Kingsman: Скорость таяния льда

Снарт озирался по сторонам, не скрывая любопытства, когда Барри отвернулся налить коньяк в подходящие бокалы. Кабинет, как и остальной дом, обставлен строго, но уютно, без лишних деталей. Даже неожиданно как-то. А как же «солёная карамель»? В общем, Леонард был уверен, что где-то есть комната со всякой ерундой: сувенирами со всего мира, декоративными безделушками, амулетами и прочим, прочим. На столе стояла фоторамка, однако подходить и смотреть было как-то уж слишком нагло. Кроме того, вероятно, там была семья, портрет которой вор уже наблюдал в коридоре. Написанный в духе восемнадцатого века, но современность выдавали выражения лиц: медноволосая женщина с нежной улыбкой смотрела на смеющегося сынишку, отец семейства, стоявший позади её кресла, нежно касался плеча жены и спины мальчика, будто приобнимая, и его взгляд был переполнен любовью и тёплом. У Лена никогда не было такой семьи – у Барри же где-то жили такие вот любящие родители – которые воспитывали его после гибели настоящих – он навещает их по праздникам, и они занимаются всей той «бесполезной чушью», которую так презирал Льюис. Готовят все вместе, смеются, делятся планами или тревогами… Лен перестал гипнотизировать тыл рамки раньше, чем его наставник повернулся к нему, ещё раз бегло огляделся, подводя итог: кабинет довольно безлик для такого парня, как Аллен. Личных вещей мало, чтобы что-то узнать о нём. Это помещение специально для чуть менее официальных встреч в непринуждённой обстановке, но чтобы и о субординации и деле не забывать. И Лен задаёт интересующий его вопрос: – Думаешь, из меня получится джентльмен? – он принял из рук Барри пузатый бокал с плоским дном, совсем без ножки. – Я хотя бы знаю, что это бокал не для коньяка, а для виски. – А ещё ты почти избавился от акцента и занудствуешь, как настоящий англичанин! – отсалютовал янтарной жидкостью тот, задорно улыбаясь. – Я не помню, куда положил коньячные, так что пей, из чего дают. – Да хоть из кружки. Это не тот напиток, которому принципиальна тара из-за перемены вкуса, – мужчина пригубил напиток, прокатил глоток по нёбу и неспешно проглотил, прикрыв в удовольствии глаза и слизнув кончиком языка капельку с уголка рта. – Отличная выдержка, я бы такой украл… Вновь посмотрев на наставника, Леонард поймал на себе серьёзный, изучающий взгляд потемневших глаз, в глуби которых тлела неожиданная тоска. Прошёлся по фигуре в джинсах и чёрной водолазке, задержался на согреваемом в ладони бокале, затем всё же встретился с холодно-голубыми, чуть насмешливыми глазами. Заметив, что его внимание не осталось незамеченным, Аллен не смутился, даже не отвёл горящего взгляда. Некоторое время они оба молчали, держа контакт, пока Барри всё так же серьёзно не вынес вердикт: – Да. Думаю, даже образцовый. Ты дисциплинирован, и если перед тобой конкретная цель – ты добьёшься её с минимальными потерями. Не импульсивен, расчётлив. Правда, авторитарен, но это исключительно возрастное… Не в смысле, что ты старый, ты ещё ого-го какой «не старый», нет, правда, ты просто не видел себя на испытании на верность, ты… – молодой человек прервался, захлопнул рот, звонко стукнувшись зубами: – Я много болтаю. – Это точно. Терпеть не могу, когда меня хвалят, – подмигнул Леонард и ещё пригубил напиток, наслаждаясь неловкостью агента, прежде чем вернуть беседе деловой тон: – Вообще-то я бы с удовольствием послушал твой приятный голос, агент Гарет, если бы ты рассказал мне что-либо о своих миссиях. – О! С превеликим удовольствием, – лёгким движением поднявшись на ноги, что жидкость в бокале едва ли колыхнулась, он развернулся к стеллажу во всю стену позади хозяйского кресла, на чьих полках свободно расположились множество книг самого разного содержания – от «Кота в сапогах» до научного труда по физике. Барри пробежался пальцами по корешкам: – Эти книги напоминают мне о делах, в которых мне довелось участвовать. Вот, например… Так, сказка о той же Золушке повествовала забавную – по мнению парня – историю об отравленных туфлях для одной будущей королевы из простонародья, которая могла круто изменить судьбу маленькой страны. Серьёзный философский труд значил борьбу с сумасшедшей сектой, а «Принц-полукровка» стоял на память об учебнике химии, где были подправленные или дописанные формулы ядов и взрывчатых веществ, так что попади такой вот «внешкольный материал» не в те руки, мог и апокалипсис случиться. Агента Гарета было интересно слушать, он рассказывал о миссиях с восторгом туриста, не опускал неловкие моменты; когда выпутаться удавалось только благодаря его смекалке, говорил «мне просто повезло»; иногда неосознанно тянулся к тому или иному участку тела, рассказывая о наиболее проблемных передрягах, так что Лен уже нарисовал примерную карту травм и шрамов