Недобитый романтик

      Чонгук открыл дверь машины, с трудом поставил одну ногу на асфальт, наклонился вперёд, и голова предательски перевесила тело. Рухнув на подогретую чертями землю, детектив тихо простонал от того, что щека обжигается о горячую поверхность, а сил встать нет. Так умирают настоящие герои, не признанные своими начальниками и замученные рутинной работой. Рабочий день, к великому сожалению всей трудовой части населения, не окончился, но Чонгук нашёл минуту, чтобы заехать домой и забрать документы для оформления новой банковской карты. Пока он и Тэхён сидели в кабинете Джина и наслаждались прохладой кондиционера, все поставленные шефом задачи казались пустяком. И вот выпал уникальный шанс заняться своими делами, пока Джин дожидается приезда столичной «шишки». Чонгук воспользовался свободным часом, рванул на улицу и моментально ощутил, как его кожа морщится шкурой пухленького мопса. Если бы не Тэхён, который тоже навязался заехать домой, Чонгук бы вернулся под крыло Джина, но героизм во имя любви требует кровавых жертв.       — Я заеду к тебе на обратном пути! — Тэхён выкрикнул лежащему телу, и машина умчалась за горизонт.       Чонгук радуется — его подберут. Можно полежать до приезда такси, однако солнце слепо убивает всё живое. Впервые за долгие годы синоптики не ошиблись в прогнозах, обещая Мунджэ плавиться в лучах ненависти жёлтого карлика. Сегодня настал пик жары, после которого температура адского котла значительно снизится, а потом начнётся сезон дождей.       Желание жить вынудило Чонгука с тяжестью грехов города приподняться. Следом руки сделали упор, и храбрый детектив подтянул ноги, после чего встал на четвереньки. Посмотрев вперёд, Чонгук набрал полные лёгкие палящего воздуха и взял за цель нагретую до уровня ядерного реактора железную ручку калитки. Это будет сложная битва, в которой силы не равны, но иного пути домой нет, поэтому Чонгук на четырёх костях смело двинул вперёд. Фыркнув уставшим ежом, он мечтательно подумал про отпуск. Неплохо бы проспать жару, уехать на Чеджудо, показать жопе Жёлтое море и вдоволь покушать мороженое, но трудоголик-Тэхён не хочет отдыхать, а Чонгук не представляет свой отпуск без любимого человека. И вновь душа страдает от трагедии в жизни, а от дурной головы жарится всё тело.       Подползая ближе к забору, детектив Чон вытянул руку, поморщил нос от готовности получить ожог на всю ладонь и внезапно замер. Его посетила гениальная идея, требующая больших затрат энергии, но гарантирующая защиту кожи от ожога.       Сняв кепку, он просунул дверную ручку в дырку возле застёжки и потянул за козырёк вниз. Замок повержено щёлкнул, и дверь тихо проскрипела, знаменуя, что Чонгук успешно преодолел первое препятствие.       — Госпожа Чу! — еле слышно позвал соседку Чонгук, заползая во двор.       Он мечтает о ду́ше, но никто не слышит вопли умирающего полицейского. Плитка нагрелась, обжигает ладони и колени, и Чонгук подполз к кустам, считая, что под пышными пионами найдёт долгожданную прохладу. Следует отдохнуть, немного полежать, а потом приедет Тэхён, заберёт из квартиры документы своего парня и затолкает его в такси. Чонгук очень плохо переносит жару, из-за чего попросил Джина отправить его на перестрелки наркоторговцев, когда температура за окном снизится до десяти градусов тепла.       Рухнув под ближайший куст, парень продолжил звать соседку, морской звездой раскинул руки и ноги в разные стороны и сквозь зелёные листья прощальным взглядом посмотрел на голубое небо. Сердце из последних сил делает слабые удары, сражаясь за жизнь молодого тела, лёгкие не выдерживают жар воздуха, недостаток кислорода отозвался писком в ушах, и веки постепенно тяжелеют. Засыпая, Чонгук для удобства наклонил голову на правую сторону, блаженно закрывая глаза и ощущая стекающий по лицу пот. В последний момент он заметил, что от теплового удара у него начались галлюцинации: красно-серое пятно мелькнуло перед глазами за секунду до погружения в темноту. Возможно, Чу сунула камень под ветку, чтобы тяжёлые бутоны не опускались к земле. Из-за аномальной жары поливать сад приходится дважды в день, солнце спалило несколько кустов, поэтому сердобольная старушка спасает растения всеми известными методами. Даже Чонгук, пересадив Феликса в более просторный горшок, убрал его с солнечной стороны, уберегая от ожога.       Чонгук нахмурился, так и не уснув от образа камня перед глазами. Странная форма для кирпича, да и цвет подозрительный: таким орудием только в потасовках размахивать, чтобы черепа лопались, как переспевшие арбузы. Любопытство взяло вверх, и отважный детектив открыл глаза. Сначала он долго всматривался в объект, вытирал пот с век и щурился. При детальном осмотре и подключении воображения кирпич принял форму стельки, но таковой не являлся. В конце концов Чонгук встал на четвереньки и подполз ближе, вспоминая правила поведения при обнаружении подозрительных вещей. Подползая к соседнему кусту, он раздвинул траву и всмотрелся в неопознанный лежачий объект. У «стельки» есть четыре лапы, хвост, уши и мелькает внешнее сходство с изнасилованной Бобой.       — Божья мать! — обмер Чонгук, и мысли судорожно засуетились от осознания, что на глазах умирает живое существо.       Чонгук приложил ухо к груди собаки, услышал слабое сердцебиение, и проблемы с жарой сами собой умчались на уровень подсознания, уступая место полицейской ответственности. Как некогда Боба, на Попе остались следы крови, поэтому Чонгук с перепугу решил набрать номер Юнги и пригласить его для взятия образца ДНК. Затем трезвый разум толкнул Чонгука побежать в квартиру за документами, полотенцем и банковской картой. Попа слишком слаба, не реагирует на касания и внешний шум, поэтому откладывать её спасение нет времени.       Экономя драгоценные минуты, Чонгук влез в окно, схватил маленькую сумку со своими документами, вытащил из-под матраса карту и метнулся в ванную. Семейство богатых японцев улетело домой, Инсон — на остров Чеджу, а господин Сон обещал покинуть Мунджэ в ближайшее время в связи с занятостью по работе. Передать Попу в надёжные хозяйские руки получится только при оперативной и слаженной работе полиции, и Чонгук решил с себя начать творить добро. Хотя с деньгами расставаться жаль, иного выхода парень не увидел, ведь у Тэхёна нет крупной суммы, а номер телефона господина Сона детективы не знают. Если сейчас не помочь Попе, которую так долго ищут байкеры, Чонгук до конца своих дней будет со слезами на глазах вспоминать, как отдал предпочтение бездушной машине и загубил собачью душу. Автомобиль — имущество накопительное, а у живого организма жизнь утекает с каждой минутой. Тем более, что машину Чонгук намеревается подарить Тэхёну, потому что тот, трезво оценивая свои финансовые шансы, понимает, насколько тяжело купить личный транспорт, получая зарплату блюстителя порядка. Чонгук, чьё горячее сердце сгорает от пламени любви, решился на отчаянный метод ежемесячного накопления ради счастья любимого человека. Тэхён, будучи при светлом разуме, никогда бы не экономил на своём желудке, поэтому не подозревает о подарке парня.       Присев возле Попы, Чонгук аккуратно переложил её слабое тельце на белое полотенце, связал концы ткани, делая гамак, и побежал к калитке. Сняв по пути кепку с ручки и надев на голову, парень выбежал на дорогу. Водитель такси, вперёд тараща узкие «банки», резко нажал на педаль тормоза, а Тэхён в страхе перед аварией едва душу не отправил к апостолу Петру и успел вскрикнуть от стремительно приближения Чонгука к лобовому стеклу.       — Это срочно! — запрыгивал на заднее сидение детектив Чон. — Дави тапку в ветеринарку!       Резкий поворот дел молодому таксисту очень понравился, водоворот мыслей породил в фантазии дерзкую гонку и парочку красивых дрифтов. Сняв с крыши машины шашечки, водитель довольно потёр руки и в предвкушении скорости облизался. Пока Тэхён с чрезмерным интересом заглядывал в полотенце, Чонгук дозванивался шефу.       Джин сморщился от резкого звука входящего вызова. В гости к начальнику полиции приехал Хван Чанук в сопровождении одного полицейского, которого любезно попросили подождать за дверью. Также под окном привычно расположился Чимин, набирая текст для обвинения Хмыря в подрыве гаражей. С минуту на минуту должны прийти Вобла со своей шайкой и пойманный парень с ножом. Чанук, одетый в чёрный спортивный костюм, с любопытством осмотрел плакат на стене и изредка косился на погружённого в писанину Чимина, но вопросы не задавал и не комментировал увиденное.       Телефон вибрировал и пищал, раздражая мужчин, и настойчивостью оповещал, что младший сотрудник вновь попал в неприятную ситуацию. Джин подумал, что с номера детектива Чона может звонить Тэхён, потому что самого Чонгука в горящем поле сбил радужный паровоз, перевозивший единорогов. Иного объяснения звонку во время отдыха Джин не нашëл, ибо добровольно Чонгук не позвонит, ведь знает, что автоматически напросится на работу.       — Жалуйся, — вяло затянул Джин и, к своему удивлению, услышал взволнованный голос детектива Чона, а на заднем фоне слышались матерная ругань водителя и звуки клаксонов.       — У меня Попа! — выкрикнул Чонгук, придерживая полотенце в районе головы собаки, чтобы она не билась о ноги человека при скачках машины на кочках и резких поворотах.       — Что у тебя попа? — издевался над ним Джин, вырабатывая в полицейском собранность при докладе о положении дел. — Болит? Чешется? Или нашла приключение?       Чонгук засопел от волнения, пожевал несколько слов и сосредоточился на собаке, пока водитель материл едущего «обочинщика». Их ссора плавно перерастала в состязание, финиш которого — ветеринарная клиника. Пока они ехали, Чонгук объяснил шефу, что во дворе дома нашёл японку Попу, её состояние очень плохое, поэтому оба детектива везут её в клинику, а шефа Кима просят созвониться с господином Соном, чтобы он позже забрал собаку к себе. Каким образом Попа заползла во двор, Чонгук не представляет, но уверен, что старушка Чу дважды в день обходит все кусты, поэтому собака приползла к пионам не раньше десяти часов утра.       — Сон уехал в Сеул три часа назад, — расстроил его Джин, — и прихватил с собой отца будущих щенят. Сказал, что будет делать деньги на голубых чихуахуа.       Вопреки требованиям королевской крови Бобы, Сон решил, что собака будет рожать. Теперь нет Ямады, которая воспрепятствует появлению щенков на свет. Чонгук рад за Бобу, а на Попу посмотрел с печалью в глазах, не представляя, как ей тяжело знать, что осталась никому ненужной. Зато есть приют, где за бедняжкой присмотрят, и Джин приказал детективам охранять свидетеля преступления.       Он с пониманием отнёсся к геройству Чонгука, ведь даже суровый Джун порой ищет пустышки и погремушки, а спасти животное — святой долг двуногих. Чонгук по доброте души не смог не помочь Попе, а Джина охватил родительский инстинкт. Как подумает, что его младший сотрудник слишком юн для мира Мунджэ, так сердце покалывать начинает и душа трепыхается, как постиранное бельё на ветру.       Прошипев себе проклятия под нос, Джин набрал номер адвоката Ямады, спасая финансовое положение Чонгука. Когда деньги с карты начнут стремительно убывать, детектив Чон вновь примется шатать ногу босса и ныть, как хочется кушать и купить машину. Не для этого Джин год вытирал зелёные сопли Чонгука и стойко отправлял его к чертям, сохраняя премию. Ещё двенадцать месяцев подобного ада врагу не пожелать.       