Вишневые похождения

Каору не чувствовал ничего, кроме пронизывающей все тело боли. Ноги ужасно ныли, живот болел так, будто бы все его внутренности вынули, перевернули и кое-как впихнули обратно, а руки готовы были отпасть. Из всего тела терпимо болела лишь голова, ибо только лёгкая тупая боль охватывала затылок и больше ничего. Он не понимал, где он находится и что происходит. Он ощущал, что у него закрыты глаза, что вокруг царит полная тишина и темнота и что чьи-то большие, теплые и крепкие руки держат его под коленями и лопатками. Вокруг не было ни одного звука, только какой-то далёкий шум, похожий на чьи-то разговоры, звуки машин и шуршание колес. — Ко… — еле выдавил из себя Черри, пытаясь понять, что происходит, — джиро… — прохрипел он и попытался открыть глаза, чтобы эта гадкая темнота, обволакивающая и пугающая, исчезла. — Я здесь, Каору, я здесь. — раздался знакомый голос, полный волнения. Каору не ожидал услышать его, думая, что он все также валяется во дворе заброшенного дома, истекая кровью. Но надежда на хороший исход событий и присутствие самого нужного в этот момент человека взяли свое и он приоткрыл глаза. В этот же момент волна света и внезапно усилившегося звука накрыла его с головой. — Потерпи немного, мы уже рядом с больницей. — в нос Черри резко ударил приятный запах корицы и какао — таким ароматом обладал только Джо и Черри точно это знал. — Коджиро… — повторил он, открывая глаза сильнее. На этот раз перед ним предстал сам Нанджо, а, точнее, вид снизу на то, как он смотрит вперёд и как он напряжен. Черри с трудом повернул голову, оглядываясь, и понял, что Джо держит его на руках, крепко прижимая к себе. — Тише, Каору, тише. — Коджиро опустил голову, посмотрел на Каору на его руках и слабо улыбнулся ему. — Ты слаб и сильно травмирован, мы уже рядом с больницей, все будет хорошо. — прошептал Джо, глубоко вдыхая и вновь смотря вперёд. Судя по ветру, что ударил в лицо Черри, они ехали на скейте и ехали быстро. В голове слабо и мимолётно мелькнула мысль о том, что Коджиро дурак — ехать на скейте и держать кого-то на руках, но мысль как появилась, так и пропала, потому что Каору был не в силах думать. — Т-ты, — начал Черри, чувствуя то, как к нему вернулись какие-то крохотные силы, — идиот. — с трудом произнес Каору, стараясь усмехнуться, но по всему лицу раздалась волна острой боли и попытка вышла неудачной. — Это кто из нас ещё идиот, Каору. — хмыкнул Коджиро, опять посмотрев на Черри. В его глазах, пускай и полных испуга и волнения, читалась неподдельная и искренняя забота и нежность. — Кто будет вечером одним ехать мимо заброшек, а? — Я тебе не маленький. — тихо проговорил Каору, слабо закатив глаза. — Ты ж моя вишнёвая принцесса. — улыбнулся Коджиро и от этой улыбки на душе Черри стало теплее и даже боль, кажется, совсем на чуть-чуть, но ослабла. — Тихо, тихо, тсс-с-с. — Нанджо, увидев, что Каору рвется что-то сказать, покачал головой. — Помолчи хоть когда-то. — Джо улыбнулся и перевел взгляд на дорогу. Черри попытался надуть разбитые губы в знак протеста, но на то они и были разбитыми, из-за чего ещё одна попытка завершилась неудачно и он просто фыркнул. Воздух изо рта поднял вверх спутанную и грязную челку и она слетела с его правого глаза, позволив увидеть Коджиро ещё чётче. Каору даже показалось, что все остальные ощущения стали ярче из-за этого — тепло тела Джо, приятный запах корицы и нежность в крепких руках. Даже его сердцебиение Черри мог слышать и очень-таки отчётливо, понимая, что Коджиро очень сильно переживает за него. — Спасибо. — слабо произнес Черри, разрывая тишину. — За что? — поднял бровь