***
— Ким Тэхен! В динамиках операционной раздается озлобленный голос Джина, заставляющий вздрогнуть весь всполошившийся персонал. Вот только Тэхен не слышит его. Не может. Он будто в тумане различает лишь пищащий звук кардиомонитора и стук своего сердца. Врач в нескольких шагах от операционного стола, где без сознания лежит он. Тот, без которого его жизнь станет бессмысленным сгустком серой реальности, той самой, где выжить одному будет просто невозможно. Проверенно. Краем глаза Тэхен замечает, как его ассистенты в спешке подкатывают к столу дефибриллятор, как медсестры бросают взгляды на часы, готовые озвучить время смерти, и как одна из них, с жалостью смотрит на него. Ким опускает голову, глядя на свои окровавленные руки, что безудержно дрожат. Сколько бы не убивал, сколько бы не спасал, в каких бы ситуациях он не был — впервые его руки неудержимо дрожат. Он боится. Все, кто тут присутствуют — боятся. — Если он не выживет… Джин сжимает ножку микрофона до побеления костяшек, заставляя вымолвить себя хоть слово, одно чертово слово, и этим обратить внимание Тэ, но в горле образовывается ком, не давая голосу вырваться наружу. Мужчина попросту не может принять то, что мозг выдает за очевидное. Джин отказывается верить ни своим глазам, ни сознанию. Хочется просто исчезнуть и не видеть, ни слышать, все то, что сейчас происходит вокруг. Забыться. Заснуть и больше никогда не просыпаться. Как такое могло произойти, что Тэхен, будет единственной надеждой для всех? Что только он сможет что-то предпринять и спасти его? Но Тэхен не Бог, он не может всегда всех спасать. Разве это не тот случай, когда его силы не в состоянии помочь? Когда ничьи не способны. — Тэ… — выдыхает Джин. В его голосе чувствуется мольба, боль, крик о помощи — все. Все это мешается в одно беспомощное «Тэ». И Тэхен будучи за пеленой страха, слышит, чувствует это всем своим нутром, пытаясь совладать с собой, взять себя в руки. Ведь он единственный кто может помочь ему. Кивнув медсестре, чтобы та выключила микрофоны и динамики, парень подходит к столу. …то я тоже/3 месяца назад/
— Повтори, — приказывает парень, в удивлении вскидывая бровь. Он стоит перед столом своего босса в полном недоумении, ведь, как тому вообще в голову взбрело попросить его о таком. — Посмотри на это, — Намджун поднимает в воздух документ. — Два новых источника наркоты. Я тоже здесь не загораю знаешь ли, поэтому… — не успевает он договорит, как Климт бьет по его столу, грубо отрезая: — Это дела полиции, нам там делать нечего. В наступившей тишине кабинета раздается очередной по счету вздох Кима. Этот спор уже продолжается несколько лет и все безрезультатно. Скорее всего, это дело принципа, который не всем понятен. Если быть кратким, мужчина просто не может себе позволить, чтобы в его районе ходили накаченные черт пойми чем люди. Поэтому и разбирается в этих делах самостоятельно — так намного надежнее, чем доверять все это дело полиции. — Я позвал тебя не дела обсуждать, — поясняет Намджун, складывая документы, и открыв первый ящик стола, кладет их внутрь, — я всего лишь прошу забрать Чонгука с аэропорта. — А сам он добраться не может? — с недовольством шипит парень, отходя назад. Осознание того, что неправильно просить своих подчиненных выполнять личные дела, которые никак не относятся к работе, пришло давно. Но в данной ситуации, Намджуну действительно ничего не остается делать, как попросить помощи Климта. Ведь он тот, на кого Ким может с легкостью положиться. Мужчина встает из-за стола, поправляя полы пиджака, подходит ближе и кладет руку ему на плечо, одаривая лучезарной улыбкой, пока тот поправляет на лице маску. Что-что, а Намджун всегда умел оставаться спокойным и понимающим в любой ситуации, несмотря на то, насколько она бывает критичной. — Понимаешь, если его заберешь именно ты, я не буду волноваться за его безопасность. — Вот именно, — парень сбрасывает с себя руку босса и направляясь к выходу, бросает, — если его заберу я, то безопасности точно не быть. Дойдя до двери, Климт, положив руку на ручку двери, замирает. Выждав некую паузу, он разворачивается совсем с другим взглядом. Невозмутимым. Как будто перед Намджуном и вовсе стоит другой человек, не тот, который несколькими секундами ранее был зол и недоволен его предложением. А тот, что рассудительно и адекватно смотрит на вещи, готовый пойти на все, чтобы помочь боссу. Климт, словно за пару секунд прожил несколько сотен лет. Именно эта черта характера делает его профессионалом в своем деле. Он предан себе, Намджуну и организации. Но даже так, он имеет свои личные принципы. — Скоро