🌙
Летний ветер приятно обдувает лицо и играет с волосами, создавая лёгкий хаос на голове. Оголённые части тела слегка припекает на солнечном свете, а под опущенными веками глаза щиплет от желания задремать. Это лето выдалось слишком жарким, чтобы ходить в обличье волка. На покрывале, чуть поодаль от поселения, Чонгук раскинул руки и ноги, с блаженством утопая в солнечной ласке, пока босые ступни щекотали колышущиеся от ветра травинки. Он живёт с Тэхёном приличное количество лет, но Чонгуку каждый раз тяжело отпускать альфу куда-то одного. Зачастую начинает казаться, что время тянется мучительно долго, что за лесом полно опасностей. Чонгук старается занять себя повседневными делами: сходить с группой омег на охоту, порезвиться с волчатами и насобирать с Джином различных трав. Последнее занятие привлекло особое внимание Чонгука после второй беременности. Ему захотелось узнать больше о тех отварах, которые Джин изготавливает. Их заготовка занимала приличное количество времени: сначала нужно найти необходимое в лесу, потом тщательно перебрать это всё дома, а после начинается уже само приготовление. Чонгуку это нравится. Таким способом он стал ближе к лесу. Потом к ним присоединился Юнги, чему Джин был несказанно рад. Ему одному не было скучно, наедине с травами он не чувствовал себя одиноко, но всегда приятно, когда есть единомышленники. Как оказалось, полевые цветы положительно влияют на эмоциональное состояние. Их нежный запах и приятная для глаз цветовая палитра вызывает чувство лёгкости и спокойствия. Они с Тэхёном не нарушают устоявшейся привычки — после каждого обхода нежатся на полянке. Сначала это было тяжело, ведь Дохён ещё был маленьким. Как только альфа окреп и смог один оставаться с другими волчатами, вожак и его омега вновь уходили на долгое время. Там же, пару лет назад, под ярким светом полной Луны произошла сцепка. Очаровательного и сладкого омегу назвали Сохён. Маленький, но такой активный. Всё поселение на ушах стоит каждый раз, как волчонок выбегает из дома. Характером он пошёл в отца. Сохён всех волчат строит, они его слушаются беспрекословно. Даже те, кто постарше. Будучи омегой, он стал вожаком среди волчат. Ровно до тех пор, пока рядом не появился Дохён. У них разница в возрасте небольшая, но альфе нет дела до оравы волчат, пока они не начинают мешаться под ногами. Быстро ставит всех на место, а следом и неугомонного Сохёна. Старший брат — главный авторитет для омеги после родителей. Нежась на солнце, Чонгук никак не может успокоиться. Ему выть и скулить хочется: семья уехала в город ещё утром, а Чонгук остался в поселении за главного. В город выезжать он не любит и не горит желанием. Слишком плохо чувствует себя среди людей и резких запахов. Поэтому и приходится сходить с ума в ожидании, пока семья не вернётся домой. Холодные брызги воды неожиданно выводят из мыслей. Чонгук тихо пищит и резко садится. На оголённых ногах блестят капли. Хочется наругать за детскую проказу волчонка, посмевшего так поступить, но нос вовремя ласкает запах хвои. Рядом с покрывалом стоит чёрный волк и опять встряхивает свой густой мех, разбрызгивая капли холодной воды. — Ну Тэхён! — звонко кричит Чонгук и смеётся, пряча лицо от брызг. — Вода холодная. Вожак тихо урчит и подходит ближе к омеге. Носом тычется в руку и просит ласки. Тоже скучал, пока ездил в город с членами стаи и детьми. Своих волчат приучает к ежемесячному посещению крупных городов, где можно научиться общению с людьми и получить хороший опыт взаимоотношений. Чонгук бывал там только пару раз, и то в детстве, и вот во что это вылилось: теперь он не мог покинуть лес даже на пять минут. — Я тоже скучал, — надавливая короткими ноготками за ушами вожака, Чонгук чешет его обеими руками и звонко целует в холодный нос. — Дохён и Сохён у Юнги? Тихое рычание и закрытые глаза волка воспринимаются Чонгуком как однозначное: «Да». Дохён обожает резвиться с повзрослевшими двойняшками Юнги, в то время как Сохён учится у их папы тому, как управлять несносными альфами. Спелись там вдвоём. Он ещё крошка, а уже познал о мире альф больше, чем Чонгук за всю свою прожитую жизнь. Вожак пытается своим холодным носом залезть под майку Чонгука с требовательным рычанием. От омеги пахнет молоком. Кормить Сохёна грудью он перестал