∙ ∙ ∙
На этот раз судьба улыбается ему, потому что, вернувшись домой, он понимает, что квартира пуста. Будто Джисона здесь никогда и не было; одежда, еще недавно разбросанная по полу, исчезла, бонг – тоже, даже мусора на кофейном столике нет, а кровать небрежно застелена. Желудок сжимается от чувства вины; возможно, стоило просто остаться и приготовить им завтрак. Может быть, все было бы нормально. Блять. Он не должен был так увлекаться прошлой ночью, знал ведь, к чему это могло привести. Что ж, ладно, не нужно волноваться. Нужно радоваться, ведь теперь у него есть повод снова избегать Джисона, оттолкнуть его и установить между ними дистанцию, как он и хотел с самого начала, – но что-то совсем не весело. В глубине души он понимает, что не хочет потерять его. Потому что теперь, когда он знает вкус его губ, его мягкие прикосновения, такие нежные и заботливые, когда он знает, каково это – засыпать в его объятиях, он не уверен, сможет ли вернуться к тому, что было между ними в самом начале. Это не первый раз, когда Минхо разрушает все собственными руками. Пока он погружен в свои мысли, телефон в кармане вибрирует, и желудок скручивает, когда он берет его в руки и видит его имя на экране. Он делает глубокий вдох и читает сообщения. Джисон: привет нам, наверное, стоит поговорить как думаешь? Да, наверное. Наверное, это хорошая идея. Но Минхо никогда не был хорош в таких вещах. Отношения, эмоции, их обсуждение. Он не уверен, готов ли к тому, что выйдет из их разговора, потому что боится вероятности того, что их отношения станут только более напряженными, и Джисон оттолкнет его. Поэтому решает проявить инициативу и оттолкнуть его первым. Он кладет телефон в карман, оставляет котам еду, а затем берет ноутбук и снова уходит на случай, если Джисон решит прийти. Он знает, что он трус. Он знает, что в конце концов им придется поговорить, просто… не сейчас. Ему многое нужно обдумать, а еще скоро экзамены, и… да, он оправдывается, но ему правда нужно время. Ему просто нужно время.∙ ∙ ∙
Он благодарен Джисону за то, что он не продолжает пытаться связаться с ним после того, как он игнорирует его сообщение, даже если то, что он постоянно проверяет телефон, говорит об обратном. Это просто привычка. Большую часть следующего дня он проводит на рыбалке, приходит домой, чтобы покормить котов и переодеться, а затем идет на ужин с коллегой (сам не знает, зачем пригласил его). Вечер проходит хорошо, но он понимает, что ему не хватает уже ставших родными звонкого смеха и глупых шуточек. На следующий день после работы они с Суни идут в парк, и он надеется, что стычки с Джисоном и – боже упаси – сворой собак, которую он обычно выгуливает, не будет. Он читает всего несколько абзацев следующей главы своей книги, как вдруг телефон вибрирует. Внутренности сжимаются, когда на экране его снова приветствует имя младшего. Джисон: это, наверное, последнее, что ты хочешь услышать О, нет. Джисон: но я подхватил какой-то вирус >__<;;; так что… надеюсь, ты не заразился, но прими витамины. Это последнее, чего он ожидал, и это далеко не самая худшая новость, которую он мог услышать, но он все равно со стоном откидывает голову назад. У него слишком большой завал по учебе, слишком много работы, и ему уж точно сейчас не хочется болеть. Большие пальцы парят над клавиатурой, наполовину испытывая искушение послать что-то вроде «спасибо» или «если ты все-таки заразил меня, я тебя прикончу», наполовину – спросить «тебе что-нибудь привезти?», но в конце концов все, что он делает, это со вздохом кладет телефон в карман. Наверное, неплохо было бы вернуться домой и начать выполнять задания, которые нужно отправить до конца этой недели, на случай, если позже его начнет тошнить. И, если он по дороге домой заезжает в продуктовый магазин и берет несколько банок супа и соленых крекеров, которые позже оставляет у порога младшего, а затем стучит в дверь и практически убегает в свою квартиру, что ж, он просто хороший сосед. Джисон: спасибо ㅠㅠ ♡ ♡ Прочитано: 7:32 вечера∙ ∙ ∙