декабрь, — так же спокойно произносит он. Они оба переводят взгляд на улицу, где от деревьев остались лишь безлиственные стволы, покачивающиеся ветвями от малейшего ветерка, а на небе собираются свинцовые дождевые тучи. Люди, под стать муравьям, бегают в хаотичном порядке, готовясь к холодам. Не отрывая взгляда от пейзажа, Ким стал одобрительно покачивать головой, улыбаясь: — Тебе что-то понадобится? — в вопросе мужчины скопилось столько теплоты, сколько иногда не может дать даже самый любящий отец своему сыну. А Климт будто бы и есть его дитя, которым он так гордится. Не счесть, сколько планов, групп, миссий возглавлял, так называемый «парень в маске». И все они были успешны. Но несмотря на весь этот успех, множество людей: как союзников, с которыми он идет плечо к плечу, так и врагов, недолюбливают его и все также не хотят доверять. Ответом на вопрос Намджуна стал звук закрывающейся двери. Подойдя ближе к панорамному окну, Ким наблюдал, как спустя время, парень, который только что стоял в его кабинете, выходит из здания. Он поправил кепку и не мешкая, сел в машину, удаляясь с чужого поля зрения. На уме крутится лишь одно: как за столько лет пребывания в организации никто, даже сам Намджун, до сих пор не знает, кем является этот парень и как его зовут на самом деле. Это наверное, самый главный принцип Климта. И причина, почему он не нравится многим. Его скрытность поражает, удивляет и восхищает одновременно. Ведь, этот человек просто однажды появился, как само собой разумеющееся, влился в доверие и поддерживает его по сей день, несмотря на злые языки недоброжелателей. Поэтому Намджуну не важно кто он, как его зовут и куда постоянно исчезает, главное, что на него всегда можно положиться и без задней мысли довериться.***
Чонгук, получивший указания от дяди о том, что его заберет один из его людей, стоит прямо перед входом в аэропорт и выглядывает машину. Достав телефон из кармана, чтобы взглянуть на время, он замечает висящее сообщение от Минхо. Min_HO: когда ты будешь в Корее? Улыбнувшись, Чон стал печатать ему ответ. Минхо является лучшим другом Чонгука еще с самого детства. Они познакомились, когда им было по пять лет. Их дедушки дружили еще с молодости, поэтому, таким образом было принято решение познакомить и внуков. Мальчики невзлюбили друг друга с первого момента встречи. Оставаясь наедине, они постоянно дрались, приходя домой с синяками и ссадинами. Бабушки не выносили такой дружбы, ругая мальчуганов. Те, в свою очередь, не переставали презирать друг друга. Их ненависть была настолько большой, что в итоге переросла в соревнование. Чонгук видел в приятеле только противника, как и сам Минхо. Они вечно устанавливали планки, которых стремились достичь и которых, с каждым разом становились все больше и больше. По сей день ими движет чувство соперничества, где каждый должен обойти друг друга, но за годы, что они провели вместе, появилось и чувство верности, подкрепленное доверием. В жизни Чонгука никогда не было такого человека, к которому он мог бы прийти и рассказать, что его тревожит как Минхо. Тот так же не обладал такими людьми как Чон. Таким образом, парни посеяли зерна злобы, которые, спустя года пустили крепчайшие ростки дружбы. Jk: я уже прилетел) Отправив сообщение, парень кинул телефон обратно в карман, заметив, как к нему стремительно едет Гелендваген черного цвета. Остановившись, из него твердой походкой вышел высокий парень, одетый также, во все черное. Весь его вид давал понять, что он тут не пончики бесплатно раздавать приехал. На нем штаны карго, массивная обувь и длинное пальто. Весь его оставшийся образ дополняли маска и кепка, закрывающие большую часть лица и оставляющие только щель для глаз. Хлопнув дверью, парень направился к Чонгуку, испепеляя взглядом тех, кто тоже, как и Чон, заинтересовались появлением неизвестного человека. Подойдя ближе к светловолосому, парень прохрипел: — Садись, — а сам же забрал чемодан и направился к багажнику. В интонации, Чонгук сразу расслышал нотки неприязни, раздражения или даже злости, адресованные скорее всего не ему, но неприятный сгусток к этой особе, уже начал создаваться. При этом, Чонгук отметил, что голос незнакомца идеально подходит к его внешнему виду, — глубокий и бархатистый, что обычно оставляет особое впечатление при первой встречи. Сидя в машине, парень полностью удостоверился, что со своим попутчиком диалога не создать. Чонгук понял это еще в тот момент, когда задал вполне себе приемлемый вопрос, решив узнать чужое имя, но в ответ прилетело игнорирование со стороны. Он попробовал еще раз, склоняясь, что вопрос мог