относительно давно, но один присосавшийся волк не даёт организму перестать вырабатывать молоко, от которого грудь болит до ужаса неприятно. Тэхён присасывается к его груди каждую ночь, а иногда зажимает где-то днём и требует свою порцию. Чонгук как-то пригрозил, что расскажет обо всём Джину, чтобы тот шутки про Тэхёна травил до конца его жизни. Вожака даже это не испугало. Они с Джином знакомы с младенчества, что греха таить: они всё друг о друге знают. Да и Джин сам в положении, пусть и на раннем сроке. Намджун тоже начнёт скулить и просить попробовать молока. Каждый уважающий себя волк глубоко в душе оставался волчонком с жалобными глазами и страстью к молоку омег. — Ну не здесь же, — резким движением Чонгук дёргает майку вниз и делает шаг назад. Он оглядывается, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Лес не слишком густой, отчего занимающихся своими делами членов стаи видно прекрасно. — Отвезёшь на поляну? Вожак чуть виляет хвостом и поворачивается боком. Каждый раз, когда омега залезает на его спину, Тэхён чувствует себя сильнее и могущественнее. А ещё он наслаждается такой близостью. Чонгук гладит его шею и чешет за ушами, крепко держится ногами, иногда выдаёт комплименты о мышцах, движения которых чувствуются даже сквозь густую шерсть. Тэхён действительно слаб перед Чонгуком. Позволяет ему слишком много. Как можно запрещать что-то тому, кто родил двух волчат и изменил жизнь к лучшему? Никак. На родной поляне, где произошло так много приятного, по-прежнему множество цветов. Вожак аккуратно скидывает омегу со спины и сразу нависает над ним. Чонгука ведёт каждый раз, когда Тэхён делает это в обличье волка. В такие моменты омега чувствует себя маленьким и слабым, каким ему не всегда удаётся быть. Вожак передал Чонгуку все заботы об омегах их стаи, поэтому быть слабым некогда. Вожак утробно рычит, холодным носом поддевает низ майки и тянет наверх, из-за чего слышит тихое возмущение Чонгука. — Холодный мокрый нос, Тэхён, — омега легонько отпихивает ладонями морду альфы, на что тот рычит и слегка тычет этим самым носом в паховую зону. — Фу, извращенец, — наигранно морщится Чонгук и пытается свести ноги из-за начавшего охватывать всё там пожара, чего не получается сделать из-за большой волчьей головы. — Ну Тэхён! — вскрикивает он с красными щеками. Срань Господня, возбудился от такого грязного действия. У Чонгука стоит на добрую пятёрку. Не стоит его осуждать за странные кинки, секса у них давно не было, только посасывание сосков из-за лактации. С тихим рычанием вожак легонько прикусывает оголённое бедро, оставляя на коже свою слюну. Чонгук на это скулит и переворачивается на живот, чтобы спрятать своё красное лицо. Это он зря. Лёгкий укус за ягодицу заставляет его вскрикнуть. Ткань у шортов тонкая, зубы волка чувствуются прекрасно. — Ещё раз так сделаешь и не получишь молока, — пытается угрожать Чонгук, за что получает укус за другую ягодицу. Пусть грудь болит, потому что из-за одного невозможного волчары молоко продолжает появляться, но омега покажет свой характер. За спиной Чонгука вожак обращается в человека и падает сверху на омегу, придавливая его к траве и цветочкам своим весом. Чонгук этими же покусанными ягодицами чувствует возбуждение Тэхёна, идеально вписывающееся между половинок. Стон срывается с уст раньше, чем омега успевает понять это. — Маленький и милый Чонгук, а фантазия извращённая, — шепчет на ушко Тэхён и кусает до приятной боли хрящик. — Тебе понравилось, когда острые клыки кусали твою нежную кожу? Или когда мой нос касался тебя там? — альфа опускает руку вниз: между тазом омеги и полянкой и касается возбуждения. — А… А сам? — у Чонгука всё сводит внизу, когда Тэхён сжимает пальцами его член сквозь ткань шортов. Под ними нет нижнего белья. Чонгук носит его редко, если знает, что не будет обращаться в волка. Куда проще снять одни штаны, чтобы не порвать, чем все элементы одежды. Нижнее бельё нынче дорогое. Прикусив губу, Чонгук приподнимает бёдра и вжимается задницей в член альфы, вызывая из его уст вздох неожиданности. — Это что за выходки такие? — тихо рычит Тэхён и ложится на спину, перемещая Чонгука на свой живот. — Я просто обязан буду вылизать тебя всего своим большим и широким языком. У волка ведь он куда круче. — Что это за грязная