Через песок и море | Through Sand And Sea

Что... Гермиона поспешно встает на ноги и смотрит вниз в темную воду. – Ты видела это? Что случилось? Беллатрикс тоже уже на ногах и держит палочку наготове. – Я не знаю, кто это был, это было слишком быстро. Нам стоит... – Ты видела хвост? Какого он был цвета? Они не могут менять свои хвосты. – Правда? Серебристый, кажется. Серебристый? О, тогда... Тетис поднимается из воды. Все увеличиваясь и увеличиваясь. Она возвышается над ними. Царь. Мстительный бог. Он стоит на плавнике, зрачки широкие и темные, зубы острые, а челюсть раскрыта и... Гермиона выхватывает свою палочку, сверкая глазами. – Отступи, Тетис. Ты можешь править колонией, но я не позволю тебе угрожать моей подруге. Мы не нарушили ни одного закона. Отступи и мы поговорим. Беллатрикс изумленно поворачивается к ней, палочка застыла на середине протего. И тут ее рот раскрывается, а Тетис сжимается, закрывая глаза со вздохом. Снова королева. Спокойная. Собранная. – Простите меня, я... вы вернулись. Беллатрикс, кажется, все еще ошеломлена, поэтому Гермиона опускает палочку, кивнув. – Да, как я уже объяснила, нам пришлось уйти. Так должно было случиться. Тетис покорно кивает и скользит по воде, чтобы сесть рядом с Гермионой. Это довольно пугающе – находиться рядом с королевской персоной. С богом. Гермиона неловко дергает себя за рукава, но заставляет себя сесть рядом с ней, не отходить. Не отводить взгляд, хотя ее красота настолько ощутима, что она почти чувствует ее. Бедная Автоное на уроке полового воспитания. Тетис усмехается. – Ты храбрая, ведьмочка. Теперь я понимаю, почему ты гриффиндорка. И почему ты достойна такой подруги, как Калипсо. Гриффиндорка? – Как ты... – Ты не единственная с проклятием пророчества, дитя. Это было моим бременем в течение... ох, слишком долгого времени. Беллатрикс садится рядом с Гермионой и прочищает горло. – Что ты знаешь? Тетис наклоняется к Гермионе и улыбается. – Много, дитя. Слишком много. Беллатрикс сверкнула глазами. – Я не дитя. Я уже давно не ребенок. Если бы ты хоть что-то знала... Тетис превращается... и рядом с ними внезапно оказывается озорно ухмыляющийся Андромедой в подростковом возрасте. Беллатрикс карабкается назад по мокрому каменному полу, в ужасе вскакивает на ноги, выхватывая палочку. Тетис вздыхает. – Знаешь, она простит тебя. Вы снова заговорите, прежде чем придет ваше время. Вы как близнецы. Две стороны монеты. Что? Как это возможно? Когда... – Живоглот! Гермиона, Живоглот! Что... Ох! Гермиона следует по нити к Беллатрикс, крепко хватает ее за руку и ведет их прямо в библиотеку. Безопасное место Беллатрикс. Руки крепко сжимают ее собственные, так крепко, что на них могут появиться синяки. – Нет, не здесь, я... я все разрушу, я не могу... Гермиона, ты должна уйти. Я не... Хорошо. Тогда... ладно. Она снова уводит их. На пляж возле коттеджа «Ракушка». – Все в порядке, Беллатрикс. То, что сделала Тетис, было неправильно, тебе можно расстраиваться. Здесь только песок, ты можешь выпустить пар, покричать, если нужно. – Но что, если я... ты здесь, ты... Гермиона подставляет руки к рту и кричит в ветер. – Тетис ничего не знает! Она может засунуть свое пророчество себе в задницу! Этот крик эхом отражается от скал, ветра и грохота волн. Она сжимает руку Беллатрикс, а затем отступает на несколько шагов, кивком давая ей слово. Беллатрикс смотрит на нее в замешательстве... а затем отрывисто кивает. Она убирает палочку в волосы, широко и твердо ставит ноги на песок, разжимает сжатые кулаки и кричит. Первобытный рев, вибрирующий в ее теле, в песке, сотрясает дюны. Гермиона накладывает на них обеих заклинание головного пузыря и встает на ноги, когда песок начинает кружиться вокруг них в вихре, в урагане. Кажется, что Беллатрикс почти трещит от интенсивности ее магии. Гермиона чувствует, что ее волосы встают дыбом. – Почему! – кричит Беллатрикс. – Почему всегда так много?! Я не могу