***
Шум столовых приборов, сменился шумом включённой воды, а на дно раковины пали десятки картофелин. Кухня была убрана, а в духовке договаривалась курочка. Пять минут… Эдриана нет. Десять… Двадцать… Тишина. Крис прошла в зал, оттягивая шпингалет окна и высунулась, как делала каждый день, когда приходила Ненси. — Ты из крайности в крайность лезешь? — упираясь спиной в заднюю дверцу машины, спросил Эдриан, скрестив руки на груди. — Ты пропал… Вот и решила глянуть. — Могла глянуть, не открывая окно. — Не могла… — хитро ухмыляясь, ответила Крис, а на лице Эдриана на секунду расплылась улыбка. — Ты полчаса письма ищешь? — Нет. Я отъезжал… — Куда? — Не скажу. — И долго ещё стоять здесь будешь? — оглядела улицу Крис, приподнимая одну бровь. — Запах сигарет выветриваю. Доза кофеина была, теперь никотин. Я не курил больше суток. — Понятно. Картошку варить или жарить? — В смысле? — Ну, я картошку начистила, не знаю, как ты хочешь. Жарить? С луком? — Вари, меньше мороки, — хмыкнул Эдриан, узнав ту самую Крис. — Мне не сложно. — Крис, вари-и… — Ладно… Заходи, у меня всё равно насморк и… Моё отношение к твоим сигаретам ты уже знаешь, если не забыл. — Ладно… Сейчас зайду. — Заходи. — Ну, ты от окна отойди, — кивая внутрь, произнёс Эдриан. — Почему? — Я сейчас не зайду. Иди на кухню и ставь картошку вариться. — Шантаж… — вздохнула Крис, оттягивая тюль. Закрыла окно, проходя вовнутрь под ухмылку смотрящего вслед Эдриана. А неловкость пропадала с каждой минутой в простом, лёгком диалоге. Они слишком хорошо друг друга знали, что подтверждалось в невидимой нити между ними. Хоть и повзрослели…***
— Раз… — произнёс Эдриан, протягивая горшок цветов Крис под шокированный взвизг и на «Два» отставил три пакета на кухонную тумбу. — Эдриан! Боже! Это фиалка! — Рассмеялась Крис от удивления. — Э-э… Фиалка? — Непонимающе изогнул брови Эдриан. — Да… Зачем? — Зачем людям дарят подарки? Наверное, чтобы порадовать. Ты с таким кислым выражением лица открыла мне дверь и через секунду только оно сменилось. И-и… меня, похоже, обманули… — А? — Мне сказали, что это гибискус. — Вообще-то нет. Это фиалка, но мне нравится. Спасибо большое, я найду ей местечко. — Везде обман… — вздохнул Эдриан сев за стол, а Крис звонко рассмеялась, от чего у него расплылась улыбка по лицу. — А…Что в пакетах? — касаясь края бумажного пакета, спросила Крис. — В одном продукты, в другом лекарства, в третьем сладости для тебя и детские вкусности: творожки, конфеты, зефир… И ещё что-то, — отмахнулся устало гость, — точно не помню. — Эдриан, тут до краёв лекарств! Это же дорого и у них быстрее срок годности закончится, чем я их использую. — Там не только лекарства. Ещё витамины для тебя и ребёнка. Я просто зашёл и попросил собрать мне аптечку для матери с ребёнком. Я уже знаю, что любой выход с ребёнком погулять может закончиться ушибами, порезами и содранными локтями с коленями. А по поводу денег, ты сама знаешь, что я с детства ими не был обделён. Сейчас их в десятки раз больше. — Вот как. Секрет? — Для тебя — нет. О чём в первую очередь будем говорить, о моей работе или обсудим письма? — Мне страшно обсуждать письма, поэтому давай с работы, — разбирая пакеты, ответила Крис. — Ненси сегодня подойдёт, и я ей передам сладости. Спасибо большое. Ты угадал с пастилой, она её обожает, а особенно яблочную. — Хорошо, буду знать. Я думал, она зефир любит. — Почему? — Моя тётя называет такое зефирными щёчками. Вот у неё они такие. Зефирные… А твои щёки почти пропали, — глядя на лицо Крис, отметил Эдриан, когда та залилась румянцем и накрыла одну щёку ладонью. — Давно сладости ела? — Сейчас, конечно, намного меньше. Но как видишь по вазочкам на столе, в доме они все-таки присутствуют. А по поводу фиалки… Ты принципиально хотел гибискус? — Мне понравилось название, а это оказался ЛжеГибискус. — Ах-ха-ха… Ну ты можешь называть не фиалкой, а гибискусом, для своего успокоения. — Это Недогибискус-Перефиалка. — Такое имя дашь? — Да, — ухмыльнулся Эдриан. — Хорошо. Теперь у меня в доме Крокодил, Ведьма, Шиншилла, Зайка, Медведь, множество безымянных и новенький Недогибискус-Перефиалка. Добро пожаловать. Пойду, отнесу… — Ты целый зоопарк назвала. А я ни одного животного не заметил, — произнёс Эдриан, когда Крис вернулась на кухню и рассмеялась. — Это имена цветов, дочь надавала, а я не противилась. — Дай угадаю, кто любимчик… Крокодил? — Не-а. Зайка. На втором этаже, на комоде стоит. — Эх… Удача не на моей стороне. Крис достала последнее содержимое пакета и поставила на стол. Бутылки с соком. — Откроешь? — Оба? — Да. Вишневый и апельсиновый. — Хорошо. Эдриан привстал со стула и за пару секунд, с двумя щелчками, литровые банки с соком были открыты. — Спасибо. Теперь разливай. Крис поставила два стакана на стол.***
