Глава первая
19 сентября 2021 г. в 11:04
Они уже четыре часа, если не полдня, ткали над солнцем, которое, казалось, висело и пекло прямо над головой. У Эзры начинали неметь пальцы. Он взял один из прутьев, которые собрал утром, и попытался переплести его с другими, но тот выскользнул из его толстых, грубых пальцев.
Расстроенный, парень украдкой взглянул на Трауна. Тот сидел на другом конце полянки спиной к нему и лицом к реке, продолжая работу. Почти законченная циновка, метров на пять длиннее той, что получалась у Бриджера, лежала у него под ногами, и, хоть капли пота блестели на его синей коже, он не сбавлял обороты.
Джедай бросил взгляд на свою циновку и на жалкий прутик, который он оставил торчать концом вверх, — так, как точно не должно быть. Он успокоил свой разум, потянувшись к звукам природы вокруг себя — к влаге, собранной в клетках умирающего листа, — и использовал Силу, направляя её на своё изделие.
Но после этого он почувствовал себя ещё более измученным, чем раньше. Да уж, использование Силы для вязания — отличное достижение. И вообще, Эзра уже не раз дал понять, что необходимости в новом убежище с новым покрытием не было, ведь они прекрасно пережили зиму на безлюдной планете в своём старом.
Но, как утверждал синекожий умник, старое укрытие было построено для сохранения тепла. И, опять же, по его словам, с каждым днём температура будет повышаться. Короткие зимы, длинные лета — откуда ему это известно, Эзра понятия не имел, да и не волновало это его особо.
Фыркнув, парень откинул незаконченную циновку в сторону, а та, словно издеваясь над ним, издала противный скрип, которого издавать явно не должна.
— У меня перерыв, — объявил он. Траун никак не отреагировал на его слова, как и предполагалось. Однако разочарование, кипевшее внутри, было так сильно, что объяснение само сорвалось с языка: — Я не могу работать с этой крайтовой отрыжкой! Даже когда я использую Силу, она не встаёт на место!
Не оглядываясь назад, гранд-адмирал ответил ровным и звучащим наполовину голосом, будто он долгое время был погружён в раздумья и ещё не до конца вернулся:
— Для этого нужна практика.
Бриджер бросил взгляд на циновку своего собеседника, растянувшуюся на несколько метров.
— Вот как? Мужик, я был бы очень рад хотя бы один раз по-настоящему попрактиковаться в этом!
Сарказм не остался незамеченным.
— Вы использовали Силу для плетения? — в ответ произнёс Траун, не отрывая взгляда от своей работы. Его руки едва двигались, когда он работал, но юноша видел, как с каждым движением к циновке добавлялся сантиметр за сантиметром, как по волшебству.
— И что с того?
Пару мгновений имперец не отвечал. Джедай придвинулся ближе, обойдя недостроенное укрытие, окружённое рядами самодельных инструментов и длинных деревянных брусьев, и остановился в нескольких метрах от Трауна, прислонившись к дереву. Глаза инородца на мгновение скользнули по нему, прежде чем вернуться к циновке в руках; он ткал так легко, что Эзра мог списать это только на мышечную память.
Полтора месяца назад он посмеялся бы над любым, кто предположил бы, что гранд-адмирал может плести коврики на основе мышечной памяти. С другой стороны, полтора месяца назад он и представить себе не мог, что окажется на необитаемой планете вместе с ним.
Не сбавляя скорости, синекожий ткач дошёл до конца циновки и связал её концы. «Карабаст! — бросил парень про себя. — Как он мог её уже закончить?» Закончив работу, мужчина аккуратно сложил её и понёс к убежищу, а не бросил её устало к ногам, как поступил Эзра.
— Возможно, вы могли бы использовать Силу для быстрого выполнения заданий, — отозвался Траун, — если бы не пренебрегали тренировками в течение последних сорока шести дней.
Ярость вскипела в джедае так быстро, что на мгновение он потерял дар речи. Он сжал кулаки и наклонил подбородок вниз, заставив себя сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем огрызнуться на собеседника. Прежде чем сказать что-то излишне провокационное или отталкивающее… как он делал ещё недавно, когда они с адмиралом не прекращая бросались друг на друга.
И всё же он не сдержался.
— Знаешь, — прошипел он сквозь зубы, — я делаю здесь всё, что в моих силах, как и ты. Это не значит, что я бездельничаю, пока ты работаешь, — я беру на себя то, что могу, ясно? И знаешь, мне сложно нормально тренироваться без моего учителя, мёртвого учителя.