быть не услышанным, но ответ был все тем же. Скорее всего, это было одним из приказов его дяди, без какого-либо основания. Ну или же личные загоны водителя. От нечего делать, Чон засмотрелся на пейзаж за окном и пальцами стал выстукивать только что придуманный ритм по колену, мыча себе под нос незамысловатую мелодию, как слышит грубое: — Замолчи. Повернув голову и удивленно вскинув бровь Чонгук заметил, как выпирают костяшки пальцев на руках его водителя, а острый взгляд уставлен на дорогу, что-то жадно высматривая. Чон не мог найти четкого объяснения поведению незнакомца и это все больше его нервировало. Как только Чонгук хотел набрать в легкие побольше воздуха и высказать все свое недовольство по поводу этой особы и манер, как его еще грубее обрывают: — Я четко сказал тебе заткнуться, — и выворачивая руль на другую улицу. Окончательно убедившись в неприязни к этому человеку, парень мечтал скорее вылезти из этого автомобиля и оказаться подальше от этого странного типа. Чонгуку не нужно много времени, чтобы разглядеть в человеке приятную личность, с которой будет интересно провести время. Что показывают наблюдения парня в этот раз, так это только антипатию. Задумавшись о своих ближайших планах на месяц, Чонгук полностью ушел в себя. Ему так надоела шумная обстановка дома, которым он так не считает — его дом здесь. Тут родились его родители, бабушки и дедушки. Дядя тоже коренной житель Кореи, как и Минхо. До семи лет парень жил в Корее, пока не потерял родителей в автокатастрофе. Тогда его опекуном стал Намджун — родной брат матери мальчика. В то время мужчина уже промышлял нелегальным бизнесом и имел кучу врагов, которые могли его задавить силой и мощью. Оставлять Чонгука подле себя было не безопасно. Вот тогда-то и было принято решение вывезти его подальше, в спокойное для него место. Правда, спокойствие было только снаружи, внутри — безумная буря. Шли года, Чонгук рос и под натиском учебы не было времени думать о родине и о прошлом. Он сжился с этим. Дядя помогал ему в этом, он стал для него надеждой, поддержкой, другом, братом и отцом. У Намджуна нет детей, он полностью отдал себя работе и Чонгуку. И ни разу не пожалел, что сделал такой выбор. Мечтая, парень и не заметил, как они приехали. Из раздумий его вытянул хриплый голос водителя, который, будто яд выплюнул «Вылазь» и повернувшись корпусом, посмотрел в глаза Чона. В этот момент мир делится на до и после. Время замедляется, а осознание приходит очень медленно. Никогда Чонгук не видел на столько завораживающих взор глаз. Даже не верится, что они принадлежат ему. Там искры. Там костры горят. Солнце заходит за пустынный горизонт. Но этот взгляд… не сочетается с ними. Проблема вот в чем — холод. Именно он отталкивает от двух озер бесконечного космоса. Безразличие. Ни интереса, ни ненависти, ни злости — такого и в помине нет. Ничего. Некоторое время назад весь его вид кричал, что он зол, а сейчас его глаза покрываются коркой льда. И это удивляет парня больше всего. Любой человек смотря на кого-либо испытывает хоть какие-то эмоции, хотя бы банальное оценивание одежды или внешности. Но во взгляде напротив нет ничего. Абсолютно. Будто на тебя смотрит кукла или мертвец, хотя и у тех было бы больше эмоций, чем у него. Звуком возврата Чонгука в реальность был щелчок открывшейся двери со стороны водителя. Тот вылез и направился за багажом, будто ничего и не было. Чон немного переосмыслив ситуацию, так же вылез наружу. Поверить в то, что сейчас произошло, сложно. Но Чонгук решил поскорее выбросить это из головы. Оценив фасад здания, парня заинтересовала вывеска «Отель», которая была выполнена в интересном для него шрифте. Прожив несколько лет в штатах, необычно было видеть корейские иероглифы на каждом шагу. Он мог бы остановиться у дяди или того же Минхо, но выбрал именно это место, не захотев доставлять им неудобства. Увидев, как его попутчик направляется к входу с чемоданом, Чон немного занервничал и заторопился. Не то чтобы он не доверяет людям своего дяди, просто именно этот тип его тревожит. Все что касается его, Чонгука тревожит. Слишком уж скрытный и подозрительный, хотя может все в организации такие, и Чонгук реагирует так с непривычки. Но радует его сейчас лишь одно: сейчас он зайдет в свой номер и больше никогда не увидит этот пугающий до мурашек взгляд. И вообще никого не увидит ближайшие пару часов. Зайдя в холл, Чон направился к ресепшену, около которого, с непринужденным видом стоял его водитель, рассматривая брошюру. Нахмурившись, Чонгук направился к нему не отрывая пристального взгляда. — Мистер Чон? — окликнула его