...Я буду долго, долго ждать И думать лишь о нашей встрече. А потом горько вспоминать, Что мокрая земля легла на мои плечи...
Охватывая спокойным, сокрытым беспросветным ворохом безразличия и непоколебимого желания осознания истины собственного существования взглядом, холодную поверхность каменных плит, Сакура нарочито медленно подходит к ним ближе, прислоняя тёплую ладонь поверх грубо выгравированных иероглифов. Неспешно проведя кончиками длинных пальцев по испещрённому крохотными трещинами каменному возведению, она переводит взгляд на покрытые плотным слоем пыли и паутины стены, на которых сквозь тёмную сеть грязи ещё виднеются прорисованные ввысь силуэты. Разрезая, отталкивающуюся от покрытых трещинами углов, тишину, еле слышимым шорохом соприкасающихся краёв чёрной ткани обветшалого кимоно, Сакура с осторожностью оседает на пол. Опираясь спиной о пронизанную холодом поверхность каменного изваяния. Прикрывая потускневшие с течением времени глаза, она пытается выхватить из собственной памяти истинно верный момент, когда её окружение было охвачено множеством ярких огней. У неё нет причин осуждать кого-то, что в столь поздний час не горят, вывешенные вдоль распадающихся стен факелы. И нет оснований стремиться к ложным мечтам, будто в её существовании ещё настанет миг, когда перед сими плитами люди свои приклонят головы, отдавая ей дань уважения. В бесформенное, неосязаемое сердце лишь, заржавевшими цепями, вплетается чувство глубокой и не имеющей дна печали. Ощущая под ладонями, пропитанный осенней холодностью и сыплющейся с прогибающегося потолка каменный пол, Сакура неспешно поднимает замёрзшие руки, трепетно разглаживая края кимоно. Она не сможет ответить себе на вопрос: когда именно стала чувствовать, проскальзывающий под рёбра леденящий внутренности холод? Она знала, что подобное происходит и видела тех, с кем когда-то поступили таким же образом. Но прочувствовать на себе весь чернеющий ужас извечного забвения, готова не была. Сакура никогда не отходила достаточно далеко от мысли, что когда-нибудь настанет момент и её саму тоже забудут, как и все предыдущие воплощения её ничтожно-тщедушной души. Она верила, что сие свершение не нагрянет в её затуманенную мороком чужих молитв судьбу, настолько скоро. Но медленно отмыкая налитые свинцом веки и смотря на то, как постепенно исчезает её обиталище, лишь глубоко вздохнула, вновь отдавая себя во власть разбредающихся в разные стороны мыслей....Пройду я тихо сквозь забытый вечер, Сложу я руки на своих ногах. Взгляну на ночь, в которой были мы раздеты, Не пожалея не о чём и никогда...
Вглядываясь в сокрытое мраком каменное пространство, перед глазами Сакуры расплывающимися прозрачными пятнами проявлялись строки рассказанного когда-то одним из прихожанинов стихотворения. Она не могла объяснить даже самой себе, по какой именно причине стала старательно вырисовывать столь далёкие воспоминания. Возможно раскрывающиеся её сознанию прошлым воплощением её же души. Сакура не знала сколько ещё протечёт сквозь пространство, времени до момента, когда ей не придётся задумываться о настолько, порой незначительных вещах, как людская забывчивость в отношении её существа. Но наблюдая за одинокой тенью, мерно создающей собственный силуэт, благодаря тусклому свету догорающей свечи, Сакура почувствовала, насколько нижчтожно было её прибывание в этом мире. Неспешно проведя по воздуху худой рукой, Сакура вновь ощутила насколько продрогло осенним холодом её тело и окружающая атмосфера, царящая в небольшом храмовом помещении. Пытаясь не состредотачивать внимание на чувствах, испытыващихся собственным телом, когда-то неосязаемым и совершенно постороннем для приходивших в храм людей, Сакура поднялась с заледенелого каменного пола, выровняясь во весь свой небольшой рост. Переводя пустеющий взгляд от одной, находящейся в помещении фигуры к другому, еле видимо проступающему силуэту