— Ну что… Рассказывай, обо мне ты узнал уже много. А я о тебе ничего. — Работа? — Можешь начать с неё, а потом, что посчитаешь нужным рассказать. — Ну… Одну мою профессию ты знаешь. Но основной стала марлийская мафия «Клинок». Я теперь часть Семьи… «мафии» в простонародье. Эдриан сделал паузу, считывая реакцию девушки, но получил лишь спокойный кивок, ведь та это уже знала, но виду не подала, как это уже делал Эдриан в диалогах и ответах Крис на её вопросы. — Я и там, и там. Но больше в Клинке. Потому у меня вообще никаких проблем с деньгами нет. Я из года в год кручусь в них. Это может прозвучать высокомерно, но когда живёшь в этом, деньги становятся чем-то не тем… Простым средством обмена бумажек на что-либо другое. — Отношение проще? — Да… Они приходят и уходят. Цену свою потеряли. Да и я один. У меня нет так таковой семьи, в которую можно было бы вкладываться. Бизнес я пока не держу, хотя Грант мне его пихает из года в год. Но пока я отказывался. Мне с двух работ заработка выше крыши. — Грант? — Глава… — прокручивал стакан в руке Эдриан, — моя семья и отец моего племянника Яна. Ты их двоих видела со мной, перед встречей на мосту. — Вот как, а я то думала, почему ты так заговорил о аптечке и прогулках с ребёнком. — Да. Я дядей успел стать за эти годы. Пять лет прошло? Шесть? Пф, поверить не могу… — Ты и покрупнел за эти годы, — кивая на тело Эдриана, ответила Крис. — А? — Ну, плечи, руки, грудная клетка шире стала. Спортивнее, хотя я раньше думала, что куда уж больше. Пучок, щетина появилась, более четкие черты лица. — Повзрослел, как и ты. Сейчас не девочка-школьница Крис, а взрослая девушка. — Красивое тату, я его только сейчас заметила, — произнесла Крис, кивая на длинный воротник водолазки Эдриана. — Спасибо. Посвятил Пенелопе, после её смерти. — Прости, я не хотела задевать такое… не знала, — всё она знала, потому и реакция намного спокойнее, без лишнего шока, который мог задеть Эдриана, сильнее надавив на больное, чего Крис совсем не хотела. И без этого понимала, что больные темы ещё не раз будут упомянуты. — Ничего. Из-за неё я и попал в Клинок. Она полезла, а я одну не отпустил. Да и жизнь у меня такая — терять близких людей. Сейчас только последние полтора года более-менее спокойно. — Вот как… — отпила сока Крис, чтобы как-то занять себя. — Страшно спрашивать. — Ну, первый отец, ты, Капа… — Капа?! Тот самый пёс?! — перебила Крис, чуть дёрнувшись вперёд. — Да. Он умер за два дня до моего отъезда в Клинок. — Ужас… Прости, что перебила. Продолжай, если хочешь, я пока курицу достану, — произнесла Крис и встала с места, когда вместе с ней встал Эдриан и забрал прихватки, молча достав курицу. — Эм… Картошка тоже сварилась, — не зная, куда себя деть, Крис подхватила кастрюлю и слила воду. — Будем кушать? — Честно? Я сока напился, давай чуть позже, если не против. — Я тоже, — хихикнула Крис, и они с Эдрианом перешли в зал, подхватывая стаканы с соком. — Я продолжу… До Капы мама была, забыл совсем… — Боже… Мне так жаль… Соболезную. — Она жива, — едва скривился Эдриан, будто этот факт ему был неприятен. — Эм… — Она собрала вещи после обвинения, сказав, что ей надоела наша жизнь и не хочет быть матерью насильника. Пустой взгляд будто смотрел сквозь Эдриана, когда тот в секунду щёлкнул пальцами. — Крис! Не говори, что ты опять винишь себя… — Из-за меня и моей семьи тебя назвали насильником. — Крис, — вздохнул Эдриан, касаясь пальцами подбородка девушки перед собой. — Ты здесь вообще никак не связана. — Не успокаивай меня и не ври. — Покачала она головой, едва цокнув. — Я всегда говорил тебе правду, кроме встречи на мосту. И сейчас не вру. Выслушаешь меня? — Д-да, конечно выслушаю. — Хорошо… — Убрал он руку и выпрямился, начиная рассказ: — Я был зол сначала, когда сестра сказала мне о маме. Я был безумно зол. Но не на тебя, а на неё. Мы было обидно поначалу, а потом я вспомнил всё… Весь её холод, отстранённость. Ей ничего не надо было. Один её взгляд в мою сторону был полон отвращения. И когда мы переехали в дом, я делал ремонт в её спальне и нашёл два чемодана под кроватью. Они были полные. Вещи, будто человек вот-вот куда-то собирается уезжать. Она не разобрала свои вещи, когда мы переехали. Ждала момент и даже не дёрнулась узнать правду обо мне, когда меня посадили за решётку… Вечер… приходит полиция в дом и она уезжает. Взяла чемоданы, свои сбережения, украла откопленные деньги Пин, мои не тронула. И всё… Она не поступила, как настоящая мать, любящая ребёнка. Пин сразу подорвалась, как и Оскар. Даже Мартин, когда его не впустили ко мне, помчался за помощью в другой город в десяти часах езды на поезде. Но не она, ей хватило одного обвинения. Это был просто предлог, чтобы наконец-то уехать. Два взрослых ребёнка, её ничего не держит. Мужа нет. И больше она не появлялась, вообще. И я рад, что этим самым она открыла своё лицо. Та недосказанность давила, а сейчас мне всё равно где она, с кем и жива ли вообще. Она не знает, что её дочь мертва, не знает, что родился племянник. Для меня она умерла. И пусть будет так. Я благодарен той ситуации, что она открыла глаза на пригретую змею на груди… — Мне всё равно жаль, что такое произошло в твоей жизни. Разочарования… Одно за другим. — Жизненный опыт. Я принимаю это так… Потом Пин умерла, Оскар, близкие люди из Семьи. — Семьи? — Так называется