Сборник Драбблов

      Группа приглашенных журналистов толпилась у входа в здание новой железнодорожной станции. Красная широкая лента отделяла позолоченные ворота от ступеней и ждала своего часа, когда изящные серебряные ножницы перережут шелковистый край, и движение будет официально открыто. Событие не то чтоб большого значения, но зевак собралось прилично. Репортеры от всех ежедневных изданий, корреспонденты от министерства, пресс-секретари, спичрайтеры, пара меценатов, несколько знаменитостей для придания мероприятию веса. Стеклянные двери входа были натерты до блеска, ни соринки на ступенях, золотая арка блестела в лучах солнца как врата в Вальхаллу — все было идеально.       Пресс-секретарь сказал пару слов репортерам и под сдержанные аплодисменты пригласил за трибуну министра транспорта Драко Малфоя. Темно-синяя официальная мантия, строгий костюм, идеально уложенные волосы, фирменный холодный взгляд, от которого дрожали поджилки у половины министерского аппарата, ровная хорошо поставленная речь — ничего лишнего, щелчок ножницами, улыбка на камеру с алой лентой в руке. Двери станции раскрылись, впуская первый поток пассажиров, которых, пыхтя, уже ожидал выскобленный до зеркальной поверхности экспресс.       Внутреннее пространство самой станции было выложено бордовой плиткой мозаикой с причудливым узором, большие овальные часы висели в середине на длинных цепях, а сбоку огромными сверкающими буквами была размещена надпись — название станции: «Имени Гарри Поттера». Новая остановка сопрягала небольшой отрезок между Законодательным Собранием и небезызвестной площадью Гриммо.       Журналисты загудели, взлетели вверх руки. Сдержанным, легким жестом министр Малфой указал на одного из репортеров, разрешая задать вопрос. — Сэр, — громко выкрикнул тот, — это уже четвертая остановка так или иначе связанная с Гарри Поттером. Полгода назад была «Золотая», до нее «Юный лев». Вам не кажется, что это излишний пиетет и создание культа личности?       Министр приподнял бровь и небрежно одернул манжету, блеснул сталью глаз.       — Вы, юноша, живы только благодаря этому человеку, но можете сообщить ему лично на открытии следующей моей станции, что не испытываете к нему лишнего пиетета, думаю, он оценит вашу глупую дерзость, в отличие от меня, — Малфой брезгливо опустил уголки губ и сошел с трибуны.       Перед отбытием он еще раз строго проверил состояние всего внутреннего убранства новой станции и даже самолично стер батистовым платком несуществующее пятнышко с чеканной буквы «Г» в именной надписи и, раздав последние наставления, аппарировал к своему дому.       Привычный аромат прихожей, легкий флер терпкого перечного парфюма с лацканов пальто, что висело на вешалке, запах кожи от перчаток, что лежали тут же на комоде, тонкая нить аромата робусты с кухни — он уже встал, конечно.       Драко скинул мантию, бросил свои замшевые перчатки поверх кожаных, взгляд его смягчился, он распустил строгий уложенный хвост и словно развязал тугой узел напряжения.       — Детка? — крикнул он, идя по коридору, и тут же сбоку его обхватили сильные руки, вжимая в натренированное тело.       — Я смотрел прямой эфир, — чуть хриплый со сна голос в самое ухо, язык бесстыдно скользнул по шее. — Ты скандалист, — бархатный смешок и долгий глубокий поцелуй, вкус кофе на губах, ментол, улыбка и резеда от бальзама после бритья. — Министр не должен быть предвзятым, — урчащий голос, и руки загуляли по спине, по бокам, приподняли над полом, усаживая себе на бедра гибкое, острое тело юного министра, строгого блюстителя закона.       — Да плевал я на их ханжество, — выгибался Малфой в нетерпеливых руках. — Если я не могу назвать станцию именем любимого мужа, зачем вообще мне этот пост?! — смеялся он и стягивал на ходу с себя рубашку...