Между прошлым и настоящим | Ничья

Самая нелюбимая часть каждого приезда дорогих Яну людей. Снова сборы вещей и копошащиеся по дому подчинённые, выносящие чемоданы. И Ян просто стоял на козырьке, пряча нос в шарф, и даже не поднимал глаз на мимо проходящих взрослых. — Ян? — М? — Посмотри на меня. Лишь на пару секунд поднявшиеся глаза сразу пали обратно в пол, когда и Эдриан сел на корточки перед племянником. — Ян, закончатся сезонные тренировки, и я снова приеду. Там скорее всего и отец приедет, и Европа с Троем. — А Персефона? — Ты соскучился по Персефоне? — Да, она красивая. — Ты аккуратней, она только школьное обучение заканчивает, а ты ещё до него дошёл, хоть тебе и пять. — Отстань! — Хлопнув по руке ладонью, которая подхватила двумя пальцами вынырнувший носик, Ян скрестил руки на груди. — Ладно, не злись. — Я тебя стукну, если ты ещё раз по поводу Персефоны пошучишь! — Я тебя сам стукну, — ухмыльнулся Эдриан и сразу получил удар по плечу. Шлепок тыльной стороной по колену. Ответный удар кулачком. Щелбан в лоб и под разъяренный вскрик Яна, Эдриан вылетел с козырька на площадку. То и дело поддразнивал Яна, уворачиваясь от каждого взмаха кулаком. — Хвати-и-ит! — А мне что, поддаваться тебе? — рассмеялся Эдриан, уворачиваясь от кулака. — Бесишь! — Так смешанно на маму с папой похож. Они оба в гневе такие же буйные. — Ты себя в гневе вспомни. Как вы подрались с Грантом и ты, выдирая торшер из розетки и замахиваясь им, раздолбал проводку так, что её потом на всём этаже меняли. Ты в гневе страшнее меня будешь… — добавил подошедший Мартин. — Что? — Мог бы промолчать, идиот… — Ты дрался с папой? — Было дело, но это было, как мы с тобой сейчас. В шутку, — соврал Эдриан, переводя злобный взгляд на Мартина. — Оу… Мне щасебало бить будут. Я пошёл, — на пятках разворачиваясь, Мартин двинулся к воротам, пропадая за ними у карет. — Е…Ебало? — Так. — Что это значит «Ебало»? — Это ругательство. Грубая форма слова «лицо». Ты уже слышал такие слова из уст отца, как «Сука», «Ебаный в рот» и всё такое. Это всё матные слова. Не советую говорить их при Маргарите. И вообще при ком-либо. — Это можно только взрослым? Как папа пьёт алкоголь? — Да, молодец. Правильно понял. — Хорошо… — Ладно, хватит колотить меня, пошли к воротам, — накрывая ладонью плечо племянника, вздохнул Эдриан, уводя к воротам. — Не бей! — рассмеялся Мартин, стоило им подойти к воротам, и в шутку спрятался за каретой. — Да расслабься, на тренировках своё получишь… И целая неделя прошла по щелчку пальцев. Жизнь в здании у старого полигона и каждодневные тренировки головорезов до еле ходивших, трясущихся ног. Кровать, подъём, тренировка, приём пищи, тренировка, снова приём пищи и завершающие бои друг с другом с растяжкой. Слабину мог дать каждый подчиненный, но не головорезы. И как бы ни были привычны такие выезды раз в сезон, всем он давались тяжело. Но тем, кто когда-то был частью Тьмы, давались они с неким азартом, ведь это всё напоминало старые, ушедшие времена. Какая-никакая ностальгия. Так и сейчас перед несколькими тренировочными пушками, заряжёнными пустыми шарами для лёгкого полёта, заматывая руку и замечая мелкий шрам от того самого осколка из встречи с Крис, Эдриан встал на позицию, поднимая глаза и изучая пушки. Медленный, скользящий взгляд по всем стоящим позади головорезам. Взмах руки и Эдриан в секунду дёрнулся вперёд. Годы тренировок на таких же механизмах дали свои плоды, и добрался до пушек он один из первых. — Хитрец, — ухмыльнулся Мортимер, когда Эдриан дёрнул рычаг у основания пушки, завершая свою тренировку. — Надо новое придумать. Я уже все механизмы, секунды между выстрелами и дальность знаю. Всё изучено за десятки лет на таком… Европа. — А? — Что «А»? Ты теперь… — Бля… Щелчок механизма ножа в руке в следующей