∙ ∙ ∙
День заканчивается, но ничего из вышеперечисленного не наблюдается. Он возвращается с работы, чувствуя, как приятно побаливают мышцы после сотни попыток научить кучу неусидчивых подростков танцевальной связке, которую они должны были выучить еще несколько недель назад. Может быть, Минхо слишком мягок с ними, но на занятиях с ними всегда весело, так что, возможно, все не так уж плохо. Тем не менее, он вымотан, и вдобавок к домашнему заданию, о котором он вспомнил только сейчас и которое он должен сдать через несколько часов, он не очень рад вернуться домой и узнать, что сосед, похоже, решил устроить вечеринку по случаю новоселья. В понедельник. Кто вообще устраивает вечеринки по понедельникам? Приблизившись, он видит, как в дверь стучит симпатичный веснушчатый парень, и хмуро смотрит на подозрительно большой коричневый пакет в его руках. Ничего хорошего это не сулит. Минхо не новичок в алкоголе; он любит выпить вина, а в глубине его шкафчика наверняка завалялась полупустая бутылка водки, но ему не совсем нравится мысль о том, что бог знает сколько людей по ту сторону тонких стен решили устроить попойку. В понедельник вечером. Сегодня, несомненно, его день, потому что дверь распахивается как раз в тот момент, когда он оказывается рядом. – Феликс! Ты всё-таки пришел! – приветствует его парень с ослепительной улыбкой. (Боже, он уже его бесит.) – Ну а как же иначе, – отвечает второй, и о, у него интересный акцент. А еще довольно глубокий голос, что очень неожиданно, – Я принес пирожные! – О, как мило, – практически стонет первый, приглашая его войти, а затем, словив взгляд Минхо, с любопытством разглядывает его с ног до головы, – О, привет! Минхо неохотно останавливается. Он не в восторге от этого парня, но он все-таки не из пещеры вылез. – Привет, – отвечает он с вымученной вежливой улыбкой, – Уже устроился на новом месте? – Да! Да, пока все отлично, Э-э… – он сильнее сжимает дверную ручку, прислонившись к косяку. На его щеках румянец, а некоторые слова звучат невнятно – видимо, уже выпил, – Ты ведь здесь живешь? – он кивает на дверь в конце коридора. Минхо подавляет смешок. Помимо квартиры Джисона, его – единственная оставшаяся в этой части этажа, так что это очевидно, что да. Куда еще он мог идти? Решив, что сегодня он не в настроении вести себя как придурок, он коротко кивает. –Да. Ли Минхо, – он протягивает руку. Сосед смотрит на неё пару секунд, будто бы впервые слышит о таком понятии, как рукопожатие, но, к счастью, быстро приходит в себя и крепко её пожимает. – Ух ты, у тебя такая мягкая рука, – Минхо только моргает в ответ, и тот, будто бы осознав, что только что сказал, резко прокашливается, – Э-э, извини. Хан Джисон, – его щеки краснеют. Минхо смотрит в сторону, ему за спину, на небольшую толпу людей, снующих туда-сюда по квартире. Он насчитывает четверых, и, господи, у него сейчас голова заболит, – Не хочешь зайти? У нас тут выпивка, игры и… э-э… выпивка. Ага, думает Минхо, я заметил. – О, не могу, – говорит Минхо, сделав вид, что ему и правда жаль, – У меня есть задание, которое я должен выполнить в ближайшие пару часов, но спасибо. Все, с него на сегодня хватит. Он кивает на прощание и двигается в сторону своей квартиры в надежде, что Джисон поймет намек и попросит остальных вести себя тише, и ему не придется снова звонить домовладельцу с очередными жалобами. – О… о, хорошо, – заикаясь, бормочет Джисон, а затем тянет на себя дверь, напоследок помахав ему из дверного проема, – Еще увидимся! – Ага, – Минхо слегка машет рукой и перестает улыбаться, как только чужая дверь закрывается. Настроение поднимается в геометрической прогрессии, когда он заходит внутрь квартиры, где его встречают коты. Суни трется о его ногу, а Дори запрыгивает на стойку и тянется к нему лапами. Он гладит их, насыпает корм в миску, а затем слышит, как из соседней