгук прижимается к его спине и опускает голову на плечо. — Тэхён… — Я не дуюсь, — цокает альфа и закатывает глаза. — Кажется, я ещё в самом начале говорил, что не сделаю ничего против твоей воли. Если ты не хочешь, я не буду настаивать. — Я чувствую обиду по твоему поведению, — омега жмётся ближе и целует Тэхёна в шею. — Я оставил Дохёна у Юнги. И на ближайшие два-три дня я весь твой. Просто мне было страшно. Мои инстинкты кричали, что я не должен оставлять сына одного, что должен смотреть за ним и глядеть в оба. Сейчас я спокоен. — Волчонок, — Тэхён поворачивается в кольце рук и смотрит так серьёзно и хмуро, что омега тушуется и весь сжимается под давлением величия вожака. — Ты должен был мне сказать о своих переживаниях. Согласен, я сам вёл себя не особо обходительно. Но на мне лежит такая ответственность… Разрастающаяся стая, маленький сын, куча врагов вокруг. Я не знал, почему ты так остерегаешься всего, не придавал этому должного значения. — Ну… Зато теперь мы одни, и нас никто не потревожит. А ещё Дохён почти не пьёт молоко, и моя грудь, если честно, болит. Поможешь мне с этой проблемой? — Чонгук очаровательно наклоняет голову набок, его глаза большие и извиняющиеся, как у щеночка. С губ альфы слетает тихий стон. Он выталкивает Чонгука из кухни и в спальне садится на кровать. Чонгука усаживает на своих бёдрах, притягивает ближе, чтобы разместить его колени на кровати. Тэхён выцеловывает красивое и любимое лицо омеги, пока руками скользит под кофту. Талия Чонгука всегда манит, чтобы крепкие руки альфы её сжали. Омега позволяет снять с себя верхнюю одежду и сдавленно стонет, когда до невозможности любимые губы Тэхёна захватывают один сосок. Альфа начинает мурчать от удовольствия, посасывает сосок и прижимает омегу к себе ближе. — Тэ… Тэхён, не кусайся. Ах, чёрт! — ругается Чонгук и зарывается пальцами в волнистые волосы альфы, прижимая его голову к себе. У него низ живота сводит от возбуждения. Тело скучало по ласке, поцелуям и по жару предстоящего секса. Чонгук откидывает голову назад и стонет низким голосом, когда альфа сжимает губами сосок и громко глотает молоко. По позвоночнику пробегает разряд возбуждения, и омега пытается свести ноги, чтобы сжать собственный член, но ничего не выходит. Внизу всё тянет от неудовлетворения. Оставив в покое сосок, Тэхён присасывается ко второму и с пошлым причмокиванием посасывает. Он пальцами сжимает только выпущенный из плена сосок, из-за чего по груди начинает стекать небольшая капля молока. — Зачем ты его сцеживаешь? — бормочет Чонгук и громко сглатывает собственную слюну. У него голова кругом идёт от того, как тело горит и дрожит. Соски пульсируют и изнывают, даже когда альфа обхватывает их губами. Мало, этого мало. — Чтобы облизать тебя всего, — невозмутимо отвечает альфа и горячим языком ведёт по влажному следу от молока. Кончиком языка обводит вокруг соска и вновь к нему присасывается. Тело так соскучилось по родным ласкам, так изнывало от их нехватки. Сейчас оно как оголённый нерв. Слишком чувствительно к любым прикосновениям. Соски Чонгука ещё чувствительнее, чем раньше. Омега вновь пытается свести ноги, сжимает волосы альфы у корней и получает оргазм от одной стимуляции сосков. Пока он избегал альфу, Чонгук предполагал, что это будет приятно и круто, но не ожидал, что настолько. — Какой чувствительный, — ехидничает Тэхён и проскальзывает рукой под штаны и нижнее бельё омеги, пальцами собирает сперму и вытаскивает оттуда руку. — Соски настолько чувствительные, что ты кончил без рук от одной стимуляции, — кивает сам себе альфа и облизывает пальцы, смотря разгорячённому Чонгуку прямо в глаза. — Тэхён… — Продолжим? — поиграв бровями, альфа опрокидывает омегу спиной на кровать и нависает над ним с довольной улыбкой. Его губы сводит от желания примкнуть обратно к соскам, а во рту скапливается слюна. Сегодняшней ночью он будет брать Чонгука долго и сладко. Он не оторвётся от сосков ни на минуту, испивая самое вкусное молоко, а руки не отпустят любимую талию. Тэхён доведёт Чонгука до срыва голоса. Потемневшие глаза так и кричат о сексуальном голоде волка и охоте до омежьего тела. Ближайшие ночи обещают быть длинными.🌙
