Вслед за Солнцем

       1135 год от основания Рима (382 год н.э.). Март. В дремучих лесах Фракии, покрытых непроходимым покровом папоротника, кипрея и паутинистого кустарника, возле костра сидел странник. Высокий рост, светлые волосы и голубые глаза изобличали в нем готскую кровь. Он был молод, крепок и силен, под стать римскому воину, но потрепанная ряса и деревянный крест говорили о том, что он отрекся от насилия в своей жизни и принадлежит к духовному сану. Принятие христианской веры изменило его жизнь, отразилось во всей его манере, даже в имени. Бывший Вульфан, теперь его называли Кристианом, из-за его крещения. Отринув имя, данное ему родителями, он стал заново рожденным и покинул отчий дом, отправившись в долгий и трудный путь. Цель его была почти безумной и недостижимой, но он упрямо шел к ней, не желая сдаваться и не послушав уговоров тех, кто остался на родине.        Поправляя веткой прогорающие поленья, он почувствовал какое-то неясное дуновение и насторожился. Выпрямившись и прислушавшись, Кристиан повел носом в сторону едва различимого шороха в кустах. Полено в костре затрещало, и вылетевшая искра заставила его снова отвлечься. Однако шум усилился, и лицо его вновь обернулось к темноте. - Кто здесь? – он поднялся с бревна и вытянул шею. Раздвигая ветви, легкой поступью, перешагивая неразличимые в темноте высокие травы, перед его взором предстал смуглокожий юноша, каких Кристиан не видел уже лет пять, с тех пор, как удалился из Дакии, куда свозили каппадокийских или, порой, сирийских пленников соплеменники-готы. - Кто ты? – не нося оружия, молодой человек обычно не боялся никого, передав себя давно в руки судьбы, но механическое движение в сторону пояса ещё осталось. При виде незнакомца в первую очередь в руки просился меч. - Разрешишь переночевать у твоего костра? – неизвестный ответил ему на латыни, что говорило либо о его обманчивой внешности – и он всё-таки был римским гражданином, - либо о его учености, раз он знал язык империи.       Солдатом он никак не мог быть, иначе бы был одет по-другому. Штаны из кожи, кожаный жилет, завязанный на груди шнуром, и грубая кожаная куртка. Он так же и не из местных. Где плащ, шкура или шерстяная рубашка? - Если представишься, - Кристиан указал ему всей ладонью на место напротив. – Ты не алеман, не кельт… откуда ты? - Меня зовут Кай, - гость присел и лучезарно улыбнулся. Такие улыбки могли дарить только люди с южных краёв. – Я из Чёрной земли*. - Египтянин? – Оба закивали. Один соглашаясь, другой оценивающе. – Что занесло тебя так далеко? - Я ищу рай. Землю богов, - глаза его запылали, глядя на огонь. - Ты язычник? – Кристиан поморщился, но не стал прогонять и осыпать проклятиями заблудшую душу. Господь учил смирению и терпению. – Разве не знаешь ты, что мы изгнаны из Эдема за грехи наши и Бог на земле один? И он повсюду, а не живет где-то в одном месте. - Я вижу по твоему амулету, что ты христианин, - Кай всё так же улыбался, словно и не слыша проповедных речей. Слова отлетали от него, как горох от стены. - Это крест, а не какой-то там нечестивый амулет! – Гот поспешил убрать его за пазуху, подальше от обид. – На нем был распят Христос и дабы почтить… - Да-да, хорошо! – парень развел руками, показывая, что не собирается вступать в спор. – Я не хотел тебя задеть. Кстати, как зовут тебя? - Кристиан. Меня так прозвали. – Христианин снова стал копошиться прутиком в углях и подкинул туда ещё одно полено. - Что ж, Крис… - Каю явно не хотелось постоянно произносить слово, созвучное с самой религией. – А куда держишь путь ты? - Я иду в Константинов град, - он выдержал отточенную паузу, которой ему видно не раз приходилось заинтересовывать слушателя в своей миссионерской деятельности, – к императору. - К императору? Феодосию? – парень лег на бок, подперев голову рукой. – И что ты от него хочешь? - Я слышал, что он хочет осудить учение преподобного Ария, как ересь. Я хочу говорить с ним. - О! – Кай снова сел. – Тогда ты опоздал. - Как опоздал?! – Кристиан приподнялся. - А вот так. – Египтянин сдержал насмешку, с которой относился ко всем этим святошам, расплодившимся по Римской империи. Но сейчас его особенно радовало поражение одного из них. – Ещё прошлым летом, месяцев восемь назад, собравшиеся в Византии** епископы приняли закон, по которому измышления Ария являются ересью, а те, кто верит им – подлежат анафеме. - О боже! – Молодой гот едва не запутался в плаще и не перевалился через бревно, на котором сидел. Перепрыгнув через него в последний момент, он зашагал туда-сюда, шурша хворостом и лесным мусором под ногами. – Но как же?.. Как он мог… император! Неужели он не понимает, что Арий был прав, что… - А с чего ты взял, что император должен всё понимать? – Кай лег на спину и устремил взгляд в звездное небо. Руки его были закинуты за голову. – Я видел его издалека в Византии. Я думал, что он подобен богу, как о нем говорили… так вообще-то говорят о большинстве императоров Рима, что они божественные. И я хотел убедиться в этом. Но он оказался человек человеком. Ничего особенного. - Ты ничего не понимаешь, как и все идолопоклонники! Величие Феодосия, как и его предшественников, в уме, внутри, в широте и глубине