Проснувшись, он чувствует себя отвратительно. Он не может встать на протяжении тридцати минут, а затем снова и снова выворачивает свой желудок в туалете, пока внутри не становится пусто. Он звонит на работу, извиняясь и мысленно проклиная Хан Джисона за то, что преподнес ему такой подарочек. Джисон: как ты себя чувствуешь? Стоило только подумать о нем, и он тут как тут. У Минхо нет сил отвечать, даже если бы он очень хотел; он роняет телефон на ковер, а сам приземляется на подушку. По телевизору идет повтор игрового шоу, которое он смотрит в попытке отвлечься от того, как отвратно он себя чувствует, но это почему-то только ухудшает ситуацию, поэтому он переключает каналы, пока не находит что-то с сюжетом, в который можно погрузиться с головой. Это помогло бы во многих отношениях. Он с трудом проживает этот день, почти ничего не ест, пытаясь поддерживать себя в состоянии гидратации, но безрезультатно. Единственная компенсация – это то, как Суни, кажется, чувствуя, что ему плохо, калачиком сворачивается у него на животе и мурлычет весь день напролет. На протяжении всей ночи он то и дело просыпается, а когда спит, видит всякий бред, поэтому он, решив просто не спать, плетется обратно на диван, чтобы посмотреть телевизор, а засыпает уже с восходом солнца. Спустя несколько часов его будит яростно вибрирующий телефон, который он оставил на кофейном столике. Джисон: мне уже лучше, так что дай мне знать, если я смогу чем-то помочь, хорошо?? тебе нужно что-нибудь в магазине? Минхо стонет, переводит телефон в режим «не беспокоить» и пытается снова заснуть.∙ ∙ ∙
На третий день Минхо все еще чувствует себя так, будто его поезд переехал, но он, по крайней мере, благодарен, что рвота, кажется, закончилась. Тошнит его гораздо меньше, но все же слишком сильно, чтобы что-то съесть. Кожа горит от температуры, а тело кажется тяжелым. Он спал как убитый, что не ново, но из-за вируса ощущается раз в десять хуже. Он принимает долгий горячий душ и чувствует себя значительно лучше, чем раньше. Он снова оказывается на диване, а затем, включив телевизор, бездумно смотрит в экран и ничего не понимает. Он не уверен, как много времени проходит, – очевидно, достаточно для часового эпизода какого-то криминального шоу, – как вдруг в дверь кто-то стучится. У него нет ни желания, ни сил, чтобы открыть ее, поэтому он просто смотрит в направлении источника раздражающего шума. – Минхо! – зовет приглушенный голос, – Минхо, впусти меня, я должен знать, что ты жив. Он крепко зажмуривает глаза и молчит. Он не хочет видеться с ним. Не сейчас, не в таком состоянии. – Я принес тебе суп! – снова пытается парень, – И еще кое-что, это может помочь. Тишина. – Пожалуйста, просто дай мне знать, что с тобой все в порядке, – умоляет чужой голос. Сердце сжимается. С огромным усилием он подтягивается и волочит ноги к двери, нерешительно останавливается перед ней, смотрит с пару секунд и только потом открывает. Высунув голову в коридор, он видит, как Джисон, уже направляясь в свою квартиру, оборачивается. На его лице яркая улыбка, будто он и не болел вовсе. Невероятно. – Ты жив! – бросается он обратно, держа в руке пакет с продуктами, – Как ты себя чувствуешь? – Ужасно, – хрипит Минхо, голос его слабый и грубый. Джисон, надувшись, поднимает руку и тыльной стороной прижимает ее к его лбу. Минхо уверен, что его кожа, и без того горящая, от этого становится теплее. – Ты весь горишь, – говорит он, будто