Влюбиться в него — исход фатальный

— Я думала, ты пошутил, когда сказал, что мы поедем в шесть утра, — буркаю я, запрыгивая на переднее сиденье. Ади садится за руль. — Я живу за другой частью города, — парень заводит машину, и мы трогаемся с места. — Поэтому, язвочка, ехать нам часа четыре, а то и все пять. Я глубоко вздыхаю, но не перестаю улыбаться, хоть и чувствую, что улыбка выходит усталой. Я уже сто раз пожалела о своем предложении поехать вместе с Ади к его родителям, черт. Я ведь совсем не хочу, но разве не для этого нужны друзья? Я хотя бы должна его хоть как-то поддерживать, что в принципе и делаю. Токсичные родители — это ужасно. И, если честно, я была и сама в шоке, когда узнала его историю… Отец чертов псих, помешанный на стандартных правилах жизни, а мамаша заносчивая бизнес-вумен, которой нет и дела до единственного родного ребенка — и разве это можно назвать семьей? Хотя о чем я, мои предки не намного лучше. Даже смешно. Может, поэтому мы и едем сейчас вместе к Ади домой. Что еще связывает всю эту школу, как не непонимающие родители? — Советую тебе вздремнуть, язвочка. Все равно дорога неинтересная, — мы выезжаем с Ади на главное шоссе. Я достаю из своего рюкзака с вещами наушники и включаю музыку. Время и вправду ранее, и к таким дорогам я явно не готова. Сон пришел сразу. Не успев комфортно уложиться, я погрузилась в мир Морфея, откуда мне уж точно не хотелось уходить. В машине было свежо и даже прохладно, несмотря на то, что на улице с самого утра настоящее адское пекло. Но не успели мы и доехать до места назначения, я уже знатно успела попотеть. Дурной сон — ужас ужасный. Мне снилась всякая чертовщина, связанная с каким-то неземным местом, где повсюду кишели змеи, много змей. А я задыхалась. «И присниться же такое? Знала бы обозначение всего увиденного…» Я открываю глаза и чувствую, как кончики пальцев на ногах одубели. Кривя лицо, пытаюсь хоть как-то прийти в себя и сфокусироваться на происходящем. Взглянув в окно, замечаю малознакомые мне дороги, вглядываюсь в окрестности и с трудом могу догадаться, что мы в Сан-Фернандо, а это и вправду далековато от Санта-Моники, где как раз таки я живу, и где находится наша школа. — Нам ехать еще около часа, — вытащив наушники, поворачиваюсь и вижу зевающего Ади. — Так что можешь еще поспать. Я беру телефон и смотрю на время, 9 часов утра, и мы так быстро доехали, неужели. — Нет, спасибо. Я прекрасно выспалась, — проверяю уведомления и выключаю смартфон. — А ты не хочешь вздремнуть? — Если только когда приедем, и то не факт, — мы резко сворачиваем на повороте, отчего по всему салону разносится скрежет шин. — Нас встретят твои родители? — потираю отлеженную щеку. — Они? — Ади усмехается. — Нет, конечно. Отец и мать до вечера на работе, так что весь день будет в нашем распоряжении. — Заебись, а зачем мы тогда так рано выехали? — возмущенно спрашиваю. — Я думала ты не горишь желанием оказаться дома. — Когда моих родителей нет дома — это охрененное место. А так, да, я не горю желанием. Но почему-то мне захотелось побыть с тобой вдвоем, фиг знает, покупаться, посмотреть фильм, покататься на великах, — он так по-доброму говорит свои предположения о сегодняшнем дне, что мне становится неловко от того, что я вообще не хотела ехать. — Круто, было бы весьма здорово, — мило улыбаюсь и прибавляю музыку в машине, которая играет тихо. Надев на себя солнцезащитные очки парня, я переключаю песни и останавливаюсь на самых популярных хитах 21 года. Мы едем в шумной тачке с открытыми окнами, Ади весело подпевает, а я со смехом снимаю все на камеру смартфона, пытаясь запечатлеть такой жизнерадостный момент. Ведь нам весело, и это самое главное. Мы сворачиваем еще пару раз на дороге и заезжаем в отдельный, огороженный, частный поселок с роскошными высокоэтажными домами. Проезжая по улице, невозможно оторвать глаз, ведь каждый дом напоминает отдельный дворец со своими причудами: где-то забор украшен двухметровыми гаргульями и цветочным газоном, где-то дом состоит на четверть из витражных окон, где-то прямо у самого входа стоят возвышенные