тренировке. — Мёртв, — ухмыльнулся Эдриан. — Иди на хуй, — прошипел Доминик, ещё один из головорезов, выдернул нож у своего живота из хватки Эдриана и отшвырнул в сторону. После чего сразу же грубо оттолкнул от себя противника. — Эй-эй-эй! Успокоились оба! — перепрыгивая через ограду прокричал Ли, отталкивая друг от друга мужчин, которые в момент впали в ожесточённую драку. — Слушай сюда, сука, ещё хоть раз выдашь такую хуйню — я тебе эту ногу точно сломаю. Ясно? — под вопль перекручивая ногу Доминика, прошипел ему на ухо Эдриан. — Эдриан! — Не слышу ответа… — Иди на хуй. — Эдриан, нет! Травмируя собственную кисть руки, Эдрианв миг поднялся на одно колено, оттягивая Доминика в сторону и перекидывая его ногу на камень рядом. Удар с ноги и ногу Доминика безобразно вывернуло под вопль, разнесшийся по всему полигону, на который сбежались все. — Что здесь происходит?! Эдриан! — Я предупреждал, уебище. Умей принимать своё поражение в бою со своим же, на ёбаной тренировке… — выплевывая сгусток крови от пришедшего до этого удара, Эдриан скинул с себя порванную майку и вышел за ограду, когда к Доминику сбежался весь народ. Наступил вечер, когда и ужин остался позади. — Пришел поучать меня? — спросил Эдриан, сидя на подоконнике, даже не поворачивая голову к открывшейся двери и разминая замотанную кисть, когда другой рукой подкидывал яблоко. — Нет. Но сводить счеты за прошлое на тренировке — дело глупое, — ответил только приехавший Грант. — Бред. Я вообще не за это сломал ему ногу. — Но все думают именно так, потому и новости в таком ключе дошли до меня. Объяснишь? — Есть смысл? — Я хочу услышать и твою сторону. Здесь не детский сад и я не собираюсь вас сейчас за ручку друг к другу приводить, спрашивая кто, кому письку показывал. Легкий смешок Эдриана и кивок на противоположную сторону подоконника, на которую Грант молча сел, наблюдая с Эдрианом закат. — Видел, как я приехал? — Да. — Расскажешь? — Да еблан не принял своего третьего поражения. Толчок. Естественно я не сдержался. Завязалась драка, Ли попытался оттянуть, но нас было уже не остановить. Я предупредил, до Доминика не дошло, потому он получил перелом. Пусть скажет спасибо, что закрытый. — Бычары заведённые. Ладно… Доминик уже принял свою ошибку и сам рассказал мне, просто я хотел услышать тебя. — Глупо мстить за прошлое такими способами, он не стоит тех проблем, которые я бы получил за это. Жизнь его уже наказала. — Знаю… — Я в шоке, что ты сам его еще давно не казнил. — Я разделяю твою позицию. И драки за девушку… Ну… Такое себе. Любовные треугольники?.. Пф… — Ладно, не об этом… Не надо оно нам двоим… Да и не было это любовным треугольником… — Ага… Ян то мой сын… — рассмеялся Грант, с которым тихо рассмеялся Эдриан, подкидывая в руке яблоко. — Тут к гадалке не ходи, все по лицу видно. Особенно когда я сейчас к нему ездил. — В смысле? — Он всё больше на вас двоих похож. Когда злится, я не знаю, на кого выражением лица он похож больше. Губы и брови он поджимает, как ты. Глаза… Святых, — обходя любое упоминание имени Пин, пояснил Эдриан. — Хм… Ясно… — Ты поедешь? — Да… Я остаюсь здесь до завтра и вместе с вами уезжаю. Есть проблемы, решим и поедем к сыночке… — Грант! — донеслось из открытой двери в коридор, и в общую казарму влетел Ли. — Что? Что случилось? — встав с места и подходя к двери, крикнул Грант. — Там… Европа… — Блять… — Что случилось?! — Покорённых тренировала и сама руку разъебала… Спустя полчаса Грант и Эдриан вернулись в казарму. — Сломанная нога, сейчас сломанная рука… Звери блять… — прошипел Грант, занося на руках в казарму Европу, которой уже наложили гипсовую повязку с шиной. — Как ты, бедолага? Вся в слезах, — спросил Эдриан, садясь на корточки у кровати Европы. — От шока отходит. — Ноет ужасно… — прохныкала