В комнате отеля адвокат Ямамото складывал свои вещи в чемодан, когда ему позвонил начальник Ким, и сразу же отозвался, лелея надежду на возвращение Попы в Японию. Он оказался единственным, кто искренне переживает за собаку, потому что страдает от невозможности выполнить последнюю волю госпожи Ямады. Поскольку его надежды сбылись, он внимательно выслушал Джина, проникся его просьбой и обещал сделать всё возможное, чтобы отблагодарить добряка Чонгука. Джин, нажимая перстом на красную кнопку, от облегчения подкатил глаза и сообщил, что отвязался наконец-то от Чонгука.       — Не обольщайтесь, — не отвлекался от текста Чимин. — Чонгук за обедом обмолвился, что хочет накопить на квартиру, потому что ему стыдно приводить парня в съёмные апартаменты.       Джин небрежно швырнул телефон в ящик стола и прошептал, что балбес Чон ему дарован небом как карма за прошлые преступления. Чонгук не умеет жить для себя. Машину он подарит Тэхёну, комфорт в жилье создаёт для Тэхёна и в столовой лучшую еду выбирает тоже Тэхёну. Джин видел, что он покупает и чем обедает, поэтому смело называет его безмозглым дураком. Благо Попу нашёл, а не увлёкся единением с возлюбленным. Отвезёт собаку в клинику, а далее её судьбу решит Ямамото.       В кабинет вломились Вобла, Жгут, Пекарь и побитый парень. Постучать в дверь никто из них не смог: Вобла и Пекарь под руки удерживают парня, на руках которого надеты наручники, а Жгут тащит картонную коробку. При виде пойманного преступника Чимин отложил ноутбук в сторону и прижал к себе колени, мысленно повторяя, что виновник его шрамов давно умер, поэтому бояться задержанного не стоит.       — Какие люди! — всплеснул руками Джин и указал на стул напротив стола. — Кидайте его сюда.       Парень сопротивляется, продолжил стоять и требовать вонючую гопоту убрать свои руки, но Вобла поставил его возле стула и ребром ладони ударил под коленку, после чего ноги парня подкосились. Хван подошёл ближе к бравой троице и сложил руки на груди, отчего его голубая футболка максимально натянулась на накачанной груди, впечатлив парней. Жгут поклоном поздоровался, узнав столичную «шишку» и мелким шагом засеменил к Джину, чтобы отдать коробку с уликами.       — Зря ты приехал в Мунджэ! — Джин заглянул в коробку и взглядом оценил содержимое. — Тута вам не тама! В Сеуле можно спрятаться, а Мунджэ слишком мал для побега.       Парень гордо молчит, корчит из себя военного партизана, а Джин не стал вытаскивать из коробки фотографии Чимина и Юнги. Все улики будут переданы лично в руки криминалистов. Джин посмотрел на парня и по достоинству оценил аккуратную работу гопоты. Если его били, то не по лицу, чтобы сохранить узнаваемость физиономии, а вот дрожь в руках предательски выдала места побоев. Скорее всего, Вобла выкручивал конечности, припоминая парню злостное и вооружённое нападение.       — Хотел завершить дело отца? — склонился к нему ближе Джин, и парень испугано посмотрел на него. — Твой отец не убил моего стажёра, поэтому ты решил довести преступление до конца. Да, Ильбом?       От наплыва возмущения Вобла едва пар из ноздрей не пустил и покосился на задержанного с желанием продолжить его калечить. Он потребовал рассказать подробности, но Джин, проворачивая свой хитрый план, поведал немного про прошлую жизнь Чимина, но не ради Воблы, а для Хвана. Его дочь не воскресить, однако душа нуждается в холодной мести и в справедливости, которую полиция не в силах вершить. Джин обмолвился, что отец Ильбома — фанат маньяка, поэтому впрягся ему помогать очищать город от иностранцев и их партнёров. Из-за чокнутого последователя врачам пришлось устраивать дуэль со смертью за жизнь Чимина. К счастью, костлявая проиграла, но припасла козырь в рукаве — Ильбома.       — Жертва маньяка выжила, знал? — Джин приподнял бровь, и парень кивнул. — Тоже добить хотел?       Тот отрицательно замотал головой. Он надеялся, что после смерти Чимина, маньяк обратит внимание на выжившую жертву и убьёт её. От его слов у Чимина холод прошёл по коже. Конечно, Юнги придёт на похороны своего парня, но не факт, что маньяк будет на них присутствовать, поэтому все надежды Ильбома — воздушные замки.       — Да плевал маньяк на Юнги, — Джин разочаровал парня. — У него столько жертв в городе, что старая добыча выглядит невкусной. Раз выжила, значит, должна жить. А ты приехал за моим стажёром в Мунджэ! — Джин покрутил пальцем возле своего виска, показывая, что поступок безумный. — В наших рабских вымиратах невозможно скрыть преступления, потому что они — норма для города! У нас преступные деяния идут по расписанию и, если что-то происходит внепланово, наши бандиты заинтересованы найти нарушителя режима! Ты сам себе могилу выкопал, придурок!       Вобла не соврал — парень худенький. Если бы не побитые и выкрученные руки, он, может быть, смог бы вытащить кисти из колец наручников. Сам невысокий с тонкими чертами лица, будто делался на заказ, и Джин посочувствовал бы его родителям, если бы его отец не убивал людей.       — Твой отец тебе говорил, кто маньяк? — Джин попытался заглянуть в его глаза, но Ильбом упорно молчит, хотя отлично помнит все байки родителя. — Я понимаю, что полиция не может предъявить тебе обвинения в попытке убить Чимина, поэтому засуну своё мнение себе в одно место, — он заметил, как парень слегка улыбнулся своей победе, поэтому сразу добавил: — Будешь наказан по законам Мунджэ.       Ильбом испугался. В его взгляде заиграла паника, и в каждом присутствующем он увидел врага. Ранее Вобла пугал его полицией Сеула, поэтому парень поверил, что будет передан в суд столицы, где его отпустят за неимением улик. Он ничего плохого не сделал: гулял возле полицейского участка, а от Воблы защищался. Но Джин настроен решительно, поэтому Ильбом согласился признаться в преступных намерениях, если его будут судить по букве закона Кореи, а не Мунджэ. Он понимает, что законными мерами государство приговорит его к паре годам тюрьмы с возможным УДО через год, а Мунджэ не судит — казнит.       — Нет, парень, — Джин забирает телефон из ящика стола, показывая, что уходит по своим делам. — Я тебе давал шанс раскаяться и скосить себе срок содействием полиции, но ты сам отказался, а второй шанс я никому и никогда не даю.       Жгут громко рассмеялся, а Ильбом судорожно трясся на стуле и попросил Джина простить дурака и пойти навстречу, но Джин отрицательно замотал головой, и Чанук навис над задержанным.       — Я дам тебе выбор, — Хван склонился ещё ниже и всмотрелся в карие глаза молодого человека. — Либо я тебе калечу нервы на руках, чтобы ты никогда не смог подрезать людей, либо весь свой срок будешь получать от меня уроки хорошего поведения.       Чимин приоткрыл рот, поражаясь слишком суровым наказаниям за преступление, которое не совершилось, но Джин показал стажёру кулак и приказал не влезать в чужие разборки. Чануку всё равно, какое мнение у Чимина, потому что родительская любовь требует отомстить маньяку. Положа руку на сердце, Джин на месте Ильбома выбрал бы первый вариант.       — Господин Хван, — Джин ложно состроил на лице удивление, — у вас же есть жена. Зачем вам преподавать «уроки» Ильбому? Если он согласится, вы же подкупите судью, и парню впаяют лет десять.       Он принялся загибать пальцы: препятствие следствию, ложные свидетельства, сокрытие преступника, нападение на Воблу, попытка убийства сотрудника полиции, сопротивление при задержании и ещё ряд грехов. Получился не хулиган, а полноценный ненавистник полиции.       — Надоело подбирать жену за кем-то, — кривил губы Чанук, оценивая взглядом щуплого парня, который на фоне крупного Хвана кажется дистрофиком. — Ты же не думаешь, что она хранит мне верность, пока я в тюрьме отсиживаюсь?       Он честно признался, что ему проще куски мяса вырвать из кистей рук Ильбома, чем десять лет следить за ним в тюрьме. Джин скривил губы, слыша глухой щелчок ловушки, в которую попался Ильбом. Очень глупый парень поддался своим амбициям и, сам того не ведая, послушно действует так, как надо Чануку. Ильбом, считая, что делает назло мужчине, выбрал «уроки» в тюрьме, и Хван сдержал улыбку, чтобы не выдавать своё душевное ликование. Вобла тоже скорчил кислую мину, прощая ошибку Ильбому только из-за того, что тот не знает характер Мунджэ. Ведь проще реабилитировать руки, чем десять лет терпеть насилие. На восстановление кистей уйдёт вполовину меньше времени, да и современные врачи научились творить чудеса в короткий срок. И пусть ножом ловко орудовать парень не сможет, этого уже и не потребуется, потому что к тому времени Чимин будет не полицейским, а судмедэкспертом, за которым присмотрят господин Дон и Юнги. В конце концов, можно же научиться стрелять из оружия, чтобы пулями убивать людей, однако Ильбом на горячую голову выбрал то, что больше всего, по его мнению, не нравится Чануку.       — Боже, — вставал со стула Джин и покосился на парня, — тебе действительно будет, над чем подумать в тюрьме, — он перевёл взгляд на Чанука и слегка поклонился: — Господин Хван, вы только психику парню не ломайте.       Чанук не прокомментировал просьбу, потребовал у Воблы ключи от наручников, и Джин позвал идти за собой троицу друзей и Чимина. Последний ютился возле шефа, видел перепуганный взгляд Ильбома и просил дать парню второй шанс.       — В самом деле, босс, — шептал он на ухо Джину, когда оба вышли из кабинета.       Вобла вышел последним, вслед раздавались мольбы Ильбома о помощи и обещания помогать полиции до конца жизни, однако Джин тяжело вздохнул и последовал к выходу через зал, бормоча, что у него свидание с Намджуном. Офицеры, слыша имя начальника, которое Ильбом выкрикивал с тоном истерики и плача, осуждающе поглядывали на Джина из-под бровей.       — Кто кинется помогать, — Джин задержался посреди зала на пару секунд, — будет уволен и побит.       Все вернулись к своим делам, а сеульский полицейский вытянулся на стульях и примостился спать, сунув кулак под щёку. Его вовсе не волнуют дела чужого участка, а за Чанука он не переживает, потому что Хван никогда не сбегал из-под стражи, а ради поимки маньяка даже деньгами поделился с начальником тюрьмы.       — Шеф, — бежал за Джином неугомонный Чимин, — вы же сами говорили, что парень не виноват в моих страхах! Отпустите его! Что ему делать в сеульской тюрьме, если преступления он намеревался совершить в Мунджэ?       Джин вышел на улицу, осмотрел ряд машин, убеждаясь, что Намджун не приехал, и оглянулся на Чимина, жалеющего невиновного Ильбома.       — Ты подготовил бумаги для восстановления в ВУЗе? — он расправил парню складочку на футболке и дождался кивка. — Вот и хорошо, потому что полиция — точно не твоё направление. Понимаешь, Чимин, дети всегда расплачиваются за грехи родителей, и Ильбом не станет исключением, когда маньяк будет пойман. Ильбом даст против него показания, будет вынужден рассказать про своего отца, и наружу всплывут все его убийства. Ты же не думаешь, что ты у него единственная жертва? В городе начнётся паника, люди будут приписывать лишних жертв отцу Ильбома, проклинать его род до седьмого колена, а кто-то попытается устроить суд Линча. Дабы население не мешало проводить расследование, пусть Ильбом посидит в тюрьме с Чануком. Когда у Хвана появится любимая «жена», её никто не посмеет пальцем тронуть, а заодно парень понесёт своеобразное наказание в роли супруги. Со временем про Ильбома в мире забудут, и он сможет свободно передвигаться по стране.       Он повторил о необходимости Чимина сменить профессию. Характеристику Джин ему не испортит, но и на работу в качестве полицейского не возьмёт, потому что Чимин умный, но весь его мозг плавает вокруг Юнги. С момента их воссоединения концентрация внимания Чимина значительно упала, потому что это внимание отдалось трупам и любимому парню.       