***
Все происходило постепенно. Дилан был абсолютно уверен в том, что происходящие с ним события больше походили на фантастику. Выдумку. Какую-нибудь небылицу! Естественно, он не мог понять откуда исходило это предчувствие: после осознания полной потери контроля над своей жизнью, после явления теплых, но теперь кажущихся насмешливой издевкой воспоминаний, обрывки былой жизни не всплывали в голове даже туманными образами. На удивление следы прошедшего приступа вперемешку с истерикой давали о себе знать только при взгляде на причудливое пространство, окружавшего его, да при ощупывании сильных жабр, теперь ходящих ходуном во время дыхания. Он достаточно быстро пришел в себя, но был разбит изнутри. Жгуты беспокойства, натянувшиеся до предела и почти лопнувшие, появление новых... изменений. Всё это припечатывало его, тянуло вниз неподъемной громадой. Пропал лишь шорох в голове. Впервые за долгое время Дилана не мучили мигрени. Да, теперь он точно понимал - он переступил порог человеческого естества. Его тело постепенно сгнивало, как ему самому казалось, хотя на самом деле физически он был цел - насколько это было применимо в его нынешнем, израненным собственными дрожащими руками, состоянии. Когда у него выпало пару зубов - он запаниковал. Когда опустела вся его челюсть - смирился. Теперь на месте старых зубов прорезались неестественно острые клыки. Ряд бритвенных, пока что выглянувших едва ли на пару миллиметров зубов волновали и приводили в восторг сидевших за злосчастным стеклом наблюдателей. Едва ли сам Дилан мог разделить их радость. Кончики пальцев постоянно резались за ощупыванием такого подарка мутаций. Из-за соленой воды, заполнявшей все пространство, ранения все время нестерпимо щипало и жгло, что порой вынуждало Дилана отдернуть руки в очередной попытки вырвать опостылевшие жабры или собственные зубы. Он своими глазами наблюдал как сминается в песок под его рукой кусок случайного образца пемзы. Как превращается в труху очередной окаменевший коралл. В своих фантазиях он давно несколько раз сравнял с землей чертов многоуровневый комплекс вместе со всеми его работниками, да вот только фантазиями это и кончалось. Стекло, единственную преграду, отделяющего его от той стороны, было не пробить. Амелия на подобные выпады только хмурилась и просила не портить "свой домик". После выпадения зубов было недолгое затишье. Дилану даже ненадолго показалось что на том метаморфозы остановятся, но увиденное изменение ввело его в глубокий ужас. За несколько мгновений он ощутил весь тот спектр ощущений, что когда-то свалился на него при первом тесте работы жабр. У него отваливалась кожа. Огромными, бесформенными кусками. Если провести по ней ладонью, то отмершая часть бы собралась гармошкой по фалангам, забилась бы под ногтями мелкими частичками. Отсутствие боли ошарашело, желание сорвать весь омертвевший слой - пробуждало неестественно приятное предвкушение. Дилан оцепенел в тот момент когда смог охарактеризовать этот процесс как... приятный? Ноги, бедра и ягодицы, локти рук - кожа слезала порой вместе с серыми кусочками плоти, замирала в водном пространстве омерзительными плетями, уносимыми невидимым течением куда-то в сторону. Образцы тканей собирали с особой жадностью работники за стеклом, как в прошлом - раскрошившиеся и выпавшие зубы. Под сползающей кожей находились красновато-бледные пластинки, по форме напоминающие капельки. Они накладывались друг на друга красивыми рядами. Дилан же сам красивыми их не считал. Попытки поддеть или сцарапать новый элемент его тела были до сих пор провальны - настолько плотно друг к другу прилегали чешуйки. Ногти безуспешно скребли крепкое покрытие тела. Кожица нывших в последнее время ушек также слезала пластами - приходилось, к недовольному взгляду работников, сдирать с ушей устройство с динамиком в очередном приступе зуда. В ухо неприятно пиликнул тот самый прибор: — 021, как твое самочувствие? Мужской голос заставил сидящего на песке Дилана вздрогнуть. Выход на связь означал, что им опять что-то нужно. Он постепенно привыкал к молчаливому наблюдению людей по ту сторону прозрачной стенки. Прижавшись, Дилан несмело потряс рукой в неопределенности, убедившись в том, что на него точно смотрят. Чужие