квартиры начинает греметь музыка. А они не промах, стоит отдать им должное: музыка недостаточно громкая, чтобы звонить в полицию, но достаточно, чтобы окончательно его выбесить. Он ужинает, принимает душ, а затем решает выйти на задний двор и поработать над своим заданием там, потому что погода сегодня отличная: осенняя прохлада и легкий ветерок создают приятную атмосферу для учебы. Он жалеет, что у него нет гамака; если бы был, он бы лег в него и уснул прямо на улице. Если бы, конечно, мог не обращать внимания на музыку и громкие голоса, доносящиеся из соседней комнаты. Он вытягивает ноги, кладет ноутбук на колени и вставляет в уши наушники, чтобы заглушить шум собственной музыкой. Он прокручивает плейлисты с саундтреками к видеоиграм, выбирает один и возвращается на сайт своего университета. Его сложно назвать геймером, ведь кроме глупых игр на телефоне опыта у него нет, но совсем недавно он понял, что такая музыка помогает ему сосредоточиться. Учитывая все обстоятельства, работа идет полным ходом, пока его внимание не привлекает какое-то движение. Он на мгновение отвлекается, наблюдая за тем, как Джисон и еще два парня выходят на улицу. Один из них – не тот, кого он видел в подъезде (Феликс?), а тот, что пониже, он помогал Джисону с переездом, – что-то держит в руках, и это…? Да, это бонг. Минхо громко стонет. А ведь это только первый день! И в довершение всего, Джисон, кажется, что-то ему говорит. Снова. Он выдергивает наушники резче, чем хотелось бы. – Прости, ты что-то сказал? – О, извини! – кричит Джисон. Он находится метрах в пяти от него, зачем так орать? Парень заметно пьянее, и это видно даже в темноте ночи – его фигуру освещает только тусклый свет, проникающий через окна, – Я сказал, что мы будем вести себя тише, чтобы не мешать тебе! – Как вы любезны, – вздохнув, бормочет он себе под нос. Повысив голос, он говорит, – Все в порядке, я все равно собирался внутрь, – ему уже плевать на музыку (он все равно в наушниках), но сидеть и дышать этой вонью или затыкать нос – спасибо, увольте. – Уверен? Мы можем… – Нет, все в порядке, – перебивает Минхо, вставая и собирая свои вещи, изо всех сил пытаясь казаться спокойным. Это ведь мелочь, правда? Просто небольшое неудобство. Первый день. Это первый день, и Джисон уже оказался всем, чего Минхо так сильно боялся. Плевать. Все в порядке. Он доделает задание внутри, как и всегда. Ему плевать, правда! Он всего лишь хотел подышать свежим воздухом, но ладно! Обойдется! – Веселитесь, – бросает он, проскальзывая внутрь, пока парни машут ему вслед. Когда он щелкает языком, Дори послушно следует за ним, спрыгивая со своего места на стуле, и он со вздохом закрывает за собой дверь. Устроившись на диване, он продолжает с того места, на котором остановился.∙ ∙ ∙
Минхо быстро узнает, что Джисон немного сова. И в теории это вполне нормально. По крайней мере, Минхо не волнуется о том, что его кто-то разбудит рано утром, да и после ночи, когда Джисон праздновал новоселье, он больше не шумит, за исключением тех моментов, когда парень играет в видеоигры. Тогда его слышно, наверное, во всем доме, но у него хватает порядочности не шуметь после девяти часов – как раз то время, когда Минхо ложится спать. Что не нормально, так это громкость, на которую он постоянно включает свой телевизор, особенно когда он висит на стене, которая соединяет их квартиры. Особенно когда его кровать стоит прямо у нее. Ему давно пора спать, и вдобавок к тому, что он уже поспал днем, из-за шума, доносящегося из соседней комнаты, заснуть просто невозможно. Утром ему нужно встать пораньше, чтобы открыть студию, и громкая музыка и грохот какого-то фильма (судя по всему, о супергероях) сейчас стоят между ним и хорошим сном. Он несколько минут ворочается на месте, даже пытается закрыть ухо второй подушкой, чтобы хоть чуть-чуть заглушить