Чёрный волк медленно пробирается через кустарники черники, а за ним гордой походкой бежит Дохён. Он — точная копия своего отца. Шерсть чёрная, как уголь, глаза золотистые, передающие силу и упорство маленького духа леса. У волчонка гудят лапы от долгого бега, однако он не смеет пискнуть о том, что устал. Отец вывел его из леса, чтобы показать границу на Западе, куда запрещено ходить одному. Даже взрослые там ходят группами. — Здесь заканчивается наша территория, — волк останавливается около тихого ручья, где ещё год назад чуть не развязалась война за Чонгука. — Мы сами прорыли этот путь для ручья, чтобы обозначить им границы. На Юге, как ты помнишь, на деревьях есть метки. На Востоке граница заканчивается у озера, а на Севере — у конца зимнего леса. — А что ты делаешь, если кто-то чужой заходит на нашу территорию? — волчонок быстро перебирает лапами, догоняя отца, чтобы идти с ним рядом. Он от любопытства поднимает голову, чтобы посмотреть на отца, и не замечает под лапами высокого корня сосны. В итоге с тихим рычанием летит мордой прямо в кустарник черники. — Вкусно? — прикусив зубами шкуру сына на холке, вожак поднимает его на лапы. — Если к нам приходит чужак, то мы по запаху можем определить, с какими намерениями он явился. Если с хорошими, это может быть волк-одиночка, который ищет пристанище. А если с плохими, то ему лучше уносить отсюда лапы как можно дальше. — А ты много раз дрался с кем-то? — Дохён бежит рядом с отцом, теперь внимательнее смотря под свои короткие лапы. — Много. — А за папу дрался? — Чуть войну не начал, — вожак останавливается и ведёт носом в воздухе. — Ты такой крутой! — с восхищением тянет сын и останавливается. Он следует примеру вожака и задирает голову, принюхиваясь. В глубине леса слышится крик, а следом громкое и испуганное: «Тэхён!». — Папа! — волчонок первым срывается с места и быстро бежит туда, откуда почувствовал незнакомый запах. Он не даёт отцу поймать себя зубами, уворачивается и бежит быстрее на коротких лапках. Тэхён сына не останавливает, обгоняет и бежит к своему омеге и к незнакомцу, который его так испугал. Около той самой поляны, на ёлке, сидит Чонгук. Вожак недовольно закатывает глаза на дурную привычку его пары лезть от страха на дерево. Оно же колючее! А потом он замечает около ели двух волков-отшельников. Они ходят вокруг и пытаются стрясти сильными ударами Чонгука с дерева. Дохён замирает в кустах, смотрит на своего родителя, который смешно сидит на ёлке, но альфа не смеётся. Он злится так же сильно, как и вожак. Его папу обижают. Опустив голову, чёрный волк выходит из тени деревьев и угрожающе рычит. Отшельники отходят от ёлки и по кругу обходят хозяина этой территории. Их двое, а он один. Они кидаются одновременно, вгрызаются зубами в шкуру и пытаются повалить Тэхёна на землю. Рычание дерущихся волков эхом разносится по всему лесу, когда чёрный волк хватает одного из отшельников за шкуру и отбрасывает в сторону. Наследник всего этого — Дохён — выбегает из кустарника и встаёт перед ёлкой, на которой спрятался его родитель. Маленький альфа хочет защитить пока единственного главного омегу в его жизни — папу. Ему не страшно, осуждать