взгляды сейчас ощущались чуть ли не физически. "Так себе" - значил этот жест. — Сегодня достаточно важный день, Дилан. Мы приготовили тебе небольшой подарок. Парню скорее показалось, но он вроде как невольно дернул ушками. Вспыхнувшее внезапно любопытство состредоточило его внимание на обезличенном голосе. — Так уж вышло, что нас просят форсировать исследования за неимение достаточного количества удачных итогов, – послышался шелест листов, – Итак сегодня... Да вот, вижу, четырнадцатая по счету инъекция. Итак! Мужчина прокашлялся, пытаясь подобрать слова: – Поскольку нам придется намного раньше провести оставшиеся этапы, то в качестве компенсации тебе будет выдан, – снова шелест переворачиваемых страниц, – Планшет для досуга. Тебе ведь наверняка скучно вот так сидеть, парень? В шоке Дилан выпустил несколько пузырьков из рта, по старой привычке пытаясь что-то сказать. Правда под водой много не поговоришь. – Это будет справедливая цена, я полагаю. Там сможешь вычитать что-нибудь интересное. Тем более, – Дилан этого не видел, но мужчина за стеклом мягко улыбнулся, – У тебя сегодня день рождения. Чувства перемешались, бухнувшись в низ живота. День рождения? А ведь правда, как давно он здесь находился, когда началось это самое давно? Все началось так сумбурно и непонятно: Дилан просто однажды очнулся в больничной палате, его встретил один из работников комплекса. Ему тогда впервые показали копию договора с подписью парня, будь она неладна. Потерянный и без воспоминаний - ни кто он, ни что привело его в комплекс - ему ничего не объяснили. Даже свое имя он узнал только когда прочитал его в договоре. Все это казалось неприятным сном, в котором он почему то не помнил себя настоящего. Однако во сне боли не ощущают - уколы шприцов и затяжки от креплений на операционных столах ощущались вполне явственно. Последние даже оставляли ноющие полосы. Позже конечно появились жабры, которые они всегда пытался содрать в ненависти к изменениям своего тела. Теперь его постоянно преследует знание что он больше себе не принадлежит. Так ему было даже спокойнее переживать очередные метаморфозы, хоть и накатывало каждый раз нежелание существовать с подобной судьбой. Теперь он лишь молчаливый заложник более не своего тела. – В общем, – мужской голос на том конце связи вытащил парня из задумчивого ступора, – Сегодня к нам прибудет мисс Харпер. Она собственноручно будет руководить процессом по проведению оставшихся этапов. – ... немыслимо! Они там совсем мозги растеряли! СЭМ! До Дилана дошел истеричный женский голос. Невероятно знакомый. До жутких мурашек пробирающий только недавно стабилизировавшееся сознание. – СЭМ! И не смотри на меня так шокировано! Раз уж этот старый придурок хочет некачественных... – сигнал динамика оборвался. Парень без проблем узнал голос Амелии. Нервно дёрнув плечами, юноша обхватил себя руками в попытке успокоиться. Нелепое объятие позволяло ему успокаиваться в стрессовых ситуациях. Фигура посреди огромного аквариума сжалась в комочек. Жабры стали усиленно гонять частички кислорода из-за участившегося сердцебиения. «Спокойно, Дилан. Не убьют же они тебя?» Истеричный смешок вырвался изо рта парой новых пузырьков. Неясная судьба вдруг обрела очертания получения хоть какой-то информации. Они дадут ему планшет? Он надеялся, что хоть там он найдет хоть какую-то информацию. Молчание по каналу длилось тяжелые минуты, за которые Дилан успел несколько раз покрыться холодным потом, каким бы странным под водой это не было явлением, содрать очередной пласт кожи в нервном приступе и пересчитать все возможные варианты своей гибели. Ведь эти люди собираются сделать с ним что-то неправильное? Дать остальные препараты в ускоренном графике? Звучало дохуя опасно. – Дилан, рыбка, слышишь меня? Парень в панике уставился в пустоту стекла. Образы были все так же размыты, очки ему никто так и не вернул и теперь он был чуть ли не как месячный котенок. Голова дернулась в утвердительном кивке. – Чудно! Так уж вышло... А? Ему всё объяснили? – к девушке кто-то обратился, – Ладно, я так понимаю, что Сэм тебе уже всё объяснил. В таком случае не будем разбрасываться временем. Сейчас слева от тебя откроются пазы промежуточного коридора. Там спустят