*
— Так почему ты остаёшься на каникулы в общежитии? — не понимает Ники, заталкивая в лежащий на кровати чемодан свои вещи, стараясь вместить туда всё, несмотря на катастрофическую нехватку места. — Я чувствую, что у меня в ближайшее время начнётся предгон, — отвечает Тэхён, не отрывая глаз от экрана телефона, в душе радуясь, что его друг и по совместительству сосед уезжает к родителям, оставляя комнату в собственное распоряжение на целую неделю. — Тебе не кажется лучшим решением всё же поехать к родителям? Там самое безопасное место, нет никого лишнего, ты можешь со спокойной душой не принимать какие-либо подавители. — Ни за что, — отрезает Ким. — Вчера разговаривал с мамой, она сообщила о приезде дяди вместе с его сыном. Это очень некстати, вдруг я начну приставать к нему прямо у его отца перед носом… — продолжает он, незаинтересованно смотря ленту новостей. — Тогда тебе придётся остаться здесь, — Ники подходит к его кровати, сочувственно похлопывает по плечу, сожалея, что друг проведёт каникулы в этой дыре, уже закончив собираться. — Но учти, — начинает альфа, сменяя мягкий тон строгостью, — не смей трахаться на моей кровати, — предупреждает, сощурив глаза. — Буду развлекаться именно там, — говорит Тэхён с усмешкой. — Но только если заметишь на постельном белье мою сперму — не злись. — Блять, что ты за друг… — Ники кидает в его лицо свою подушку, которую тот перехватывает и подкладывает под голову, после чего театрально тяжело вздыхает и, взяв чемодан вместе с телефоном, идёт к двери, открывая её и напоследок советуя: — Предохраняйся, чтобы из твоей спермы через пару-тройку месяцев не появился неожиданный «сюрприз», — намекает на ребёнка, успевая закрыть дверь быстрее, чем Тэхён бросает в ту сторону подушку. — Идиот.*
Чонгук с лёгкой завистью разглядывает счастливого Юнги, который увлечённо собирает свою сумку, пока Хосок пытается убедить его брать не так много вещей. Он молча слушает их шуточную перепалку, скользя скучающим взглядом по открытому окну, где солнце уже медленно садится за горизонт, окрашивая небо в разные цвета. Телефон на тумбочке тихо вибрирует, отвлекая его от мыслей, и Чонгук хватает гаджет, заходя в мессенджер. Там папа отправил их с отцом фотографию с пляжа, отчего альфа стонет, роняя голову на подушку. — Что-то не так, Чонгук-и? — обеспокоенно спрашивает Хосок, переведя внимание на него. — Его родители кинули, — тихо посмеиваясь, отвечает вместо альфы Юнги, на что Чонгук показывает ему средний палец, не поднимая лица. — Как это? — не понимает Хосок. — Они уехали отдыхать без меня, потому что я должен сначала познакомить их со своей второй половинкой, которой даже нет, — звучит приглушённый голос. — Теперь присылают счастливые фотки, чтобы мне стало завидно, что у них, кстати, очень хорошо получается, — жалобно ноет альфа. Хосок понимающе кивает, треплет его волосы, поддерживая, на что Чонгук благодарно улыбается, поднимая на него взгляд. — Хотя бы кто-то из нас сможет хорошо провести эту неделю, — проговаривает он, намекая на парочку. — Это ещё неизвестно. Хосок будет знакомиться с моими родителями, — говорит Юнги, усмехается краешком губ, когда лицо его альфы бледнеет, будто тот вот-вот упадёт в обморок. — Не пугай ты его, — ругает Чонгук, по-дружески обнимая молчаливого Хосока за плечи. — Всё пройдёт хорошо, не волнуйся, — успокаивает под тихий смешок Юнги. — Ладно, мы тогда поехали, — Мин поднимается с кровати, подходит к Чонгуку и на прощание обнимает его, пока Хосок берёт две большие сумки в руки. — Найди себе кого-нибудь и хорошо проведи эту неделю, пока меня нет. Я даю своё разрешение, — шепчет на ухо, на что Чонгук лишь закатывает глаза. — Давайте уже, сваливайте отсюда, — альфа спешно выгоняет их за дверь, они ещё раз втроём обнимаются, а после влюблённая парочка уходит, оставляя его одного в общежитии, где наверняка больше никого не осталось. Чонгук ещё несколько минут смотрит им вслед, пока те не исчезают за лестницей, после чего закрывает дверь и направляется по коридору, желая понять остался ли кто-то ещё. На его пути встречаются несколько студентов, которые с сумками и маленькими чемоданами в руках идут к выходу, но всё же большая часть покинула общежитие ещё рано утром, на время послав учёбу далеко. Альфа заворачивает за угол, намереваясь вернуться обратно в комнату и поиграть в игры, но неожиданно кто-то хватает его за руку и тащит в сторону открытой двери, резко захлопывая её. Чонгук не успевает даже пискнуть, как его прижимают к стене, непонимающе смотрит на человека напротив, пытаясь рассмотреть лицо, потому что в комнате стоит кромешная темнота из-за плотно задвинутых штор. — Тэ-Тэхён? — тихо шепчет, словно не верит своим глазам, но чужой, до боли знакомый и сладковатый запах витает в воздухе, врываясь в ноздри. — Какого, блять, хуя?! Ты чокнутый? Чонгук пытается вырваться из цепкого захвата, дёргая руками, прижатыми по обе стороны от головы, но он тут же ошарашенно замирает, ведь чужие полные губы касаются его пахучей железы, покрывая лёгкими