колонны, образовывая эстетику средневековых замков. Но не успеваю я и рассмотреть каждую постройку, машина останавливается перед высоким новомодным двухэтажным домом, выполненным на лицевой стороне почти полностью из панорамных окон. Перед домом красуется гладко выкошенный газон и идеально подстриженные кусты. Сам дом напоминает мне навороченную современную коробку с изумительным видом, балконом и фасадом. Ади приглушает машину, и мы выходим на улицу. — Офигеть, — он довольно щурится и выдает свою фирменную улыбку. — Может, ты был и прав, когда сказал, что это охрененное место. По крайней мере, на первый взгляд. — Ничего особенного, самое «вкусное» внутри, — он подбрасывает ключи в воздух, а потом ловким движением пальцев перехватывает и сует в карман. — Погнали, — я вешаю рюкзак себе на плечо, и мы подходим к двери. Мы заходим внутрь, и я останавливаюсь на пороге, оглядывая глазами белоснежное в стиле «конструктивизм» помещение. Минималистичный стиль архитектуры, плавно перетекший в дизайн интерьера. Авангардистский стиль, сочетаемый с отказом от прежних классических форм с излишним декором и нарочитой роскошью в пользу рациональных решений. Простыми словами, просторная прихожая в белом оттенке открывает весь взгляд на сам дом и его нахождение комнат. Чуть подальше от входа расположена белая прямая лестница, ведущая на второй этаж. Я разуваюсь и делаю пару шагов, приподнимая голову и оглядывая белоснежные высокие потолки. Ади бросает сумки в сторону и одним кивком головы указывает мне на то, чтобы я прошла за ним, что я без колебаний и делаю. Мы заворачиваем за ближайший угол находящийся напротив лестницы, оказываясь в уютной столовой с нежно-голубыми стульями, откуда открывается четкое пространство на саму кухню и застекленную веранду. Я плюхаюсь на мягкий стул и завороженно уставляюсь на экран телевизора, который только что включил Ади. Парень шуршит на кухне, доставая посуду. — У вас очень уютно, — складываю руки на стол, обводя взглядом всю комнату, состоящую из белых стен. — Никогда не ощущал «уюта» в этом доме, комфорт — да, но точно не уют. — я слышу, как электрический чайник закипает, и Ади снимает его с плиты. — Чай, кофе? — Чай. — Ох, бля… — я вижу, как перед ним отрывается дверца кухонного гарнитура, и напротив его лица застывает большая куча различных сортов чая. — Тебе какой? Имбирный, ромашковый, черный, с бергамотом, фруктовый… — Зеленый, — перебиваю Ади, усмехаясь тому, с каким серьезным выражением лица он разглядывает все коробочки. — Оne second, миледи, — он усмехается, кидая на меня игривый взгляд. Спустя мгновение на столе оказывается большая тарелка с бутербродами и две кружки горячего чая. Мы садимся с парнем друг возле друга, переключая каналы телевизора в поисках интересной передачи. — О, погода! — вскрикивает, как ребенок, Ади, и перестает щелкать каналы. На минут пять в столовой повисает полное молчание, и только молодая девушка с экрана позволяет себе прогнозировать всю следующую неделю. — Вот дерьмо! Ты это видела? — Ади надкусывает бутерброд. — Усю чам неделу дожчамдь. — Умник, прожуй сначала, — я делаю осторожный глоток горячего чая, мило усмехаясь, как у Ади падает колбаса с бутерброда. — Что, смешно, да? — он злится, а на его щеке остаются отпечатки майонеза. — Очень, — я показываю на себе рукой, что у него что-то есть на щеке. Ади сжимает кулак, вытирая лицо, и весь майонез остается на руке, парень шепотом ругается, вызывая во мне еще большее хихиканье. Когда мы наконец-то завтракаем, Ади делает короткий тур по дому, показывая, где находятся какие-либо комнаты, попутно шутя всякие неуместные шуточки. Добравшись до его, самой дальней, комнаты на втором этаже, он открывает ключом молочную, с виду обычную дверь настежь, и я встаю на пороге. Дизайн интерьера совершенно отличается от всех остальных в доме комнат. Большой черный стеклянный шкаф, встроенный во всю стену, большие светлые окна, вместо светлых оттенков обоев, у парня в комнате сделана кирпичная стена. По середине помещения расположена огромная небрежно застеленная кровать с