оставшегося храмового убранства, она заметила колебающийся на лестницы тусклый проблеск жёлтого тёплого света. Отбрасывая свои собственные неразборчивые глазом рисунки, на поверхности пропитанных пылью и плотным слоем грязи стен, приближающийся свет ниспадал к подступам главного храмового зала. Впервые за прошедшие в забытие, неведении и прозыбании годы, в посеревших глазах, вновь затлели почерневшие угольки, вздымая к небу изумрудные языки пламени. Вглядываясь в подступивший к середине запустелой комнаты, чей-то возвышающийся тёмный силуэт, лишь неприметно освещённый желтоватым светом, находящегося в руке факела, Сакура не сразу поверила мысли, что кто-то нагрянул в это место. — Честно признаюсь: не думала, что в этот храм ещё кто-нибудь когда-то придёт..., — поднимая с пола железный подсвечник, с догорающей в ней свечой, Сакура сделала несколько шагов вперёд, преодолевая небольшие каменные ступени. Смотря в лицо, наполовину сокрытое пеленой чёрных длинных волос, Сакура невольно подумала, что опостылевшее ей одиночество ещё может быть убрано в сторону. Но она настолько давно не видела, приходящих в свой храм людей, думая, будто они на долгие времена скрыли её в своей памяти. Она не могла сказать, что в сердце не затеплился трепетный огонёк надежды на возвращение в стены её храма яркого света, когда-то окружавшего каждое храмовое помещение. Ведь если бы она произнесла подобные слова, то злостно солгала: посторонним созданиям и самой себе. — У Вас есть какие-то вопросы? Или Вы ищите помощи? — вновь сделав шаг вперёд, Сакура остановилась в нескольких метрах от пришедшего к ней незнакомого человека. — Вы спрашиваете, не нужна ли мне помощь, но способны ли вы оказать её самой себе? — направляя руку с факелом ближе к стороне, в которой находилась Сакура, незнакомец посмотрел прямо, в переливающиеся изумрудным светом глаза. — Есть ли смысл просить помощи у кого-либо, если люди порой безразличны даже к собственным страданиях? — переведя взгляд с незнакомого мужского лица ниже, женские глаза вырвали из тусклого освещения очертания красных пластин железных доспехов, — У моей судьбы уже избран путь и его невозможно изменить, если люди вновь не начнут меня вспоминать. Но даже при подобном стечении всевозможных обстоятельств моё существование ограничено стенами этого храма, — проведя взглядом вдоль распрастранившегося по каменным стенам комнаты свету, Сакура с печалью в глазах посмотрела на очертания мужского лица. — Вы видимо неспроста приняли решения восстановить в памяти мой образ... Какова цель вашего прибывания в этом месте? — У меня есть к Вам вопросы, ответы на которые мне крайне важны. — Вы ведь даже не назвали мне своего имени, — поднявшись обратно к выстроенным ровными рядам каменным плитам, Сакура осторожно поставила железный подсвечник на поверхность каменного пола. — Но ваша аура... кажется мне крайне знакомой. Хотя вряд-ли вы когда-либо сюда приходили. — Меня зовут Учиха Мадара. — Учиха..., — тихо произнеся фамилию пришедшего в храм мужчины, Сакура посмотрела на него через левое плечо, слегка повернув голову в его сторону. — Я хорошо знакома с людьми, ходящими под этим гербом. Когда-то... давно... я покровительствовала вашему клану. — Тогда вы обязаны ответить на все вопросы, которые я задам. — Я... никому и нечего не должна, — проведя хрупкой ладонью по поверхности одной из каменных плит, Сакура сделала глубокий вдох. — Представители вашего клана оставили меня и забыли, за большей ненадобностью. У меня нет права держать обиду на тех людей, ведь это случилось давно и никого из них уже нет в живых. Но... несмотря на это, во мне остались силы поддерживать тех, кто ещё меня помнит... Странно... Если человек не затерял в памяти мой образ, то почему не приходит сюда?... — А вы сами не утратили веру в себя? — подходя к обсыпающейся стене Мадара водрузил факел в поржавевший канделябр, — Ваш пустой взгляд говорит