***
С момента того самого разговора проходит две недели, и пока я гримирую прелестную шестилетку для её заключительной сцены в сериале, раздаётся телефонный звонок. Я сбрасываю и отправляю дежурное сообщение «Перезвоню», добавляя завершающие штрихи в яркие синяки и ссадину над губой. Ребёнок отправляется на площадку, где её ждёт счастливое воссоединение с сериальными родителями, а я бреду в курилку. Едва прикурив сигарету, я мгновенно перезваниваю Антону в надежде, что сейчас речь пойдёт про мою работу, а не как обычно: «Ебать я заебался!». Дружба дружбой, а проблемы, к сожалению, по расписанию, хотя у моей проблемы нет перерывов, и даже засыпать приходится с тяжестью тревоги в грудной клетке. — Крошка-картошка, привет! Мне Стас сказал, что у него есть какой-то вариант работы — по его словам, жутко прибыльной и абсолютно несложной, — Антон взбудоражен, даже взвинчен, и голос звенит неподдельной радостью. Он всегда так беспокоится обо мне, это невозможно не заметить; и это невозможно не ценить. — Это который Шеминов? — я с усердием копаюсь в воспоминаниях: со Стасом я пересекалась лишь дважды, но слухами о нём, как говорится, земля полнится. Сам Антон часто упоминает Стаса в контексте рабочих новостей, но лучше не опираться на эти впечатления — слишком уж они субъективны. — Тот. Говорит, готов при встрече объяснить всё в подробностях. Мне наотрез отказался рассказывать, и я уже сгораю от нетерпения, — Шастун улыбается, я слышу это в голосе друга так же отчётливо, как собственное дыхание. — Если выгорит, я твоя вечная должница, Тош, — выпускаю дым из лёгких и вымучиваю ответную улыбку. Друг берёт с меня обещание рассказать все подробности и отключается — моя сигарета как раз заканчивается к этому моменту. Хвала небесам, в Телеграме мне удаётся найти сохранённый номер Стаса, который я наверняка получила после первого дня совместной работы. Я кусаю пальцы, стараясь придумать достаточно официальное сообщение, но случайно отправляю его незаконченным — адресату улетает лишь «Привет, Стас!». Тот откликается мгновенно и тоже называет меня по имени, после чего сразу предлагает назначить встречу, потому что «не телефонный разговор». Так даже проще, не придётся подбирать формулировки и конструкции: устная речь даётся мне проще, чем письменная, если речь, конечно, не о дружеской переписке. Я заинтригована до ужаса, поэтому договариваюсь о рандеву уже назавтра. Придётся вызывать такси с работы, зато, возможно, я получу прибыльную работу. С радостными мыслями я возвращаюсь в студию.***
— Ты совсем больной? — озвученное предложение Шеминова кажется до того абсурдным, что я тупо хихикаю и смотрю на плавающие в чашке чаинки. У Стаса такое серьёзное, в противовес моему, лицо, что становится не на шутку страшно. Я надеюсь на то, что сейчас кто-нибудь выскочит с воплями «Розыгрыш!», из-под стола выкатится Валдис Пельш, иначе придётся всерьёз задуматься о своём и Стасовом психическом здоровье. — Я серьёзно. У тебя наверняка миллиард вопросов, я готов на них… — этот деловитый тон раздражает меня просто до пятен перед глазами, поэтому я прерываю Стаса жестом, призывая заткнуться, и сверлю мужчину ледяным взглядом. — Я не настолько в отчаянии, чтоб идти в чёртов эскорт, ясно? До свидания, Стас, — я бросаю на стол пятисотрублёвую купюру, которая дважды покроет мой недопитый чай, и стремительно покидаю кофейню. Прямо на пороге я закуриваю в надежде, что у Шеминова хватит мозгов не идти вслед и переубеждать меня. Я негодую так, что даже подташнивает вполне ощутимо. Физическое состояние часто подтягивается за эмоциональным, и сегодня это совсем не к месту. Не хотелось бы хлопнуться в обморок после разговора со Стасом — тот может слишком много о себе подумать. Хочется то ли смеяться, то ли плакать. В городе темно, но осознать это в полной мере не получается — кругом горит огромное количество фонарей, гирлянд, экранов телефонов, фар и просто огоньков на кончиках подожжённых сигарет. Изо рта с выдохом вылетает крошечное облачко пара, и я кутаюсь в пальто, задумчиво покусывая фильтр. Ситуация идиотская до ужаса, хочется позвонить Шасту и пожаловаться, что