Бастард

Увидев отворяющуюся дверь Маргери, поспешила сбежать по ступеням навстречу своей долгожданной гостьи. — Леди Санса, как я рада, что вы пришли. Добро пожаловать, — про себя Золотая роза к огромному неудовольствию отметила, что девчонка Старков и впрямь была также хороша как о ней и говорили. Длинные огненно-рыжие волосы, тонкие аккуратные черты лица, лебединая шея. Северянка легко смогла бы составить ей конкуренцию получив подобающее воспитание на Юге, среди сплетен и интриг, но, к счастью, она росла в тепличной атмосфере Севера, где первостепенной задачей было выжить, а не строить козни. Санса покорно опустила на колени, ведь всем во дворце уже давно было известно кто станет новой королевой. — Ваше величество оказывает мне огромную честь. — Полно вам, я ещё не королева. Пожалуйста, вставайте. И зовите меня просто Маргери. Лорас, помоги леди Сансе подняться. Могу ли я звать вас Сансой? — Маргери надела на себя одну из своих самый обворожительных улыбок, — я была бы так рада обзавестись верной подругой в этом месте. — Как вам будет угодно, — брат помог леди Сансе подняться, и Золотая роза наградила его лёгким, как морской бриз поцелуем. Маргери поспешила взять северянку за руку. После первого же прикосновения, девушке сразу захотелось отстраниться. Рука юной леди была настолько холодна, что Маргери показалось будто бы у неё на ладонях горсть снега. Неужели все северяне так холодны? Но она не была бы Маргери Тирелл, если бы не смогла быстро взять себя в руки. — Пойдёмте. Бабушка ждёт нас, а она не самая терпеливая из дам. Наконец пройдя в зал, леди Маргери начала представлять Сансе всех присутствующих. Три кузины Тиреллов, Мегга, Элла и Элинор, были примерно одного возраста с северянкой. Пышнотелая леди Янна, сестра лорда Тирелла, состояла в браке с одним из Фоссовеев зелёного яблока, тонкая, с блестящими глазами леди Леонетта, тоже из Фоссовеев, была женой сира Гарлана. Септа Несторика, рябая и дурная собой, искупала недостаток красоты весёлым нравом, бледная леди Грейсфорд ожидала ребёнка, маленькая леди Бульвер сама была ребёнком не старше восьми лет. «Мерри» следовало называть озорную пухленькую Мередит Крейн, но отнюдь не леди Мерривезер, смуглую и черноглазую мирийскую красавицу. В самом конце Золотая роза подвела девушку к белоголовой Королеве шипов, вальяжно восседающей во главе стола. — Имею честь представить вам мою бабушку леди Оленну, вдову лорда Лютора Тирелла, память о котором всегда живёт в наших сердцах. — Поцелуй меня, дитя, — леди Оленна мягко заключила руки Сансы в свои скрученные от возраста и покрытые коричневыми старческими пятнами, — ты очень добра, раз согласилась поужинать со мной и моим курятником. — Это вы проявили доброту, пригласив меня, миледи. — Я знавала твоего деда, лорда Рикарда, хотя и не слишком близко. — Он умер ещё до моего рождения. — Я знаю, дитя. Говорят, и твой дед Талли тоже при смерти. Лорд Хостер — тебе ведь сказали об этом? Что ж, он уже старик, хотя и не так стар, как я. Но в конце концов ночь настаёт для всех нас, а для некоторых слишком скоро. Ты почувствовала это сильнее многих других, бедное дитя. На твою долю пришлось много горя. Мы все скорбим о твоих утратах. — А меня глубоко опечалила весть о смерти лорда Ренли. Он был настоящим рыцарем. — Я признательна вам за сочувствие, — сказала с печальной улыбкой Маргери, но в мыслях её лицо уже давно исказилось саркастической гримасой. Среди всех жителей Простора Золотая роза была одной из немногих кто не так уж и сильно скорбел по столь рано ушедшему