Европа, приоткрывая глаза. — Я сейчас, посиди пока с ней. Через пару минут Грант вернулся обратно в казарму. — Голову сюда поверни! — Но она ледяная! — уворачиваясь от тряпки, которой Грант умывал лицо девушке, вскрикнула Европа. — В колонке закончилась горячая, неженка… Спасибо бы хоть сказала. — Спасибо, — накрывая рукой колено Гранта, прошептала Европа. — Эдриан, отнесёшь? — Да… Возвращаясь обратно, Эдриан наблюдал, как Грант придвигал кровать к другой и расстилал свернутый с постельным бельем матрас. — С нами сегодня спишь? — Да. К стенке двигайся, мадама, грохнешься ещё ночью. — Параноик ты… А если я в туалет захочу? — Разбудишь и отведу. — А штаны мне как спускать? Ты тоже спустишь? — Надо будет — спущу. Что за вопросы ещё? — Ну как вы тут? — спросил Мартин, устало еле заходя в казарму и плюхнулся на кровать, которая тоже была сдвинута с другой. А за ним следом Эмма с тарелкой, отходя к Европе. — Ты не поужинала, — обеспокоенно вздохнула Эмма, садясь к друзьям. — Ладно… Там вода не закончилась? — Если поторопишься, то тебе останется на пятиминутный душ… Только там холодная только осталась. — Отлично. — А, ты ж у нас только под такой почти и моешься… — Эдриан! А… А где папа? — встречая гостей, спросил Ян, подходя к севшему на корточки Эдриану. — Он с Европой в больнице задержался. Она руку сломала больше недели назад. Но они приедут. — Точно? — Конечно. Я бы стал тебе врать? — Просто… Я так ждал его приезда… Так соскучился… — А по мне-е-е? — Персефона! Ой… Ты же уже большая, чтобы на плечах кататься! — Трой сильный! Потому и катает! Да, Трой? — побарабанив по затылку брата, спросила Персефона. — Сейчас спущу с небес на землю… — Я тоже так хочу! — Ну так запрыгивай ко мне на плечи, — предложил Эдриан, похлопав себя по плечу. — Дава-а-ай. Оббежав дядю с радостным визгом, Ян поддался вперёд, когда Эдриан протянул руки за себя и усадил на плечи, поднимаясь на ноги. — Страшно! — Спустить? — Не-е-е-ет!.. Наступило одно из первых за долгое время ноябрьское утро, когда Эдриану удалось выспаться. Проснулся он легко, от разносившихся по всему участку визгов Яна. Спуская с кровати ноги и отходя к окну, стирая сонную пелену с глаз, Эдриан ухмыльнулся от увиденного, и отошёл к двери в ванную. — Ян, тебя Маргарита в дом звала, — сонным басом произнёс Эдриан, отпивая утренний кофе. — Иди, я пока за ворота выйду. Меня там тоже ждут, — отрывая губы от щечки сына, прошептал Грант и спустил сына с рук. — Ты уезжаешь?! — Нет! Конечно нет! Ты же видел, что ко мне приехали, и всё это время я даже не отходил, проводя время с тобой. Иди к Маргарите, я приду. — Хорошо. Вприпрыжку забегая на козырёк, Ян взвизгнул от пришедшего в затылок щелбана, стукнул дядю и с визгом забежал в дом, стоило Эдриану шутливо шугануть племянника. — За мной не ходить! Дождь на улице! — пригрозил Эдриан, проходя в прихожую, за которым выбежали дети, поддразнивая и тыча в дядю, чтобы тот с ними поиграл. — А куда ты? — Мне пора в Барбадес, — ответил Эдриан, поднимая глаза на вышедшего из зала Гранта. — Когда тебя ждать? — Или сегодня, или… — Понял, я решу, езжай. — Спасибо, Грант. — Не за что, — ухмыльнулся Грант, хлопнув Эдриана по плечу. — И чего ты хнычешь? — рассмеялся Эдриан, замечая, как на него со взглядом котёнка смотрел Ян. — Не хочу, чтобы ты уезжал. — Так у тебя долгожданный папа приехал, а со мной ты дерёшься. Надоел я тебе. — Не-е-ет! — обнимая за ноги дядю, прокричал Ян и сразу был поднят на руки. — Ты же дерёшься. — Больше не буду! — Не будешь? — Нет! — Врешь? — Нет! — Ладно… Тебя папа потом с собой в Сердце возьмёт, там и встретимся. — Ты только тогда приедешь? — Да. Я или сегодня же приеду, или уже туда. — Ладно… — Давай не скучай здесь. Папу поколоти, есть за что, — ухмыльнулся Эдриан, целуя в щечку Яна и спуская с рук.