Я буду скучать

Меня разбудил звук дверного звонка, настойчиво врезающийся в мозг. Широко зевнув, я потянулся, а затем одним слитным движением поднялся с кровати, после чего направился вниз, с твёрдым намерением послать куда подальше любого, кто посмел прервать мой сон. На задворках сознания мелькнула мысль, что это мог быть просто забывший ключи Шенн или, как всегда – не вовремя, вернувшаяся Алёна, но почему-то это предположение показалось мне неубедительным. Во-первых, Шенни был невероятно внимательным и очень редко что-либо забывал, будь то ключи или важные даты – особый навык старшего брата, как я это называю. Во-вторых, Алёна была сильно рассержена, уходя сегодня, так что не думаю, что она решит вернуться домой раньше позднего вечера, просто чтобы лишний раз продемонстрировать свой и без того непростой характер. Как будто это я виноват в том, что недостаточно тупой и сразу раскусил её недобрые намерения! Надеюсь, она не побежит жаловаться Шенну, искажая факты в свою пользу... Хотя, даже если и побежит, то у меня есть хорошее оправдание в виде предписания врача, а именно – никаких выходов в свет в течение недели. Так что я просто был послушным младшим братом, который искренне желает выздороветь и не волновать старшего понапрасну. Улыбнувшись собственным мыслям, я подошёл к входной двери и, прежде чем распахнуть её перед кем-бы то ни было, посмотрел в глазок. Снаружи стоял приятный мужчина средних лет, словно сошедший с рекламы какой-нибудь частной клиники: на нём был накинут белый халат, под которым угадывался приличной стоимости костюм, через шею был перекинут стетоскоп, а в руках он сжимал небольших размеров кожаный портфель. Лицо его было мне незнакомо, однако здраво рассудив, что держать бедолагу на пороге так долго - попросту неприлично, я, наконец, открыл дверь и, как можно более дружелюбно, спросил: - Здравствуйте, а Вы к кому? - Джаред Лето? День добрый! – он улыбнулся в ответ, обнажая ряд ровных белых зубов. – Меня зовут Джеймс Уиллер. Доктор Джеймс Уиллер. - Очень приятно, доктор Уиллер, но я врача не вызывал, - поспешил отделаться от него я. - О, так Генри Вас не предупредил? Боже, мне так неловко, - он немного стушевался и на мгновение отвёл глаза в сторону, - так и знал, что нужно было сначала позвонить Вам лично. - Генри? – тут уже неловкость почувствовал я сам. – Я не знаю никакого Генри, к сожалению. - - Доктор Генри Джекилл, нейрохирург, что курировал Вас во время пребывания в больнице – помните его? – уточнил Джеймс, нервным движением переложив портфель из одной руки в другую. - Так его ещё и Генри зовут? А у родителей было чувство юмора… - пробормотал я, после чего резко прикусил нижнюю губу и виновато посмотрел на своего визави. Однако, мои переживания по поводу своего чересчур длинного языка были напрасны, потому как Джеймс сначала широко улыбнулся, а затем и вовсе расхохотался, откинув голову назад. Затем, придя в себя, он прокашлялся и продолжил, всё также обворожительно улыбаясь: - Да уж, моему коллеге и правда не позавидуешь! Но, с другой стороны, профессию свою он выбрал сам, правда? - Правда, - ответил я, засмотревшись в зелёные, почти как у Шеннона, глаза Джеймса, что искрились неподдельным весельем, - однако, есть в этом некий момент предопределения. И всё-таки, зачем Вы здесь, доктор Уиллер? Уж точно не для того, чтобы потешаться над своим коллегой за его спиной. - Поверьте, я и в глаза не брезгую подшутить над Генри, - ничуть не смутившись ответил Джеймс, - мы с ним старые друзья, так что я обладаю пожизненной индульгенцией на шутки о его добром имени. Но, Джаред – могу я Вас так называть? – Я кивнул, и он продолжил. – Так вот, Джаред, я действительно пришёл сюда не за этим. И обязательно расскажу Вам о цели своего визита, как только мы пройдём внутрь. На улице, всё-таки, не Май месяц, - он подмигнул, - да и информация достаточно деликатная, чтобы я сообщал её практически на улице. Врачебная тайна, Вы понимаете. - А, простите, где гарантия, что вы не грабитель? Или не маньяк какой-нибудь? – я выгнул бровь, испытывая одновременно удивление и восхищение перед такой неприкрытой наглостью. - Если и маньяк, то только сексуальный, - его язык ласкающим движением прошёлся по кромке верхних зубов, после чего он усмехнулся и открыл свой портфель. Немного покопавшись в