королю. Хотя будь он жив, то ей не пришлось бы вновь выходить замуж и искать расположение очередного избалованного мужчины. — О да, рыцарь, и большой чистюля. Мылся без конца, умел одеваться и улыбаться и почему-то думал, что все это делает его королём. У Баратеонов вечно странные мысли в голове — это, верно, от таргариеновской крови. — Ренли был отважен и добр, бабушка, — сказала Маргери. — Отец любил его и Лорас тоже, — брат испытывал к сиру Ренли высокие чувства, как и подобает истинному рыцарю королевской гвардии. Особенно когда августейший рассыпался в комплиментах, естественно не только в них, и хвалил его за чрезвычайные заслуги перед короной при этом беря, как портовую девку. Как-то девушке не повезло, и она застала эту лестную картину, если память не изменяла ей, то произошло это где-то через три дня после их свадьбы. — Лорас юн. Он хорошо вышибает людей из седла, но это ещё не делает его умным. Что до твоего отца, то жаль, что я не крестьянка и у меня нет большой поварёшки — авось я вбила бы немного разума ему в дурную голову. — Бабушка, выбирайте слова, — взмолилась Маргери. — Что Санса о нас подумает? — Подумает, что мы не лишены рассудка — по крайней мере одна из нас. Я говорила им, что это измена, — продолжала старушка, обращаясь к Сансе, — ведь у Роберта двое сыновей, и у Ренли есть старший брат — как он может претендовать на этот ужасный Железный Трон? А сын мне — ш-ш, разве вы не хотите, чтобы ваша душечка стала королевой? Вы, Старки, когда-то были королями, и Аррены тоже, и Ланнистеры, и даже Баратеоны, по женской линии, но Тиреллы выше стюардов не поднимались, пока Эйгон Завоеватель не испёк законного короля Простора на Огненном Поле. Даже наши права на Хайгарден, надо признаться, не бесспорны, как всегда, заявляли эти лопоухие страшилы, Флоренты. Какая разница, спросишь ты, — и верно ведь, никакой, но попробуй донести это для таких олухов, как мой сын. Сама мысль о том, что его внук может когда-нибудь усесться на Железный Трон, заставляет его пыжиться, словно… как бишь её? Маргери, ты у нас умница — скажи своей выжившей из ума бабке, как называется та рыба с Летних островов, которая раздувается вдесятеро против своей величины, если её тронуть. — Дутая рыба, бабушка, — Маргери едва сдерживала смех, её отец в своих стремлениях прибрать к рукам трон мог потягаться даже с Ланнистерами. — Ну ещё бы. У этих островитян нет никакого воображения. Моему сыну следовало бы взять на свои знамёна эту дутую рыбу. Увенчал бы её короной, как Баратеоны своего оленя, — возможно, это осчастливило бы его и нам не пришлось бы влезать в эту грязную кровавую дрязгу. Как думаешь дитя, тогда бы олух Хайгарденский остался бы доволен? Санса открыла рот и вновь закрыла, тем самым походя на ту самую дутую рыбу. Маргери видела, что ещё чуть-чуть и голова у бедняжки задымится, а как иначе? На такую тираду сложно ответить что-то даже отдалённо не похожее на измену. — Тиреллы ведут свой род от Гарта Зелёной Руки, — она напоминала затравленного щенка. Даже Золотая роза на секунду ощутила жалость к этому бедному волчонку с Севера, но это чувство быстро улетучилось, как и все остальные. — Так же, как Флоренты, Рованы, Окхарты и половина других южных домов. Гарт бросал своё семя в плодородную почву. Думаю, у него не только руки были зелёные. — Санса, — наконец-то соизволила вмешаться леди Алерия, — вы, должно быть, голодны. Не хотите ли отведать лимонных пирожных? — Лимонные пирожные — мои любимые, — призналась Санса. — Нам так и сказали. — Леди Оленна, видимо, не