Исчезни из моей жизни

Войдя в свою квартиру, Рома бежит в ванную, где в зеркале очень долго смотрит сам себе в глаза и пытается понять, что все же с ним не так. Он ведь вроде не так уж и плох, неужели он не заслуживает хотя немного любви? Но отражение лишь молчит в ответ. Вообще, наверное, никто в этом мире не сможет точно ответить на этот вопрос. Парень чувствовал себя полным ничтожеством, недостойным ничего в этой жизни. – Да к черту все это, – Пятифан распахнул настенный шкафчик и достал оттуда маленькую коробочку. Открыв её, выудил одно бритвенное лезвие, а остальные отбросил в ванную. Не мешкая ни секунды, парень провел острием вдоль запястья. Ему ещё никогда не приходилось ощущать боль от столь глубоких порезов, но именно в тот момент она казалась тем самым доказательством собственной ненужности этому миру. С каждым новым увечьем крови вытекало все больше, в какой-то момент перед глазами все поплыло и Рома осел на пол потеряв сознание. Больно больше не будет. Антон заметил, что у него появилась привычка постоянно искать в толпе Рому. Только вот после того нелепого поцелуя Пятифана он не видел ни в универе, ни на улице, хотя они со Светой часто прогуливались возле его дома. Сначала Петров все никак не мог понять, почему его взгляд метается по коридорам, пытаясь зацепиться за знакомую шевелюру. Он считал, что это чувство вины гложет его изнутри, по-другому просто и быть ведь не может. Однако, когда Ромка не появился на учебе и спустя неделю, в душе закралось беспокойство. Конечно парень может просто заболеть, только вот начинало казаться, что дело тут вовсе не в температуре, а именно в Антоне. Возможно Пятифан просто хочет, как можно дольше избегать его. И чем дальше заходили его раздумья, тем больше парень начинал чувствовать свою вину. Если изначально он считал все это просто безобидной выходкой, то позже начал представлять, насколько он ранил своего друга. Антон уже настолько успел извести себя, что был готов идти домой к Роме и просить прощения хоть на коленях, все же мягкость его характера и чрезмерная любовь к людям не давали ему спокойно жить. Идея сходить к Ромке домой и все обсудить показалась Петрову самой разумной, только вот он не знал номера квартиры. Узнать его конечно можно было у Лехи или Макса, однако, для этого необходимо было придумать весомый аргумент. Думать долго не пришлось, Антон все-таки сообразительный мальчик, по крайней мере так всегда говорил его отец. Пропускать оставшиеся пары было при любом раскладе нельзя, поэтому только после окончания последней лекции Петров подошел к компании друзей Пятифана, сидевших на своих привычных местах. – Прошу прощения, но вы не могли бы мне помочь? – в глазах ребят появилось явное недопонимание, конечно, ведь Антон никогда прежде с ними не разговаривал вот так на прямую. От этого неловкость все больше давала о себе знать. – Мне нужно узнать адрес Пятифана. – Эта информация тебе ещё зачем? – Антона изначально предвидел этот вопрос, все же его просьба прозвучала довольно странно для тех, кто не знает о произошедшем между ними. А знали об этом только он и Ромка. – Просто он взял у меня конспекты, чтобы списать их, но так и не вернул, а мне они нужны, – Макс молча черканул адрес на листе бумаги и протянул его Петрову. – Спасибо. Кстати, а вы не знаете, что с ним, почему уже неделю его не видно? – Говорил, что болеет, но, когда мы к нему ходили выглядел он здоровее здорового, только грустный какой-то. Лех, может его девчонка какая-нибудь послала, а он теперь хандрит? – последние слова звучали крайне удручающе. – Учитывая, что это наш Ромка, то вполне может быть, что так и есть, – Леха поймал на себе вопросительный взгляд. – Вы, как я понимаю, плохо знакомы, но каким бы самоуверенным и холодным он не выглядел, в душе этот парень тот ещё романтик. Впервые встретил кого-то, кого так легко сломать. Хоть Алексей и выглядел, как тот ещё гопник, но на самом деле за его рябым лицом с грозной миной скрывался образ мышления настоящего философа. И его рассуждения задели что-то внутри. Поэтому Антон сразу же после завершения их короткого диалога бросился искуплять свои грехи. Парень даже не стал ничего