Чимин послушно кивнул, хотя по морщинкам на носу видно, что ему неприятно слышать отказ в трудоустройстве. Хорошо, что в Мунджэ для него придержат место в бюро СМЭ, но ведь вновь придётся тратиться на оплату обучения, жилья и дороги. Даже Чонгук скоро отмучается с учёбой, а Чимин — вечный студент.       Вспомнив про Чонгука, Чимин помахал рукой в сторону серебристого Хёндэ и полез в карман за телефоном. Краем уха стажёр услышал, что младший детектив нашёл Попу и адвокат покойной Ямады отправился оплачивать счета за лечение, чтобы сберечь Чонгука от банкротства, и любопытство толкнуло стажёра узнать подробности.       После пары гудков раздалось хлюпанье соплей, затем Чонгук подал голос, и Чимин ему посочувствовал. В клинике даже не обнадёжили счастливым финалом для Попы, но попытались её спасти, а Чонгук близко к сердцу принял горе животного и переживает за Попу, которая проходит процедуры стабилизации состояния. Тэхён утешает своего парня поглаживанием по плечам и лёгкими объятиями, а администраторша подсовывает чеки, требуя оплату. Чонгук жмëт на кнопки терминала, от писка каждой ещё больше рыдает и одновременно прощается с деньгами, машиной и Попой.       Чимин смог узнать, что у собаки травма головы, обезвоживание и множественные ушибы. Ничего утешительного ветеринары не говорят, но Чонгук дал животному шанс жить, поэтому медперсонал суетится, изучает снимки и анализы.       Пока Чонгук жуëт сопли, прильнув к Тэхёну, в клинику ворвался Ямамото и хмурым взглядом моментально оценил ситуацию в зале ожидания. Героя-спасителя он узнал по форме и слезам на щеках, быстрым шагом к нему приблизился, удерживая в руках чёрную ручку пузатого чемодана, и попросил прощения за беспокойство. Когда он представился, поправив очки на переносице, в переговоры вступил Тэхён.       — Езжайте в Японию, — посоветовал он пожилому мужчине и погладил Чонгука по копне чёрных волос. — Мы позаботимся о Попе. Врачи уже пытаются поставить её на лапы, поэтому не переживайте.       Слова сильно оскорбили самурая. Он осмотрел светлый холл, просверлил взглядом администратора и сел рядом с Чонгуком, не унимаясь перед поставленной целью.       — Она не нищебродка! — Ямамото нырнул в чемодан с вещами. — Сколько вы на неё потратили?       Администратор, гоняя по зубам жвачку, сказала, что потрачено около трёхсот тысяч вон. Впереди собаку ожидает дорогостоящая операция, послеоперационный период и повторные обследования.       — Не тратьте деньги! — мужчина искал среди вещей документы, а администратор поставила руки в боки.       — Эй, мужик! — позвала она Ямамото, и тот оглянулся на разгневанную женщину. — Шёл бы ты отсюда! Если сам деньги не тратишь, так другим не мешай!       Адвокат махнул на неё рукой, обозвал крохоборкой и вытащил папку с документами, попросив Чонгука не быть транжирой, а подписать четыре бумаги, согласно которым Попа станет его собакой, а значит, финансовые расходы животное способно покрыть самостоятельно. Нужно только согласие Чонгука. При этом Ямамото напомнил, что у него скоро рейс в Японию, а он всё ещё сидит в Мунджэ, поэтому решение принимать необходимо в ближайшую минуту.       Чонгук трезво оценил свои шансы стать хозяином Попы. Из-за занятости на работе он не сможет уделять требуемое внимание животному, поэтому планирует сдать чихуахуа в приют. С другой стороны, травма может беспокоить Попу всю её жизнь, поэтому деньги на поддержание лечения нужны будут всегда, а они рано или поздно на карте окончатся. Чонгук допустил, что госпожа Чу сможет присмотреть за собакой, ведь своеобразная нянька тоже считается расходом на Попу, поэтому животное само оплатит уход за собой.       Детектив Чон кивнул, и Ямамото попросил документы парня, чтобы заполнить пустые строки. Чонгук вытащил из сумки содержимое и передал в руки мужчины, после чего вновь положил голову на плечо Тэхёна, дожидаясь в первую очередь выхода врача из кабинета. Чтобы провести операцию надо стабилизировать состояние собаки, поэтому ветеринары в один голос твердят, что нужно набраться терпения.       — Не убивайся, — бормотал Тэхён, слыша возле уха шмыганье носом. — Ты сделал всё, что мог.       Ямамото сначала заполнил два экземпляра на японском языке и передал на подпись Чонгуку. Тот посмотрел на иероглифы, тяжело вздохнул, не разобрав ни слова, и поставил родовые закорючки. Ямамото, следуя традициям Родины, рядом поставил оттиск своей печати и принялся заполнять дубликаты на корейском языке.       — Вы мне руки развязали, — шептал адвокат, быстро переписывая данные из паспорта Чонгука. — Я бы не смог умереть спокойно, зная, что деньги Попы попросту перейдут государству. По пути в Сеул я отправлю копию договора в Японию, чтобы вы получили доступ к деньгам и расплатились с клиникой.       Чонгук кивнул, подумав, что до этого момента всё равно расплачиваться в ущерб покупки машины. Зато можно отправить чеки финансисту Попы и потребовать компенсацию.       Ямамото поставил печати на бумагах и передал Чонгуку для подписи. Два экземпляра он забрал себе, сунув в чемодан, а вторую пару попросил не терять, иначе потом возникнут сложности при оплате нужд Попы.       — Я пришлю вам сведения о её здоровье с момента рождения, — Ямамото наспех застёгивал молнию чемодана. — Желаю вам успехов в поимке маньяка!       Он вежливо поклонился и направился к выходу. Сразу видно, что человек рад целиком выполнить последнюю волю клиента. Чонгук подумал, что Ямада не такую судьбу желала своей любимой собаке. Наверняка она мечтала, что кто-то из её близких людей привезёт Попу в свой роскошный дом, будет кормить её отборной и дорогой едой, поить фильтрованной водой, чесать пузико и целовать в нос. Чонгук себя едва может прокормить, живёт от зарплаты до зарплаты, питается благодаря карте столовой, моется и пьёт по большей части в участке, чтобы меньше платить за расход воды в квартире. Понравятся ли Попе новые условия? Пусть она богатая собака, но ведь внимание должна получать от хозяина, как любое домашнее животное, а Чонгук даже за Тэхёном не всегда успевает поухаживать. А если Попа останется инвалидом? За ней потребуется ежеминутный уход, а Чонгук от рассвета до заката находится в рабстве у Джина.       — Ты просто очень ответственный, — ворчал Тэхён и почувствовал, как вибрирует задний карман.       Звонит Юнги. Тэхён толкнул напарника в бок и указал пальцем на экран телефона. Чонгук моментально взбодрился и приложил ухо к динамику, подслушивая разговор. Голос Юнги дрожит, в первые секунды разговор не завязался, и Тэхён, припоминая, что результаты анализа должны быть готовы, заподозрил самое страшное: шеф является маньяком.       — Где Джин? — наконец-то смог выговорить Юнги.       Тэхён рассказал, что шеф отпустил своих рабов погулять, чтобы они не слышали его разговор с Хваном, а теперь Чонгук и Тэхён ждут результатов обследования Попы.       — С шефом Кимом остался Чимин, — вспоминал Чонгук, и Юнги оживился.       Он едва грубо не прервал общение, лишь бы найти друга, но Тэхён попросил сначала сказать, чем окончился результат теста, а потом заниматься поисками. В ответ Юнги шумно сглотнул, и душа Чонгука сжалась в комок, подготавливаясь к прыжку из тела. Это будет самый ужасный день в жизни детектива Чона: деньги потратил, начальник оказался маньяком, внезапно появилась больная собака и погода устроила в городе пикник с шашлыками. Радует только Тэхён, который успокаивает Чонгука и внушает, что любая ситуация окончится хорошо, потому что иначе в жизни не бывает.       — Маньяк — Ким Сокджин? — от долгого молчания в мысли Тэхёна вползали исключительно плохие новости, и он встал на ноги, чтобы после горькой правды выбежать на улицу и на весь Мунджэ громко затягивать гласную «А».       — Не совсем, — сопел на другом конце связи Юнги.       Тэхён начал злиться, повысил тон и потребовал внятного ответа. Человек либо виновен в убийстве, либо не совершал его. Кровь на Бобе принадлежит одному человеку, поэтому «не совсем» быть не может.       — Собака укусила босса? — насупился Тэхён, и Чонгук вскочил с места, чтобы быть в курсе событий.       — Не совсем, — вновь отозвался Юнги, и Тэхён грубо выругал его, после чего пообещал немедля приехать в бюро СМЭ.       Юнги испугался шумного гостя на работе, из-за которого господин Дон добавит пару неприятных предложений в характеристику своего ученика. Попросив не ругаться, Юнги глубоко вдохнул и кратко объяснил:       — Кровь на Бобе принадлежит не Джину, но его близкому родственнику.       Тэхён и Чонгук переглянулись, затем детектив Ким затянул все гласные по алфавиту, теряясь, с какого слова начать высказывать всю кашу в голове, а Чонгук на пальцах принялся перечислять родственников шефа. Мать постоянно на работе, отец в горах чистит чакры, ни братьев, ни сестёр нет, поэтому остаëтся только дядька.       — Мэр Ким? — одними губами пошевелил Чонгук, и преступления сами собой сложились в кучку. — А кто его протолкнул в кресло мэра?       — Столица, — убирал от уха телефон Тэхён, сожалея, что не владеет способностью телепортации. — Он же раньше жил в Сеуле, как и Джин с родителями.       Чонгук позвонил Чимину, но приятный женский голос сообщил, что абонент занят, и попросил перезвонить позже. Угадав, что стажёр общается с Юнги, Чонгук позвонил Джину и вслушивался в длинные гудки, переживая за начальника. Если вину мэра докажут, Ким Сокджин будет уволен из-за репутации паршивого родственника. Чонгуку начинает казаться, что не просто так в Мунджэ собраны те, кто когда-то прямо или косвенно пострадали от маньяка. Это помогло Ильбому сразу следить за Чимином и Юнги, а Джин прикроет дела дяди, если догадается, что тот убивает иностранцев. Тэхён печальным тоном напомнил, что шеф уже признался в убийствах.       — Не топчись! — одёрнул он Чонгука. — Звони Намджуну! У него и босса маячки друг на друге стоят.       Чонгук трясущимися пальцами промахнулся по кнопкам и снова набрал номер шефа, и вновь Джин посмотрел на экран телефона, хмыкнул и сбросил вызов. В гадкий вечер меньше всего мозг желает выслушивать нытьё Чонгука. Воспоминания возвращают Джина к ночному разговору с матерью. Лишь с ней великовозрастный сын способен поговорить откровенно. Да, он подозревает своего родного дядьку в убийствах, потому что Мунджэ — слишком маленький город, поэтому желающих его посетить очень мало. Любой приезжий на счету, мэр следит за туристами, подсчитывает с них прибыль и решает, есть ли смысл вкладывать деньги в достопримечательности и заманчивые удобства. С ним фотографируются иностранцы, приходят к нему с жалобами, а их много, потому что карманы туристов регулярно трясут гопники, а полиция их покрывает. И самое важное — знакомый голос. В квартирах и на улице жители слышат голос мэра, но из-за частоты этого явления воспринимают его «мимо ушей», как шум машин на трассе или пение птиц, поэтому пьяная Ма не смогла сразу вспомнить лицо того, кого регулярно видит и слышит по телевизору.       Джин, сидя на лавочке под магазином, поднял взгляд на широкий стенд. Со времён выборов в мэры города никто не убрал огромную фотографию кандидата Кима. Под ней сияет лозунг «Горожане — свободные люди!» Жаль, что мэр оказался слишком свободным человеком, поэтому позволил себе продолжить убийства. Власть окончательно унесла его «крышу» подальше от мозга, и его на комиссии признают психически больным, поэтому Хвану придётся очень постараться, чтобы маньяка отправили к нему в камеру. Чанук и Джин понимают, что такие люди, как мэр Ким, не должны жить. Как бы убитый горем отец не стремился отомстить за смерть дочери, как бы не желал принести маньяку такую же боль, как на сердце родителя, больной на голову убийца никогда не раскается. Ему будет плохо, больно и мучительно от пыток, но он продолжит мечтать о трупе иностранца с розами. Маньяка не исправить, и двадцатилетний опыт показал, что даже страх за свою жизнь не остановит жажду крови.       