на стройном жилистом теле наставника. Кроме того, бывший вор почерпывал интересные лично для себя детали, вроде упомянутой вскользь техники, оружия, намёки на различные страны… Всё это пробуждало в Снарте любопытство и забытую жажду приключений: уж очень он привык до недавнего времени, что его идеальные планы осуществлялись именно так, как и хотелось. И если по началу это тешило самолюбие, а провалы, случавшиеся по вине тупящих не вовремя подельников, только раздражали, то постепенно ограбления превратились в рутину, где интерес вора активизировался лишь на начальном этапе составления плана – дальше всё по накатанной с уже проверенными временем людьми. Так не хватало какой-то остроты в жизни! Достойного противника – или напротив, интересного союзника, а не безвольное, пусть и исполнительное, стадо легкозаменяемых людей. Кроме Лизы и Мика, конечно, но и они не были постоянными фигурами на его поле. Будь с ним в последнем деле не сестра, а кто-либо другой, кто угодно… Перед ним не распинался бы сейчас совсем не чопорный британец Барри Аллен. Утром, около девяти, двое мужчин прогуливались по тихой части Лондона, ведомые в лишь одному из них известном направлении. На предложение угадать, Снарт предположил, что наставник наконец-то решил вытряхнуть его из пижонской кожанки, на что Барри, прокашлявшись в кулак от того, какой окрас эта фраза неожиданно обрела в его голове, заметил: – «Истинный джентльмен постоянно самосовершенствуется», говорил мне наставник и добавлял: «особенно если хочет впечатлить какую-нибудь горячую леди». Мы сосредоточимся на первой части фразы и начнём с оболочки джентльмена, – они остановились у той самой портняжной мастерской, и Аллен распахнул дверь со звонком: – Прошу за мной. В прошлый раз особо некогда было оглядеться, они торопились «вниз», однако теперь время позволяло оценить обстановку. Снарта накрыло ощущение от старых фильмов о Джеймсе Бонде, будто на дворе не двадцать первые век, а вторая половина двадцатого, не позже. Вдоль стен тянулись стеллажи с рулонами всевозможной костюмной ткани, некоторые отрезы сложенными лежали на столах, и лишь в противоположной от двери стороне располагался прилавок с единственным, кроме них, человеком в помещении. Портной приветливо кивнул агенту, но подходить не спешил. Барри же продолжил «мини-лекцию» об одежде, самыми кончиками пальцев оглаживая ближайшие ткани – завораживающе. – Костюм настоящего джентльмена шьётся на заказ, особенно в Кингсмен – ведь он пуленепробиваем, – Леонард заинтересованно дёрнул бровью, отрываясь от созерцания длинных музыкальных пальцев и возвращая внимание на лицо. Аллен был невозмутимо-весел, однако чувствовал потепление на кончиках ушей: его всё больше будоражила эта затея со «взрослым» протеже, дурацкой, в каком-то смысле, ведь из такого состоявшегося человека ничего не вылепить, как это можно сделать с юными дарованиями, каким был когда-то и сам Барри. Но до чего интересно было сейчас, когда не знаешь, чего ожидать от уже сформировавшейся личности! Нет, правда, в большинстве ситуаций во время тренировок, за которыми Аллен наблюдал, юные претенденты вели себя ожидаемо, хоть и по-разному. Лен же раз за разом преподносил сюрпризы. Им нужны такие люди в Кингсмен. По крайней мере, такой человек здесь нужен агенту Гарету. – Пойдём, снимем с тебя мерки. Костюм останется у тебя при любом итоге финального испытания. Леонард стоял перед высоким зеркалом, как то, через которое они проходили в Кингсмен. бывший вор всё ещё мог, оказывается, удивляться: комната для примерки – целая комната! – обставлена с осторожной роскошью, но ничего лишнего. Иными словами, красть нечего – не будет же Лен соскребать позолоту с рельефной рамы зеркала! За спиной послышался щелчок открываемой двери и шорох, затем в отражении показалась растрёпанная макушка Аллена. Барри замер на две долгие секунды, быстро и подробно разглядывая протеже. Мускулистая спина, в районе загривка украшенная двумя ползущими вверх и вниз пауками поверх тонкой ажурной паутинки шириной до лопаток. Нижний паук и большая часть паутины выглядят свежее – видимо, сделаны недавно. Любопытно. Происхождение ясно, ведь Леонард вор, но одновременное нахождение обоих… «Буду воровать до конца» и «Воровство оставил навсегда»? Хм. Аллен перехватил насмешливый взгляд в зеркале и всё же подошёл ближе, растягивая в руках жёлтую ленту с насечками. – Я место преступления? – Нет, – Барри позволил себе короткую усмешку, но постарался вернуть лицу серьёзность, рассказывая уже продуманную полуправду: – Портной занят с клиентом не из агентства, так что я сниму мерки. Что ты так смотришь, Лен? Я умею! – Как скажешь, – хмыкнув, Снарт развернулся всем корпусом к наставнику. Аллен уже немного рассмотрел его отражение и всё же… Для своих сорока с