поцелуями. На несколько секунд он выпадает из реальности, не понимая происходящего, пока альфа словно в бреду целует пульсирующую жилку, будто помечая свою территорию, и прижимается ближе, выпуская всё больше и больше феромонов. — У тебя, чёрт возьми, предгон, — говорит очевидное, наконец, придя в себя. Тэхён не слушает, заносит чужие руки за спину и отрывает от стены, чтобы прижать к себе и начать тереться о его паховую зону, лаская влажным языком молочную шею. Чонгук уворачивается, хочет уйти от бесчисленных поцелуев, дёргается, пытается освободиться, ведь что угодно может произойти сейчас, в этой комнате, где находится альфа во время предгона, но Тэхён мёртвой хваткой вцепился в него, словно в нём появилась нечеловеческая сила. Чонгук не хочет признавать, но в какой-то степени ему приятно от этих поцелуев, потому что, чёрт, он является альфой, который никак не может лечь под другого альфу, особенно во время гона, когда они буквально теряют рассудок, видя во всех лишь дырку, куда можно засунуть член. Это неправильно. Всё, что происходит между ними — неправильно, и Чон обязан прекратить это безумие, ведь сейчас оно не зашло слишком далеко, пока Тэхён не перешёл границу, обжимаясь с тем, кого на дух не переносит. — Отпусти меня, — требует альфа стальным тоном. — Отпусти, Тэхён, иначе я начну кричать! — старается вразумить, но тот даже ухом не ведёт, опускаясь губами к открытым ключицам, покрывая их влажными поцелуями. — Ты ведёшь себя как чёртов псих. — Я не могу… не могу, — звучит совсем тихий голос. — Твой запах пьянит, — Тэхён даже не отрывает голову от его ключиц, сжимая чужие запястья сильнее. Чонгук прикусывает губу, чтобы не застонать, когда альфа резко толкается тазом вперёд, прижимаясь к его паху возбуждённым членом, скрытым под широкими штанами. Он старается не допустить возможного неблагоприятного варианта развития событий, но слишком нежные поцелуи не оставляют его равнодушным. В конце концов, Чонгук ведь не железный. — Тебе это только кажется, — говорит альфа спустя минуты молчания, пока по комнате разносятся непристойные звуки. — Ты же терпеть меня не можешь, — будто хочет вбить в голову. — Давай я дам тебе подавители запаха, ты придешь в себя, а потом мы оба сделаем вид, что ничего не было? Тэхён резко поднимает на него помутневший взгляд, долго смотрит в широко открытые глаза, чтобы в следующую секунду вжаться лицом обратно ему в шею и всадить клыки в нежную кожу, оставляя неглубокий след, который пройдёт через несколько дней. — Блять, ты с ума сошёл?! — кричит Чонгук от внезапного жгучего укуса, со всей силы отталкивает альфу от себя, тихо стонет, когда чувствует резкую головную боль. Тэхён отшатывается от него, тоже хватаясь за голову, шипя от боли, пока его запах становится всё насыщеннее и насыщеннее, словно хочет пробраться в каждую клеточку, в каждый уголочек этой долбанной комнаты, и в Чонгука, который то и делает, что вечно злит, но точно с такой же силой возбуждает, продолжая выпускать свои чёртовы феромоны, способные привлекать омег, но вызывающие у альф ответную реакцию в виде агрессии. Чонгук ещё раз кидает на альфу гневный взгляд, понимая, что если не уйдёт — будет плохо, потому разворачивается к двери, намереваясь выйти и не видеть его ближайшую вечность, но умоляющий с хрипотцой голос заставляет замереть на полпути. — Пожалуйста… — просит Тэхён, не имея понятия о чём, мозг плывёт, гон начинает брать над ним верх. — Пожалуйста, останься. Я… я обещаю не делать того, что тебе не понравится, только прошу… прошу, побудь сейчас со мной, — он окидывает альфу просящим взглядом, которого тот даже не замечает, стоя к нему спиной. — Сука, это желание сводит меня с ума! Чонгук закусывает нижнюю губу, ослабляет хватку на ручке двери, прекрасно понимая, что происходит с Тэхёном, находящимся сейчас в преддверии гона, потому что знает обо всём не понаслышке. Он ещё несколько секунд в задумчивости глядит на закрытую дверь, после чего, грузно вздохнув, отпускает ручку и поворачивается обратно к ожидающему альфе, у которого в глазах появляется слабая надежда. — Ты же прекрасно знаешь, что может произойти, если альфа будет рядом с тобой во время гона, — проговаривает, внимательно смотря тому в глаза. — Я понятия не имею, что тебе от меня нужно. Ты хочешь, чтобы я лёг под тебя? Приглашающе раздвинул ноги и был личной шлюхой, пока твой гон не пройдёт, и ты снова не начнёшь издеваться надо мной каждый грёбаный день? — Чонгук выходит из себя, яростно испепеляя взглядом стоящего в нескольких сантиметрах альфу. Тэхён молчит пару секунд, словно обдумывает что-то, а после поднимает глаза на ожидающего парня и медленно подходит к нему, останавливаясь совсем рядом, на что Чонгук машинально сжимает кулак, готовясь напасть, если тот потеряет рассудок. — Нет, я… — альфа отрицательно качает головой, хриплым голосом продолжая, — я не прошу тебя об этом. Просто побудь здесь и позволь мне быть рядом с тобой. Чонгук ничего не говорит в ответ, падает на кровать, откуда явственно исходил запах Тэхёна, тем