Джин положил букет роз возле себя и пальцами вытер пот со лба. Как и семь лет назад, он пришёл на свидание с «веником» и в лучшем костюме, только погода в прошлом стояла прохладная и ветреная. Магазин примерно подходит под воспоминания того, который стоял раньше. Особо стараться и искать не пришлось, потому что современные «стекляшки» все на один вид. Джин заметно нервничает, как семь лет назад, только от ожидания не симпатичного парня, а итога эксперимента. Как тогда, Джин ждал долго, волновался из-за плохих мыслей, и мимо магазина несколько раз проезжал дядька. Он обязательно остановится, опустит стекло машины и спросит племянника про причину нервозности и предложит заняться делами, а не дурить голову любовью. Семь лет назад Джин не знал, что тринадцатью годами ранее дядька находился в точно таком же положении.       Мама Джина, замешивая ночью тесто для булочек, рассказала, что деверь когда-то по уши влюбился в иностранку. Сошёл с ума от её бледной кожи, считал, что красавица послана ему судьбой и пытался в этом убедить саму девушку. Безусловно, с чокнутыми никто не захотел связывать жизнь. Однако господин Ким не сдался, мечтал о совместном будущем, сам верил в мечты и пригласил даму сердца на свидание, уверяя, что от неразделённой любви у него начнётся цветочная болезнь и он умрёт. Девушка согласилась на встречу, лишь бы отвязаться от сумасшедшего. Молодой господин Ким купил пышный букет красных роз, принарядился в дорогой костюм и примчался на крыльях любви в назначенное место. А любимая не пришла и в этот же день вышла замуж за другого. Влюблëнное сердце не выдержало предательства и разбилось, а вместе с ним лопнул рассудок. Мама Ким Сокджина подозревала ментальную болезнь деверя, но не могла её подтвердить, потому что брат мужа жил отдельно. Когда Джин поделился с мамой своими подозрениями, та не утверждала, что сын прав, но и не отказалась честно ответить на вопросы в суде.       Джин частично почувствовал себя виноватым в убийствах, ведь, если бы не его свидание семь лет назад, у дяди психика бы продержалась ещё пару лет и Юнги бы не пострадал. Здравый ум твердит, что виноват только мэр Ким, потому что остальные люди живут своими жизнями и не провоцируют маньяка открывать охоту. Чтобы очистить свою совесть, Джин как раз должен подтолкнуть дядьку к убийству.       Погода разогнала людей с улиц, машины скорой помощи с мигалками мчались по дорогам, спасая отчаянных граждан от теплового удара, и только Джин одиноко сидит на лавке, изредка нюхая цветы. Пару раз добродушный хозяин магазина приглашал начальника полиции войти внутрь и охладиться под кондиционером, но Джин отказался. Мужчина не унимался и подарил полицейскому бутылку воды, пожелав не сдохнуть на лавочке, чтобы избежать суеты с трупом под окном.       Через сорок минут ожиданий и трёх десятков пропущенных звонков от Чонгука, Юнги и Чимина, Джин дождался приезда мэра. Чёрный автомобиль, нарушая все правила дорожного движения, остановился возле магазина, тонированное стекло плавно опустилось, и мэр Ким высунул голову на улицу.       — Ты почему здесь сидишь?! — он сразу бросился ругать любимого племянника и сочувствовал его варенному состоянию. — У тебя через двадцать минут встреча с журналистами! Приведи себя в порядок и дуй в участок!       Джин состроил типичное лицо Пьеро, посмотрел на букет роз и тяжело вздохнул, после чего проговорил, что ждёт Намджуна. Сам Намджун, надев жёлтую панамку и тяпкой активно уничтожая сорняки в саду, даже не подозревает, что у него свидание с Джином в шесть часов вечера возле ювелирного магазина «Всё для свадьбы».       — Потом встретишься! — махнул рукой мэр. — Садись! Подвезу к участку.       — Сам доеду! — Джин бросил букет в урну и направился к своей машине. — А я ведь хотел его обрадовать! Представляешь, мне удалось выяснить, кто его родители! Ладно, сообщу ему в парке, он всё равно сегодня приедет книгу читать в тишине.       Мэр хотел вылезти на улицу наполовину, но в окне застряли широкие плечи. Джин сообщил, что предки Намджуна — японцы. В тысяча девятьсот сорок пятом году, когда Корею оккупировали японцы, в числе армии врага находился прадед Намджуна. Позже он привёз в оккупированную страну свою жену, но пришлось вернуться обратно в Японию, когда Корея поделилась на два государства. Дед Намджуна смог осесть в Корее, женился на кореянке, взял её фамилию, родил сына. Сын женился на японке, у них родился Намджун, однако во время путешествия по Японии родители малыша погибли, а прадед, который в то время нянькался с Намджуном не осилил уход за правнуком, поэтому подкинул кроху к порогу детского дома.       — У него никого не осталось, представляешь? — щурился на солнце Джин, начиная верить в свою душещипательную сказку.       На самом деле Намджун никогда не видел своих родителей, а на улицах Мунджэ он взялся как из воздуха. Его кто-то оставил возле больницы с запиской в кармане, в которой значились дата рождения, имя и фамилия. Быть может, он действительно правнук японца, поэтому коренной кореец Ким Сокджин, почуяв врага на генном уровне, смело подставляет его голову под топор маньяка.       — Это не повод пропускать встречу с журналистами! — гнал его на работу мэр. — Проваливай в участок!       Джин повиновался, сел за руль своей серебристой красавицы и отчалил со стоянки. Он верит, что мэр начнёт действовать незамедлительно, потому что улицы города из-за погоды безлюдные, самые стойкие к жаре горожане ютятся возле шестого участка, чтобы вместе с журналистами послушать отчёт полиции. Однако вскоре из дома на работу в ночную смену выйдут люди, поэтому маньяку следует поспешить, чтобы успеть спрятать труп до наступления ночи. Джину остаëтся только выдернуть Джуна из-за высокого забора.       Особо стараться не пришлось, потому что на экране телефона высветились девять пропущенных от Намджуна. Уже после первого гудка, Джун громко выругался и потребовал Джина сообщить, где он находится.       — В своих мечтах, — романтично затянул Джин, — в которых я согрет твоими тёплыми объятиями и засыпаю под тихое биение твоего сердца.       Намджун выпрямился в кустах, цокнул языком и принялся возмущаться:       — Почему тихое сердцебиение? Ты меня в мечтах душишь?       Джин соблазнительным тоном попросил не ругаться и, довольно щурясь лучам солнца, предложил:       — Намджун, давай обменяемся половыми жидкостями? Если согласен, приезжай в парк через пятнадцать минут. Буду ждать тебя на месте, где была найдена «тьма».       Намджун вытаращился на летающую перед лицом осу и слушал короткие гудки. Мозг анализировал шансы доехать за четверть часа до парка. Если срезать путь через футбольное поле, то можно сэкономить три минуты, однако за пятнадцать минут даже чуб не начесать, поэтому надо ехать, в чём есть. Стащив с себя перчатки и бросив тяпку под куст, Джун помчался к машине. Главное — приехать вовремя, а потом можно объяснить Джину, что секс в жару — очень плохая идея. На вспотевшее тело садятся насекомые, больно кусают, и любовные ласки превращаются в танец туземцев вокруг священного пенька. Уж лучше приехать в дом, разместиться на мягком диване, слушать музыку, пить бренди и страстно целоваться в дёсны.       Движимый скорым соитием, Намджун выскочил за ворота, крикнул охране немедля подогнать к нему машину и сторожить двор. Плохая погода не остановит любителя приключений, страх перед опасностью поездки напрочь отсутствует, а внешний вид, не подобающий царю, не кажется постыдным. Всё равно в кустах снимать одежду, на улице никто не увидит красные шорты с торчащим из кармана секатором, а растянутая белая майка в стиле «а-ля алкашка» слилась с последними писками моды.       — Господин Ким! — голос прозвучал средне между восхищением и прощальным вздохом на смертном одре.       Водитель остановил машину перед Намджуном и заметил бегущего по дороге молодого судебного фотографа. У него в руках сжат вытянутый предмет, упакованный в чёрную бумагу с рисунками красных роз. Что внутри, Намджун видеть отказывается, потому что помнит подобный подарок от фотографа для Джина.       Парень остановился напротив Джуна, отдышался и краем футболки вытер пот со лба, затем передал сюрприз, сообщив, что он доставлен по приказу Джина.       — Ещё лучше! — Намджун вырвал из его рук подарок, сожалея, что Джин подхватил идиотскую идею дарить плакаты. — Жаль, что не твоё подношение. Тебя хоть избить можно, а заменить Джина некем, поэтому придётся терпеть.       Фотограф поклонился, сказал, что ему очень жаль остаться живым, и сбежал, будто жара его кости не прожигает. Это натолкнуло Джуна на мысль, что внутри подарка то, за что действительно можно сломать руку или пробить голову. Он совой насупился на изображение мелких роз, настраиваясь увидеть нечто шокирующее, и содрал бумагу с чёрного тубуса. В целом, вся подарочная упаковка выглядит похоронной урной, поэтому уверенность, что она дарована от Джина, усилилась.       Любопытный охранник забрал из рук хозяина бумагу и заглянул ему через плечо, интересуясь чужой личной жизнью. Джун снял верхнюю часть тубуса, и второй охранник встал рядом со своим товарищем, якобы по пути случайно остановился, а сам покосился на бумагу внутри подарка. Потрогав её пальцами, Намджун ухватился за край и быстро вытянул. Охранник сразу забрал тубус, чтобы хозяин не останавливался в изучении плаката, и Джун неспешна развернул гладкую бумагу, как глашатай — свиток с указом короля. В ширину плакат около семидесяти сантиметров, а в высоту — более метра. Намджун, чем дольше распрямлял его, тем больше морщился, узнав сначала по потолку кабинет Джина, затем увидел себя, целующего шею любовника, а потом — все остальные непристойности. Благо рубашка Джина прикрыла половые органы и частично — ягодицы. Зато сочные бёдра полицейского даже на плакате радуют глаз Намджуна, а прогиб тела Джина пробудил страстные воспоминания их первого секса. Эта долгожданная близость, которую никогда не забыть, и она ментально отразилась на коже Джуна плавным покачиванием бёдер, отчего он томно вздохнул.       Хороший подарок, и он достоин висеть в приёмном зале, чтобы каждый вхожий в дом видел, что Джин занят. А потом в полицию будут приходить люди не с заявлениями и жалобами, а с личными вопросами про начальника Кима, и это — маленькая месть Джуна за запрет целовать райские губы Джина, к которым стремятся поцелуи ненасытного любовника.       Намджун строго постановил:       — Отнесите плакат в дом, купите для него самую красивую раму и повесьте так, чтобы свет из окон падал прямиком на него.       Мужчины хором ответили, что выполнят приказ в лучшем виде, забрали драгоценный плакат и убежали во двор, а Намджун от душевного тепла растянул губы в улыбке и блаженно подкатил глаза. Не зря говорят, что влюблённый мужчина очень похож на придурка: ноги приплясывают, эйфория бушующих гормонов нагло вытеснила инстинкт самосохранения, мир приобрёл яркие краски, зрачки приняли форму сердечек, а сердце поëт песню, состоящую из слов «Ким Сокджин». Со стороны Намджун выглядит довольным алкашом, который выиграл в гастрономе бутылку дорогого шампанского и теперь направляется его пить в одну харю. Зато душа стала необъятно широкой, готовая окутать любовью весь город, несмотря на преступников, конченных наркоманов и сифилисных проституток. Намджун сейчас любит всех.       