собиралась позволять заткнуть себе рот. — Этот скользкий Варис, кажется, считает, что мы должны быть благодарны ему за новости, которые он доставляет. Всю жизнь гадаю, зачем существуют евнухи. Если взять мужчину и отрезать единственное что может быть в нем полезно, что тогда выйдет? Алерия, прикажи подавать еду — голодом нас уморить решила? Садись же рядом со мной, Санса. Со мной куда веселее, чем со всеми ними. Надеюсь, дураки тебе по душе? Санса расправила юбки и села. — Дураки, миледи? Вы имеете в виду шутов? — Ну да — а ты думала, о ком я? О моем сыне? Нет, не красней — от этого ты со своими волосами становишься в цвет помидора. Все мужчины, по правде говоря дураки, но шуты забавнее тех, что носят короны. Маргери, дитя моё, позови Маслобоя — посмотрим, не заставит ли он леди Сансу хоть немного улыбнуться, а то она слишком уж напоминает сморщенный и жутко кислый лимон, у меня от её вида аж зубы сводит. А вы все садитесь — или я каждый шаг должна вам подсказывать? Санса может подумать, что мою внучку окружают одни безмозглые овцы. Маслобой явился незадолго до того, как начали подавать еду, весь в жёлтых и зелёных перьях, с пышным гребнем на голове. Невероятно толстый, с трёх Лунатиков величиной, он вкатился в зал колесом, прыгнул на стол и поклонился Сансе. Но стоило слугам внести в склеп первое блюдо коим был густой и невероятно сладкий суп с тыквой, Маслобой соскочил со стола и начал жонглировать, а леди Оленна, поставив локти на стол, придвинулась к Сансе. — Ты ведь знаешь моего сына? Лорда Дутую Рыбу из Хайгардена? — Он великий лорд, — учтиво ответила Санса. Девушка показалась Маргери излишне манерной, от таких людей веяло скукой на сотню футов. — Великий олух. И отец его, покойный лорд Лютор, тоже был олухом. О, я любила его, не пойми меня неправильно. Он был забавным, да и в постели неплох, но все равно дурак набитый. Умудрился упасть с утёса вместе с конём во время соколиной охоты. Говорят, глядел лишь на небо и не видел, куда конь скачет. А теперь мой абсолютно такой же олух-сын делает ровно то же, только вместо коня под ним куда более опасный лев. Взобраться на него может и легко, а вот ты попробуй с него слезть, повезёт если вообще живым уйдёшь. Я его предупреждала, а он только делай что ухмыляется. Запомни, дорогая, если у тебя будет сын, бей его почаще, чтобы научился мать слушаться. У меня он единственный мальчик, и я его почти совсем не била, как видно зря. Он того и гляди слушает Маслобоя больше, чем меня. Я говорю ему, что лев — это не ручной котёнок, а он мне все «ш-ш» да «ш-ш». Так и треснула бы его. Да и слишком уж много шиканья в этом государстве, если хотите знать. Все эти короли поступили бы гораздо умнее, если бы отложили свои мечи и прислушались к своим матерям. Маслобой в это время жонглировал апельсинами при этом балансируя на одной ноге. Внимание почти всех леди было приковано только к нему. — Я хочу, чтобы ты сказала мне правду об этом короле-мальчишке, — внезапно молвила леди Оленна. — О Джоффри. — Я… Я… — Почему-то Маргери показалось, что если бабушка не сбавит напор, то им придётся звать мейстера для леди Сансы, которая того и гляди упадёт в обморок. — Ты, ты. Кому же лучше знать? Держится он, в общем-то, по-королевски, хоть в этом надо отдать ему должное. Немножко самовлюблён, но это в нем ланнистерская кровь играет. Однако до нас дошли кое-какие тревожные слухи. Он в самом деле дурно с тобой обращался? Санса затравленно огляделась. Маслобой засунул в рот целый апельсин, разжевал его, проглотил, хлопнул себя по