—Осторожнее, детка!

Они расстаются около подъезда. Чимин снова смущается, бросает неловкое "пока", но с места не двигается, и не спускает взгляд. Юнги стоит напротив, и как бы он не пытался держать серьёзное лицо, но эта до ужаса милая улыбка, покрасневшие пухлые щёки, манящие губы... В общем, Юнги ответно улыбается, пусть и непроизвольно. —Может к тебе зайдём? – неуверенно предлагает Мин. Чимин опускает голову, и скрывает некое сомнения в улыбке. Подходит ближе, почти вплотную, останавливается, и утыкается носом в грудь. —Мама думает, что мне нравятся девушки. – тихо проговаривает младший. —И что? – не понимает Юнги, чуть схмурив брови. Руки висят вдоль тела, а ладони сжимаются, не решаясь обнять в ответ. —Она не поймёт если я приведу парня. – вкрадчиво шепчет, касаясь пальцами чужого воротника. —Она ждёт от меня внуков... —Подожди, тебе нравятся парни? – удивлённо парирует Мин, неведомо чуть отстраняясь. Чимин вздыхает, и обвивает обеими руками торс. Он стоит так, и не шевелится. Юнги не отталкивает, но и в ответ не действует никак. Для Чимина он последняя надежда. Тот самый шанс на светлое будущее. Лет с пятнадцати, мальчишка уверял всех своих знакомых, что не влюбиться никогда, и не станет заводить отношения. Ни с кем. С возрастом это стало напрягать. Собственное убеждения, мешало жить. Он смотрел как целуются его его одноклассники, как друзья, и не важно какого пола, ходили за руки, он сидел в стороне, и сжимал свою ладонь, представляя себя на месте кого-то из них. Впервые за три года он ощутил желание. Быть рядом, именно с одним человеком. Это непривычно, и странно, но отрекается от этих чувств он не хочет. —Не знаю, как то не думал об этом... – незаинтересованно бурчит Чимин, и поджимает губы, полностью не осознавая своих действий. Он просто его обнимает. Без задних мыслей (не факт). Тело само так решило, что сейчас необходимо ощутить жар другого тела. Именно этого тела, к слову. Он молчит, и не объясняет что происходит. Юнги пусть и не против, но не понимает. Пак облизывает губы, снова вздыхает, и прикрывает глаза. Это так приятно, что не хочется отпускать. Странно, ведь обычно он бы чутко покраснел, и убежал, не различая дороги. Видимо сейчас остатки здравого рассудка покинули его далёкий космос, а вот что будет дальше, мало волнует. —Я просто хотел сказать, что это нормально, тебе нечего стесняться. – Юнги говорит серьёзно, немного настороженно, и отчётливо громко. Чимин на это улыбается и тычет носом в его грудь. —Я знаю. Мин всё так же не двигается, переводит пустой взгляд на пятиэтажный дом позади них, и вздыхает, собирая силу воли, чтобы не прижать мальчишку да хруста костей. Хочется безумно, но он понимает как выглядит со стороны. Они (вроде как) не друзья, и уж тем более, (к сожалению) не пара. —Хён, – негромко зовёт младший, а после сглатывает, перед тем как продолжить. —Я не знаю как правильней сказать, но... – Чимин поджимает губы, улыбается, а вскоре вновь грустнеет. За эти секунды раздумий он испытал наверное около тысячи разных эмоций, и успел несколько раз обдумать, правильно ли это говорить, но желание побеждает разум, и он продолжает, нисколько не отстраняясь. —Ты мне нравишься... – выпаливает на эмоциях, и сразу же прячет глупую улыбку, утыкаясь в чужое плечо. Юнги молчит, и это пугает. Пак уже корит себя за сказанное, а к глазам подступают предательские слёзы. Но вообще-то всё не так плохо. Его не отталкивают, и он только ластится ближе. Чимин сглатывает, ждёт, но боится, услышать ответ. Молчание затянулось до минуты. Младший прижимается всё так же крепко, а Юнги так и не шевелится. Его взгляд застрял в одной точке, а дыхание