самый близкий круг людей при Гранте. Мы как семья. И для него мы семья, у него больше никого нет, кроме Яна… Что ещё тебе рассказать? — Не знаю… Я уже сказала, что посчитаешь нужным. — По паспорту зачитать? Детей нет, жены нет. Никаких отношений нет. — И не было? — Собрала все свои силы и навыки Крис, чтобы скрыть заинтересованность к этому вопросу. — Ну… Ты хочешь поговорить об этом? Тебе будет приятно это слышать? — Если тебе не будет больно, говори. Это твоя жизнь и она мне интересна в любом случае. Ты мне не чужой… — Ладно. Уверена? Я не хочу делать тебе больно, но и врать не хочу. Понимаешь? — Понимаю, — улыбнулась Крис, крепче сжимая стакан в руках, — мне не будет больно. — Ладно, — глубоко вдохнув, Эдриан опустил взгляд, снова прокручивая кольцо на пальце. — Я знаю, что много слухов ходит обо мне и знаю, что один из них — множество половых связей. И это правда… Повисли три секунды молчания. Спокойный взгляд Крис ничего не выражал, когда внутри что-то всё равно, как бы она ни говорила, ёкнуло. Ведь перед ней сидел до сих пор любимый человек. Единственный любимый. — И эти случаи одни из немногих, за которые мне стыдно. Я хотел бы вырвать их из памяти или вернуться в прошлое, чтобы их не совершать. Это какой-то порыв наивысшего идиотизма в попытке глушить боль. Я знал, что я ничего не испытаю, но всё равно пытался почувствовать какое-то… тепло?.. Не знаю, как это назвать… В общем и целом, всё было обоюдно, все девушки были предупреждены, что ничего не будет дальше. — Ты хотел что-то почувствовать… Но в то же время на давал какой-либо надежды на будущее? — Я. Сам. Себя. Не. Понимал… Вообще, Крис… Я хотел почувствовать что-то светлое, но получал лишь отвращение к самому себе. Ничего хорошего для своего морального состояния не получал, лишь губил. Девушки мне были безразличны. Я ничего к ним не испытывал. Не давал трогать себя. Не видел их лица. Темнота и затылок. Всё… В моей голове кричало: «Ты ничего с ними не почувствуешь!». Но слышать — это одно, а слушать — совершенно другое. Услышал я через время, когда Пин только родила. Потом я понял, что испытывал такое один раз и больше не испытаю. Потому бросил, и больше женщин в моей жизни не было. — Мне жаль… — Что? Жаль? — рассмеялся Эдриан. — Да… Буду честна, раз ты сказал мне, как есть… — Поёрзала на месте Крис, выдохнув. — Мы взрослые люди, а ты пришёл за честностью… Эх… Даже не смотря на мою не угасающую любовь к тебе, я молилась, чтобы бы ты нашёл ту, с которой будешь счастлив. Которая подарит тебе эмоции, которые не ощутил со мной и не нашёл в других. — Я как раз таки ощутил их с тобой, — поправил её Эдриан, перебив и не пожалев об этом. — Глушил боль после расставания и искал это в других. Я уже сказал, что понял, что испытывал это один раз и больше не испытаю с другими. Бесполезно искать, ибо дело в человеке, а не в эмоциях. — Никогда не поздно… — глядя в глаза Эдриана, ответила Крис и глотнула сок. — Возможно… Пару секунд тишины и гость допил содержимое своего стакана. — Больше нечего рассказать? — Нет… Спасибо, что спокойно отнеслась и была честна со мной. — И тебе спасибо, что рассказал, как есть… — Письма? — Да… Только, дай мне минуту. Ты сок больше не будешь? — забирая стакан у Эдриана, Крис встала с дивана. — Нет, спасибо. — Хорошо. Я сейчас. За пару секунд Крис отнесла стаканы на кухню и ушла в туалет на втором этаже. — Всё. — Возвращаясь обратно, попутно распуская пучок волос, она прошла в зал. — В окно стучались… — расслабленно сидя на диване, произнёс Эдриан. — Ой-ой-ой! — Крис тут же перебежала к окну и с улыбкой на лице открыла его, когда Эдриан передвинулся ближе к окну и молча стал наблюдать за ней. — Мамочка! Ты где была? — радостно хлопая в ладоши, вскрикнула Ненси. — Привет, дочь. На втором этаже была. Как ты? Как садик? — непринуждённо заговорила Крис. — Всё хорошо. Как ты себя чувствуешь? До сих пор носик болит? — Чуть-чуть. Температура спала и если так будет три дня, то меня выпишут. — И я вернусь домой? — Да, наконец-то вернёшься домой. — Ура! Ура! Мам? — Что? — Смотри, какая красивая машина! Чёрная такая! И блестит! — Ненси указала пальцем на машину припаркованную к дому, на задней двери которой был знак — буква «К», обведённая узорчатым, золотым кругом. — Да, красивая, — ответила Крис, на секунду столкнувшись краем глаза с ухмылкой Эдриана сбоку. — Крис, у тебя гости? — прямо спросила Кетрин. — Эм… да. — Мам, это Фиона? — Нет, Ненси, это не Фиона, и не Кай с Клои. — А кто-о-о? — с хитрой улыбкой протянула Ненси. — Старый, очень старый знакомый. Эдриан его зовут. — Э-эдр-и-иа-ан. Мужчина к тебе в гости приехал! — Да, дочь, мужчина. Я обязательно потом расскажу тебе о нём. — Краснела на глазах Крис, видя, как Эдриан опустил локоть на подлокотник и прикрыл губы кулаком, лишь бы скрыть улыбку. — Знаю, как тебе интересно, а скрывать мне нечего от тебя. Кстати, Кетрин подойди к окну, пожалуйста, я сейчас кое-что отдам. Заходя за тюль, и снова глянув на Эдриана, Крис прошла на кухню и подхватила пакет, который приготовила к приходу