щеке, и у него из носа вылетели семечки. Женщины смеялись, слуги сновали туда-сюда, и стук ложек отзывался эхом в Девичьем Склепе. Никто как будто не обращал внимания на их разговор, но было видно, что девушка боялась. Терпение леди Оленны лопнуло, словно доспехи на рыцаре-неумехе. — Что ты все время смотришь на Маслобоя? Я задала тебе вопрос и жду ответа на него. Или Ланнистеры тебя языка лишили? — Джофф… король Джоффри… его величество очень хорош собой и… храбр как лев. — Ну да, каждый Ланнистер — лев, а когда Тирелл пускает ветры, пахнет розами. Но умён ли он? Доброе ли у него сердце, щедрая ли рука? Насколько он рыцарь? Будет ли он любить Маргери, лелеять её и беречь её честь, как свою? — Да, конечно. Он очень… очень мил. — Да-а. Знаешь, дитя моё, кое-кто говорит, будто ты такая же дурочка, как наш Маслобой, и я начинаю этому верить. Мил! Я хочу надеяться, что внушила моей Маргери, чего стоит эта милота. И полгроша не стоит. Вопрос в том, кто такой этот король Джоффри. — Старая леди дёрнула за рукав шедшего мимо слугу. — Я не люблю тыкву. Унеси этот суп и принеси мне сыру. — Сыр подадут после сладкого, миледи, — слуга уважительно улыбнулся. — Его подадут тогда, когда я захочу, а я хочу немедля, — женщина вновь вернула всё своё внимание Санса, — Может, ты боишься, дитя? Не стоит, ведь тут одни женщины. Скажи мне правду, тебе ничего за это не будет. — Мой отец всегда говорил правду. — Санса заговорила очень тихо. Даже Золотой розе сидевший совсем рядом пришлось напрячь слух, дабы услышать её. Глаза северянки покрывала пелена слёз. Бедняжка могла разрыдаться в любой момент. Вот только этого Маргери не хватало, успокаивать обезумевшую от горя леди. Тут и не мудрено, что сама беседа стала порядком утомлять её. Неужели так сложно ответить на поставленный вопрос без лишней драмы? — Да, лорд Старк имел подобную репутацию, но что она стоит, когда его объявили изменником и сняли голову. — Глаза Королевы шипов опасно пронизывали дрожащую Сансу, острые и беспощадные, как острия мечей. Казалось, женщина хочет порезать северянку и самой взглянуть на девичьи мысли. — Джоффри. Это сделал Джоффри. Он обещал мне быть милосердным, а сам отрубил голову моему отцу. Он сказал, что это и есть милосердие, и повёл меня на стену, чтобы заставить взглянуть на неё. Взглянуть пику, что также была свободна для головы моего брата. Он хотел, чтобы я плакала, но… — Санса осеклась и тут же прикрыла рот рукой. Золотая роза встрепенулась, наконец-то услышав что-то стоящее. — Продолжайте. — Маргери хотела услышать гораздо больше, чем эта мелка кость, брошенная на целую стаю волков. — Не могу. Я не хотела… мой отец был изменником, и брат мой изменник, и во мне течёт их чёрная кровь. Прошу, не принуждайте меня говорить. — Успокойся, дитя моё, — властно молвила Королева Шипов. — Она в ужасе, бабушка, — взгляните на неё. — Хотя и сама дева была несколько озадачена. Бывший супруг любил быть с мужчинами, будущий предпочитал их потрошить. Знала бы Маргери, чем всё это обернётся, приказала бы приставить к Ренли побольше стражи. — Эй, дурак! — крикнула старушка. — Спой-ка нам песню, да подлиннее. «Медведь и прекрасная дева» подойдёт в самый раз. — Как прикажете, миледи. — Маслобой низко поклонился, громогласно рыгнул, выпятил живот и заревел: — Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с мохнатою шкурой! Леди Оленна нагнулась ещё ближе к Сансе. — Я, ещё будучи моложе тебя, знала, что в Красном Замке стены имеют уши. Прекрасно — пусть они слушают песню, а мы тем временем посплетничаем. — Но