замедлилось едва не останавливаясь. Подросток уже сдерживает всхлипы, и роняет первую слезу, пачкая воротник чужой куртки. Мин думает слишком громко, и Чимин прекрасно знает о чём. Он слышит как заводятся шестерёнки в чужой голове, как путаются мысли, и даже тихие не озвученные маты. Пак судорожно вдыхает, и непроизвольно хлюпает носом. Юнги прикусывает губу, услышав всхлип, и действует, наплевав на собственные принципы. Чимин чувствует его руки, что неожиданно опускают на талию, вздрагивает, но покорно ждёт. Его отстраняют, и заглядывают прямо в глаза. У обоих на лице недосказанность, некий страх и желание во взгляде. Младший чувствует его напряжение, а Мин, как дрожат его руки. Замедленная съёмка, ветер обдувает мягкие волосы, где-то на фоне опадает пожелтевший листок, не хватает мелодии скрипки, и вот их губы сливаются воедино. Поцелуй не глубокий, до ужаса нежный, трепетный. Юнги смакует долго, наслаждаясь пухлыми губами, с привкусом молочного коктейля. Чимин отвечает, так остервенело, что вызывает у второго улыбку. В нём борятся не признанные чувства, непреодолимое желание, и остатки здравого ума. И даже сложно сказать, кто победил. Когда они отстраняются, старший сразу отводит взгляд. Мин убирает руки, и прикусывает губу, словно жалея о том как поступил. Чимин заметно расстраивается, виновато опуская голову, поджимает губы и отходит на шаг назад. Юнги медлит. Не знает что делать дальше. Чёртовы принципы. Чёртовы правила. Чёртовы рамки. И определенно не святые желания. Пак уже почти у подъезда. Шёл неприлично медленно, мелкой поступью. Всё ждал пока его остановят. Пока окликнут сзади. Без конца надеялся, но не оборачивался. А уже возле двери, введя нужный код, остановился, и поднял не смело взгляд. Если они расстанутся так, то он точно сегодня не уснёт. Нельзя оставлять между ними дыру, в виде недосказанности. Но заговорить никто не решается, и Чимин уже заметно поникает, когда Юнги внезапно срывается с места. Теряется, и едва не спотыкается, когда Мин кидается к нему в объятия. —Я не могу без тебя, прости.

***

Следующим днём Чимин решает остаться дома. Свои внеплановые выходные провести с пользой, именно поэтому, наверное, ближе к двум часам дня, он направляется в школу, встречать своего учителя. На улице высоко светит солнце, дует тёплый майский ветер. Парень стоит около парковки у знакомого мотоцикла что ждёт своего хозяина. Юнги появляется у выхода из школы, Чимин улыбается, и готовиться махать рукой, когда замечает своего одноклассника, что подскакивает к Мину, с уж слишком сладкой улыбкой. Они кажется о чём-то мило воркуют, что Пак не слышит из-за расстояния. Брови сдвигаются на переносице, зубы стискиваются, а кулачки сжимаются. —Убью... – выходит угрожающе, но из-за тонкого, высокого голоса, звучит больше мило, чем со злости. Чимин прожигает в нём дыру, а старший кажется вообще не замечает пронзительного взгляда. Атмосфера накаляется. Подросток цепляется руками о крепкое плечо, и снова мило улыбается, как будто флиртует. Юнги особо не сопротивляется, на его лице ответная улыбка, и до Пака доносится звонкий смех. Чимин не двигается, и глубоко дышит, стискивая челюсти. Вскоре он наблюдает их прощание, и Мин наконец замечает мальчишку, улыбается, и направляется к нему, приветливо махнув рукой. —Чимин-и, ты чего здесь? – у старшего настроение явно приподнятое, он останавливается в шаге от своего мотоцикла, и с искренним непониманием смотрит на разъярённого младшего. —И о чём это ты с ним так мило беседовал? – Пак становится в обвинительную позу, складывая руки на груди, и глядит с под бровей, словно мать отчитывает сына. Юнги непонимающие хмурится, и