воду и, после, проводят до операционной. Как Амелия и сказала, в левой стене по центру сдвинулась панель, открывая достаточно широкий проход. Несмелой поступью Дилан прошел внутрь открывшейся комнаты. Спины коснулись вибрации от закрывающегося сзади входа. Вот и все, назад пути нет. Под ногами с тихим гудением открылись сливные отверстия, жадно всасывающие воду. Когда соленая жидкость ушла с нервно вздувающихся жабр, Дилан на мгновение потерял темп дыхания. Его словно оглушили, он не мог вспомнить как дышать через нос! Как дышать по-человечески! Парень был поражен тому, насколько он сросся со своей новой сущностью. Руки заскребли только недавно начавшие заживать жаберные полоски. В носоглотке тихо щёлкнуло и по горлу прокатился ком. К Дилану вернулась возможность вдыхать носом. Удивительно, но дыхание через нос казалось теперь ему чем-то... Неестественным? Черт возьми.***
– Готовность один, подготовьте эпидуральную анестезию и закрепите его наконец. Он скоро весь стол растрясет. Дилану было страшно. Ахуеть как страшно. А ведь недавно ему казалось, что он достаточно смелый для того, чтобы броситься под скальпель. Хуже уже не будет, а в обозримом будущем маячит такая соблазнительная вещь - доступ к информации и окончание сводящих с ума тоскливых дней молчаливого существования. Помещение было наполнено встревоженными работниками - все в чистеньких белых халатах, в скором времени готовые вспороть Дилану плоть. Обезличенные и неважные - они просто выполняли свою работу, существовали как детали единого механизма "исследовательского" комплекса. И даже белые халаты явят себя как поле для цветения алых маков - горячих и дурманящих, окрасятся в кровь бедного парня. Подобные мысли вводили Дилана в петлю еще более страшных предположений. Он прокручивал в голове очередной исход сегодняшних событий - вот он, распластанный в освещенной камере, с охладевшей кожей и истекающий кровью. Его пустой взгляд будет безмолвно сверлить стену напротив, а его самого забудут как поломавшуюся игрушку или выставят как уродливый экспонат на обозрение другим работникам. Или же его выбросят в тот же аквариум, в котором он жил последние месяцы. Его сожрут собственный рыбки-соседки. Даже любимая Дороти, пестрая, переливающаяся голубым блеском - лишь махнет жёлтым хвостиком и присоединится к пиршеству. У рыб короткая память. Громада ламп над его спиной слепила край взора, темнота по углам помещения словно стала пристанищем для тревожных фантазий. По спине мазнули чем-то мокрым и холодным, оставив за собой влажный след. – Хелен, на тебе введение. – Слушаюсь, мэм. Через несколько секунд спину пронзил укол. Дилан не смог даже дернуться, настолько плотно его держали фиксаторы. Ему оставалось лишь терпеливо сжимать острые зубки, пока игла входила все глубже в его плоть, выпуская наконец катетер. Невыносимо мучительно длились минуты введения вещества, пока наконец юноша не стал ощущать в ногах тяжесть. Тепло постепенно распространялось к верху, сводя легким покалыванием кончики пальцев. Он был в сознании, но явно ничего не чувствовал; даже не понял, как крепления исчезли и его перевернули на спину. Глаза учтиво закрыли рядом стоящие работники, ведь свет болезненно слепил. – Для начала начертите здесь и здесь. Добавьте к обычному плану еще несколько линий по краям. Мы слишком рано начинаем выделение нового отделения ДНК, но ничего другого не остается, – девушка простучала каблучками с левой стороны, хватая со стола какие-то капсулы, – Вот эти две в трубки - пятую и третью. Другие три будем подавать уже после смещения органов. Боже, сколько мороки. По помещению прокатился вздох, прервавший слаженную работу художников по плоти. – Не отвлекаемся и работаем, у нас не так много времени. Женщина поправила медицинскую шапочку, держащую ее волосы собранными. Хоть ей и не впервой присутствовать на подобных операциях, Амелия была крайне взвинчена в связи с последними решениями руководства. – Половые органы для пересадки в ящике "2g", не забудьте. В этот раз будет сложнее, – ученая скрестила на груди руки. Линии, предложенные Харпер, были начерчены без проволочек - никто бы не стал лишний раз дергать и так явно раздраженную женщину. А после - скальпель прошелся по коже.