девушка, стоявшая за стойкой. Она протянула ему пару бумаг для подписи, говоря о режиме, при котором работает столовая на первом этаже. И множество других вещей и рекомендаций, половину из которых, Чонгук, даже не успел понять, ведь девушка говорила слишком быстро. Но последняя фраза заинтересовала даже водителя: — В вашем номере, вас ожидает старый приятель, — мило промолвила девушка, слегка улыбнувшись. — Если что-то понадобится, вы можете связаться со мной через телефон в номере. Услышав ее, Чон немного опешил. Он никого не ждал, а тем более, вообще без понятия кто мог прийти. — К-как он представился? — замявшись, спросил он. — Он сказал, чтобы я представила его как «старый приятель», имени он не сказал, — в голосе девушки начало проступать сомнение. — Ты знаешь о ком она? — спросил водитель, кивая в ее сторону. Чон в отрицании помотал головой, пытаясь вспомнить хоть кого-нибудь, кто мог бы его знать в Сеуле, кроме Чхве и дяди, но, к сожалению, тщетно. — Как он вошел в номер? — твердо задал вопрос уже девушке. Чонгук не мог видеть, какие эмоции сейчас испытывает незнакомец под маской, но по лицу девушки, на которую он уставился, было ясно, что он несомненно зол. Она будто мышь, забилась в угол под пугающий взгляд кота, норовящего съесть живьем свою добычу. — Я-я открыла ему… Не успела она договорить, как водитель сорвался с места, направившись на нужный ему этаж. Чонгук не стал стоять на месте и двинулся за ним. Найдя нужную дверь, незнакомец застыл. — Код? — довольно-таки спокойно спросил он у подошедшего Чонгука. — 0109, — без колебаний ответил тот, а после, зачем-то добавил, — дата моего дня рождения. Вводя цифры, незнакомец недовольно хмыкнул, отперев дверь. Из помещения не доносилось никакого шума. Тишина была повсюду. — Будь у меня за спиной, — произнес водитель, шмыгнув внутрь номера. Увидев в его руках оружие, по телу Чонгука прошел табун мурашек. Не то чтобы он никогда не видел оружия, больше — он даже стрелял из него. Но принимать то, что возможно опасность сейчас находится в его номере, поджидая в засаде, страшно. Его дядя особая личность во всей Корее, не говоря уже и о других странах. Он занимается импортом оружия и борется с наркоторговлей по всей стране. И многие лица, желающие заполучить его место, становятся его врагами. Поэтому, опасность везде и всегда. Она постоянно танцует с Намджуном в страстном танго, не отрываясь от него ни на долю секунды. И не только с боссом мафии, но и со всеми его родственниками и людьми в подчинении. Чонгук первый в этом списке, поэтому оружие в руках незнакомца, просто мера предосторожности для его, чонгуковой, безопасности. Парня напрягало еще и резкое спокойствие незнакомца. Будто лед в его глазах распространился по всему телу, как какая-то неизвестная доселе эпидемия, убивающая все живое на своем пути со стремительной скоростью. Пройдя по коридору, водитель прислонился спиной к стене, бросив пронзительный взгляд на испуганного Чонгука, что цепко вонзился пальцами в его локоть. На лице водителя появилось некое подобие улыбки, его смешило, что Чон, племянник самого Намджуна, словно боязливый крольчонок, весь сжался и всем телом, вплотную, прижался к нему, хотя минутами ранее, видел в его глазах одну неприязнь. Вновь переведя свой взгляд вглубь помещения, он пытался уловить хоть какой-нибудь шум, но в помещении стояла полнейшая тишина, разбавляемая лишь стуком чонгукова сердца и тяжелого дыхания. Как только он хотел двинуться дальше, послышалось шуршание. Насторожившись, он отлип от стены, собираясь пойти вперед, как из-за угла выглянуло улыбающееся лицо человека. — Бу! Не осознав кто это, водитель вмиг направил дуло на мужчину, спокойно выходящего из своего укрытия. Парень почувствовал, как Чонгук, стоящий за ним, вздрогнул, неосознанно дернув его за руку. — Черт, Хо! — ругнулся водитель, пихая свой ствол за пазуху. Чонгук ничего не понимая, нервно бросал взгляд то на одного, то на другого. Он не понимал, кто этот Хо, что он делает в его номере, и почему назвал себя старым приятелем. — Какого ты тут делаешь? — почти что раздраженно прорычал водитель, обращаясь к стоящему напротив него мужчине и смотря из-под козырька своей кепки. Тот улыбнулся еще шире, прищурившись. — Босс попросил проверить весь отель, здесь еще пару наших парней шастает, — мужчина качнул головой на стену, а после перевел сияющий добротой взгляд на Чонгука, — все ради его безопасности, — и снова эта обворожительная улыбка. Закусив губу, Чон перевел взгляд на затылок водителя, который все еще прикрывал его спиной. Несмотря на то, что мужчина был мил и безобиден