Я принесу Ад к твоему порогу

Вопросы задавать бесполезно. Никто не желает отвечать Вики и разъяснять, почему её фамилия у всех на слуху и почему практически все отшатываются от неё, как от прокажённой. Она непризнанная, у всех непризнанных есть фамилии, но почему-то именно её заставляет всех либо недовольно морщиться, либо перешёптываться, кидая косые взгляды. Единственный родственник, любимая мама, которую Вики потеряла в пять лет, так и не удосужилась заявиться. А уж с её-то объяснениями всё точно бы встало на свои места. «Что такого ты совершила, что теперь все шарахаются от меня?» — репетирует диалог в голове Вики, всё ещё надеясь, что её мать, наконец, соизволит заявить о себе. Но время идёт, а ничего не меняется. Если бы её мать, Ребекка, действительно хотела бы встретиться, то она бы нашла время, но раз у серафима Ребекки нет на неё времени, то мечтать о несбыточном глупо и очень опрометчиво. Ребекка не придёт, она не хочет этого делать, её мотивы не известны и не понятны Вики, не хочется верить, что мать смогла так легко пережить тот факт, что никогда больше не сможет увидеть своего мужа и маленькую дочку, что, когда действительно появилась возможность хотя бы встретиться с дочерью, она предпочла проигнорировать этот удивительный шанс воссоединить семью. Вики напрасно была слишком хорошего мнения о своей матери. Та предала её, бросила и предпочла не вспоминать. Сейчас всё это выглядит именно так. И помогать она ей не собирается. Никто не собирается. И лучше бы здесь у Вики не было никого, чем был родной человек, за советом которого она обратиться не может. Мисселина осторожно касается локтя Вики, обращая её внимания на себя. Уокер слишком задумалась, даже забыла о том, что преподавательница попросила её задержаться после урока по истории для разговора с глазу на глаз. — Может чаю, Вики? Разговор предстоит непростой. Ты начала задавать вопросы, как только более-менее освоилась. И мне придётся ответить на них, чтобы ты не ломала голову. Присаживайся, пожалуйста, — с тёплой улыбкой заботливой матушки ангел указывает на стул рядом с учительским столом, который она же туда и поставила. Вики кивает и проходит к стулу. Она осторожно опускается на него. Мисселина разливает горячий чай по двум фарфоровым чашкам и передаёт одну из них в руки Вики, только после этого женщина аккуратно опускается на свой стул и складывает руки на коленях. В воздухе повисает успокаивающий запах трав. Долька лимона плавает в чашке вместе с мятой, ангел придвигает ближе сахарницу, но Уокер не кладёт ни одной ложки. Пить чай с сахаром такое же извращение, как и хоккей на траве. — Я просто не понимаю, Мисселина. Почему все так удивляются, когда слышат мою фамилию, мне нужно понимать, что произошло со мной, с моей матерью. Как только я говорю, что я Уокер, со все сторон начинают косо на меня смотреть. И ладно просто косо смотрят, но моя мама… Она так и не дала знать о себе. Неужели я не имею права с ней встретиться, — с грустью в голосе произносит Вики, поднимая голову. Она обнимает двумя руками горячую чашку, чтобы согреть заледеневшие кончики пальцев. Преподавательница вкладывает в свою сочувствующую улыбку всю безграничную доброту из собственного запаса. Мисселина излучает тепло, заботу и мягкий свет. Она воплощение того самого ангела, который должен сохранять и наставлять. Не Дино, не Фенцио, не Сэми, а Мисселина. Весь вид женщины внушает доверие. Ей хочется раскрыть все секреты, поведать самые сокровенные вещи, потому что она надёжная и никому не расскажет. — Вики, я понимаю твоё беспокойство, милая. И сейчас постараюсь тебя немного успокоить. Твоя мать никого не убила. Она была такой же непризнанной, как и ты, — Мисселина заглядывает в глаза Вики, стараясь произносить каждое слово наиболее проникновенно. — Однако, была невероятно способной, что очень удивительно, потому что не многие непризнанные так ярко раскрываются. Она, как и ты, прошла тест и попала в нашу школу, обрела крылья. Окончив школу, она очень быстро продвинулась… как вы