нём, он вытащил небольшую папку, бумажник и нечто, похожее на удостоверение, после чего протянул это богатство мне, - ознакомьтесь. Здесь мои права, удостоверение нашей клиники и, мой главный козырь, Ваша, Джаред, история болезни, причём в оригинале. Я взял в руки документы и, облокотившись плечом о дверной косяк, принялся их изучать. Папка с моей историей болезни была, как по мне, излишне пухлой и содержала в себе множество непонятных простому обывателю бумаг, а на последней странице содержала, помимо всего прочего, ссылку на, как я понял, облако данных, в котором хранились все сданные мной анализы, от общего химического крови до компьютерной томографии. Удостоверение врача, в свою очередь, гласило, что передо мной не абы кто, а самый настоящий доктор наук, профессор и лауреат Нобелевской премии по медицине. Что удивительно, потому что на мой взгляд, Джеймс был не старше сорока лет и было сложно поверить, что в свои годы он уже добился таких невероятных успехов, да ещё и в такой области, как нейрофизиология. Но что действительно повергло меня в шок, так это его права, согласно которым передо мной действительно стоял парень не старше сорока. А если точнее, то значительно младше – Джеймсу было всего тридцать два. На минутку я даже подумал, что он, как минимум, продал душу дьяволу: либо за молодость, либо за столь обширные познания, что привели его к таким результатам за столь короткий срок. Иначе объяснить этот уникум, что стоит сейчас на моём пороге, я не в состоянии. Сглотнув, я поднял взгляд от бумаг и протянул их обратно Джеймсу. - Знаете, доктор Уиллер, мне теперь даже как-то неловко, что я так долго морозил светило нашей науки на пороге, - сказал я, посторонившись, чтобы он мог войти, - проходите, пожалуйста. - Ну, что Вы, Джаред, в Ваших действиях не было ничего, кроме здравого смысла. Я и вправду мог оказаться кем угодно, так что Вы поступили вполне разумно, не пуская в дом незнакомца. И, пожалуйста, для Вас я - просто Джеймс, - улыбка скользнула по его губам, после чего он, убрав бумаги на место, вошёл в дом. - Хорошо, просто Джеймс, - сказал я, пытаясь скрыть своё смущение всей этой ситуацией за смешком, после чего закрыл дверь, - пройдёмте в гостиную, там, думаю, будет удобнее. - Вы абсолютно правы, - ответил он и, не оборачиваясь, прошёл вперёд, как будто был в этом доме частым гостем. Усмехнувшись про себя, я последовал за ним. - Оу… - он вдруг остановился и окинул комнату удивлённым взглядом, - милый интерьерчик. - Ужасно, правда? – я прошёл мимо него и устроился на подлокотнике кресла, махнув ему рукой в сторону дивана, предлагая присесть. – Невестка постаралась. - Не знал, что у Вас есть дети, - проговорил он, подходя к дивану. - О, нет, что Вы! – поспешил откреститься я и сам же удивился этой поспешности. – Под невесткой я имею ввиду невесту своего брата. - Обязательно поздравлю его, если увижу, - хохотнул Джеймс, после чего, наконец, уселся на диван и, посмотрев на меня долгим, нечитаемым взглядом, продолжил, - однако, и это не является причиной моего появления здесь. - Сколько таинственности, - улыбнулся я, сложив руки крест-накрест. - Простите, профессиональная деформация, - он отзеркалил мою улыбку, после чего, опёрся локтями на колени и, сложив руки в молитвенном жесте спросил, - Вы знаете, например, что лечащему врачу запрещено говорить пациенту, что тот находится при смерти? - Честно говоря, впервые об этом слышу, - ответил ему я, немного напрягаясь. - Что неудивительно. Не многие в наше время увлекаются деонтологией. Я вот тоже не увлечён, но вынужден изучать по долгу службы, - он потёр переносицу, - однако, данный запрет распространяется только на непосредственно лечащего врача, что, де юре, развязывает мне руки. И всё же, прежде чем воспользоваться этим, я хотел бы спросить Вас прямо… Могу я быть с Вами откровенен, Джаред? По своему опыту я знал, что ни одна хорошая беседа не начинается с такого вступления. Обычно за ней следует что-то горькое, гадкое или попросту злое. Лишь один раз она привела меня к чему-то хорошему. Да и то, результат весьма сомнителен, учитывая, что теперь мы с Шенноном расстались, и та его откровенность, по сути, сейчас приносила мне лишь боль. Глубоко вздохнув я, всё же кивнул, побуждая Джеймса продолжать говорить. - Говоря простым языком, Джаред, - он