самым давая своё согласие, а голос внутри кричит, что нужно выметаться отсюда, пока не стало слишком поздно. Альфа не прислушивается, хотя сам до сих пор не знает, как вообще умудрился согласиться на это, ведь они так сильно ненавидели друг друга. Как теперь находиться в одной комнате, в одной постели, в то время как у первого начинается гон, а второй думает о чём попало, забивая голову ненужными мыслями?.. Что-то действительно произойдёт, лишь бы ничего плохого… — Ну, чего ты ждёшь? Особого приглашения? Тэхён мнётся на месте в течение нескольких секунд, затем неожиданно тянет футболку вверх, снимая её и оставаясь почти голым, а Чонгук изо всех сил держится, чтобы в панике не закричать. Альфа, сам того не понимая, пристально скользит взглядом по подтянутому телу, замечает кубики пресса и большие бицепсы, пытаясь подобрать челюсть с пола и не выглядеть глупо. В конце концов, он ведь раньше видел голых людей, и что с того? Тело Тэхёна ничем не отличается от других, так почему Чонгук в буквальном смысле залип на него? У него что, тоже недотрах из-за этого чокнутого альфы?.. — Ты что вытворяешь? — не выдерживает Чонгук, когда альфа тянется к штанам, собираясь снять их. — Я не хочу смотреть на твой член! — Мне неудобно в одежде, всё давит, — Тэхён смотрит на него слегка виновато и возбуждённо. — Но я буду под одеялом, — поспешно уверяет. — О Господи, на что я подписался… — обречённо выдыхает Чонгук себе под нос, закрывает лицо руками, слыша тихое шуршание и чужое горячее дыхание под ухом. — Твой член тычется мне прямо в живот! — Прости, — шепчет Тэхён, удобно устраиваясь рядом с ним. Некоторое время они оба лежат, как брёвна, не двигаясь, и Чонгуку уже кажется, что он поступил, мягко говоря, глупо: валяться так с другим альфой, своим врагом, с которым ни один день не проходил без ссор, зная о том, что тот в любой момент может сорваться с цепи. Он, затаив дыхание, вслушивается в тишину, боится посмотреть на Тэхёна и увидеть в его глазах неконтролируемое желание и возбуждение, ведь в таком случае ему вряд ли удастся выйти из этой комнаты целым и невредимым. Чонгук до конца не может понять смысл своих действий, не может понять причину, по которой дал согласие, почему покорно ждёт хуй знает чего и не сваливает отсюда поскорее, ведь всё это очень опасно. Двум альфам нельзя быть в одном помещении, когда у одного из них гон, потому что они разгромят комнату к херам, но что-то всё ещё заставляет его лежать рядом с ним и слушать чужое тяжёлое дыхание, щекочущее ухо. — Можно я…? — внезапно спрашивает Тэхён, обрывая реплику, опускает глаза на чужую ширинку, что начинает пугать Чонгука. Чон ничего не отвечает, продолжая молчать, прикрыв глаза, и Тэхён принимает это за согласие. Он лезет под одеяло, осторожными и несмелыми движениями оказывается рядом с молнией, в предвкушении облизывая губы. — Что ты хочешь сделать? — Чонгук открывает глаза, заглядывает под одеяло и старается всеми силами удержать в себе стон от открывшейся картины. Тэхён поднимает на него томный взгляд, покорно сложив руки на его бёдра, ожидает ответа, тяжело дыша и постоянно смачивает губы слюной. У него волосы взъерошены, похожи на хаос, взгляд плывёт и не концентрируется на чём-то одном, словно он в стельку пьян, но ведёт себя пока что разумно, не делая что-то без согласия. — Можно мне снять с тебя штаны? — с такой мольбой в голосе задаёт вопрос, что у Чонгука замирает сердце и дыхание на секунду останавливается. — Только штаны, — добавляет спешно. — Чёрт с тобой, — вымученно выдыхает. — Но только попробуй ручонки ко мне потянуть — сломаю и засуну тебе же в жопу, — предупреждает вполне серьёзно. — А что, боишься не устоять передо мной? — с привычной дерзостью тянет уголки губ вверх. Теперь Чонгук узнаёт Тэхёна. — Ага, — с нескрываемым сарказмом отвечает. — Лучше не зли, иначе я испарюсь за секунду. Тэхён ухмыляется криво, принимается медленно спускать его штаны вниз, нетерпеливо ерзая на месте и стараясь хоть как-то уделить внимание своему возбуждённому члену. Альфа, честно сказать, не думал, что тем, с кем он будет проводить первый день гона, окажется Чонгук, который на дух его не переносит. Ким собирался поехать в бар, подцепить какого-нибудь омегу и жёстко трахать на этой кровати, где сейчас лежит его враг, но не успел, потому что предгон овладел разумом быстрее, чем изначально предполагалось. У него и мысли не было, что он увидит здесь Чонгука, ведь думал, что общежитие опустело, и был удивлён, когда чужой запах так быстро заполнил его лёгкие, едва не сведя с ума. Во время предгона альфам хочется приласкать кого-то, в буквальном смысле постоянно нюхать пахучую железу и помечать свою территорию, прежде чем через некоторое время гон полностью одерживает над ними контроль, а член возбуждается настолько сильно, что перекрывает все мысли в голове, опустошая её. Обычно, как и положено, объектами, так сказать, обожания становятся омеги, которым под силу справиться с альфой во время гона, утоляя их жажду, поэтому даже сам Ким не предполагал, что