Варис… он всегда все знает… — Громче пой! — крикнула Королева Шипов Маслобою. — Ты же знаешь, как я туга на ухо. Нечего шептать, я не за это тебе плачу. Пой громче! — Медведь, медведь! — грянул Маслобой, и его громовой бас эхом отразился от стропил. — Однажды на ярмарку двинулся люд, подался весь люд и медведя зовут! — В наших хайгарденских цветниках водятся пауки, — улыбнулась старушка. — Пока они никому не мешают, мы позволяем им ткать свою паутину, но, когда они попадаются на дороге, их раздавливают ногой. — Она мягко похлопала Сансу по руке. — Ну, дитя, теперь правду. Что он за человек, этот Джоффри, Баратеон по имени, но Ланнистер с виду? — Прохожим, проезжим — всем любо глядеть, как пляшут три парня, козел и медведь! — Он чудовище, — прошептала Санса. — Он оболгал сына мясника и заставил отца убить мою волчицу. Когда я вызывала его недовольство, он приказывал своим гвардейцам бить меня. Он зол и жесток, миледи. И королева такая же. Леди Оленна и Маргери переглянулись. В сердце Золотой розы зародилась надежда: кажется, хотя бы бабушка смогла распознать истинную цену этой короны. И она явно не стоила того, чтобы платить за неё кровью родной внучки, но с лордом Тиреллом всё обстояло куда сложнее. Он на за что не отступится, особенно в такой близости от трона. — Вот как, –задумчиво сказала старушка. — Жаль. — Пожалуйста, — выпалила она, — не отменяйте свадьбу… — Можешь быть спокойна. Лорд Дутая Рыба вбил себе в голову, что Маргери будет королевой, а слово Тирелла стоит дороже, чем все золото Утёса Кастерли. Так по крайней мере было в моё время. Но все равно спасибо тебе за правду, дитя. — Вертелись, крутились, плясали, скакали и дорогу на ярмарку так скоротали! — ревел, притопывая ногами, Маслобой. Золотая роза погрузилась в себя при этом не забывая учтиво улыбаться леди Старк. Покидая родные стены Хайгардена она далеко не так представляла себе будущее правление. За Железным троном всегда тянулись смерти, но с этим будущая королева была готова смириться. В конце концов, война никогда не выигрывается без жертв, но то речь шла про необходимость. Тут же говорится об убийствах ради развлечения, а уж это дева терпеть была не готова. История много раз показывала, как такие короли обходились со своими супругами. Возможно, до свадьбы Джоффри и будет вести себя по-рыцарски, но после её не спасёт даже Лорас. Оставшаяся часть обеда прошла в тишине, нарушаемой лишь песнями и фокусами Маслобоя. — Санса, разрешить мне самой передать вас в заботливые руки моего дорогого брата Лораса, дабы он смог обеспечить вам безопасное возвращение в покои, — на это Санса скромно улыбнулась, покрываясь обворожительным румянцем. Она поднялась и ухватившись за поставленный Маргери локоть медленно двинулась к выходу из Склепа. — Вы очень добры, леди Маргери. — Нет, нет. Просто Маргери, мы же с вами договаривались, — Золотая роза рассмеялась, заставляя северянку ещё больше покраснеть. — Благодарю вас, Маргери. В Красном замке у меня нет друзей, но я очень надеюсь, что мы с вами поладим. — Я буду только счастлива дружить с такой очаровательной леди, как вы, — девушка обезоруживающе улыбнулась и позвала брата, что стоял в конце коридора и по всей видимости дожидался Сансу, — Лорас, надеюсь ты хорошо позаботишься о моей дражайшей подруге. Лорас в ответ лишь улыбнулся, и в это мгновение они стали похожи, словно близнецы. Прекрасные, чарующие части одного целого. — Конечно, дорогая сестрица. Тебе не о чём волноваться, — и обменявшись любезностями, они с Сансой удалились. Маргери