Если Траун и понял, насколько было глупо поднимать вопрос о тренировках, когда он был частично виновен в смерти Кейнана, то он не показал виду. Он осмотрел на циновку, брошенную Бриджером, и без дальнейших комментариев приступил к её завершению. Его лицо было совершено не читаемо, на нём не было эмоций. В наступившей тишине юноша отвернулся, полностью сосредоточившись на своём дыхании. Он немного съязвил с ответом, как всегда, — превращая свой гнев в шутку, насколько мог, — вот только это не работало на Трауне, в отличие от многих имперских офицеров в прошлом. И теперь он остался с неприятными последствиями своего необдуманного гнева, которые теперь привязались к нему, как паразиты.
Закрыв глаза, он вновь увидел лицо Кейнана, которое не был в состоянии как-либо отбросить. Отбросить так же, как и последовавшие за ним образы: Геры, Сабин, Зеба… Они предстают перед ним, а затем медленно уходят, забирая гнев с собой.
Оставляя Эзру в ступоре, со слезящимися глазами и ещё более измученным, чем прежде.
— Отсутствие учителя, — сказал Траун, как будто точно знал, когда начать разговор было безопаснее, — не является точкой в обучении. Нужно всего лишь иметь некоторую приспособляемость и творческую искру.
Парень вздохнул, подогнув колени под себя возле старой коричневой травы, рядом с собеседником. Молодая растительность была бледно-зелёного цвета — светлее, чем на Лотале. Он рассеяно ковырял её, прокручивая в голове услышанные ранее слова.
— Я не знаю, что я могу делать в этих условиях. Кроме, разве что, медитаций.
Траун посмотрел на него, но ничего не сказал. Тем не менее, Эзра ощетинился, готовясь огрызнуться, если тот хоть как-то заметит, что — насколько они оба могли судить — гранд-адмирал каждый день проводил в медитации больше времени, чем джедай.
— У меня нет светового меча, чтобы оттачивать боевые навыки, — продолжал юноша, — как и нет священных текстов для изучения. Ты ничего не понимаешь в Силе, так что…
Плечо собеседника дёрнулось в некоем подобии пожатия.
— Вы могли бы прочесть мои мысли, — сказал он.
Бриджер удивлённо дёрнулся, не до конца понимая смысл этих слов. Он посчитал их за некую метафору, которая не стоила большого количества времени. Но затем синекожий поднял взгляд, его красные глаза впились в парня. Эзра что-то упустил.
— Прочесть твои мысли? — повторил он.
— Попробуйте, — спокойно кивнул мужчина. Он всё ещё ткал, время от времени поглядывая на свою работу, ожидая, когда парень ответит. На шее у него был завязан длинный кожаный шнурок, с которого свисал потускневший старый кулон. Можно было предположить, что это имперский вариант офицерских жетонов, но Эзра не был в этом уверен. Он на мгновение задержал взгляд на кулоне, вспоминая свою растерянность при первом его обнаружении. Впервые он смог подметить какое-то доказательство, что Траун был живым существом, а не просто бесчувственным имперским дроидом. Но сейчас он уже привык к этой вещице, воспринимая её как ещё одну деталь его новой жизни.
— Ты имеешь в виду это буквально? — спросил джедай, решив, по крайней мере, какое-то время поиграться чтением мыслей. — Или это какая-то попытка меня поддеть?
— Попытка поддеть?
— Ладно, не бери в голову.
Гранд-адмирад посмотрел на собеседника, возможно, ожидая объяснений этих слов. По итогу не получив никакого ответа, он вернулся к плетению и спокойно сказал:
— Я не имел ввиду это буквально.
Юноша отметил это с некоторым облегчением.
— Я считаю, что разумы не организованы, как текст, который можно читать буквально, — продолжал имперец, — насколько я помню, «чтение разума» — это общая базовая идиома, которая означает телепатическое наблюдение за разумом другого существа с целью достичь осознания мыслительного процесса и эмоционального состояния этого самого существа. Это я имел в виду.
Облегчение как ветром сдуло.
— Джедаи не умеют читать мысли, — сказал Бриджер со всем терпением, на какое был способен. — Иногда мы можем влиять на людей, но это не значит, что мы способны видеть их мысли, эмоции и всё остальное.
Траун бросил на него ровный и невозмутимый взгляд.