большим черным торшером. Полы выполнены из светлого паркета, как и во всем доме, но черный потолок разбавляет краски. На полу постелен пушистый, ворсяной ковер в цвет пола, а около противоположной стены от шкафа расположился огромный письменный стол с двумя ноутбуками (похоже, для различных игр). — Нифига себе, — прохожу в комнату вслед за парнем и кидаю свою рюкзак на кресло, расположенное возле окна. — Это и есть то самое «сладкое», про что ты сказал в начале? Парень усмехается, прыгая спиной на кровать, попутно раскидывая руки. — Да, язвочка, это мое самое «сладкое» место. — Так необычно. Эта комната совершенно отличается от всего дома в целом, — я присаживаюсь на кровать рядом с парнем, ловя взглядом карманные фотографии, приклеенные на стенках стеклянного шкафа. — Да-а… Помню, отец сказал, если я хочу себе свой личный угол, то должен заработать на это сам. Я пахал него на работе целых четыре месяца, чтобы вообразить свою задумку в плане интерьера. — Ты очень сильный человек, — слова вылетают по щелчку. Да, Ади для меня сильный духом человек, ведь другой любой на его месте давно бы сломался, а он, как солдатик, до сих пор живет и преодолевает все препятствия судьбы. «Мне не кажется, ведь так? Он очень сильный». Я тянусь к нему, проводя рукой по плечу, но парень перехватывает мое запястье. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как внутри себя тону в морской тине глаз, погружаясь все глубже и глубже. Золотые веснушки на щеках украшают молодого человека, давая ему несомненную привлекательность и подчеркивая его неотразимость. И, может быть, я почувствовала внизу живота то самое чувство возбуждения, но парень резко одернул меня, предложив интересное предложение. — Хочешь, кое-что покажу? — в его глазах метнулась искра, а я качнула головой. — Тогда пошли. Резко подорвавшись с кровати, Ади протянул мне руку, и мы направились в другой конец коридора. Открыл спальную дверь, передо мной показалась обычная комната в бело-бежевых оттенках, по-видимому, спальня родителей. Парень подошел к прикроватной тумбочке и начал в ней рыться, а я продолжала стоять на пороге, дабы не нарушать приличия личной территории. Достав из тумбочки маленький комплект золотых ключиков, мы спустились на первый этаж. И снова закрыто. Парень открыл дверь, и мы оказались, по всей видимости, в отцовском кабинете. Вместо очередных восхищений, я прикусила губу и робко оглядела помещение. Тускло-зеленые сцены, замысловатые картины в золотых рамах, дубовая антикварная мебель. На первый взгляд сразу можно понять, что эта комната принадлежит серьезному человеку. Ади подходит к одному из стеллажей, выполненных из стеклянных вставок, и открывает дверцу, я аккуратно подхожу ближе и уставляюсь на большое количество кожаных футляров, расположенных друг возле друга. А парень открывает один из них, и я, не веря своим глазам, уставляюсь на полированный, блестяще-черный пистолет. В один момент все мое тело напрягается, и я по инстинкту делаю шаг назад. — USP — пистолет, зачастую встречающийся на Американских рынках, — Ади проводит рукой по оружию, а я осторожно наблюдаю за ним со стороны. Он протягивается ко второй коробочки. — Walther p99 — знаменитый германский пистолет, совершающий плюс-минус 70 тысяч выстрелов без всякой отсечки, — глаза парня горят, он тянется к третей коробочке, но я его останавливаю. — Ади. Это легально? — он смотрит на меня с удивлением, ведь на моем лице явно застыл испуг. За 16 лет своей жизни мне много раз удавалось увидеть то, что подростку видеть не надо, но оружие — никогда. — Ты чего, испугалась? — он с улыбкой хлопает по моему плечу, а я чуть-чуть расслабляюсь, ведь его глаза перестали быть «хрустальными». — Извини, я просто хотел похвастаться, — смеется парень, — знаешь, мне на пятнадцатилетие отец сам подарил оружие… — Ч-что? Настоящие оружие? — в горле застывает сухой ком, а по рукам пробегают холодные мурашки. — Ага, порой я удивляюсь, насколько у меня больной отец. На день рождение он вручил мне такую коробку, — Ади указывает взглядом на все футляры, — со словами: «Если