на первый взгляд, спокойствие к Чонгуку приходило медленно. Парень понял, что это еще один из людей его дяди, но он не выглядит, как первый. К водителю Чон, как-никак, но уже привык, хотя, он все еще ему не нравится. Но вот этот мужчина полная противоположность к нему. Два разных человека: один как солнце, второй как грозовая туча. Разные — проносится красными буквами в голове парня. — Он решил всех людей в организации собрать, для его безопасности, — фыркнул водитель, покосившись на позади стоящего Чонгука, который все так же держался за чужое пальто. Вновь встретившись с неопределенным взглядом, Чонгук отступил назад. Как же ему хочется остаться одному, подальше от этих вот людей, за которыми смерть следует по пятам. Увидеть бы сейчас дядю, его искреннюю улыбку, взгляд полный любви и тепло объятий, а не вот эту вот бурю, что происходит в помещении. — Тц! — цокнул Хо, закатывая глаза, — убери этот взгляд, Медведь. Пугаешь, — спокойно произнес мужчина, подходя ближе к Чонгуку. — Ты так вырос с последней нашей встречи, Гуки, — заглядывает в его глаза, наполненные все тем же страхом. — Мы знакомы? — с сомнением спросил Чон, вспоминая, как девушка сообщила о «старом приятеле». — Ты был еще мал, когда мы виделись с тобой в последний раз, вот такой! — радостно произнес мужчина, подняв руку до пояса, показывая рост. — Сейчас вон как возмужал, — похлопал его по плечу и вновь широко улыбнулся. От такой улыбки, Чонгуку самому хотелось улыбнуться, в памяти стали всплывать пыльные кадры из прошлого, когда дядя впервые его привел в организацию. Многие были рады познакомиться с Чоном, но парень уже и не помнил никого спустя столько лет, остались лишь пережитые эмоции. — Не повезло тебе встретиться с ним, — мотнул он в сторону водителя, который двинулся внутрь номера, — скажи странный? Чонгук покосился на спину незнакомца, который наливал себе воду из графина, а после кивнул, соглашаясь с мужчиной. Для Чонгука он скорее всего не странный, а закрытый и грубый. Это именно то, чем должен обладать человек, относящийся к мафиозной организации. Если продолжать думать в этом русле, то водитель довольно-таки профессионально выполняет свою работу. Ему было поручено привезти Чонгука с аэропорта в отель, обеспечив при этом полную безопасность — это то, что он и сделал. Просто Чон не ожидал такого обращения и с непривычки, сразу возненавидел его. А теперь подумав об этом, вся злоба исчезла. Теперь парень испытывает даже какое-то восхищение к нему. — Ничего, привыкнешь. Меня Чон Хосоком зовут, — махнул рукой мужчина, направляясь к водителю, который уже сидел на высоком стуле, около стойки. Все это время они стояли в длинном коридоре, ведущем в просторную, светлую комнату. Она состояла из гостиной, совмещенной с кухней, где находилась стойка. В коридоре стоял встроенный в стену шкаф и две двери, ведущие в спальню и в ванную комнату. Войдя в гостиную, Чонгук уставился в большое окно, завешанное прозрачной шторкой, через которую проходил уличный свет. Подойдя к нему, Чон снял с себя куртку, кидая ее куда-то на диван и с восторгом взглянул на открывшиеся пейзажи Сеула. В США он не сильно заморачивался по этому поводу, ему была не до интереса вся эта уличная суматоха. А своя, родная — завораживает. После перелета, Чонгук уже ждет не дождется, когда сможет хоть немного отдохнуть, а уже после, воплотить все свои планы в жизнь. Расстегивая пуговицы на рукавах и закатывая их по локти, парень оторвался от красоты вида, услышав вопрос Хосока: — Эй! А в этом году ты тоже сваливаешь на три месяца? Мужчина расположился перед водителем, облокотившись на стойку и подперев подбородок рукой. Водитель в это время уставился на пустой стакан в руке, задумавшись над заданным вопросом. Наблюдая за ними до Чонгука наконец дошло, что он прозевал такой великолепный шанс лицезреть этого парня без маски, которую он так упорно натягивает на нос все время. Смотря на его задуманное лицо, скрытое под тканью, Чон мысленно стал дорисовывать черты его лица, но безуспешно. Не выходит. Как бы сильно парень не хотел довести в воображении линию челюсти он не мог. Не заметив, как водитель поднял свой холодный, как айсберг, взгляд с предмета в руке на стоящего около окна Чонгука, в удивлении вскинув брови, из-за чего парень буквально залип в красоте чужих глаз. Опять. Это снова произошло. И словив себя на этом, Чонгук все же не смог оторваться. Прошло ровно несколько секунд, как водитель ответил на вопрос мужчины, не обрывая зрительного контакта с Чоном: — Да. Именно это «да», выбило из Чонгука весь воздух, призывая возвращаться с небес на землю