***
Солдаты следуют за ним, подумал Моссил. Он не был уверен, испытывал ли он больше паники или восторга от этой ситуации. Солдаты следовали за ним. Не за Улеппой, Пейтом или Фосском. После бесконечного числа сражений Моссил наконец был одним из лидеров. И он не был уверен, что ему это нравится. — Продолжайте двигаться! — рявкнул он, пропуская сераданов мимо себя сквозь деревья. Его голос звучал слабо и не вдохновляюще даже для его собственных ушей, но никто больше не пытался взять инициативу на себя. Осс’ка стояла у его локтя и, сморщив лицо, смотрела, как мимо спешат солдаты. Она вздрагивала всякий раз, когда один из них проходил слишком близко к ней, безуспешно пытаясь подавить свою реакцию. «Что же случилось, — размышлял Моссил, — что так быстро подорвало ее доверие к сераданам?» Он взглянул на неё сверху вниз, всё ещё жестом приказывая своим людям идти дальше. Она никогда не подвергалась тому же обращению, на которое обрекли их вид гриски. Говорили, что невозможно завоевать преданность навигатора: их нельзя убедить так, как других. Так что, в некотором смысле, у неё была более комфортная жизнь, чем у любого из них — и за это она должна быть благодарна им, — но вместо этого её преданность менялась прямо на глазах, на поле боя, и трансформация была написана на её лице ясно, как день. «Тогда ей придется умереть», — решил солдат. От этой мысли у него заныло в груди, но это только укрепило его решимость. Он чувствовал, как решимость подавляет волю и твердеет в его голове, захватывая всё его внимание и отодвигая все другие цели на второй план. Он знал, что не сейчас, но позже, когда её полезность для них иссякнет, ей придется умереть. Это было неизбежно. Он глубоко вздохнул. «Они всегда могут найти новых навигаторов», — сказал он себе, но это не утешало его ни в малейшей степени. Он украдкой взглянул на неё, вспомнив, как она принесла ему чай после того, как его ранили на задании, и снова отвернулся. Он был всего на пару лет старше её. В другом мире они могли быть друзьями. Но сераданы теперь служили грискам, и если бы им приказали убить своих друзей… — Сколько еще идти, Осс’ка? — спросил Моссил. Она смотрела на пробегающих мимо солдат и не сразу ответила, покачав головой. — Может быть, километр, — сказала она, бледнея. — А может, и больше. — А вектор? — не унимался Моссил, вкладывая в голос чуть больше строгости, чем раньше, как когда Фосск впервые управлялся с истребителями. Девочка вздрогнула, отвернулась от него — и вдруг он почувствовал, как сжался. — Тот же вектор, — натянуто произнесла она, глядя на север. — В ту сторону. Она подняла палец и указала направление, затем опустила руку, даже не взглянув в его сторону. Словно почувствовав на себе его взгляд, она добавила: — Если вы мне не верите, то можете проложить свой путь. — И рисковать потерять здесь единственного разумного, способного заглянуть в будущее? — выпалил Моссил. Он махнул рукой последним отставшим и двинулся вслед за ними, испытав облегчение, когда Осс’ка, не дожидаясь приказа, пошла нога в ногу с ним. Ему не нравилось хватать её так, как раньше, когда она попыталась подбежать к коммандеру Пейту, чтобы помочь ему или навредить. Он всё ещё не был уверен, но хватать её вот так — это было неправильно, по крайней мере, ему так казалось. Это было неправильно. «Но это было необходимо, — сказал темный голос в его голове, — и ты сделаешь это снова». Он глубоко вздохнул. Сморщив нос, он положил руку на плечо девочки и подтолкнул её вперед. Другой рукой он прикоснулся к сгоревшему коммуникатору в кармане, словно это был талисман, позволяя гладкой текстуре расплавленного корпуса отвлечь его. На нём всё ещё остался запах мишени чиссов, смешанный с запахом сажи и дыма, он был похож на его собственный маленький талисман удачи — его собственный путеискатель, ведущий его к цели. Должна быть причина, по которой Пейт бросил устройство ему, а не Трэгху, подумал он. Сделал он это сознательно или нет, Пейт выбрал Моссила этим жестом, даровал ему честь вернуться с успешной миссии победителем в глазах грисков. Он сделал ещё один глубокий вдох и медленно выдохнул, чувствуя себя спокойнее. — Пошли. Она шла на пять шагов впереди него, сгорбив плечи и намеренно опустив глаза. — Продолжайте двигаться на север! — крикнул Моссил солдатам впереди. Он держал руку на оружии, обводя взглядом деревья вокруг. Сейчас товарищи слушали его, возможно, только потому, что Пейта и Улеппы нигде не было видно. Но план действий внезапного командира закончится в тот момент, когда они достигнут места назначения — он понятия не имел, что они будут делать после этого, и раздумывал об этом.… Цель: Захватить чисса. «Ладно, — подумал Моссил с гримасой, — но как?» Осс’ка до сих пор считала, что чисс мёртв, а из всех, кто был на планете, она единственная могла знать это наверняка. Так что же они сделают, если это действительно так? Как они докажут, что он мертв? Неужели будут обыскивать всю планету в поисках тела? Будут ли они разрывать братскую могилу рядом с разбитым кораблем, выискивая мельчайшие отличия в останках, чтобы выяснить, кто из них он? Другой вариант — вернуться на флагман — на самом деле не был вариантом вообще. Либо они найдут чисса (живым или мёртвым, разницы нет), либо умрут, пытаясь это сделать. Они либо подчинялись приказам грисков, либо умирали. Перед Моссилом стоял единственный выбор: погибнуть здесь, в бесконечных поисках чисса или его тела, либо на борту флагмана от рук своих хозяев. Осс’ка осторожно шагнула вперед, не отрывая глаз от земли. Казалось, для неё не имело значения, что они шли вслед за десятками солдат сераданов, она вела себя так, словно каждый шаг мог активировать невидимую ловушку. «Она умна», — подумал Моссил. Его нос снова дернулся, и боль в сердце вернулась. Она умна, и это часть проблемы. Он не мог гарантировать, что она не замышляет предательство, но в то же время он не мог позволить себе упреждающих действий. Она была единственной, кто мог чувствовать безопасное место в лесу — и, если он всё ещё был жив, возможно, и их цель тоже. Он последовал за ней, подстраивая каждый ее шаг под свой. Когда он снова посмотрел вперёд сквозь деревья, то понял, что может различить силуэты солдат, ожидающих их впереди. Подойдя на несколько метров ближе, он понял, что в лесу есть что-то ещё: тень, скрывающаяся позади его людей, — на этот раз не человек, а раскинувшиеся каменные руины, остатки того, что, должно быть, когда-то было крепостью или храмом. Он опустил оружие, держа его направленным в сторону от товарищей перед собой, и немного ускорил шаг, чтобы присоединиться к ним. — Вы оцепили периметр? — спросил он первого попавшегося подчинённого. Солдат растерянно посмотрел на него и также рассеянно кивнул, как будто не понял вопроса — или, скорее