же поспешила вернуться к бабушке, дабы обсудить полученную весть. Но к удивлению девушки, Королева шипов сама шла ей навстречу. — Бабушка, куда вы направляетесь? — Хочу прогуляться моя дорогая, посмотреть кто прячется в здешних кустах, — она подняла руку на корню пресекая попытку Золотой розы последовать за ней, — в одиночестве. Тебе же следует подготовиться. Мне только что сообщили, завтра наш милейший король хотел бы лично показать тебе Красный замок. От лица Маргери отхлынула вся кровь. Ей хотелось несколько отложить знакомство с этим чудовищем. Но лицо леди Оленны оставалось всё таким же непроницаемым. — Наш олух завтра утром встречается с Ланнистером старшим, и они наверняка не одно лишь вино хотят отведать. Речь пойдёт о вашей свадьбе. Потому он самовольно решил, что будет хорошо если в это время ты поближе узнаешь своего будущего супруга, и этот болван не нашёл ничего лучше, как поделиться этой поистине блестящей идеей с королём. — Тогда мне стоит отправиться в покои и подобрать подходящий наряд для этого знаменательного события. — Ступай, дитя моё, — женщина кивнула и двинулась к дверям. Следующее утро настигло Маргери словно огромная волна в бушующем море. Казалось, она только прикрыла глаза, как яркие солнечные лучи снова бьют в её веки заставляя прекрасные карие очи вновь лицезреть удушающие стены Красного замка. Она откидывает лёгкое одеяло, давая прохладному воздуху шанс обласкать разгорячённое после сна тело. Грациозной походкой направляется к двери и стучит в неё, веля ждущим там служанкам нести воду и ароматные масла. Сама же дева направляется в сторону купальни, размышляя о том, какое платье всё же стоит надеть в этот великий день. Сам король изъявил желание её видеть. И пусть это всего лишь избалованный мальчишка, удерживающий свою кровавую корону благодаря армии деда, ей стоит выглядеть соответствующе случаю. Она Золотая роза Хайгардена и всегда должна выглядеть неотразимо. Это «должна» слишком глубоко засело под скальпом, порой вызывая нестерпимый зуд, который можно было облегчить лишь вырвав вместе с плотью. Маргери лежала в белоснежной ванне, пока служанки старательно мыли её тело, попутно втирая в него ароматные масла с запахом Хайгарденсих роз. Этот запах пристал к ней с самого раннего детства и уже порядком наскучил, но она Тирелл и других вариантов попросту нет. Вскоре она покинет эту тёплую расслабляющую воду, именно тёплую, Маргери терпеть не могла слишком горячую или холодную, посему наличие собственных служанок, привезённых из Простора и знающих всё капризы своей леди значительно облегчало жизнь. Золотая роза отправится к зеркалу, дабы надеть одно из своих шёлковых зелёных платьев с кокетливым вырезом на груди, что ненароком подчеркнёт прекрасный бюст девушки, и вышитыми золотой ниткой розами на талии. Они светло-жёлтым венком оплетут точёный стан и заструятся вниз по юбке. На ногах же у неё будут шёлковые туфли, цвета плавленого золота. Из зеркала на неё взглянет будущая королева Вестероса, с печалью в карих очах, что вскоре вновь сокроется под сотней масок Маргери Тирелл. Золотая роза, изнывая в попытках развеять минуты томительного ожидания короля, медленно прогуливалась по извилистым дорожкам сада. За время своего пребывания в стенах Красного замка девушка смогла сделать для себя очередной неутешительный вывод: это место не шло ни в какое сравнение с Хайгарденом, где даже трава была зеленее, а цветы истончали изысканный аромат постепенно смешивающийся и превращающийся в сладкую симфонии запахов, что отличалась