его коллеги — поехавшие наглухо психи. Однако Антон предупреждал, что сегодняшний вечер у него занят, так что я просто пялюсь на открытую страницу нашей переписки и горестно вздыхаю. — Бля, это не эскорт, истеричка, — я дёргаюсь от испуга, потому что голос Стаса звучит прямо над ухом. Телефон едва не летит на сырой асфальт, и я цокаю. — Трахаться-то не надо. Последние исследования утверждают, что эскорт всё же предполагает оказание интимных услуг, это высший слой проституции. А тут никакого доступа к телу. — Блять, ты… Ты просто… — яркие и жёсткие оскорбления застревают колючим комком в горле. Сигарета в моих дрожащих пальцах слишком близко к лицу Шема, он хмурится от едкого дыма и отшатывается, плотнее запахивая ветровку. — Не я, а он. Я просто помогаю, потому что он наверняка не справится с подбором идеальной кандидатуры… Ну, и это в моих интересах тоже. В курсе будем только ты, я и он, — Стас как будто по-прежнему питает надежду уговорить меня, и это смешит. — И ещё девчонок двадцать, с которыми ты уже провёл собеседование? — я заливаюсь издевательским хохотом. Сюр! Меня точно погрузили в абсурдное реалити-шоу, а в кепке у Шеминова — камера. — Ты была первой, — Стас почти интимно понижает голос, и я снова смеюсь, не в силах остановиться: попахивает истерикой, но я лишь смахиваю проступившие слёзы с кончиков ресниц и смотрю на него в упор, изогнув бровь. Взгляда мужчина не отводит и действительно всем своим видом полностью демонстрирует уверенность в собственных словах: как будто не предложил полную чушь минут десять назад, а то и меньше. — Как почётно! — яд в голосе сладко-горьковатый, и Шеминов морщится от отвращения. — Почему я, Стас? Каковы критерии отбора? — я хмыкаю. — Мы, как минимум, знакомы, — Стас загибает палец. — На Арса слюни ты не пускаешь, как многие, просто делаешь свою работу. Тебе срочно необходимы деньги. За тебя очень просил Тоха, — на четвёртом пальце Шеминов останавливается. — Все звёзды расположились как в самой настоящей сказке, — Стас мило улыбается и запрокидывает голову, разглядывая небо. Терпеливо ждёт моего ответа, ни на толику не растеряв прежней уверенности в собственной правоте. — Дерьмовая сказка, — я закуриваю вторую на автомате и почти сразу жалею о содеянном: горло дерёт, подкатывает тошнота. Я вынужденно отправляю целую сигарету в мусорное ведро и вздыхаю. — Созвонись с ним. Он сам не уверен в собственной затее, но вы, может, сработаетесь. Найдёте для себя общие выгоды, тыры-пыры, трали-вали, — Шем накидывает капюшон на голову и всем видом демонстрирует намерение уйти. — Какого Дьявола он вообще всё это задумал? Загадочный, скрытный образ куда более выгодный. Ему идёт. — Это Арсений сам тебе объяснит. Или нет, я в душе не ебу, но просто созвонись, как будешь готова, — Стас уже разворачивается, как вдруг делает шаг назад с громким «О!», — Антону, кстати, ни слова! — Шеминов оставляет меня в одиночестве, и идти до метро приходится на автопилоте, лениво толкая прохожих локтями. Какого хуя вообще?..***
— Привет, — я не смогла придумать ничего лучше. Несколько минут сидела, занеся палец над кнопкой вызова, и старалась сочинить приветствие, объяснения, самопрезентацию. Я ненавижу телефонные разговоры. Исключение составляют лишь мой отец и лучший друг, общение с которыми я люблю во всех формах и вариантах. На другом конце провода тишина, но я упорно жду, пока собеседник ответит тем же и, желательно, избавит меня от необходимости задавать вопросы, ответив самостоятельно. — Э, да, добрый день, а это?.. — голос в трубке усталый, какой-то тусклый. — Регина. Стас, возможно, говорил обо мне, — я сама звучу, как девчонка, которая звонит классному руководителю узнавать домашнее задание: неуверенно и смешно. — О, — Арсений долго молчит, тишина на другом конце линии прерывается лишь размеренным дыханием, — неожиданно. Здравствуй. — Я сама не ожидала, — мне кажется, что я произношу это достаточно тихо, чтоб остаться неуслышанной, но Арс хмыкает в ответ. — Слушай, ужасно тупо обсуждать такие вещи по телефону, ты не против увидеться в ближайшее время? — я даю нам обоим отсрочку, чтоб успеть