его спутником на это время станет Чонгук. Альфы в предгоне больше уделяют время своему партнёру, купают в заботе, в ласке пытаются создать максимально комфортные условия, пока омега не расслабляется полностью, готовый принять в себя альфу, а после настаёт их очередь и весь остальной мир уходит на второй план. Они становятся дикими животными, следуют своим инстинктам, сущность просыпается и всё остальное перестаёт быть важным, кроме удовольствия и наслаждения, и омеги это принимают покорно. Но отнюдь не альфы… — Когда-нибудь бы мог подумать, что будешь лежать подо мной? — ехидно интересуется, сняв с Чона штаны и бросив их куда-то в сторону. — Я могу это легко исправить, — проговаривает Чонгук с ухмылкой на малиновых и таких притягательных губах, на которых Тэхён задерживает взгляд дольше положенного. — Может, хочешь сегодня быть моей шлюхой? — Плохая зайка, — шипит Ким недовольно, резко опуская ладонь на его член, скрытый под тонкой тканью боксеров, и сильно сжимает. — Придурок, блять! — вскрикивает Чон, ощутив боль, смешанную с лёгким удовольствием. — Не смей называть меня зайкой. — Как скажешь, зайка, — улыбается, опускаясь ещё ниже, находясь на уровне его члена. Чонгук кусает ладонь, чтобы вдруг не застонать, даже не смотрит на происходящее под одеялом, потому что одного взгляда будет достаточно, чтобы позорно кончить за несколько ничтожных минут. А тем временем Тэхён горячо дышит прямо на чужой пах, потирается носом о уже начинающую возбуждаться плоть, неожиданно мажет губами по очертанию головки, выбивая из груди альфы весь грёбаный воздух. Он удерживает дрогнувшие ноги парня, чтобы не брыкался, не прекращает свои действия, принимаясь лихорадочно целовать член, который твердеет прямо на глазах. — Чёрт… что же ты творишь, — стонет уже открыто, самостоятельно откидывает одеяло на пол и едва не кончает от вида Тэхёна, уверенно ласкающего член с таким удовольствием, словно перед ним не хуй, а чёртов леденец. — Кто-то уже возбуждается, — сладко тянет Ким, довольный проделанной работой, и глядит на мокрое пятнышко на боксерах. — А говорил, что терпеть меня не можешь. — Конечно, блять, ты же лижешь мой член. Как мне оставаться равнодушным? — риторический вопрос. Чонгук вдруг зарывается пальцами в тёмные волосы Кима, управляя, резко начинает толкаться вперёд, каждый раз ударяя членом по чужому лицу. Его головка показывается из-под ткани — она вся бордовая, истекающая естественной смазкой, — и Тэхён внезапно ловит её губами, посасывая, как вкусную конфетку. — Пиздец нахуй… Мне отсасывает сам Ким Тэхён. Тэхён на это ничего не отвечает, потому что его рот заткнут толстой головкой чужого члена, принадлежащего альфе, поэтому и размер оказывается впечатляющим. Он полностью стягивает мешающие боксеры, чего Чонгук даже не замечает, или замечает, но не подаёт виду, кидая их туда же, куда полетели и штаны, чтобы шире развести его колени и наклониться к паху, вбирая в себя чуть меньше половины. — Ох-х… Блять… — низко рычит, совсем забывая о том, что они, между прочим, враги, а он продолжает лежать на кровати Кима и получать удовольствие от крышесносного минета. Его это начинает волновать всё меньше и меньше. — Ты мастер в этом, да? — негромко смеётся, прикусывая губу, чтобы не закричать, когда неожиданно Тэхён грубо шлепает по его тяжёлым яйцам. Ким толкает головку за щеку, ласкает пальцами яички, иногда опуская руку ниже и невесомо касаясь сморщенного колечка мышц. Его язык работает умело, горло расслабляется, поэтому альфа продолжает дальше заводить ствол, давясь от слюны и смазки, которых становится слишком много, из-за чего их не получается удержать во рту или же проглотить. Чонгук на все его действия может только стонать и рычать, безумно толкаясь глубже и теряя связь с реальностью. Если бы он мог подумать, что Тэхён настолько хорошо умеет делать минет, то пришёл бы к нему намного раньше. Каждое движение языка, приятное чавканье и вибрации, которые ощущаются по всему стволу, когда альфа сжимает горло, доставляют несравнимое удовольствие. Это, блять, просто сущий пиздец. — Ты можешь глубже? Или силёнок не хватит, а, Ким? — посмеивается Чонгук, специально злит альфу, что у него очень даже хорошо получается. Тэхён на секунду отрывается от члена, поднимая голову, и Чону едва удаётся сдержать себя, когда он замечает на лице альфы свою естественную смазку, смешанную со слюной, но в следующую секунду обратно опускает голову, вбирая горлом всю длину. Если бы альфа не держал ноги Чонгука, то тот точно бы подпрыгнул на кровати и проехался коленом ему по лицу, а может быть тот подавился бы его членом. Тот, кстати, ощущается во рту приятной тяжестью, что слегка удивляет Тэхёна, потому что он впервые отсасывает альфе, и вообще это, кажется, второй отсос за всю жизнь, заполняет собой всё пространство и заставляет без устали облизываться, словно в этом заключается его чёртова жизнь. Он вспоминает о своём ноющем члене, который сегодня недополучил внимания, обхватывает его одной рукой и принимается медленно