Минхо и сам не в курсе, – Можно войти? Минхо моргает. – Зачем? – Буду нянчиться с тобой и удовлетворять все твои потребности, – ухмыляется он, проскальзывая мимо, не дав ему ответить. Минхо сдерживает стон; у него нет сил ни для того, чтобы остановить его, ни для того, чтобы прогнать, – И, конечно, повидаюсь с котиками. Старший сокрушенно вздыхает, закрывает дверь и садится обратно на диван. Закончив здороваться с котами, Джисон встает перед ним и начинает вытаскивать содержимое из пакета. – Так, вот суп, лекарства, яблочное пюре… – он раскладывает их на кофейном столике один за другим, и Минхо чувствует, как в груди расцветает что-то нежное. Взгляд падает на упаковку бананового мороженого, – В детстве, когда я болел, мои родители всегда покупали мне мороженое. Или фруктовый лед. У тебя есть блендер? Я могу приготовить его тебе. – Ты не должен делать все это, – бормочет Минхо, чувствуя укол вины за то, что Джисон пришел несмотря на то, что он игнорировал его все это время. Джисон присаживается рядом и внезапно зарывается пальцами в его волосы, убирая их со лба и тем самым вызывая рой бабочек в животе. – Но я хочу, – говорит он, – Тем более, это ведь я тебя заразил. Это самое меньшее, что я могу сделать, я прав? – Прав, – слабо смеется Минхо, прикрывая глаза от блаженства, когда он начинает играть с его волосами. – Есть хочешь? – тихо спрашивает Джисон, – Приготовить что-нибудь? Минхо едва заметно качает головой, чувствуя, что опасно близок к тому, чтобы заснуть. – Не могу есть. – Дай-ка я быстренько уберу мороженое в холодильник. Минхо слышит, как он убирает коробку в морозилку, и с любопытством открывает глаза, когда Джисон возвращается. Тот приподнимает его голову, протискивается на диван между ним и подлокотником, а затем кладет его голову себе на колени. Минхо уже открывает рот для нерешительного протеста, но снова чувствует его пальцы в волосах, и любые слова покидают тело. Он прижимается щекой к его бедру и удовлетворенно мычит, в одно мгновение погружаясь в сон. Когда он открывает глаза, просыпаясь от тихой музыки из какого-то аниме, которое Джисон включил, пока он спал, он понимает, что в комнате темно, а единственный источник света – это экран телевизора. Господи, как долго он продержал его здесь? Он поворачивается, все еще лежа у него на коленях, и моргает, чтобы посмотреть, спит ли младший. – Проснулся? – тепло улыбается Джисон, нежно убирая волосы с его лица. Этот жест только посылает новую волну жара по телу, – Тебе лучше? Минхо слегка кивает, понимая, что сон и правда очень помог, даже если он все еще чувствует себя вяло и неохотно отстраняется от тепла младшего. – Это хорошо, – бормочет тот, проводя кончиком пальца по его уху, а затем обхватывает подбородок, нежно поглаживая щеку большим пальцем. Минхо задерживает дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце под тяжестью его нежного взгляда, – Попробуешь поесть? Минхо моргает, пытаясь выйти из оцепенения, кивает и садится, но его останавливают чужие руки на плечах. – Эй, я сам, – нежно потирая круги на его спине большими пальцами, Джисон уговаривает его лечь обратно, а сам встает, – Суп? – Не хочу, чтобы ты и мою кухню спалил, – ворчит старший, снова устраиваясь поудобнее. Джисон смеется, закатывая глаза. – Клянусь, она не пострадает, – говорит он, хватая со стола банку с супом и отправляясь готовить. Минхо морщится, когда желудок и голова в тандеме пульсируют от голода, и чувствует, как его рот наполняется слюной, когда воздух наполняется запахом супа. – Горячо, – предупреждает Джисон несколько минут спустя, осторожно поднеся ему дымящуюся миску и пачку крекеров. – Ничего себе, – хрипит Минхо, слабо улыбаясь, и садится, чтобы принять горячее блюдо, согревая