Mamazun

Благодаря лекарству Му Цинфана, раны Шэнь Юаня заживали хорошо. К сожалению, весть о его позорной неудаче каким-то образом дошла до других Лордов Пика. Она могла быть распространена некоторыми учениками, которые были в клинике Му Цинфана, наблюдая, как два Пиковых Лорда несут своего раненого сына. Начиная с Юэ Цинъюаня, один за другим появлялись Пиковые Лорды, принося сладкие угощения и цветы — даже Юй Цинсюань, который прятался за спиной Му Цинфана, когда тот присоединился к ним. Лю Минъянь, только что вернувшаяся с задания, прилетела на большой скорости, услышав, что ее любимый племянник получил травму. Она нехарактерно всхлипнула, увидев повязки под одеждой Юаня. — А'Юань… как ты мог так пострадать? Шэнь Юань, который уже хотел спрятаться в норе: “...” Это так неловко. Я чувствую себя парнем, который получил травму после глупого трюка. Кто-то должен поставить здесь эту стену или правила с пика Кусин, чтобы не было никаких сплетен! Почему слухи распространяются так быстро?! Шэнь Цинцю казался расстроенным. Он почти не разговаривал и просто впустил своих боевых братьев и сестер, в то время как Мин Фань и Нин Иньин подавали чай. Он молча сидел в шезлонге, просто кивая в ответ на приветствия, не произнося ни слова. — Я слышал, что это был инцидент с культивированием? Ты уже давал уроки шичжи Юаню? — спросил Вэй Цинвэй. — Мы этого не делали. Он взял руководство по культивации из комнаты Ло Бинхэ и тайно практиковался, — объяснил Лю Цингэ. — Это опасно, зачем он это сделал? Юэ Цинъюань не выглядел довольным. — Он узнал о духовных практиках, используемых для приручения собак черной луны, и хотел использовать их на Бинпапе, — ответил Лю Цингэ. Ци Цинци пристально посмотрела на Юй Цинсюаня. — Значит, это твоя вина. Ты, должно быть, повлиял на него. Повелитель Пика Мошоу вздрогнул. — Эй, я ничего не говорил этому парню! Я только немного показал ему окрестности… Му Цинфан кашлянул в знак предупреждения, и укротитель зверей закрыл рот. — Твои раны хорошо заживают, шичжи Юань? Ты чувствуешь боль? Мальчик покачал головой. — А'Юань чувствует себя хорошо. Мама и папа промывают рану. — Хорошо. Не пытайся больше делать ничего опасного, ладно? — сказала Ци Цинци и взъерошила его волосы. — Культивировать без присмотра опасно, особенно когда ты так молод. Могло произойти и худшее. Шэнь Юань изобразил на лице свое самое жалкое выражение. — Юань просто хотел удивить маму и папу… Ци Цинци заворковала. О, если бы только он не был ранен, она бы крепко обняла его! — Ты милый маленький мальчик! Тебе не нужно ничего делать, ты и так впечатляющий! Шан Цинхуа, сидевший в углу и жевавший рисовые крекеры, едва сдержал фырканье. Так что никто не собирался задаваться вопросом, как маленький ребенок на самом деле смог понять руководство по культивированию, достаточно, чтобы каким-то образом использовать свою духовную энергию? Он допустил ошибку, но все же что-то создал. Нетренированный ребенок не смог бы ничего произвести, он даже не смог бы сидеть спокойно достаточно долго, чтобы медитировать. Во многих фантастических романах сянься и уся, конечно же, есть вундеркинды, рожденные с благословения небес. Были истории о людях, которые совершенствовались до того, как научились ходить, или о родителях, которые проводили ритуалы, чтобы их ребенок мог немедленно стать могущественным бессмертным. Однако Шан Цинхуа намеренно создал мир, в котором люди обычно начинают учиться только в раннем подростковом возрасте, чтобы Ло Бинхэ не был слишком молод к тому моменту, когда его почернение начнется, и сцены непристойности можно было вставить, не дожидаясь слишком долго. Он точно не указал минимальный возраст, когда люди могут начать культивировать, но... Даже Ло Бинхэ начал учиться в раннем подростковом возрасте, что заставляет тебя думать, что ты можешь затмить главного героя, а? Ты действительно облажался, Брат