этого вынести! Она падает на колени, зарывая руки в песок. – Я беру! И беру! И все равно у меня ничего нет! Гермиона движется к ней, пытаясь разглядеть ее сквозь клубящийся песок. Только маленькая, расплывающаяся фигурка, свернувшаяся на земле. – У меня нет... у меня нет даже себя. Разве я не могу... разве я не могу просто иметь себя? Она больше не кричит. Ярость перешла в... Песок замирает… и наступает прилив. Внезапно. Затягивается до колен. Гермиона подплывает к дрожащей ведьме, тянется к ней и вытаскивает ее из воды. – Я не в безопасности... в своей собственной голове, Гермиона. Даже то, кто я есть, теперь исчезло. Я думала... прошлое. Будущее. Боль – это... это больно. Просто больно. – Я знаю. Я знаю, это ужасно. Но ты в порядке. Я здесь, все хорошо. – Что я наделала, Гермиона? Когда я... когда все пошло не так? И вот она ведет ее в библиотеку. Усаживает ее на диван у камина и накладывает на них обеих осушающее заклинание. – Я так много взяла... Я должна была все отдать. Я просто должна была. Это было заперто во мне и... в тех вещах, которые я сделала. Появляется Тигги с одеялом и подносом с зельями и шоколадом. Гермиона благодарно улыбается ему, берет одеяло и оборачивает им ведьму, а затем садится рядом с ней и берет ее за руку. Холодную и дрожащую. – Я не... Я сдалась. Я была слаба. Я не была достаточно сильной. Гермиона берет ее за другую руку. Держит их обе. И опускается перед ней на колени. – Беллатрикс. Белла, посмотри на меня, – тихо говорит она. Она такая бледная. Дрожит. Глаза встречаются с ее глазами. Гермиона грустно улыбается. – Никто не мог этого вынести. Это было невозможно. Так много никто не вынесет. Это не твоя вина. – Но я... – Да. Ты сделала неправильный выбор. Боль должна была куда-то деться... и некоторые люди пострадали. Это было слишком много, чтобы справиться с этим в одиночку. Все пошло не так. Слезы потекли по щекам Беллатрикс. – Я пыталась. Я действительно пыталась, верь мне, – шепчет она. – Я... я чувствую, что всю жизнь боролась против всего мира. Так что... если бы мне пришлось бороться... я думала, что буду бороться, чтобы победить. Но теперь я... я думаю, что неправильно прочитала правила. Я проигрывала все это время. Ее сердце разрывается от жалости к ведьме. Она наклоняется и целует руки Беллатрикс, а затем садится рядом с ней на диван, натягивая одеяло на них обеих и придвигаясь к ней. – Ты еще не проиграла, Беллатрикс. Потому что это не конец. Это только начало. Ты еще молода, помнишь? Ты еще не МакГонагалл. И у тебя есть я. Через песок и море. Беллатрикс прижимается к ней и кладет голову на плечо Гермионы. – Через песок и море... и... если я потеряю себя? Гермиона сдвигается, чтобы притянуть ее ближе. – Я найду тебя. Я войду в твою голову, если понадобится. Темнота меня не пугает. Беллатрикс влажно хихикает. – Тебя ничто не пугает. Золотая девочка Гриффиндора. Противостояла своему боггарту, не имея ничего, кроме мозгов и улыбки. Улыбка? Предположим, что да. – Это было довольно страшно, должна признать. Но я рада, что сделала это. Рука Беллатрикс проводит по ее руке. Задирает рукав. Ох. Гермиона чувствует, как слезы падают ей на шею. – Я была боггартом. Монстром. Я... я не могу это исправить. Нет. Нет, она не может. – Я боюсь, что что сделано, то сделано, Белла. Просто... в следующий раз, когда ты встанешь перед выбором... будь добра. Обещай мне, что будешь доброй. Беллатрикс отстраняется, вытирает глаза и прочищает горло. – Но я все равно должна это сделать, не так ли. Есть еще так много вещей, которые я должна сделать. Так что это моя душа... или хаос. Как и всегда. От этого не убежать. Мне придется принять это. Что ж... Гермиона медленно покачала головой. – Ну... нет. Нет... всегда есть выбор. Мы обе умные, верно? Самые умные ведьмы нашего возраста? Я уверена, мы сможем что-нибудь придумать. Беллатрикс разразилась недоверчивым смехом. – Я Пожиратель Смерти! Я всегда была... я