дочери. — Вот. Вам вкусненькое. Там есть твоя любимая пастила. — Ого! Спасибо. — Это не я покупала. Эдриан привёз для тебя. — А… Можно я сама скажу ему спасибо? — неловко сжимая пальчики, спросила Ненси, и Эдриан только хотел встать, как Крис надавила на его плечо, роняя обратно на диван. — Нет, я передам ему. Хорошо? — Ла-а-адно. Обязательно передай! — Обязательно передам. Есть какие-нибудь новости? — Платёжку передали за оплату и всё. Я уже сунула её тебе в дверь, — ответила Кетрин. — Хорошо. Ненси… — Ай? — Я люблю тебя, дочь. — Мама! И я тебя люблю! — Не мёрзните. Тучи собираются. Дождик пойдёт. Придёте завтра? — Конечно, придём! — отходила Ненси, взяв няню за протянутую руку. — Я буду ждать. — Долго не ходи, как сегодня! Мы чуть не ушли, и я уже успела расстроиться! — пригрозила пальцем дочка напоследок. — Хорошо, хорошо. Постараюсь. Пока! — помахала Крис. — Пока! — Пока… — Фух… — закрывая окно, выдохнула она. — Почему не дала ей увидеть меня? — спросил Эдриан, сцепив пальцы в замок. — Я потом вас познакомлю, как появится случай. — А он появится? — глядя на Крис, спросил он, чем загнал её в тупик. — Ну… — Вдруг я сейчас обиделся и больше не приеду, — встав с места и сделав шаг к Крис, мужчина заглянул в глаза ей. — Эм… — смутилась Крис. — Я… — Эдриан нагнулся к её уху, прошептав: — …пошутил. С довольной улыбкой мужчина сделал шаг в сторону и под недовольное цоканье, что он перепугал Крис, зашёл на кухню. — Мы слишком много говорим о письме и никак до него дойти не можем, — произнёс он, становясь у окна на задний участок, упираясь боком в подоконник. — Да, пора. Но сначала… — Крис открыла дальний ящик и достала бутылку вина. — Ты пьёшь вино или тоже считаешь его алкоголем для девушек? — За компанию пью. А ты с каких пор? — Фиона привезла. У нас была традиция каждое воскресенье выпивать стакан вина на веранде и обсуждать всякий бред. Летом она привезла две бутылки и вот одна стоит. Сейчас назревает достаточно тяжёлый разговор, мы итак больные темы успели поднять. Так что, думаю, лишним и для храбрости один стакан не будет. Против? — Нет. Согласен. — Откроешь? — Да, — Эдриан легко подхватит протянутую бутылку, взял со стола нож и открыл бутылку. — Подожди, я што… штопор дам… Ла-а-адно, — не успела договорить Крис, как Эдриан легко высунул пробку и откинул её с ножом на стол. — Бокалы? — Бокалов нет. Есть только обычные стеклянные стаканы. Прости. — Без разницы. Мне так даже удобнее. — Хорошо, — Крис вытащила два стакана и сполоснула их, а после поставила на стол — Я пока нарежу закуски. Разольёшь? — Да… — Я не знаю, что ты любишь. У меня Фиона и Клои были вообще разных вкусов, потому нарежу разные. — Хорошо. Мне без разницы. Я вообще вино не закусываю. — Ох. Я не могу не закусывать. — Не удивлён. — Эй! — рассмеялась Крис. — Ну, ты же та самая Крис, которую я знал. Я тебе конфеты с алкоголем привозил, а тебя от них чуть ли не тошнило. А тут вино… — Оно полусладкое. — Всё равно. Выросла, а для меня все такой же осталась… — Ага, как и ты, и мы это уже обсуждали, — ставя на стол тарелку, Крис села напротив Эдриана и подхватила стакан. — Без тостов. — Тоже не любишь? — хихикнула Крис, накрывая рот рукой. — Терпеть не могу. Ты тоже? — Ага. Чокнувшись бокалами, Крис чуть глотнула вина, глядя Эдриану в глаза, пока тот поступил также и сунул руку в задний карман, достав два письма. Отставил стакан и раскрыл оба. — Ты оба сохранил. — А как я должен был поступить с ними? — Ну не знаю… выбросить. Ты же одно получил, потом через несколько месяцев другое. И она оба здесь. Ты не выкинул прошлое. — Нет… не выкинул. Так… вот. Сначала сама пробегись глазами, и может пояснишь, что заметишь без моих вопросов. Эдриан разложил два письма перед Крис и дал время. — Честно говоря… я не хочу читать. Это больно. Знаю, что там разное содержание. — Тогда поясни, почему? Почему не одно письмо? Разные, и с разным содержанием. — Я хотела, чтобы ты сам решил, чего хочешь. Одно с сухими фактами, другое — если хочешь узнать мою смазливую историю. — Не припоминай мне мою отвратительную фразу, — скривился Эдриан. — Меня от неё передёргивает. — Как есть… — Тогда сразу спрошу про конец, потом другое… Почему в одном ты говоришь, что хочешь забыть меня и всё, что между нами было. А в другом просто говоришь, что хочешь дать светлое будущее ребёнку. Я не понимаю, что из этого правда. Меня это сбило. Как на самом деле? — Вот так, — ткнув в подробное письмо, где ни слова о «забыть Эдриана», ответила без промедления Крис. — А здесь почему так написано? — указал на другое он. — Я дала тебе сухие факты и, исходя из разговора на мосту, подумала, что мне легче сказать, что хочу забыть тебя. Что так тебе станет легче, ибо никто тебя больше не потревожит и не позовёт снова на встречу. — Наврала? — глотнув вино, спросил Эдриан и прокрутил стакан. — Ты не хотела забывать? — Да, я не собиралась тебя забывать, но больше не напомнила о себе. Дала все объяснения и ушла из твоей жизни. — Глупо… — тяжело произнёс Эдриан, — очень глупо, Крис. — Да. Но сделала максимально легко