всего, не понял, почему Моссил именно его допрашивал. «Нехорошо, — подумал молодой командир, — они не стали бы сомневаться, если бы Пейт спросил их об этом». Момент его лидерства, захваченный во время нападения на поляну, уже начал угасать. Он огляделся: только горстка солдат наблюдала за ним, ожидая, когда он возьмет на себя командование вновь. Поморщившись, он отыскал Осс’ку, уже удалявшуюся от него, и подтолкнул её к центру развалин. — Следи за ней, — рявкнул он ближайшему солдату. — Проследи, чтобы она не сбежала. Взгляд девочки был широко раскрытым, обиженным и растерянным. Моссил сразу отвернулся от него, отказываясь смотреть ей в глаза. Он сунул руку в карман и снова коснулся коммуникатора. — Где коммандер Улеппа? — спросил кто-то из группы. Лицо Моссила потемнело. Вопрос был адресован не ему конкретно, но он повысил голос, чтобы ответить: — Она осталась на поляне, без сознания или мертва. То же самое и с Пейтом. — Затем, рискнув, он добавил: — Они оставили меня за главного. Осс’ка не стала ему возражать, но сераданы встретили его заявление недоверчивым молчанием. Он подошел к входу в руины, где собралось большинство солдат, и хмуро посмотрел на каждого, кто встретился с ним взглядом. — Нам нужно придумать план, — сказал он, и его голос зазвенел, отражаясь от каменных стен. — Наши офицеры выведены из игры, Фосск тоже. Мы должны нейтрализовать цель. — Захватить цель, — пробормотал один из солдат. — Захватить, нейтрализовать, найти его тело — всё, что потребуется, чтобы убраться с этой планеты, — выплюнул Моссил, чувствуя, как в нём просачивается нетерпение. — Или вы все просто хотите стоять здесь, как дети, и ждать, пока выжившие выследят нас? Младшие сераданы оглянулись на него, и на их лицах отразилось беспокойство. Старшие же, покрытые седой шерстью и боевыми шрамами, даже не взглянули в его сторону. Они вглядывались в лес, осматривая деревья. «Неприемлемо», — подумал Моссил. Если он хотел мобилизовать молодых солдат, ему нужны были прожженные в боях старики. Он неторопливо направился к низкой каменной стене, где стояло большинство ветеранов. Расставив ноги, он посмотрел на каждого из них по очереди. — У нас есть жизненная цель, — сказал он. — Гриски не позволят нам уйти отсюда живыми, если мы не сделаем этого. Вы собираетесь сидеть здесь и ничего не делать или поможете нам придумать план? Один за другим они смотрели в его сторону, их лица дергались, когда болезненное жало разложения пронзало их мозг. Упомянув жизненную цель, он запустил процесс и вернул их в нужное русло. — Поможем, — пробормотал один ветеран. Остальные молча кивнули. Никто из них прямо не отрицал того, что сказал первый солдат. Моссил бросил взгляд мимо них, туда, где глубоко в развалинах за ним наблюдала Осс’ка, её бледное лицо выделялось среди толпы. — Хорошо, — сказал он. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы. Пытался излучать уверенность, которой на самом деле не чувствовал, он продолжил: — Тогда вот наш первый шаг. Все взгляды обратились к нему. Теперь он полностью завладел вниманием солдат. Он был их лидером. И только он открыл рот, чтобы заговорить, как коммуникатор в кармане ожил и с тихим гудком, который никто, кроме него, не услышал, взорвался.***
Разум человека снова прожег её насквозь, устремившись вниз по цепочке воспоминаний, чтобы найти связующее звено её мозга — пульсирующее сердцебиение, которым командовали гриски. Её жизненную цель. Убей чисса или умри, пытаясь. Она почувствовала, как холодные невидимые пальцы надавили на эту точку, прощупывая её, изучая. Когда она открыла глаза, морда её дергалась так неудержимо, что это заставило ее скорчиться. Она увидела командира Пейта, сгорбившегося рядом с ней и прижавшегося мордой к коленям. Он тоже дергался, вода беспрестанно текла из его закатившихся белых глаз. Захвати чисса. Убей чисса. Повинуйся или умри. Её сердце глухо стучало в груди. Даже если они хотели сопротивляться, у них не было выбора. Её родители пережили вторжение грисков много лет назад, убив своих друзей, своих соседей. Они подчинились навязанной им жизненной цели, а потом превратились в ничто, в жалкое ничто. Стыд закрутился у нее внутри при мысли об этом — родные, которых она обожала с детства, превратились в нечто холодное, неузнаваемое. Эти невидимые пальцы так настойчиво прижимались к её жизненной цели, что Улеппа видела блики перед закрытыми глазами. Она почувствовала, как давление на мгновение ослабло, как связь, казалось, уменьшилась на мгновение, исчезла совсем чуть-чуть. Когда она подняла взгляд, лицо человека было сурово и серьёзно. Его горло сжалось, поза стала напряжённой. Он смотрел ей в глаза. Если она потерпит неудачу здесь… если она не достигнет своей цели, кем она будет? Всю жизнь быть солдатом, а теперь бросить корабль? Ни за что. Об этом было невыносимо думать. Даже без влияния грисков это шло против её мировоззрения. И всё же человек продолжал смотреть ей в глаза, и она не видела в них осуждения или отвращения. Он видел каждую её постыдную мысль об отступлении, выживании, облегчении, заботе о Пейте и её солдатах, о каждом ужасном неповиновении или бунте, которые она когда-либо обдумывала, прежде чем влияние грисков вырвало её разум — и, несмотря на это, его лицо только смягчилось. Он опустил руку. Внезапно давление в голове Улеппы исчезло. Она наклонилась вперёд, хватая ртом воздух, и едва заметила человека, стоящего на коленях рядом с ней. Его руки на её виске. Она чувствовала исцеляющее, успокаивающее чувство покоя, которое просачивалось в её мозг. Жизненная цель становилась все меньше, а её рупор становился всё тише с каждой секундой. Она подняла глаза и встретилась взглядом с человеком, увидела грустную улыбку на его губах, пока он залечивал рану в её мозгу. — Выжить — это нормально, — сказал он ей.***