Огурец. Хорошо, что у тебя есть такая сила привлекательности, иначе как бы ты смог манипулировать всеми этими Пиковыми Лордами, заставляя их думать, что ты просто нормальный ребенок? Потягивая чай, Шан Цинхуа, однако, заметил, что Шэнь Цинцю все это время молчал. Затем Повелитель пика Цинцзин внезапно отвел Юэ Цинъюаня в другую комнату под предлогом необходимости поговорить с ним наедине. Рисовый крекер в его руке упал. Ох-ох. Неужели единственный обладатель мозговых клеток в его романе что-то понял? Когда Цинхуа впервые столкнулся с Мобэй Цзюнем, никто не подозревал, что он вернулся живым, потому что предал секту — даже Юэ Цинъюань и Вэй Цинвэй. Никто, кроме Шэнь Цинцю, единственного другого персонажа, чей IQ соперничал с главным героем. Цинхуа сглотнул. Будет ли плохо, если Шэнь Цинцю поймет, что его ребенок отличается от других? Что, если он вызовет Вэй Цинвэя, чтобы проверить его на одержимость? Шан Цинхуа нужно было предупредить Брата Огурца, чтобы в следующий раз тот был осторожнее. Ему было пять лет, он должен был играть, как и другие пятилетние дети. ...Других пятилеток здесь не было. В голове Шан Цинхуа возникла идея. — А, понятно! — Что, шиди? — спросил Вэй Цинвэй, услышав его громкий голос. — Ог-экхем, шичжи Юань делает такие безрассудные вещи, потому что у него нет друзей примерно его возраста. Мы должны позволить ему играть с другими детьми, — предложил Шан Цинхуа. Ци Цинци промурлыкала. — В чем-то ты прав. Глаза Шэнь Юаня дрогнули. Что пытался сделать Братан Самолет? Было ли это местью за то, что он позволил Бинпапу укусить его? Это был несчастный случай! Шэнь Юань уже испытывал трудности с тем, чтобы вести себя как ребенок, ему не нужно было иметь глупых игр с детьми! Его тело могло быть маленьким, но он был вполне взрослым мужчиной! — А'Юань раньше играл с моими младшими кузенами, — вслух подумал Лю Цингэ. Он посмотрел на Шэнь Юаня. — Ты предпочитаешь играть со своими кузенами, А'Юань? Шэнь Юань улыбнулся. - С Мин гэгэ и Нин цзецзе все по-другому. Мин Фань и Нин Иньин, которых только что сравнили с маленькими детьми, хотели плакать. Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань наконец вышли из комнаты, закончив с тем, о чем они говорили. На этот раз Юэ Цинъюань действительно ушел рано, что было редкостью. Он часто уходил последним. Шан Цинхуа удивился, почему на этот раз он ушел первым, особенно когда они навещали раненого Юаня. Наступил вечер, и один за другим Пиковые Лорды уходили, чтобы дать семье немного уединения, чтобы Шэнь Юань мог принять ванну и поужинать. Цингэ собирался помочь сыну искупаться, когда Шан Цинхуа неожиданно предложил свою помощь. Лю Цингэ смутился. — Почему? Шан Цинхуа потер голову. — Ну, видишь ли, я чувствую себя плохо… Я был тем, кто дал ему эту книгу о духовных животных и зверях. Может быть, он не пострадал бы, если бы не увидел этот проход? — На самом деле это не твоя вина, никто не знал, что А'Юань собирается что-то предпринять. Он попросил меня прочитать ему книгу, это была наша вина как родителей за то, что мы не присматривали за ним, — сказал Лю Цингэ. — И все же позволь мне помочь тебе, шиди, — настаивал Шан Цинхуа. — Вы проверили, нет ли в доме каких-нибудь руководств или книг? Разве вы не должны держать их все там, куда он не может добраться? Лю Цингэ задумался. — Ты прав. Надо бы запереть и комнату Ло Бинхэ. Мин Фань уже приготовил небольшую ванну с теплой водой для Шэнь Юаня. Раны на его теле заживали, но кожа все еще была розовой. Даже с опытом Му Цинфана он все еще не мог немедленно исцелить Шэнь Юаня, так как мальчик все еще считался нормальным человеком без ускоренного выздоровления бессмертного. — Что ты делаешь? — Шэнь Юань зашипел на него, когда вошел в ванну. — Помогаю тебе, а что еще. — Я говорю не о ванне, я говорю о том, что нужно сделать. — Брат Огурец, разве ты не заметил, что Шэнь Цинцю тебя подозревает? Шэнь Юань моргнул. — Почему? — Брат, тебе пять. Пятилетние дети обычно не могут читать или понимать наше руководство по совершенствованию. Они не созданы для того, чтобы их понимали дети. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, прежде чем Шэнь Юань в ужасе осознал свою ошибку. В тот момент он был в панике и знал, что не может просто лгать. Он не думал о том, насколько "нереалистичной" была правда. — Ты прав, — выдохнул он. — Он даже пошел поговорить с Юэ Цинъюанем наедине. Он определенно понял, что с тобой что-то не так, — сказал Шан Цинхуа. — Но… — удивился Шэнь Юань. Не то чтобы он был самозванцем или духом, вселившимся в кого-то другого. Он все еще был сыном Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, у которого сохранились воспоминания о его прошлой жизни как современного человека. Насколько плохо было бы, если бы он признался своим родителям, что на самом деле разумом он был 25-летним мужчиной? Шэнь Юань вдруг вспомнил времена, когда родители меняли ему подгузники и купали его, когда он сосал грудь Шэнь Цинцю, чтобы получить молоко, когда он плакал только потому, что был ребенком, когда он намеренно вел себя мило или устраивал истерики, когда он поймал своих родителей на интимной близости. ...Да, это было бы ужасно. Его лицо было слишком тонким для этого. — Черт. Я должен что-то сделать. — Веди себя как пятилетний ребенок, Огурец бро. — Я уже и так. — Нет, ты слишком умен для своего возраста. — То, что ты был глупым, не значит, что все остальные дети такие же. — Эй! Я был нормальным, а нормальные дети делают глупости, — настаивал Шан Цинхуа. — Не знаю, сделай что-нибудь гадкое, пошали или задай родителям глупые вопросы. Потревожь их, устрой неприятности. Пролей немного чернил на их отчет. Шэнь Юань поморщился. — Это подло. — Ты знаешь, что это подло, потому что ты взрослый. Большинство детей этого не понимают, они просто хотят внимания, — напомнил ему Шан Цинхуа. — У меня более чем достаточно внимания. — Еще Раз, Братец Огурец. Просто веди себя избалованно. Каким ты был в детстве, в прошлой жизни? Ты не сделал ничего странного? Шэнь Юань попытался вспомнить свое детство в прошлой жизни. Он был болезненным ребенком и редко имел возможность что-то делать. Он привлек внимание двух старших братьев, и младшая сестра часто играла с ним. Его родители также заботились о нем больше из-за его болезни. Они были довольно богаты, так что ему никогда не приходилось ничего требовать, у них было почти все. — Не знаю, они давали мне все, мне никогда не приходилось закатывать истерики. Шан Цинхуа закатил глаза. — Ах ты, избалованное богатое отродье, я тебя ненавижу! — Единственное, на что я жаловался, так это на то, что мне приходилось столько раз ходить в больницу.- — Способ заставить меня чувствовать себя плохо сейчас- — ...поэтому они заставили доктора прийти к нам домой. — Ладно, ты действительно избалован, — фыркнул Шан Цинхуа. Как только Шэнь Юань закончил мыться и вода остыла, он помог маленькому ребенку вылезти и вытереть его тело. Помогая ему одеться, Шан Цинхуа вышел. Шэнь Юань задумался, что он может сделать, чтобы обуздать подозрения Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа был прав: пятилетний ребенок должен быть более… хм, игривым? В современном мире Юань ходил бы в детский сад, занимался бы художественными проектами и играл с друзьями примерно его возраста. Здесь, на горе Цан Цюн, не было других детей, кроме него. Бинпап пришел, виляя хвостом во время обеда. Шэнь Юань протянул ему кусок мяса, который щенок с удовольствием проглотил. Хм, может, он пошлет Бинпапа грызть чьи-нибудь ботинки? Но постойте, это будет просто шалость Бинпапа, а не его. Задавать глупые вопросы? Какие вопросы было бы глупо задавать? Шэнь Юань задумался, думая о чем-нибудь случайном, что он мог бы спросить. Он посмотрел на Бинпапа, потом снова на Лю