захочешь опозорить честь семьи, то лучше застрелись…» Помню, я тогда чувствовал себя полным ничтожеством и реально хотел застрелиться, представляешь? — Ади громко усмехается. — Мне очень жаль… «Ненавижу такие моменты. Ведь сказанные мною слова никогда не смогут так сильно поддержать человека, как бы мне хотелось…» — Брось, Вик. Мне плевать, — на его лице красуется улыбка, но я могу прекрасно понять, что ему нелегко дается так жить. — Ладно, пошли лучше на задний двор, родители приедут ближе к пяти, поэтому у нас есть еще время нормально поразвлечься. На его слова я отвечаю кивком. Ади убирает все на свои места, а я направляюсь в столовую, не желая больше находится в помещении с оружием. Подождав минут пять парня, пока тот закроет кабинет и отнесет ключи на место, я взяла пару вафель и бесцеремонно начала кушать сладость. — Хомячишь? — повернувшись, застыла на месте преступления прямо с набитым ртом и уставилась на Ади, державшего в рукам стопу полотенец. — Ховмячфу, — ответила я и глубоко пожалела, ведь вся вафельная крошка посыпалась со рта. Я прикрыла рот рукой и с улыбкой на лице прожевала остатки сладости. — Зачем тебе полотенца? — Застрелить тебя не получилось, придется утопить, — усмехается парень и направляется в сторону веранды, ведущей на задний двор. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и иду следом. Мы выходим на задний двор, и передо мной открывается вид на большой, просторный участок с гладко выкошенным газоном, зоной барбекю, парой шезлонгов и, конечно, бассейном. Ади кидает на лежаки полотенца и поворачивается ко мне. Погода на улице суперская, на небе ни облачка, солнце палит на нас своими обжигающими щупальцами, и я даже не против идеи утопить меня прямо сейчас — духота невыносимая, и, как назло, нет теплого ветерка. — Ну что, язвочка, готова искупаться? — на его слова я лишь довольно фыркаю и снимаю белую толстовку от своего спортивного костюма, оставаясь в одном желтом топе и в спортивках. — Язвочка с радостью бы искупалась, но, боюсь, у нее не найдется купальника. — Я сажусь на шезлонг и прячусь под одним из зонтом. — Нет проблем, я могу принести тебе футболку, — Ади кладет полотенца возле меня. — Была бы благодарна, — моим словам парень улыбается и возвращается в дом, я еще раз оглядываю участок. Под неизвестным мне наплывом я достаю из кармана штанов свой телефон и включаю фронтальную камеру, солнце отсвечивает, и я не могу разглядеть получившееся селфи, сделанное мной сейчас. Я встаю и поворачиваюсь спиной к палящим лучам, прикрывая рукой экран смартфона, и только лишь вижу свое лицо, как неожиданно ко мне подкрадывается он. Ади откуда не возьмись выпрыгивает из-за спины, издавая писк, и я ошарашено отпрыгиваю от него и роняю свой iPhone прямо на плитку. — Блять, Вики… — я недовольно смотрю на парня, державшего в руках белую футболку. — Какого лешего, ты же только ушел. — Ты думаешь я за футболкой должен полчаса ходить? — он всучивает мне в руки вещь и поднимает телефон. — Слава богу, не разбился, — он смотрит на экран, который, по-видимому, был включен, и начинает тихонько усмехаться. — Ну ты и красотка. — Дай сюда, — вырываю гаджет из его рук и смотрю на экран, где красуется мое «удачное» фото в полете. Я смело хихикаю и отвечаю: — И вправду красотка. Мы оба смеемся, и вдруг в моей голове проскальзывает странная идея: «А почему бы нам не запечатлеть этот момент, когда мы вдвоем и такие веселые?» Я подхожу к журнальному столику, стоявшему около шезлонга и опираю телефон о стопку полотенец, чтобы ровно поставить. — Что ты делаешь? — с улыбкой на губах спрашивает Ади. — Сюды иди, сейчас фоточку сделаем, — включаю камеру и ставлю на таймер. — Ой, не… — Ади! Время! Он подлетает ко мне со спины прижимая к себе, на таймере остаются считанные секунды, и я вытягиваю наши руки вперед, Ади показывает два средних пальца, а я язык. Спустя мгновение у нас получается какая-никакая фотография, я поворачиваюсь к нему, не видя результат, и замечаю, что этот рыжий чертенок успел впопыхах напялить на себя очки. — О, Господи, — бережно сдергиваю солнцезащитные