…А ты ведь так и не пришёл.
Лишь бросил слово на прощание.
Не встретился глазами и письмом
Сказал, как сильно ты по мне скучаешь…
Пристально вглядываясь в, переливающуюся ночным сумраком темноту, Мадара с присущей ему вдумчивостью, осознавал насколько опасно сгущаются краски грядущих кровопролитных сражений. В, поглощённую скрипящим чувством зыбкого страха и, следующих друг за другом бесследных исчезновений, переплетённых человеческих жизней он думал, что нет смысла страшиться пререканий судьбы — истинно в неё не веруя. Он всегда знал, что будь на то его собственная воля, среди беснующейся людскими смертями толпы, никогда бы и не существовало того, что едким скрежетом окружает его сейчас. Но, вовлекая себя в омут зыбучих чёрных песков, неустанно скрывающих истерзанные сомнениями мысли, Мадара также понимал, что несмотря на стальную волю, он всего лишь, влекомый собственными вопросами человек. Испытующе посмотрев на, переливающееся тусклыми бликами лунного света, еле видимые очертания кланового сада, Мадара медленно прикрыл усталые глаза. Сделав глубокий вдох, он неспешно опустил широкую ладонь на шероховатую поверхность деревянной оконной рамы. С осторожностью проведя рукой, вдоль узкой линии подоконника, он мысленно почувствовал чьё то незримое присутствие, прозрачной вуалью укрывающей его со спины. Мадара уже давно и прекрасно знал, что именно сейчас она за ним наблюдает. И задавая себе вопрос: было ли это необходимо? — он лишь с беззвучным эхом, отталкивающимся от уголков его сознания, продолжал ожидать завершения, предрешенного кем то одного из актов жизненного спектакля. — Не стоит проявлять столько нерешительности, — открыв глаза, Мадара убрал ладонь с деревянной подоконной поверхности, — Входи, Изуна. — Как я заметил, ты в последнее время стал более задумчивым, чем когда-либо, — входя внутрь небольшого кабинета, Изуна охватил усталым взглядом высокую фигуру, стоящего у окна, брата. — Тебе показалось, — повернувшись лицом, к вошедшему в комнату Изуне, Мадара обратил внимание, на колыхнувшийся свет одинокой свечи.…Вы похожи на первые хрупкие весенние дни,
Проводящие пальцами вдоль бледнеющей кожи.
Вы похожи на солнце восходящей зари,
Отражением в небе проходящим по лужам…
— Я слишком хорошо тебя знаю, брат, — сев напротив небольшого деревянного стола, покрытого большим количеством различных свитков и документов, Изуна сложил руки на груди, — Если тебя беспокоит какая-либо мысль, то она определённо важна. Ты ведь не тратишь время на пустые тревоги? — Решил читать нравоучения старшему брату? — слегка улыбнувшись Мадара прошёл к рабочему столу, опустившись на место перед Изуной, — Это ведь моя обязанность: учить тебя и наставлять. — Это уже не имеет какого-либо значения, — улыбаясь Изуна перевёл взгляд, на читающего документ брата. — Что-то случилось? — Завтра произойдёт важное сражение, — убрав с лица улыбку, Изуна сделал глубокий вдох, — Знай, брат: я не сомневаюсь в нашей победе. — Не стоит воспевать то, чего ещё не произошло. Это, будто делить шкуру неубитого медведя. — отложив в сторону документ, Мадара перевёл взгляд на, сидящего перед ним Изуну, — Ты ведь и сам это знаешь, — сложив руки на груди, Мадара взглянул на, догорающую, подле него свечу, — Излишняя самоуверенность в своих способностях никогда не приводила человека, к чему-либо хорошему. Хоть я в твоих силах и не сомневаюсь, ты всё равно должен всегда помнить, что противник может быть не так прост как кажется. Поэтому оставайся начеку. Хотя…тебе не обязательно всё это говорить. —Так и есть… — посмотрев на очертания кланового сада, виднеющиеся из открытого окна, Изуна тяжело выдохнул. — И всё таки… тебя тревожит что-то, помимо грядущей битвы. — Я уже говорил: тебе показалось, — взяв в руки, перечерченный письменами свиток Мадара, вновь вернулся к чтению документа. — Ты всегда таким был, брат, — улыбнувшись, Изуна медленно опустил, налитые тяжестью дня, веки, — Жаль, что… я не понял этого раньше. Или не заметил… впрочем и то, и другое тоже значения уже не имеет. — Нет смысла в том, что бы отторгать грани собственного характера. — Знаешь, брат… столько лет мы были лишь друг у друга… даже несмотря на то, что