лишь о том, что вы сами забыли кем являетесь, — подойдя к каменным ступеням, которые ранее переступила Сакура, мужчина остановился глядя на узкую женскую спину, сокрытую плотной тканью чёрного кимоно. — Даже, если не верят в вас и ваши силы, можно продолжать существовать, несмотря на такие незначительные вещи как: мнение и внимание приходящих и уходящих людей. — В действительности же, — повернувшись к Мадаре лицом, Сакура обратила свой взгляд в тёмный омут чёрных глаз, — всё выглядит совершенно иначе, нежели сказанные вами ранее слова. Посмотрите, — Сакура подняла худую руку, указывая ладонью в сторону левой стены, — Когда-то на поверхности этой стены, яркими красками рассказывалась история создания этого храма. Но люди стали забывать, что возведя это место породили не только меня, для укрывания и благославления своих поступков, но и собственную, более сильную веру, — подняв с пола железный подсвечник, с всё ещё горящей в нём свечой, Сакура оголёнными ступнями неспешно прошла к стене, на которую ранее указывала, — Моя душа родилась из симбиоза человеческого отчаяния, сильного желания и неустанных чувств, что могли сохраняться во мне каждый раз, когда приходил момент моего перерождения, — вновь взглянув на лицо Мадары, Сакура слегка приподняла уголки губ в грустной улыбке. — Вы слушаете меня... но пришли сюда отыскать ответ на тревожащий вас вопрос... — Я хочу знать, каким образом можно прийти к способу обретения вечной жизни? — смотря на освещённое тусклым светом одинокой свечи бледное женское лицо, Мадара подошёл ближе к Сакуре. — Для чего Вам это? Хотя... не отвечайте. Если вы задали такой вопрос, то причина данной цели действительно весома. В таком случае у меня есть основания пологать, что знания об обретении бессмертия нужны Вам не для собственной выгоды, — сделав шаг вперёд и сокращая между ней и Мадарой расстояние до предела вытянутой руки, Сакура приподняла подсвечник вверх, дабы лучше были видны очертания мужского лица, — У вас есть человек, который дорог Вам настолько сильно, что вы готовы пожертвовать ради него всем, лишь бы он сам остался жив. Но спешу Вас огорчить... Не существует способа, позволяющего человеку жить вечно. — И вы уверены в этом? Несмотря на забвение со стороны людей, вы всё ещё существуете: стоите передо мной и разговариваете. — Если я до сих пор нахожусь в это храме, значит ещё не все люди забыли о моём существовании. Вот здесь, — поднеся к Мадаре правую руку, Сакура невесомо прикоснулась к покрывшим мужскую грудь красным железным пластинам доспехов, в области сердца, — находится самая сильная память. Сердце никогда не забудет испытанных чувств и никогда в памяти не затеряются, случившиеся однажды встречи. Иногда мы лишь не можем их вспомнить, но истинно забыть о них не в силах. Поэтому, — опустив руку, Сакура продолжила, — даже божества иногда живут исключительно на памяти тех, кто предан им всем сердцем. Вы пришли в этот храм не для прошения моего благословления или подношения молитвы, вы задали мне вопрос о том каким способом достичь бесконечного существования. Но, что говорить о нескончаемой человеческой жизни, если даже души богов не обладают свойством к постоянному перерождению? Мы будем жить до тех пор, пока вера человеческого сердца в нас сильна, даже несмотря на то, что людская судьба уже давно оборвана. — Вот значит как. Что ж, — подойдя к противоположной стене и вновь взяв в руку факел, Мадара направился к выходу из небольшой храмовой комнаты, — я получил исчерпывающий ответ. — Я уже поняла, что вы не оставите попыток найти способ к получанию того, что хочет ваше сердце. Но спросите его: действительно ли оно желает навсегда оставаться безвольным камнем судьбы? Или всё таки для защиты и спасения вашего брата не нужно будет прибегать к столь радикальным мерам....Я выжидаю! И буду навсегда рабой страстей земных!
Я всё мечтаю и мечтаю
О чём? Чтобы скорее рядом был!...