объяснять Свете, с которой они все последнее время вместе ходили домой. Как раз в тот момент, когда Петров подошел к двери в подъезд из неё вышел какой-то мужчина и парень, воспользовавшись моментом, проскользнул внутрь. Это очень облегчило ему задачу, так как объяснять Роме через домофон то, зачем он сюда пришел было бы неудобно. И вот когда Антон уже стоял перед входной дверью, стало по-настоящему страшно. Тело пробивала мелкая дрожь, а в горле застрял ком, однако, он должен это сделать во чтобы то не стало. Пути назад нет, поэтому собрав всю свою волю в кулак, Петров все же нажал на звонок. По ту сторону двери послышались шаги и когда дверь распахнулась пред Антон стоял он. Рома выглядел довольно жалко и растеряно, но спустя мгновение он затащил пришедшего в прихожую и захлопнул за ним дверь. Ещё какое-то время в воздухе витало напряжение. – Зачем ты пришел? – Пятифан уже выглядел отнюдь не растеряно, а зло. Раздражительность так и плескалась в его темных глазах. – Я поговорить хотел, – все заготовленные слова будто испарились из головы Антона. – Поговорить, о чем? У тебя все хорошо, девушку себе нашел и живешь припеваючи. Ты же сам попросил меня исчезнуть из твоей жизни, так я исчез. Запихнул все свои чувства и достоинство куда по глубже и исчез. И тут ты приходишь весь такой невинный и хочешь что-то обсудить? Ты даже не представляешь какого мне было. А Роме было действительно плохо. Он очнулся только спустя несколько часов после совершенного. Весь в крови и не понимающий, почему он так и не отошел в мир иной. Тело ощущало неимоверную слабость, а израненная рука ныла. Кровь уже остановилась, но такие раны сами по себе не проходят. По-хорошему Пятифану стоило обратиться в больницу, только вот после хирурга его со стопроцентной вероятностью отправили бы в психушку, где обкололи бы препаратами до состояния овоща. Хотя Ромка и так в тот момент себя им ощущал. Но какие бы ужасные не были боли физические, душевные терзания переносить было в разы мучительнее. На следующий день Рома пропустил учебу из-за слабости, которая не позволяла ему даже нормально стоять на ногах, что не удивительно при такой кровопотере. А дальше все пошло по накатанной. Дни напролёт парень просто лежал, смотря в потолок. Сил не хватало ни на что, он почти перестал есть и даже спустя неделю так и не отмыл всю ту кровь в ванной. Единственное, что он сделал для себя, так это перемотал руку бинтом. Один раз к нему заглянули друзья, но Рома не пустил их дальше прихожей, сославшись на свою заразность. И по идее время должно лечить, но толи эта поговорка не работает, то ли у него другой случай, но Ромке становилось только хуже. Парень даже начал подумывать повторить неудавшуюся попытку. А тут ещё и человек, который так затянул петлю на его шее, стоит перед ним и невинно хлопает глазками. – Я прекрасно понимаю, что тебе плевать на меня, но просто не приближайся, не делай ещё больнее. Я видел, как ты её целуешь, я рад, что ты нашел свою любовь, хоть это и не я, – в уголках глаз Ромы начали скапливаться слёзы, а голос начал дрожать. – Просто дай мне забыться, привыкнуть к такому состоянию. Может я и не заслужил твоей взаимности, но дай мне научиться жить без того, чтобы каждый раз при виде тебя сердце не делало кувырок. Я терпел это почти семь грёбаных лет, но наконец-то не выдержал и сломался. Мне перед самим собой стыдно. Вместо того, чтобы что-либо сказать, Антон подошел к еле сдерживающему слезы Роме и обнял его. Пятифан просто не выдержал и начал истерически рыдать, положив свою голову на плечо Петрова. Его трясло, бросало в жар, но он не мог с собой ничего поделать, казалось, что даже если ему сейчас оторвать все конечности, а голову разбить кувалдой, то эта боль не сможет заглушить страдания его разбитого сердца и растерзанной души. В вроде бы таких желанных объятиях Рома не смог провести даже пяти минут и оттолкнув Антона попытался трясущимися руками выставить его за дверь, только вот парень на против сопротивлялся. – Выйди прочь из моей квартиры! И после этих слов парень со всей силы толкнул Антона в грудь и как только тот оказался на лестничной площадке, захлопнул дверь, закрыв её на щеколду.