Взрыв убил не только Моссила. Когда пыль рассеялась, Осс’ка обнаружила, что лежала, прижавшись к земле, с руками над головой и чем-то тяжелым на спине, но даже так она видела разорванные части тел самых старых и опытных воинов сераданов, разбросанные вокруг руин, смешанные с камнями. Стена рухнула, приземлившись в тлеющую траву. Пламя лизало подлесок, но солдаты не двигались, они оставались на месте, независимо от того, насколько близко они были к взрыву, их лица были напряжены. Теперь они казались девочке моложе, чем когда-либо прежде. «Было ли это их жизненной целью?» — удивилась она. Или это страх приковал их к месту? Они осматривали землю вокруг, отказываясь двигаться. «Ищут мины, — поняла она с холодным уколом страха. — Должно быть, именно это и убило Моссила». Как они могли так беспечно ходить вокруг руин, не активировав ни одну до этого момента? Почему именно Моссил, и только он, угодил в ловушку? Она пошевелилась под тяжестью на спине — тяжелой, но не давящей — а затем изогнулась, упираясь руками в неё, готовая снова оттолкнуть любое препятствие, упавшее на неё сверху. Слишком поздно она ощутила прикосновение ткани и прохладной кожи к рукам. Она замерла, и чужая рука зажала ей рот, заглушая любой звук удивления, который она могла бы издать. Она посмотрела прямо в красные глаза чисса. Он дернул подбородком на север и одними губами произнес слово «пойдём» на языке Чеунх. Когда он откатился на пятки, молча убирая руку от её рта, Осс’ка не произнесла ни слова. Она оглянулась на солдат, все ещё скрытых дымом и пламенем позади неё, и поднялась на ноги. Она последовала за чиссом, пригнувшись, чтобы не быть замеченной прямо из руин. — Страх будет держать их в ловушке ещё очень долго, — сказал он как ни в чем не бывало, когда они добрались до леса. Он смахнул руками кучу листьев у подножия дерева, открыв деревянный ящик ручной работы. Он быстро достал два оружия — бластеры, под стать тому, что уже висел у него на поясе, — и выпрямился, повернувшись лицом к девочке. Он твердо встретил её взгляд, его поза была уверенной и расслабленной. — Как давно ты у грисков? Навигатор задрожала — это была запоздалая реакция на взрыв. Моссил. Он убил Моссила — и поймал в ловушку Вэльба, того самого серадана, который однажды принес ей деревянную куклу, когда вернулся с первой миссии. — Четыре года, — сказала она, потирая руки, борясь с внезапным ознобом. — С этими инопланетянами в частности? — добавил Траун не слишком вежливо. — Сераданами, — нерешительно подправила девочка. — Четыре года, да. — Она поймала себя на том, что не сводит глаз с его бластеров. — Они используют и других навигаторов, но… — Но в первую очередь тебя, — закончил за неё мужчина. Его глаза скользнули по её лицу, изучая. Затем, опустившись перед ней на колени — поступок настолько неожиданный, что Осс’ка невольно сделала шаг назад, — он посмотрел ей в глаза и тихо спросил: — Как тебя зовут? Он, казалось, дрожал от вопроса. — Осс’ка — Осс’ка, — он попробовал произнести это имя, сжав губы в тонкую линию. — Меня зовут Траун. Что ты думаешь об этих сераданах, Осс’ка? Они твои похитители или друзья? Глядя на него сверху вниз, девочка почувствовала, как что-то дрогнуло у неё в груди. Она подумала о Пейте, который пугал её, когда его глаза дергались, но который всегда был терпелив с ней, говорил с ней с уважением, как будто она была умна и способна, а не была просто ребенком, которым можно командовать. Она подумала об Улеппе, которая защитила её, когда человек в лесу напал на нее. Она подумала о молодых солдатах, которые находили время поболтать с ней между заданиями, которые приносили ей подарки, которые ели с ней в столовой, чтобы она не чувствовала себя одинокой, и просили рассказать истории о её доме. Даже старший брат Вэльба, Лаэрм, который вел себя так сурово с другими мужчинами, всегда был добр к ней. Похитители или друзья. Если это были её единственные два варианта… — Друзья, — прошептала она срывающимся голосом, чувствуя, как по щекам катятся горячие, постыдные слезы. Она закрыла глаза, отказываясь смотреть Трауну в лицо. После долгой паузы он мягко взял ее за руку и поднес к своему бластеру. — Смотри, — приказал он. Она крепко зажмурилась и покачала головой. Затем, с дрожащим вздохом — прежде чем он успел предостеречь её или разочарованно отодвинуться — она заставила себя открыть их. Траун поднес её пальцы к выключателю на стволе бластера — маленькой белой кнопке со странными символами на каждой стороне. Когда он нажал на неё большим пальцем, кнопка скользнула вперед. — Этот язык называется общегалактическим, — сказал Траун, обводя пальцем слово на кнопке. — Это значит «убить». Затем, внимательно наблюдая за ее лицом, он со щелчком опустил кнопку и указал на другое слово на стволе. — А здесь написано «оглушить». Он оставил кнопку на прежнем месте. Он ждал, поймет ли она. Осс’ка не кивнула и не ответила, но он, казалось, был удовлетворен. Он встал, всё ещё держа бластер в руке, и посмотрел на нее сверху вниз. — Я не могу ничего обещать, — серьезно сказал он. — Но я постараюсь не навредить твоим друзьям. И он оставил её там, в лесу, в безопасности, но тихо рыдающую.***
Лаэрм спустился в овраг последним, его шерсть была опалена огнём, но в остальном он был невредим. Он молча направился к Вэльбу, то включая, то выключая коммуникатор, безуспешно пытаясь связаться с командованием. Пробираясь между валунами, он не сводил глаз с бушующих над ними огней, ожидая дальнейших признаков нападения. Он нашел Вэльба глубоко в ущелье, спрятавшегося под скалой и выглядевшего полумертвым. Его била сильная дрожь, взгляд был устремлены в пустоту. Лаэрм знал, что он не ранен. Но это не займет много времени. Все в овраге чувствовали это сейчас — чувство бесполезности подкрадывалось к ним тем быстрее, чем дольше они торчали здесь, далеко от битвы и не в состоянии достичь своей жизненной цели. Он протиснулся на свободное место рядом с Вэльбом, который даже не взглянул в его сторону. — Я не могу связаться ни с Пейтом, ни с Улеппой, — прошипел он, надеясь получить ответ. В ответ солдат стиснул зубы и уставился на замшелые скалы по ту сторону дороги. Он дернулся, когда плечо Лаэрма коснулось его плеча, но никак не отреагировал. — Ты меня слышишь? — спросил Лаэрм ещё раз. Он поднял коммуникатор и помахал им перед глазами сородича. — Попробуй Фосска, — выдохнул тот сквозь стиснутые зубы. Его глаза не сфокусировались на коммуникаторе, и через мгновение Лаэрм снова опустил устройство, автоматически вызывая Пейта так же, как делал это в течение последнего часа. — У меня нет его позывного. Вэльб молча протянул свой коммуникатор. Лаэрм повертел его в ладони, поколебался, обдумал. Наконец он неохотно нажал на кнопку. — Фосск, — тут же раздался голос пилота, отрывистый, но спокойный. Облегчение нахлынуло на Лаэрма, как приливная волна. Он прислонился спиной к стене оврага и похлопал Вэльба по плечу в рефлекторном проявлении радости. — Кто это? Значит, Фосска не было с другими командирами? Нахмурившись, Лаэрм включил микрофон и поднес коммуникатор к губам: — Это Лаэрм из отряда «Аркка». Я с Вэльбом, командиром отряда «Бейна». Мы в овраге, сэр. Офицер не ответил. Лаэрм дал ему минуту и, когда он стал относительно уверен, что Фосск не собирается говорить, продолжил: — Мы пытались связаться с нашими командирами, но не смогли. Нам нужна информация о ситуации там, наверху. Дела обстоят… Он посмотрел на Вэльба, беспомощно дрожащего. Его глаза были расфокусированы и налиты кровью. Понизив голос и повернув голову, чтобы не отвлекаться на беспокойство, Лаэрм сказал: — Вы уже нашли чисса? Он ждал ответа, положив руку на плечо Вэльба, чтобы тот не шевелился. Статика открытого канала тянулась слишком долго. А затем, не ответив ни на один из вопросов Лаэрма, Фосск сказал: «Чисс мертв», — и оборвал связь.***