выгибает вопросительно бровь, чуть улыбаясь столь милому существу, что стоит в шаге от него. —В смысле? Он мой ученик. —Я тоже твой ученик. – утверждающие высказывается Чимин, непроизвольно надувая губы. На маленьком лице складываются морщинки на переносице, и без того узкие глаза щурятся, а щёки краснеют от злости. —Может ты теперь со всеми своими учениками спишь? —Мы с тобой ещё не спали. – беззаботно усмехается Мин, и подходит неприлично близко, распаляя румянец всё больше. Пак опускает голову, судорожно выдыхает, прикусывая губу. У него после минового "ещё" смущение накрыло с головой. А не здоровая богатая фантазия уже не на шутку разгулялась, а от картин представленных в голове, стыдно становится, словно он может прочитать его мысли. Юнги облизывает губы, нескрываемо наслаждаясь реакцией смущёного подростка, склоняет чуть голову, и кладёт руки на талию, специально, заставляя едва ли не визжать от неловкости всей ситуации. Чимин старается не жмуриться, лишь разглядывает собственную обувь, на глаз различая их размеры. На старшем чёрные классические туфли, а Пак в розоватых пыльных кедах, популярной среди подростков модели. Только от этой разницы хочется пискнуть от смущения, и сразу не понятно, что именно не так. Например прохожие люди изредка на них хмурятся, не понимая в чём дело. Юнги кажется совершенно забыл, что они находятся на территории школы, и их так называемые отношения, нужно усиленно прятать. Он стоит почти в плотную, не нарочно выбивая из лёгких воздух. Чимин перестаёт дышать, и не шевелится, слушая озарения совести в своей голове. Мин запредельно близко, и касается, так как однозначно не должен. —Ты ревнуешь? – шепчет старший обжигая дыханием покрасневшее ухо. —Н-нет... – бурчит младший, переминаясь с ноги на ногу, и стараясь вобрать носом воздух. Его окутывает аромат крепкого мужского адекаллона, кардинально отличаясь от запаха его малинового шампуня. —Мне кажется, ты ревнуешь. – Юнги откровенно забавляется его румянцем, и натягивает несдержанную улыбку, прижимая за талию к себе ближе, едва ли заключая в объятия. Чимин еле слышно выстанывает на выдохе, то ли от усталости, или не возможности подобрать слов. Он опускает голову в плечи, и прикусывает губу сдерживая смущённую улыбку, утыкается носом в крепкую грудь, едва касаясь пальцами под рубашкой пресса. —Я не ревную. – тихо утверждает Пак, и закатывает глаза осознавая как глупо звучит это со стороны. Да, чёрт возьми он ревнует. Это и дураку понятно. Юнги рядом кажется шире улыбается, и нарочно ощутимо выдыхает в макушку. Чимин ёрзает, и мило морщит нос, выводя пальчиками узоры на рубашке. —Просто, не нужно так тесно общаться с ними. —Почему? – невинно удивляется старший, оглаживая чужую поясницу. —Я знаю, что они хотят тебя у меня увести... – Чимин ниже опускает голову, и прикусывает губу, стараясь не выдавать ещё больше смущённого румянца. Просится глупая улыбка, а руки задерживаются на кубиках пресса. —У тебя? – Мин выгибает бровь, и натягивает довольную лыбу, специально прижимая младшего ближе, и напрягает мышцы живота, чтобы тот ощутил больше рельефа. —Ты мой... —Твой? – удивлённо переспрашивает Юнги. —Мой... —Кто? Парень? Друг? – старший откровенно забавляется видом смущённого подростка, и улыбается шире уголком губ, едва забираясь холодными пальцами под рубашку. —Может быть, учитель? —Не знаю... Просто мой... – проговаривает Чимин, а после плотно утыкается носом в крепкую грудь, пряча покрасневшие щёки. Мин беззвучно посмеивается, скрещивает руки за чужой спиной, и прижимает младшего к себе максимально близко, едва поднимая его тело над землёй. —Поехали покатаемся, просто мой?