звук, но безуспешно. Что же делать? Он может постучать в стену или пойти сразу к Джисону и попросить его сделать тише. Парень кажется… хорошим. Черт, да кого он обманывает? В последний раз, когда он любезно попросил одного из своих предыдущих соседей выключить телевизор, в ответ получил лишь громкий бас, сотрясающий тонкие стены в течение нескольких часов. Ладно, он сможет уснуть. Нет, не сможет. Он резко выпрямляется, сжимает руку в кулак и уже поднимает ее, чтобы ударить по стене, но застывает. Он чувствует укол вины, когда в сознании вспыхивает образ Джисона, с широко раскрытыми глазами и надутыми щеками, и опускает руку. Джисон, наверное, просто не знает, насколько тонкие здесь стены. Он не знает, что его кровать стоит у той же стены, что и его телевизор. Нельзя злиться на него за это. Но Минхо все равно злится. Он стягивает с себя одеяло (осторожно, чтобы не разбудить Суни, спящего у его ног) и садится на край кровати, сердито потирая лицо. Он смотрит на свои белые тапочки в виде котов, созерцая улыбающиеся милые мордашки. Это немного успокаивает, потому что в следующее затишье криков и приглушенных голосов, доносящихся из телевизора по ту сторону стены, он чувствует, как злость немного отпускает. Он проявит милосердие. Но только на этот раз. Подхватив подушку, он шаркает в коридор, где шум звучит отдаленно (но это не значит, что он перестал его бесить), но гораздо терпимее. По пути в гостиную он хватает другое одеяло, не желая брать то, что на кровати, и будить Суни. Он выбирает то, что помягче, в надежде, что его коты прибегут к нему и уснут рядом. (Он любит своих кошек, но временами ему не хватает настоящего человеческого тепла, пусть он в этом никогда и никому не признается). Взбив подушку, он устраивается на диване, натягивая на себя одеяло. Дори подходит ближе, с интересом разглядывая хозяина. – Тебе интересно, почему я сегодня сплю здесь? – тихо спрашивает Минхо, похлопывая по месту рядом с собой, – У нас с тобой новый сосед-придурок, ты знал? Дори глядит на него, не мигая. Да плевал я на твоих соседей, будто бы говорит он. Справедливо. Минхо бросает все попытки позвать его на диван и со вздохом плюхается на подушку. У него не самый худший в мире диван, но и не вершина комфорта. Подушки какие-то жесткие, а спинка скрипит каждый раз, когда он двигается, а двигается он много, потому что устроиться поудобнее сложно. Он стонет, перевернувшись в последний раз, стиснув челюсти от злости. Он почти готов плюнуть на вежливость, топать в квартиру Джисона прямо так, в пижаме, и потребовать, чтобы он сделал тише. Может быть, парень испугается сердитого соседа и впредь будет держаться от Минхо подальше. Почувствовав движение позади себя, он мгновенно расслабляется. Губы расплываются в улыбке, и он, развернувшись, тянется и нежно поглаживает подбежавшего кота. Суни тычет мордой ему в руку, несколько секунд лапками мнет одеяло и сворачивается калачиком. Ладно, Минхо всё-таки попытается уснуть. Он пощадит Хан Джисона. Но только сегодня.∙ ∙ ∙
Когда это повторяется, Минхо не выдерживает. – Мы с тобой больше не будем спать на диване, – говорит он Суни, натянув спортивные штаны. Он накидывает на плечи мягкий сиреневый халат, надевает свои кошачьи тапочки и, ворча себе под нос, идет по коридору. И как Джисон до сих пор не оглох? Он решительно стучит в дверь и, пока ждет, поправляет свой халат, чувствуя, как по телу пробегает холод. В подъезде сквозит. Ответа нет, и всё, что он слышит, это непрекращающиеся громкие звуки, доносящиеся из его телевизора. Он стучит снова, сильнее, и с каждой секундой злится еще больше. Кажется, Джисон слышит стук, потому что отвратительный шум резко стихает. Через несколько секунд дверь распахивается, и Джисон осторожно заглядывает в щель. Его глаза красные, стеклянные. Минхо с трудом сдерживается от того, чтобы закатить