Осс’ка никак не могла узнать, что произошло в развалинах, но даже издали слышала бластерные выстрелы — и иногда, заставляя себя смотреть на юг, видела, как сквозь деревья пробиваются голубые вспышки света. Она закрыла глаза и обхватила голову руками, изо всех сил стараясь открыться Зрению, как всегда делала в прошлом — чтобы увидеть, что её ждет или кто победит, — но ничего не увидела. Там, где было Зрение, теперь не было ничего, кроме ужасной, зияющей пустоты. И она понятия не имела, вернётся ли за ней Траун. Вскоре после его ухода она забралась на ближайшее дерево и спряталась в ветвях. Если он вернется, то сразу увидит её — увидит её тепловую сигнатуру сквозь деревья, — но она скрестила пальцы, чтобы никто другой не увидел. Если придет серадан, она сразу же откроет ему себя. Что её действительно беспокоило — ноющая мысль, которая не оставляла её в покое, — так это неизвестное количество других солдат, ожидающих в лесу. Она подозревала, что связалась не с той стороной. Траун был хорош, надо отдать ему должное — каким-то образом он знал о сераданах и их уважении к командирам и возрасту, и ему удалось вывести из строя молодых солдат, нейтрализовав старших. Но за ним охотились не только сераданы, но и человек, вероятно, тоже. Она прокрутила эту мысль в голове, рассматривая ее со всех сторон. Кто первым высказал эту мысль? Коммандер Пейт? Коммандер Улеппа? Или это был Моссил? Кто-то из солдат увидел в лесу человеческого мальчика и решил, что он враждебен не только к ним, но и к Трауну. Почему? Потому что он был другим видом? Или это она придумала эту идею и по ошибке распространила её, когда увидела путеискатель на шее человека и сделала неправильный вывод? Было бесполезно строить план сражения, основываясь на предположениях. Она принадлежала к другому виду, не к сераданам, и не была враждебна к ним. Кроме того, было только одно кораблекрушение — по крайней мере, пока что видела она только одно. Если Траун разбился здесь с людьми… Ну, ей казалось маловероятным, что он будет летать в космосе с кем-то, кого не считает союзником. «Так что, возможно, люди были на его стороне», — решила она. Но это не означало, что они были на её стороне. Она повернула голову на юг, когда шум там начал затихать. Она больше не видела бластерного огня сквозь деревья. Прошло всего несколько минут, прежде чем Траун вернулся к ней. Он подошел прямо к дереву и протянул ей руку, молча предлагая свою помощь. Осс’ка не шевелилась. — Пойдем, — тихо сказал он. — У нас мало времени. Мы должны вернуться на «Химеру». На его щеке была кровь. Она посмотрела на него, отказываясь взять его за руку, и через мгновение он, казалось, понял её беспокойство. Он вытер кровь и положил пальцы под скулу, потянув вниз собственную кожу. Когда он сделал это, рана открылась, кожа разошлась, снова хлынула кровь. — Моя кровь, видишь? Не их. Она осмотрела остальные части его тела. На пальцах и костяшках пальцев виднелись следы плазменных ожогов, оставленные несколькими выстрелами подряд. Она видела нож, заткнутый за пояс, но Траун, казалось, им не воспользовалась. На этот раз, когда он протянул ей руку, она отказалась взять её только потому, что не хотела причинить ему боль, навалившись на него всем своим весом. Она спустилась сама и спрыгнула, когда до земли остался примерно метр, приземлившись недалеко от него в траве. Он оценивающе посмотрел на неё, потом снова на руины. — Хочешь посмотреть на них? Девочка кивнула не сразу. Она прикусила губу и озабоченно посмотрела на него. — Ты говорил, что у нас мало времени, — напомнила она ему. — У нас есть на это время, — заверил он её. — Пойдем. Он пустился в путь, не дожидаясь, пока она последует за ним, и Осс’ка, конечно, именно это и сделала. Она побежала, чтобы догнать его, а затем пошла с ним в ногу, молча заламывая руки. Они миновали развалины — он не позволил ей задерживаться. Пожар от взрыва, убившего Моссила, был потушен. Остальные сераданы лежали среди руин, выглядя почти мёртвыми. Их глаза были закрыты, руки и ноги связаны. Их оружие, однако, не было снято. Осс’ка нахмурилась, но Траун уже ушёл дальше, и ей пришлось поторопиться, чтобы снова догнать его. — Я всё равно думала, что ты их убьёшь, — призналась она, не глядя ему в глаза. Он коротко взглянул на неё, и она была уверена, что знает, как он отреагирует. Она вспомнила, как взрослые дома разговаривали с ней, и уже слышала, как он говорит: «Конечно, я бы не стал это делать, Осс’ка. Я пообещал — и никогда не нарушаю своих обещаний». Её воспитательница говорила то же самое, прежде чем продать её грискам. Но после долгого молчания Траун выдохнул: — Мне прилось убить некоторых из них, Осс’ка. Я избегал летальных исходов, насколько это было возможно. Девочка пристально посмотрела на него. Он держал голову высоко, его глаза были устремлены не на предательскую землю под ногами, а на горизонт. Каким-то образом ему удалось не споткнуться о подлесок. — Потому что я попросила тебя? — спросила она, пытаясь оценить, насколько он будет честен с ней. — Потому что я сам не могу управлять таким большим кораблем, как их, — ответил мужчина. Он посмотрел на неё сверху вниз, снова одарив оценивающим взглядом. — Меньшие корабли не оснащены гипердвигателями. Большой корабль не может управляться только тремя разумными, даже если двое из них — навигаторы. При этих словах её охватил трепет, и она даже не была уверена, какая часть информации вызвала его. Три разумных — это считая её и, вероятно, человека, которого она видела на поляне. Он каким-то образом передвигал предметы, заставляя их парить в воздухе, — у чиссов, «ходящих по небу», такого таланта она ни разу не видела, но ей казалось разумным, что у других видов могут быть другие способности. Но не намекал ли Траун на то, что в лесу не было других людей? Она снова взглянула на него, изучая, и сразу решила, что лучше не облекать эти мысли в слова. Вместо этого она сосредоточилась на первом и самом шокирующем аспекте его ответа. — Ты думаешь, сераданы помогут тебе управлять их кораблем? — спросила она. Он даже не взглянул в её сторону. — Да, и я это знаю. — Они этого не сделают, — покачала головой девочка. Она почувствовала что-то странное внутри — жалость, потому что он не знал, и разочарование, потому что он на мгновение показался ей достаточно умным, чтобы вытащить их из этой передряги. — Они уже захвачены, порабощены грисками. Ты же знаешь, кто они такие? — Да, — мрачно ответил Траун. — И я в курсе. Для некоторых из них, я подозреваю, это будет проблемой. — Для некоторых из них? Наконец он взглянул на неё. По его лицу ничего нельзя было прочесть. Не замедляя шага, он наклонился, чтобы она могла лучше видеть