небольшим мужчина действительно крепко слажен, держит себя в форме, хотя отметин на теле хватает. Некоторые шрамы довольно умело закрыты татуировками, как россыпь круглых отметин на руке «под» пронзённой шпагами розой. Рисунков не так уж много, большинство следов ранений не скрыты, расположены в основном в области живота, боков и предплечий – последние оборонительные. Есть и порезы и пулевые, но роза… – Малый калибр? – хмурится агент, ведь это не слишком похоже на пули. Может, дробь? – Да. Сигаретный. Будешь снимать мерки, Барри? – Я видел дело, Лен. Я знаю о Льюисе – его информацию ты не стирал, – Барри заметил, как сильно мужчина напрягся от его слов, но взгляда не отвёл, только сжал челюсти до выступающих желваков. Коснувшись татуировки на предплечье, ставшей теперь куда понятнее, Аллен не мог смолчать: – Ты поэтому сделал розу? – Ты и значение татуировок знаешь? – У меня много талантов, – голос Барри дополнили урчащие нотки, и про себя он отметил неловкость: прозвучало куда шире по смыслу, чем должно было. Потому преувеличенно бодро воскликнул: – Приступим! В воцарившейся тишине звучал лишь шорох портного метра о кожу и мерное дыхание. Оно не сбилось у Барри, даже когда он опустился на колени, оказавшись лицом напротив паха мужчины – многолетняя практика держать лицо в любых ситуациях. Быстрый взгляд вверх – Снарт неотрывно следит за его действиями стальным нечитаемым взглядом – и агент постарался сглотнуть ком в горле как можно тише, чувствуя, как всё же учащается пульс. Он почти жалеет, что решился на эту маленькую авантюру, так что постарался отвлечь себя от похабных мыслишек, сосредоточившись на ногах мужчины. Здесь тоже было несколько шрамов, один особенно крупный, на бедре. Барри, не удержавшись, коснулся его – шероховатый, неровным кругом почти не выделялся на светлой коже. – Один ублюдок прокрутил внутри плоскую заточку несколько раз, – хрипло выдохнул Леонард, замерев под осторожным прикосновением тёплых пальцев. – Испоганил честную схватку, в которой всего лишь проигрывал своё право на звонок. – И как? – Аллену нужно скорее отвлечься; он выпрямился, скручивая ленту, и нос к носу втолкнулся с протеже. Всегда неплохо чувствовавший ситуацию, чтобы убежать от драки ещё до её начала, сейчас он не хуже ощущал чужое возбуждение: не похоть, а именно эмоциональное желание обладать. Ледяной взгляд сковывал бы движения, если бы мог, и разжигал в Барри ответные чувства, горящий взгляд. Кто знает, что произошло бы в следующую секунду, если бы в дверь не постучала подмастерье, принесшая выбранные Барри ткани. Лен отступил на шаг, его наставник оглянулся, приветливо перекинулся с девушкой парой слов, попутно выяснив, как скоро подойдёт портной. В воздухе повисло невысказанное обещание решить «этот вопрос» позже. Кроме костюма здесь у них были и ещё дела. «О, тебе понравится!» заявил Барри, прежде чем дёрнуть за левый крючок в примерочной, откуда в прошлый раз капсула доставила их на базу Кингсмен. в этот раз трансформация помещения была иной: открылся проход в другое пространство, где по стенам, будто на витринах музея были расставлены различные вещи – от авторучки до автоматов. Бывший вор ощутил какой-то детский восторг и лёгкое желание спиздить что-нибудь «на память». Будто прочитав его мысли, Барри усмехнулся: – На меня это каждый раз производит впечатление. Преодолеешь последний экзамен – и сможешь пользоваться всем, представленным тут. Провести небольшой экскурс? Леонард вновь погрузился в истории своего наставника, поскольку Аллен не мог просто рассказать и иногда показать скрытую функцию того или иного предмета, нет, обязательно прицепом шёл «случай из практики» его самого или кого-то из коллег. Самые обычные вещи теперь обретали совершенно иной статус в глазах Снарта, прекрасно осознающего важность новаций. Любимым устройством Барри был перстень-шокер, способный оглушать противника на долгое время, однако его протеже ближе по духу, помимо старой доброй классики – пистолета – оказалась трансформируемая универсальная отмычка, которая так же могла использоваться и как холодное оружие. Через несколько часов, за которые Лен успел хорошо изучить хитрое оборудование и более знакомый арсенал оружия, персональный костюм «агента Снарта» был завершён. И сидел идеально, далеко не всем агентам так шёл этот предмет гардероба. Барри сдержал восхищённый вздох, но парочку простых, немного покровительственных комплиментов отпустил. Серо-синняя матовая ткань отлично оттеняла глаза бывшего вора, из нагрудного кармана элегантно торчал уголок белоснежного платка, серебристые пуговицы были лишены ненужного декора – четыре дырочки, выступающий ободок. Ничего лишнего. До конца «суток с наставником» оставалось ещё часов пять, и лишь поэтому Барри решился пригласить протеже на прогулку