глаза. Отлично. Он под кайфом. – Привет! – запоздало реагирует Джисон, и на губах его появляется улыбка (объективно, красивая) – Минхо, верно? – он скользит взглядом по его фигуре с головы до пят, и Минхо вдруг почему-то становится тепло. Его улыбка становится шире, – Классные тапочки. Минхо опускает взгляд, а затем переводит его обратно на Джисона, пытаясь понять, издевается он или нет, но по его ленивой улыбке всё становится понятно. Он прочищает горло. – Спасибо… Э-э… Он смотрит ему за спину на телевизор, воспроизводящий, как он теперь точно понял, очередной фильм про супергероев (будто услышать заставку из Мстителей было недостаточно). Джисон прослеживает за его взглядом, а затем снова поворачивается к нему с той же ленивой усмешкой, которую Минхо определенно назвал бы довольно привлекательной, если бы Джисон его так не бесил. – О, я смотрю «Войну бесконечности», – говорит он. Будто Минхо волнует, какая из частей мешает ему уснуть, – Хочешь со мной? Я могу приготовить попкорн. Минхо удивленно моргает. Они разговаривали от силы пару раз, и Джисон не только пригласил его на вечеринку по случаю новоселья, но и посреди ночи зовет его посмотреть фильм. Похоже, у него очень низкие стандарты, когда дело доходит до того, чтобы пускать в свой дом незнакомцев. – Нет, – отвечает он и чувствует укол вины, увидев, как улыбка соседа дрогнула от его резкого тона. Честно говоря, он по-другому представлял себе этот разговор, и сейчас он чувствует себя не так уверенно, как несколько минут назад, но не собирается показывать этого, – Я просто пришел сказать, что моя кровать стоит по ту сторону этой стены, – он указывает на то место, где висит телевизор. Джисон хмурится, моргает пару раз; затуманенный разум пытается собрать воедино то, что говорит Минхо. – Ладно, и…? – Ну, знаешь, кровать… я в ней сплю… – Я знаю, что такое кровать, я… – его глаза вдруг расширяются, – Ты… ты предлагаешь…? У Минхо отвисает челюсть, и он чувствует, как краснеют его щеки. – Нет! – вскрикивает он, – Что?! Н-нет, я просто… я пытался сказать, что сплю практически рядом с твоим телевизором, и, может, ты немного убавишь громкость, потому что… – О-о! – понимает Джисон, согнувшись пополам в беззвучном смехе, – О боже, прости! Почему ты раньше не сказал! – Не хотел показаться придурком, – прямо говорит он, – Но раз уж я здесь, не мог бы ты делать звук тише хотя бы ночью? Я был бы очень признателен. – Ты не придурок, – уверяет его Джисон, – Извини, что дошло до того, что тебе пришлось прийти сюда прямо в этих миленьких тапочках и… о, боже, прости, я не умею вовремя закрывать рот. – Все в порядке, – быстро бормочет Минхо, молясь, чтобы его уши и щеки не покраснели еще сильнее, или, если уже поздно, Джисон этого не заметил, – Не мог бы ты просто… – О, да! Да, конечно, – отвечает парень, – Я убавлю звук, но… просто постучи в стену, если всё ещё будет громко, хорошо? Минхо быстро кивает, отчаянно желая закончить этот разговор. – Д-да, да. Спасибо, – развернувшись, он шаркает обратно. – Спокойной ночи! – кричит ему вслед Джисон. Он морщится. – Спокойной ночи, – отвечает он, глубоко выдыхая, как только дверь Хана, наконец, закрывается, и возвращается к своей. Дернув за ручку, он замирает. Он похлопывает себя по карманам халата, но тщетно. Застонав, он лбом упирается в запертую дверь и понимает, что оставил ключи внутри. Чертов Хан Джисон.∙ ∙ ∙