его глаза, и сказал почти заговорщицким тоном: — Ты знаешь, что сейчас происходит с вашими командирами, Осс’ка? Она нахмурилась, глядя на него. — Нет. Он снова выпрямился со слабой улыбкой. — Их освобождают. И скоро освободят и остальных сераданов. Они шли молча, так быстро, что девочка с трудом не сбивалась с дыхания. Она то и дело поглядывала на Трауна, изучая то, что видела на его лице, пытаясь понять, действительно ли он думал, что сможет справиться с этим. «Он и человек», — поправила она себя. Он, человек и она тоже. Эта мысль заставила её поморщиться и в то же время вызвала прилив болезненной радости. Было больно даже думать о том, чтобы выжить. Было больно думать о том, чтобы сбежать от грисков после всего этого времени и вернуться домой. К тому времени, как они вышли на поляну, сердце Осс’ки бешено колотилось, а конечности казались лёгкими и дрожащими, как будто они были заполнены какими-то ошеломляющими звездными линиями, которые мелькали в иллюминаторе всякий раз, когда её корабль прыгал в гиперпространство. «Это может сработать», — сказала она себе и почти сразу же, рефлекторно, попыталась подавить поднимающуюся в ней надежду. Это не могло сработать, это было безумием, на самом деле. Это должно было закончиться их смертью. Но если это не так — если Траун прав… Он вышел на поляну первым, с высоко поднятой головой, уверенно шагая к человеку и двум сераданам, сидевшим возле обломков. Она помедлила, оглядываясь в поисках скрытых угроз, прежде чем броситься вперёд. «Он стал счастливее, увидев человека», — поняла она. Линии напряжения, о существовании которых она не подозревала, внезапно разгладились на его лице. Человек, в свою очередь, широко улыбнулся и приветственно поднял руку. Тем не менее, казалось, что над ними нависала тень — и тень, насколько могла судить Осс’ка, исходила прямо от обломков, окрашивая каждое их взаимодействие темнотой, которую они оба старались игнорировать. — Сработало! — крикнул человек, как только они оказались в пределах слышимости. Потом, подпрыгнув с воплем, который заставил девочку пересмотреть свой возраст, он снова закричал: — Сработало! Она немного спряталась за спину Трауна, когда они остановились, используя его тело как баррикаду между собой и человеком. Оттуда она могла незаметно наблюдать за пленниками. Только… они не были похожи на пленников. Совсем не похожи. Пейт сидел, прислонившись спиной к корпусу корабля и вытянув перед собой сломанную ногу. Он выглядел старым — старше, чем раньше, — но спокойным. Рядом с ним, изможденная, запыхавшаяся, с мокрой от пота шерстью, стояла Улеппа. Она встретилась взглядом с Осс’кой и не улыбнулась, точнее, у неё это не получилось. Но затем её взгляд остановился на Трауне, и она не двинулась к нему. Её руки были развязаны, но она не потянулась за бластером. Её ноги были свободны, но она не попыталась улизнуть, пока он стоял спиной, и напасть на него или человека сзади. Её нос даже не дернулся. — Ты сделал это, — выдохнул чисс удовлетворенно и слегка удивленно. Его взгляд был устремлен на Пейта. — Ну да, — протянул юноша, явно обиженный неуверенностью Трауна. Он опустил голову и снял с шеи от’ола эндзали. К удивлению Осс’ки, он не просто бросил его Трауну, а пересек расстояние между ними и почтительно положил кулон в раскрытую ладонь. — Не говори так разочарованно. — Я не говорил так, — Траун надел путеискатель на шею и замешкался, его пальцы сомкнулись на потускневшем металле, а лицо расслабилось ещё сильнее. — Сначала мы должны найти сераданов в ущелье, прежде чем их жизненная цель дестабилизирует их ещё больше. А потом мы займемся теми, кто лежит в руинах. Эзра, — он повернулся и протянул руку девочке, — Это Осс’ка, навигатор. Она чувствительна к Силе, как и ты. Человек улыбнулся ей. Она не улыбнулась в ответ. Её глаза, как и их, следили за поляной. Но в отличие от них она искала то, чего не было. Что-то, что должно было быть, что-то, чего явно не хватало. — Где Фосск?***
Он первым делом перелетел через овраг, прежде чем сделать что-либо еще. Истребитель, который он привёз с собой, был лучшим из тех, что гриски были готовы предложить рабу-серадану, и он хорошо маневрировал в атмосфере Сера Дуна. Фосск окинул взглядом то, что когда-то было домом его предков. Планета не была красивой. Он всегда думал, что так и должно быть, но это было не так. Но и некрасивой она не была. Он взглянул на бледно-зелёные деревья и желтую траву и почти с разочарованием обнаружил, что не испытывает к ней ни нежности, ни презрения. Да и с какой стати? Ведь это не его дом. Он низко пригнулся к краю оврага, не обращая внимания на солдат, которые наблюдали за ним. Там, где солдаты внутри ущелья отказывались идти, был сужающийся туннель, который Вэльб ранее упомянул по связи. Пейт был чересчур осторожен, советуя им не продвигаться дальше, чтобы их не поймали, но когда Фосск пролетел над ними, он увидел, что узкий туннель так и не превратился в водопропускную трубу, как ожидал коммандер. Его большой палец коснулся спускового крючка для лазеров, но он не выстрелил, отказываясь расширить туннель и позволить двум отрядам освободиться. Сераданы в овраге либо найдут способ сбежать, либо умрут там — а если они умрут, то это значит, что они никогда и не были солдатами. Кроме того, ему нужно было беречь боезапасы. Он полетел прочь от оврага, не оказывая никакой помощи. Вместо этого он направился к «Химере».***
— Фосск достаточно хитер, — мрачно предупредил коммандер Пейт. — У него есть склонность к неподчинению. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что он вернулся к кораблям, которые мы привезли с собой, когда мальчик… — он указал на Эзру. — Начал атаку. Траун хмуро вглядывался в лес, его лицо сейчас было таким замкнутым, каким Осс’ка никогда его не видела. — Ты не заметил, как ускользнули сераданы? — спросил он Эзру. Его голос был ровным, он говорил тем же вежливо-любопытным тоном, который девочка уже слышала от своего командира в разговоре с подчиненными. — Я не мог выделить кого-то конкретно, — ответил Эзра, хмурясь и отвечая в тон чиссу. — Похоже, почти все направились к развалинам, как мы… — он посмотрел в сторону Осс’ки, поняв её роль в этом деле, и поморщился, — как мы и планировали, — закончил он извиняющимся тоном, глядя ей прямо в глаза. Уязвленная, она отвела взгляд. Она подумает об этом позже — как Траун и Эзра использовали её как инструмент, чтобы заманить Моссила и старших на смерть. Она не будет думать об этом сейчас. Сейчас у неё были более важные заботы. — Фосск не похож на остальных, — продолжал Пейт. — Он убивает независимо от того, является ли это его жизненной целью или нет. — Как и многие солдаты, — спокойно ответил чисс. Он оглянулся через плечо на говорящего, словно оценивая его, и, к удивлению