Священное животное

От Реми ничего не зависело. Ничего. Самолет падал, и в том не было его вины. Хотя ему давали шанс — рейс задерживали из-за плохой погоды, надвигался тропический шторм, и Реми мог вылететь не вечером, а завтра утром, но ему не хотелось снова тащиться в гостиницу, снова снимать номер, снова звонить матери и говорить, что не успеет на ее юбилей. Ну никак. Поэтому он дождался рейса. В салоне самолета, устроившись в кресле, он познакомился с соседкой — миловидной женщиной возраста его матери. Женщина то и дело смотрела в иллюминатор и вытирала лоб носовым платком. — Такой ливень, кошмар, — сказала она, нервно усмехаясь. — Я думала, рейс отменят. — Значит, не все так печально, — улыбнулся Реми как можно более успокаивающе. — Не беспокойтесь, если бы все было настолько плохо, его бы правда отменили. — Я слышала, около десяти лет назад тоже был такой шторм. И самолет упал прямо на город, представляете? Реми вздохнул — по долгу службы ему приходилось общаться с людьми. Чаще всего с такими — работал он страховщиком и умение договариваться со старушками и подкаблучниками входило в его обязанности. К сожалению, в данном случае, он не мог предложить ей услуги страхования, но кое-что объяснить пришлось — чтобы перелет не превратился в пытку истерикой соседки: — Самолет — самый безопасный вид транспорта, если вы не знали. Их осматривают перед каждым вылетом и требования к состоянию техники и пилотам выше, чем в любых иных… сферах. Причем компания всегда следит за качеством еще и потому, что в случае трагедии она понесет огромные финансовые потери. Представьте, сколько времени требуется, чтобы авиакомпания перестала быть символом страшного крушения? Пока все забудут? Поэтому не стоит беспокоиться. Если рейс не перенесли, значит экипаж готов к тем метеоусловиям, какие мы с вами видим в иллюминаторе. Он говорил и говорил, мало задумываясь о смысле своих слов, успокаивая незнакомку своим голосом. Даже если он сам волновался, то не показывал этого, и когда самолет взлетел, только улыбнулся ободряюще. — Да, в самом деле, что-то я запаниковала, — согласилась с ним соседка и пошутила, что попросит у стюардессы коньяка, как только придет в себя окончательно. Самолет — самый безопасный вид транспорта. Реми в этом был уверен, потому что так писали в газетах и учили на курсах повышения квалификации, только когда всех тряхнуло, его уверенность поколебалась. Криков, как в кино, не было — большинство пассажиров потеряли сознание раньше, чем Реми. Он успел подумать, что они попали в зону турбулентности, пилот скоро выровняет высоту и все перестанет трястись. Но трясти начало еще сильнее, и тогда он подумал, что совершенно не готов к этому. У мамы юбилей. Сестра скоро родит. На работе его обещали перевести на должность, где не так часто нужно будет мотаться по командировкам, и вообще, он собирался в этом году купить хороший автомобиль благодаря сбережениям. Но Реми умер. Сколько прошло времени он не знал, но очнулся, когда солнце стояло в зените и слепило глаза. Реми прикрыл лицо ладонью, привыкая, затем с трудом сел, смотря на свои ноги в щегольских сапогах и пытаясь проморгаться. — Добро пожаловать домой, Раймонд. Реми так резко повернул голову, что затрещали позвонки. На песке, рядом с пенящейся водой, — волна почти касалась босых ног, — сидел юноша с такими длинными светлыми волосами, что они при ходьбе должны были волочиться по полу шлейфом. У него были раскосые голубые глаза и тонкий нос с узкими ноздрями — эти детали Реми запомнились ярче всего. — Помнишь меня? — спросил юноша, а Реми, не замечая его наготы, неотрывно смотрел в глаза с подвижным, дрожащим зрачком. Ощущение, что он знает этого парня, усиливалось с каждой секундой. — Хотя, это неважно. Потом вспомнишь. А теперь слушай, Раймонд, и запоминай. Завтра, на этом же месте, ты возьмешь меня в плен.