надрачивать, пуская вибрации по стволу Чонгука, который явно уже не понимает, где находится. Ким вдруг ловит себя на мысли, что ему нравится видеть такого Чонгука — открытого, податливого, изнывающего желанием, скулящего и рычащего при каждом скольжении члена по горлу. Нравится отсасывать ему, нравятся грубые пальцы в его волосах, нравится вид под собой, который вряд ли бы он пожелал заменить чем-то другим. Ему даже начинает казаться, что и не было между ними никакой вражды, или это просто то, чего он хочет сейчас. Он выпускает сочащийся смазкой член изо рта, вытирает рукой губы и поднимается к Чонгуку, который смотрит на него потемневшими от похоти глазами. Несколько секунд никто из них ничего не делает, но потом оба тянутся вперёд и их губы сталкиваются друг с другом. Это кажется чёртовой войной за инициативу. Альфы словно с цепей сорвались: они страстно кусают друг друга, пока руки исследуют тела, борются за первенство, стараясь ухватиться зубами за язык или губу. Кровь от маленьких ран стекает по их подбородкам, смешивается со слюной, но никого это не волнует, ведь в глазах появляются животное желание и похоть. Тэхён помогает не соображающему Чонгуку снять одежду, и тот покорно поддаётся, ни на секунду не ослабляя хватку на плечах. Из горла альфы выходит громкий рык, когда Чон обратно падает на кровать, широко разводит ноги, являя чужому взору никем нетронутую дырочку и член, что вязко бьётся о его стальной живот. — Ты же не хотел становиться моей личной шлюхой, — напоминает недавние слова Ким, с пеленой возбуждения во взгляде наблюдая за альфой, до которого звуки доходят не сразу. — Просто сделай с этим что-нибудь, иначе я сойду с ума, — указывает на свой член, который трогает сам. — Тогда будешь называть меня папочкой, зайка? — ухмыляется, нависает над альфой, начиная покусывать его стоячие соски. — Даже не мечта-… ах-х… сукин сын, — высоко стонет, когда чужие зубы смыкаются на чувствительных бусинках и дразнят, то кусая их, то посасывая так, будто из них может появиться, чёрт подери, молоко. Тэхён переворачивает альфу на живот, любовно целует лопатки, опускаясь всё ниже и ниже, пока не доходит до манящей задницы, раздвигая упругие половинки в стороны и вжимаясь в них лицом. Его губы несколько секунд невесомо целуют сжавшуюся дырочку, а потом он одновременно сжимает член альфы и проводит влажным языком по колечку мышц, принимаясь мокро вылизывать и медленно надрачивать. Чонгук плывёт за гранью, мечется по кровати, сжимая простынь и слыша тихий треск ткани. Не знает, толкаться назад, чтобы язык Кима доставлял больше удовольствия, или же уйти от такой сумасшедшей ласки, дабы не потерять рассудок. Он и понятия не имел, что принимать римминг может быть настолько приятно, теперь осознавая по какой причине все его партнёры сначала хотели объездить лицо, прежде чем опуститься на член. Его сущность внутри скребётся, протестующе воет, не желая принимать над собой чужое доминирование, но Чонгуку пока что получается не слушать внутренний зов, потому что то, что вытворяет сейчас с ним Тэхён — это ёбаное блядство. Он просто позволит альфе приласкать себя и, быть может, трахнуть, но позже возьмёт своё и сполна насладится его видом под собой, принимающим член. — Я остановлюсь, хочешь? — спрашивает, оторвавшись от чужой задницы, заставляя Чонгука повернуть к нему голову. — Ты, блять, издеваешься? Довёл до такого состояния и собираешься съёбываться? — Такому альфе ведь не хочется ложиться под другого, я так думал, по крайней мере, — спокойно говорит, надавливая пальцами на дырочку, входя кончиками, играясь, что выбивает из Чонгука хриплые стоны. — Уже плевать, просто дай мне кончить, — выпаливает, сжимаясь вокруг пальца. Боже, никогда бы не подумал, что такой день может настать. — Ну так ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Тебе прекрасно известен ответ. — Но я хочу услышать это от тебя, — не унимается, дразня и выводя из себя. — Скажи, чего желаешь, я исполню всё. — Я хочу, чтобы ты, сука, дал мне кончить! — кричит, самостоятельно поворачиваясь обратно на спину и приглашающе раздвигает колени, на что Тэхён с силой прикусывает щёку изнутри, чтобы не зарычать от вида перед собой. — Найди смазку и хорошенько растяни меня, чтобы моя задница не порвалась от твоего члена, если ты потом не хочешь быть разодранным на куски. Блять, блять, блять. Пиздец. Тэхён хватает заранее заготовленную смазку, которую хранил под подушкой на случай прихода в общагу с омегой, чем совершенно не удивляет Чонгука. Выдавливая на свои длинные пальцы нужное количество, подносит их ко входу, где ещё никогда и ни разу не бывало чего-то инородного. Чон не двигается, заламывая брови, морщась от неминуемой боли, когда длинные пальцы Тэхёна с трудом проскальзывают наполовину, несмотря на то, что смазки очень много: она течёт от ладони альфы, капая на мошонку. У него появляется резкое желание слезть с пальцев, причиняющих дискомфорт, выбежать из этой комнаты и больше не видеть Тэхёна, потому что альфа внутри него рвёт всё в