Цингэ и Шэнь Цинцю. — Мама, папа, почему Бинпап ходит на четырех ногах, а Юань на двух? Парочка перестала есть, немного удивленная его неожиданным вопросом. Лю Цингэ нахмурился, потом ответил: — Бинпап — собака, а ты — человек. Шэнь Цинцю одарил своего мужа скептическим взглядом, услышав ответ. Он посмотрел на Шэнь Юаня и объяснил: — Тело Бинпапа предназначено для того, чтобы ходить таким образом. Люди и другие существа, которые ходят на двух ногах, имеют другие позвоночники, костные структуры, даже другие мышцы, которые позволяют нам ходить на двух ногах. Наши тела определяют наиболее эффективный для нас способ передвижения. "..." Вы учитель биологии? Я думал, что вы преподаете только предметы искусства здесь, на пике Цинцзин! — Ты понимаешь, А'Юань? — спросил Шэнь Цинцю. — Значит, Бинпап ходит так, потому что ему так легче? — Ты прав, — сказал Шэнь Цинцю и, казалось, был удовлетворен, поглаживая голову своего ребенка. — А'Юань очень умен. Шэнь Юань мог только усмехнуться. — Юань хочет быть похожим на маму. Может быть, если бы он заранее покажет, что у него есть приличные мозговые клетки, как у Шэнь Цинцю, в отличие от других персонажей, ему это сойдет с рук. Шэнь Цинцю улыбнулся. — А'Юань не обязательно должен быть похож на маму. Ты можешь быть самим собой.

***

Казалось, что Лю Цингэ и Шэнь Цинцю каким-то образом восприняли предложение Шан Цинхуа вполне серьезно. Вскоре после этого три двоюродных брата Лю Цингэ — дети Четвертого дяди Лю — приехали на гору Цанцюн. Как будто их троих было недостаточно, госпожа Фу — старшая боевая сестра Юэ Цинъюаня и бывший член горы Цанцюн, которая навещала их раньше, — также прислала двух своих сыновей поиграть с Юанем. Вот так Шэнь Юань и остался с четырьмя буйными мальчиками и девочкой — все они были подростками — в качестве товарищей по играм на этот день. Чертовски фантастично. Он стоял молча, пока пятеро спорили о том, во что они будут с ним играть. Он задался вопросом, будет ли возможна еще одна экскурсия на пик Мошоу. Бинпап залаял и толкнул свой любимый игрушечный мяч в сторону Шэнь Юаня. Шэнь Юань поднял руку. — Бинпап тоже хочет поиграть? Они начали играть в мяч с Бинпапом. Маленький щенок был в восторге от того, что наконец-то появился кто-то, кто может бросить мяч на приличное расстояние. Вот только, он продолжал возвращать мяч Шэнь Юаню, даже если мяч бросал кто-то другой, поэтому мальчик начал беспокоиться, что другим детям может быть скучно или они почувствуют, что им пришлось развлекать его. — Давай поиграем в футбол! Дети посмотрели на него. — Футбол? — Куджу, — поправил он себя. Они сформировали две команды — Шэнь Юаня с детьми госпожи Фу и Бинпапом, затем трое — братья и сестра Лю. Они перебрались на более широкое поле и соорудили ворота, начертив палкой линии и положив на них несколько листьев. — Бинпап, вперёд! — обрадовался Шэнь Юань. Бинпап подпрыгнул и ударил мяч головой, отправив его в воздух. Дети гонялись за мячом, передавая его товарищам по команде. Лю цзецзе умело провела мяч и отправила его прямо в ворота соперников. Команда братьев и сестры Лю ликовала, а команда Фу стонала. К счастью, Бинпап быстро отобрал мяч. Лапки у него были короткими, но он прекрасно владел собой, даже когда мяч отскакивал от его носа. Он бросил мяч головой в сторону Шэнь Юаня, который передал его старшему брату Фу. Старший Фу изо всех сил пнул мяч — прямо в свои ворота. — Дурак, это наши ворота ! — крикнул Шэнь Юань. Он ахнул и прикрыл рот рукой, осознав, как грубо это прозвучало. К счастью, никто из детей, казалось, не заметил этого, так как брат Фу был слишком смущен, чтобы заметить, в то время как братья Лю хлопали в ладоши от радости. Они возобновили игру, и Бинпап снова пришел на помощь, он снова вел мяч, передавая его Шэнь Юаню без каких-либо затруднений. На этот раз Юань направил мяч в сторону младшего брата Фу, но Лю Эр Гэ перехватил передачу и украл мяч, снова отправив его прямо в их ворота. Через полчаса игра закончилась победой братьев и сестры Лю. Казалось, что вся семья Лю была просто более физически одаренной — не говоря уже о том, что они очень хорошо работали вместе. Команде Фу удалось забить только три гола в ворота соперников, и два из них на самом деле были забиты Бинпапом, который удивил всех своим мастерством. Глаз Шэнь Юаня дрогнул, когда он кисло уставился на братьев Фу. Братья даже не посмели посмотреть на него. — Разве собака может быть полезнее вас двоих? “...” Мало того, что они не выиграли, так еще и оказались в грязи. Шэнь Юань никогда не был слишком спортивным человеком, он выбрал куджу только потому, что не хотел, чтобы детям было скучно, но… он предпочел бы пойти в библиотеку и почитать какие-нибудь книги. Когда оба брата начали выглядеть так, словно вот-вот расплачутся, Юань наконец почувствовал себя плохо. Он сам был товарищем по команде свиньи, и он не мог их винить. — Простите Юаня, гэгэ. Юань не это имел в виду, — извинился он. Дети заверили его, что с ними все в порядке и что они сожалеют о том, что проиграли. Шэнь Юань чувствовал себя только хуже. Братья и сестра отправились домой, и Шэнь Юань тоже направился обратно в бамбуковый домик, прямо в ванну, зная, что Шэнь Цинцю не понравится, если он увидит пол, испачканный грязью. Там уже была приготовлена ванна с водой, поэтому он вымыл Бинпапа, прежде чем умыться и окунуться в ванну. Только когда Шэнь Юань собрался встать и вытереться, он вспомнил, что обычно никогда не принимал ванну в одиночку. Он всегда был с кем-то. Он остался в ванне, думая, что делать, когда Лю Цингэ внезапно появился из черного хода и был удивлен, обнаружив его там. — Я искал тебя. Ты сам в ванну залез? — У меня везде грязь. Мама не любит грязь, — сказал Шэнь Юань. Лю Цингэ присел на корточки и взял сына за запястье. — Твои пальцы уже сморщились, как сушеные сливы, А'Юань. Вода остыла, почему ты не вышел? — Потому что… папы и мамы здесь нет. Юань ждал, — сказал Шэнь Юань. Лю Цингэ рассмеялся. — Тебе следовало подождать, прежде чем залезть в ванну, а не после того, как ты войдешь. Что делал бы, если бы вода оказалась слишком горячей или слишком холодной? Что, если ты поскользнулся бы, когда залезал в ванну? — сказал он и поднял Шэнь Юаня из ванны, чтобы вытереть. К тому времени, как Юань оделся, Шэнь Цинцю уже закончил готовить ужин. Мальчик услышал звук закрываемой двери. — Кто-то только что ушел, мама? — спросил он. — Это твоя тетя принесла кое-какие вещи, — спокойно ответил Шэнь Цинцю. — Давай поедим. Шэнь Юань был немного обеспокоен. Лю Минъянь ушла, не повидавшись с ним? Это было странно. Его тетя никогда не упустит случая увидеть его. — Приходила тетя Минъянь? Почему тетя Минъянь не пришла повидаться с Юанем? — спросил он. Шэнь Цинцю помолчал. — Ты же купался. Раньше это ее никогда не останавливало. Лю Минъянь пыталась купать его много раз, когда он был ребенком, почему она не пришла к нему только потому, что он был в ванне? Почему она не осталась на ужин? Действительно ли это была Лю Минъянь, или Шэнь Цинцю солгал ему? Неужели он пригласил кого-то посмотреть, не одержим ли его ребенок? — А'Юань, ты выглядишь расстроенным, — сказал Лю Цингэ. Шэнь Юань надул губы. — Тетя Минъянь никогда бы не ушла отсюда, не увидевшись с Юанем. На секунду Шэнь Цинцю выглядел удивленным. Однако затем он, казалось, почувствовал некоторое облегчение и улыбнулся. — У твоей тети были важные дела. В следующий раз я попрошу ее задержаться подольше. "..." Подозрительный. Очень подозрительный. Шэнь Юань винил Брата Самолета за то, что тот заставил его сомневаться во всем в этот момент. Его раны полностью зажили, но из любопытства он попросил разрешения переночевать у родителей в ту ночь в надежде услышать, что на самом деле думает о нем Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю уложил его, и Юань притворился, что задремал. Он услышал шелест бумаг, когда Шэнь Цинцю убирал свое рабочее место, затем почувствовал, как Лю Цингэ поднял его одежду и положил ладонь ему на живот. — Он прекрасно выздоравливает, — сказал Лю Цингэ. — Его духовная жилка тоже не пострадала. Но она начинает развиваться. Снова послышался звук складываемых в стопку бумаг. Затем раздался голос Шэнь Цинцю: — Сколько тебе было лет, когда ты начал заниматься самосовершенствованием? — ...