очки с его лица, — когда ты успел? — Ади довольно хмыкает, а морщу носик. — Придется заново фоткаться. — Ну уж нет, язва, не хватало мне здесь фотосъемку устраивать. У тебя был один шанс, — буркает он, снимая через горло футболку. — Ну-у-у, Адичка… — выпячиваю нижнюю губу. — Иди в жопку, — он подмигивает и в ту же минуту, разбегаясь, прыгает в бассейн, оставшись в одних боксерках. — Противный! — восклицаю я, беря в руки принесенную им футболку. Надев вещь, я снимаю спортивки, оставаясь в одних трусах. Благо, футболка настолько длинная, что прикрывает мои бедра, и я со спокойной душой могу выдохнуть. Хоть я и понимаю, что мы с Ади просто друзья, но мне бы не хотелось светить перед ним своей голой задницей и, тем более, моими уж неприличными трусиками. Я аккуратно складываю вещи и заматываю волосы в пучок. Отдавшись порывам эмоций, я со всей силы разбегаюсь и плюхаюсь прямо на Ади в бассейн. — Сумасшедшая, — единственное, что я успеваю услышать после того, как он начинает меня обрызгивать и тянуть на дно. Расслабиться в жаркий день, находясь в прохладной воде, — самое лучшее, что могло со мной произойти за последнее время. Хорошая компания, тупые шутки, приятная музыка и атмосфера, мы с Ади веселимся, как больные, прыгаем бомбочкой, опрыскиваем друг друга шлангом для поливки газона, орем на весь двор песни, топим друг друга в воде, да просто наслаждаемся выходными. Он счастлив — счастлива и я. У парня нашлась пара лишних ракеток, и я с большим удовольствием показала ему свои удары, которые разучила на тренировках по теннису, и могу сказать одно: Ади полное бревно, и интересно ведь, как он играет в баскетбол, ведь очередной удар он промазывает, чуть ли не попав себе в лицо теннисной ракеткой. Я громко смеюсь, вот балда. Но, не успев и успокоиться от очередной порции смеха, этот придурок направляет на меня шланг с водой, и в мое лицо сильным напором прилетает очередная порция холодной воды, я откашливаюсь от того, что жидкость попала мне прямо в рот, и с большим интузиазмом убегаю, стараясь подальше уматать это этого «садовника». Время пролетает незаметно и крайне быстро, вроде час назад мы только приехали в дом, а уже родители парня приедут с минуты на минуту. И уже нет того самого веселья, смеха и тупых шуток, сейчас все стало куда более реалистично. Ведь это не просто семейный ужин, а настоящая каторга для нас двоих, а может, и для четверых, кто знает. Может, родители Ади тоже не очень-то рады приезду сына, хотя не думаю, что у них в семье все настолько плохо. Я благополучно сходила в душ и сменила одежду. Заплетая перед напольным зеркалом волосы в две косы, я разглядывала свой вечерний образ, а точнее, обычную юбку светло-голубого цвета и в тон светлее милую уютную кофту с мелкими вышивками ромашек. С виду и не скажешь, что я помотанный жизнью подросток, а просто обычная девчонка. Скромно, мило и уютно — то, что надо. И вот, не прошло и часа, как обычная обстановка превратилась в полный ад. Мы сидим все вчетвером за ужином. Напротив меня расположился Ади с миссис Грейс — его мамой — а слева, в центре его отец — мистер Элфи. И только спустя пятнадцать минут ужин ко мне пришло полное осознание того, что я чересчур напряжена. Сильно сжимая столовую вилку, все это время я не притронулась к еде, а лишь только размазывала ее по тарелке. Встретили мы родителей не очень-то удачно. Ади выскочил к ним с недовольным лицом и сразу же начал фыркать по поводу того, что они вновь по его словам задержались, а я же, как приличная девушка, стояла позади него, сумев лишь выдавить из себя слова приветствия. «Фу, как же противно». — Так вы, Виктория, одноклассница моего сына? — спрашивает светловолосая женщина лет тридцати семи. — Да, миссис, — я смотрю в тарелку, но ради приличия кратко кидаю на нее скучный взгляд. — Ох, что вы, для вас я миссис Грейс. — Ма-ма! — в голосе у Ади нарастает гнев. — Ну что, сын? Я же шучу, — она старается ласково ему улыбнуться, но Ади фыркает. — Виктория, вы же не ущемляетесь? — Что, простите? — я вскидываю брови. — Ну как же, вы же сидите за чужим