в разных концах замка. Именно поэтому леди так нравилось выходить на прогулки с братом и бродить в совершенно неожиданных местах, ведь каждый раз им открывалась новая мелодия природы. Как же далеки были мысли Маргери от очередного рассматриваемого ею куста с ярко-розовыми бутонами, но спустя всего мгновение мелкие волоски на её теле встали дыбом, и девушка напряглась, будто бы нутром почувствовав изменившуюся на поляне атмосферу. Она плавно повернулась, склонившись в изящном реверансе перед появившимся на каменной дорожке королём. Он был молод, гораздо младше Ренли, золотые волосы и зелёные глаза, как и у всех Ланнистеров, хотя это показалось девушке довольно-таки необычным. Светловолосый Баратеон, возможно, слова, сказанные в письме лорда Станниса, не были так уж ложны. На Джоффри был чёрный бархат с алыми прорезями, сверкающий парчовый плащ с высоким воротником, голову его венчала золотая корона, усыпанная рубинами и черными алмазами. Внешность юноши не слишком уж привлекала девушку. Выросшая с Уилласом, Гарланом и Лорасам Маргери не понаслышке много знала о мужской красоте и галантности. Королю придётся постараться, дабы удивить леди, ведь первое впечатление от него уже было омрачено словами Сансы. — Ваше Величество, вы осветили мой день, подобно яркому летнему солнцу. Я рада быть удостоена такой чести, как скорая свадьба с вами. — Это событие радует и меня. Слухи определённо преуменьшали вашу красоту, леди Маргери, — его белозубая улыбка напомнила Золотой розе звериный оскал. — Благодарю вас. Светлейший, прошу вас, покажите мне самые захватывающие места в этом великолепном замке, — она со скромной улыбкой ухватилась за предложенный королём локоть и пошла с ним вровень. Он был выше её, как минимум на полторы головы. — Вы уже успели осмотреть наши сады? Уверен, даже в Хайгардене нет таких бесподобных цветов, но даже они не идут ни в какое сравнение с вами, — они повернули в сторону замка. — Вы мне льстите, Ваше Величество. Но насчёт садов вы абсолютно правы. Здесь они просто изумительны. — Можете называть меня Джоффри, ведь в скором времени вы станете моей королевой. — Я жду не дождусь этого дивного момента, когда смогу назваться вашей женой, — всё время что они шли Маргери то и дело замечала, как юный король бросает сальные взгляды на вырез её платья. — А правда ли, что в замке хранятся настоящие драконьи черепа? — Да, но думаю, что вам, Маргери, не стоит на них смотреть. Они столь ужасающе, что могут напугать даже взрослых мужей, а вы лишь хрупкая леди. К тому же мой ныне покойный отец — король Роберт, после победы над этими гнусными кровосмесителями-Таргариенами, велел убрать их в самые тёмные подвалы Красного замка. Он мужественно одолел их, также как я победил предателя-Станниса, отважившегося напасть на столицу. Видели бы вы как храбро я сражался до прибытия вашей армии. Могу вас заверить, ещё пара часов и я бы в одиночку разбил их, — «Мне предстоит разделить жизнь и постель с таким чудовищем, как ты, едва ли меня напугают черепа давно уж мёртвых драконов» думалось Маргери. А услышав про недавнее сражение, что сейчас у всех на слуху ей хотелось смеяться от абсурдности таких заявлений. «Ещё пара часов и ваша голова была бы на пике, о Светлейший» — так и хотелось заявить деве. Да к тому же, всем во дворце было давно известно о том, что король Роберт сам изволил сражаться во главе армии, в отличие от собственного сына, прятавшегося весь бой в замке с женщинами, пока его дядя-карлик сражался в окружении воинов на Черноводной. — Раз такой отважный