фантазия, господин вожак? — попытка пристыдить альфу за бурную фантазию с треском провалена: зрачки Чонгука резко расширяются и сверкают блеском. — О, правда, что ли? Такая грязная, что мой волчонок весь мокрый, — большими и сильными ладонями Тэхён сжимает ягодицы омеги. — Представляю, как ты будешь стонать, когда мой язык хорошенько поработает между твоих ножек. — Ты знаешь, что такое ксенофилия? — хватается за реальность Чонгук, пытаясь не поддаваться собственным фантазиям. Руки альфы на его заднице такие крепкие и сжимают с чувством собственничества. — Знаю, — кивает головой альфа. Нарочно медленно спускает с омеги шорты, кончиками пальцев нежно касается покрытой мурашками кожи и улыбается так мило и с любовью, что у Чонгука голова идёт кругом. — Но какое отношение это имеет к нам? Мы оборотни. Хочешь — человек, а хочешь — волк. Я же не предлагаю тебе подставить задницу оленю в лесу. — Фу! Ты ужасен! — ладошками омега легонько ударяет Тэхёна по груди, и его голос звучит так мило и возмущённо, до тихого смеха из уст вожака. — Это ни черта не заводит. — Да-да, конечно, — в глазах альфы игривые смешинки, а на губах нежная улыбка, передающая всю любовь. Чонгука каждый раз от этой улыбки затапливает приливом нежности. Хочется обхватить лицо Тэхёна ладонями и зацеловать до грозного рычания. Омега качает головой и склоняет её набок. Потемневшими и сияющими от возбуждения глазами смотрит на Тэхёна, пока собирает пальцами собственную смазку. Не разрывая зрительного контакта, омега привстаёт на коленях, обхватывает влажными пальцами член альфы и проходится по нему вверх-вниз. У Тэхёна в глазах вспыхивает огонь. Ладони примагничиваются к тонкой талии, язык проходится по пересохшим от частого дыхания губам. Чонгук медленно насаживается на член с лёгкой игривой улыбкой. Чёртов маленький соблазнитель, сводящий альфу с ума одним своим существованием. Как вообще можно было найти такого сладкого волчонка на дереве? Малиновые губы омеги призывно распахнуты, но глаза альфы смотрят на два затвердевших соска. Тэхён их замучил уже, присасываясь при любом удобном случае. Молоко Чонгука придаёт ему столько сил и энергии, что от него даже мышцы стали расти лучше. Теперь альфе понятно, почему их волчата такие крепкие и активные. Облизывая Чонгука жадным взглядом, альфа дожидается, пока он полностью опустится на член. Резким, но аккуратным движением меняет их местами. Спина омеги касается смятой травы, ноги крепко обхватывают Тэхёна за бёдра и притягивают ближе. Смазка холодит кожу, а чуть дрожащий живот быстро становится влажным. — Волчонок, знал бы ты, как сильно я люблю твоё молоко, — влажные и горячие губы обхватывают один сосок. Чонгук под альфой вздрагивает и сжимается, горло разрывает от низкого стона. Омега не потерял своей излишней чувствительности и громкости. Каждый раз, когда Тэхён его берёт, в независимости от того, нежно или жёстко, Чонгук дрожит, кричит и плачет от наслаждения. А если к их занятию любовью добавить лактацию, то Чонгука можно не искать. Уже который месяц в его груди не перестаёт скапливаться молоко. Омега не считает это сильным минусом. От молока вожак ходит в хорошем настроении и не рычит лишний раз на членов своей стаи. — Мой организм думает, что молоко необходимо вырабатывать, а всё из-за одного волчары, который повис на соске и не отпускает, — с шутливым упрёком говорит Чонгук и зарывается пальцами в волосы альфы на затылке. Эту шевелюру он всегда оттягивает с особой любовью. С тихим рыком Тэхён кусает омегу за сосок и делает резкий толчок. Глаза закатывает от удовольствия, потому что Чонгук взвизгивает и оттягивает его волосы у самых корней. Вожак любит совмещать нежность и жёсткость в одном флаконе. Это смешение всегда окрашивает особыми красочными оттенками их секс. Омега тихо хнычет, потому что пока губы Тэхёна нежно посасывают соски, испивая молоко и силы из Чонгука, член входит по самое основание, выбивая весь воздух из лёгких. Во время лактации омега очень чувствителен. Особенно там. — Почему у омег не может быть лактации всегда? — Тэхён от соска отстраняется на минуту. Вожак заглядывает в лицо поплывшего омеги и с мычанием облизывает свои губы. Движения бёдрами приостанавливает, на что Чонгук недовольно и возмущённо пыхтит. — Оно же такое вкусное. — Не