по вечернему Лондону. Мысленно повторяя «это не свидание!», агент повёл мужчину в любимое место, где можно было и перекусить «фиш-энд-чипс»-ами, понаблюдать за иллюминацией фонтанов, напитаться энергетикой простого города, а не бизнес-центра из стекла и металла. Снарт про себя решил, что плевать ему, как там относится ко всему Аллен, но «это свидание!», и бывший вор с удовольствием ненавязчиво ухаживал за своим наставником, время от времени весьма прозорливо пересекая установленные приличиями границы. Зачем ему это? Пол никогда не играл роли для преступника, куда важнее был сам человек – или то, для чего он нужен Снарту, будь то общение или лишь плотское желание. Кроме того, что Гарет был очаровательным молодым мужчиной, он был так же в равной степени безрассуден – и рассудителен, что следовало из его рассказов о миссиях и из того, что наблюдал сам Леонард за время их недолгого знакомства. Он не был влюблён, у него вообще было сложно с пониманием положительных чувств, однако интереса он отрицать не мог. Внешняя эстетика и интеллект соединялись в Аллене так же, как его таинственность и открытость. Сбалансировано и с аптекарской точностью. И эта вера. Странная вера в Леонарда Снарта – вора и убийцу – на защите мира. Барри не читает ему морали, однако видит в протеже что-то светлое – хотя и весьма своеобразное. Они гуляли по парку, уставленному палатками со всяческой едой и развлечениями, Аллену удалось разговорить Лена про его злоключения на родине, успешные и не очень ограбления, гонки-прятки с копами, побеги из тюрьмы… Один из рассказов прервал вопль «Во-ор!» где-то впереди, и Снарт, следуя своим выработанным за годы инстинктам, отступил на шаг, быстро и профессионально сливаясь с окружающей толпой. В то же время не заметивший этого Барри, оставшись на месте, «встретил» бежавшего в его сторону человека в толстовке уверенным касанием перстня в бок. Вскрикнув, воришка рухнул, как подкошенный, тогда как агент разыграл неловкую ситуацию, пока не прибыла хозяйка украденной сумочки: – Спасибо вам огромное! – Что вы, я ничего не сделал, напротив, мне повезло, что он споткнулся раньше, чем врезался в меня. Такой крепкий мужик наверняка свалил бы меня с ног! Распрощавшись и пожелав даме всего наилучшего, Аллен заозирался, не обнаружив рядом своего протеже. Куда он мог деться в такое время?! Не скрылся же он в самом де- – Я здесь, – будоражащий шёпот на ухо, и пусть Барри заметил приближение человека, но шаги Снарта распознать не смог среди прочего гула и топота. Коротко засмеявшись, он обернулся к мужчине. – Герой, блин. – Мелочи, – пожал плечами агент, улыбаясь, и заметил в паре метров позади Лена среди мелькающих прохожих знакомые лица, прежде чем успел подумать, он уже махнул подруге, крикнув одновременно с ней: – Айрис! – Барри! Привет, боже мой, почему ты всё время влипаешь в историю! Жаркие объятия, быстрая атака всевозможными вопросами, и тут взгляд девушки падает на мужчину, который всё ещё стоит рядом и явно никуда не собирается уходить. Логично предположив, что это не просто какой-то случайный человек из толпы, она ухмыльнулась, разглядывая Снарта более внимательно: – Барри, не познакомишь нас? – улыбнулась темнокожая девушка. – Да-а, – заторможенный ответ. – Айрис, это мистер Свонсон, он мой… – Коллега. В скором времени, – улыбнулся Леонард, немного удивлённый, что агент Гарет до сих пор помнит его «псевдоним». – Так… Айрис? У мистера Аллена красивая сестра. Он много о вас говорил. – Эй, на чужой кусок не разевай роток! – к ним подошла девушка, невысокая, русоволосая и приобняла Айрис за талию. Если бы не слова, можно было бы подумать, что они просто подруги, но вот незнакомка легонько погладила её от талии до бедра и обратно, чтобы развеять любые сомнения. – Здравствуй, Пэтти, – мягко улыбнулся Барри, внутренне же начиная сильнее нервничать. Зная характер этой парочки, их спокойный вечер может обернуться нелепым двойным свиданием! Айрис уже стреляла весёлым взглядом между названым братом и его «коллегой», наверняка собираясь во что бы то ни стало (и не считаясь ни с чьим мнением) утроить Барри личную жизнь. А Аллен совсем не желал представать в таком унизительном для их отношений амплуа «младшего братика». – Мистер Свонсон, Барри показывал вам наше прекрасное Колесо обозрения? Оттуда открывается чудесный вид на город! Полумрак, горящие гирлянды и далёкие огни… – Нет, Айрис, мы там не были, – это место слишком романтичное, чтобы вести туда своего протеже, на которого у него чисто деловые планы. Ну, должны быть. Однако похоже, что агент Гарет единственный обладатель такого мнения: – Боюсь, сейчас у меня уже нет времени, – Снарт чётко рассчитывал, сколько удастся провести в компании Барри, и «сутки» подходили к концу, а ведь нужно было вернуться вовремя – на