это называете?.. «По карьерной лестнице». В голове Вики постепенно начинает вырисовываться картинка. Кусочки паззлов складываются вместе, формируя рисунок. «Значит, карьерная лестница. Что же такого натворила мама, что теперь каждый её знает?» — проносится в голове у Уокер, но вслух она не интересуется об этом. Если Мисселина захочет, то она же всё расскажет, по крайней мере, хочется на это надеяться. — Ты же знаешь, кто такие серафимы, Вики? — Высшие ангелы?.. — неуверенно отвечает Уокер. На самом деле, она лишь отдалённо слышала о серафимах, куда чаще мелькают упоминания архангелов и обычных ангелов, но не серафимов. Так что ей остаётся только догадываться о положении серафимов в иерархии небес. — Всё верно, мы позднее будем знакомиться с иерархией ангелов и демонов, я подробно всё расскажу на уроках нашей истории, и ты сможешь лучше понимать и ориентироваться. Вероятно, никогда с кем-то выше архангелов ты не встретишься. Теперь понимаешь, в чём проблема, Вики? Твоя мама стоит выше ангелов и архангелов, она стоит выше нас и просто так не может спуститься, покинув совет в Небесном Граде. Теперь теперь всё становится ещё яснее. Её мать занесло невероятно высоко. Не то чтобы Вики помнила о том, что она карьеристка, но какие-то смутные воспоминания об этом у неё остались. Её мама не сидела с ней в декретном отпуске до трёх лет, она предпочла практически сразу выйти на работу, и с постоянно проводил своё время отец. Он бывал дома чаще, чем мать. Наверное, именно поэтому она чувствует себя без него потерянной и разбитой. Смерть матери было пережить проще, хоть там она и была младше практически в пять раз. Но, пожалуй, когда умираешь, из всех людей гораздо сложнее отпустить себя саму. — Но все обсуждают тебя не потому что твоя мама серафим. Все обсуждают тебя, потому что среди серафимов никогда не было непризнанных, понимаешь? — Мисселина всё ещё ласкова и улыбчива, она делает небольшой глоток из чашки и отставляет её в сторону, чтобы подняться и подойти к Вики. — Это необычно даже для Небес. Чтобы ангелам оказаться приближенными к Шепфа нужно постараться, а уж непризнанным… Твоя мама сделала невозможное. Невозможное для непризнанных. Я понимаю, что это невероятно неприятное уточнение, но это правда, Вики. Ангел касается плеча Вики, вероятно, пытаясь ту успокоить, но Уокер не испытывает совершенно никакого волнения. Наоборот, её охватывает чувство гордости за собственную мать. Добиться высот, когда все вокруг к тебе столь враждебно настроены, это достойно не просто похвалы. Однако, понять её отстранённость не просто. Вики уверена, что если человек жаждет встречи, то он, наплевав на обстоятельства, сможет заскочить хотя бы на минутку. По крайней мере, так всегда говорил отец. И практически всегда сам следовал этому правилу. Для него не существовало преград, пару раз он даже специально возвращался из длительных командировок всего лишь на выходные и лишь для того, чтобы обнять Вики, прижать к себе и вновь уехать на работу. Но папа не мама. И, видимо, они отличаются друг от друга на много сильнее, чем можно было предположить. — Я понимаю, да. Наверное, я бы тоже держалась за своё место, хотела, чтобы меня не выгнали, раз таким трудом всё далось. Но она моя мама. Я очень сильно скучала по ней, когда она умерла. И теперь, когда у меня есть возможность, хотя бы маленькая, с ней встретиться, когда она жива и находилась в таких же обстоятельствах, как и я, мне не дают с ней поговорить, — голос Вики надломлен. Хоть она уже и не ребёнок, но её душа всё ещё тянется к матери. Хочется тепла, заботы, ласки, но пока всё это излучает совершенно незнакомая ей женщина ангел, которую Уокер видела всего пару раз, а не родной человек. — Вики, не переживай. Возможно, когда-нибудь тебе удастся встретиться с мамой. К сожалению, на небесах не всё так просто, как нам хотелось бы.