— Возможно, вы, как человек, не умеете читать мысли. А возможно, ваш учитель, Кейнан Джаррус, также не обладал этим знанием или же считал неразумным обучать вас ему в столь юном возрасте. Согласно архивам, он сам не был полностью обучен. Но это устоявшаяся техника джедаев, и я думаю, что с некоторой практикой вы сможете её постичь.
Эзра усмехнулся.
— Что ты, ранкор меня сожри, можешь знать о техниках джедаев?
Снова переведя внимание на плетёную циновку, мужчина бросил коротко:
— Я знаю достаточно.
— Ты когда-нибудь встречал джедая? — не унимался парень. Он услышал в своём голосе нотку вызова, что снова натолкнуло его на мысль о ненужной провокации. — Кроме меня и моего учителя? — добавил он, делая сознательное усилие, чтобы смягчить напор.
Собеседник кивнул. Он даже не удосужился повернуться в его сторону. Эзра раздражённо фыркнул.
— Просто кивнуть головой — это определенно не ответ на мой вопрос.
— Я встречал джедая, — вежливо ответил гранд-адмирал.
Бриджер не мог понять, то ли синекожий дразнил его забавы ради, то ли пытался преподать урок терпения, то ли он от природы был такой раздражающий. Эзра провёл ладонями по лицу, стараясь, по крайней мере, говорить вежливо на случай, если это была проверка:
— С кем именно ты встречался? Когда это было?
Имперец на мгновение оторвался от плетения циновки, положив ладони на траву позади себя и отодвинувшись на несколько сантиметров от юноши, поближе к куче срезанных веток.
— Вас интересует возможность обучения? — спросил он, разгладив складки циновки, прежде чем вернуться к работе.
— Меня интересует, с каким джедаем ты познакомился и когда, — повторил Эзра, скрестив руки на груди.
И снова Траун слегка пожал плечами.
— Я имел дело с Императором Палпатином. Он является одарённым Силой. Я также знаком с Дартом Вейдером, тоже использующим Силу, и некоторое время работал с ним.
— Это ситхи, — фыркнул парень, внезапно теряя терпение и одновременно думая: «Крифф, я должен был догадаться». — Ситхи — это совершенно другое вероучение, мужик. Это все равно что сравнивать банту с ранкором. Ситхи — не джедаи.
— Значит, подразумевается, что только последователи определённых религий могут читать мысли и что эта способность не присуща всем, кто может использовать Силу?
— Не знаю, — бросил Эзра, вскидывая руки. — Может быть? Ты знаешь, есть Тёмная Сторона Силы и Светлая Сторона, и джедаи не должны использовать Темную Сторону. Может быть, чтение мыслей — это техника Тёмной стороны, если это вообще техника, — быстро добавил он.
Траун долго не отвечал. Казалось, он обдумывает новую информацию.
— Объясните мне, что такое Светлая Сторона, а что такое Тёмная, — сказал он наконец.
— Объясните, пожалуйста, Тёмную и Светлую Стороны, — протянул юноша.
Имперец не добавил «пожалуйста». Вздохнув, джедай откинулся назад и попытался собраться с мыслями. Тепло от солнца просачивалось через одежду, и теперь он чувствовал себя и не слишком комфортно, но, в то же время, не настолько плохо, чтобы снять её.
— Итак, — сказал он, — Сила подобна животворящей энергии во всех вещах, верно?
Он не был уверен, была ли эта информация новой для гранд-адмирала или нет, но тот никак этого не показал.
— И жизнь, и смерть питаются Силой. Использование Светлой Стороны означает, что ты используешь Силу, чтобы помогать людям и способствовать миру, но использование Тёмной Стороны означает, что ты делаешь абсолютно противоположное. Ты просто подпитываешься всеми плохими вещами в мире, такими как смерть, война… — Он огляделся в поисках новых примеров, — не знаю, может, голод. Иногда последователи Тёмной стороны кажутся сильнее, поскольку они используют негативные эмоции, чтобы усилить свои способности, — например, если вы сильно ненавидите человека, с которым сражаетесь, и впитываете свою ненависть вместо того, чтобы пропустить её сквозь себя, вы прикасаетесь к Тёмной Стороне.
Он заколебался, не зная, слушает ли его Траун или нет.
— В таком случае, — ровным голосом произнёс собеседник, — сами по себе действия с Силой не являются ни Тёмными, ни Светлыми. Именно эмоция, к которой человек обращается, решает, является ли действие Тёмным или Светлым.