передумать и дать заднюю, если что. Кажется, слышен вздох облегчения: обнаружен ещё один нелюбитель телефонной трескотни. — Хм, до пятницы я в Питере. Сейчас, погоди, гляну в календарь и уточню, когда мне в Москву, — голос искажается, видимо, Арсений переключается на громкую связь. — Я тоже пока в Питере. К семье приехала, так что можешь поискать окошко, пока ты здесь, — хмыкаю и жду ответа, и Арс, кажется, тоже сдавленно хихикает в ответ: я будто записываюсь к врачу или на приём к президенту. — Завтра после смены на съёмках можешь меня встретить, на машине прокатимся и поговорим. Если тебе нормально, конечно, — жуткой неловкостью сквозит каждое слово, и я вдруг осознаю, в какое дерьмо влезаю — прямо в ту же секунду, как с губ срывается: «Окей, скинешь подробности в Телеге?». И Арсений действительно скидывает через пару минут. И стикер какой-то совершенно нелепый с котиком, видимо, чтоб разрядить обстановку — хотя котёнок, даже самый очаровательный, не поможет. В ответ я скидываю косого анимированного пса и откладываю телефон, пряча лицо в подушку. Сон приходит на удивление быстро; организм измаялся от сомнений и беспокойств. Сновидения приходят до безумия путаные и тревожные, я просыпаюсь несколько раз за ночь с громко бьющимся сердцем и частым дыханием в ворохе из подушек и со сбитой в комок простынёй. Приходится уверять себя, что это не дурные знаки, которые отговаривают меня принимать предложение, а просто совпадения — так же бывает? Хотя тут и знаков не надо, чтоб понять, насколько глупа моя затея. И затея Попова, безусловно, но перекладывать всю ответственность на него не буду.***
— Привет! — я стараюсь быть доброжелательной и спокойной, хотя выходит из рук вон плохо. У меня от нервов крутит живот и потеют ладошки, словно я решилась пригласить на белый танец самого красивого мальчика из параллели. — Привет, — Арсений широко зевает, прям до слезящихся глаз, и с широченной улыбкой принимает из моих рук чашку кофе. Вместо благодарности отвешивает шутливый поклон, я хихикаю, но сдавленно и неискренне. — Я не знала, что ты пьёшь, взяла американо, — сама я отпиваю из своего стакана кислый ягодный чай — бодрит не хуже этого вашего кофе. Просто потому, что я без сахара чай не пью. Кисло, противно — супер, глаза уже лезут на лоб, а не слипаются. — Самое то, спасибо, э-э… — Попов смущается и прячет неловкость за солнцезащитными очками, опуская их на нос и отгораживаясь от меня тёмными стёклами. Удобно, жаль, я до этого не додумалась, когда собиралась на встречу. — Можно просто Рен, если тебе так удобно. — Мы виделись раньше? Стас сказал, что мы пересекались, а я в упор не помню, где. Прости, — Арс вздыхает. — На съёмках «Команд». Неважно, я понимаю, какое количество лиц перед тобой мелькает ежедневно. — О, Регина! Точно! Я вспомнил! — я смущённо улыбаюсь и переминаюсь с ноги на ногу. Арс лениво потягивает кофе и не спешит ни к какой машине, хотя я рассчитывала сразу перейти к делу. Что ж, если ему нужно перестроиться — ладно. Потерпим. — Ты же с Шастом дружишь, да? Он упоминал тебя несколько раз. — Дружу, да. Надеюсь, он не рассказывал всякие позорные истории, иначе я не смогу с тобой спокойно взаимодействовать и просто сгорю со стыда. — Да ладно! Подумаешь, секс втроём! — Арс беззаботно машет рукой, пока я глупо хлопаю глазами и представляю, что сделаю с Шастуном в ближайшее время. — Что? Какого… — Я даже не планировал попасть так сразу, но твоя реакция бесценна. Антон ничего такого не рассказывал, я просто ляпнул сходу. Расскажешь подробности? — Арсений постепенно расслабляется и начинает смеяться — мелодично и тихо. Несмотря на собственный румянец, заливший кожу до самой, кажется, макушки, я возвращаю добрую улыбку собеседнику, пытаясь разглядеть за тёмными очками голубые глаза. Попов наконец двигается в сторону парковки, и я облегчённо выдыхаю, надеясь спрятать собственный взгляд в мелькающим за окнами Питером, надеясь, что всё пройдёт гладко. Не каждый день я всё-таки вписываюсь в самые безумные на планете авантюры. Сам Арсений не выглядит чертовски уверенным, поэтому я иду за ним не совсем как на казнь — так, несерьёзные