должна быть... наступит конец света! Гермиона ухмыляется. – Мы думали, что ты Пожиратель Смерти. Оказалось, что ты нимфа, привязанная к магглорожденной. Может, ты всегда была ей. Кто знает, что ты скрывала от мира все это время? Ты же Калипсо, в конце концов. Богиня сокрытия. Посмотрим, как много ты сможешь скрыть. Глаза Беллатрикс мечутся туда-сюда, пока она размышляет над этим. Она возится с одеялом на коленях. Кажется, она еще не совсем убеждена... но она раздумывает над этим. Гермиона протягивает руку и ободряюще сжимает ее колено. А Беллатрикс моргает глазами, фокусируясь. Потирает лицо, проводит пальцами по волосам. Хорошо. Она приходит в себя. Она отворачивается от Гермионы и смотрит в сторону потрескивающего огня. Гермиона тоже отворачивается, пытаясь дать ведьме немного пространства. Однако она продолжает держать руку на колене. Просто чтобы показать, что она рядом.

___

Они обе долго смотрят на пламя, сидя вместе в тишине. Пока Беллатрикс не прочищает горло, сжимая руку Гермионы, а затем убирает ее со своего колена. Гермиона бросает на нее взгляд. Она выглядит немного... пристыженной. Слишком много уязвимости. Точно. Сменим сцену. Сменим тему. Гермиона встает и протягивает ведьме руку. Беллатрикс моргает и поднимает бровь. Гермиона вздыхает. – Уже прошло время обеда. Возможно, я поздно позавтракала, но ты не ела уже несколько часов. Я не хочу, чтобы ты снова на меня рухнула. Это было достаточно ужасно в первый раз, когда я тебя ненавидела. Беллатрикс берет ее за руку, ищет ее глаза. А потом злобно усмехается. – Волнуешься, что я потратила слишком много энергии? Думаю, я съела довольно много сегодня утром, но я всегда могу съесть еще, если ты хочешь. – она просовывает язык между зубами и шевелит им. Что? О, ради... О, она... Гермиона отдергивает руку и бьет Беллатрикс по плечу. – Беллатрикс! О, ты такая... Повзрослей! Я серьёзно! Ты использовала много магии! Беллатрикс поднимается на ноги с гоготом. – Повзрослеть? Это ты слишком взрослая! Ты уже с одиннадцати лет в среднем возрасте, босс. Давай, скажи что-нибудь грубое. Что... – Грубость не делает тебя... Почему я должна... Это не важно. Дело в том... Беллатрикс подходит ближе, все еще самодовольно улыбаясь. Это сводит с ума. – В чем же тогда суть? Хм? Боишься, что я рухну? Как тогда, когда ты меня ненавидела? Смысл в том... – Ты голодна? – отрывисто произносит Гермиона и складывает руки. Беллатрикс подмигивает. – Ненасытна. Аргх. – Может, хватит! – Нет. Я не думаю, что ты хочешь, чтобы я остановилась. Ты хочешь, чтобы я продолжала, продолжала и продолжала... – Это не сработает, Белла. Я знаю, что ты просто отвлекаешь меня от... – Белла, Белла, Белла. Я теперь Белла? Когда это произошло? О да... – Беллатрикс, пожалуйста. Беллатрикс хихикает и обхватывает ее руками за талию. – О, ты делаешь это слишком легко! Пожалуйста что, питомец? Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделала? Она хочет, чтобы она прекратила это! Очевидно, что это просто странное прикрытие того, что только что произошло. Она не хочет думать об этом, поэтому пытается взять себя в руки, но это просто... это не смешно, это... О. Она обхватывает Беллатрикс руками. Обнимает ее. – Обними меня, Беллатрикс. Пожалуйста. Утешь меня. А потом мы пойдем и пообедаем. Я хочу... просто обними меня. Она чувствует, как Беллатрикс застывает, задерживая дыхание... а затем медленно вдыхает. Одна из рук переходит с талии Гермионы на ее волосы. – Я... ты хочешь этого от меня? Вот так. Это был страх. Причина... почему Гермиона должна заботиться о своем боггарте? Монстре? Потому что Беллатрикс считает ее именно такой. Поэтому она пыталась убедить себя, что дело в сексе. То же самое, что Гермиона делала сегодня утром. Секс по дружбе, без дружбы. Вот только... Мерлин, Гермионе не безразлична эта ведьма Она прижалась лицом к шее Беллатрикс. – Да. Да, я хочу этого от тебя. Мне нравится обнимать тебя. Это