***

Тяжёлые мысли не дают уснуть. Вики лежит на постели и смотрит в потолок, точнее на узорчатую ткань балдахина, закрывающую потолок и часть комнаты. Она задёрнула только одну сторону, чтобы лунный свет из окна не падал на глаза и не мешал уснуть. Вот только это никак не повлияло на сон. Его всё так же нет ни в одном глазу. На другой кровати, укутавшись в одеяло, лежит Мими. Она не спит, о чём свидетельствуют два горящих фиолетовых глаза. В первую ночь чужие глаза напугали Вики, она и предположить не могла, что у демонов так ярко могут гореть глаза даже в полной темноте. И это не метафорическое сравнение, они сверкали, как две крупные фиолетовые лампочки, сверкают так же и сейчас. Обычно в это время Мими ещё даже нет в постели, но сегодня под предлогом крайней степени усталости, она завалилась на простыни и просто молчала. Наверное, у неё есть свои проблемы, которые нагружают её точно также, как мысли о матери, её достижениях и собственном одиночестве нагружают Вики. «Моя мама — первая непризнанная, ставшая серафимом. И теперь мне остаётся только привыкнуть к тому, что на меня будут всегда косо смотреть», — единственная мысль, которая крутится в голове Вики. Однако, беспокоит Вики не столько факт, что она первая непризнанная, сколько то, что теперь от неё самой будут ожидать что-то подобное. Отвратительное чувство, когда приходится находиться в кругу людей, которые знают о достижениях родителей. Приходится обязательно достигать таких же высот, а иной раз карабкаться ещё выше, чтобы не смотреться ничтожеством в чужих глазах. Все шепчутся, обсуждают. Вероятно, ждут, когда Вики выкинет что-то подобное, как её мать Ребекка. Вот только Уокер не знает, что сделала её мать. И не знает, у кого можно об этом спросить. Всерьёз ли она хочет её переплюнуть, или это просто иррациональное желание, навязанное социумом, в котором она находится? Тяжело быть великой в тени собственной матери, да и Вики ещё ничего не сделала, чтобы таковой стать. — От тебя за милю разит тоской и неуверенностью. Что такого произошло за день, что ты сегодня, как половая тряпка, — доносится со стороны Мими. Вики поднимает голову, отрывая её от подушки. Она и не заметила, как соседка уселась в постели, скрестив ноги так, что стопы оказались у неё чуть ли не на уровне бёдер. — Ты можешь считывать энергию? — Не нужно иметь потусторонние силы, чтобы понять, что ты не в порядке. Но да, это одна из самых простейших вещей помимо полёта, которую я умею. Так сказать, чувствую, как отзываются тонкие струны чужих душ. По сути, достаточно бесполезная способность, но иногда помогает читать собеседников, как открытые книги, не все умеют скрывать свои эмоции хорошо, даже если думают об обратном, — Мими тихо усмехается, перекидывая тёмные волосы себе за спину. — Так что произошло? Может уже перестанешь молчать и расскажешь? Уокер смущённо кивает головой и тоже садится в постели. В отличие от Мими она свешивает ноги с края кровати и нашаривает одной ногой тапочки. — Понимаешь, все треплятся о том, что моя мать серафим. И меня это серьёзно напрягает. — Ну, а мой отец демон Маммон. Так что же, мне теперь убиться от того, что это кто-то может обсуждать? Не вижу никакой серьёзной проблемы, чтобы из-за этого убиваться, а уж тем более не спать ночью, — демоница сводит брови к переносице, сверля взглядом Уокер. — Нет, Мими. Подожди, ты не понимаешь. Моя же мать была непризнанной, а потом стала серафимом. Теперь все будут ждать, что я тоже выдам что-то такое, стану ангелом, а меня совершенно не тянет на ангельскую сторону. Я вообще не определилась с тем, кем хочу стать в дальнейшем, хотя тот же самый Фенцио настаивает на том, что мы поскорее должны сделать свой выбор. Но я не знаю, — Вики потирает двумя пальцами переносицу, вымученно смотрит на подругу, ожидая, какой ответ она подберёт. — Ты переживаешь из-за того, что все ждут от тебя таких же поганых поступков, как от Ребекки Уокер и того что ты станешь ангелом, или же переживаешь, что на фоне собственной матери будешь смотреться не так эффектно и грозно? — Мими соскакивает со своей постели и подходит к кровати Вики. Она усаживается рядом с ней и заставляет посмотреть на себя, взяв лицо в