и вновь вдохнуть. Осознание, что взгляд, действия, голос и слова, которые незнакомец говорит — принадлежат не ему, постигло его неожиданно. Словно четыре разные личности собрались воедино и отвечают за что-то свое. Кто-то за говор, кто-то за действия. И все это будто вихрь, сменяет друг друга, что невозможно ухватиться за что-то одно. Чон не может. Если ранее его отстранял мороз в глазах водителя, то теперь, он буквально обжигает. Был интерес. Не только у Чонгука к незнакомцу. Но и в обратную сторону тоже. Недолго. Это «да» показало и другую сторону монеты — хладнокровие. Опять этот чертов холод и мороз, отстраняющий от себя. Словно барьер, непреодолимая ледяная стена, не дающая возможность подобраться ближе. Почувствовав это, парень поспешил разорвать контакт, спеша зацепиться за какой-нибудь предмет интерьера. Но, в конечном итоге, вновь наткнулся на глаза, смотрящие в этот раз на руку Чона. В то самое место, где у него гематома. Какой абсурд, в день, когда парень собирал вещи в Корею, он решил включить музыку. Спустя какое-то время чемодан был собран только наполовину, а Чон уже вовсю танцевал под ритмичную песню. Забывшись, он потерялся в пространстве, с размаху ударился рукой об угол стола. На утро Чонгук заметил распустившийся синяк ниже кисти. На долго взгляд водителя не остался — перешел на стакан в руке. — Как обычно… — вздохнул мужчина. — Босс тебе ничего не говорит по этому поводу? Сообразив, что говорят о дяде, Чон направился к ним садясь около мужчины, который при виде Чонгука, вновь улыбнулся. — Хосок-щи, в отличии от тебя, босс мне доверяет, — даже не посмотрев на собеседника, прошипел парень, почувствовав, как в кармане пальто завибрировал телефон. Закатив глаза, парень полез в карман, отвечая на звонок, продолжая все так же разглядывать стакан. — Слушаю. — Чертов Медведь! — послышался женский крик в динамике телефона, от которого Хосок усмехнулся. — Где ты шляешься?! — зло прорычала девушка, когда водитель даже бровью не повел. — Оставить меня тут! С горой документов! — Чонгуку казалось, что эта девушка своим криком разрушит стены и в осколки разобьет все стекла, на столько он был громкий и злой. — Только попадись мне на глаза, я выбью из тебя всю дурь, вот увидишь. Быстро приехал сюда! — и отключилась. Бросив телефон обратно в карман, водитель поставил локти на столешницу, переплетая пальцы рук, и со вздохом поднял на Хосока усталый взгляд. — Вот что мне делать с твоей сестрой, Хо? — Да… — протянул мужчина, потирая подбородок. — Иногда мне кажется, что Давон сам босс боится. — Если бы он ее боялся, не стал бы ей скидывать работу с макулатурой, зная, как она это ненавидит, — незнакомец поднялся с места, поправляя кепку. — Особенно, ставя ей в партнеры меня, — произнес он напоследок, выходя из комнаты. — Будь осторожнее, Зимний, — бросил на прощание Хосок. Услышав щелчок закрывшейся двери, Чон бросил взгляд на стакан, с которого пил водитель. — Лучше тебе не встречаться с моей сестрой, Гуки, она тут гроза района, как-нибудь не так на неё посмотришь и все… — протянул Хо, покачав головой. Его взгляд был устремлен в никуда, а брови нахмурены. Дядя еще тот шутник, подумал Чонгук, если поставил этого типа с неопределенным взглядом и, звонящую ранее, девушку, которая остро реагирует на такие взгляды. — А кто он? — кивнул Чон в сторону двери, выделяя последнее слово. Несмотря на все, что парень сегодня увидел, интерес к нему резко возрос, а ненависть заметно поубавилась. — Ты за Климта? — вскинул бровь мужчина, развернувшись к Гуку. На его лице был задумчивый вид, будто он сейчас поведает ему страшную тайну. — Этот чудак, ещё та заноза, — начал Хо, направив большим пальцем себе за спину, — Белое пятно в мафии. Хосок заметил, как Чонгук нахмурился, точно не ожидая услышать о незнакомце именно это. «Белое пятно» — звучит как оскорбление, но никак не хороший отклик о человеке. Будь он плохим в своем деле, Намджун не поставил бы его на сопровождение Чонгука. — Видишь ли, Гуки, — решил пояснить Хосок, немного придвинувшись к нему, — о человеке, с которым ты приехал, мы не знаем ничего, — последнее слово мужчина произнес по слогам, качая головой то вправо, то влево. Глаза парня резко расширились, а брови поползли вверх от удивления. На секунду, Чонгуку показалось, что он ослышался или просто неправильно понял. Он четко помнил, как дядя сам лично звонил предупредить, что его заберет один из его людей, даже номера машины сказал. Не может же быть, что Намджун допустил, теперь в буквальном смысле, «незнакомца» на защиту Чонгука. Бред какой-то. — Даже твой дядя. Да! — мужчина поднял