Твой человек

Я никакой романтик Меня пугают вышки А эти кошки мышки С ума сведут любого Я снова дома Земфира

Женя в очередной раз усмехается. За последние три недели - это ее постоянное выражение эмоций. Усмешка связана с тем, что каждый день Медведева убеждается, насколько изобретательно и виртуозно с ней избегают общения, не ломая тренировочный процесс. Дудаков следит за прыжковым контентом. Глейхенгауз контролирует постановку, чужую, но он в этом смысле почему-то совершенно равнодушен, даже не пытается внести свои поправки и видение. Она бы отказалась, может, даже и со скандалом. Однако Даниил Маркович не дает поводов к скандалу. А Сергей Викторович - и подавно. Этери, ах да, Этери Георгиевна… Для Жени этот тренер полностью отсутствует с 16 сентября. Как только съемочная группа покинула стены “Хрустального”, Тутберидзе развернулась и со словами: “Теперь, наконец-то, займемся обязательной программой, а не показательными выступлениями”,- уехала к Щербаковой и Валиевой. И с тех пор в одну вселенную с Женей Медведевой не возвращалась. И все-таки она была здесь. На одном льду. Ближе, чем последние полгода. Иногда Женя закрывала глаза и чувствовала себя дома. Потом открывала и вспоминала, что они нынче семья неблагополучная. - Жень, ты на блокаде?- вопрос от Дудакова неожиданно прерывает цепь размышлений Медведевой. - Нет!- она на блокаде. Но говорить об этом не нужно. Сезон вот-вот стартует. - Жень, ты на блокаде. Мы тебя не допускаем до этапа гран-при,- Сергей Викторович озвучивает решение, которое принято в обход нее. Принимать такие решения без спортсмена в штабе Тутберидзе не заведено. Стало быть Женя оказалась исключением. - Меня спросить никто не хочет?- глаза пытаются отыскать в лице тех.тренера согласие с ее позицией. - Нет!- он в команде. Она за бортом. Девушка срывается с места и улетает в разбег на прыжок, который у нее ни разу не получился за всю карьеру. Зубец, толчок, раз, два, три, три с половиной, три и три четверти. Приземление. Боль удара от ноги, через крестец - в спину. Воздух выбивается со стоном. И чернота. Запах нашатырного спирта обдирает пазухи носа и горло. Сознание возвращается кашлем. С ним боль. - Ну, я вам ее вернул, а на ноги не поставлю. Везите по “скорой” в больницу. Это врач, голос которого знает каждый спортсмен “Хрустального”. - Ясно. А этот голос невозможно спутать ни с чьим и никогда. Это он до сих пор во сне зовет фигуристку Медведеву “моя Женька”. Из-под закрытых век выкатывается слезинка. Карьера закончилась бесславно. Любовь - тем более. А как дышало, как дышало! - Открывай глаза, Медведева,- все тот же голос,- я знаю, что ты слышишь. Поднимает веки и понимает, что она не в медкабинете, а на диване в кабинете Тутберидзе. - И что это был за перфоманс, Жень?- у Этери белое лицо и кажется, даже глаза белые, то ли от злости, то ли от страха. - Понравилось?- спина болит, словно кто-то проворачивает горячий нож. - Я стоя аплодировала,- холодно отвечает Тутберидзе.- Жаль, ты не смогла этим насладиться, потому что лежала полумертвой без сознания на льду! Блондинка садится на стул для посетителей, развернув его в сторону дивана. - Жень, ты мне можешь по-человечески объяснить, зачем ты сделала то, что сделала? Девушка прикусывает губу. Слезы наворачиваются на глаза, и от боли, и от обиды, и от того, что все пошло прахом. - Татьяна Анатольевна сказала, что надо вернуться к своему тренеру, что ты… вы можете помочь. А получилось…- девушка замолкает. После паузы тихо договаривает: - Ты даже не смотришь на меня, Этери. Какой же ты мой человек? Блондинка на стуле рядом с диваном молчит. Ноги скрещены. Руки сложены на груди. Глаза не отрываются от лица девушки на диване. - Вчера ты трижды делала лутц и дважды снова с неверного ребра. Тебя сносит во вращении при переходе из либелы в заклон. Ты регулярно опаздываешь в дорожке в музыку, ты знаешь где, но не можешь достаточно резко изменить положение тела… потому что у тебя болит спина. Даже на блокаде,- резко заканчивает тренер. Женя долго смотрит в пустоту, не говоря ни слова, потом пытается подняться с дивана и заливается слезами от резкой боли. - Ты куда?!- охает Этери, подскакивая со стула. - Почему ты меня бросила? Вот так… совсем. Сразу!- слова скороговоркой, перемешиваясь со всхлипами, летят в воздух.- Хотя бы осталась до утра! А ты просто ушла. И забыла!! Этери молча садится на пол у дивана и проводит пальцами по Жениным скулам, стирая слезы. - Если бы забыла, Женька… Как все было бы просто… И ты бы, наверное, сейчас здесь не лежала,- тяжело вздыхает женщина.- Ну, вот и что мне с тобой делать-то? - Не бросай меня больше!- Женя прижимает женскую руку к своей щеке.- Никогда! - И жили они долго и счастливо, пока не убили друг друга, да?- Этери криво улыбается, а Медведева тихонько смеется, чтобы не тревожить временно притаившуюся боль. - Ну да, наверное,- наконец соглашается фигуристка. - Заманчивое предложение!- хмыкает Тутберидзе.- И как от такого отказаться?! В этот момент в дверь кабинета вваливается бригада “скорой” с носилками. Пара фельдшеров подхватывает девушку с дивана и бережно перекладывают на носилки, не отвлекаясь на ее стоны. - Я с вами,- коротко говорит Тутберидзе. - А вы ей кто?- хмуро интересуется старший из бригады. - Я ей всё!- резко отвечает женщина. - Че?- младший в бригаде непонятливый и, кажется, очень бесстрашный. - Это мой тренер,- тихо с каталки произносит Женя. -Вы ее лучше не злите, а то будем одну палату делить! Фельдшеры смотрят сначала на пациентку, потом на суровую даму рядом и разумно решают поберечь свою психику и здоровье. - Но в больницу вас все равно не пустят. Карантин,- наконец заявляет младший, пока носилки катятся по коридорам “Хрустального”. - Разберемся по ходу дела,- спокойно заявляет блондинка. - А, может, и пустят,- проникнувшись, поддерживает старший. - Может быть,- соглашается женщина. Автомобиль выезжает за территорию “Хрустального”. В брюхе двое, сплетя пальцы, смотрят на обивку салона. - Знаешь, я, наверное, закончу,- вдруг тихо говорит девушка. - Посмотрим,- так же негромко отвечает тренер. - Нет, вне зависимости от результатов лечения. Хватит! Слишком больно. - Залечим,- пальцы сжимают руку фигуристки. - Я не об этом. Ты боишься за меня. Это слишком больно. Обойдусь без олимпиады… Да и не отберусь я на нее,- Женя продолжает смотреть в стенку автомобиля,- Ведь так? - Не отберешься, конечно,- соглашается Этери. - Брайан бы соврал,- улыбается Женька. - Ну, так он и не твой тренер,- пожимает плечами Тутберидзе. - Это точно,- умиротворенно вздыхает девушка.- Точно. Мне повезло раньше.