ладони. — Я хочу поговорить со своей матерью. Узнать, что за «поганые поступки» она совершила, что дало ей то, что она выбрала ангельский путь, и стоит ли вообще идти по её дорожке. Может, лучше стать демоном, а не пытаться быть во всём праведницей? Мими выдаёт ехидный смешок, хотя Вики не видит ничего смешного в данной ситуации, но, видимо, лишь потому, что её обстоятельства трогают до глубины души. Она находится на грани, балансирует на острие хорошо заточенного клинка, её шатает из стороны в сторону и в любой момент Вики может упасть. И падение её будет не просто долгим, а бесконечным. — Я не имею права оказывать на тебя давление и склонять на сторону демонов, но могу немного рассказать про твою мать. Это совсем крохи, но думаю, данная информация поможет тебе немного приблизиться к пониманию собственной родительницы. Поверь, ангелы не милые и во всём хорошие, как вы об этом думаете. Они воины Рая, если углубиться в историю. И иногда совершали поступки похуже, чем демоны. Вики загорается надеждой. Она неосознанно подаётся к Мими и придвигается к ней ближе. Прежде чем судить о чужих поступках, нужно для начала хоть что-то узнать, хоть какие-то вещи. В последствии Вики сама сможет сделать свой выбор. Может, она поймёт мать, а может будет осуждать её до конца веков. — Расскажи мне, Мими! Пожалуйста, — голос взлетает высоко от нахлынувшего энтузиазма, от чего приходиться прокашляться, чтобы вернуть себе власть над интонацией. — Эй, полегче. Я знаю не так уж и много. Мне только известно, что твоя мать довольно тесно общалась с ангелом Фенцио, самим Адмироном Винчесто, спасибо хоть не с Сатаной. Хотя её настойчивость поражает всех. Ходят слухи, что чтобы стать серафимом, она довольно безжалостно убирала конкурентов, но слухи на то и слухи, они не всегда оказываются правдой. Мими и правда рассказывает крохи. У Вики нет не малейшего понятия, кто такой Адмирон Винчесто и из общих слов сложно составить нормальную мозаику. Однако информация про Фенцио кое-что проясняет. «Моя мама общалась с Фенцио. Возможно, не просто общалась. И Люцифер, кажется, знает об этом гораздо больше», — Вики чуть не подпрыгивает на постели от своего умозаключения, но вслух озвучивать не решается. Всё равно она, непризнанная, точно не сможет пойти к Люциферу и задать идиотский вопрос про свою мать. С какой стати принцу Ада что-то ей говорить? С какой стати принцу Ада вообще с ней разговаривать? Если демоны и ангелы пренебрежительно относятся к непризнанным, то Люцифер явно считает, что они не достойны и грязи с его ботинок. Помогать он ей не станет, как и сама она к нему не подойдёт. — Кто такой Адмирон Винчесто? — уместность вопроса ставится под сомнение. Судя по всему, это какой-то демон. Однако, его ранг Вики предположить сложно. Видимо, при жизни стоило потратить время на мифологию, религию и философию, потому что, кажется, великие философы знали об этом всём не мало. Демон склоняет голову на бок и с шумным смешком откидывается на постель, приминая собой ещё несколько подушек. — Тебя интересует его личность или просто введение в курс истории Рая и Ада? В любом случае, Адмирон — прислужник Сатаны. А если по факту, очень важная птичка в адском гнёздышке. Он правая рука Сатаны, очень известный в Аду демон. Так что уж не знаю, при каких обстоятельствах происходили их встречи и какие могут быть дела у Адмирона и серафима. Судя по всему, масштаба Небес. Неужели влияние Ребекки Уокер настолько огромно, что она может позволить себе общение в правой рукой Сатаны? Иерархия ангелов и демонов ещё не соотносятся в голове Вики, так что она не может предположить, кто из них выше по социальному статусу, да и пока особо не хочет. Вики потирает виски двумя пальцами. Её мозг находится в постоянном напряжении, он просто оказался не готов к принятию информации о серафимах, ангелах, демонов, не готов к принятию смерти и новой жизни. Смерть — это не страшно. Это печально, но не страшно. Однако, осознать всё не слишком то легко. Напряжение Вики предательски выдаёт её же