Сев в машину, он завёл мотор и улыбнулся дороге, предвкушая медового Джина в своих крепких объятиях. И пусть впереди битва с комарами и мошками! Намджун готов чесать задницу всю ночь, если эта жертва окажется не напрасной.       Когда он обратил внимание на телефон, заметил пропущенные звонки от Чонгука. Меньше всего Намджун хочет помогать полиции, когда на кону миссия по шевелению кустов в парке, а на лавке одиноко пригорюнился Джин, ожидая своего альфа-самца. Но Чонгук вновь позвонил, и Джун подумал, что уделит детективу пару минут, пока мчится на свидание.       — Чего тебе? — вяло затянул Намджун, и Чонгук от неожиданности подпрыгнул на сиденье.       Он и напарник колесили по городу в поисках шефа. За рулём сидит Тэхён, всматривается в пустую дорогу и активно потеет. В невыносимую жару сложно уговорить таксиста несколько раз объехать город, поэтому детективы сразу приехали в участок, выпытали у Чимина про поездку начальника и забрали со стоянки служебную машину. Чимин понятия не имеет, куда уехал шеф, поэтому Тэхён проклинает скрытного Джина, запекается в куске железа, и только Намджун своим голосом скрасил пессимистические мысли.       — Господин Ким, вы не знаете, где мой босс? — махал на себя договором Чонгук, периодически жмурясь от стекающего пота.       Над головой Намджуна повисла невидимая грозовая тучка, и мужчина крепче сжал руль. Именно сейчас, когда Джин нуждается в ласке своего нежного зверя, Чонгук торпедой вклинивается в его личную жизнь. То он в окно подсматривает, то заранее чует намеченный секс, хотя его никто не просит держать свечку над любовниками. Такой талант даже пугает, и Намджун взял на заметку: выключать телефон перед сексом. Пусть хоть всю Корею захватят китайцы, а Джин должен быть зацелован от макушки до пят.       — Не знаю, — буркнул Джун и зло прищурился в сторону телефона на подставке.       — Вы не могли бы найти его по маячку? — Чонгук не ведает, что ходит по лезвию ножа.       По простоте души он навязывается на разговор, просит помочь и свято верит, что Намджун обязательно согласится найти пропавшего Ким Сокджина, на которого его гормоны притягиваются, как осы на варенье. Чонгук хочет объяснить, что мэр — маньяк, поэтому Джин в опасности, но Намджун быстро проговорил, что позвонит детективу, когда найдёт его начальника, и прервал звонок.       — Ну что за человек?! — всплеснул руками Чонгук, и Тэхён попросил не нервничать.       Главное, что Намджун согласился содействовать в поимке шефа. Вот найдёт его и сам поймёт, что маньяк в любой момент может напасть на своего племянника. Или уже напал, потому что журналисты столпились под участком, а Джин не приехал на встречу. Господина Чона люди мучают вопросами и требуют пропустить их в помещение, чтобы лично убедиться в отсутствии начальника полиции.       Телефон Чонгука булькнул. Парень посмотрел на экран, подозревая, что дежурный умоляет детективов заменить шефа или разогнать журналистов. Давно Мунджэ не пестрил на первых полосах газет. Мало того, что маньяк объявился в городе, так ещё заключённый из столицы поимел подозреваемого на рабочем столе начальника полиции Мунджэ. Чимин дрожащим от ужаса голосом прошептал, что вопли раздавались недолго и Ильбом выжил.       Сообщение пришло из ветеринарной клиники, и в нём администратор сообщила, что чихуахуа Попа скончалась.       — Тэхён, — прошептал Чонгук, перечитывая сообщение и не веря, что собака не дожила до операции.       Он хотел думать, что спас Попу, а не зря обнадёжил выздоровлением. Он говорил ей, что она поправится, будет бегать среди пышных пионов, гонять кузнечиков и ловить сверчков, но теперь его слова кажутся пустой ложью. Он вынужден закопать её среди кустов всё тех же ярких пионов, а кузнечики и сверчки по ночам будут петь трусливой собаке печальную песню. Чонгук впервые в жизни не справился с заданием, его мозг не смог полностью воспринять новость, потому что не привык останавливаться на середине приказа. Надо что-то объяснить шефу, как-то оправдаться и принять наказание, пусть даже оно будет выглядеть в виде лишения премии.       — Попа умерла, — тихо проговорил Чонгук, роняя телефон себе на колени, и посмотрел на Тэхёна без эмоций и со слезами на глазах.       Тэхён остановил машину возле парка, предчувствуя рёв белуги. В Чонгуке каким-то чудом уживаются сентиментальная личность с вечно влажным от слёз платочком в руках и брутальный мужик с неиссякаемым запасом слюней для плевков на тротуар. Тэхён любит любого Чонгука и всегда подставит ему плечо для плача или побудет его секундантом в дуэли. Настала очередь утешения. Тэхёну тоже жаль собаку, но лишь потому, что она — свидетель под защитой, но, к сожалению, от смерти защиту ещё не придумали.       — Прими мои соболезнования, — потянулся к напарнику Тэхён, чтобы обнять и поцелуем заставить его выровнять дыхание.       Стесняться некого, потому что население Мунджэ спряталось в домах. И кто не мечтает заняться сексом в машине? А в полицейской машине? Даже преступник завалил свою пассию в кабинете начальника полиции, а Тэхён давно крутит «баранку» служебного автомобиля, поэтому имеет право сбить с неё проценты за вредность профессии.       Он потянулся к губам Чонгука, ладонью нагло обхватил его затылок, и Чонгук замер, с трепетом души ожидая сладкий поцелуй. За секунду до соприкосновения губ, с визгом и гулом клаксона на дорогу выскочила красная «Киа», резко повернула в сторону центрального входа в парк, оставила чёрные полосы на асфальте и задом подпрыгнула на бордюре. Неуклюже съезжая по ступенькам, автомобиль скрылся за зеленью деревьев, оставляя Чонгука и Тэхёна делать догадки по поводу поведения Намджуна.       Солнце постепенно опускается к горизонту, природа выдерживает полный штиль, а Джун мчится к любимому на свидание. Автомобиль полиции он не заметил, потому что всеми мыслями погрузился в любовь. Джун не подозревает, что у Джина должна состояться встреча с журналистами, что сам Джин притаился в парке и наблюдает за местом преступления, а рядом шастает мэр.       Как Джин и предполагал, дядька узнал месторасположение Намджуна и, как в случае с Чардрой, объехал парк со стороны реки. Джин с осторожностью наблюдает за мэром, периодически прячется в кустах и снимает на камеру его действия. Поскольку Намджун мчится к парку на всех парах, господин Ким не успел осмотреть большую часть намеченной территории, и не предположил, что в невыносимую жару отчаянные напарники Ким и Чон будут колесить по городу в поисках любимого начальника. Об этом не знает даже Джин, считая, что Чонгук и Тэхён заняты Попой в ветеринарной клинике и не вернутся на работу до окончательного вердикта врача.       Стремительное приближение Намджуна стало неожиданностью для мэра. Джин начал переживать за свой план. Намджун спешит как пинком ускоренный, не видит перед собой ни одной преграды, отчего снёс оставленный кем-то стул возле лавочки. Не обращая внимания на мелочи жизни, Джун нажал на тормоз только возле места, где ранее обнаружили Бобу. В салоне он возликовал скорому прибытию, посмотрел на время и с ужасом обнаружил, что опоздал. Если бы не плакат, приехал бы вовремя, но слишком залюбовался подарком, за что возненавидел талантливого фотографа.       Джин отправил сообщение Кану и полицейскому из Сеула, которые ждали сигнал от шефа, чтобы вовремя прибыть на помощь, если Джин не справится в одиночку. Он не сомневается, что в поединке с маньяком выиграет Намджун, однако мэр пришёл в парк с гирей и розами, намереваясь убить жертву и украсить её цветами. Джун выскочил из машины и вприпрыжку помчался в заросли, будто его там ждут. Он хорошо запомнил, где тяфкала Боба, поэтому прошмыгнул в куст и с разочарованием в глазах заметил двух шмелей. За его действиями наблюдал мэр, и Джин не узнал бы дядю в чёрной одежде, если бы заранее его не осведомили, что это глава города. Сколько Джин себя помнит, столько дядя Ким терпеть не мог головные уборы. Даже зимой его не встретить в шапке, а на стройке — в каске. Его жертвы оказались единственными счастливчиками, которые увидели исключения в его привычках.       Мэр остановился за кустами, скрываясь от глаз жертвы и сжал в руках гирю, и Джин направил на него камеру, предполагая, что кусок железа скоро отправит Джуна спать. Жаль, конечно, Намджуна, но других претендентов на «цветочную клумбу» Джин не подобрал. Между дядей и племянником всегда складывались хорошие отношения: господин Ким заменил Джину пропадающего в горах и водопадах отца, воспитал его, помогал и поддерживал. Джин к нему не привязывался из-за матери. Она постоянно таскала сына по различным кружкам, секциям и репетиторам, и твердила, что в будущем Джин ей спасибо скажет. В подростковом возрасте Джин прекратил ходить на тренировки и дополнительные занятия, но и с дядькой ему некогда стало сближаться, потому что друзья звали гулять, буянить и попадать в неприятности. После нападения на Юнги, Джин увидел в глазах друга отражение лика смерти, испугался и постепенно взялся за ум. Сейчас, смотря в камеру на притихшего за кустами маньяка, Джин лбом бил бы матери поклоны за то, что она не позволила сыну привязаться к своему дяде. Быть может, материнское сердце предчувствовало опасность, а, может, госпожа Ким хотела, чтобы Джин умел за себя постоять, развивал логику, красиво пел, рисовал и играл на пианино. В жизни пригодилось только первое, но после драки приходилось звонить маме и просить дать на лапу полиции, чтобы выпустили из «обезьянника». Зато благодаря тхэквондо Джин выжил. Вспоминая прошлое, пролитые литры крови, причём не только своей, становится стыдно. Судьба будто сначала показала Джину, как не стоит себя вести, чтобы к тридцати годам он осознал, насколько сильно не хочет вновь позориться.       — Ким Намджун! — мэр застыл за кустом, и его голос вернул Джина из прошлого в суровое настоящее.       — Господин Ким? — выпрямился Джун и от шока приоткрыл рот.       Едва избавился от Чонгука, как на голову свалился мэр. Намджун не понимает, как в пустом городе можно встретиться двум людям в самом конце парка, куда в пьяном угаре не приползти в душный вечер. Где-то в кустах Джин ожидает любовь, но эти кусты для посторонних словно мёдом намазаны. У Намджуна едва пар из ноздрей не повалил от злости, и он с ненавистью прищурился в сторону зелёных листьев, ориентируясь на голос.       — Я не могу выехать из-за твоей машины! — продолжал кричать мэр, прислушиваясь к шагам.       Но Намджун не собирается возвращаться к дороге, опасаясь, что он сейчас уйдёт, а Джин придёт, обидится и не целованный вернётся домой.       — Езжайте в объезд! — посоветовал Джун, продолжая искать любовника.       Он представил, как где-то под очередными кустами встретит обнажённого Джина с бокалом вина в одной руке и с солнцезащитными очками - в другой. Воображение бурлит в горячем соке возбуждения, ярко обрисовывает, как Джин аккуратно подносит «ушко» очков к губам, медленно суёт его в рот, плотно сжимает и игриво подмигивает Намджуну. От своей фантазии Джун довольно фыркнул и облизался, принимая пропажу Джина как заигрывания для нежно-болезненной прелюдии.       — Джун! — крикнул мэр, и Намджун прошипел ему проклятия.       Не отстанет старый, пока не избавится от машины, и своими воплями испортит насыщенные всплески колкого вожделения.       — Подождите три минуты! — затянул он в ответ маньяку. — Я позвоню парням, чтобы отогнали мою ласточку!       