этом настаивал Мерлин. – Мне нужно отдохнуть в гостинице до завтрашнего совещания. Я надеюсь, – он развернулся к Барри, рассматривая его каре-зелёные глаза, в которых отражались огоньки иллюминации, – что мистер Аллен составит мне компанию туда, когда меня примут в компанию? Теперь позвольте откланяться. И Леонард в считанные секунды растворился среди веселящихся людей, вызывая профессиональное восхищение агента Гарета. Он даже упустил счастливый визг сестры, пришедшей в восторг от такого приглашения на свидание; Барри моргнул, оборачиваясь к ней: – Свидание?.. * * * Продолжать тренировки вдвоём было странно – после почти десятка человек – но Леонард и Фелисити справлялись. Дрессировали собак, разрабатывали физические навыки в тренажёрном зале и умственные способности за играми в шахматы или незнакомые ранее восточные сёги. Через несколько дней Лену сообщили, что его хотят видеть, и проводили в одну из библиотек-гостиных особняка, где у зажжённого камина в окружении множества книжных полок обнаружился виденный однажды мужчина с золотистыми волосами и самодовольным выражением лица. Снарт дёрнул бровью: – Агент Мордред, Вы хотели меня видеть? – Рад, что ты помнишь мой позывной, – улыбнулся тот, хотя ему не терпелось съязвить, как-то унизить, но это был бы верх непрофессионализма, Хантер не мог этого допустить. – Да, я хотел побеседовать с тобой. Похоже, на этот раз Гарету удалось найти настоящий талант, он не подвёл агента Гавейна. Он рассказывал тебе о своём наставнике? Вот опять. Этот холёный блондин показательно даёт понять, насколько он осведомлён прошлым Барри внутри Кингсмен, и Лену нельзя – он не хочет – ударить перед ним в грязь лицом. Разве что это будет лицо самого Мордреда… Но Леонаод держал себя в руках, сохраняя умеренно-любезное выражение лица – иначе говоря, не кровожадное. Что, чёрт возьми, нужно этому богатенькому засранцу? Со странной улыбкой он извлёк из-за кресла кейс и, открыв его, продемонстрировал лежащий там пистолет: – Возьми. – Опасно давать мне заряженный ствол. Я ведь могу и тебя застрелить, – не глядя на собеседника, Снарт взвесил оружие в руке, передёрнул затвор, поверил патроны в магазине. Заряжена полная обойма. – Неужели? И позволь узнать, что я тебе сделал? – А нужна причина? Ты мне просто не нравишься. – Сейчас стану нравится ещё меньше – но не то, чтобы меня это беспокоило, – Золомон расслабленно откинулся на спинку кресла, величественно глядя на собеседника из-под полуприкрытых век: – Застрели пса. Вот оно. Последний рубеж, отделяющий его от статуса, равного Гарету. Надо отдать должное выдержке: Снарт даже не вздрогнул, хотя успел сильно привязаться к Айсу. И всё же, он много раз убивал подельников – и не всегда из-за того, что они были слишком отмороженными или тупыми; он подставлял Мика – а ведь он ему практически брат… Мужчина скомандовал ризену, растёкшемуся у пылающего камина: – Айс, сфинкс. Пёс посмотрел на хозяина по-царски, будто говоря «ну ты серьёзно? мне тут хорошо лежалось!», перевёл ленивый взгляд на ехидно улыбающегося агента Мордреда, и снова на Снарта, всё-таки поднимаясь, не преминув ворчливо прогундеть что-то неодобрительное. Замерев статуей крылатого льва, он не шевелился – долго же пришлось «мучить» неугомонного ризена вот так оставаться по несколько минут, постепенно повышая время. На данный момент его предел – час двадцать восемь. Между мини было мало места для манёвра – около двух метров. Глядя в глаза этому шаловливому, но доказавшему преданность и послушание в самые ответственные моменты тренировок псу, Леонард направил оружие на его грудную клетку и, не колеблясь ни секунды, выстрелил. Он боялся ошибиться в предположениях, но был готов сделать этот шаг ради Барри. Чёрт возьми, когда этот пацан успел так глубоко проникнуть в его нутро?.. За стеной послышался второй приглушённый выстрел, через секунды перешедший в громкие рыдания, а Лен всё так же смотрел на своего Айса, в чьих шоколадных глазах читалось «и долго мне ещё так сидеть, хозяин? Что ты хочешь от меня?». Он всё-таки был прав! – Ты думаешь, я не отличу холостые патроны от боевых? – с присущей ему покровительственной ленцой в голосе осведомился Снарт у Мордреда. – Это не то, на чём меня можно подловить. – Ха, так вот, зачем ты проверил заряд… Что ж, иди, вас вызовут для подведения итогов. Хотя я не думал, что девчонка решится, – пробормотал он уже тише, когда испытуемый направлялся к двери, но всё равно услышал. Он тоже не был уверен, но видимо её преданность своему наставнику всё так же сильна… Вспомнились её решительны слова перед предыдущим – командным – испытанием. Так может, уже собственное стремление, а не только желание не подвести ожидания?.. В коридоре его выловил Мерлин, забрав пса, проводил в кабинет Артура, где мужчина заметил