клочья, терзает душу, голову, устраивает хаос, не соглашаясь с данной позицией, но ему удаётся держать всё под контролем. Пока что. Ким даёт время привыкнуть к новым ощущениям, мажет припухшими ярко-красными губами по пульсирующей жилке, стараясь отвлечь, что у него получается не очень хорошо, ведь пальцы всё ещё ощущаются в заднице необычно. Слишком хорошо, он бы сказал. Тэхён растягивает альфу около десяти минут, не жалея смазки и времени, чтобы тому не было больно принять внутрь, пока его собственный член изнывает от желания и готов выплеснуть сперму только от вида такого Чонгука, предстающего в подобном свете впервые, и Киму это, честно говоря, очень сильно нравится. Он вытаскивает мокрые пальцы из блестящей от слюны и смазки дырочки, растирает всё по своему члену, из которого течёт предэякулят, и пристраивается ко входу, собираясь проскользнуть внутрь, но нечто неожиданно заставляет остановиться. Он поднимает глаза на Чонгука, чтобы посмотреть, как тот себя чувствует и хочется ли ему этого, но встречает в ответ лишь пристальный, жгучий и полный опасности взгляд, не предвещающий ничего хорошего, это точно. К нему запоздало приходит осознание — сущность Чона взяла над ним контроль и не собирается так легко поддаваться ауре другого альфы. — Всё хорошо, Чонгук? — на всякий случай уточняет, отодвигаясь назад, не желая ненароком лишиться своего достоинства. Чонгук несколько секунд бездействует, что начинает слегка пугать Тэхёна, а после бросается к нему и опрокидывает на живот, по-животному рыча прямо над ухом. Он сначала ничего не осознает, потому что слишком, чёрт возьми, возбуждён, оттого не может думать ни о чём другом, когда гон управляет им, что позволяет Чону без проблем раздвинуть коленом его ноги, опускаясь к ягодицам с намерением подготовить парня для себя. — Ох, не так быстро, зайка, — Ким брыкается, дёргается, пытаясь выпутаться из крепких рук, пока Чонгук дышит тяжело, вплетается пальцами в его волосы и оттягивает их на себя, заставляя болезненно поморщиться. — Как ты смотришь на то, чтобы я трахнул твою милую дырочку? — интересуется с усмешкой на губах, не собираясь сдаваться в этой битве за доминирование. — Только после того, как я кончу в тебя, зайка, — мурлычет, резко вырывается из-под Чонгука и прижимает его к матрасу, зажимая руки по обе стороны от головы. — Твоя дырочка уже раскрыта и ждёт меня. Чонгук рычит, бьёт Тэхёна коленом по животу, отчего тот ахает и, воспользовавшись секундным замешательством, толкает на пол, но альфа хватается за его руку, из-за чего они оба падают с кровати друг на друга. Ким пошло облизывает губы и, пока Чонгук седлает его бёдра, поворачивается на бок, отчего альфа падает с него, оказываясь лежащим на животе, а Тэ, воспользовавшись секундой, сцепляет чужие руки за спиной. Из горла Чонгука исходит громкий рык, он так и норовит выбраться из-под него и, наконец, взять власть, но Тэхён оказывается всё же намного сильнее, что злит и бесит. — Зайка выпускает клыки, — усмехается, нашёптывая в покрасневшее ухо. — Таких трахать приятнее всего. Чонгук стискивает зубы, не говоря ничего в ответ. Ждёт, когда Ким уже возьмёт его, потому что сил терпеть больше нет — член, что жёстко прижат к холодному полу, мечтает лишь о разрядке. Хоть и его альфа внутри не собирается признавать своё поражение до тех пор, пока в нём ещё нет органа другого альфы, самому Чону становится уже просто плевать. Всё же интересно, каково это, когда ты являешься тем, на кого обращают всё внимание, заботу, ласку, когда принимаешь пассивную позицию, открываясь кому-то в прямом и переносном значении. Это его первый раз в такой роли, но он надеется, что ему не придётся покупать заживляющую мазь после секса с Тэхёном. С альфой во время гона, блять. Тэхён, замечая, что Чонгук больше не настроен агрессивно, отпускает его руки из своего цепкого захвата, помогает подняться с пола, на котором вряд ли бы они получили удовольствие не наставив синяков, и разворачивает к себе, подхватывая под бёдра, направляясь в сторону кровати. Ники прибьёт, когда узнает, что они вытворяли на его спальном месте. Он опускает опешившего Чонгука, не ожидавшего, что альфа поднимет его, как лёгкую пушинку, на помятую простыню, и он даже не замечает смены кровати, ведь это волнует в последнюю очередь. — Твой запах такой насыщенный, моему внутреннему альфе он нравится, — шепчет Тэхён, пристраиваясь ближе к разведённым ногам. Он пару раз проводит по дырочке головкой, на что Чонгук замирает в ожидании, но больше не сдерживается и толкается, медленно входя на всю длину. Не может остановиться, чтобы дать привыкнуть, потому что слишком уж сильно они оба ждали этот момент, посему сразу же начинает двигаться, то полностью выходя, оставляя лишь толстую головку, то заполняя до конца, шлепаясь потяжелевшими яйцами о чужую задницу. Чонгук совсем тихо рычит, кусая свою ладонь — не хочет сильно шуметь и вызывать подозрения у оставшихся в общаге людей, ощущая в это время чужой член так отчётливо, что не может не закатывать глаза от