души… - Куда больше и лучше все это у ученых, – махнул рукой Кай. – А величие измеряется благородством, коего я у Феодосия не видел. Думаешь, почему я покинул Александрию? Потому что он велел закрывать библиотеки и наши храмы! Люди, которые противятся этому, подвергаются насилию, пыткам и смерти. Разве может благородный человек издавать указы, ведущие к этому? - Но ведь он прав, он борется с язычеством, потому что вы не понимаете… - Чего я не понимаю? Чего мы не понимаем? Вы – христиане, считаете себя мудрее и понятливее, чем являете пример гордыни, о которой сами же говорите, что это – грех. Думаешь, я не знаю вашей философии? Всё я знаю! Но не принимаю этого не потому, что не понимаю, а потому что считаю что вы, именно вы заблуждаетесь! - Ты прекратишь меня перебивать? – обуздал свой гнев Кристиан, задетый словами Кая. В его мыслях тут же освежились все заповеди и церковные запреты. – Должно быть, Феодосий просто пребывает в заблуждении. Я открою ему глаза на истину, и слава его засияет ещё ярче прежнего. - А ты готов сам признать, что заблуждался? – покосился на него египтянин, подстрекая к недобрым рассуждениям. – Если все епископы и твой замечательный император начнут уговаривать тебя, что ты неправ? Ты сдашься?        Кристиан остановился, прекратив нервное вышагивание. Повернувшись к путнику спиной, он сплел пальцы рук и закусил нижнюю губу. Как он может отказаться от того, во что верит? Он ведь прекрасно понимает, где истина, он изучал обе стороны вопроса, тщательно исследовал и думал, много думал. Он знает, что Арий был прав. Это же очевидно! - Нет, – убежденно ответил он. - Тогда тебе лучше не появляться в городе Константина. – Кай прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее. – Тебя там ждут только большие неприятности. - Но я не могу оставить всё так, как есть! - Ты ничего не сможешь сделать. Лучше возвращайся домой. - Мне некуда возвращаться… - Египтянин с любопытством и, впервые по-человечески, посмотрел на странника. – Гетию, откуда я родом, заняли гунны. Берега Данаприса и Тираса заняты гуннами. Назад пути нет. - Значит, гунны… - многозначительно произнес Кай. – Никогда их не видел, но слышал многое. Они так страшны, как о них говорят? - Они подобны демонам! – Кристиан сел, протянув руки к костру. Пока он стоял поодаль, успел озябнуть. – А, может, они и есть, и Бог посылает их в наказание за то, что Феодосий сбился с верного пути. - Опять ты за старое! – темноволосый юноша вновь закрыл глаза. – Я иду с юга, ты с севера, с востока идут гунны, и нигде нет счастья и того блаженного мира, о котором слагают мифы и легенды. Остаётся только запад. - Запад? Рим? – христианин оживился, подумав, что в городе, куда в своё время прибыл апостол Петр, непременно всё должно быть по-другому, правильнее. - Нет, дальше, – продолжал египтянин, медленно засыпая. – Мой наставник – Теон, всегда говорит: «Следуй за Солнцем». А он знаток астрономии, ему можно верить. Солнце следует с востока на запад, значит, и я должен идти той же дорогой. Через Галлию, к Атлантическому океану, за Геркулесовы столбы. Вдруг прав был Платон? Вдруг там есть Атлантида, чудесная страна, где нет войн, болезней, разрушений… - Ты пустой мечтатель. – Кристиан тоже лег. – Ты думаешь о плоти, а нужно о душе. Страдания нам посланы не для того, чтобы избегать их, а чтобы ими искупить… - Знаешь, я не перестану тебя перебивать, - пробормотал Кай, переворачиваясь на другой бок. – Когда ты покажешь мне ту душу, ради которой я должен всё отринуть, тогда я соглашусь. А до тех пор я вижу только тело, знаю его потребности и возможности. И тебе советую не сочинять лишнего, а радоваться тому, что имеешь и хранить это. - Мне не нужно советов от язычника.       Они замолчали. Где-то послышался голос совы. Непроглядная ночь окутала опушку и Кристиан задумался. А разве он не был таким же мечтателем, собираясь явиться ко двору императора и надеясь, что его слова будут что-то значить? У него и без того было полно сомнений в своих замыслах, а теперь в них вовсе не было смысла. Разве станет Феодосий отказываться от своих слов и отменять указ? Разве соберется ещё один Собор, чтобы отменить анафему арианам? Нет, ничего не выйдет. Его вера останется с ним, у него, и её ничто не сломит, но, в который раз, придется признать, что её с ним никто не разделит. Труд проповедника был неблагодарен, опасен и часто тщетен, и Кристиан стал склоняться к тому, что не лучше ли оставлять в себе свои убеждения? Кто захочет просветления, тот сам придет к нему. Вот, например этот парень, спящий неподалеку. Как можно было подойти к нему, если он уже знаком с Евангелием и отвергает его? Что он может сообщить ему нового и более откровенного? Показать ему душу? Но как? Верить нужно в то, чего не видишь, иначе это знание, а не вера. Как можно не осознавать это?       А что если провидение послало ему этого египтянина, чтобы он открыл глаза именно ему? Пути Господни неисповедимы и ничего просто так не бывает. Что ж, если в Константинополе он опоздал, то сейчас ему дается другой шанс. «Следуй за Солнцем». Почему-то Кристиану понравилась эта фраза, будто согревала она его. Возможно, следует идти за ним и оно приведет к тому, что нужно.