Той ночью Минхо все же удалось попасть в свою квартиру, но он мог бы заснуть примерно на час раньше, если бы не Хан Джисон и его гребаный телевизор. Он решает забыть о случившемся, потому что, как говорится, что было, то прошло, да и Джисон с тех пор старался смотреть телевизор на минимальной громкости. А вот сам Джисон и его «громкость» – это совершенно другое дело. Джисон кажется довольно тихим (когда не играет или не включает музыку), но, когда он в компании своих друзей, его громкий голос способен убить чужие барабанные перепонки. Особенно, когда они выпивают, а выпивают они всегда. (После этого они часто курят, и это, к счастью, немного их успокаивает, но Минхо всё же не нравится, что из-за этого ему приходится уходить с заднего двора или закрывать окна, чтобы не чувствовать эту вонь.) Минхо ловит себя на том, что уже не в первый раз задается вопросом, сколько Джисону лет. Его друзья, видимо, несовершеннолетние, раз им, помимо квартиры Хана, собираться больше негде, а тот, к счастью, не устраивает грандиозных вечеринок и не зовет больше двух или трех человек сразу. Минхо лучше послушает, как они пьют и веселятся, чем вернется к прошлым соседям, которые занимались сексом по несколько раз в день. Да, те были намного хуже Джисона. Джисон раздражает его немного меньше, чем раньше, но это не значит, что ему нравится слушать громкую музыку, которую он уже который час пытается игнорировать. Он, развалившись на диване, в третий раз пытается прочитать нужный абзац. До этого он читал на улице, наслаждаясь приятным ветерком, но его покой быстро прервали, поэтому ему пришлось как можно скорее собрать вещи и зайти внутрь, пока его не заметили и не начали снова предлагать присоединиться. Он то и дело поглядывает на часы, проверяя, не пришло ли время ворваться к ним и сорвать вечеринку, но еще слишком рано. Он бы не против прогуляться, чтобы отдохнуть от этого шума, но синоптики обещали грозу. Он подумывает о том, чтобы сходить в спортзал на территории комплекса, как вдруг раздается стук в дверь. Он со вздохом захлопывает книгу и бросает ее на кофейный столик, окончательно сдавшись, и топает к двери, точно зная, кто находится по другую сторону. Он понимает, что подозрения подтвердились, когда смотрит в глазок и видит, как Джисон проводит рукой по волосам. Распахнув дверь, он цепляет на лицо вымученную вежливую улыбку. – Добрый вечер. – Привет! – глаза у него красные, – Э-э, надеюсь, я тебя не побеспокоил. – Нет, – врет он, – В чем дело? – Ну… – он прикусывает губу, отводя взгляд. Кажется, он цепляется за что-то позади него, и он широко раскрывает глаза, – У тебя есть кот? – Три, – это вообще-то не секрет, потому что, когда он выходит на улицу, они всегда с ним, но, видимо, все дело в том, что Минхо старается не выходить на улицу, когда там Джисон. – Правда? – Правда, – он мысленно прикусывает себе язык, пытаясь не пуститься в разглагольствования о своих любимцах. Расскажет позже, если понадобится. А пока он хочет поскорее перейти к делу, – Ты пришел спросить о моих котах? – Ой! Нет, я даже не знал о них, – смеется он, потирая затылок, – Но, наверное, стоило догадаться, – Минхо вопросительно вскидывает бровь, – Из-за кошачьих тапочек. – А. – Э-э, да. Но вообще, ребята заставили меня сходить к тебе и спросить, не хочешь ли ты присоединиться к нам. Мы все-таки живем рядом, могли бы познакомиться поближе, – его обнадеживающая улыбка почти заставляет его согласиться, чтобы не пришлось потом чувствовать вины из-за отказа. Почти. (Может, немного больше, чем почти, но нежелание связываться с пьяными укуренными незнакомцами перевешивает.) – А, – повторяет он, – Это очень мило с твоей стороны, но я откажусь. Может, в другой раз. Он надеется, что Джисон поймет намек, ведь прямой отказ вместо какого-то выдуманного оправдания означает, что ему это не интересно, и точка, и что «другой раз» – это, скорее всего, никогда. – О, да, конечно. Я понимаю, все в порядке, – бормочет парень, – Просто знай, что мы тебе всегда рады. – Спасибо, – улыбается Минхо. Джисон, к счастью, больше не тянет, кивая и отходя от двери. – Увидимся. Минхо мычит в знак согласия и закрывает дверь. Его улыбка исчезает, как только она закрывается, и он, прислонившись к ней лбом, чувствует себя… странно. Его гложет чувство вины за то, что он уже дважды на корню