Может быть, десять? Однако я уже потратил несколько лет на изучение боевых искусств. — Сколько тебе было лет, когда ты начал читать? Какой была твоя первая книга? — Как я могу это помнить? Черт, так Шэнь Цинцю действительно подозревает его! Иначе с чего бы ему вдруг спрашивать Лю Цингэ о таких вещах? — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — спросил Лю Цингэ. — ...Ты разочаровал меня, Лю Цингэ. Ты и все наши боевые братья и сестры. — Что? Что же я сделал? Шэнь Цинцю вздохнул. Шэнь Юань услышал звук долгого поцелуя, а затем Цинцю сказал: — Полагаю, все в порядке. Ты все еще мой муж. Ой ой. У него было плохое предчувствие. — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Цингэ почти шепотом, после чего раздался еще один долгий звук поцелуя. Шэнь Цинцю ахнул, и у него вырвался тихий стон. Шэнь Юань знал, что должен прекратить это, иначе он снова будет травмирован! — Ммм... — он притворился, что бормочет во сне, чтобы напомнить им обоим, что у них есть "зритель". — А'Юань здесь, — прошептал Шэнь Цинцю. — Завтра. — Хм. Слава богу!

***

Шан Цинхуа проснулся, чувствуя себя сонным и вялым. Он свернулся калачиком в постели и зарылся в простыни. Воздух казался слишком холодным для его кожи. Жаль, что сегодня была встреча, которую он не мог пропустить. Снова приближался конец года, когда пик Аньдин и пик Цинцзин были заняты проверкой всех своих учетных записей, журналов, архивов… и все же он был здесь, в лихорадке. Шан Цинхуа задался вопросом, может ли он использовать это как предлог, чтобы войти в уединение и повысить уровень своего развития. Тогда ему не придется заниматься всей этой нудной работой. Он лениво выбрался из уютной постели, чтобы умыться и собраться. Мобэй Цзюнь появился перед ним. Он стоял неподвижно, глядя на Цинхуа широко раскрытыми глазами, как будто смотрел на инопланетянина. Холодный ветер заставил Шан Цинхуа, который чувствовал себя неуютно из-за повышенной температуры тела, подойти поближе к Мобэй Цзюню. — Мой Король… — Держись подальше! — Мобэй Цзюнь внезапно дернулся. Шан Цинхуа замер. Лицо ледяного демона покраснело, когда он пробормотал что-то о "контроле" и "ожидании церемонии", но Шан Цинхуа едва мог разобрать, что он говорит. Он снова попытался подойти поближе к Мобэй Цзюню, но тот фактически оттолкнул его, прежде чем бросить свою шубу Шан Цинхуа и убежать со скоростью света. Шан Цинхуа был сбит с толку. Зачем он вообще сюда пришел? Бросить свою старую одежду Шан Цинхуа? Он вел себя как человек, который забыл выключить плиту. Но запах шубы Мобэй Цзюня почему-то действительно успокаивал. Головокружение и беспокойное чувство рассеялись, и Шан Цинхуа чувствовал себя лучше, просто держа его. Может быть, это остатки холодного мороза заставляли его чувствовать себя лучше, как будто он включил кондиционер в жаркий летний день. Он еще немного завернулся в шубу, прежде чем отправиться на пик Цюндин. Главный ученик Юэ Цинъюаня, на которого он наткнулся, прежде чем войти в зал, бросил на него странный, почти шокированный взгляд. Шан Цинхуа проверил свой наряд и понял, что его мантия была слишком свободной. Он поправил мантию и вошел. По какой-то причине все его боевые братья и сестры уставились на него. Шэнь Цинцю особенно смотрел на него, как будто он пришел на встречу в пижаме. Юэ Цинъюань прочистил горло. — Ты хорошо себя чувствуешь, шиди? Ты должен был сказать нам или послать своего главного ученика вместо этого, — сказал он. Шан Цинхуа был немного тронут тем, что Юэ Цинъюань уделил ему достаточно внимания, что даже заметил его лихорадку. — Этого шиди просто немного лихорадит, шисюн Чжанмэнь. Немного отдохну, и все будет хорошо! — Лихорадка? — повторил Шэнь Цинцю, глядя с недоверием. — Лихорадка. — Как давно она у тебя, шисюн Шан? — спросил Му Цинфан. — Три... нет, два дня? — попытался вспомнить Цинхуа. — ...