для тебя, если бы ты выбрал это письмо. — Так оно первым пришло ко мне. — Я не так планировала. — Но так произошло. — А что бы вышло по-другому? — Я бы приехал намного раньше. Я уже говорил. — Понятно… Что ещё? — Ни слова о том, что тебя бил отец, ни слова о том, что на тебя напали мои люди и из-за них ты попала в больницу с черепно-мозговой. Ты описала факты, что и по какой причине началось, но не описала свою сторону. — Ой, сыр забыла нарезать, секунду… — встав с места, Крис достала сыр и быстро стала нарезать на кухонной тумбе. Лишь бы сбежать от пронзающего насквозь взгляда Эдриана. — Я уже объяснила, почему одно письмо не такое подробное. Тебе бы было легче жить, если бы тебе было всё равно. — Я идиот… — Упал на спинку стула Эдриан. — Что? Почему ты так думаешь? — Там… на мосту. Ты сказала, что вышла замуж, родила ребёнка. И я подумал, что ты отлично зажила. Но был ещё один факт, который я по глупости не соединил с твоим замужеством… — Какой? — Ты и заказала убийство… До меня не дошло, что что-то не так. А ты там и не смогла сказать, что… Блять… Что… Эта мразь изнасиловал. В мгновение слух девушки резанул хлопок стекла и звон падающих на стол осколков. Тогда она обернулась, от испуга роняя из рук нож. Это лопнул стакан в хватке руки Эдриана, как только он заговорил о самой больной теме. — Эдриан! Боже! Разожми-Разожми! Всё… Всё… Чёрт… Ну зачем ты так?! — Крис подбежала к нему, перехватывая руку, заставляя разжать, как на стол пали капли крови…***
— Господи… Он лопнул, а ты ещё сильнее сжал. Надави сильнее, и нам бы пришлось везти тебя зашивать ладонь… Аккуратно, дрожащими руками Крис оборачивала ладонь Эдриана бинтом, сидя на краю кровати в ее спальне, где и хранилась аптечка. — Почему… Ты не дала мне знать? — сжимая челюсть и утыкаясь глазами в пол, спросил Эдриан. — О чём ты? — Обо всём… Когда заказала, ты не дала мне знать, за что я убиваю. Ты не оставила мне ни одной зацепки в доме. В письме первом не указала. — Я боялась, ты подумаешь, что это подстава. Я думала, ты не возьмёшься. Хотела поскорее избавиться от него. А потом от ребёнка, но позже я оставила Ненси и ни капли не пожалела. Мне лишь стыдно, что у меня были те ужасные мысли. Она не виновата и стала моим смыслом жизни… Я не знаю, что бы делала без неё… Я безумно сильно люблю её. Она же такая прекрасная. — Вся в мать… — хмыкнул Эдриан, опуская глаза с лица Крис обратно в пол. — Но я бы взялся, в любом случае. Во-первых, вам бы не задавали лишних вопросов, просто кратко передала бы мне информацию. Во-вторых, с вас бы ни копейки не взяли, и этих двоих убил бы я один. В-третьих, вас бы не трогала полиция, мы бы быстро замяли без вашего участия. Ещё бы выплатили моральную компенсацию. В-четвёртых, мы бы увиделись сразу же, когда ты ещё беременна была. Весь этот разговор произошёл бы в первые два года. И всё вышло бы намного лучше. Шесть лет в разлуке… У меня тогда даже племянник не родился. И братья Ливерпуль умирали бы такой мучительной смертью, что умоляли бы, чтобы быстрее с ними покончил. — Эдриан… Почему ты так относишься? — Почему? Почему?!.. Блять! Крис… Не задавай мне такой глупый вопрос! — Эм… ладно… Всё. Бинт немного ещё впитает. Болит? — Нет, вообще не болит. Я зол… И мне надо покурить… Иначе я впаду в бешенство, — встав с кровати, Эдриан молниеносно вышел из спальни, оставляя Крис одну. Убирая аптечку, Крис всё никак не могла понять реакции Эдриана. Не сходилось. Не понимала, что для самого Эдриана это такая больная тема. Убрав всё и спустившись на первый этаж, Крис очень хотела побыть с ним даже сейчас. Хотела понять, успокоить и вышла к входной двери, открывая её, но там никого не оказалось. Пусто. Уже почти стемнело, темно-синий оттенок вперемешку с персиковым разливался по небу. — Эдриан?.. Эдриан! Она вздохнула и развернулась обратно в дом, подхватывая из ручки квитанцию и закидывая её в сумку. Закрыла дверь в дом и зашла, когда открылась в дальней части коридора дверь в задний двор. — Чего кричишь? Эдриан стоял в своей обуви и пальто, которых Крис не обнаружила в прихожей. А рядом за дверью стояли тапочки. — Потеряла тебя и испугалась. — Она прошла на козырёк к нему. — Испугалась? — отводя голову в сторону, переспросил мужчина и выдохнул дым за плечо. — Да… испугалась, что ты ушёл. — Я же сказал, что курить иду. Просто не захотел светиться для соседей, что у матери с ребёнком на козырьке курит какой-то мужик. — Хах… Да без разницы, — скованно махнула рукой девушка. — Чего не ждёшь меня в доме? — Не хочу оставлять одного в таком состоянии. Хочу успокоить, — подходя ближе, ответила она. Эдриан последний раз сделал затяжку, потушил сигарету и кинул туда же, в оставшееся разбитое дно стакана, которое забрал с кухни. Пару мгновений они глядели друг друга в глаза. И Крис протянула руки через бока Эдриана, аккуратно коснулась ладонями лопаток, подходя вплотную, и в успокаивающих объятиях прижимаясь к груди. Через пару секунд осознания Эдриан протянул обе руки к кистям девушки, оттягивая от себя. Крис подняла расстроенный взгляд до того