обрубал попытки Джисона узнать его поближе. Джисон кажется хорошим парнем, если не считать его многочисленных дурных привычек, да и жить им рядом еще бог знает сколько времени, но это не значит, что Минхо хочет подружиться с ним. Он понимает, что все они могут оказаться хорошими ребятами, но, если честно, ему плевать, что они напиваются и курят травку, просто пусть его не трогают. Ему не нравится, что они постоянно пытаются сблизиться с ним, а еще больше – что он больше не может сидеть на улице и наслаждаться своим любимым временем года, не чувствуя при этом запаха марихуаны. Фу. Они просто не его компания. С другой стороны... что тогда его компания? Танцы, подсказывает ему мозг. Большая часть его социальной жизни – это работа и аспирантура, и это даже немного грустно, но ему все равно. Ему нравятся его коллеги. Он общается со своими одногруппниками (не только во время групповых проектов и экзаменов), а еще он до сих пор поддерживает связь со своими бывшими одноклассниками, но видятся они очень редко. Черт, да кого он обманывает? Нет у него никакой «компании». Ни друзей, ни приятелей. Некому довериться, не к кому обратиться, если дела пойдут плохо (хотя он не уверен, что сделал бы это); ему хочется врезать себе от одной только мысли о том, что он будет зависеть от кого-то, о том, чтобы обременять кого-то своими проблемами. Иногда ему предостаточно того, что у него есть. Когда он не думает об этом. И сейчас не будет. Джисон, видимо, возвращается к друзьям, и из-за стены раздается смех. Он понимает, что ему весело, и чувство вины чуть отпускает. Возможно, без него там будет даже лучше. Вздохнув, он в надежде заполнить грозящую открыться в его сердце дыру направляется к винному шкафу.∙ ∙ ∙
Каждую неделю Минхо ходит в парк, чтобы отдохнуть. Это именно то, что ему нужно после долгой рабочей недели – у его учеников скоро состоится отчетный концерт, поэтому он проводит на тренировках гораздо больше времени, чем раньше, и задерживается допоздна, чтобы помочь каждому по отдельности, – и это в дополнение к заданиям, которые должен сдать до промежуточных экзаменов. На удивление, последние две недели все спокойно. С момента их последней встречи Джисон всего пару раз приглашал к себе одного из своих друзей, и оба эти раза они вели себя тихо. Дома по-прежнему стоит этот чуть уловимый запах травки, и каждый раз, когда он пытается подышать свежим осенним воздухом, ему приходится для начала проветривать всю квартиру, но, к счастью, делает он это не так часто, как раньше. Может быть, если он будет держать дистанцию, Джисон, в конце концов, станет вполне сносным соседом. Тем не менее, приятно отдохнуть от вечного едкого запаха и пугающих громких звуков из-за соседней двери, прогуляться в одиночестве без возможности встретить кого-то, кого ему не очень хочется видеть. Приятно потягивать теплый кофе на скамейке в парке, обеими руками держа стакан, чтобы согреться, и наблюдать за окрашенной в осенние краски природой, наслаждаться пением птиц и нежным мурлыканьем Суни, заставляющим его прикрыть глаза и блаженно, удовлетворенно вздохнуть. Суни свернулся калачиком в своей плетеной корзинке, накрытой маленьким розовым одеялом, стоящей рядом с ним (Суни – единственный из его котов, кому еженедельно предоставляется такая привилегия, как тащить его толстую задницу аж до самого парка, а все потому что он очень воспитанный). Минхо всегда снабжает его шлейкой и поводком, который он на всякий случай оборачивает вокруг запястья, но Суни вполне доволен тем, что сидит в корзинке, наслаждается погодой и со смутным интересом наблюдает за летающими птицами. Это еще одна причина, по которой Минхо держит Суни на поводке – он всегда приносит с собой птичий корм, чтобы рассыпать его перед собой и полюбоваться милыми маленькими существами, осторожно клюющими угощение. Поводок – это просто