издевательства, не более. — Ну, что ж. Придётся говорить мне, как главному креативщику всего этого пиздеца, — Арс обречённо вздыхает, когда мы пристёгиваемся и обустраиваемся в авто. — Если что, в машине можно курить. Так вот, я решил отбиться от всех разом: от журналистов, знакомых, фанатов и тэдэ, и тэпэ. «Прикрытие» — это же популярная в шоу-бизнесе тема? При жизни на одном только «ТНТ» ещё можно было выдерживать натиск, придуриваться непробиваемым и загадочным, а потом сериалы эти, кино… — Арсений выруливает на дорогу, и машина почти сразу тормозит на светофоре. Я кусаю пальцы и внимательно слушаю, не решаясь пока закурить, несмотря на официальное позволение, хотя хочется до трясучки. — Я рад, конечно, но это всё… тяжело мне даётся. Одно дело, когда видео с твоей собственной свадьбы гуляет по сети, хотя ты надеялся, что оно никуда не попадёт. Другое — просочившийся в Интернет развод. Вот тогда уже рвать и метать захотелось, я почувствовал себя уязвимым и практически голым. Когда-то ходила популярная шутка, что в фандоме одни четырнадцатилетние. Но они, блять, выросли за эти годы! И чего-то захотели. Некоторые из них захотели непосредственно меня. К Антону какие вопросы? У него Ира, там всё ясно. У Димы Катя, а к Серёге никто даже не лезет, — я невольно фыркаю от смеха, и Арс улыбается в ответ, пусть нервно и бегло, словно боится сбиться с истории. — Извини, что перебила, больше ржать не буду, — молчание затягивается на пару мучительно долгих минут, и я решаю прервать его. — Да всё нормально, залип просто, — Арсений встряхивается и задумчиво чешет затылок. — Короче, я долго обсуждал это всё со Стасом, он же креативщик, и в итоге мы коллегиально решили, что самое простое и гениальное решение придумали ещё до нас. Тупо врать какой-нибудь девушке и в корыстных целях таскать её на мероприятия нет никакого желания, поэтому всё честно. И выгодно обоим. Вроде. — Попов кажется очень неуверенным, и он явно не в восторге от происходящего, как и я. После минуты молчания, в которую я задумчиво изучаю плывущий мимо горизонт, Арс уточняет: — Ведь так? — Наверняка нашёлся бы кто-то, кому бы это ещё и миллиард подписчиков в Инсте принесло, и все эти медийные и социальные плюшки, но мне просто очень нужны деньги. На этом мои выгоды всё. И если мы вместе составим контракт с привлечением моего юриста — я, пожалуй, за. Ситуация безвыходная, к сожалению. — Не проблема, хоть два юриста. Условия мизерные, если можно так сказать, ты можешь выкатить мне и десятку сверху. Главное — вжиться в это дерьмо и не тонуть в легенде. И не пиздеть, прости за грубость. Даже Антону я бы не стал доверять эту информацию. — А как я отмажусь, что за работу мне предложил Шем? Это же изначально решалось через Шастуна, и он уже ждёт от меня краткую сводку по итогам встречи со Стасом. Если пару дней я могу выкручиваться, дальше станет совсем тяжко. — Стас что-то там почти придумал на этот счёт, — отмахивается Арсений, и я понимаю его безразличие; Шаст — меньшее из зол, но тем не менее я беспокоюсь о том, что друг может обидеться на меня, если враньё в итоге вскроется. — Шаст не идиот. Он всё поймёт. — Ну, если уж и поймёт, придётся смириться и попросить его тоже подписать какую-нибудь бумажку. Всё решаемо, не беспокойся, это вообще практически не проблема. Главная проблема — твоё согласие или несогласие. Я не давлю, время есть, но если откровенно, я бы хотел, чтоб это была именно ты. Искать среди незнакомых совсем не хочется, а все те, с кем меня уже заочно свёл фандом, к такому наверняка не готовы. Ты просто идеальный вариант, Рен, — Арс ободряюще улыбается мне и заруливает во двор какой-то новостройки. Надеюсь, отсюда хотя бы уехать можно не с шестью пересадками. — Да, смахивает на самое удивительное стечение обстоятельств в моей жизни, — я задумчиво кручу в руках телефон и озираюсь по сторонам, выйдя из автомобиля. Неба почти не видно, всё закрывают макушки высоких домов. Я вздыхаю и поворачиваюсь к Арсению, планируя попрощаться. — Поднимешься? Угощу тебя кофе. — Раз я вписываюсь в эту авантюру, записывай первый факт обо мне: терпеть не могу кофе.