девочки, Пейт встретился взглядом с Трауном и кивнул. — Да. И, как вы, должно быть, знаете, некоторые солдаты заходят слишком далеко. Они обменялись мрачными взглядами. Через мгновение Траун отошёл от человека и подошел к двум командирам-сераданам. — Вы хорошо знаете этого воина? — спросил он, переводя взгляд с одного на другого. — Пейт знает его лучше, чем я, — кивнула Улеппа. Она казалась рассеянной, не заинтересованной в происходящем. Она посмотрела в сторону леса, и Траун проследил за её взглядом. — Вы верите, что он придет сюда? — обратился он к Пейту. — Да, — твёрдо ответил коммандер. — Тогда вам лучше уйти, — сказал Траун Улеппе. Он без колебаний протянул ей свой бластер, что заставило Осс’ку поспешно отступить назад, широко раскрыв глаза. Эзра и Пейт, как она заметила, никак не отреагировали. Женщина на мгновение уставилась на бластер и сурово посмотрел на чисса. — Спасите своих людей, — тихо сказал он. — Из оврага. Офицер посмотрела на него, пытаясь прочесть выражение его лица, и тогда он кивнул в сторону леса. — С северо-запада к ущелью ведет подземный туннель, — сказал Траун. — Вы узнаете его по моему запаху. Не останавливайтесь и не используйте коммуникатор, пока не будете готовы действовать. Фосск всё ещё может быть в пределах досягаемости. — Он сделал паузу, изучая её, чтобы увидеть, поняла ли она. Что бы он ни увидел в её лице, он, должно быть, остался этим доволен. — Идите. Осс’ка напряглась, уверенная, что коммандер не послушается, — но в следующее мгновение она уже спешила мимо девочки через поляну, не говоря ни слова. — Коммандер Пейт, — обратился Траун, глядя ей вслед, — ваши истребители стоят к югу отсюда, рядом с остатками наших укрытий, да? — Да, — ответил офицер. Затем, предвосхищая следующий вопрос чисса, добавил: — Но Фосск не прилетит оттуда. Он облетит вокруг, сначала просканировав местность. И он будет ожидать, что мы будем наблюдать с той стороны, так что… — Значит, мы остаемся здесь, — заключил собеседник, обводя взглядом разбитый корпус «Химеры». — И мы подождём. Эзра? Осс’ка взглянула на человеческого мальчика и увидела, что глаза его закрыты, а руки вытянуты перед собой. Она неуверенно шагнула ближе к командиру Пейту и опустилась рядом с ним, стараясь не задеть его сломанную ногу. Губы Эзры опустились вниз, между бровями появилась морщинка. Лицо у него было бледное, по шее струился пот. Очень медленно он повернулся лицом к северу. — Я чувствую его, — сказал он. — Он направляется в нашу сторону. А потом, открыв глаза, уставился прямо в небо: — Он быстро направляется в нашу сторону.***
— Они оставили нас, — сказал Вэльб, когда истребитель в последний раз дал круг над оврагом и улетел. Лаэрм стоял ошарашенный, его сердце бешено колотилось, а глаза широко раскрылись, пока он смотрел, как уходит надежда на спасение, и он бы застыл там навсегда, если бы не интонация Вэльба, с которой он произнес эти слова. Он резко повернул голову, изучая лицо брата. — Вэльб? Руки и ноги младшего дрожали. Он прижал колени к груди и обхватил их руками, пряча лицо. Тем не менее, даже с этого угла Лаэрм видел, как дергается плоть его щеки в редком, но устойчивом тике. — Они не оставят нас, — сказал он так твердо, как только мог. Он взглянул вниз, в овраг, на остальных. Некоторые из них были в нормальном состоянии, но большинство — нет. И все они смотрели в небо, ожидая возвращения истребителя. — Повинуйся, — прошипел голос в ухе Лаэрма. Его плечо дернулось, и он не смог сдержать тик. Не было никакой возможности подчиниться, хотел поспорить он. Они делали всё, что могли. Но с жизненной целью не поспоришь. Он покачал головой и попытался найти другой способ. — Они не оставят нас, — повторил он, на этот раз громче. Несколько голов повернулись в его сторону. — Коммандер Пейт никогда не оставит нас. Коммандер Улеппа нарушила бы свою собственную жизненную цель, лишь бы мы были в безопасности. Вы все это знаете. Он вспомнил, как офицеры не отвечали на его вызовы. Он взглянул на брата и понял, что никто не может нарушить их жизненную цель, какой бы сильной ни была их воля. Он видел, как родители убивали собственных детей, но не предавали грисков. Он оглядел стены оврага, где огонь, зажженный их целью, начал утихать. Не то чтобы это им сильно помогло, выбраться они всё равно не могли. Он посмотрел вниз по узкой тропинке к оврагу и снова взглянул на Вэльба. Его спина была напряжена, челюсти плотно сжаты. Его глаза закатились, а щёки задергались. Глубоко вздохнув, Лаэрм потянулся за своим оружием. Его рука дрожала на рукояти, он никак не мог заставить пальцы сомкнуться. — Чисс всё ещё жив, — сказал он тихо, настойчиво, в пятидесятый раз. — Посмотри на меня, Вэльб. Мне всё равно, что сказал Фосск — мы не проиграли. Он всё ещё жив, и мы не идём против приказа, оставаясь здесь, — мы в ловушке. Нам не нужно себя наказывать. Мы не можем атаковать. Не позволяй директиве убедить тебя в обратном. Но Вэльб не ответил. За другой стороной скалистого выступа он услышал, как двое его людей дерутся, безмолвно — возможно, за оружие, а может, это был способ избавиться от стресса, который они все испытывали. Лаэрм опустился на колени рядом с братом, мягко, но твердо положил руки ему на подбородок и попытался заставить его посмотреть ему в глаза. Щеки Вэльба задергались. Его веки дрогнули и закрылись. «Это сработало», — подумал Лаэрм. Он увидел, как рука брата поднялась и замер, думая, что тот подтянет брата ближе к себе и коснется его лба, как они всегда проявляли уважение друг к другу с тех пор, как умерли их родители. Но вместо этого Вэльб потянулся за бластером.***
Улеппа как раз нашла вход в туннель, отмеченный Трауном, когда остановилась, отдышалась и поднесла коммуникатор к губам. — Коммандер Улеппа — отрядам «Аркка» и «Байна». Я нашла для вас выход. Сейчас войду. Единственным ответом были помехи.***