мера предосторожности; Суни взрослый и умеет себя вести, в отличие от Дори, который наверняка бы набросился на бедных птиц, если бы представилась возможность. Дуни, в свою очередь, слишком ленивый, чтобы гоняться за птицами, но ему не нравится сидеть в корзине. Трудный ребенок. Суни неплохо справляется с присутствием собак, особенно маленьких. Однако, если Минхо увидит, что в их сторону идет собака побольше, он быстро накинет на корзинку одеяло, чтобы спрятать Суни, пока та не уйдет прочь. Хозяева, уверенные в том, что их животное не бросится на его кота, зачастую смотрят в его сторону непонимающе, но ему всё равно. Наверное, он рад, что сегодня собак здесь поменьше, – думает Минхо, разбрасывая перед собой семена и наблюдая, как вскоре после этого к нему подлетают несколько птиц, будто они только его и ждали. Суни заинтригованно оживляется, но в конце решает, что ему все равно, и щурит глазки, когда Минхо чешет его за ушком. – Ты сегодня так хорошо ведешь себя, Суни, – говорит он, почесывая его подбородок, – Почему Дуни и Дори не могут быть как ты, а? Суни не отвечает, только вытягивает шею. Минхо хихикает, в последний раз проводит рукой ему по спинке и отстраняется, чтобы понаблюдать за птицами и попить кофе. Вокруг не происходит ничего интересного, поэтому он тянется за книгой, которую принес с собой. Он только на пятой странице очередной главы, слишком погруженный в сцену, чтобы заметить фигуру, – точнее, несколько фигур, – быстрым шагом приближающуюся к нему. Он не поднимает голову, пока самая большая из них не окликает его по имени. И голос у нее слишком знакомый. – О! Привет! Отлично. Минхо прикрывает глаза и стискивает челюсти. Серьезно? Какое преступление он совершил в прошлой жизни, что в этой ему приходится постоянно за это расплачиваться? Неужели вселенная не может даровать ему хотя бы день покоя? Он делает глубокий вдох. А потом поднимает глаза и… блять. Это не только его сосед, который стремительно поднимается выше в списке вещей, которые Минхо ненавидит всем сердцем, но и пять (или даже шесть – Минхо не может сосчитать точно) собак, которых Джисон держит на разноцветных поводках. Джисон ведет их – точнее, они бегут за ним, – по тропе к его скамейке быстрее, чем Минхо успевает среагировать и понять, что по крайней мере две из них нацелены на Суни. Он паникует, тянется к одеялу, но и Суни паникует, и у него на уме совсем другие планы. Он выпрыгивает из корзины, и та падает на землю, в то время как Минхо всеми силами пытается удержать испуганного кота, что тут же цепляется за его одежду. Стая птиц, до этого мирно сидящая у их ног, взлетает в воздух, Минхо задевает локтем свой кофе, и он процентов на девяносто уверен, что Суни уже разорвал его свитер и, скорее всего, поцарапал лицо, но он слишком занят попытками обезопасить его от своры собак, чтобы думать об этом. Джисон, увидев Суни, пытается затормозить, но собаки нетерпеливо тянут его вперед. Хорошая попытка, но у парня явно не хватает сил удержать столько собак сразу, поэтому, когда они приближаются, Минхо делает лучшее из того, что приходит в голову: он, вскочив на ноги, забирается на скамейку и крепче прижимает к себе вцепившегося в его плечо кота, глядя на Джисона самым убийственным на свете взглядом. Тот пару раз открывает и закрывает рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово. Он резко дергает поводки на себя, пытаясь оторвать собак от скамейки. Они кажутся Минхо совсем безобидными: самая большая из них обнюхивает его ноги, виляя хвостом, две самых маленьких кусают друг друга, а одна лакает его кофе, растекшийся по земле. – Я… О боже, прости, клянусь, я не видел его, – он кивает на кота, – Иначе пошел бы в другую сторону… я забыл надеть очки и… о боже, прости, пожалуйста… С огромным усилием Минхо выдавливает улыбку. На самом деле, это сложно назвать «улыбкой», и