Вечный октябрь

Сталкерство — это что-то книжное, загадочное и будоражащее. Это бывает красиво в фильмах и сериалах, это можно смешливо осудить, обсуждая школьный «Гранатовый браслет», это просто нереально. И странные смс на телефоне — просто шутка, кто вообще пользуется смсками в наши дни? При всем разнообразии мессенджеров… Неизвестный шутник еще бы голубя послал. Саша усмехается, немного нервно притоптывает ногой и смахивает уведомление. Ну, бред. Тушит сигарету и уверенно заходит в подъезд дома. В одной из машин двора кто-то в капюшоне потирает лоб, глядя в телефон. У сообщения остается одна галочка. Это длится пять недель. Сообщение сменяет сообщение, а Саша больше не перемещается одна. Ей двадцать шесть, и запереться дома не получается никак, но вот окружить себя максимальным количеством людей — вполне. В шестом по счету сообщении отправитель указывает ее адрес и расположение окна. Цвет штор. В девятом рассказывает, как потрясающе она поет. В двадцать восьмом пишет о том, как видел сашину племянницу — «миленькая девочка, очень похожа на тебя. вырастет красавицей». Саша берет неоплачиваемый отпуск и уезжает. Она привыкла справляться со своими проблемами сама. Она ничего не говорит семье и близким подругам, потому что: «Алиса Литова, верно? дружите уже лет пять. и живет она в двух кварталах, очень любит пить кофе в столовой университета. она мне обрадуется?». Неизвестный не угрожает напрямую. Просто ее отцу разбивают витрину магазинчика, а коллеге оставляют под дверью мертвую кошку. Это абсурдно. Этого не может происходить с ней. Саша не сделала ничего. (и еще не узнала, что боги жестоки. им не нужна причина) Сталкерство. Она умрет из-за него, умрет под смольным небом Челябинска, стуча зубами и не успев докурить последнюю сигарету. Причину она узнает за неделю до смерти — и занесет нож над собственным лицом. Слишком красивым. Вероятно, шрамы испортили бы картинку кукольности. Это был тревожный перестук колокольчиков. Возможно, это был ее шанс спастись. Саша не решается. Не так-то это просто — любя себя, прожив всю жизнь в спокойствии и относительной нормальности, безжалостно изуродовать себе лицо. Это оказался нож в сердце. Стандартный кухонный тесак. Это была парковка, морозный воздух щипал легкие и зудел в горле, и парка совсем не грела, и Саша безумно хотела спать. Сто шестнадцатое сообщение она действительно не увидела, а не выбрала проигнорировать. «Не хочешь быть моей? Так не доставайся ты никому». Она не рассмотрела лица этого человека. Черный капюшон, пустынная парковка, резкая боль в груди — и торчащее лезвие кухонного ножа. И боги дали ей шанс. И Саша была слишком сломлена своей смертью, чтобы думать. Она выбрала быть мужчиной. Мужчин не преследуют за красоту, не рушат им жизни и не убивают из-за бессмысленной, гранатовой, абсурдной ревности. Ну, Саша так заблуждалась. Она хотела быть типичным мужчиной. Немножко широким, немножко качком, с квадратной челюстью и, возможно, крючковатым носом. Вот только боги дали ей всего один шанс — и планировали вдоволь посмеяться.