Там, где раньше была цель его жизни, в мозгу Пейта образовалась пустота. Он никогда не знал, на что это похоже: когда темная, гнетущая слизь грисков не просачивалась в каждую клеточку его мозга. Он всегда представлял себе их влияние как нечто физическое, как черную жижу, в которую превращается кровь, когда она успевает застыть. Но он никогда не представлял себе, как его разум мог бы выглядеть без неё. Сейчас, наблюдая за тем, как Траун и Эзра стоят лицом к лесу и ждут появления угрозы, он не мог думать ни о чем другом. Боль пульсировала в разорванной коже вокруг голени. Мех там был перепачкан кровью, и единственное, что коммандер мог сделать, чтобы сосредоточиться, — это опустить пальцы в мех и крутить его. Не более чем в десяти метрах от себя он увидел, как руки чисса сжались в кулаки, а кончик большого пальца прижался к свежим плазменным ожогам на других пальцах. Он посмотрел мимо Трауна на клочок мягкой земли, который видел с мостика своего корабля. Братская могила. Мальчик, Эзра, сказал Пейту и Улеппе, что в выживании нет ничего плохого, но он был молод. Если бы Траун был сейчас рядом — если бы у Пейта было время спросить его — он подозревал, что услышал бы что-то совсем другое. Он всё ещё обдумывал эту мысль, когда визг лазерного огня расколол воздух. Пройдя метров десять, Эзра и Траун одновременно потянулись друг к другу и рефлекторно потянули друг друга к обломкам. Они едва успели добраться до Пейта и Осс’ки, когда над их головами пронзительно зарычал истребитель Фосска. Земля, на которой они стояли несколько мгновений назад, казалось, взорвалась спонтанно, комья грязи, поднятые лазерами, полетели во все стороны. «Здесь им негде укрыться», — мрачно подумал Пейт. Только внутри «Химеры» они будут в безопасности, да и то ненадолго. Щиты корабля давно не функционируют, и всё, что они могли делать, так это играть в игру ожидания. Он смотрел, едва сознавая, что Осс’ка прижимается к его боку, как истребитель кружит над деревьями. — Траун, — спокойно позвал Эзра. Наблюдая за истребителем, чисс покачал головой. — Сейчас, Траун, — повторил юноша. Его голос был настойчивым, взгляд тоже был устремлен на врага. — Ты уверен? — спросил Траун, не глядя в сторону человека. Но Пейт изучал мальчика — видел покорность на его лице и его жёсткий взгляд. — Да, уверен. Новая вспышка лазерного огня прорезала землю перед ними. Двигаясь неторопливо и без страха, Траун сделал шаг в сторону, прикрывая Пейта, — как будто его тело могло защитить кого-нибудь, когда лазеры расплавят их. Вой двигателей был оглушительным и становился всё громче. Осс’ка уткнулась лицом в плечо коммандера. Он закрыл глаза, обнял её и притянул к себе. Он чувствовал, как сапог Трауна касается его неповрежденной ноги, и слышал, как лазеры приближаются, всё ближе и ближе. А затем, неуловимо, но уверенно, корпус «Химеры» начал двигаться. — Сейчас, — скомандовал чисс и, прежде чем серадан успел открыть глаза, чтобы посмотреть, что происходит, почувствовал, как на него навалилась тяжесть — тяжесть чисса, — и он, и Осс’ка оказались распростертыми на земле. Лазеры теперь ревели над ними, звук был таким высоким и свистящим, что у Пейта чуть не пошла кровь из ушей. Но он услышал, как лазеры бьют по дюрастали, а не по грязи. Он посмотрел через плечо Трауна и увидел обломки «Химеры», парящие высоко над ними в воздухе. — Что… — выдохнула девочка, поднимая голову. Пейт не успел ответить: лазеры с визгом вонзились в корпус, когда Фосск пошёл на ещё один заход, безуспешно пытаясь маневрировать мимо плавающих обломков, чтобы выстрелить в них — или в Трауна — или в мальчика, который стоял перед ними с поднятыми руками и побелевшим от напряжения лицом. Траун поднялся на ноги, волоча за собой коммандера и навигатора, — пока все трое не оказались в нескольких метрах от него, прямо под кораблем. — Что… — снова начала Осс’ка. На этот раз она оборвала себя, не сводя глаз с обломков над головой. Она громко сглотнула. — Как ты его заставил это сделать? Лицо Трауна было напряжено. Он обнял Пейта за плечи правой рукой, позволив ему перенести вес со сломанной ноги. Он не отрываясь следил за боем. — Смотрите, — сказал он. И Пейт посмотрел, но он не видел, что хорошего из этого выйдет. «Химера» была могучим щитом — но и тяжёлым тоже, неуправляемым, и мальчик не мог блокировать Фосска вечно. Истребитель в сотню раз меньше корабля то появлялся, то исчезал из поля зрения, как муха, кружащая над более крупной и медленной добычей. «Фосск был хорошим пилотом», — вспомнил Пейт, его язык отяжелел, а во рту пересохло. На данный момент Эзра использовал всю свою концентрацию и умение, чтобы наклонить «Химеру» так сильно, как мог, блокируя выстрелы под любым углом. Но мальчик не мог продолжать это слишком долго: корабль был почти размером с город, и это был только вопрос времени, когда он упадет, или Фосск каким-то образом прорвётся за защиту, и в любом случае каждый из них будет раздавлен. — Смотрите, — снова сказал Траун и указал — не на Фосска, не на Эзру, а на солнечный свет, струящийся сквозь деревья с запада. На мгновение Пейт послушно уставился туда, ничего не понимая. Он осознал, что происходит, лишь на секунду раньше Осс’ки: он услышал, как у нее перехватило дыхание, и понял, что она тоже это заметила. Но Фосск… Истребитель опустил крылья и внезапно полетел вниз, тяжело и быстро — слишком быстро, чтобы Эзра успел развернуть обломки и заблокировать его. Он пикировал, пока не коснулся разорванной земли поляны, выравниваясь вовремя, чтобы избежать столкновения и вновь рвануть вперёд и вверх. Мастерство Фосска держало истребитель под контролем. Его лазеры были нацелены под «Химеру», прямо на Трауна. С взрывом энергии от двигателей истребитель рванул вперед в большом, неистовом рывке… И как только он прошел под кораблем, солнце сверкнуло на моноволоконной сети, натянутой Трауном по краям корпуса, и истребитель Фосска врезался прямо в неё. Фосск развернул истребитель, попытался дать задний ход. Сеть затряслась. Крылья истребителя согнулись, но не смогли оторваться, и осколки «Химеры», поддерживаемые дрожащими руками Эзры, стали подниматься всё выше и выше в воздух, кренясь назад на запад и увлекая за собой Фосска. Пейт вытянул шею и смотрел, как солнце выходит из-за корабля, его тень была съедена светом. Обломки, а вместе с ними и истребитель Фосска, остановились, как только достигли деревьев. Они были недостаточно высоко, чтобы задеть прячущихся осколками. Металлический корпус корабля разломал под собой деревья, с громоподобным гулом рухнув на землю. Погребая под собой Фосска. На поляне воцарилась тишина. Пейт слышал только собственное прерывистое дыхание. Он почувствовал, как Траун осторожно отпустил его руку, и откинулся назад, ища опору под ближайшим деревом. Осс’ка замерла, плечи её напряглись, когда она смотрела, как падают обломки. На другой стороне поляны Эзра рухнул на землю.***