тело. Тяжёлые крылья, кажется, только сильнее склоняет её к земле, от чего опускаются плечи и, собственно, руки. Вымученный взгляд на Мими, и дьяволица шумно выдыхает через нос. — Расслабься, Вики. Не всё ли равно, кто твоя мать? Не наплевать ли на происходящее, — Мими встаёт на колени, пробирается по сминающейся постели за спину Вики и осторожно устраивает ладони на плечах. Её ласковые руки уверенно разминают плечи, шею. Приятные мурашки пробегают по позвоночнику от загривка до поясницы. Демон растирает плечи, спускается на спину, проходясь у основания крыльев. Яркая вспышка удовольствия затмевает взор. Мими пользуется новообретённой слабостью Вики. Крылья едва шевелятся от приятных ощущений. Она словно кошка, которую ласкает любимая хозяйка. И ей хочется подаваться на чужие нежные руки, расплавиться в них и отдаться полностью чувственным движениям Мими. — Мне не наплевать, Мими, к сожалению. Я по поводу это очень сильно беспокоюсь. Вдруг мне придётся стать ангелом, как моя мама. А я пока не уверена, что вообще хочу, — едва шевеля губами, так что слова напоминают больше свистящий шёпот, отвечает Вики. Она закрывает глаза, расслабляясь против своей воли. Её волнуют действительно серьёзные вещи, но руки Мими действуют так умело, так старательно. Вики готова назвать её змеёй искусительницей, соблазняющей её отказаться от беспокойства и проблем. Мозг напоминает, что волнующие вещи никуда не денутся, если забыть о них на короткое мгновение, они лишь потом девятым валом нахлынут вновь, только утянут на дно в два раза быстрее. И Вики захлебнётся не просто солёными слезами, она умоется водой, отравленной отчаянием и безысходностью. — Я не буду давить на тебя, Вики. Но могу помочь определиться со стороной, — шёпот Мими проскальзывает в душу, как ловкая рука карманника за кошельком, он заполняет собой всё пространство комнаты, стелется, как утренний туман. — Ангелы так часто вербуют к себе непризнанных, что нам, демонам, ничего не остаётся. А я бы очень не хотела, чтобы ты стала частью небесного войска. Мне плевать на Ребекку, Вики. Ты бы прекрасно вписалась бы к демонам. Юркий и, без сомнения, во всех смыслах острый кончик языка Мими скользит по шее от седьмого позвонка до уха, прикусывает мочку уха. Каждое её действие отдаётся сладким потягиванием внизу живота. Раньше Вики пыталась с девушками, но всё это выглядело как-то ломано, неестественно. И Уокер предпочла отказаться от мыслей о близости с ними. Кажется, все вокруг были готовы принять любой её выбор, вот только сама она оказалась не готова и даже не поняла, что должна была испытать. А может всё дело в том, что они были обе неопытны. Смущение одной розовой мыслью вертится на задворках сознания. «Всё будет так же плохо?» — хочется верить, что нет. Мими заставляет её сердце биться быстрее и чаще. Демон соскальзывает всё ниже и ниже, забирается руками под тонкую ткань ночной сорочки, обхватывает за талию и прижимает к себе. Так близко, что хочется простонать. — Что ты творишь? — и тут же Уокер ругает себя за этот вопрос. Всё очевидно. Всё предельно ясно. Но она не может не задать его. Она полностью отдаётся чужим рукам. Мими не сделала ещё ничего криминального, но тело Вики отзывается даже на малейшее прикосновение. — Что я творю? Хочу помочь тебе немного разобраться в себе. Разве не этого ты от меня хотела? Да-да, мои советы весьма радикальны, но лучше такая помощь, чем никакая. Разве нет? Прикосновения становятся более уверенными, на шее остаются влажные следы от поцелуев, Мими прикусывает тонкую кожу, и каждый её укус отдаётся слабым покалыванием — у демоницы острые зубки. Мими знает, чего она хочет. Одной рукой она оглаживает грудь, спускается ниже по животу, а второй охватывает затвердевший сосок. Игра в соло, кажется, нисколько не смущает дочь Маммона, наоборот, она даже не стремится заставить Вики отвечать. — Это неправильно, Мими… Послушай. — Вики, расслабься. У нас демонов с этим проще, мы берём то, что захотим. И сейчас я просто хочу помочь тебе расслабиться. Не строй