успокаивает... ты так не думаешь? Пальцы гладят ее волосы. А потом она целует ее в голову. – Тебе нужна поддержка? Слово "тоже" не произнесено, но висит в воздухе. Тебе тоже нужна поддержка? Гермиона прижимается ближе. Кивает ей. – У нас был сумасшедший месяц. Беллатрикс усмехается и притягивает Гермиону к себе. – Один месяц, да? Это точно был... чертовски странный месяц. И я не извиняюсь за свой язык, потому что... Гермиона смеется. – О нет, не нужно извиняться. Ты совершенно права. Чертовски странный. Просто чертовски странный. И это говорит человек, который узнал о магии только в одиннадцать лет. Она надеется, что это не было слишком большим напоминанием о... магглах. Крови. Их прошлом. Беллатрикс не отвечает, но пальцы в ее волосах не перестают двигаться, и Гермиона начинает выводить узоры на спине ведьмы. А Беллатрикс мысленно хмыкает. – Я даже представить себе не могу, как можно не знать о магии. Не чувствовать ее. Я не заметила... какой был первый кусочек магии, который ты увидела? О боги. О, у нее будет день открытых дверей. Гермиона застонала. – Ты будешь смеяться надо мной. Беллатрикс отступает. Смотрит ей в глаза. – Не буду. Обещаю. Обещание. Она всегда выполняет свои обещания. Это большое давление. Гермиона медленно поднимается и накрывает рот Беллатрикс ладонью. Ты будешь смеяться. Но я не хочу, чтобы ты нарушила обещание, так что если ты его нарушишь, это не считается. Беллатрикс поднимает на нее брови. Ты, кажется, очень уверена в себе. Я думала, что встреча с магией будет захватывающей, а не... забавной. Гермиона качает головой и закрывает глаза. – Это был... первый раз, когда я услышала о магии. Впервые я увидела что-то волшебное... это... профессор МакГонагалл, превратившая наш диван в кровать. Из-за ее руки раздается приглушенный звук. Так и знала. О боги, это так неловко. Эта дурацкая влюбленность. Она прищурилась и открыла глаза. Плечи Беллатрикс двигаются вверх-вниз в придушенном смехе. О, прекрасно! Она убирает руку. – Давай, смейся! – усмехается она. – Я же говорила тебе. Беллатрикс разражается смехом, сгорбившись и с трудом переводя дыхание. – Ты... МакГонагалл! Кровать! – она продолжает смеяться и задыхаться, в ее глазах стоят слезы. – Мне было одиннадцать!... Почти двенадцать. Но ничего не было... Если вспомнить... Беллатрикс протягивает руку и опирается на плечо Гермионы. – Ты... ты была на диване? На кровати? Гермиона чувствует, как пылает ее лицо, и гримасничает. – Мы обе были. Она... Беллатрикс снова гогочет. – О Салазар, я умираю! Гермиона закрывает лицо руками. О Мерлин, почему! – Это не моя вина, что она выбрала кровать! Это не значит... О, черт, это просто... – Как будто вся твоя личность направлена только на то, чтобы угодить МакГонагалл, – вздыхает Беллатрикс. – Гриффиндор. Любимица учителей. Книжный червь. Префект. Глава департамента. Погоди-ка! – Целая личность?! Ты думаешь, я всего лишь любимица учителей? Она показала мне то, что я считала невозможным, и сказала, что я тоже могу это сделать. Она показала мне знания. Власть. Контроль. Вот чего я хотела. Как и ты. Беллатрикс резко прекращает смеяться. О, Боже. Неужели она испортила... Беллатрикс смотрит на нее. Просто как бы застыла и смотрит, пока ее дыхание успокаивается. Затем она медленно берет руку Гермионы и сжимает ее. – Не удивлена. А теперь пойдем, питомец. Я действительно умираю с голоду, ты была права. Пойдем пообедаем. – она тянет Гермиону за руку по направлению к двери. Что? Это было неожиданно. Она не... Почему эта ведьма никогда не имеет смысла? Беллатрикс просто продолжает идти по коридору, качая их соединёнными руками за спиной. Странным образом Гермиона чувствует, что должна поблагодарить ее. За это... спокойствие. Ах. Есть кое-что, что она может сделать. – О, хорошо. Я тоже проголодалась. Ты все съела сегодня утром. Может быть, мне удастся подкрепиться позже, – как можно более непринужденно выдавила она. Ноги Беллатрикс