Я пришлю своего ученика с каким-нибудь рецептом позже, — вздохнул Му Цинфан. — Очень признателен, шиди Му, — сказал Шан Цинхуа. — Тебе пора домой, шиди Шан, — сказал Юэ Цинъюань. Шан Цинхуа моргнул. — Но... — Иди домой и не выходи, по крайней мере, в течение следующих трех дней. Это может быть заразно, — сказал Шэнь Цинцю и отхлебнул чаю. — Не хотелось бы заразиться. Шан Цинхуа закатил глаза — ...Хорошо. Тогда этот шиди должен идти. Он может пропустить встречу, ура! Шан Цинхуа вышел из комнаты, не замечая раздраженных взглядов своих боевых братьев и сестер.

***

Му Цинфан посмотрел на Шэнь Цинцю. — Почему ты это сказал, шисюн Шэнь? Шэнь Цинцю поставил чашку. — А зачем еще, если не затем, что я не хочу, чтобы его глупость заразила всех вас? Глядя на то, что происходит в последнее время, я боюсь за репутацию нашей секты. Сначала Шэнь Цинцю беспокоился, что он, возможно, неправильно воспитал своего сына. Он даже пошел посоветоваться с Юэ Цинъюанем, попросив его отправить письмо мадам Фу, чтобы он в конце концов мог сравнить, может ли поведение его А'Юаня быть необычным. Он попросил Лю Минъянь тайно наблюдать за Шэнь Юанем, пока тот играет с детьми. Он уделял особое внимание каждому движению и выражению лица Юаня, отмечая каждую деталь. Вчера вечером он окончательно пришел к выводу. Его А'Юань действительно был удивительным ребенком. Он был одарен хорошей памятью. Он быстро учился. Он был наблюдательным, любознательным и жаждал знаний, что доказывалось тем, как он настойчиво изучал то, чего не знал, и быстро это понимал. Он был очень внимательным, но временами выходил из себя. Он хотел быть независимым, но в то же время очень цеплялся за своих родителей — например, как он был счастлив иметь свою комнату и стремился начать заниматься самостоятельно, но использовал любой шанс остаться с ними, даже дулся, если ему не уделяли внимания, которое он обычно получал. Его А'Юань был очень умен, но в этом не было ничего странного. Он все еще был нормальным ребенком. Все остальные были слишком тупы. От его мужа, который был драчуном и идиотом, до Шан Цинхуа и всех его боевых братьев и сестер, даже до других детей… — Шисюн Чжанмэнь, я планирую улучшить содержание наших руководств по культивированию и уроков, — заявил Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань удивился. — Что? Даже другие Лорды Пика были ошеломлены. Гора Цанцюн уже была одной из самых престижных сект, с обширными учебными материалами, разработанными за их тысячелетнюю историю, и Шэнь Цинцю хотел сделать их еще более трудными? — Если мой пятилетний сын способен без особого труда понять руководство по самосовершенствованию, то наши уроки явно слишком легки. Мы не останемся позади, — сказал Шэнь Цинцю. Юй Цинсюань пробормотал: — Шиди Шэнь, нам потребовались годы, чтобы полностью переварить наше руководство по совершенствованию! И посмотрите, куда это вас привело. Ребенок смог прочитать его, и никто из вас не подумал спросить об этом? Шэнь Цинцю захлопнул веер. — Пока А'Юань не придет ко мне и не скажет: "Я не могу этого понять", я буду продолжать поднимать трудность. Все Пиковые Лорды застонали. Шэнь Цинцю вернулся домой довольным. Он немного смягчился с материнством, ему следовало быть строже. Хотя… ему нужно было быть более осторожным со своими словами. Очевидно, Юань, говорящий людям, что "собака может сделать лучше", было влиянием Шэнь Цинцю.