— Э-э, нет. Я так не думаю. Некоторые вещи просто плохие. Ты ведь знаешь, что некоторые вещи плохие, верно? Например, когда Вейдер душит людей Силой. Если ты используешь Силу, чтобы задушить кого-то, это в значительной степени автоматически означает переход на Тёмную Сторону, прямо с места в карьер. Или какие-нибудь пытки — это тоже Тёмная Сторона.
— Или убийство, — дополнил имперец, впившись в него взглядом, и от этого у Эзры внезапно пересохло во рту.
— Бывают времена, когда приходится убивать, — попытался оправдаться парень, глядя в сторону и стараясь не думать обо всех людях (вражеских солдатах, сказал он себе, но эта мысль пусто звенела в его голове) на борту «Химеры».
— Немногие общества признают преступление более отвратительное с моральной точки зрения, чем убийство, — сказал синекожий собеседник. Тон его голоса не выдавал никаких особых эмоций. Он снова уставился на циновку.
— Да, но большинство делает исключения в военное время, — парировал Бриджер, стараясь, чтобы его голос звучал легко, как будто это была просто философская дискуссия. Как будто это ничего не значило для них обоих.
— Большинство, — согласился Траун.
Долгое время он просто работал молча. Джедай также наклонился, чтобы порыться в куче отброшенных прутьев, вытягивая один наполовину сплетенный себе на колени. Некоторое время он возился с ним, пытаясь избавиться от тёмных мыслей, роящихся в голове.
— Меня душил джедай через Силу, — наконец сказал гранд-адмирал, и, несмотря на всё ещё тяжелую тему, Эзра почувствовал, что его плечи немного расслабились, когда он понял, что они наконец подходят к концу дискуссии.
— Дарт Вейдер не джедай. Это можно понять по титулу «Дарт».
— Лорд Вейдер также меня душил, — признал собеседник, склонив голову. — Но это было много лет назад, незадолго до Восхода Империи. Он был тогда джедаем, а не ситхом.
Юноша не нашёлся с ответом. Он сплел ещё несколько сантиметров веревки; он видел резкое ухудшение качества там, где заканчивались узлы синекожего и начинались его собственные, и потратил несколько секунд, пытаясь выправить эту ситуацию. Траун, сидевший напротив него, шумно выдохнул и откинулся назад, опершись на ладони, подражая позе джедая. Он посмотрел на солнце, сузив глаза и слегка вздрогнув, прежде чем отвести их в сторону.
— Возможно, с моральной точки зрения неправильно читать чужие мысли или влиять на них, — уступил он, — но стратегически обе способности ценны. Вы использовали Силу, чтобы влиять на других людей, верно?
— Верно, — неохотно согласился Эзра.
— Я нахожу это более сомнительным, чем просто наблюдение за мыслями другого человека. Или, по-вашему, это не так?
Парень покачал головой, отказываясь отвечать.
— В первом случае вы просто вторгаетесь в частную жизнь человека, но если убийство становится приемлемым актом во время войны, то и подобные действия тоже. Во втором случае вы заходите так далеко, что намеренно искажаете мысли человека, заставляя его действовать против своей воли, — во многих случаях и в большинстве миров подобное лишь немногим более приемлемо, чем убийство. Подумайте об этом — я нахожу контроль разума гораздо более опасным, чем простое наблюдение.
Бриджер криво сжал губы, пожав плечами.
— Отлично, — сказал он. — Значит, и то, и другое плохо или нейтрально. Ты ведь это пытаешься сказать? В любом случае это не имеет значения.
Голова Трауна склонилась набок.
— А почему?
Чувствуя бурлящее внутри себя раздражение, джедай бросил наполовину сплетенный прут на землю.
— Потому что я всё равно не могу читать мысли людей, — сказал он. — Всё это — чистая теория, а значит, это бессмысленно.
— Я расцениваю это как отказ от продолжения обучения, — решительно заявил гранд-адмирал.
— Обучения с кем? — огрызнулся в ответ парень. Он поднял руки, указывая на лес вокруг: — Если ты знаком с тайным мастером-джедаем, болтающимся где-то в здешних горах, пожалуйста, не стесняйся, дай мне знать. Я бы стёр себе ноги в кровь и кости, если бы это означало, что я могу хоть раз поговорить с кем-то, кроме тебя.