руки в воздух в знак поражения. — Даже так, он один из нас, Гуки. Не стоит его недооценивать. Хосок говорит непонятно, словно увиливает от ответа, эмоции его сменяются с задумчивости, на радость. Обычно так бывает лишь в фильмах, где актеры играют психически больных людей, но Чонгуку кажется, что мужчина просто не хочет сказать больше, чем того требуется и таким вот необычным образом себя останавливает. — Что ты имеешь ввиду под «мы его не знаем»? — попытался более корректнее спросить Чон. — Ну… смотри, — Хосок спрыгнул со стула и направился в сторону дивана. — Я знаю где ты живешь, как тебя зовут, откуда приехал и кто является твоим родственником, — протараторил мужчина, заваливаясь на диван и ставя перекрещенные ноги на журнальный столик. — Этого уже достаточно, чтобы я мог сказать, что я тебя знаю. Но никто не может похвастаться такими знаниями по поводу Медведя, — прикрыв глаза, мужчина пожал плечами, мол, так оно и есть. Немного подумав, Чон вновь бросил взгляд на пустой стакан. Интерес к этой личности стал еще больше, чем был до этого. Столько вопросов, но ответов дать никто не может. Разве что он сам. — Самое главное, что я знаю в тебе — это то, как ты выглядишь, — как бы между прочим кинул Хо, вставая с дивана. Значит, приходит к выводу Чонгук, не только перед ним этот незнакомец носит маску с крепкой. — Мне пора, Гуки. Позже увидимся, — выходя из номера и оставляя Чонгука одного, кинул на прощание мужчина. Сказать, что он удивлен, это ничего не сказать. В голове так много вопросов, что желание увидеться с дядей возросло в несколько раз. Не только чтобы расспросить за этого «Медведя», как называл его Хосок, но и чтобы побыть хоть с одним нормальным человеком. Не передать словами, как сильно Чонгук скучал по дяде, за все то время, что он провел за границей. Последние пару лет дядя приезжал к нему в штаты раз или два раза в год, но в этом году у него так и не получилось, поэтому Чонгук сам приехал в Корею, которую Намджун строго настрого запрещал посещать. Он боится за жизнь Чонгука, не важно, соберет он целую армию или выстроит те же не преступные стены — все равно волнение внутри себя не унять. Слишком много конкурентов у него здесь, в Корее, поэтому и не решается. Не решался.***
— Как это… — замялся Намджун, подавшись вперед, — ничего не осталось? Сокджин, стоявший перед ним со сложенными руками на груди, качнул головой, мол, так оно и есть. — Минутами ранее мне доложил положение Хосок, и он уверяет в том, что ничего на месте нет. Ни улик, ни свидетелей, ничего, — отчеканил Ким, смотря на то, как босс повторно наполнил свой стакан янтарной жидкостью и очередным залпом осушил его. — Каковы потери? — вытирая рукавом капли с губ, уточнил Нам, смотря из-подлобья на Джина. Тот двинулся к нему, присев рядом в кресло. Забрав стакан, он сам наполнил его и за мгновение опустошил. Формальность между ними, как у босса и правой руки, давно исчезла, поэтому, такие вспышки самовольничества не редкость. Хотя Джин действительно старается при посторонних вести себя подобающим образом, не стирая рамки приличия, которые все еще должны существовать и не пересекая дозволенных границ. Но в данной ситуации, пропускать нагрянувшие новости без алкоголя тяжело, не только боссу, но и ему. Он как никак тоже волнуется за людей Кима, как за свою собственную семью, которая за все это время, стала для него роднее, чем кто-либо. — На месте нашли три трупа, — говорить о таком тяжело, но Джин продолжает держать профессиональное выражение лица, стараясь говорить более увереннее. Но совладать со своими эмоциями намного сложнее, поэтому он вновь наклоняется, чтобы наполнить стакан коньяком. — Хенджин, управлявший этой группой, так же пропал. Возможно, его взяли в заложники, — залпом выпив содержимое, мужчина наполняет стакан снова, в третий раз, протягивая уже боссу. — Хосок все еще там, возможно что-то обнаружил. Все это время Намджун сидел, упираясь локтями в бедра, а лицо прятал в ладони, внимательно слушая Джина и обдумывая каждое его слово. Когда тот подал стакан, мужчина выпил. Таких поворотов Намджун точно не ожидал. Потерять след врагов — ужасно. Своих людей — невыносимо. А, если первое еще более-менее терпимо, то второе — непростительно. Каждый человек в группировке для Кима, как собственный сын. И терять родного тебе человека ужасно больно. Каждый раз, Намджун винит именно себя в случившемся, ведь он подвергает их опасности. Джин, будучи его правой рукой, почти братом, постоянно твердит, что вины Кима здесь нет. И если кого нужно винить, так это только врага, который решил перейти им дорогу, убирая