момента, пока Эдриан не закончил начатое и сунул её руки под своё пальто. — Руки замёрзнут, болеющая. — Укутывая в своём пальто, Эдриан обнял Крис в ответ. Лишь отдалённый шум городской суеты и еле завывающий прохладный, осенний ветер доходили до ушей. Биение двух сердец отчетливо слышалось в тишине. Сердце Крис будто вырывалось из груди, пока сердце Эдриана спокойно отбивало секундный ритм. Мужские ладони так заботливо натирали её лопатки, а Крис спокойно вдыхала запах еле ощущаемого парфюма из-за насморка. Тёплое дыхание обжигало её макушку, и никто из них не верил что сейчас происходит. Каждый думал, что другой вот-вот отстранится, но этого не произошло. — Не замёрзла? — тихо спросил Эдриан. — Нет. — Едва покачала головой Крис. — Зайдём? — Не-е-ет… — промычала она, устав отговаривать уйти. Аккуратно повернула голову, утыкаясь кончиком носа в воротник. — Нос-то холодный. — Как всегда. — Ничего не изменилось? — Нет… Эдриан тихо рассмеялся, лишь бы не нарушать идиллию наступившего вечера и опустил щёку на макушку Крис. Минута простых, молчаливых объятий без спешки. Скрывали, но наслаждались объятиями, о которых и мечтать не могли. — Ты правда не поняла моей реакции? — тихо прошептал мужской голос в рыжую макушку, не тревожа и не отпуская из своих тёплых объятий. — Поняла… но не до конца. — По-моему всё предельно просто. — Тогда объясни мне… — Ты сказала, что я тебе не чужой… — с тяжёлым вздохом начал объясняться Эдриан. — Ты мне тоже. Несмотря на всё, что мы прошли, моё отношение к тебе не изменилось совсем. Наоборот, я вижу, что ты повзрослела, поумнела. Жизненные трудности тебя заставили повзрослеть, как я и говорил когда-то. Но, когда я это говорил, хотел проходить эти жизненные трудности с тобой, быть рядом и подсказывать, как это делали со мной… Я дорожил тобой, оберегал, никогда не давил и давал познать чувства, которые ты испытывала, самостоятельно. Ни к чему не призывал… И всё произошло между нами обоюдно, ты сама заговорила об этом. Мы планировали будущее, и ты тоже говорила, что хочешь этого. Я столько шёл к тому, чтобы ты переставала меня стесняться, шёл очень медленно. И в последнюю нашу тёплую встречу, ты тоже не стеснялась. — А? — Подняла на него взгляд Крис. — Ты меня за член схватила. — На секунду опустил на неё взгляд мужчина, с едва появившейся ухмылкой. — А… Хи-хи… Точно. Помню. — О чём ты думала в тот момент? — Я хотела тебя, там и правда не было и доли мысли о стеснении. Не понимала где-то в мыслях Крис, как они так просто и без стеснения говорили на нескромные темы весь день. Ведь пару часов назад она даже подозревать не могла, что увидит его. Пару часом назад она считала, что до сих пор не прощена. — Вот именно. И когда я узнал, спустя сто-олько времени, что с тобой произошло… Я час находился в оцепенении без сил оторвать глаза от того, что прочитал. Гнев, боль, горе, грусть… Всё смешалось. И тогда я после первого письма всё равно искал тебя, но быстро забросил, думая, что и правда не хочешь знать меня… Я подорвался с места. Мне было так больно. Ту Крис… Которую я знал, любил, берёг… Мне до сих пор плохо и это не пройдёт… — Эх… Эдриан-Эдриан… Я понимаю тебя… — Прости, что поднял эту тему… — Нет, нам нужно было это обсудить. И когда я уже живу с этим столько лет… Нет, конечно же эта боль не пропала. Но она утихла. Жить с полным отрицанием тяжелее, чем оставить это в прошлом. У меня дочь… Прекрасная дочь. Он мёртв. Я никак с ним не связана, потому и поменяла имя и фамилию, чтобы никаких связей не было. Просто… Я будто до сих пор ощущаю на себе его следы. Будто эти синяки не зажили, а стали прозрачными… Эдриан?.. Эдриан! Крис подняла голову, наблюдая закрытые глаза Эдриана, сжавшиеся брови, желваки. Полное напряжение и непринятие собственных эмоций, не хотел показывать насколько ему больно и жаль, когда по щеке скользнула слеза. — Эдри-иан… — Мне жаль… Мне так жаль… — тихо произносил его низкий голос. — Я всё разрушил своими руками… — Что ты такое говоришь? Это не так! — Крис, прикладывая ладони к щекам, глазами бегала по всему лицу Эдриана, а пальцы стирали не унимающиеся горькие слёзы. — Я уехал… Напридумывал себе всего и бросил тебя. Одну… Я нашёл записку на пороге дома четыре месяца назад. Четыре, сука, месяца назад. Когда прошло почти шесть лет. Я ничего не сделал, чтобы услышать правду, когда так её требовал. Как обиженный идиот. — Эдриан! У тебя были причины вести себя так! Тебя чуть не повесили из-за меня! — Не из-за тебя. Ты не причём. Это ёбаные жизненные обстоятельства, так мерзко сыгравшие роковую роль в наших жизнях… Всё пропало… И там на мосту… Я повёл себя крайне эгоистично. Взял, заткнул тебя и просил объяснений. Ну не идиот ли?.. Отвратительный жест с подвеской. Наговорил гадостей, которые никак не говорили всё, что я думал. В голове было совсем другое. — Ох, Эдриан… — Просто знай, что я лгал. Мне не всё равно на тебя. Далеко не всё равно. — Знаю… — стирала слёзы с лица мужчины перед собой Крис. — Посмотри на меня… Пожалуйста… Эдриан кивнул и выполнил её просьбу, глядя