со скрипом останавливаются на деревянном полу, и Гермиона чуть не налетает на нее. Ведьма медленно оборачивается. Гермиона сохраняет невозмутимое выражение лица. А Беллатрикс с яркой улыбкой качает головой. – Смотрите, кто больше, чем просто любимица учителей. Кто бы мог подумать? Гермиона пожимает плечами и закатывает глаза. Беллатрикс продолжает улыбаться. А потом наклоняет голову в раздумье. Эмм... Что? Что это? Беллатрикс вздыхает и бормочет что-то про себя, чего Гермиона не может расслышать. Затем она наклоняется, чтобы прошептать Гермионе на ухо. – Просто чтобы ты не чувствовала себя слишком неловко... однажды мне приснилась МакГонагалл. Что?! Гермиона отпрянула назад, чтобы посмотреть на нее. – После всего того, как ты надо мной смеялась! Ты такая лицемерка! Что это был за сон? Беллатрикс снова хватает ее за руку и начинает вести их вниз, к кухне. – Кажется, это было на третьем курсе. Она отчитала меня за то, что я не приложила достаточно усилий к эссе или еще за какую-то ерунду. Она всегда ворчала, что я не "реализирую свой потенциал". Так вот. Той ночью мне приснился сон, что я снова на задержании, но уже за главную. Гермиона сдерживает фырканье. Конечно. – Да, да, я знаю, хорошо? Это то же самое, что и у тебя. Если подумать, это чертовски очевидно. – Так ты задержала ее? Заставила ее писать эссе? Они доходят до кухни. Чем-то очень вкусно пахнет. Тигги – чудо чтения мыслей. Она запрыгивает на табурет. Беллатрикс садится напротив. Она... смущена? Избегает зрительного контакта? – Белла... что случилось во сне? Беллатрикс делает глоток воды, затем сжимает челюсть и с притворным интересом смотрит на стол. – Я... охренеть, ты права. Сейчас, когда я думаю об этом, мне становится чертовски стыдно, – простонала она. Теперь Гермиона не может не фыркнуть. – Я рассказала историю о постели. – Моя еще хуже. Хм... ну... – Ну, ты не обязана мне рассказывать. Мы можем просто пообедать. Поговорим о... эээ... о чем мы обычно говорим? Теперь настала очередь Беллатрикс фыркать, когда она занесла свою палочку над стаканом с водой, вращая ее и каким-то образом создавая мини-водоворот в напитке. – Обычно мы ни о чем не говорим. Мы просто справляемся с тем дерьмом, которое на нас вываливают каждый день. Думаю, мы могли бы составить какой-нибудь план для... К черту. Меня тошнит от планов, а тебя? Все возможные варианты развития событий просто... знаешь что? Даже разговор о МакГонагалл – это отдых от всего этого. Так что ладно. Только не надо... Глаза Беллатрикс встретились с ее глазами. Гермиона ожидающе наклонилась вперед, положив подбородок на руки. – Я не буду смеяться. Обещаю. Беллатрикс вздохнула. – Хорошо. Я... во сне я привязала ее к стулу. За ее столом. Завела ее руки за спину и привязала к спинке стула. Затем я села на ее стол, лицом к ней. Поставила ноги по обе стороны от нее и медленно откинула стул назад. Наблюдала за ее паникой. Никогда не зная, когда или если я собираюсь позволить ей упасть. Она начинала сурово, но... к концу... она... умоляла... Гермиона прикрывает рот рукой, чтобы скрыть ухмылку. Довольно безуспешно. Беллатрикс старательно игнорирует ее и потягивает воду. С точки зрения психологии, это точь в точь похоже... Хотя технически это не сексуально, это просто кричит о... – Спорим, она издавала много звуков, – случайно выдает она. Беллатрикс поперхнулась водой и начала кашлять. – Анапнео, – бормочет Гермиона, взмахнув палочкой. На всякий случай. Не нужно давится. Беллатрикс быстро приходит в себя и со стоном опускает голову на стол. – Да. Да, она издавала много звуков. А теперь, пожалуйста, заткнись, пока не испортила секс навсегда. Мерлин, надеюсь, мы не столкнемся с этой женщиной в ближайшее время. Готова поспорить, что столкнемся. Судьба прислушается. Она просто появится, я знаю это. Появляется Тигги с двумя тарелками еды, и Гермиона принимает свою, со смешком поблагодарив. Беллатрикс продолжает ворчать.