из себя святошу, я же знаю, что ты не такая. Иначе бы в твоей голове не было сомнений по поводу правильности принятия стороны, — и Мими права. Вики никогда не могла похвастаться тем, что ярлык «святая» прилип к ней, как приставучий репей. Она всегда стремилась быть оторвой, показать всем, какая она классная. И многие действительно считали её таковой. Всё это осталось в прошлом. Теперь нужно вновь создавать репутацию. Сначала ты работаешь на неё, потом она работает на тебя. Однако странно создавать себе репутацию через постель. — Значит… — Ты прекратишь болтать или нет? — Мими соскальзывает ладонью вниз по животу, добирается пальцами до чувствительной точки — клитора, но скользит ими лишь по ткани, подразнивая Вики. Желание ярким пламенем охватывает Уокер. Пожалуй, нет ничего плохого в том, чтобы сыграть по чужим правилам. Тонкие пальчики скользят уверенно, но изнуряюще медленно, пока Мими и вовсе не убирает их. Именно в этот момент Вики открывает глаза. — Хочешь сказать, что тебя бесит моя болтовня? — Хочу сказать, что если ты ещё хоть что-то скажешь, то я заткну тебя поцелуем, — демон облизывает два пальца и самым наглым образом забирается в бельё Уокер. Слюна холодит нежную кожу. Чувства стыда и удовольствия притупляют грусть и тревогу за свою будущее. Охотница Мими поймала добычу цепкими лапками. Эта грациозная кошка собирается занять Вики собой и заставить насладиться процессом, разгорячиться до такой степени, что отказать уже не будет никакой возможности. Уокер кусает нижнюю губу, когда пальцы уже более настойчиво стимулируют клитор, Мими размазывает проступившую смазку. Движения хаотичны, но это не значит, что Вики неприятно, девушка запрокидывает голову назад и устраивает её на чужом плече. Сладкий запах кожи Мими заполняет лёгкие. Она, как весенний цветок, источает невероятный аромат. Пахнет от её волос, её кожи, даже, кажется, от тонкого чёрного кружева, подчёркивающего грудь, но одновременно с этим, скрывающего два розовых кружочка сосков. Чёрное кружевное бельё заставляет фантазию выдавать свой максимум. Если бы не чужая инициатива и смущения, от которого у Уокер покраснели бёдра, Вики бы сняла с Мими всё. И сделала бы это всё как можно медленнее. Ключевое, правда, бы. — Но… как же запрет? Фенцио… — Вики опять нарушает чужую просьбу. Угроза Мими поцеловать её не такая уж и серьёзная. И, пожалуй, на этот поцелуй Вики ответит с удовольствием. Иначе зачем телу отзываться на каждое прикосновение и ласку? — Глупышка. Запрет распространяется не на нас. Какое дело, как красивые девочки проводят время вместе, верно? У нас не может быть детей. И, вообще-то, я тебя попросила помолчать. Неужели ты проявляешь характер? — спокойная, с игривыми нотками речь Мими нисколько не соответствует её уверенным действиям. Вот так у них всё просто с запретами. Если одного пола — плевать, что скажут остальные. Дидактика демонов, их адский взгляд на жизнь и существование. Правила нужны для того, чтобы их нарушать. Вики, смелеющая от нарастающего возбуждения, теряет смешок и накрывает ладонь дьяволицы своей. Изредка впивается ногтями в руку при особенно резких движениях Мими, заставляющих дрожь пройтись по всему телу и вернуться обратно к клитору. — Можно и так сказать. А вот ты не исполняешь свои угрозы. Все мы не без греха, не так ли, Мими? — Уокер закусывает нижнюю губу и приоткрывает глаза, чтобы понаблюдать за реакцией подруги. Короткое самоуверенное хмыканье заставляет понять, что Уокер действительно стоило держать язык за зубами. Не стоит играться с огнём, если под рукой нет рабочего огнетушителя. Мими проталкивает пальцы глубже, в этот же момент впиваясь в губы Вики и прикусывая их. Во рту появляется металлический привкус крови. Вот она страсть дьяволицы — жестокая и беспощадная, самозабвенная и болезненная, но между тем всеохватывающая. Вики подаётся на пальцы, не разрывая поцелуя, а лишь наоборот углубляя его. И Мими в восторге от инициативы, потому что её язык проникает в рот Уокер. Пошлая мысль о том, что длинный язычок