знаю, не пробовал, — Чонгук холодными пятками легонько бьёт альфу по пояснице и ёрзает на траве, пытаясь самостоятельно насадиться. Он недоволен и показывает это всем своим видом. — Действительно? — альфа делает резкий толчок и возвращается обратно к набухшим соскам. Посасывает по очереди, а после примыкает к губам Чонгука. Даёт Чонгуку в полной мере почувствовать вкус собственного молока. Целует с языком, сладко причмокивает и тихо рычит, когда омега сжимается, из-за чего размашисто толкаться в него становится невозможно. Поцелуй настолько властный, сильный и глубокий, что Чонгук от него заводится сильнее. Из-за горячего языка с привкусом молока, вылизывающего дёсны и играющего с языком омеги, Чонгук стонет протяжно и громко. Член омеги дёргается и поднимается с влажного живота, изливаясь от оргазма. Чонгук никогда не мог протянуть слишком долго. Умелые действия альфы вызывают настолько большой спектр эмоций в омеге, что держать себя в узде становится невозможно. Чонгук может стать мокрым от одного вида пресса вожака, что уже говорить о члене в заднице. А ведь они живут вместе не первый год. С Тэхёном Чонгук чувствует себя омегой в пубертатный период. Каждый раз, когда Чонгук🌙
Солнце давно зашло за горизонт, отдавая лес под свет Луны. На пригорке немного прохладно, но это нисколько не мешает, когда под боком самый тёплый в мире обогреватель. — И всё же я тогда был прав, — голова Чонгука лежит на бёдрах альфы, пальцы которого перебирают мягкие прядки волнистых волос. — Ынхёк оказался истинным нашего сына, хоть они этого ещё не осознали, а ты — ворчливым родителем, — омега не может сдержать звонкого смеха, когда слышит тяжёлый вздох. — Хорошо, маленький ясновидящий, ты был прав, — принимать поражение вожак не любит. Он же здесь главный и самый умный. Как он может быть в чём-то неправым? Абсурд! Его переиграть может только один хитрый омега. Чонгук куда внимательнее во многих вещах. Всегда смотрит глубже, пока вожак разглядывает поверхностно. — Но это не значит, что я так просто… Омега закидывает руку на шею Тэхёна и рывком притягивает к себе, голову поднимает навстречу, чтобы губы столкнулись в поцелуе быстрее. Это не способ заткнуть ворчание, Чонгук так успокаивает вожака, показывает, что согласен, и что все переживания он прекрасно видит. Поцелуй Чонгук начал сам, но спустя минуту уже готов скулить, потому что альфа перенял инициативу, целуя с большим напором и желанием. У него такой прекрасный и умный омега, что верится с трудом. За него в любой момент начнёт войну, кровь прольёт, но никому не позволит его отобрать и сделать больно. Без Чонгука не выживет. Тэхён от омеги зависим, любит его с головы до пят, всего целиком. Каждую родинку знает, каждый шрам поцеловал. — Люблю целоваться с тобой под Луной. Её свет красиво отражается на твоём лице, — шепчет Чонгук и поднимает ладонь на щёку альфы. — Твои скулы видны чётче, взгляд сильнее и темнее. Я чувствую себя загнанным оленёнком, когда ты смотришь на меня вот так. — Не могу смотреть по-другому. Без тебя рассудка лишусь. Слова сильнее, чем «я люблю тебя». Они друг другу этого не говорят. Проявляют чувства по-своему, особенно. В глазах альфы любви и обожания столько, что Чонгука захлестнуть волной может. Утонуть не боится. — Я иногда думаю над тем, что в прошлом хотел уехать в город, — смотря в глаза альфы, тихо говорит Чонгук. — Я боюсь представить, что мог отсрочить нашу встречу на долгие годы. — Твоя семья поступила дерьмово, раз вот так выкинула своего на растерзание чужой стае, — вожак опускает голову Чонгука обратно на свои бёдра и зарывается пальцами в его волосы. — Они подтолкнули нас друг к другу. А если бы ты решил уехать в город, то я бы и там тебя нашёл. Я же часто туда езжу, стая большая, всегда что-то нужно. — Я тоже без тебя рассудка лишусь. Вожак наклоняется к Чонгуку и обнимает его, носом зарывается в волосы и тихо выпускает воздух из лёгких. Свободные общие вечера и ночи у них выдаются редко из-за большого количества дел. Стая растёт, нужно успевать всем уделять внимание, ничего не пропуская. Тэхён чувствует, как сбрасывает усталость и груз ответственности с плеч каждый раз, когда они могут выбраться из поселения и спокойно подарить друг другу нежность без лишних глаз. Они друг без друга не смогут никогда.🌙