Марафет

      Дейдара, Сасори, Чукча и Шин отправились в путь. Насколько я понимаю, они уже ввязались в бой. Мы же тем временем стоим и ждём Хидана.       — Постой, Мадара, — остановил нас Кабуто, странно улыбаясь. Как говориться, с кем поведёшься - от того и наберёшься. Точь-в-точь повторяет Орочимару. Аж тошно. — Похоже, я могу кое-что интересненькое показать тебе.       И вот, теперь мы находимся в лесу, совсем недалеко от логова. Именно этот лес тянется до самой Конохи, и именно в этом лесу я получила свой риннеган. Одной из своих змей Якуши держит шиноби Скрытого Листа, сжимает её, надавливает на рёбра, заставляет приподнять голову вверх и оголить шею. Знакомая мне женщина, между прочим. Это Анко. Она сильно ранена. Глаза закрыты - видимо, без сознания - изо рта небольшими тонкими струйками течёт кровь.       — На этой женщине проклятая печать Орочимару-самы, — каким-то подобием представил он её нам. Обито, кстати, должен был её и так знать. Они ровесники и даже вроде в один класс академии ходили, гуляли и должны были во всяком случае дружить. Что-то вроде дружбы быть всё-таки должно было. — Остатки его чакры находятся в её теле. Пока что её нельзя убивать.       — Нет, избавься от неё сейчас же, — грозным Учиховским тоном приказал масочник. — Она знает где находится настоящий вход в наше укрытие. Нам не нужны проблемы.       — Я должен извлечь чакру Орочимару-самы пока она всё ещё жива и забрать её, — как-то обиженно объяснил пепельноволосый, причём своим лицом будто показывая, что вещает самое банальное и всем понятное, хотя, скорее всего, так и есть. — Моё тело тоже принадлежит Орочимару-саме. Эта женщина нужна мне для того, чтобы стать сильнее. И тогда, когда ко мне вернётся сила, конечно же, сила нечестивого воскрешения тоже возрастёт. И что важнее, для этой техники нужен живой человек. Вот почему её нельзя убивать. Я могу увеличить нашу силу в бое. Это выгодно нам двоим, разве не так?       — Сегодня - друзья, завтра - враги, — устало сказал Обито, явно соглашаясь на замечание, лениво отмахиваясь рукой. — Как знать. Может твоё преимущество в будущем обернётся для меня проблемой.       — Ты всё ещё не доверяешь мне, — усмехнулся Якуши, всем своим видом показывая, что тоже хочет добиться своего, и планы других его совсем не интересуют. — Что мне сделать, чтобы ты поверил?       — Покажи мне здесь и сейчас, что для нечестивого воскрешения нужны живые люди и расскажи мне всё об этой технике. Включая как её остановить.       — А если я откажусь.       — Тогда ты забудешь обо всех своих мотивах, а единственное, чего будешь желать, чтобы я сохранил тебе жизнь, — голос Обито был твёрд и непоколебим. Учиха был на всю тысячу уверен в своих силах. Каким бы могущественным не был противник, у него было преимущество - тренировка чуть ли не от Мадары, шаринган и, в конце концов, риннеган. А против риннегана сражаться уж больно опасно, ведь последствия будут плачевными, если, конечно, Обито решит оставить Якуши жизнь, что навряд ли.       Неожиданно в кустах раздался шелест, треск ветки, на которую наступили, и подозрительное шуршание. Первая мысль - вражеская разведка, возможно, нечто похуже, но, слава богу, это был всего лишь Хидан. Он неторопливо вышел, поправляя свою футболку и ожерелье, свою красную косу, которую держал в руках, убрал за спину и быстро закрепил, подходя к нам всё ближе.       Кабуто, что логично, решил крутануть ситуацию в свою сторону. Лишние глаза ему, конечно же, были не нужны. Запретная техника, что освоили только второй хокаге, его Орочимару-сама и он сам, не должна была быть известной своими изъянами и печатями, способными прекратить воскрешения. Так что Якуши решил выгнать не нужных, то есть меня с Мацураси, зрителей с площадки.       — Хорошо, — согласился пепельноволосый очкарик. — Я расскажу тебе всё об этой технике, но с небольшим условием - именно тебе. Поэтому выгони, пожалуйста, отсюда этих двух, — он взглядом указал на «этих двух» и хищно улыбнулся.       Обито, конечно, было наплевать на наше с Хиданом присутствие. Всё-таки данная информация нужна была только ему самому, а если вдруг что-то пойдёт не по плану, он всегда может поделиться известными секретами со мной или джашинистом. Если такое произойдёт, то расскажет всё Учиха именно мне, так как я, как-никак, была для него раза в два больше подругой, чем Мацураси другом, и ко мне вроде даже было доверие. Обито сам хотел, чтобы я участвовала в «Глазе Луны» и помогала, так что вот, как говорится, получите и распишитесь. Многое пошло не так, как изначально планировал Учиха, и я сейчас не только про предательство Пейном и Конан организации, хотя это происшествие оставило большой след - Мадару будут воскрешать не риннеганом, то есть по-нормальному, а техникой, придуманной ненавистным мертвецу Сенджу, и это станет небольшой, но всё-таки преградой.       — Ладно, — серьёзно усмехнулся брюнет, всем видом показывая, что считает последователя саннина в какой-то степени жалким и убогим, раз боится двух несильно заинтересованных лиц. — Томико, Хидан…       — Ох, хорошо, — я подошла к джашинисту, взяла его за рукав одежды и повела в сторону, противоположную той, откуда он пришёл, под пристальным взглядом Кабуто. — Пойдём, Хидан.