столом, ужинаете в малознакомой семье, находясь вдали от дома. Вам комфортно? — Слушай, перестать! — Ади кидает вилку. — Ты можешь хоть раз нормально себя вести с моими друзьями? — Следи за языком, малец. Ты в каком тоне разговариваешь со своей матерью? — вмешался мистер Элфи. Мужчина лет сорока в черной выглаженной рубашке и с небольшой щетиной. — А как она себя ведет? Ни ущимляитесь ли вы, Викториая? — Ади коверкает слова матери. — Ви ужинаите в чужой симье. Ты считаешь это нормальным? — парень хмурит лицо, смотря то на меня, то на отца. Я стискиваю челюсть, не давая своим эмоциям выйти наружу, ведь будь моя воля, я бы опрокинула всю еду и ушла бы с гордо поднятой головой нахрен с этого дома. — Все в порядке, Ади. Да, все хорошо, миссис Грейс, спасибо за столь теплый прием, — я широко улыбаюсь и смотрю этой женщине прямо в глаза, давай одним лишь взглядом понять, что если бы не Ади, я бы высказала ей, насколько сильно она смахивает на суку. — Замолчи! — рявкает парень уже на меня. — Не будь хоть ты лицемеркой! — Ади… Мы все замолчали, гнетущая обстановка нарастала за столом с такой силой, что было невозможно даже слушать скрежет вилок по дорогой посуде. Мы все быстро управились с основным блюдом, и миссис Грейс принесла на десерт покупной классический десерт — чизкейк. К слову, вся еда была заказана из ресторана, так что я даже и тут не знала, как разрядить обстановку. Хвалить маму Ади только лишь за то, что та позвонила в службу доставки — глупо, хотя с их ритмом работы вполне было логично. Женщина разложила блюдо по тарелкам, ухаживая за всеми нами. — Виктория, вы совсем не притронулись к еде, вам не понравилось? — с более доброй интонацией спрашивает Грейс, если бы сейчас не было все этой стычки, я бы могла поверить, что эта женщине реально интересно. Я еще больше смущаюсь, понимая, что и вправду не трогала первое блюдо. — Что вы, все было вкусно. Спасибо, — она ставит передо мной тарелку с десертом. — Я нехорошая хозяйка, но десерт заказала очень вкусный, попробуйте, — на ее слова одариваю женщину милой улыбкой и решаю попробовать кусок. — Спасибо, — говорит Ади, когда перед ним оказывается тарелка. И мы снова все в попадаем в нагнетающую тишину. Мистер Элфи сидит за столом, угрюмо жуя свое блюдо, мне становится стремновато, ведь этот мужчина явно раздражен. Стараясь быстро покончить с едой, я увеличиваю куски, но при этом соблюдаю правила банального этикета, дабы не выставить себя полной дурой, накинувшись на десерт. Вкус нежно-сливочного удовольствия так и тает во рту. Я готова съесть его полностью и попросить добавки, но и тут сдерживаюсь. Следя, как Ади доедает блюдо, я делаю маленькие остановочки, попивая женьшеневый чай с имбирем, и когда уже парень кладет последние куски в рот, я быстро доедаю свое блюдо. — Спасибо, — говорим с Ади в один голос, отчего на его лице расплывается мягкая улыбка. Он встает, помогая мне донести тарелку до раковины, родители тоже закончили трапезничать, и мама парня потихоньку убирает со стола, относя немытую посуду на кухню. — Сынок, зайди потом в мой кабинет, — бросает напоследок Элфи, вставая со стола. — Спасибо, милая, ужин был вкусным, — он целует в висок миссис Грейс и удаляется прочь. Ади закатывает глаза, сжимая в руке кухонную тряпку. Видимо, парню не очень нравится эта затея — зайти в кабинет отца. — Подождешь меня наверху? — обращается он ко мне. — Я сейчас, — я киваю, и Ади, по-видимому, идет вслед за отцом. Я в сильном напряжении. С натянутой улыбкой на лице я поворачиваюсь к Грейс. — Позвольте, я вам помогу, — охотно беру тряпку и подхожу к столу, начиная сметать крошки. — Конечно, милая, — улыбается женщина и складывает посуду в посудомойку. — А вы с Ади давно вместе? — Что, простите? — поворачиваю голову в сторону. — Ну, общаетесь. Я раньше не видела вас в его компании, а странно. — Я новенькая. Только недавно перевелась в школу, и так получилось, что мы с вашим сыном стали близки, — тепло улыбаюсь от своих же слов. А затем отношу тряпку к раковине и стряхиваю все крошки. — Так вы спите? «Что за любопытная женщина? Так и