Джо, быстро глянув на него и вернувшись к дороге — скоро следовал оживленный перекресток и нужно было быть внимательным. — За то, что так заботишься обо мне. — прохрипел Каору, все же выдавив из себя лёгкую улыбку, за что получил очередную волну боли, охватывающую уже не только лицо, а и всю шею. — Я ведь тебе просто друг. — грустно добавил в конце Черри. — Во-первых, что значит «просто друг»? — начал Джо. — Ты — самое лучшее, что мне приходилось встречать в моей жизни. — он улыбнулся, посмотрев на Каору. — И… знаешь, — Коджиро опять посмотрел на дорогу, вписываясь в поворот и проезжая по дороге вместе с машинами, — я никогда не думал о тебе как о друге. — он быстро глянул на Черри и вновь перевел взгляд на дорогу. Каору легко нахмурился, не понимая о чем он. — Ты мне нравишься, Каору. — ответив на мысленный вопрос Черри, произнес Коджиро, вызывая у друга приступ румянца и удивления. — Почти все время, что мы дружим. А когда ты начал выебываться сегодня, — хмыкнул Джо, качая головой, — я вообще коньки чуть не откинул. — Коджиро посмотрел на Каору и, тоже залившись румянцем, сразу отвёл взгляд. — Зачем… ты мне это говоришь? — тихо произнес Черри, одновременно ликуя всей душой и проклиная свой румянец. Будь сейчас его воля и здоровое тело, он бы визжал и прыгал от счастья. — Чтобы отвлечь тебя. — пожал плечами Нанджо, неловко улыбаясь. — Прости, если тебе неприятно это слышать. Я пойму, если ты захочешь взять перерыв в нашем общении или прекратить его вовсе. — грустно выдохнул Коджиро, не смотря на Черри. Опять-таки, будь сейчас его воля, Каору бы сейчас хорошо так ебнул Джо за такие слова, а потом смачно засосал, но боль от той клятой улыбки разошлась по всему телу, лишая последних сил. Да и внезапная новость, что вызвала море очень сильных эмоций и исключительно позитивных явно его потрепала, так как он сейчас буквально находился в состоянии амёбы. — Каору! Ты, блять, обиделся на меня и решил отключиться? — раздалось откуда-то сверху и мир опять куда-то нахуй исчез, уступив место кромешной темноте на пару с тишиной.

★★★

Тело всё ещё ныло, в некоторых местах отчётливее и сильнее, чем в других, а губы вообще пекли. Радовало лишь то, что голова не болела так сильно и не было этого странного ощущения того, что Каору сейчас находится хуй пойми где, в тишине и темноте. Но, как бы отчётливо он не понимал того, что он явно в сознании, звуков все равно почти не было, что напрягало. Дабы выяснить, что все-таки за хуйня творится, Черри открыл глаза. Как и в прошлый раз в глаза ударил свет, а сейчас ещё и ярко-белый. Значит, он в больнице. Проморгавшись несколько раз, Каору отчётливо смог увидеть перед собой белые больничные стены, кровать с бирюзовым покрывалом, что было на его ногах, разные шкафчики и тумбочки из светлого дерева и, собственно, пластмассовую дверь-выход. С трудом повернув голову налево, он увидел окно с прозрачными голубыми занавесками и вазу с... цветами? Розами, нарциссами и орхидеями. В голове эхом проскочили мысли о том, что значит каждый из этих цветов, а вслед за ними появился вопрос: от кого и зачем? Вероятнее всего, от родителей, а, может, и от каких-то одноклассниц которые успели об этом узнать. Но как...? Сколько вообще времени прошло? Сколько времени сейчас? Какая это больница, почему он здесь один и что с его телом? — Каору! — воскликнул знакомый голос и Черри резко обернулся — Джо сидел справа от него и, видимо, до этого дремал, держа его за руку. — Ты очнулся! — радостно продолжил Нанджо и его глаза загорелись радостью. — Что произошло? — прервал его Каору, который, безусловно, был невероятно, вот действительно