___

Вскоре после обеда Метка вызывает Беллатрикс. И она уходит. Плечи отведены назад, челюсть сжата... после того, как Гермиона проводила ее долгим, усталым взглядом. Уходит, чтобы брать без остановки. Возвращаясь к хаосу. Как жестоко. Несправедливо. Что ж. Видимо, Гермионе придется что-то придумать. Выход. Выход из темноты. И, конечно же, она направляется в библиотеку. Она садится за стол, в задумчивости постукивая пером... А через несколько часов оказывается сидящей в кресле, рядом с ней стопка книг. Затем на диване, перед камином. Разум переполнен, он гудит и бесполезен. Как? Если Беллатрикс должна изменить свой путь, хочет перестать причинять боль себе и другим... как они могут сделать это возможным? Прошло несколько часов и... Проблемы очевидны. Если она позволит жить людям, которые должны были умереть, то хаос будет невообразимым. Что, если прошлая Гермиона поговорит с Тонкс, например, и решит отправиться путешествовать вместо учебы? Что, если Люпин скажет ей продолжить обучение? Что, если... просто случайный маггл выживет, и тогда... все может случиться! А как насчет пыток? Причинение боли людям? Психологическое воздействие... если бы Гермиону не пытали... что изменилось в ее жизни после этого... И даже косвенно. Беллатрикс не может сменить сторону. Или просто исчезнуть. Она руководит людьми. Планирует события. Нет, они не могут убрать Черную Королеву с шахматной доски без огромных последствий. Так как же она может вести игру без... Это так сложно! И... хочет ли Беллатрикс этого? Возможно, она не хочет склоняться перед Волан-де-Мортом... но неужели ее взгляды полностью изменились? Что она теперь думает о магглах? Чистота крови? Она хотела революции. Что... Двери библиотеки с грохотом распахнулись, и Гермиона крутанулась на своем месте. О, просто она. – Привет. Беллатрикс подходит и садится рядом с ней на диван. – Думала, ты уже спишь. Уже за полночь, знаешь ли. Книжный червь, – устало бормочет она. Она снова смотрит в огонь. Руки судорожно сжимают ее колени. Гермиона тянется за одеялом, которое оказалось скомканным на краю дивана, и натягивает его на них обеих. Прислоняется боком к Беллатрикс. – Ты никогда не сможешь прочитать слишком много книг. Особенно, когда тебе нужно решить какую-то проблему. Думаю, моя голова меня уже достала. Она стала нечеткой. Беллатрикс потягивается и поправляет одеяло на них. – Я знаю. Кстати, у тебя на лице чернила. Ты в полном беспорядке. О боже. Гермиона отводит лицо от плеча Беллатрикс. Там черное пятно. Она вытирает его. – Прости. На тебе тоже. Беллатрикс снова притягивает Гермиону к себе. Она извивается и переставляет ноги, прежде чем придвинуть стул, чтобы поставить их. Гермиона тоже кладет ноги. Закрывает глаза, зевая. Здесь так тепло и уютно... здесь... Рука гладит ее волосы. Она слепо тянется к другой руке Беллатрикс. – Я разберусь с этим завтра, прости. Мне просто нужно еще немного времени... Она чувствует, как ее голова кивает. Слушает треск дров в камине. Ее целуют в висок. – Просто спи, питомец. Я все придумаю. Я всегда все решаю. Гермиона расслабляется в теплой тишине. Мир темнеет, когда она погружается в сон. Вздох. – Может быть, ты нужна рядом, чтобы поддерживать меня в тонусе. Это приятно. Когда кто-то поддерживает тебя.