наставников – своего и Фелисити. И если по лицу этого крепкого мужика в охристо-зелёном костюме ничего нельзя было понять, то у Барри отражалась смесь из торжества и печали, которую он не очень успешно пытался нейтрализовать, подобно коллеге. Заметив протеже, он сдержанно улыбнулся: – Здравствуйте, Леонард. – Агент Гарет, агент Персиваль, – приветственно кивнув, он встал напротив них, поскольку оба наставника не занимали стулья за столом совещаний. Фелисити задерживалась, хотя Лен точно знал, что она тоже прошла этот чёртов тест. Перенервничала? Вполне может быть. С такими нервами, может, ей лучше и не… О, вот она. Лис вошла в кабинет немного крадучись, тихо поздоровалась и заняла позицию рядом с Леном, чуть нервно ему улыбнувшись. Судя по чуть припухшим глазам и влажному лицу, девушка умывалась после плача. За агентами к центральному месту плавной тенью скользнула Артур, облачённая в отливающий фиолетовым чёрный костюм поверх классической белой рубашки с пурпурным шейным платком. Поприветствовав собравшихся, она предложила присесть, после чего ровным голосом изложила: – В обычной ситуации требовалось бы проведение ещё одного испытания, однако три часа назад пришла дурная весть. Вследствие того на встрече было принято решение о новом «конкурсе», если результаты этого окажутся неудовлетворительным. Однако это не так, посему, поздравляю вас, – мисс Лютор перевела взгляд на Фелисити, затем на Леонарда, – Гавейн и Ивейн. Барри удалось удержать спокойно-гордое выражение на лице, хотя сейчас ему снова напомнили об исчезновении – и вероятнее всего, гибели – его наставника, из-за чего и было организовано всё это мероприятие. Теперь его имя носила протеже Оливера, а позывной его кандидата… Гарет, хорошо знакомый с историей мифической Британии, оценил иронию судьбы, учитывая прошлое Снарта. Объявив о принятии двух новых агентов, Артур отпустила всех, чтобы остаться в одиночестве в своём кабинете. Новые лица появляются в их не таком большом, как может показаться, коллективе, сменяя старые, такие уже знакомые, и… Одинокая слеза скатилась по щеке, смазывая образ идеального, жёсткого лидера, в память о бывшем ученике – погибшем агенте Ивейне. * * * Леонард не ожидал, что удача таким боком повернётся к нему. Что ж, вот и оно – цель достигнута, что дальше? Мужчина искоса глянул на непривычно молчаливого Барри за рулём автомобиля. Тот сосредоточенно вёл классический британский автомобиль – и улыбался, довольно щуря зелёно-карие глаза. «Это была не цель, а лишь ступенька. Теперь можно составлять План для достижения истинной цели». Пункт первый: общение на грани флирта. Ответит ли он на него или примет за манеру общения? Лен практикует этот пункт уже несколько недель, и Аллен не просто реагирует, а реагирует. Иногда смущается, тушуется, а порой дерзко отвечает, заигрывая в ответ. Каждый раз предсказать его невозможно, и это не может не вызывать желания продолжать дёргать за эти ниточки. Как эксперимент с каплей воды, которая течёт по руке всякий раз по-разному*. Но как понять, искренен агент или просто дразнит его? Какой из образов ближе к настоящему: неловкий «клерк», расчётливый шахматист, добропорядочный брат? А может, они все? Снарт уже множество раз убеждался, как профессионален Гарет, хотя при этом совершенно не бережёт себя. Вспомнилось неосторожное обещание тогда, в палате, когда бывший вор решил помочь наставнику в его личном расследовании, не спрашивая мнения того. По Аллену видно, что с этим «делом» он обязательно куда-то встрянет, а коль скоро действует парень в одиночку – благополучно это вряд ли кончится. И когда это Леонард стал думать, что с напарником «как-то надёжнее»? Особенно, если напарник – это кто-нибудь вроде него… – Лен, – вдруг заговорил Барри на светофоре, – как тебе последнее испытание? – Ты ведь наверняка наблюдал за мной, верно? Мордред был в очках. – Ты прав, – смущённо улыбнулся Аллен. – Я думал, ты его там пристрелишь. – Я думал об этом. Но камин бы не справился с его трупом достаточно быстро. – Ты страшный человек, Лен! – противореча словам, звучало скорее восхищённо. – Спасибо за комплимент, сэр, – мурлыкнул в своей манере Снарт, едва не пропустив коротко вздрогнувшие плечи наставника. Интересно, это положительная реакция или отрицательная? Однако Барри однозначно нравилось, как мужчина произносит его имя, раскатывая двойную «р» не рыком, а скорее урчанием – и ласково, и вызывающе одновременно. Естественно, позволял он себе это только во время встреч тет-а-тет, прилюдно обращаясь исключительно позывным. Конечно, он не мог устоять перед остроумием и обаянием Снарта, нарочно вёлся на заигрывания в беседах, когда со стороны может показаться, что говорят они, например, о своей партии в шахматы, но им самим известна многогранность их диалога. И вор не мог