Останки большого моря

По длинному коридору со множеством дверей разносился стук торопливых каблуков. В недрах комплекса скрежетал и гудел реактор. Словно зверь: тот урчал и скребся своими когтями. То и дело мигала в каком-то углу лампочка, на секунду оставлявшая участок коридора неярко освещённым. В левой руке, торопившейся учёной находился планшет, на котором та сосредоточила свое внимание. Рядом то и дело мелькали ее коллеги: похожие друг на друга, в своих неизменных белых халатах, учёные. Было заметно невооружённым взглядом: все эти люди напряжены и вовсе не обращают на окружающее пространство внимания; словно роботы. Те следовали какой-то своей программе и умудрялись чудом не врезаться друг в друга, следуя по непонятной траектории. Комплекс работал, как цельный механизм. Без недочётов. Без ошибок. Покусывая губу, и, чему-то хмурясь, женщина пару раз дергано нажала что-то на холодном экране. Чей-то сухой отчет сменился фотографиями результатов вскрытия, помеченные уровнем доступа «4». Героиня лишь хмыкнула и выключила планшет, решив разузнать обо всем на месте. Свернув к лифту, доставляющего персонал на нижние этажи, она бросила быстрый взгляд на часы, закреплённые на худом запястье, и ускорила шаг.

Загрузка... ████████████] 99%

— Мисс Харпер, результаты вскрытия доказали вашу теорию, — стоящий рядом профессор, заставил Амелию оторваться от данных на экране компьютера, — органы M2-018, действительно, изменили свое расположение! Ученая неоднозначно хмыкнула. Вновь вернув взгляд к экрану, где значились результаты этого самого вскрытия, пробормотала: — Естественно, не могут же в этой туше так неравномерно расположиться жизненно важные органы... — и чуть громче добавила, — А вы профессор...? — Сэм Виссер, мисс! Было видно, что её коллега — новичок на этаже, мало того, что заинтересован в текущем проекте, но ещё и невероятно рад изучать новую область с возможностями более высокого уровня доступа. Экран монитора светил достаточно ярко, хорошо освещая в полутьме помещения лицо собеседника: Виссер выглядел, как обычный американец от тридцати пяти до сорока лет, выделяясь, разве что иностранной фамилией и броской потрёпанной внешностью. Под яркими, коньячными глазами, столь же ярко залегли круги — признак усталости и недосыпа, ещё более оттеняющиеся из-за света того же монитора. Лохматое гнездо на голове и темные потёки кофе на воротнике халата выдавали человека, больше заботящегося о своей работе, нежели о себе. — А вы, Сэм, — опомнившись, Амелия повернулась к собеседнику всем корпусом, — простите, разрешите вас так называть? Профессор не был против фамильярности, тем более от такого выдающегося ученого, известного, конечно, по некоторым обстоятельствам, лишь в узких кругах, и поспешно закивал, словно болванчик. Амелия сложила руки на груди; её лицо лишь наполовину освещалось экраном компьютера, что нагоняло загадочности и жути в столь плохо освещенном помещении. — Чудно, — поправив очки, ученая продолжила, — вы ведь недавно объявились в штате нашего отдела, верно? Какой смысл вы видите в нашей работе? — Да, Амелия... — Право слово, Сэм, — Амелия поморщилась, выразительно посмотрев на собеседника, — нам здесь ещё долго работать, будьте добры обращаться к вышестоящим по фамилии. Сэм стушевался под грозным взглядом начальницы, но, прочистив горло, продолжил: — Прошу прощения. Вас интересует для чего я согласился на перевод в ваш отдел? Просто... — Нет-нет, — ученая перебила его, не давая ненужной информации начать просачиваться из нервного коллеги, — меня интересует то, какой смысл вы видите в этой работе. В этом проекте. Амелия ухмыльнулась самой себе. Энтузиазм Сэма дать ответ сию секунду умилял её, как и его блестящие от восторга глаза. Героиня отошла немного в сторону и, театрально махнув рукой, точно первооткрыватель Америки, указывающий на новые, неизведанные земли, указала собеседнику на открывшийся взору — просто невероятно огромный — резервуар воды. Казалось, он уходит бесконечно далеко в потолок, занимая всю стену, словно огромный экран в кинотеатре. Подсвечиваемый изнутри каким-то таинственным голубым светом, он, тем не менее, вызывал тревогу от наличия внутри, одиноко застывшего, посередине резервуара человека, поддерживаемого лишь трубками и тросами. У обывателя открывшаяся картина вызывала бы чувство скребущегося по нервам страха, давила на рассудок столь же сильно, сколь давила толща воды на этого человека. А человека ли...? Увидев вопрос в глазах коллеги, Харпер лишь, к удивлению, с восторженными глазами, с какими дети смотрят обычно на родителей, подарившим им новую игрушку, и, раскрыв рот в белозубой улыбке, произнесла властным и довольным голосом: — Вот оно, профессор Виссер! — окружающие люди обратили внимание на очередной финт своей коллеги, но сразу же вернулись к своей работе. — Наше будущее... — Сэм впервые за весь разговор увидел столь страстное воодушевление на лице ведущего ученого; то воодушевление, что и его самого настигло не раз во время изучения объектов. — Эти существа подарят нам невозможные для человеческого ума открытия. Ухмылка играла на лице Амелии. Её собеседник утвердительно кивал, продолжая нервно теребить край рукава не столь белого халата. Комплекс продолжал свою работу без ошибок и недочетов. Где-то в глубине гудел, словно большой зверь, реактор. А в огромном водяном пространстве, под толщей воды, сломленной фигурой завис человек. А человек ли...?