воин как вы, Джоффри, говорит об этом, то конечно же я прислушаюсь. Утреннее солнце уже давно сменилось полуденным, а прогулка всё никак не кончалась. Мышцы на лице девушки настолько затекли, что улыбка больше походила на судорогу, но венценосный спутник не замечал этого, продолжая нахваливать себя и свои ратные подвиги. Маргери оставалось лишь мимолётом вставлять удивлённые ахи и охи, показывающие высшую степень её восхищения. А между тем Золотая роза уже всерьёз начинала молиться Семерым, дабы они избавили её от этой муки. И о чудо. Они впервые внемли к мольбам юной девы. Навстречу к ним спешил порядком запыхавшийся слуга, по его лицу и шее градом стекал пот, который тот то и дело старательно вытирал, но это не сильно спасало ситуацию. Мелкие глаза на одутловатом лице испуганно бегали от короля к его спутнице и обратно. — Ваше Величество, прошу прощения, что прерываю вашу прогулку, но лорд Десница просит вас, — юноша согнулся в поклоне, стараясь смилостивить государя. Но от зоркого глаза Маргери не ускользнула мимолётная вспышка ярость, промелькнувшая на лице Джоффри. Она погасла также быстро, как и появилась. В глубине души такие перемены пугали её, возможно сейчас он и скрывает своё истинное лицо, но что же будет дальше. Неужели одно неудачное слово или неподходящий момент и король станет срывать весь свой гнев на ней. Возможно, ей стоит вновь поговорить с отцом, хотя вряд ли это даст хоть какой-то результат, лорд Тирелл уже все решил в угоду своим амбициям. — Моя леди, прошу меня простить, вынужден покинуть вас. Уверен, что у лорда Тайвина вопрос государственной важности, иначе он не стал бы меня беспокоить в этот важный для нас с вами час, — Джоффри галантно поклонился и поцеловав хрупкую руку Золотой розы последовал вслед за посыльным. Стоило королю уйти на достаточное расстояния, как Маргери почувствовала резко навалившуюся усталость и нестерпимое жжение в щеках. Прогулка выпила из неё все соки. Лицо болело от постоянной улыбки, ноги сводило от долгой ходьбы по замку и постоянных подъёмах по крутым лестницам, а уши и того хуже готовы были свернуться в трубочку от выслушивания одних лишь хвалебным од в сторону воинских заслуг короля Джоффри. Будущей правительнице Вестероса всегда казалось, что нельзя столь долго говорить лишь об одном человеке, даже о самой себе она была не в состоянии столь долго молвить. Но венценосный Баратеон доказал ей, что большая концентрация высокомерия и гордыни в одном теле способна творить чудеса. Тело девушки окутала живительная нега. Она расположилась в мягком кресле, стоящем не так далеко от камина, где мягко потрескивали бревна, опаляемые огнём. Служанки массировали уставшие после длительной прогулки ноги. В воздухе витал сладкий аромат розы и лаванды, разбавленный сочностью апельсина. Всё тело нещадно ныло, голова дико гудела, отказываясь переваривать события сегодняшнего дня. Но одно Маргери смогла понять наверняка: ей стоило научиться разделять увлечения своего будущего супруга, пока она не стала такой же жертвой его капризов, как бедняжка Санса. Также она подметила некую странность, зачем лорду Тайвину, который, итак, сам прекрасно справляется с управлением королевством столь неожиданно понадобился король Джоффри, раз его так бесцеремонно оторвали от невесты. Маргери испустила раздосадованный вздох, так и не сумев разгадать причину столь странного поведения десницы, и прикрыла глаза наслаждаясь мимолётной иллюзией покоя. Чутье подсказывало, что вскоре вновь начнётся очередной виток её запутанной истории.