Джин нахмурился, замечая, что от неудачи дядя нервничает. Он впервые столкнулся с отказом, поэтому всей душой паникует. Двадцать лет назад люди соглашались помочь человеку, попавшему в беду, а Намджуну не особо есть дело до других, когда на кону кинестетический контакт с Джином. Волнение мэра может пагубно обернуться для жертвы: маньяк нападёт со спины, от помутнения рассудка не рассчитает силу и убьёт раньше ритуала.       Со стороны дороги по-пластунски крадëтся господин Кан с камерой в руке. Ему не привыкать работать в «спартанских» условиях: бывал в горячих точках, проводил тайные съёмки преступных группировок, снимал на камеру взятки генералов и является сасэн-фанатом матери Джина. Человек, потерявший страх во время практики на журфаке, — господин Кан. Надев зелёную одежду, он слился с травой и полз к Джину, считая, что его долг — защитить сына любимой женщины, первой красавицы Кореи, жемчужины страны Утренней Свежести и богини кадра. Джин приложил палец к своим губам и указал на куст, намекая, что преступник спрятался недалеко. Господин Кан кивнул, крабом попятился в сторону, решив не корячиться с камерой под кустом, а обойти его с обратной стороны и снять хорошие кадры, но с большего расстояния. Джин посчитал это гениальностью, но не смог прервать съёмку, поэтому удерживал телефон на вытянутой руке.       Маньяк вышел на охоту. Джин видит, как он осторожно ступает по траве, змеёй подбираясь к своей жертве, осматривается и от скорого запаха крови сходит с ума. Намджун не оглядывается, пятый раз кружа возле судьбоносного для Бобы куста, затем остановился и взял телефон в руки. Если он позвонит Джину, то случится катастрофа — сработает вибрация. По большому счёту, для обвинения достаточно одежды мэра, намерения убить Намджуна, оружие в руках и розы, привязанные к поясу. Но работа требует крайних мер, поэтому Джин всмотрелся в экран и ждал до последней секунды.       Рядом с местом операции, на всю чащу и пугая сонных белок в дуплах, раздался знакомый голос:       — Ваше Величество!       У Джина дрогнула рука из-за натянутых нервов, Кан дёрнул ногами от неожиданности, а маньяк попятился назад к кустам. Чокнутый Сухён зовëт Чонгука, а значит, где-то поблизости два бравых напарника, что хуже одного Сухёна. Воплем заинтересовался Намджун, в планы которого не входила оргия или прилюдный секс.       — Джин! — гаркнул Джун, предполагая, что рядом с Его Величеством марширует Его Сиятельство.       Мэр нырнул в кусты, следом за ним юркнул Кан, и началась суета. На крик Намджуна прибежали Чанук и его сопровождение. Джин жестом указал им направление, куда убежал преступник, и остановил запись. С одной стороны, нужное видео не получилось снять. С другой стороны, хорошо, что Намджун не пострадал, потому что местные шайки мстили бы за него семье мэра. Досталось бы Джину, его дяде, матери и даже отца бы с помощью рогатки сбили с гор. Чанук побещал, что Джин останется в Мунджэ на должности начальника полиции, если вина подозреваемого будет доказана, и Джин подумал, что теста ДНК и видео достаточно для обвинения. Ещё можно сравнить след укуса и челюсти Бобы. Она укусила маньяка за ухо, когда он склонился над телом жертвы. Отважная собака не побоялась последствий и пожевала человеческую плоть, после чего мэр устроил маскарад на основах сказки «Буратино». Костюм Карабаса очень подошёл: патлатый парик и борода скрыли рану, чуть рассеянное поведение оправдалось алкоголем, а гостей отвлекали проститутки. Джину, вспоминая развратный пир, стало обидно за Ямаду, которую убили в момент счастливой старости.       — Джин! — радостно пропел Намджун, подбегая к любовнику, и ухнул, после чего чирикнул, как он рад найти пропажу. — Ты кустом ошибся! Бобу нашли в другой стороне.       — Серьёзно? — без улыбки интересовался Джин. — Тебя чуть не убили, а ты расположение кустов изучаешь? Я ж тебя использовал в качестве приманки для маньяка.       Развеивая эйфорию гормонов, Намджун посмотрел на ситуацию со знаниями расследования. Безлюдное место, маньяком оно изучено, слышался знакомый голос, и нет ни одной мысли про опасность. Решив незамысловатый ребус, Джун назвал себя идиотом, который слепо поверил, что бессердечный Джин внезапно воспылал страстью и возжелал любви здесь и сейчас.       — Значит так! — он угрожал Джину пальцем. — Сейчас то, за чем я сюда приехал, случится с тобой в особо грубой форме!       Джин согласно кивнул и спокойно направился к Сухёну, игнорируя угрозы в свой адрес. Важнее поговорить с преступником, узнать его мысли и мотивы, а только потом праздновать победу пиром, весельем и сексом до утра. Намджун глубоко вдохнул и задержал дыхание, не представляя, как Джину на душе тяжело. Уж лучше быть сиротой, чем зваться племянником маньяка.       Чонгук бежал к шефу, игнорируя жару, и кричал, как он его любит и счастлив видеть всех живыми. Параллельно он искал сообщение ветеринара про смерть Попы. Потеря свидетеля — плохая новость, и детектив готов понести наказание, однако подавленное состояние шефа вынуждает думать, что на грубость у него не осталось сил. Чонгук поравнялся с Джином и пробормотал, что врачи сделали всё, что могли, однако собака оказалась слишком уязвимой для вольной жизни, поэтому не дожила до операции. Чонгук так переживал за свою характеристику, что не заметил, как действует на нервы Джину, у которого все мысли витают рядом с предстоящим судом или поимкой маньяка, если мэру удастся сбежать. Хотя от мстительного Хвана не скрыться.       — Тебе разве плохо от этого? — Джин не выдержал нытья Чонгука над ухом. — Зато во дворе твоего дома не будет вонять дохлятиной.       Чонгука от его жестоких слов пошатнуло, и он обмер:       — Шеф, от вашего юмора даже солнце мигнуло! Прекращайте шутить! Вы же прислали ко мне господина Ямамото?       Джин кивнул, остановился и попросил показать договор на корейском языке. Пока Чонгук вытаскивал из нагрудного кармана сложенные бумаги, Джин упрекнул детективов Ким и Чон в лишней любви к шефу. Если бы они в первую очередь фанатели от своей работы, ещё вчера бы вышли на след преступника. Подняли бы на поверхность жизнь Джина и обратили бы внимание на его дядю, который постоянно жил там, где происходили убийства, и является известной личностью в Мунджэ. Но какой смысл требовать качество работы у тех, кто не читает то, что подписывает?       Детектив развернул бумагу, Джин указал на нужную строку и приказал Чонгуку читать по слогам, сопровождая чтение пальцем. Чонгук беспрекословно согласился. С таким заданием он точно справится, поэтому схватил лист, поймал взглядом указанную строку и водил кончиком пальца под буквам, читая, что в случае смерти Попы деньги переходят её опекуну. Тэхён своим ушам не поверил, убеждённый, что жара породила галлюцинации. Забрав договор, он перечитал и предположил, что в нём ошибка, потому что адвокат не озвучил этот пункт при родственниках.       — Ямада не была дурой! — вновь шёл к дороге Джин. — Она своей собаке желала долгих лет жизни, а не скорой смерти. Я только попросил Ямамото передать собаку доброму человеку, который либо присмотрит за ней, либо быстро спустит деньги на своего ненаглядного парня. В любом случае, лучше отдать сумму денег транжире, чем она сгорит в банке.       Тэхён прошептал, что Чонгуку надо дождаться звонка Ямамото из Японии, затем — вступить в наследство, а пока стоит заняться похоронами, преступником и Экскалибуром, который на своём горбу припёр Сухён. Чонгук всмотрелся в сумму наследства и отдал бумагу Тэхёну, бормоча, что не знает, куда деть деньги. Он унаследовал десять миллионов долларов, из которых купит машину и квартиру, а остальное попросту повиснет в воздухе, ведь Чонгук живёт в Мунджэ. Ему не купить красивую мебель, дорогую технику или золотые украшения, потому что местные бандиты попросят «одолжить» вещь на неопределённое время. Грабить полицейского не будут, но возьмут золотое колечко «потаскать» и случайно потеряют. Работа не отпустит Чонгука уехать отдохнуть, да и на душе грустно от мысли, что больше не надо собирать крупную сумму денег. Жизнь потеряла смысл, а детектив Чон — цель. Намджун предложил Чонгуку и Тэхёну уехать в другой город, начать новую жизнь и забыть про Мунджэ с его преступными устоями.       — И кто их примет на работу? — оглянулся на него Джин. — У них интеллект как у топинамбура.       Чонгук с единым вопросом во взгляде посмотрел на Намджуна и попросил сказать, кто такой топинамбур, на что Джун предложил Чонгуку помочь Чимину оплатить обучение, а главное — никому не говорить, что внезапно разбогател. Он хотел посоветовать детективу Чону вложить деньги в бизнес, но вовремя вспомнил, как Джин говорил, что Чонгук не создан для руководящей должности, поэтому вытеснить начальника из кресла ему не суждено.       Джин осмотрел самого преданного «детектива», дарованного Мунджэ машиной времени. Гордый и счастливый Сухён, одетый в длинную хлопковую рубашку и льняные подштаники, с улыбкой на лице и чокнутым блеском в глазах смотрит на Его Сиятельство, прижимает к груди рукоять меча и ждëт похвалу.       — Сухён! — подходил к нему Джин, улыбаясь дураку в ответ. — Ты где меч нашёл?       Сухён пожал плечами, но остался горд за результат трудов. Кто-то оставил меч под дверями его квартиры, нажал на звонок и сбежал. Хотя лично Сухён не добыл Экскалибур, считает, что своими настойчивыми поисками напугал воришку, поэтому оружие вернули не полиции, а принесли великому сыщику. Джин нашёл вполне логическое объяснение: краденый меч не смогли продать, поэтому подкинули больному идиоту, который его искал. Весь Мунджэ знает, что полиция ищет собаку и меч, поэтому все пункты приёма металлолома отказываются покупать то, что похоже на пропавший Экскалибур. Лишать человека гордости за героизм Джин не стал, похвалил дурачка и обещал выписать ему награду в качестве благодарности за помощь полиции. Наверняка Сухён опять попросит подарить ему пачку натурального английского чая. Нельзя англичанину без чая, а Сухёну — подавно. Периодически контрабандисты дарят ему пачку хорошего чёрного чая, который стал популярен ещё при королеве Виктории. Пока контрабандисты пьют подарок в квартире сумасшедшего, Сухён из благодарности рассказывает им последние новости: что видел, слышал, чему стал невольным свидетелем. Быть в курсе всех новостей города за пачку чая — выгодная сделка.       Джин попросил его не терять меч, дождаться отъезда полиции и передать оружие сэру Ким Тэхёну. Сухён принял серьёзное выражение лица, насупился и строевым шагом направился от автомобиля Намджуна к лавке, будто охраняет не столько меч, сколько машину. Джин лишний раз убедился, что нет ничего хуже, чем дурак с активной жизненной позицией. Пустой черепной коробке Сухёна сорок градусов тепла — не проблема, ведь лорд Ким поручил ответственное задание. Имелись бы у Сухёна извилины, давно бы получил солнечный удар, но отсутствие рассудка даёт ряд преимуществ в жизни.       Чонгук подбежал к шефу и попросил держать себя в руках, потому что маньяк пойман. К этому времени приехала группа криминалистов, Юнги, Чимин и толпа журналистов. Чонгук и Тэхён останавливали последних, просили не донимать начальника полиции вопросами и дать время разобраться в происшествии. Журналисты закидали его вопросами, и Чонгук вызвал подмогу, после чего шум стих, ведь лучше иметь союз с двумя полицейскими, чем враждовать с тремя десятками, которые не позволят прорваться вперёд.       Когда мэра повели к служебной машине, он не сопротивлялся. Букет роз изрядно потрепался и поломался в нескольких местах, а от цепкой хватки Чанука за локоть господин Ким немного наклонился на одну сторону. Джин посмотрел на дядю, всмотрелся в его спокойное выражение лица и не заметил раскаянья. С ним бессмысленно общаться. Он не расскажет всю правду, оставляя себе трофеи, чтобы тешить себя мыслью про тела, которые не нашла полиция. Ему плевать, что родители не похоронят своих детей, жёны — мужей, а само его существование тысячу раз проклято. До философии и морали маньяка не дотянуться, как и ему не понятны деления добра и зла большинства людей.       