холодные руки. Джисон падает на диван рядом, близко, но недостаточно. У Минхо нет сил лгать самому себе и вести себя так, будто в мире есть что-то, чего он хотел бы больше, чем прижаться к нему, но сейчас не мешало бы поблагодарить его, – Спасибо. – Не за что, – улыбается Джисон. Они смотрят аниме в тишине, которую сложно назвать неуютной, скорее – чуть напряженной. Минхо быстро съедает суп и половину упаковки крекеров и ставит пустую миску на кофейный столик, не совсем желая вставать и двигаться. Джисон мгновенно тянется за ней, и он уже говорит ему, чтобы не беспокоился об этом, но тот его игнорирует. Минхо ничего не остается, кроме как попросить принести ему мороженое. Джисон, ухмыльнувшись, возвращается с двумя штуками в руках, и эпизод заканчивается как раз, когда они доедают. Когда начинает загружаться следующий, Джисон хватает пульт и нажимает на отмену, поворачиваясь к Минхо. – Мы можем поговорить? Приехали. Минхо вздыхает, крепче прижимая к груди одеяло, накинутое на плечи. – Ты хочешь подождать, пока тебе не станет лучше? – ласково спрашивает Джисон. Минхо ценит это, но, как бы сильно он этого ни боялся, раз уж Джисон здесь, им стоит покончить с этим раз и навсегда. – Нет, – говорит он, уставившись в пол, – Продолжай. – Хорошо, – Джисон глубоко вздыхает и на мгновение замолкает, прежде чем сказать, – Прости меня. Минхо только хлопает глазами. – Что? – Прости меня, – повторяет он, глядя на свои дрожащие руки, – Я уговорил тебя накуриться, и это привело к тому, что ты сделал то, о чем явно сожалеешь, и… я не знаю. Я чувствую себя ужасно. Мне очень жаль. – Джисон, что? – говорит Минхо тихим от неверия голосом, от стыда за то, что заставил его так подумать, – Всё совсем не так. Я не жалею… я… черт, я не знаю. Это сложно. Но ты ни в чем не виноват. Джисон облизывает губы, изучая его лицо. – Насколько сложно? – Я… я не знаю, – Минхо качает головой, щипая переносицу, – Я плохо разбираюсь в таких вещах. – В каких же? – спрашивает младший, придвигаясь ближе и своей ладонью накрывая его. Минхо, сглотнув, смотрит на их руки и видит, как Джисон переплетает их пальцы. Он слишком устал отрицать, устал бороться с колотящимся сердцем, с бабочками в животе каждый раз, когда чувствует его прикосновения, с тем, как он, без сомнений, тоскует по нему. И то, как внимателен Джисон был к нему и его потребностям, даже когда Минхо отказывался это признавать, то, как он смотрит на него, как прикасается к нему, – это наталкивает на мысль, что, возможно, Джисон тоже тоскует. Так чего же он так боится? – В чувствах, – отвечает Минхо. Ему больше нечего терять, поэтому он рискует взглянуть на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как его лицо озаряется улыбкой. – Ли Минхо, – говорит Джисон, – У тебя есть чувства ко мне? – Минхо чувствует, как по щекам пробегает жар, и прищуривает глаза; улыбка младшего становится только шире, – О боже, отвечай уже! Минхо колеблется, покусывая нижнюю губу. – А что насчет тебя? – А что насчет меня? – спрашивает он, – Очевидно, что да. – Очевидно? – повторяет Минхо, широко раскрыв глаза. Младший хмурится. – Ты сейчас серьезно? Я никогда не пытался скрыть свой интерес, – Минхо смотрит озадаченно, и он усмехается, – Минхо, я украл твоего кота только для того, чтобы появился повод поговорить с тобой. И не один раз. Я несколько раз пытался пригласить тебя куда-то. Не говоря уже о том, что я откровенно флиртовал с тобой. – Я думал, ты шутишь, – ошеломленно бормочет Минхо. Он смутно задается вопросом, не снится ли ему какой-то извращенный лихорадочный сон. – И это еще меня все называют тупицей, – смеется Джисон. Его взгляд опускается на их руки, улыбка исчезает с его лица, и он, внезапно встревоженный, снова