покрасневшими глазами на неё. Заставил обратно сунуть руки под его пальто. Крис так и сделала, протянув их к лопаткам. Но они продолжали глядеть друг другу в глаза. — Я прошу тебя… Просто умоляю… Пожалуйста… не вини себя. Всё произошло так, как ты и сказал. Это жизненные трудности. И я рада, что ты нашёл меня, и мы поговорили. Боже, ты не представляешь, как я счастлива сейчас. Конечно, одним разговором всё не закончится, ведь столько лет прошло. Мы слишком много упустили в жизнях друг друга. И оплакивать, что произошло безумно больно. Сейчас ты здесь. Я смотрю в твои глаза, ты в мои. Всё хорошо… Я ни в чём тебя не виню, и поняла тебя насколько это возможно. — И я тебя ни в чём не виню, тысячу раз готов это повторять, чтобы ты об этом не думала, — кивнул Эдриан, глядя ей в глаза. — Не буду, если ты не будешь. — Не буду… — Вот и хорошо. Иди сюда… — вынимая руки с лопаток Эдриана под пальто, Крис перетянула их на плечи. Прижала Эдриана ближе, молча опуская голову мужчины на своё плечо, пока его руки так крепко прижали через спину к себе. — Если ты хотел плакать — плачь. Я уверена, что до этого ты сдерживал свои эмоции. — Я блять знал, что до такого дойдёт в лучшем случае… — В лучшем? — Что ты откроешь дверь, и мы поговорим. Живя с этим столько лет невозможно не прореветься. — Понимаю, со мной такое было на мосту… — Я понял… Каждая твоя эмоция была мной проанализирована и каждую я понял. Каждое слово, про поцелуй, ребёнка… Эти условия были порывом и попыткой вызвать того Эдриана, которого ты знала. Только вот Эдриан был там, тот же самый, но повёл себя крайне глупо. — Да и я умом не блистала, — хихикнула Крис, упираясь подбородком в плечо. — Эти просьбы были слишком глупыми. Ужас. Я бы сама себя послала куда подальше. — Но это было отрезвляюще… — хмыкнул Эдриан. — Пойдём, ты замерзаешь. — Не-ет, ты тёплый, я бы сказала даже горячий. Как всегда… Тебе не жарко? — Жарко… Но я тогда сделаю вид, что ужасно замёрз, что конечности ломит, и потому мы зайдём, — сжимая Крис крепче и отрывая от пола, под легкий женский смех Эдриан занёс её домой, потянулся за самодельной пепельницей и закрыл дверь, переобувшись.***
— Время уже позднее, я поеду… — глядя на часы, сказал Эдриан. Опустил глаза на Крис, избавляющуюся от осколков на столе, и сметающую их тряпкой в урну. — Что? Куда?! — Тут же выпрямилась она. — У меня номер в отеле. — Я думала, ты останешься… Эх… Твои вещи здесь, я одна, да и несколько спальных мест есть. — Ты хочешь, чтобы я остался? — Ну… Чёрт… Да! Конечно, хочу! Мы столько лет не виделись нормально. Столько ещё не обсудили. Ты в любом случае уедешь, в этом городе не живёшь. В каком городе ты сейчас? И когда уезжать собираешься? — Кайлас. Пока не знаю, мне дали неопределённое количество дней и если что, есть возможности связаться. — Понятно… Ты останешься? — поднимая глаза на Эдриана, спросила Крис и закинула тряпку в мусорное ведро, отставляя его обратно под раковину. — Я… Да… Останусь. Пойду, схожу за чемоданом. — Ты сейчас не повод ли нашёл? Пройдёт две минуты, и я услышу, как машина отъезжает. — Нет, — рассмеялся Эдриан, выкидывая в мусорку пепельницу и закрывая дверцу. — Я приду. — Пока ужин разогрею. Я проголодалась. — Я тоже… Минуту.***
— У тебя выбор из трёх мест. Гостевая спальня, здесь в зале и со мной, — произнесла Крис, замечая краем глаза, как зашёл на кухню Эдриан. — В зале у меня уже спали, диван раскладывается. Когда и Фиона, и Кай с Клои приезжали. — Здесь жарко, тебя притеснять не буду, так что гостевая. — Хорошо. Пойду пока постельное застелю. — Я сам, как раз переоденусь. — Ладно, пошли, дам белье, покажу дверь и туалет…***
— Это ты так переоделся? — ухмыльнулась Крис, когда столкнулась с Эдрианом в коридоре второго этажа. — Чем тебя моя футболка не устроила? — Оглядел он себя. — И брюки? — Кивнула она на ноги. — Это другие. — Привыкла я тебя в чёрной джинсе вечно видеть… — Сейчас крайне редко в таком бываю. Оба прошли к лестнице на первый этаж, спускаясь и проходя на кухню. — А в чем вы ходите? — достав две тарелки, спросила Крис. — У нас своё производство официальных костюмов. Они все разные, на разные случаи жизни, но все в официальном стиле. Бордовые, клетчатые, чёрные, чёрные в клетку и тому подобное. Очень много. Потому я уже привык больше к официальному стилю. — Ух, интересно увидеть тебя в таком. Сейчас-то ты приехал в водолазке до горла, брюках и пальто. — Может быть, когда-нибудь увидишь. — Ага… Вот, курица с варёной картошкой, я добавила зелени. И помню, что ты любишь бёдрышки. — Крис поставила перед Эдрианом тарелку и сама села напротив. — И ещё помню, что хлеб ты не любишь. — Да… Всё помнишь. Спасибо. Приятного аппетита. — Приятного аппетита…***