Джин сел на лавочку, слыша, как журналисты поверглись в шок от имени убийцы. Теперь они стремятся взять интервью не только у начальника полиции, но и мэра, а Джин отказывается общаться с прессой. Ему необходимо время, чтобы душой принять некоторые вещи, главная среди которых — дядя намеревался его подставить. Говорят, что на психических больных людей нельзя обижаться или злиться, но Джин чувствует горечь во рту от поведения дяди. Глядя на Сухёна, Джин не ощущает в себе ни обиду, ни злость, потому что мир «английского» аристократа украшен яркими цветами. В нём наверняка есть королевские интриги, крестовые походы и рыцарские поединки. Когда Сухён отдаёт реальному миру кусок своего — окружающие улыбаются. Но, когда маньяк оставляет в мире часть себя, тогда его отпечаток разрушает судьбы людей на разных расстояниях. Он убил итальянку — в Италии раздался плач, убил индуса — в Индии залилась слезами семья, друзья и знакомые погибшего. Если бы все маньяки славились солнечными дурачками, как Сухён, не появилось бы понятия «маньяк», но дураков стало бы больше, потому что в реальности никогда не знаешь, что общаешься с серийным убийцей. Дядя ничем не отличается от нормального человека, хотя Джин после разговора с матерью подозревал, что она знала про истинное лицо деверя.       — Джин! — мэр улыбнулся и остановился возле лавки, напрашиваясь на короткий разговор с племянником. — Ты меня обманул!       Джин усмехнулся и кивнул. Конечно, он обманул, зная, что дядя моментально проглотит наживку. Джин создал идеальные условия для убийства, а погода помогла убрать препятствия в виде гуляющих людей на улицах и в парке. Сначала Джину следовало найти подходящее для убийства место, и он выбрал знакомую территорию маньяка, чтобы он предварительно не приезжал её изучать. Затем Джин надавил на больную психику эффектом «дэжавю» — повторил сцену несостоявшегося свидания. Только в этот раз Джин на лавке никого не ждал, вспоминал прошлое и чувствовал обиду, потому что осознал, что дядя попросту болен и, возможно, с рождения.       — Зачем ты следишь за Намджуном? — Джин посмотрел на мэра, и Чанук толкнул мужчину к лавке, чтобы он поговорил с полицейским.       — Верхушку надо контролировать, — присаживался господин Ким, и Джин назвал его вруном.       — Ты же хотел избавиться от меня и Джуна, — он прищурился от неприятных мыслей и не нашёл в себе силы посмотреть на родственника. — Есть десятки камер и свидетелей, которые подтвердят, что я сидел под магазином с букетом красных роз. Я пробыл в ожидании более сорока минут, выкинул букет и уехал. Ты сказал бы полиции, что я ждал Намджуна, и мои два придурка-детектива тебе бы поверили, побежали искать Намджуна, а нашли бы мёртвое тело. А я как раз вчера признался им, что являюсь маньяком. Удобно, правда?       Юнги протиснулся в толпе журналистов и встал в нескольких шагах от лавочки, рассматривая того, кто едва не оборвал его жизнь. Глаза видят мэра Мунджэ, мозг выдаëт фрагменты жизни, в которых господин Ким приветствует студентов из других городов, жмёт всем руки, улыбается, желает удачи в «ординатуре» и шутливо просит не покидать город, потому что во всей Корее нет желающих переехать в Мунджэ. Мэр точно узнал Юнги, но даже не задержал на нём взгляд, ни одна мышца не дёрнулась на лице и не дрогнула рука. Они будто первый раз увиделись. Юнги тогда действительно с ним познакомился, а маньяк сохранил ледяное спокойствие перед своей жертвой.       — Ты явился к матери среди ночи, — мэр размял затёкшие руки в наручниках. — Думаешь я дурак? Не догадался, что ты подозреваешь родного дядьку?       — А чем родной дядька не человек? — Джин всё же посмотрел на него и вновь отвернулся, рассматривая марширующего Сухёна. — Я всех претендентов перебрал, даже подчинённых, Намджуна и Юнги. Если бы у маньяка не дрожали руки, я бы тебя не вспомнил. Помню перед тем, как влезть в политику ты так волновался, что тебе пришлось жрать лекарство, потому что тебя всего трясло. Перед выборами ты тоже жменями жевал пилюли. И я подумал, что для маньяка процесс засовывания роз так же важен, как тебе — не допустить ошибку перед влиятельными людьми. Потом я подумал, что Ямада наверняка обратилась к тебе с просьбой сохранить её брак в тайне. Тебе же ЗАГС доложил, кто подал заявление, а какой мэр откажется дать рекламу городу с помощью громкой новости? Ли говорил, что у Мальдини был ужасный акцент, поэтому, чтобы сориентироваться в городе на первых минутах, она обязательно пришла бы в мэрию с просьбой помочь ей, иностранному гражданину, связаться со своим парнем. В Мунджэ нет привычных городских удобств, полиция бессмысленная, администрация города тупее картошки, а на каждом углу могут ограбить, зато мэр города во всеуслышание заявляет, что гражданам разрешено обращаться к нему в любое время суток. Когда я к тебе приехал, то подсмотрел твой график приёма и обнаружил, что ты в девяносто девяти процентах принимаешь иностранцев. А дальше как-то само собой получилось утвердиться в том, что ты убиваешь людей.       Мысли постепенно успокоились, горький ком обиды растворился на уровне горла, а нервы расслабились от чувства окончания миссии. Маньяк пойман и не важно, кто он. Мунджэ может спать спокойно, а вот столице придётся немного напрячь животы, потому что поднимать дело двадцатилетней давности — нудное и долгое занятие.       — И на чём я прокололся? — нахмурился мэр и закинул ногу на ногу, наслаждаясь последним солнечным днём в своей жизни.       — На собаках, — Джин пожал плечами. — Ямада среди ночи взяла бы собак только к хорошо знакомому человеку, с которым можно долго гулять в парке. Но почему же тогда Боба укусила старого друга Ямады? — он посмотрел на дядю, будто тот сам ответит на вопрос. — Боба и Попа — светские львицы, нюхали всех сливок высшего общества Кореи, Японии, Америки, Китая. Но они не знают большую часть любовников Ямады, потому что старушка не брала с собой собак на любовные свидания. Её внучка говорила, что список любовников был огромен, а мужчины в нём — люди старшего возраста. Тебя знала Ямада со времён, как ты жил в столице и прорвался в политику, но твоя ошибка в том, что ты не познакомился с Попой и Бобой. Вот и сделала тебе Боба пирсинг в ухе, а полиция получила образец ДНК. Юнги провёл тест и сравнил кровь убийцы с моей, — он посмотрел на друга, и тот лихорадочно кивнул. — Надо было добивать Юнги, Попу и Бобу, но маньяк может убить только иностранцев. Юнги в твоëм списке вовсе смешно смотрится. Самому не стыдно за ошибку?       Мэр хмыкнул и сказал, что это обучающая ошибка. Маньяк случайно увидел, как Юнги расплачивается в баре. В руках парень держал паспорт гражданина Китая. Он оставил деньги на барной стойке и ушёл, а господин Ким, ослеплённый желанием убить красивого молодого человека, не подумал про двойное гражданство.       — Я заметил, что не убил его, — сетовал мэр, вспоминая неприятный момент в жизни, который раздражает до нервного тика. — У Юнги зазвонил телефон, когда я взял в руки первую розу. Телефон выпал из его кармана, и я увидел на экране корейские буквы. Ему звонил Чимин, и Юнги тихо простонал, но вновь потерял сознание.       Маньяк, подозревая ошибку, нашёл сотню оправданий надписи на экране телефона, но руки уже дрожали от волнения. Он не остановился, кое-как затолкал розы в рот, и услышал автоответчик. Чимин назвал своего парня по имени, попросил его ответить на звонок, сказал, что ждёт его возле дома, и осыпал миллионами тёплых слов. Это его последнее сообщение, после которого родители Юнги выкинули сим-карту из телефона. Короткой и искренней речи Чимина стало достаточно, чтобы маньяк в панике и ужасе сбежал с места преступления, а его психика получила болезненную травму.       — До сих пор слышу его голос, — шипел господин Ким, жмурясь от слуховых галлюцинаций. — Каждый раз, как ритуал доходит до роз, слышу этот голос. Он как напоминание про ошибку. Если бы не он, я бы действовал быстрее.       Джин скривился и едва внятно пробормотал:       — У психа не только поехала крыша, но и рухнули стены.       Чонгук, слыша откровения маньяка, взял под руку Тэхёна, словно охраняя от опасности, и пробормотал, что в расследовании они всё же ошиблись. Маньяк не боится крови и готов добить жертву, но полученная сообщением Чимина психическая травма заставляет его долго собираться и настраиваться, а руки — трястись. Чонгук посмотрел на Юнги и посочувствовал ему. У него в душе творится хаос из эмоций, воспоминаний и чувств. Чимин своим звонком спас его, а родители не позволили парням даже встретиться. Безусловно, убитые горем в семье папа и мама не знали, что любовь, которая им не по нраву, сохранила их сыну жизнь, и решили, что бедняк Чимин виноват в нападении на Юнги. Благо, что семь лет спустя они могут узнать правду.       Чимин подбежал к своему парню, что-то ему быстро проговорил, указывая на кусты, и Юнги кивнул, после чего обнял его и не отпустил. Сколько бы раз Чимин не просил сказать, что произошло, Юнги молчал, а затем вовсе расплакался. После признания маньяка, Юнги любит своего парня ни больше и не меньше. Он всегда его любил, но никогда не догадывался и не замечал, на что способна их искренняя любовь.       — И ты решил меня подставить, — посмотрел на дядю Джин. — Убить не можешь, зато в состоянии отправить в тюрьму. Все бы поверили, что я убил Намджуна и сделал «закос» под маньяка, потому что Ёнджу уже делал попытку, но я же посвящён в детали убийства, поэтому моя работа выглядела бы идентично убийце. А новый начальник полиции стал бы тем, кто плясал бы под твою дудку.       За Джином встал Кан, снял разговор дяди и племянника, изредка охватывая камерой местность, чтобы товарищи из полиции Сеула остались в курсе обстановки в парке. Если бы не журналист, Чанук аккуратно помял бы бока маньяку, но терпит и молчит, слыша, что у мэра за всю жизнь случались только две ошибки: Юнги и Джин. Остальные жертвы идеально вписались в его предпочтения, включая юную дочь Хвана, и их он убил с особой любовью.       — Я никогда бы не поверил, что ты сильно изменился, если бы не увидел собственными глазами, — тише заговорил господин Ким. — Ты всегда плевал на всё: семью, учёбу, правила, законы. У тебя был ты и твоё эго, а на остальных ты клал болт. Когда же ты успел измениться? Я хотел, чтобы ты стал тем начальником полиции, который будет мне удобен, а ты уехал к матери, искал защиту в сеульской тюрьме, лишь бы поймать меня.       Тэхён переглянулся с Чонгуком и синхронно кивнули. В принципе Джин идеально подходил мэру, потому что шеф сваливает весь полицейский труд на подчинённых, постоянно спит и шарахается от работы, как чёрт от ладана. Даже Намджун не подозревал, что Джину всего лишь не интересны внутренние разборки шаек, грабежи и разбои. Ему подавай серии убийств и злых на весь мир чихуахуа. Успехи в поиске маньяка мэру не понравились, показали истинные таланты Джина, и господин Ким решился на отчаянный шаг. Только он ошибся: Джин давно прекратил откровенничать с людьми и мастерски врёт, поэтому свои домыслы оставляет при себе.       