Осс’ка молча наблюдала, как Траун приближается к телу мальчика. Пейт нуждался в ней, она хотела остаться, но он махнул ей рукой, и в конце концов она неохотно ушла. Если чисс и заметил, что она идет за ним, то не подал виду. Он шел слишком быстро, чтобы она могла его догнать. Он использовал их, подумала девочка. Он защитил её от взрыва в руинах, он был честен с ней после, он даже утешил её в некотором роде — но каждое из этих действий было не более чем контролем над ситуацией. Она подозревала, что, взглянув на Осс’ку, он увидел бы лишь Навигатора. Не чисскую девочку. Он видел в ней ресурс, инструмент, которым можно воспользоваться, и видел то же самое, когда смотрел на Улеппу и Пейта. Он спас её. Может быть, он спасёт их всех, подумала она. Но он не был хорошим чиссом, в отличие от некоторых из убитых им сераданов. Может быть, в отличие даже от коммандера Пейта, который считал себя мертвецом, у которого не осталось никаких ресурсов и который и всё ещё пытался защитить её, когда Фосск напал. «Но Траун, — подумала она, — был хорошим лидером». И даже если он не был тем, кого она надеялась встретить, было ясно, что для него Эзра был не просто ресурсом. Даже если все остальные были именно ими. Когда она подошла к ним, Траун стоял на коленях рядом с Эзрой и щупал его пульс. Лицо его было напряжено, губы сжаты в тонкую линию. Осторожными руками он расстегнул ремни, удерживающие раму, перевернул её и вытащил из-под Эзры обломки… и раненого исаламири. Он протянул его девочке и указал на лес. — Истощение, — пробормотал он и, когда она не сразу пошевелилась, снова указал на лес. «Уединение», — подумала она. Возможно, это было всё, чего он хотел. Уединение, чтобы оплакать союзника или пересмотреть свой план. Она отнесла исаламири обратно к Пейту и поставила рядом с ним. Когда он вопросительно посмотрел на неё, она покачала головой. — Он не дышит, — сказала она. А потом она повернулась и увидела Трауна, стоящего на коленях над Эзрой и держащего в руке от’ола эндзали. Она увидела выражение его лица и пожалела, что не осталась там, где была. Она остановилась как вкопанная, ноги её замерли, не в силах двигаться дальше. Она еще не спросила его — а может быть, и никогда не спросит, — где он раздобыл путеискатель. От брата, может быть, от матери, если у навигаторов вообще есть дети. Возможно, он даже был когда-то женат, до всего этого. Но это, казалось, не имело значения. Траун снял кулон с шеи и держал его в руках, глядя на потускневший металл, как будто никогда не видел его раньше и никогда не увидит снова. Он прижал большие пальцы к серебристо-голубому сиянию в его центре, глубоко вздохнул и разломил от’ола эндзали пополам. Он пробормотал что-то, что, возможно, на общегалактическом, или, может быть, на каком-то диалекте чеунха — он сказал это так тихо, что девочка не могла быть уверена. Она смотрела, как синее свечение сгущается, задерживаясь в воздухе, даже когда чисс опустил сломанные остатки кулона и положил их на грудь Эзры. А потом, когда Осс’ка уже не могла сказать себе, что это всего лишь игра света, голубое свечение последовало за кулоном вниз — мимо рук Трауна — и погрузилось в кожу юноши. Какое-то мгновение она могла видеть свечение внутри него, приглушенное, как будто его кожа стала почти прозрачной, а затем оно исчезло. Эзра открыл глаза и глубоко вздохнул, как будто ничего не произошло. Когда он попытался сесть, Траун мягко остановил его, положив руку ему на грудь. — Отдохни немного, — сказал он. Другой рукой он тайком взял омертвевший металл, в котором когда-то хранилась жизненная сила его близкого человека, и убрал осколки.***
Когда Улеппа появилась на поляне с тем, что осталось от её солдат, она увидела, что была не единственной, кто был занят. Обломки «Химеры» каким-то образом переместились, оставив в земле огромную впадину на том месте, где они когда-то лежали. Она машинально перевела взгляд на мальчика, потом снова отвела. Сераданы, которые отправились к руинам и были нейтрализованы, снова вернулись, их позы были напряженными и почти неестественными, когда они окружили Трауна и Эзру. У обоих были связаны руки. Офицер обогнула поляну и увидела Пейта, стоящего неподалеку от «пленников» с поднятым бластером. Он поймал её взгляд, одарил улыбкой, такой слабой, что никто не заметил, и пожал плечами. Его улыбка была искусственной, а глаза — пустыми. Она мрачно посмотрела на него в ответ и сказала: — Семнадцать погибших в отряде «Бейна». Три в «Аркка». Он принял цифры без комментариев. Его глаза метнулись к Трауну и Эзре, один из которых играл в пленника лучше, чем другой. — Его идея? — пробормотала она, слегка наклонив голову в сторону Трауна. Коммандер только снова улыбнулся. Вокруг себя она видела, как подергивания и тики жизненной цели грисков начали исчезать из её людей, каждый из них думал, что они сделали свою работу — что чисс был пойман. — Как ты думаешь, сколько времени это займет? — спросила она, не сводя глаз с Эзры. Пейт молчал, считая оставшихся людей. — У него это не заняло много времени с нами, — сказал он двусмысленно. Улеппа ничего не ответила, ожидая, что он будет с ней откровенен. Когда он наконец встретился с ней взглядом, что-то болезненно сжалось у неё в груди, и она с трудом удержалась, чтобы не отвести взгляд. — Не думаю, что ему это удастся, — сказал мужчина, умоляюще глядя на неё. Умоляя её сделать что-то, чего она не знала. — Не со всеми. Не всем можно помочь. Она кивнула и отвернулась, молча лавируя между своими людьми. Она прошла мимо Лаэрма, не сказав ни слова, его глаза были такими же пустыми, как и у Пейта. «Он хороший серадан, — подумала она, — он бы легко сломил бы жизенную цель». Она мельком взглянула на тело, которое он взял с собой, а затем отвернулась. Когда она подняла глаза, то увидела Трауна — его лицо было обращено к небу — и почувствовала, как что-то сжалось у неё в животе. «Он спас их, — подумала она, — некоторых из них. Но некоторых из них он всё же убил. А мальчик рядом с ним, с твёрдым подбородком и вызывающим, неуверенным взглядом, помог». Она прошла мимо них, не собираясь ничего говорить. Чья-то рука коснулась её пальцев, когда она проходила мимо пленников, незаметно и бесшумно привлекая её внимание, в то время как солдаты смотрели в другую сторону. Она посмотрела на Эзру — это он прикасался к ней, — но мальчик избегал её взгляда. Она поняла, что это Траун хочет заговорить. Его красные глаза сверлили её. Наклонившись, он произнес шепотом, таким тихим, что, возможно, это был всего лишь вздох: — Не спешите. Боль исказила его глаза, самое ясное выражение, которое она видела у него за весь день. Челюсти человека рядом с ним были плотно сжаты. — Убедитесь, что нашли всех выживших. Убедитесь. Улеппа кивнула. Его глаза снова сузились. Он снова заговорил так тихо, что она едва расслышала. — Похороните своих умерших.***
На флагман «Саи Дюни» требовалось как минимум пятьдесят членов экипажа. У них было двести сераданов — более чем достаточно для выполнения поставленной задачи, хотя Осс’ке это не очень нравилось. Она, как всегда, устроилась за штурвалом. Трауна и Эзру сейчас перевезут на гауптвахту, а оттуда, как они пятеро обсуждали, Эзра будет молча работать над жизненными целями выживших солдат. Тех, кто справится, примут в экипаж. Те, кто этого не сделают… Ну, это будет решением Пейта. А затем… — Ты знаешь дорогу домой? — спросил её Траун. Пальцы девочки сжались на пульте перед ней. На своем командном посту Пейт поймал её взгляд и кивнул, но не улыбнулся. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и отдалась своему Зрению.