не вспомнить эпизод в примерочной: Барри нравилось его тело, отметины жизни – шрамы и татуировки – но больше всего, отчего-то в этом есть девяностосемипроцентная уверенность, его восхищают руки Леонарда. Если Гарет не смотрит в глаза при разговоре – то он смотрит на руки, когда те чем-то заняты: переставляют фигуры на доске, листают книгу, утаскивают почти из-под носа особые очки агента. Пункт второй: через флирт узнать как можно больше о личной жизни агента, чего тот не говорил ему даже при «синдроме попутчика», ведь теперь Лен не просто новый знакомый, который исчезнет, как только метафорический поезд остановится на станции. Лен знал, что Барри осиротел в юном возрасте, и его усыновил друг отца – «значок», какая ирония! – с родной дочерью. Что в Кингсмен он попал ещё несовершеннолетним, но был принят только в двадцать один – шесть-семь лет назад – до этого проходя обучение у агента Гавейна. Его Аллен упоминал крайне редко, но с ученической теплотой и грустью. Хотелось больше узнать об этом человеке, в конце концов, он обучал этого молодого, но весьма талантливого агента. Что Гарет перенял у своего наставника? А что сделал своими профессиональными привычками сам? Снарт надеялся выяснить это постепенно, если будет удаваться совместная работа. – Ты понял подвох последнего теста? – с тем же подростковым любопытством в голосе спросил Барри, искоса поглядывая на коллегу. Тот многозначительно изогнул бровь: – Кроме пункта «никто не умер, но ты узнаешь, только если убьёшь»? Есть пара идей насчёт пуль. Кстати, хорошая подделка, если не возился с патронами почти всю жизнь, разницу едва ли заметишь – и прыжок веры у Фелисити удался, – Лен обозначил аплодисменты парой глухих хлопков. – Но ты заметил. – Сотни раз заряжал свою «беретту», – с важным видом кивнул Снарт. – Хотя, признаться, мне удивило, что они не ранили пса. Это же не просто холостые из магазина патронов, да? Он обычных вреда не будет только при выстреле метров с десяти, иногда и ближе, но не в пять раз. На Айсе не было ни следа, только от звука дёрнулся немного. – Да, наша разработка. Всё-таки стандартные холостые подорвали бы доверие собаки к хозяину. – Ты спросил про «подвох теста». Мерлин что-то болтал на протяжении обучения, вечно нудел о ценности жизни, – Лен внимательно рассматривал профиль Барри, чьи губы подрагивали от желания улыбнуться верно нащупанной ниточке. Вор довольно ухмыльнулся: – В смерти пса не было смысла. – Именно! «В Кингсмен рискуют чужими жизнями, чтобы спасти другие жизни». Так часто говорил прошлый Артур. – Так леди Артур недавно на посту? – О нет, – отмахнулся Аллен. – Она уже возглавляла Кингсмен, когда я поступал на службу. Удивительно, но «Артур-старший» известен как единственный агент-пенсионер – из «полевых», конечно. Он выживал в переделках и ушёл на покой, когда не смог больше быть полезен организации. Разумеется, это было только его мнение, но решению «короля» никто не стал бы перечить. Нынешняя Артур иногда приглашает его для наставлений агентам, так что вы ещё встретитесь наверняка. Лен неопределённо хмыкнул: до нравоучений старика ему дела не было. Третий пункт исключительно для личного удовольствия Леонарда – изучить «слабости» цели, чтобы использовать их позже. Как кофе с солёной карамелью, или предпочтение шашек шахматам, или любовь к быстрым перекусам вместо полноценного приёма пищи. Из-за некоторых сравнений в речи можно сделать вывод, что агент сильно увлекался в детстве (и, вероятно, увлекается до сих пор, но не так яро) комикс-индустрией. Старт уверен, где-то в доме есть комната с гиковым барахлом. Этот парень определённо романтик – но в какую сторону? Классика или безумие? Свечи, лепестки и Джо Доссэн – или ночь, луна и общественное место… О, Лен вспомнил кое-что: – Барри. Что насчёт Колеса обозрения? – Ты серьёзно? – Аллен резко повернул голову в его сторону, но так же быстро вернул внимание дороге. Они ползут к его дому в два раза дольше обычного – чёртовы пробки. – Правда? Я думал, ты просто так сказал, чтоб Айрис отстала… – Нет, мне понравилась эта идея. Я там ни разу не был. – Ты ведь в Лондоне уже сколько? – Ну, знаешь, всё не до того как-то было. Да и одному не так интересно, – Лен поморщился: прозвучало уж больно похоже на «в мои-то сорок идти на аттракцион да к тому же одному – жалкое зрелище!» – Понимаю… – покивал Аллен, перестраиваясь в другой ряд, тем самым изменяя маршрут, и лучезарно улыбнулся: – С удовольствием составлю тебе компанию, Лен! Проверяющий билеты с удивлением проводил взглядом двух серьёзных мужчин в костюмах, которые с нечитаемыми лицами предъявили ему билеты и взошли по ступенькам к подплывшей кабинке. Только когда между ними и землёй оказалось ещё четыре «коробочки», мужчины не сдержались – рассмеялись случившейся ситуации. Барри