удовольствия, стрелявшего в тело. Чувствует каждую венку, каждый сантиметр горячей плоти, растягивающий шелковистые стеночки, притягивает Кима ближе к себе, окольцовывая шею и прижимаясь к его губам своими. Они сталкиваются зубами, кусают, посасывают языки друг друга, пока Тэхён поудобнее устраивается на кровати и сжимает грубыми руками тонкую талию до образовывающихся красных отметин, торопливо и размашисто вколачиваясь в податливое тело, которое так правильно принимает его. Звуки шлепков кожи, рычаний, частых стонов, перемешивающихся с тихим скулежом, заполняют комнату, впитываются в воздух, смешивая запахи пота и секса вместе с их собственными феромонами, искрами разлетаясь по округе. У Чонгука голос давно охрип, мысли испарились из головы, оставив только желание и возбуждение, возникшее из-за одного чокнутого альфы, который нависает над ним крепкой стеной, а его мощная шея блестит от пота, так и маня вгрызться в нежную кожу, что парень и делает, в секунду прерывая дикий поцелуй, опускается ниже, находя бешено бьющуюся жилку, вонзаясь клыками, слизывая капельки крови, в то время как Тэхен прикрикнул, кидая на него короткий взгляд, в котором пляшут настоящие черти. — Сука, — Ким на злобу ускоряет движение, пока кровь продолжает стекать по его шее к ключицам, безумно толкается в предоставленную дырочку, неожиданно обхватывает одной рукой чужую влажную шею и сжимает, увеличивая силу при каждом толчке. Чонгук мечется по кровати, ощущает, как кислород покидает его лёгкие, как мутная пелена накрывает глаза, мешая что-либо разглядеть перед собой, мстительно царапает спину альфы ногтями и рисует длинные красные линии. Тэхён властно тычется в его губы, несмотря на то, что его рука всё ещё сжимает горло Чона, выбивая из груди весь грёбанный воздух, которого и так катастрофически мало. Никто из них не собирается вести себя нежно и ласково, каждый хочет оторвать более лакомый кусочек друг от друга, трахаясь действительно по-животному. Они не помнят, когда Ким в один момент входит особенно глубоко, буквально до поджавшихся пальцев ног, до громкого стона, ласкающего слух, замирает и кончает прямо внутрь, опустошая свои яйца и выходя до того, как набухает узел. Тэхён приходит в себя от улётного оргазма после того, как Чонгук, которому не понравилось, что в него кончили, ведь ему придётся чистить себя самостоятельно, сжимает кулак и проходится им по челюсти альфы, довольствуясь проделанной работой. — Блять, за что?! — не понимает Ким, слезает с альфы и непонимающе хмурится, поглаживая место удара. — Я ещё не кончил, — намекает Чонгук, указывая глазами на свой член, который гордо стоит, истекая естественной смазкой. — Ты из-за этого меня ударил? — Нихуя себе, выпустил в меня сперму, не помог кончить и обижается, — говорит, расставив ноги по сторонам. — Партнёр из тебя, конечно, хреновый, — добавляет, ощущая, как семя альфы выходит из него толчками, пачкая простынь. Радует лишь то, что это не его кровать. Тэхён сначала молчит пару секунд, задумавшись над чем-то, а потом забивает нахуй на свою гордость и сущность, седлая бёдра Чонгука, который никак этого не ожидал, и сразу насаживается на чужой пульсирующий член до конца, опуская руки на его грудь. Из-за того, что он не был подготовлен, удовольствия это первые минуты не доставляет никакого, но Чонгук хватает брошенную смазку и выдавливает оставшееся на пальцы, проникая ими внутрь Тэхёна и заботливо смазывая свой член и стенки, облегчая боль. — С каких пор ты трахаешься с альфами? — как бы между прочим интересуется, не предполагая, что это первый раз и для Кима тоже. — Просто заткнись, — цедит сквозь сжатые зубы Тэхён, привыкая к новым ощущениям. — Хэй, Ким, — зовёт Чонгук, ожидая, пока тот поднимет на него свои влажные от слёз глаза, — если ты не хочешь этого, то не нужно заставлять себя, — он действительно переживает о чужом самочувствии, даже несмотря на то, что буквально вчера они рычали друг на друга. — Если бы я не хотел, то отпустил бы тебя ещё тогда, когда ты собирался съебать отсюда, — шепчет совсем тихо, будто делится секретом, принимаясь осторожно и немного боязливо подниматься и опускаться обратно, чувствуя то, как горячая плоть растягивает его дырочку под свой размер. Чонгук ничего не говорит, хоть и удивлён чужим словам, обнимает альфу за талию и помогает двигаться, понимая, что от такой позы быстро устают, на что Тэхён лишь благодарно улыбается. Они оба ни разу не были с партнёрами в позе наездника, поэтому ощущения от секса немного другие, но приятные, безусловно. Чонгук чувствует, как из его ануса продолжает капать чужая сперма, но одновременно с этим его член трахает очень узкую дырочку, что заставляет его сойти, блять, с ума, желая толкаться ещё резче, ещё глубже, чтобы никаких мыслей ни у него в голове, ни у Кима, который каждый раз жмурится, когда головка проезжается по простате, не осталось, пока они оба не кончат. Его, естественно, надолго не хватает, потому что Тэхён и так из него всю душу вытрахал до этого, поэтому через несколько