Синекожий собеседник почти никак не отреагировал, но Бриджер видел, что он кусает себя за щеку. После полутора месяцев совместной жизни с Трауном — и только с Трауном, поскольку на этой адской планете больше никого не было, — это был единственный, единственный признак волнения, который он мог распознать, и это было настолько неуловимо, что он заметил это только недавно.
— Если вы способны влиять на умы, то, само собой разумеется, вы также способны читать их, если сконцентрируетесь на текущей задаче, — с этими словами имперец бросил многозначительный взгляд сначала на брошенную плетёную циновку, а затем на прутик рядом. — Я думаю, вам нужна только практика.
Эзра фыркнул, снова указывая на пустой лес.
— Можете практиковаться на мне, — бесстрастным голосом утвердил гранд-адмирал, смотря на циновку в своих руках.
Юноша опустил руку. Наполовину веселое, наполовину саркастичное выражение исчезло с его лица. Он чувствовал себя несколько потерянно.
— На тебе?
Траун пожал плечами. Он закончил с брошенной Эзрой циновкой, завязав концы тугими, эффективными узлами. Кулон на его шее сверкнул на солнце бледным серебристо-голубым светом.
— Если вы сочтете меня неподходящим объектом, вы всегда можете попрактиковаться на диких животных, — сухо сказал он.
Бриджер сморщил нос, едва ли обратив внимание на шутку.
— Ты не позволишь мне читать свои мысли.
Собеседник едва слышно выдохнул.
— Ну, если вы так говорите…
— Как ты можешь позволить мне читать твои мысли? — спросил Эзра, меняя тактику. — Разве у тебя нет, типа, всяких имперских секретов и планов сражений, которые ты не должен мне показывать? Ты даже не сказал мне, к какому виду принадлежишь!
— Возможно, вы сможете понять это, прочитав мои мысли, — продолжал имперец как ни в чём не бывало. Он встал, сжимая в руках плетёную циновку, и сделал несколько шагов к ряду голых зданий, которые они строили последние два дня. Эзре это казалось бесконечной и ненужной работой, ведь их зимнее убежище всё ещё стояло и было в идеальном рабочем состоянии. Тем не менее, он поднялся на ноги и последовал за синекожим, помогая повесить её, почти не жалуясь.
Он держал циновку на месте, пока мужчина её привязывал. Они не бросили друг другу и слова. Но вся эта загадка с чтением мыслей не переставала грызть Эзру; он задумчиво нахмурил брови.
В каком-то смысле он полагал, что Траун был прав — если джедаи могли влиять на людей (а он знал, что могли, потому что сам делал это много раз), значит, они тоже могли «читать» мысли, в определенной степени. Вопрос, будет ли это считаться делом Тёмной Стороны или нет, требовал дальнейшего рассмотрения, но то, что сказал имперец, было правдой: способность читать мысли была бы фантастическим стратегическим благом.
Наконец, гранд-адмирад отошёл в сторону, чтобы привязать получившееся покрытие к одному из наружных столбов. Юноша дождался момента, когда собеседник отвернётся в сторону, чтобы задать вопрос:
— Почему ты пытаешься мне помочь?
— Вы ведете себя так, будто мы враги, — беспечно сказал тот. — Но мы были союзниками сорок шесть дней. Я не вижу причин, почему бы этому не продолжаться.
Бриджер нахмурился, пытаясь отстраниться, когда синекожий закончил узлы. Циновка плотно прилегала к стенам. Это было дышащее, но в то же время водонепроницаемое покрытие — идеальное для стен, как в жару, так и в дождь.
— А что будет, когда мы отсюда улетим? — спросил юноша. Траун взглянул на него, приподняв бровь.
— Когда мы покинем это место, — сказал адмирал, — вы действительно верите, что мы вновь окажемся по разные стороны баррикад?
— Ну, я определенно не собираюсь вступать в Империю. Ты намекаешь, что хочешь стать повстанцем?
На секунду Эзре показалось, что его собеседник улыбается. Но тот слишком резко отвернулся, чтобы поднять другую плетеную циновку с места у реки, так что говорить однозначно парень не мог.
— Это не единственные варианты. И если вы не доверяете моим побуждениям, подумате вот о чем. — Траун повернулся кругом, оглядывая поляну, на которой они построили своё убежище. Он зажал циновку под правой рукой, вытянув левую в широком жесте. Затем он повернулся к юноше с непроницаемым лицом. — Кроме основных задач по выживанию, что ещё мне остаётся делать?