взял небольшую паузу, - Вы в полном дерьме. Ха! А когда я в нем не был? – подумал я про себя и снова кивнул, показывая, что внимательно его слушаю. - Но, к счастью для нас обоих, - продолжил Джеймс, - Вашим врачом является Генри, который вовремя это заметил и незамедлительно со мной связался. Дело в том, что Ваш случай достаточно редкий и, на данный момент, почти не изученный. Собственно, этим я сейчас и занимаюсь – изучением как раз таких случаев и поиском их лечения, - он усмехнулся, - и, буду честным, успехов на этом поприще у меня пока не так много. Но это больше, чем ничего, верно? - Допустим, - сказал я, прочистив горло, после чего, опустил взгляд, искренне надеясь, что Джеймс не заметил промелькнувшего на моём лице страха. - Суть заболевания следующая, - даже если Джеймс и заметил моё нервное движение, он тактично его пропустил и продолжил свой рассказ, - оно вызывается непосредственно травмой головного мозга, как было у Вас во время аварии. Но, и это очень важно, основная симптоматика лежит в области психосоматики. То есть, после активации, запускаются определённые физиологические процессы, которые мы даже можем отследить при помощи, допустим, контрастного МРТ, но вот повлиять на них при помощи хирургического или иного физического или химического вмешательства не можем. Ваш мозг, Джаред, грубо говоря совершает медленное, но верное самоубийство, планомерно уничтожая собственные клетки. Проявляется это по-разному, в зависимости от пациента к пациенту. Одни ведут себя, как при болезни Альцгеймера и начинают терять воспоминания, пока не забывают, как вообще дышать. Другие испытывают острые головные боли, напоминающие кластерные. Как я понял из Вашей истории болезни, это как раз Ваш случай. Третьи просто ничего не замечают, пока не происходит банальная остановка сердца, так как отмерли клетки той зоны, что отвечает за рефлекторные сокращения мышц. Я, - он вздохнул, - я не могу обещать Вам, Джаред, что вылечу Вас. Это было бы некорректно, как мне кажется, давать столь опрометчивое обещание. Но, я обещаю сделать всё возможное, чтобы замедлить ход этого заболевания и… - он вдруг замолчал. - И? – я поднял на него глаза, полные слёз. - Чёрт, простите меня, - он резко поднялся, подошёл ближе и сел на корточки рядом со мной. Затем, взяв мои, уже некоторое время безвольно висевшие, руки в свои, продолжил, - мне не стоило вот так это на Вас вываливать, пожалуйста, простите. - Ничего, - сказал я бесцветным голосом. По щеке скатилась слеза, затем вторая, - продолжайте. - Не думаю, что это удачная идея, - он встревоженно взглянул на меня, а затем приблизил мои руки к своим губам и тепло выдохнул. Я повернулся к нему, немного хмурясь, на что он чуть смущённо улыбнулся и начал растирать мои ладони, глядя куда-то в сторону – Ваши руки совсем замёрзли, а это не самый хороший знак. Я знаю, что говорю, всё-таки не зря всю жизнь посвятил медицине. В это мгновение меня накрыло страшное осознание – Джеймс прав и я действительно в полном дерьме. Передо мной на корточках сидел, наверное, самый молодой доктор наук, профессор медицины и Нобелевский лауреат, и всё, что он мог мне пообещать, это отложить смерть на небольшой срок. Он не знал, как мне помочь, и, возможно, пришёл сюда только для того, чтобы получить ещё одного подопытного для своей диссертации, или диплома, или… Я всхлипнул и, отняв у него свои руки, спрятал лицо в ладонях. - Джаред, - позвал он меня, но безуспешно. Горькие рыдания вырвались наружу и как бы я не хотел остановиться, но заглушить их не представлялось возможным. Всё моё тело сотрясалось, слёзы градом текли по щекам, и я чувствовал, что ещё немного, и ударюсь в настоящую истерику, как вдруг я почувствовал, как вокруг меня смокнулось крепкое кольцо рук, а в макушку упёрся твёрдый подбородок. - Тише, Джаред, тише, - приговаривал Джеймс, осторожно, но твёрдо поглаживая меня по спине, - успокойся. Я рядом, и я готов помочь… Нет, - вдруг оборвал он себя и, отняв мои ладони от лица, посмотрел мне прямо в глаза, - Я не просто готов, я обязательно тебе помогу. Слышишь меня? Но не успел я ему ответить, как другой сильный мужской голос меня опередил: - Джаред, что здесь происходит? Это был Шеннон и его взгляд не обещал Джеймсу ничего хорошего. Твою мать, подумал я, я и правда в полном дерьме.