***

Мотоцикл разгоняется до невероятно высокой скорости, искры на асфальте, гул ветра в ушах, Юнги улыбается, уверенно держа руль, и наблюдает за ровной дорогой перед глазами. Чимин сзади прижимается неприлично близко, утыкается лицом в крепкую спину, и жмурится, едва сдерживаясь чтобы не закричать в голос. В крови адреналин, мысли освобождаются, озарения совести прячутся куда-то очень глубоко. Они летят словно вольная птица, не обращая внимания на недовольные причитания прохожих. Их не слышно. Никого. Они только вдвоем. В целом мире. Мотоцикл резко тормозит, на парковке парка развлечений. Чимин отходит не сразу, боясь открыть глаза. Юнги спускается на землю, и тихо хихикает зажатому подростку, что боязливо, качаясь из стороны в сторону слезает с байка следом. —Ты в порядке, детка? – воодушевлённо спрашивает Мин, не в силах сдерживать широкую улыбку. —Я... Я... – заикается Пак, стараясь выровнять дыхание. —Я... не детка. Старший добродушно хмыкает, и в развалку подходит ближе, перехватывая талию, и касается кончиками пальцев подбородка, заставляя поднять на себя взгляд. —А кто? – Юнги откровенно забавляет реакция подростка, что ухмылка не сходит с лица. Чимин поджимает и облизывает губы, непроизвольно, немного стесняясь такой близости. —Не знаю кто мы друг другу... – мальчишка заметно грустнеет, и опускает голову, но Мин не даёт, придерживая пальцами подбородок. —Хочешь я отвечу без слов? – почти шепчет, склоняя голову ближе к чужому лицу. Пак кивает, не не смея спустить взгляда, и облизывает губы, дожидаясь очевидных действий. Юнги чуть улыбается, и буквально через секунду, накрывает губы младшего своими, нежно сминая их в трепетном поцелуе. Чимин отвечает, как умеет, послушно открывает рот, сплетаясь с юрким языком в жарком танце. —Я достаточно понятно объясняю, или мне попробовать ещё раз? —Я хочу услышать. – тихо просит Пак смотря прямо в глаза, а Юнги только улыбается, скрывая всю серьезность. —Разве действия не важнее слов? – спокойно парирует Мин, и не спуская взгляда, наклоняется ближе, мельком касаясь носа своим. Чимин выдыхает через нос, и грустно натягивает губы. —Ты так не хочешь этого говорить? —Я не имею права такое говорить. – старший меняется в лице, и отстраняется, всеми силами стараясь не обидеть. Это будет так неправильно, и от тяготы угрызений совести он не оберётся потом. Он облизывает губы, отходит на шаг назад, но взгляда не спускает боясь увидеть отрешённость в чужих глазах. Чимин смотрит так же, в ответ, не шевелится, всё так же оставаясь на месте. —Тогда можно скажу я? – младший выгибает бровь и поджимает губы, с неким сожелением. Юнги виновато кивает, осознавая как же хочется наплевать на всех, на чужие мнения и косые взгляды, крикнуть срывая связки, три простых слова, и накинуться снова с объяснительным поцелуем. Юноша закусывает губу, и не долго думая продолжает: —Я тебя люблю, и хочу стать твоим парнем. – Пак смело вскидывает голову, и слабо неловко улыбается краешком губ. Мин не шевелится, продолжая исследовать глубины сознания, и поджимает губы, не замечая в наивном взгляде не грамма фальши. Такой чистый, невинный ребёнок, не осознающий всего. Юнги облизывает губы, и грустно усмехается. Подходит ближе, словно против воли, против внутреннего голоса, что твердит уйти пока не поздно. Поздно. Уже однозначно поздно. Он привязался слишком крепко, теперь сложно будет всё забыть. —Можно я не буду нечего говорить? – неуверенно тихо спрашивает старший, становясь до неприличия рядом. Бледная рука уже машинально обхватывает талию, а вторая поднимает чужую голову на уровень своего лица. Он смотрит в глубокие карие глаза, тонет в них, нехотя сдерживает в себе ответные слова, облизывается, сдвинув вопросительно брови. Чимин чуть улыбается, молча опускает голову, так окончательно и не давая полного ответа. Юнги стискивает зубы, злясь на самого себя, и обхватывает обеими руками щёки, заставляя смотреть на себя. Секунды чарующей тишины, немого раздумья, и общения лишь взглядами. А после, губы сливаются в поцелуе. Как он и сказал, объяснительном. Пожалуй, другим словом это нельзя описать. Через поцелуй передаётся всё то что умалчивается, пусть и невозможности очевидное. Просто, обстоятельства не позволяют. Грёбанное общество. И чуточку здравого ума. —Пойдём хотя бы погуляем? – предлагает отчуждённо Пак, под улыбкой скрывая грусть недосказанности.