***

      Говорят иногда «пожили и хватит», ведь так, да? Ну вот, пора на поле боя. Я бессмертна, бессмертен Мацураси, но всё, что нас окружает, не такое, как мы. Листья, пестреющие на огромных деревьях, когда-нибудь упадут на землю и высохнут. Деревья могут съесть небольшие жалкие жучки, победив своим огромным количеством тысячелетнюю громадину. Также еда, как ни странно, возможно, это плохое сравнение, но она тоже заканчивается рано или поздно. Заканчиваются книги и умирает интерес к ним. Даже у солнца есть свой цикл!       Рано или поздно всё заканчивается. Закончится день, затем ночь. Уйдёт радость, уйдёт грусть, уйдут слёзы. У всего в этом мире есть конец, но не у меня. Цукуёми, цукуёми… Каким бы бесконечным оно не было, конец-то быть должен, правильно? Кто-нибудь когда-нибудь его всё-таки остановит, и все люди выйдут из сна. Интересно, они состарятся к этому моменту? А, может быть, пройдёт много-много времени, но никто не постареет? Как знать. В ближайшее время Кабуто воскресит Мадару, у него и можно будет спросить, раз много знает. Хотя, есть Зецу, но он далеко, а к армии белых лезть не стоит, скажу я вам.       О нет. Терпеть не могу действовать в одиночку. Да, казалось бы, я занимаюсь этим постоянно. Видите взаимосвязь? Правильно. Что-либо делать одной мне уже порядком наскучило. Но всё равно нам с Хиданом нужно разделиться - это приказ Обито. Именно приказ, а не просьба. Мне нужно направляться в пустыню Песка, там меня ждёт один из мёртвых каге - Муу.       Благодаря телепортации я смогла добраться до места всего за десять минут, учитывая то, что быстрым бегом добираться не меньше дня. Встретил меня полностью забинтованный человек. Я бы даже сказала, человек-мумия. Даже лицо забинтовано. Разве что бежевого цвета глаза и нос виднеются. Увидев меня, он ни слова не сказал. Невежливый.       Муу использовал технику призыва. Он сложил несколько печатей и присел на корточки, положив руку на землю. Из песка тут же стремительно вылез на свет деревянный дроб. Крышка треснула и через секунду она просто вылетела. Белый дым - следствие использования техники - смешался с песчаной пылью. Бывший тсучикаге отпрыгнул в сторону.       Из гроба появилась чья-то рука, она была в перчатке. Боже, да что я так растягиваю? Мадару мы призвали. Ма-да-ру, твою мать. Воскрешённый Якуши дедок вышел из гроба.       — Наконец. Наконец-то он смог заставить Нагато это сделать, — первое, что сказал Учиха, прибыв на поезде загробный мир - место сражения.       — Не думал, что призову тебя, — Муу как-то странно покосился на темноволосого. Он действительно не знал? Или притворяется? Обито не предупредил о том, что мёртвый тсучикаге не знает, кого призывает.       — Если я не ошибаюсь, то ты… — он, похоже, начал о чём-то догадываться. Учиха, как и ожидалось, считал, что воскрешать будет бывший лидер Акацки - Узумаки - но не тут-то было. План, созданный его учеником, пришлось впоследствии изменить. — У владельца техники воскрешения своеобразное чувство войны… — Мадара обернулся в мою сторону. — Не воскрешенная, ещё и Уцуна? Тпф… — моя фамилия была произнесена с нескрываемым отвращением и пренебрежением. Ответ на мой неозвученный вопрос «почему так неуважительно» был сказан сразу же. — Дикий, самовлюблённый клан, желающий лишь быть на вершине и изменивший из-за этого записанную историю под себя. Как я понимаю, ты не владелец техники. Почему же Обито решил использовать тебя?       Теперь у меня появился ещё один интересненький вопросик. Как именно клан переписал таки историю? Не, серьёзно. В каком месте? Я, конечно же, не люблю клан и не дорожу им, хотя герб всё ещё красуется на моей спине, но мне просто непонятно, какой момент прошлого мои родственники изменили.       — Это не техника перерождения мудреца, — констатировал Учиха, чуть приподняв одну из бровей, по прежнему испепеляя меня взглядом. — Эй ты, Уцуна, кто её использует?       