Магистр права

      В состоянии полного шока Марина весь вечер потратила на то, чтобы найти хоть какой-то материал по билетам. Отыскав нужную информацию, девушка бросилась ее сокращать, после чего распечатала краткие выжимки, которые нужно было хоть как-то запомнить, а потом с ужасом подумала:       «Вот не сдам же!»       В последующие дни Марина честно пыталась заучить материал, хотя голова отказывалась это делать — навык учиться, не зазубривая, а понимая, мешал, а понимать так много информации в сжатые сроки уже отказывался разум.       «А теперь что? — подумала Марина. — Комиссия будет? Отчисление? Так-то я же не сдала зачет, прогуляла пересдачу и, по сути, у меня уже осенней пересдачи не должно было быть, должна была быть комиссия…»       В назначенный день девушка снова прочитала весь текст и, в состоянии шока, пошла сдавать.       Антон Викторович был на кафедре. Тяжело вздохнув и войдя туда, Марина услышала:       — Записывайте вопросы.       С ужасом понимая, что эти вопросы будто или не будто специально выбраны из второй половины списка, которую она помнила хуже всего, Марина отвернулась и, пытаясь незаметно достать телефон, начала искать информацию в интернете.       Списав буквально пять предложений, девушка скорее убрала телефон — попасться с ним не входило в планы Марины.       «Не сдам — буду просить комиссию, — подумала Марина. — Мне, так-то, уже давно комиссия была положена. Может, на комиссии повезет больше…»       Раздался звонок, повествующий об окончании пары, дверь кафедры открылась. Обернувшись, девушка увидела Анну.       «Интересно, а если сейчас в обморок херакнуться? — подумала Марина. — Пересдачу же дадут?»       Однако ничего, кроме еще более испорченного настроения, хотя, казалось, ниже падать ему было уже некуда, не было.       Марина видела, как Антон Викторович будто кивнул в ее сторону.       «Пересдача», — услышала Марина, прислушавшись. — «За весенний семестр».       «Да, весеннюю сессию почти что через год я еще не сдавала», — подумала Марина.       Вскоре Анна ушла. Понимая, что ей больше нечего написать, девушка пошла читать ответ.       По-видимому, ответ не понравился Антону Викторовичу.       — Что такое диверсия? — спросил преподаватель. — И чем она отличается от теракта?       В памяти Марины промелькнула информация о Великой Отечественной войне и немцах.       — Диверсия — это когда мосты или железнодорожные пути взрывают, — ответила девушка. — Этим она и отличается от теракта.       — Черт с ним, рассказывайте про эсеров и Коноплянникову [1], — произнес Антон Викторович.       «Без подготовки», — подумала Марина и почувствовала, что ей нечего сказать.       — Или эсерский террор в школе не проходят, вот вам и сказать нечего? — усмехнулся Антон Викторович. — Или мне вам поменять вопрос на Чечню и девяносто четвертый — девяносто шестой год?       «Не вздумай! — подумала Марина. — Вот на Чечне ты меня точно завалишь! Про Чечню ты мог из первых уст слышать, а Коноплянникову вы вряд ли на работе обсуждали!»       — Я мысленно структурирую ответ, — произнесла Марина. — Боевая организация партии социалистов-революционеров или эсеров — террористическая организация, действовавшая в России с тысяча девятьсот второго по тысячу девятьсот одиннадцатый год. Она входила в состав партии эсеров на правах автономной организации, ее в разное время возглавляли Григорий Гершуни, Евно Азеф, Борис Савинков…       — Давайте лучше перейдем к Коноплянниковой, — ответил Антон Викторович.       — Коноплянникова, Зинаида Васильевна, учительница, — начала Марина. — В декабре тысяча девятьсот пятого года генерал Мин, Георгий Александрович, во главе Семеновского полка уговорил Николая Второго отправить его на усмирение Московского восстания…       Антон Викторович слушал Марину, а потом, не выдержав, сказал:       — Вы еще сейчас Владимира Ильича [2] процитируйте и я точно мысленно вернусь в школу к своей учительнице истории, убежденной коммунистке.       — Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали — прямо или косвенно — последующему революционному воспитанию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть? — произнесла Марина.       — А где продолжение? — спросил Антон Викторович. — Это удалось только революционной борьбе пролетариата. Только волны массовой стачки, прокатившиеся по всей стране, в связи с жестокими уроками империалистской русско-японской войны, пробудили широкие массы крестьянства от летаргического сна.       На секунду замолчав, Антон Викторович произнес:       — Пусть комиссия вам зачет ставит, пока я буду в командировке. Или не ставит, не мое дело. Вернетесь к своим студентам, будете им историю преподавать. И зачем вам юридическое образование?       Марина молча встала, вышла из кабинета и зашла в туалет. Разревевшись в голос, девушка кое-как успокоилась и, умывшись, пошла в деканат.       — Сдали? — с порога спросила Дарина Олеговна.       — Нет, — ответила Марина. — Антон Викторович сказал, что я буду сдавать комиссии. Поэтому я бы и хотела узнать, когда. Может быть, сейчас, а, может быть, нужно будет подождать, когда станет известно.       — Я вам сходу даже не могу сказать, будет ли комиссия или просто отчислят — вам сессию только до первого марта продлили, — сказала Дарина Олеговна. — Подождите Екатерину Васильевну, поговорите с ней. Это с ней говорить надо, не со мной.       — Хорошо, — ответила Марина и вышла в коридор. [1] Зинаида Коноплянникова — член партии эсеров, убийца генерал-майора Г.А. Мина. [2] Ленин