Мими бы отлично справился с исследованием других глубин. Они разрывают поцелуй, но не для моментного глотка воздуха, а ради смешка Мими: — Не знала, что ты так умеешь, — не прекращая двигать пальцами, демоница стимулирует клитор, от чего Вики закатывает глаза. — Катись к чёрту, Мими, хватит болтать. Ответ забавит демоницу, но та милостиво отпуская девушку. Убирает ладонь, однако не чтобы закончить всё, а чтобы развернуть к себе подругу и нежно уложить на кровать. С грацией кошки Мими нависает сверху, языком проводя по шее Вики. Только в этот момент до Уокер доходит, что её язык напоминает змеиный. Длиннее, чем у обычного человека… Может у всех демонов он такой? Предвкушение напоминает о себе очередной щекочущей волной внизу живота, так что теперь краснеют не только бёдра, но и лицо, и даже кончики ушей. Долго ждать не приходится. Мими очень быстро и ловко расправляется с полупрозрачными трусиками Вики, оставляя её только в ночной сорочке, давно свалившейся с плеч и оголившей грудь. Уокер осторожно проводит ладонью вдоль ноги Мими, поднимается от колена до талии. Дьяволица нависает над ней, от чего тёмные волосы волнами спадают на лицо Вики, хотя свои собственные разметались по постели. Уокер заботливо собирает волосы Мими и перекидывает их на одну сторону, открывая себе доступ к тонкой коже на шее. Так они и смотрят друг на друга, то ли оттягивая момент, то ли пытаясь насладиться промелькнувшей между ними искрой. Мими не спешит ублажать Вики. Дьяволица нарочито медленно принимается стаскивать с себя бельё. Делает то, на что не решается Уокер. Вид чужого обнажённого тела, торчащих сосков, округлых бёдер и аккуратного чёрного треугольничка на лобке подталкивает Вики, и та осторожно целует чужую скулу, обе руки устраивая на талии. Хоть какая-то инициатива с её стороны, а то всё остальное полностью захватила Мими. Наглая и уверенная Мими, с горящими от возбуждения глазами. Неуверенные объятия длятся не долго. Демон предпочитает медленно спуститься ниже, оставляя поцелуи на груди, внизу живота и даже на лобке. Одним уверенным движением Мими раздвигает бёдра, и горячее дыхание опаляет нежную кожу. Крупная капля смазки скатывается по половым губам, стремясь достигнуть кровати. И именно эту каплю слизывает дьяволица самым кончиком языка. Даже если из-за такого невинного действия Вики выгибает спину, как заправская шлюха, трудно представить, что будет, когда всё её тело захватит волна оргазма. — Мими… Непризнанная запускает пальцы в волосы подруги практически сразу, стискивает их у корней, да вообще обе ладони устраивает на чужом затылке. Ловкий язык проскальзывает внутрь, но прежде Мими не упускает возможности поиграться с клитором. Вики многого стоит не свести ноги и сдержать шумный выдох. Дьяволица не собирается останавливаться. Она скользит языком, добавляет к нему пару пальцев и оглаживает стенки, надавливает на них и нисколько не заботится о собственном удовлетворении. Мими действует как суккуб, разве только сегодня её специализация не мужское семя, а мутные капли смазки, стекающие по половым губам Вики. Когда вздохи становятся ощутимо громче, когда собственное возбуждение подкатывает и охватывает всё тело, Мими отрывается от Вики, хищно облизываясь. Вики сквозь зубы втягивает воздух. — Ты сейчас это от страха сделала или от желания? — демоница чуть отстраняется, показывая, что не хочет давить. Но уже поздно отнекиваться и отказываться. — От желания… — с шумным свистом на выдохе отзывается Вики. Она как неопытная, невинная школьница, которая оказалась в постели с кем-то настолько серьёзным впервые. У неё были партнёры мужчины, была девушка, но Мими отличается от них всех. Она увереннее, игривее, серьёзнее в конце концов. И во много раз красивее всех остальных. Вики не приходится повторять, Мими уверенно закидывает её ногу себе на бедро, чтобы иметь возможность коснуться клитора. Седлает с уверенностью бывалой любовницы в постели. И Уокер приходится избавиться от барьера стыда, сковывающего всё её нутро и останавливающего