он практически слышит, как скрипят его мышцы. – Не знал, что у тебя есть собаки, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – Н-нет, я просто… – он снова тянет собак на себя, пытаясь оттащить их подальше от Минхо. Суни, наконец, начинает расслабляться, но все еще испуганно виляет хвостом, – Мы с другом решили подзаработать, но, как видишь, он бросил меня… господи, мне так жаль, – он со стоном оборачивается назад, – Хенджин! Иди, блять, сюда и забери их! Минхо смотрит на фигуру, стоящую в нескольких метрах от младшего. Парень неторопливо прогуливается, в одной руке держа телефон, а в другой – поводок с маленькой собачкой. – Что? – усмехается так называемый «Хенджин», кладя телефон в карман, – Я не могу, я гуляю с Кками. Джисон хмыкает и подходит ближе к нему. – Это была твоя идея, никто не заставлял тебя брать Кками с собой, мог бы погулять с ним в другое время, – он пихает ему в руки связку поводков и говорит что-то еще уже тише, поэтому Минхо не слышит дальнейшего разговора. Хенджин переводит взгляд с Джисона на Минхо и обратно, в то время, как старший по-прежнему стоит на скамейке, не желая рисковать и ступать на землю, пока собаки находятся слишком близко. Судя по тому, как Хенджин виновато ему улыбается и, схватив собак, спотыкаясь (так ему и надо), убегает в противоположном направлении, Джисон, кажется, выигрывает в споре. Он снова поворачивается к Минхо и раздраженно выдыхает. – Мне очень жаль, – повторяет он, подходя ближе. Он поднимает пустой стакан с земли, и в это время Минхо осторожно спускается. Джисон берет в руки книгу, страницы которой намокли и пропитались кофе, и выглядит так, будто вот-вот заплачет, – Я куплю новую, как... как она называется? – он прищуривается, читая название, но Минхо тут же выхватывает ее у него из рук и сует в корзину, а затем сажает в нее измученного Суни. – Все нормально, – коротко отвечает он. – Можно я куплю тебе новый кофе? – Джисон, правда, все нормально. – Ты… о черт, твой свитер! Минхо опускает взгляд на дыру в своем белом свитере, сквозь которую проглядывает поцарапанная покрасневшая кожа, и громко смеется. Слишком громко, измученно. Кофе, книга, свитер, прекрасный день – всё испорчено, благодаря Джисону. – Мне очень жаль. – Ты это уже говорил. – Я могу как-то загладить свою вину? – в отчаянии спрашивает он. Минхо даже жаль его, но он слишком злится, чтобы попытаться его успокоить, – Пожалуйста… – Я сказал, что все нормально, – огрызается он, выхватывая у него из рук пустой стакан и поднимая тяжелую корзину. Он уже разворачивается, чтобы уйти, но Джисон быстро преграждает ему путь. Еще минута, и он точно свихнется. – Подожди! Можно я хотя бы… – порывшись в карманах, он вынимает оттуда салфетку, подносит ее к его лицу, но не успевает ничего сделать – старший, отпрянув, удивленно моргает, глядя на него. Рука младшего дрожит, и он несколько секунд безмолвно смотрит в ответ, и только потом додумывается отвести взгляд, – Э-э, прости, у тебя просто… Он протягивает ему салфетку, тот ее принимает и подносит к щеке. Кровь. Он почувствовал, что Суни поцарапал его, но не думал, что все настолько плохо. Просто прекрасно. Отличная тема для начала разговора на следующие пару недель. – Спасибо, – глухо ворчит он, обходя его стороной, чтобы пойти к выходу из парка. Оказавшись вне пределов слышимости, он поднимает корзину на уровень глаз, чтобы проверить, в порядке ли Суни. Почесав его за ушком, он понижает голос до шепота, – Теперь мы в безопасности, не бойся. – Дай мне знать, если я смогу что-то для тебя сделать, – окликает его сзади Джисон через мгновение. Минхо нерешительно поднимает руку в знак того, что все в порядке, закатывая глаза и прикусывая язык. – Ты можешь просто оставить меня в покое, – шипит он себе под нос и спешит домой, чтобы насладиться временем, оставшимся до возвращения Джисона.