смотрит на Минхо, – Ты чувствуешь то же самое? Минхо кивает быстрее, чем успевает переубедить себя. Он больше не хочет отрицать. Он нравится Джисону, Джисон нравится ему, и у него нет причин лишать их обоих своих истинных чувств. Это все еще страшно – впускать кого-то в свою жизнь впервые за столь долгое время, но это в то же время так прекрасно, чувствовать, как рушатся держащие в клетке стены, давая ему шанс обрести свое счастье и стать любимым. Улыбка Джисона такая же заразительная, как и этот гребаный вирус. – Чувствую, – отвечает Минхо, – Ты мне нравишься… очень. – Хорошо, – Джисон сияет, его глаза сияют, и Минхо чертовски счастлив, – Можно поцеловать тебя? Минхо морщится, но перестать улыбаться не может. – Вот такого, больного и мерзкого? – Ага, – заявляет Джисон, пытаясь притянуть его за шею, пока тот слабо сопротивляется, – Если я не люблю тебя в твоем самом паршивом состоянии, то не заслуживаю тебя в самом сексуальном или типа того. – Не думаю, что это правильно, – смеется Минхо, но в итоге позволяет ему поцеловать себя. Он тает в его объятиях, блаженно вздыхая, и когда Джисон пытается отстраниться, притягивает его обратно, хихикая ему в губы. Тело все еще мучается от болезни, но Минхо никогда не чувствовал себя так как сейчас: ему так легко, будто без рук младшего на его талии в качестве якоря он вот-вот улетит на облака. – Ты разрушил проклятие, – говорит Минхо спустя несколько минут. Он сидит у него на коленях, свернувшись калачиком и положив голову ему на грудь, пока тот успокаивающе гладит его по спине. Джисон отстраняется, чтобы посмотреть на него. – Что? – Каждый сосед, который был у меня до тебя, был воплощением самого дьявола, – объясняет он, – Ну, ты вообще-то тоже, но ты хотя бы симпатичный. – Заткнись, – Джисон слегка хлопает его по плечу, – Стой, значит, поэтому ты поначалу был такой сдержанный? Думал, что я тоже окажусь дерьмовым соседом? Минхо кивает. – Если честно… какое-то время ты вроде как доказывал, что я прав. – Да ладно тебе. Не так уж плохо я себя вел! – Минхо слышит недовольство в его голосе, – Я бы не бесил тебя, если бы ты заранее не решил, что я плохой сосед. Мы могли бы поцеловаться гораздо раньше. – Да, наверное, ты прав, – вздыхает Минхо, смирившись, – Но, если бы ты видел кого-нибудь из тех, кто был до тебя… – он вздрагивает, – Ужас. – Ну, теперь у тебя есть я, – говорит Джисон, целуя его в макушку, – Я буду самым лучшим соседом, которого ты когда-либо видел. Минхо нежно хихикает, потянувшись за поцелуем. – Ты уже. Да, он уже, но ненадолго. Проходит около пяти месяцев, и Джисон переезжает к Минхо. Дошло до того, что он проводил у него каждую свободную минуту, да и они не могли долго находиться в разлуке, поэтому решили, что глупо платить аренду по отдельности, когда можно просто жить вместе. Еще до того, как переехать, он знакомит Минхо со своими друзьями, и старшему становится все более и более ясно, насколько одинок он был раньше, как сильно ему в жизни нужен был Джисон. Минхо, возможно, и был проклят, но рядом с Джисоном, разрушающим проклятия, ломающим его стены и иногда разбивающим кружки, он чувствует, что может справиться с чем угодно.♡ ♡ ♡
(Через несколько недель после этого они переезжают в соседний жилой комплекс. Раз уж проклятие разрушено, Минхо сам уговаривает Джисона сходить к соседям и попытаться подружиться с ними, но чуть позже они понимают, что те имеют привычку заниматься сексом настолько громко, насколько это вообще возможно. Раньше это могло стать последней каплей. Раньше Минхо мог бы сказать: «К черту всё», переехать в глушь, отрезать все контакты с внешним миром и больше никогда не находиться в обществе. Но теперь у него есть Джисон. И теперь… Они справятся. Вместе.)