руки, стремящиеся утолить жажду прикосновений. Мими двигается плавно, впивается в её губы в чувственном поцелуе. Она как малина, немного кислая, но между тем такая сочная. Вики вновь обнимает её, но только уже устраивает ладони на спине между крыльев, водит волнами тонкими пальцами вдоль позвоночника и у основания, от чего шумный стон удовольствия срывается с губ Мими. Вздохи, тихие стоны и шумные выдохи наполняют комнату. Они так близко друг к другу, но демонице, видимо, этого мало, хоть она усердно и стимулирует клитор. Сердце колотится где-то в горле, простыня вся смялась от метаний Вики. Всё, что сейчас нужно Уокер, так это близость с этой девушка, да такая, что ближе некуда. Поцелуи Мими плавно перетекают в лёгкие покусывания. Страсть разгорается, ей нет предела. И Вики готова продать душу, чтобы ещё раз оказаться с этой дьяволицей в одной постели, хотя они ещё и не закончили. Мими мало, ей нужно разогнаться. Это видно по её нетерпению, видно по тому, как она тиранит грудь Вики, играется с сосками, стащив ночнушку до талии и оставив её там ненужным куском ткани. Ей нужно больше, как и любому демону. Может именно поэтому она чуть ли не соскакивает с Уокер, раздвигает ей ноги настолько широко, что непристойность позы буквально сводит Вики с ума. Сложно представить себя в более пикантном положении перед кем-то, но Мими нравится такая открытость, нравится пошлость и огонёк в глазах, нравится распластанная по постели Вики. И может от неё и нет никакой инициативы, но эта возможность полностью властвовать над Уокер заставляет Мими чувствовать собственное преимущество. В каждом движении уверенность, в каждом движении власть. Дьяволица устраивается между ног Уокер, сгибает её ногу в колене, а непризнанной остаётся лишь подчиняться и наслаждаться собственной беспомощностью. Вики позволяет себе легко шлёпнуть Мими по аппетитным ягодицам, смять их в ладонях, лишь бы не впиться ноготками в простынь и не сломать их, не порвать нежные шёлковые простыни. — А ты быстро учишься, — томно шепчет демон, Вики не видит, но представляет, как Мими кусает свои губы, усиливая одновременно с этим движения. Кожа к коже, по бёдрам размазывается смазка, по комнате расстилается их похоть. Вики выгибается от особо острого удовольствия, прошивающего всё тело и уходящего куда-то в большой палец на левой ноге. Мими оглаживает каждый дюйм бёдер Уокер, попутно весьма хаотично двигаясь, елозит на клиторе. Позволив себе вольность, Вики парой пальцев касается половых губ и нарочито медленно, с издёвкой в манере партнёрши, вводит их внутрь. Такая влажная, горячая внутри Мими только больше распаляет азарт. Но, кажется, дальше уже некуда. Брюнетка закусывает нижнюю губу и, закатив глаза, подаётся на пальцы с большим энтузиазмом. Она прогибает спину и вытягивает тонкую ножку, сдавленно стонет, приоткрыв пухлые губы. О, кажется Вики тоже получает свою награду. Грациозная кошка впивается ладонями в постель. Они поддразнивают друг друга, издеваются, но между тем ублажают. Стоны, выдохи, вздохи. Мими тоже протягивает свои пальцы, поглаживает Уокер. И та опять выгибается. Две девушки предаются страсти. И, на удивление, демоница сдаётся раньше. Выдаёт прерывистый стон, закусывает краешек одеяла и вместе с тем сводит бёдра настолько, насколько это возможно. Однако, теперь Вики испытывает собственную инициативу, двигается самостоятельно и выбивает из чужих глаз искры. Несколько раз демоница вздрагивает, пока не откидывается на постель, расплываясь в довольной улыбке. Её аккуратная грудь вздымается, аккуратно торчат сосочки, от чего хочется впиться острыми зубками в восхитительную грудь. Но, впрочем, всё это ненадолго. У Мими словно появляется второе дыхание, и она с довольным от окончания взглядом, вновь нависает сверху. Порывистый поцелуй выбивает воздух из лёгких. С быстрой частотой Мими ласкает клитор Уокер, пока её тело не пробивает резкая дрожь. Вики не то стонет, не то кричит, не то шумно дышит. И мечется, мечется, мечется, извиваясь и выгибаясь, как змея.