В моей голове сразу же появились мысли, что озвучивать имя Якуши не обязательно, но вспомнив, что Обито говорил о том, как много сделано им и данным дедом ради цукуёми (да зачем оно вообще нужно, а?)… Обито говорил доверять нововоскрешённому целиком и полностью. Утаивать ничего нельзя, хотя под напором чудовищного шарингана, включённого этим дедком, всё равно не отвечать было как-то стрёмно.       — Якуши Кабуто, — ответила я без единой эмоции в голосе. — Как именно Уцуна переписали историю?       Вопрос этот был озвучен неожиданно даже для меня самой. Учиха определённо внушал страх своим видом, заставляя поёжиться и забыть о том, что я, собственно, бессмертна. Но зачем я спросила? Не знаю. Мысли вслух, наверное.       — Как именно Уцуна переписали историю? — ухмыльнувшись повторил мой вопрос Мадара. Уже через секунду его лицо искривилось то ли в усмешке, то ли в гневе. — Уцуна решили, что способны встать на один уровень с Учихами, выдумали детскую сказочку о клане Уцуха и давней родне. Это глупо и унизительно для обоих кланов. Уцуна - всего лишь жалкий клан, возомнивший себя на самой верхушке мира. Вы потеряли всё, — он говорил скорее обо мне, чем о клане. — Вы потеряли земли, людей, уважение и попытались примкнуть к Учихам. В твоём клане вообще любят всякие сказки.       — Какие ещё сказки? — я была удивлена. Если он говорит о тех легендах, которые я считаю подлинными и если то, что он говорит - правда, то разобьются многие мои предположения. Мне придётся заново искать, как получить силу. Я и так перевернула один из храмов клана вверх дном, дабы найти хоть какую-то информацию, которая сможет поставить меня ещё выше…       — Да много чего, — продолжил ухмыляться воскрешённый. По его тону было понятно, что данный разговор его совсем не интересует. Но он продолжал. — Сказочка о бессмертии, например. Скорее всего она тебе известна. Молодой паренёк почти в одиночку совершает переворот, становится главой своего паршивого клана и получает новые глаза, которые дают владельцу бессмертие. Чушь.       Похоже, он говорит про Сузуму. Ну что ж, спешу его расстроить. Сказка о бессмертии на самом-то деле вовсе не сказка. Да, возможно, мои дорогие родственники добавили что-то такое, чего на самом деле не было, дабы украсить повествование.       — Эта легенда - правда, — ответила я, активируя свой икимоган. — По крайней мере, глаза вправду делают меня бессмертной.       — Серьёзно? — более пофигистично и насмешливо, чем удивлённо, как я предполагала, ответил Мадара. Муу, стоявший за Учихой, с поражённым видом уставился на меня. Два прожигающих во мне дыру взгляда. Что может быть хуже?       — Ну да, — в подтверждение своих слов я достала кунай из набедренной сумки, которая скрывалась под моим кимоно, и воткнула его в местонахождение сердца, провела вниз, рассекая плоть, оставляя огромный кровавый порез, затянувшийся спустя несколько секунд.       — Ого, — наигранно удивлённо произнёс обладатель шарингана. — Только могу поспорить, в твоём бессмертии есть большой деффект.       Мадара резко сорвался с места, подскочил ко мне, протягивая руки. Из-за неожиданности я просто не успела увернуться и вскоре ощутила сильную боль в глазах. Вернее, там, где они были раньше. Верно, он их вырвал! Сразу икимоган и ринеган, чтобы не мелочиться. Я прижала руки к глазницам, пытаясь уменьшить боль, но, что логично, это было безуспешно. Регенерация не работала. Мадара тихо посмеялся мне прямо на ухо, поднял кунай, который я случайно уронила на землю, и вонзил мне прямо в живот.       Кровь подошла к горлу, заставляя кашлять. Из-за этого внутри всё будто разрывалось и стягивалось, боль становилась всё сильнее и сильнее, а дышать было всё тяжелее и тяжелее. Ноги подкосились, я упала на землю, чувствуя, что сердце бьётся намного медленнее, чем билось всегда. А что потом было, я уже не знаю.       это скорее назвать марафетом