вокруг нас существовало множество других людей. Возможно для кого-то подобные слова покажутся странными, но… я не о чём не жалею и… до конца буду держаться. Я до конца буду рядом с тобой. — Я знаю. Ты мой младший брат, Изуна. И сколько бы лет ни прошло, ты всегда для меня им будешь оставаться. — Ты говоришь слишком очевидные вещи. — У меня нет веры в богов или судьбу, но с недавних пор я стал задумываться о том, что нами движет в моменты отчаяния. — отложив документ, Мадара окончательно погасил, практически догоревшую свечу. — Это делают, не только наши личные чувства или обстоятельства, сложившиеся в тот или иной момент вокруг нас. Кто бы то ни был, но он или…она управляют нашими истинными эмоциями, когда жизнь показывает, насколько сильно «мы» отличаемся от нашего настоящего «я». И в конце концов, будь ты правителем страны или обычным продавцом тканей, увядаешь, оставляя после себя лишь холодный надгробный камень. — Разве только это? — поднявшись с шероховатой поверхности татами, Изуна вновь взглянул на брата. — Не стоит таить в сердце то, что тебя тревожит. Я ведь… смогу тебя понять, брат. — Не надумывай себе лишнего. — Мадара повернул голову в сторону Изуны, посмотрев ему прямо в глаза. — Всё идёт так как должно. — Если ты так говоришь, значит всё действительно складывается, так как нужно. Возникшая, после ухода Изуны давящая тишина, раздавалась в голове Мадары гулким набатом, сковывая мысли, пытающиеся принять свой обычный ритм. Проникающий в комнату, из открытого окна, свежий ночной воздух легко прикасался к мужскому лицу, смотрящему вслед, сгущающейся ночной темноте, принося с собой сладкий аромат цветов. Обдумывая каждое сказанное ранее слово, что есть вполне разумное решение, Мадара не мог прийти к полному пониманию уже случившихся событий. Он задавал себе вопрос, с каждым разом усерднее пытаясь отыскать на него ответ: когда жизнь стала настолько запутанной? Хотя было довольно глупо полагать, будто она к этому непричастна. Были ли сложившиеся обстоятельства спланированы кем то заранее? — Мадара не знал. В момент, когда он сказал, что всё идёт, так как и должно, он солгал не только Изуне, но и самому себе — осознавая это, но вовсе не погружаясь в сожаления или терзания из-за подобных мыслей. Возможно Изуна и не заметил, что те слова старшего брата оказались ложью, но он был умён, и достаточно, чтобы всё-таки понять, что некоторые вещи происходят, явно не по плану. Случавшиеся с ней, порой настолько короткие встречи, иногда не поддавались восприятию реальности и самого Мадары, отчего каждое её действие и слово казались совершенно неземными. Странные сравнения и фразы, противоположные поступкам и настолько шатким чувствам — создавали между собой симбиоз их отношений. Настойчивые касания больших мужских рук к, почти эфемерному телу, сохраняющим в себе жизнь с последними надеждами совершенно незнакомых Мадаре людей, оставались в памяти яркой — печальной вспышкой. Разговоры о вечной жизни и давно предрешённой трагедии, сливающиеся в потоке робких прикосновений тонких женских пальцев, проводящих вдоль плотной ткани его одежды — переходили в новую стадию его личных, потаённых мыслей. Перепутанные между собой нити человеческих судеб сплетали воедино их общую историю, торопливо раскроенную по краям неумелым портным. Продолжая смотреть в глубь ночной темноты кланового сада, Мадара заметил прошедшую вдоль татами тень — отражённую холодным лунным светом. Шорох ткани шёлкового кимоно, не переставая слышался в голове, раскрывая перед глазами воспоминания о моменте их первой встречи. Вдыхая прохладный воздух, Мадара улавливал ноты сладкого аромата — незнакомого ему цветка. Закрывая глаза, каждый раз под веками медленными, отточенными движениями разворачивалась картина — опадающие к земле лепестки белой камелии. Цветка, что не имеет аромата. Мадара вновь задал себе вопрос: есть ли в таковом смысл? — помня, что этот цветок был изображён на её одеждах.…Я буду ждать тебя здесь, где нет снежных ненастий.
Я буду ждать тебя здесь, где разлетаются буря и страсти,
Я буду ждать тебя здесь, где нет сломленных человеческих жизней,
Я буду ждать тебя здесь, где в своё время желтеют листья…