невероятно рад видеть рядом Коджиро, но все же нуждался в объяснениях. — Тебя жестоко избили четыре свиньи, одна из которых — сынишка нашего математика. — с готовностью ответил Джо. — Я поехал тебе на встречу и заметил как они, собравшись кучкой, бьют тебя. — Коджиро скривился и отвёл взгляд — вспоминать ту ужасную картину он не хотел, потому что только мысль о том, что Каору страдает делала ему до ужаса больно. — И поэтому ты полез один на 4 человек ради какой-то розововолосой припизднутой сучки? — усмехнулся Черри и ахуел от того, что это движение не сопровождалось волной боли. — Ну я ж не слабак какой-то, Каору. — пожал плечами Коджиро. — Я быстро справился с этими идиотами и даже успел спрятать твой скейт, чтобы они чего с ним не натворили. — Нанджо немного неловко улыбнулся и отвёл взгляд. — Мой… скейт? — в голове сразу возникла картина того, как по его скейту ебашут ногой и потом им же бьют его самого. — Да, он. — Нанджо заметил то, как напрягся и помрачнел Каору и сжал крепче его руку. Черри моментально вышел из своих воспоминаний и уставился на переплетённые его и Джо пальцы. — А... бля, прости! — затараторил Коджиро, краснея и убирая свою руку из ладони Каору. — Оставь. — скомандовал Черри и притянул его обратно к себе, вновь переплетая пальцы. — Пожалуйста. — добавил он затем, тоже краснея и отводя взгляд. — Это ты… цветы принес? — взгляд Каору метнулся к цветам на белом подоконнике. — Д-да. — также неловко ответил Коджиро и криво улыбнулся. — Извини, правда, я не хо- — Ты знаешь, что означают эти цветы? — перебил его Черри, улыбаясь и качая головой. Он-то прекрасно знал, что они значат, хотелось лишь услышать это от Джо, чтобы убедиться. — Ну… как бы знаю, но как бы… — замялся Коджиро, рыская взглядом по всей палате и категорически отказываясь смотреть на Черри. — Розы — любовь и доверие, — перебил его Каору, усмехаясь, — орхидеи — нежность и забота, а нарциссы — пожелание вечной красоты. — Черри хмыкнул. — Ты считаешь меня уродливым? — Нет! Ни в коем случае! — воскликнул Коджиро и посмотрел прямо в глаза друга, чувствуя, как краснеет. — А я бы считал. — Каору повернулся в сторону окна, используя его как зеркало — лоб перевязан, губа разбита, по всему лицу синяки и ушибы, волосы грязные и спутанные, а некоторый пирсинг вообще снят. Только узнать бы, где он теперь лежит. — С такими-то увечьями… — хмыкнул Черри и повернулся обратно к Джо. — Да заткнись ты! — перебил его Коджиро и, выпустив его ладонь из своей, положил руки на его щеки, притянул к себе и коснулся губ. Каору сразу же покраснел и округлил глаза от удивления и внезапности, но потом вошёл во вкус и, улыбнувшись в поцелуй и закрыв глаза, положил свои руки на шею и плечи Джо. — Ты — самая красивая принцесса, которая когда-либо существовала. — Нанджо отстранился, но держать Каору за щеки не перестал. Одарив его нежной улыбкой, полной любви и заботы, он убрал за уши его выбившуюся из-под повязки челку. — Тогда ты — мой рыцарь и герой-спаситель? — усмехнулся Черри. Да, он представлял их первый поцелуй явно не так — они просто коснулись губами друг друга, нежно и аккуратно, пробуя на вкус и будто бы боясь спугнуть — но был вполне доволен тем, что он произошел. В конце концов, он грезил этим два года. — Естественно, вишенка. — Коджиро засмеялся и Каору подхватил его смех, звонко смеясь в ответ. Находиться с ним было так приятно, так уютно и мило. Все проблемы, все боли, все травмы и заботы исчезали, потому что он — Коджиро — был рядом. Он и больше никто. Больше никто не был ему нужен. Только Джо и его большая, огромная, взаимная любовь, которой хватило бы на них двоих.