его за это никто не станет. Дохён ещё маленький, куда ему идти против больших волков. Чонгук замечает своего сына в тот момент, когда к нему направляется один из отшельников, пока второй вгрызается в вожака и отвлекает внимание. Альфа угрожающе клацает зубами, с его пасти на землю капает слюна, а шерсть на спине стоит дыбом. — Дохён! — вскрикивает Чонгук и спрыгивает с высокой ветки. Омега обращается в волка и падает на бок с разъярённым рычанием. Сына закрывает собой и угрожающе обнажает острые клыки. Ждать, пока волк нападёт, Чонгук не намерен. Первым кидается и вгрызается зубами врагу в шею. Отшельник рычит и кусает белого волка за ухо, за что получает сильный удар лапой от омеги, защищающего своё дитя. Чонгук отбрасывает волка назад, угрожающе наклоняется, поднимает шерсть на спине и скалит зубы, на которых осталась чужая кровь. Он его разорвать хочет. Никто не имеет права трогать его волчонка. Вожак справляется со вторым волком, вынуждая того сделать несколько шагов назад, и встаёт около Чонгука. Он сам немного собственного омеги боится. От него искры злости летят в разные стороны, глаза чернеют от угрозы. Вот что значит родитель, чьему ребёнку угрожает опасность. — Пошли вон отсюда! — чёрный волк клацает зубами и выходит вперёд, закрывая собой Чонгука и давая ему возможность остыть. — Не пересекайте границу нашей территории, если не хотите быть разорванными, как шавки. У вожака высоко поднята голова, взгляд пылает огнём и величием. Он делает ещё несколько шагов к отшельникам, из-за чего те со скулежом склоняют головы и отступают. Им нет смысла дальше пытаться завалить сильного хозяина больших владений, за спиной которого стоит не менее сильный омега. — Вау! — довольно пищит Дохён и подбегает к родителям, трётся об их бока и виляет хвостом. — Ты чем думал, Дохён? — голос у Чонгука больше испуганный, чем сердитый. — А ты чем думал, когда опять на дерево полез? У тебя в роду кошки есть или я чего-то не понимаю? — рявкает в ответ вожак, но после нежно прикусывает белое ухо Чонгука, за которое его больно потянули. — Это первое, что пришло мне в голову, — оправдывается Чонгук и усмиряет свой пыл. Он опускает голову к Дохёну и легонько бодает головой. — Ты молодец. Я горжусь тобой. — Ты не перестаёшь меня удивлять, — чёрная голова волка трётся о морду омеги. Вожак тихо рычит и закрывает глаза. — Ты был так напуган, но, стоило тебе увидеть, что наш сын в опасности, из тебя словно Дьявол вышел. — Ну, если тебе будет угрожать опасность, я тоже буду готов разорвать любого. Ты просто не знаешь, на что способны омеги, которым есть, что терять. — А я тоже буду таким сильным? — маленький альфа выпячивает грудь и грозно скалит ещё молочные зубы. — Конечно, но сначала научись быстро бегать, — вожак игриво кусает и тянет волчонка за ухо и бежит в сторону реки. Дохён угрожающе рычит, подпрыгивает на месте и смотрит на папу. После кивка Чонгука он срывается с места и маленькой чёрной торпедой бежит за вожаком. Белый волк отряхивается и идёт на берег реки следом за своей семьёй. С двумя смелыми и отважными альфами в семье Чонгук чувствует себя в полной безопасности. Ему всегда придут на помощь. Чонгук — омега, а омеги — хитрые создания от природы. С виду беззащитные, а как дело касается любимых и дорогих им людей, так тут же своих демонов выпускают. Чонгук догоняет семью только на пляже. Он ластится к вожаку, прикусывает его за мокрую из-за воды шею и садится рядом. Полное умиротворение накрывает с головой. Они долгое время жили в одиночестве, теперь, обретя друг друга, будут беречь каждый день.Великий вожак и волчонок на дереве. Вселенная посчитала их идеальной парой и не ошиблась.