тянет кинуть в нее эту злосчастную влажную тряпку». — Я думала, я изначально дала вам понять, что мы с Ади просто друзья, не больше. — Понятно, — вдруг осекается она. — А не знаешь, есть ли у него пара, ну, то есть, девушка или… — Парень? — мой вопрос был слишком громким, отчего мама Ади сожмурила лицо. — Нет, извините. Я не лезу в личную жизнь вашего сына и… — Значит, вы не настолько близки? — она захлопывает машинку и включает таймер. — Считайте, как хотите, — я опираюсь спиной о спинку стула и смотрю на нее. — Но я не вижу повода вторгаться в чужую жизнь, тем более в личные отношения. По мне так это мерзко, вы не находите? — Может быть, — миссис Грейс проводит рукой по чистому гарнитуру рукой, и поворачивается ко мне. Мы находимся в разных частях комнаты и обе смотрим друг на друга. — Но не когда дело касается единственного сына. — Может быть, в этом и проблема? Может быть, не надо уже ко взрослому пацану заглядывать в трусы и… — Не забывайся, милочка. Ты сейчас не на своей территории, чтобы вот так нагло мне что-то высказывать, а в моем доме! Или тебя родители не учили, что лезть и упрекать старших, это дурной тон? Я ухватилась руками за спинку стула, а потом резко ее оттолкнула, направляясь нахрен с этой комнаты, подальше от этой мамаши. Может быть, она и права, я слишком прямо говорю со взрослой женщиной на такие темы, но по-другому я и не умею. Она должна понять и принять своего сына, а не раздувать проблему еще больше. Да черт, его отношения — это не проблема, это просто тараканы родителей. — Когда будут дети, поймешь, — от ее слов я останавливаюсь, сжимая кулаки. «Вдох-выдох». Что за стереотипное выражение? «Когда будут дети, поймешь», — нет, я не пойму, потому что мой ребенок будет расти в нормальной семье, где можно будет поделиться своими чувствами и переживаниями. Мой ребенок будет возвращаться домой, не боясь осуждений о его выборе. Я в конце концов не буду, как последняя эгоистичная тварь, сплавлять сына или дочь в чертову школу для «трудных подростков» в надежде на то, что чужие люди его перевоспитают. Если у него и будут проблемы, я всегда буду рядом, чтобы в любой момент его поддержать — это и есть родители, это и есть родительская любовь! Я с психом направляюсь в комнату парня, замечая, что мама Ади тоже куда-то пошла. Поднимаюсь по лестнице, тихо захлопываю дверь и плюхаюсь на кровать. Потерев еще влажные руки о бедра, начинаю думать о том, как бы побыстрее свалить из этого дома. Надеюсь, Ади меня поймет, и мы завтра с раннего утра поедем обратно в Блэр, иначе мне придется самой вызвать себе такси. Я приподнимаюсь с кровати, замечая на шкафу те самые фотографии, что видела утром. Аккуратно придвинувшись в их сторону, кончиками пальца провожу по уже выцветшим фото. На одной картинке находятся два еще совсем малых парня в джинсовых комбинезонах, они мило улыбаются и едят мороженое. На дорогой картинке уже трое, по-видимому, друзей — малышка Мими стоит по центру, приобнимая маленького Ади и каштановолосого парня, который среди них был самым низким, они звонко смеются, и можно понять, что фото сделано совсем случайно. На третьей фотографии уже два взрослых возмужавших парня, рыжий демонюга Ади и опять же каштановолосый мальчик… По-видимому, это и есть Сэми?.. Я смотрю на четвертую фотографию и вижу, как два парня сидят на большой совместной качели, держась за руки, их головы положены друг на друга, и они так по-теплому смотрят в кадр, будто счастливая молодая парочка. Их лица светятся от счастья, что меня саму невольно заставляет улыбнуться. Я аккуратно касаюсь фотографии, и та, как осиновый лист, падает с того места, где была прикреплена. С испугом пытаюсь прилепить ее обратно и не задеть остальные фото, но все напрасно, будто сама картинка больше не желает висеть на том же месте. Я пытаюсь сделать максимальные усилия и с силой припечатываю фото обратно, но вдруг в комнату большим ураганом врывается Ади, на лице которого была демонически недовольная гримаса. Я быстро убрала фотографию за спину, пытаясь спрятать ее в своей одежде. — Одевайся. Мы уезжаем, — он