особо глубоких и грубых толчков альфа с тихим рыком изливается внутрь, но не выходит, как это сделал Ким, сжимая чужую пышную задницу, чтобы не вырывался, пока узел начинает набухать, а сперма Тэхёна стреляет на его живот. — Чёрт, — шипит Тэхён, устало падает на его грудь и утыкается носом в шею, ощущая каждой клеточкой, как дырочка растягивается под чужим напором, удивив Чонгука тем, что смог кончить безо всяких касаний уже дважды. — Не волнуйся, не залетишь, — усмехается Чон, легко поглаживая ягодицы альфы, меж которых был его член. Тэхён молчит в ответ, сползает с Чона, когда узел спадает, едва держа глаза открытыми. Его организм слишком сильно устал, гон продолжает превращать в ебучего кролика, заставляя член снова наливаться кровью, но он не обращает на это внимания, поворачиваясь на бок и поглядывая на Чонгука, тоже смотрящего на него. Оба молчат несколько секунд, а после на всю комнату ржут, утирая подступившиеся слёзы. — Блять, как мы до этого дошли? — спрашивает Тэхён, придвигаясь ближе к Чонгуку, чтобы случайно не упасть с маленькой кровати. — Это ты затащил меня в постель, — напоминает Чон, с лёгкой ухмылкой наблюдая за альфой, который, кажется, снова возбуждается. — Но ты не был против. Да, строил из себя недотрогу, но как только я начал сосать тебе — с радостью раздвинул ноги. Чонгук в ответ на его слова поднимает ногу, собираясь столкнуть альфу на пол, но тот перехватывает её, качает головой и прижимается к нему, обвивая тело, как коала. — Отстань, ты потный, — морщится, отбиваясь от альфы. — Ты тоже, — произносит спокойным тоном. — Твой член опять тычется мне в живот. — Я снова возбудился. — Даже не думай, что я ещё раз позволю тебе трахнуть меня, — предупреждает Чонгук, расслабляется, разрешая тому обнимать себя. — Я и не думал, — мурлычет Ким куда-то в шею. — Вот и прекрасно. На некоторое время в комнате вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь разными звуками с улицы из-за открытого окна, но тут Чонгук вспоминает об одном моменте, случившемся год назад. — Кстати, меня интересует один вопрос, — отвлекает он Тэхёна от разглядывания своей шеи, где стоит его отметина. Как и на нём самом. — Почему ты тогда на вечеринке помешал мне потрахаться? — ему всё ещё хочется узнать ответ. Тэхён сначала не отвечает, погрузившись в воспоминания, а потом, когда память подкидывает нужный день, чуть отстраняется от его шеи, поднимая глаза. — Не знаю, просто было слишком скучно и я хотел развлечь себя, — отвечает он спустя минуты тишины, как ни в чём не бывало, на что у Чонгука глаз едва ли не начинает дёргаться от услышанного. — А что, твоя прекрасная головка подумала, что я влюблён в тебя с тех времён, поэтому и помешал? — тянет уголок губ в ухмылке, пока альфа держится изо всех сил, чтобы не подарить ему несколько хороших ударов. — Конечно, нет, что за бред? — смеётся, разбавляя неловкость. — Значит вот как… — Тэхён ухмыляется, впервые увидев на лице альфы смущение, которое обычно не присуще ему, но не дразнит, снова утыкаясь лицом в шею. — Почему ты не уехал на каникулы? — переводит тему, вслушиваясь в размеренное дыхание Чонгука и ожидая ответа. — Мои родители сказали, что я должен сначала познакомить их со своей второй половинкой, иначе уедут отдыхать без меня, — спокойно говорит альфа. — И? — Что «и»? Как видишь, я в этой дыре, потому что они не верят моим словам, — Чонгук хмурится, снова ощущая лёгкую обиду на них. — Они говорят, что в последнем нашем видеозвонке заметили на моей шее парную цепочку, а это просто Юнги хотел посмотреть, как она смотрится на ком-то другом, прежде чем подарить её Хосоку. — Хочешь, я поговорю с ними и представлюсь твоим парнем? — предлагает Тэхён, на что Чон резко поднимает на него удивлённый взгляд. — Нет, — отрезает. — Ну, как хочешь, — альфа пожимает плечами, пока Чонгук продолжает смотреть на него недоверчиво. Тэхён явно что-то задумал. — Кстати, может, второй заход? — отвлекает его от ненужных мыслей. — Чокнутый? Я не выдержу, — отказывается Чонгук, отталкивает от себя альфу и встаёт с кровати, собираясь быстро одеться и покинуть комнату, пока ему ещё не понадобилась заживляющая мазь. — Я позволю трахнуть меня у окна и кончить в рот, — бросает Тэхён и ухмыляется, когда Чонгук останавливается подбирать вещи, разворачиваясь к нему. — У тебя, блять, точно недотрах, — выносит конечный вердикт Чонгук, кидает всё обратно на пол и движется к Киму, который приглашающе разводит руки, давая упасть в свои крепкие объятия. Через несколько часов, когда Чонгук уже храпит, устав от приятной пытки, Тэхён тайно фотографирует их на чонов телефон, выбирая ракурс так, чтобы в кадр попадали лишь их головы, и отправляет снимок папе альфы, отослав фотку с подписью: «Я буду оберегать сон Вашего сына до конца своих дней. Можете не переживать, папа». Обещание, данное самому себе, сдержит, но перед этим пригласит на свидание, чтобы узнать друг друга получше и показать, каким достойным альфой он может быть для него. И Чонгук, как ни странно, поверит ему безоговорочно.