смеялся совершенно по-детски, даже, кажется, стирал выступившие слёзы; Лен был куда сдержаннее, впрочем, когда он вообще в последний раз смеялся вот так – а не глумясь над поверженным соперником, будь то копы или «однокашник» в тюрьме? Рядом с Алленом Снарт чувствовал себя совсем иначе, чем когда-либо: ему было легко в общении – и в то же время интересно. Они были такими разными, но каким-то чудом понимали друг друга. Лен достаточно общался с себе подобными, чтобы понять, как недолюбливает их. Но что насчёт Барри? Нравятся ли ему такие же активные парни, как он сам? Не против ли он мужчин «постарше»? А нравятся ли ему мужчины в «том» смысле? Впрочем, это не так важно, пока ему нравится лично Леонард. Уже с середины высоты Колеса открывался потрясающий вид на город и реку, отражавшую его суматошные огоньки. Барри сидел напротив Леонарда, поглощённый видом, который, признаться, не видел с детства; в его уютно-землистых глазах отражалась вся эта красота, соединяясь с восторженностью взгляда. Может, Снарт и хотел как следует разглядеть столицу королевства, обозначив для себя местоположение различных архитектурных объектов, но лишь мельком взглянув на экс-наставника, уже не смог отвести глаз. Видимо, почувствовав на себе взгляд, Гарет отворачивается от видового окна, но Лен и не думает прятать глаза – не в том он возрасте, чтобы смущаться своих симпатий. – Ты разве не хотел полюбоваться на город? – спрашивает Барри, почему-то понизив голос; впрочем, у Снарта с этим не лучше, когда он чуть хрипит: – У меня отличный вид. Лицо Аллена покрывается ровным пятном румянца, будто нарисованным, и он всё также не прерывает зрительного контакта с ледяными глазами. В душе Лена неожиданно – на самом деле уже несколько недель, но он не собирается называть точное число дней – началась весна, и вековые глыбы льда подтаяли изнутри, что снаружи и не заметишь, какой в самом сердце образовался оазис. Ледник никому не позволит проникнуть – и увидеть, и испортить – этот островок жизни под холодной пустыней. Или почти никому. – Да ладно тебе, – парень всё-таки возвращает внимание виду – или скорее, стеклу, которое рассматривает с преувеличенным интересом. Как он может быть таким крутым агентом – и в то же время таим профаном в «реале»?! Вот за что ему это? Если по заданию ему нужно флиртовать со всем, что способно понимать речь, и пожирать взглядом всех двуногих прямоходящих – то он небезызвестного Казанову переплюнет, словно родился для такой роли! А как ему самому это умение нужно, так столько усилий приложить придётся… А сейчас ему хочется просто расслабиться и отдохнуть, пока суматоха рисковых заданий не затянула в свой водоворот опять. Аллен задумчиво покусал губу, негромко произнёс: – Я очень рад, что тебе удалось преодолеть все испытания. Поздравляю с поступлением в Кингсмен! – вновь обернувшись, Барри лучезарно, искренне улыбнулся. Такие яркие эмоции смущали Снарта, но видно по нему не было, он лишь замер на несколько секунд, затем самодовольно улыбаясь, ответил с гаденькими интонациями: – Мне обещали за это хороший куш – нескучная жизнь, рисковая работа. Интересные люди. Мужчины смотрели друг на друга, задумываясь о своём. Лену нестерпимо хотелось поцеловать экс-наставника прямо сейчас, когда в его глазах отражаются огоньки и его собственная, едва заметная улыбка. Он представил, как бы жёстко, подавляя, начался этот поцелуй; как уже через несколько секунд он стал бы нежным, отрывистым и частым прикосновением губами к губам, как Барри, расслабившись, игриво лизнул бы его губы, чтобы проявить инициативу уже самому, и Снарт бы позволил ему это. Позволил бы вылизывать го рот, сидя «верхом» на коленях бывшего вора, пока тот сжимает талию, чувствуя под ладонями крепкие косые мышцы. Аллен бы негромко стонал в поцелуй, а если бы вдруг поёрзал по бёдрам мужчины, то молчавший до этого Ивейн громко бы застонал, не прерывая поцелуя, уже сам накидываясь на парня. Они бы смотрели друг другу в глаза через прикрытые веки всё время, даже когда оторвались бы друг от друга, чтобы жадно дышать общим воздухом, горячим, словно не осень за пределами кабинки, а знойное лето. Они бы вышли из кабинки с припухшими губами, но костюмы сидели бы так же идеально, будто они были на деловых переговорах, где не было полемики, а лишь холодный расчёт. Но Лен был знал, что ещё рано, что Барри может не понять, насколько всё серьёзно – он и сам порой не до конца уверен в этом. И так же знал, что не хочет пока завершать эту игру с недосказанностью. Чего Леонард не знал – что Барри, разглядывая перспективу вечернего Лондона, представлял себе всё то же самое. Но ему нравится эта игра во флирт, поэтому, возможно, впервые в жизни, он не хочет ускорять события. Вопреки общественному мнению, агент Гарет умеет быть терпеливым.