Наблюдая, как Сухён сражается с невидимым противником, защищая красную карету лорда Ким Намджуна, Джин сообщил дяде, что Ильбом пойман, знает имя маньяка и даст в суде показания. Парню двадцать два года, а на него глаз положил мужчина вдвое старше его, и всю серьёзность намерений Чанук ему наглядно продемонстрировал в кабинете начальника полиции. После секса, Хван ему предложил сделать выбор: чистая правда в суде и один любовник в тюрьме или молчание и обслуживание всех заключённых. Парень без раздумий согласился рассказать в суде всё, что знает про маньяка и своего отца.       — Его отец был таким же чокнутым, как ты, — бормотал Джин, отмечая идеальное владение мечом Сухёна. — Но Ильбом из ума не выжил, поэтому так и не смог решиться напасть на Чимина, а Воблу — убить. Его преданность идее была крепкая только в воображении, а с хером в жопе он получил иное просвещение. Он постиг дзен, который хорош лишь с одним гуру, а с толпою учеников и последователей мастера дзен превращается в физическую боль, пугающую от одного только представления. Как любой человек, Ильбом боится боли и унижения, поэтому выбрал рассказать в суде правду против вас и показать записи отца, его трофеи и фотографии. Выскажется, на душе легче станет, а в тюрьме будет жить как у Христа за пазухой. Сами понимаете, красивых и стройных людей в тюрьме приветствовали бы бурными аплодисментами, если бы руки не были заняты онанизмом.       Мэр улыбнулся и съязвил:       — За тебя бы зэки деньги платили начальнику тюрьмы. Отдавали бы любые суммы, лишь бы тебя подселили к ним в камеру. Красивый и молодой начальник полиции — большая редкость. В твои годы молодёжь только начинает карьеру строить, а ты уже кресло начальника мнёшь. И ведь никакой благодарности.       Над благодарностью Джин не думает и нет желания говорить спасибо. Да, дядя помог удобно устроиться в жизни, но ни одна карьерная лестница не стоит человеческих жизней. Джин сердцем чувствует ядовитое предательство со стороны родного человека и считает себя наивным пацаном, который думает, что его семья держится на крепких родственных узах. Хорошо, что отец Джина медитирует в Тибете и не видит, как его старший брат сидит в наручниках.       — Где труп? — с брезгливостью на лице покосился на дядьку Джин.       В ответ он услышал, что жертва оказалась бракованной: мужчина, подобно Сухёну, выдавал себя за иностранца, чтобы соблазнять женщин. Маньяк избавился от тела, скинув его в реку.       — Он не провоцировал во мне обострение цветочной болезни, — тихо и загадочно затянул господин Ким, рассматривая толпу журналистов.       От его печали в голосе погрустнел даже Чонгук, начал сочувствовать, но быстро взял себя в руки, когда Джин, вставая с лавки, заявил, что цветочная болезнь — выдумки фантастов. Можно всю жизнь тыкать цветы в людей, но от этого растения в телах не будут расти. Осмотрев присутствующих, Джин попросил Кана продолжить съёмку, Чонгуку приказал позвонить в тюрьму и одолжить машину для перевозки преступника в столицу, а Тэхёну — собрать все бумаги по делу маньяка и передать полицейскому из Сеула.       — Нормально всё будет, — похлопал Джина по плечу Чанук. — Я перетёр тему с нужными людьми. Мне с пацаном ютиться в камере тоже не нравится, но дело действительно стоит результата. Я ни о чём не жалею. Мне кажется, я даже мало сделал ради своей дочери.       — Не нравится? — поразился Джин, направляясь к Намджуну. — Позвоните мне и повторите эти слова, когда вы и Ильбом друг к другу притрётесь.       Джин занервничал, когда Кан, выполняя свою работу, просил его сказать несколько слов про поимку маньяка, которого двадцать лет не могла поймать полиция Сеула. Джин сразу попросил не обвинять столичных коллег в некомпетентности и не забывать, что за двадцать лет прогресс шагнул вперёд, поэтому методы поиска преступников улучшились, что помогает полиции.       — Какой прогресс? — Чонгук пинал камушек носком туфли. — Вы вычислили его за одну ночь, а мы, как дураки, днями его по городу искали.       Джин попросил Кана вырезать реплику молодого детектива, а взамен официально объявил, что любимая собачка Ямады ушла по радуге к своей хозяйке и тоже пострадала от рук маньяка. Джин должен сообщить о смерти Попы, чтобы новость дошла до Сона и семьи Ямады. Поскольку Попа не может упокоиться рядом со своей хозяйкой, Джин пообещал подняться на гору и развеять прах собачки, ведь кладбища для животных в Мунджэ нет, а спокойно лежать костям в земле не позволят местные банды, для которых любая незнакомая яма или бугор — закопанный снаряд, ловушка или спрятанный товар. Жизни не дадут трупу постоянными проверками содержимого могилы, поэтому Джин крикнул Чимину, чтобы он созвонился с крематорием и поставил Попу в очередь.       Чимин вытер пальцами слёзы Юнги, взял с него слово, что они откровенно поговорят позже, и поцеловал его в щёку. Он бы отдал ему больше душевного тепла и любви, но журналисты ждали команды «фас», чтобы накинуться с расспросами на маньяка и Джина, а пока довольствовались случайными кадрами, в которые попали Юнги и Чимин. Их вместе увидят родители Юнги, и он надеется, что они наконец-то смогут принять Чимина или же не помешают им быть вместе.       — Джин! — крикнул племяннику господин Ким, и продолжил, когда он оглянулся. — А ведь ты мог быть моим сыном! Жаль, что твоя мать выбрала моего брата.       — Лучше знать, что твой отец неделями парит в нирване, чем видеть его в криминальных сводках, — небрежно ответил Джин и повернулся к Намджуну, бормоча, что вид у него не для камер, особенно нервирует торчащий секатор.       Чимин пошëл к шефу, сторонясь маньяка, а последние метры вовсе пробежал, затем услышал за спиной крики людей. Когда он оглянулся, толпа журналистов и Юнги побежали к Сухёну, который застыл статуей и выронил меч из рук. Чимина толкнули Тэхён и Чонгук, выкрикивая матерные слова, следом побежал Чанук, за ним — полицейский из Сеула. Последним к толпе помчался Кан с камерой. Тэхён и Чонгук отталкивали шумных журналистов, просили расступиться и дать возможность Юнги осмотреть господина Кима. Сухён потерял самообладание, закричал не своим голосом, и Чонгук строго приказал ему отойти, ждать приказа короля и не трогать меч. В сопровождении широкого тела Хвана Юнги удалось приблизиться к лежащему на земле мэру. Присев рядом и стараясь не вступить в кровь, он мысленно себе повторял, что надо воспринимать человека, как гражданина Кореи, забыть о его поступке и оказать первую помощь. Подсознательно он пожелал ему смерти. Желание, как зараза, распространилось не столько в голове, сколько в душе и сердце. Оно парализовало мозг, а руки машинально расстегнули чёрную кожаную куртку, пробираясь к шее, чтобы найти пульс.       Тэхён вызвал скорую, а Чанук без стеснения попросил Юнги дать маньяку сдохнуть, ведь он сам бросился на меч, когда Сухён им неистово размахивал, защищая красную «Киа» от нашествия французов.       — Машина скоро будет, — сообщил Тэхён, и Юнги в его беспокойном взгляде прочёл, что скорая приедет далеко не скоро, потому что все машины заняты людьми, получившими солнечные удары.       В жаркую погоду население массово теряет сознание, больные сердца не выдерживают нагрузки в безветренную погоду, а артериальное давление сбивает с ног даже тех, кто никогда на него не жаловался. В больницах до сих пор лежат тяжело раненые члены преступных группировок, поэтому палаты переполнены, медицинский персонал теснит кровати, как получается, чтобы вместились все больные. Часть пациентов «скорые» увозли в соседние города, но машин в маленьком городе слишком мало, чтобы успеть помочь всем нуждающимся. Да и стоит ли спасение маньяка жизни простого гражданина?       — Вызови дурку для Сухёна, — попросил Юнги слыша среди гула журналистов и щелчков фотоаппаратов тихий вой.       Безобидный сумасшедший не успел понять, когда противник из его воображения принял реальную оболочку. Мэр города налетел на Экскалибур, рукоять упёрлась в его живот, и Сухён пытался отогнать от себя вид крови и забыть, как убил человека. У него начиналась паника, Чонгук его успокаивал, говорил, что храбрый паж не виноват в смерти мужчины, но тот, кто не способен убить, переживает за любую смерть.       Юнги посмотрел на лежащего на боку господина Кима, лужу крови и отошёл немного в сторону, чтобы не нарушать целостность места происшествия. Приложив пальцы к шее маньяка, он не ощутил пульс, и на душе стало легко, прохладно и мягко. Нервы расслабились впервые за семь лет, жизнь вновь начала свой привычный ход и от ушедшего из души напряжения захотелось расплакаться, встречая не обременённые тяжёлыми воспоминаниями дни. Выжившая жертва едва вслух не поблагодарила убийцу за оказанную честь. Юнги, как и родственникам жертв, тяжело жилось, зная, что псих год полечится в больнице и выйдет на свободу. Его бы всё равно убил Чанук, но господину Хвану пришлось бы дальше сидеть в тюрьме за убийство. Суд не примет во внимание, что убит серийный маньяк, поэтому, учитывая предыдущие преступления, Чанук вышел бы на свободу через пятнадцать лет.       — Не ходи туда, — посоветовал Намджун, замечая за спиной Джина потасовку в толпе.       Примчались полицейские и оттолкнули журналистов, Чанук, довольно потирая ладони, широко улыбнулся и посмотрел на красное от заката солнце, впервые за двадцать лет радуясь прошедшему дню. Чонгук и Тэхён растормошили Сухёна, умоляя успокоиться и смотреть в глаза, а Чимин присел возле своего парня и отвлëк его терминами из судебной медицины. Он указывал на труп, что-то спрашивал, уточнял и предполагал, при этом изредка прикладывая ладонь к своему животу. От вида куска стали в теле мэра, ложно заболел шрам. Воспоминания дали о себе знать в самый неподходящий момент, и Чимину показалось, что он знает о последних ощущениях маньяка перед смертью, но изо всех сил парень заставлял себя общаться с Юнги. Им обоим работа идёт на пользу, отвлекая от имени убийцы и превращая тело в рядовой труп, а криминалисты окончательно задурили головы сладкой парочке, требуя привести начальника полиции. Без его благословения они не могут приняться за работу, а вечером домой хочется, поэтому работяги стремятся быстрее завершить смену. Чонгук и Тэхён крикнули, что маньяк принадлежит полиции Сеула, а полицейский из Сеула заорал им в ответ, что он забрал бы живого мэра, а мёртвый господин Ким — забота Мунджэ.       — Прими мои соболезнования, — пробормотал Намджун, осматривая суету в парке, украшенную красным светом заката.       — Давай я быстро раздам указания, скажу, что отлучусь по делу, а ты отвезёшь меня к себе? — Джин посмотрел на него самым честным взглядом, умоляя прикрыть полицейскую лень. — Я хочу посидеть в тишине. Ко мне домой будут ломиться, а к тебе без пропуска даже комары не залетают. Обещаю утром обязательно взяться за работу.       «Утром?» — Намджун выпрямился, как бамбук в чаще. Джин намекает, что пробудет в гостях до утра? Или очередная ловушка? И вновь сок возбуждения вскипел, Намджун согласился, считая, что лучше рискнуть и разочароваться, чем не рискнуть и упустить подарок судьбы. Да и год назад он обещал Джину смертный грех, если полицейский переступит порог его дома, а обещания надо сдерживать. Джун кивнул, и Джин моментально побежал к Чонгуку, с самого младшего сотрудника начиная отдавать приказы. Детектив Чон, доказывая свою правоту сеульскому коллеге, готовится к драке, даже кепку скинул на асфальт и принялся стягивать обувь для удобства поединка. Тэхён пляшет вокруг него, одновременно желая победы и требуя прекратить ругаться.       Джин не сомневается, что подготовка полицейских в Сеуле проходит тщательно и исключительно на высший балл. Однако Чонгука закалил преступный Мунджэ, который всегда учит, что драться надо не по правилам и законам, а до победы. Не важно, кто противник: будь то столичный коп или близкий родственник — победу надо одержать любой ценой.