— Фух… Этот день таким длинным получился по сравнению с последним месяцем, — падая спиной на кровать, выдохнула Крис, когда рядом на край сел Эдриан. — Да уж. У меня тоже. Как ты себя чувствуешь? — Отлично. За всю неделю так хорошо себя не чувствовала, — пересаживаясь и садясь рядом, ответила она. — Хорошо. Красивый рисунок, — Эдриан кивнул на, лежащий на тумбе, рисунок, который Крис через секунду подхватила. — Ненси подарила, до этого она рисовала дом, корову и меня. Сейчас мы здесь в лесу. Смотри… Крис передала Эдриану рисунок, который он в течение минуты внимательно рассматривал. Заметил, что на рисунке у Крис длинные волосы, но не сказал ни слова, не желая неосознанно посвящать её в воспоминания. Да и знал он достаточно без объяснений самой девушки. — Для четырёх лет она хорошо рисует. Достаточно правдоподобно и понятно. — Да, ей очень нравится рисовать. В прошлом доме, в Барбадесе, в нашей спальне одна стена разрисована. Непоседа. — Да, знаю, детей часто тянет стены поразрисовывать. Я сам в детстве с Пин мелками разрисовал, эта проказница скинула всё на меня, и от тряпки в руке мамы бегал именно я. — Ха-ха, да уж. Мне давали мелки и отправляли забор разрисовывать, потому меня так не тянуло. — Здесь не разрисовывает? — Не-а. Я с ней разговаривала и она поняла. Я очень давно, ещё когда она только разговаривать училась, старалась искать с ней общий язык, без криков, без ругани. Я всегда объясняю, почему так и не иначе, почему нужно сделать так, а потом так… И ещё куча примеров. — И получалось? — Ой, не с первого раза это точно. Всё со временем, ребёнок привыкает, понимает понемногу, что мама и правда дельные вещи говорит. Медленно, но верно завоевывала доверие и сейчас это как никогда мне играет на руку. У неё достаточно упрямый характер и я не перебиваю его, а просто очень много разговариваю с ней. Она доверяет, и моё мнение для неё стало приоритетом. И очень много раз на дню можно услышать: «Я сама! Я сама!»… Постоянно просится всё делать самой. Мне просится помогать. Пыль вытирать там, посуду даже просится мыть свою после приема пищи. — Это хорошо, я безумно рад. Мой племянник, Ян, настолько устаёт от женщин в своём окружении, что их мнение стало тем, что он точно не сделает. Вот ему они скажут, как надо, а он сделает наоборот и даже если ему хуже будет, он свредничает. Протесты и свой характер показывает. Я называю его оружием массового поражения, ибо он соединил в себя два тяжёлых характера. В нём и от матери есть, и от отца, а простотой и спокойствием они оба не были одарены. — Ян… Красивое имя… А кого он слушается? — Меня и Гранта. Всё. Меня он видит чаще, но самый главный приоритет для него именно Грант. Он гордится отцом. — Хах, понятно. Гордится папой… — Да. Со мной он вечно в драку лезет. Дерётся. Машет своими мелкими кулачками, будто мне так больно. Щекотно максимум. Откуда в нем столько? В этом месяце пять лет исполнится. У Ненси одиннадцатого марта День рождения, да? — Да… Откуда знаешь? — Я через неё нашёл тебя. Ты же сменила имя и фамилию. — Ах, да. И запомнил… — Я всё замечаю, запоминаю… — Да, помню эту черту твоего характера. — Кстати… — Эдриан выпрямился, отдам рисунок. — Как у тебя роды прошли? Послеродовой депрессии не было? — Ну, акушеры сказали, что это были легкие роды… Но-о-о… Я рожать больше ни ногой, — рассмеялась Крис вместе с Эдрианом. — А послеродовой… Не знаю… Было тяжело морально, но я бы так это не назвала. — У нас, когда Пин рожала, весь роддом на ушах стоял. Грант хотел партнёрские роды. Но она сказала ему даже не приходить в больницу. — И он не пришёл? — Пришёл. Раньше меня. Я забежал, а Грант уже сидел в коридоре. Он очень хотел ребёнка… Мы всю беременность Пин никак свыкнуться не могли, что я дядей, а он отцом станем. Но в последние две недели мы оба будто переняли на себя эти материнские ощущения, хотя в Пин их, по сути, не было. Она не очень-то горела этой беременностью. — А Грант? — У Гранта в принципе было хорошее детство. Родился в многодетной, счастливой семье и горел идеей создать свою. Он бы хотел ещё детей, но его профессия ему не давала, не даёт и не даст. Но в Гранте живёт настоящий семьянин. — Никогда не поздно… — Возможно. Ладно… Тебе пора спать, выспаться надо. — Встал с края кровати Эдриан. — Я пойду… — Уже? — Да… Не думаю, что завтра день будет проще. — Ах, да… Ты же ещё с дороги. Весь день на ногах ещё. Ладно… Эдриан кивнул и отошёл к двери. — Стой… Подожди… — Крис вскочила с кровати подбегая к двери, где остановился Эдриан и обняла его, крепко-крепко сжимая в рёбрах. — Доброй… ночи… — Доброй ночи, Крис…***
Проспала Крис спокойно и для самой себя легко. Была так воодушевлена планами на утро: встать пораньше, прибраться приготовить завтрак, не будя Эдриана, и сделать все дела, чтобы быть свободной к его пробуждению. Но сюрпризом оказался будильник так звонко прозвеневший в десять утра, а Крис еле-еле раскрыла глаза. Подлетевшая с грохотом с кровати девушка мигом убежала в ванную, а после и из комнаты, попутно застегивая рубашку и собирая волосы во что-то более-менее сносное. Проверять гостевую спальню не стала и прошла мимо до лестницы, до гостиной, где всё внимание на себя переключил огромный букет роз, лежащий на диване, а на нём записка:«Доброе утро, Крис. Не стал тревожить твой сон и пока отъехал по делам. Если тебе легче, то будь готова к трём часам дня. Я обязательно приеду. Не волнуйся».