подорвался к столу, стащив оттуда ключи от машины. — Почему? — на мой вопрос парень кинул обсуждающий взгляд. «А я то что? А я не против». — Хорошо, — я подошла к креслу и ухватилась за рюкзак. Слава богу, вещи все были сложены, и мне не пришлось долго копошиться. Мы вышли из комнаты и спустились по лестнице. Ади провел меня через весь дом и отвел к машине. Открыв тачку, пошуршал в карманах и почесал затылок. — Язвочка, я сейчас, — он хлопнул передо мной дверью и побежал вновь в дом, оставив меня сидеть с высоко поднятыми бровями от полного афига. Что же, мать, такое там случилось, что Ади резко так спохватился? На его лице было прямое очертание злости, красные глаза, напряженная челюсть, всю дорогу, когда мы спускались, он держался востро, будто в это время хотел кому-то треснуть. Поежившись на сиденье, я достаю из-под одежды ту самую фотографию, которую, получается, я так нагло стырила. Аккуратно согнув картинку, кладу ее в свой портфель, не решаясь сейчас отдавать ее парю. Открываю телефон и уставляюсь в ленту Instagram, мельком поглядывая на истории друзей. Не успела и досмотреть все начатое, как в машине оказывается Ади с большой дорожной сумкой. Он сильно хлопает дверью и кидает вещь на заднее сиденье, со злостью начиная заводить машину. — Все нормально? — интересуюсь я. — Ты просто… — Заткнись! Ладно? — рявкает он, кидая недружелюбный взгляд. — Слушай, не надо вымещать всю злобу на мне. — Вик, слушай, давай поедем молча, ладушки? У меня нет желания на тебя орать, но если ты будешь меня сейчас трогать, то до школы мы так и не доедем! — Ладушки! — я рявкаю от злости и непонимания. Он не хочет со мной делиться и держит всю злобу в себе, и я могла бы понять его, но блин, я же все-таки не просто так с ним поехала, а для поддержки, а если бы он поделился, стало бы легче. Как обиженная девочка, подгибаю ноги под себя и отворачиваюсь от парня, хмуря брови, уставляюсь в телефон и продолжаю листать ленту. Счастливые лица, смешные видео… Кто-то в субботу вечером дико тусит, утопая в море алкоголя, кто и вовсе видно, что курнул лишнего, а кто-то просто проводит свое время в кругу интересного кино и пачкой попкорна — завидую. Сейчас у меня обстановка не из лучших, недовольный Ади, который так и мчит на всех порах, ругань с родителями… Может, это во мне что-то не так? Разве Ади ругался, когда ездил на такой ужин с Мими? Может, это я опять натворила делов, ведь сразу было видно, что я не приглянулась этой семейке. От налета эмоций я не замечаю, что и смотрю уже в телефоне. Листаю ленту и просто пялюсь в нее, пока не пролистываю знакомый аккаунт. Возвращаюсь обратно и вижу до жути знакомое лицо во вкладке «вы можете быть знакомы», нажимаю на профиль и уставляюсь на него… Горячий, такой властный и сильный — Маль даже на фото получатся весьма мужественно. Его черты лица и тела… возбуждающе влияют на меня. В профиле всего 6 фотографий, и даже благодаря ним я чувствую, как низ живота предательски начинает ныть, я прикусываю губу и выхожу из профиля, не в силах смотреть на банальное фото с таким накаченным, рельефным прессом. Выключаю сам телефон и чувствую, как щеки начали полыхать… Черт, и это настолько надо быть слабоумной, приди в себя Вики. Даю себе мысленно знатную пощечину и уставляюсь в окно, рассматривая опустившиеся сумерки. — Приехали, — говорит Ади через минут 20 нашей дороги. Я в непонятках протираю глаза от усталости. Посмотрев за окно, я вижу еле как освещенную заправку, на которой ни души помимо нас, лишь вывеска круглосуточного ларька отдает желто-тусклым светом. — И как это понимать? — хмурясь, я выгибаю спину. — Почему мы приехали? — Я вызвал тебе такси, в школу, — его равнодушный голос пугает меня. — Подожди-подожди, — я поворачиваюсь к нему, погибая под собой ногу. — И что это значит? Почему ты не можешь меня отвезти и сам поехать? — Вик, — горький вздох. — Пожалуйста, сделай, как я прошу. Не волнуйся, такси я оплатил, и я дождусь водителя, чтобы удостовериться, что он точно довезет тебя в целости и сохранности, но сам я не вернусь сейчас в школу, так понятно?