их людей. С этим босс полностью согласен, но внутри себя все еще тянет груз вины перед самим собой. — Если Хенджин у врага, — начал Намджун, поднимая испепеляющий от злобы взгляд, — то нам следует собрать поисковую команду. Думаю, тут не все так просто. — Я тоже так считаю. Два крупных источника наркоты, которые не могли так хорошо развиться за такой короткий срок, а потом исчезнуть, ничего не оставив. Подозрительно, — произнес Сокджин, поправляя на переносице очки. Ким ничего не ответил, только кивнул головой в знак согласия. Его глаза наполнились яростью. Кто-то пошел против него, решив перейти дорогу именно сейчас, в такой неподходящий момент, и у этого кого-то не самые лучшие мотивы. — Собирай людей, — сквозь зубы процедил Нам, поднимаясь с дивана, — я не собираюсь смотреть и ждать с откуда прилетит следующий удар. Джин откинулся на спинку в кресле, тяжело вздыхая и смотря из-под полуопущенных ресниц, как босс сует руки в карманы брюк, подходя к окну. — Медведя брать? — Нет, его оставим здесь. Пусть ведет расследование в столице. Ничего не ответив, Джин поднялся с кресла. Подойдя к Намджуну, он похлопал его по плечу и удалился из комнаты. Боссу нужно побыть одному. Он потерял часть семьи.***
— Гука! Ты что тут делаешь? — вставая со стола, воскликнул Намджун, не ожидая увидеть парня в своём кабинете. — Дядя, — сдерживая слезы, шумно выдохнул Чон. С каждым разом, видится с ним все труднее и труднее, не только физически, но и морально. Опасность поджидает Кима везде, где бы тот не находился и от этого каждая встреча заставляет скинуть огромный груз с души. Приходит долгожданное облегчение, что родной человек живой и здоровый. Приходит для них обоих. Через несколько секунд, Чонгук оказывается в крепких объятиях дяди. Парень слышит до боли родной стук сердца, который как когда-то в детстве был самой лучшей колыбельной, под которую он сладко засыпал. — Чонгук, я так рад тебя видеть, — прижимая парня к себе ещё плотнее, произнёс Намджун, вдыхая до боли знакомый запах. То, как мужчина скучал по нему, просто невозможно передать даже всеми словами мира. Год. Целый год они не виделись, а по ощущениям, кажется, целую вечность. Каждый раз их встречи наполнены чем-то необычным, сказочным, волшебным. Так было всегда и будет до бесконечности. Ведь, ну как можно так любить, чтобы дышать было тяжело? Чтобы обнимать, ну вот так, прямо до хруста костей? Как такое может быть? Намджун не хочет думать. Просто стоит, наслаждаясь моментом, который в памяти отпечатывается очередной фотопленкой событий навечно. — Я тоже скучал, дядя, — обняв его за торс, выдал Чон, с широкой улыбкой на лице. Путь, проделанный Чонгуком, казался до ужаса волнительным и страшным. В такие моменты в голову лезут самые не наилучшие образы и исходы. А сейчас, чувствуя под пальцами тепло близкого тебе человека, все страхи исчезают. В сердце собирается последний пазл. Чонгук счастлив, что все хорошо. Две родные частички собрались воедино. Ведь они остались только одни друг у друга. Чувствуя под руками дрожь, Намджун попытался отодвинуть парня, но тот вцепился в него мертвой хваткой, совершенно отказываясь отпускать. — Кролик, ты чего? — обеспокоенно спросил Ким, нагибаясь, чтобы посмотреть в глаза парня. Ранее, Чонгук редко когда давал волю слезам. В детстве, так вообще не лил их. Если было больно, то он терпел до последнего. И это было настолько смешно, что Намджун до сих пор помнит тот день, как собственное имя. Это случилось, на берегу моря, когда пятилетний Чонгук запускал воздушного змея, а следом шли Намджун с Джином, наблюдая. Вдруг поднялся ветер и Чон не смог совладать с управлением и цветной змей улетел в море. Он с Джином мигом рванули к мальчику, который смотрел на удаляющуюся игрушку, не отрываясь. Присев на одно колено перед племянником, Ким развернул его. Тот посмотрел на него кукольными глазами, полными невыплаканных слез и указывал пальчиком в сторону моря. Губа подрагивала, но он не ревел. Ни одной слезинки не проронил. Джин, наблюдающий за этой картиной со спины Намджуна, облегченно выдохнул, смотря вверх и прикрывая ладонью глаза. Когда они только подбегали, то не переставали звать Чонгука, который все время смотрел на змея. Он не отзывался и Джин, так же, как и его босс, не на шутку испугался. Тогда мужчины начали называть мальчика «кроликом», потому что в тот момент он был похож на него как никогда: два передних зуба, огромные глаза, подрагивание губ и милый кончика носа. Времена шли, Чонгук становился взрослее и Джин перестал называть так парня, но не Ким. Для него Чонгук навсегда останется все тем же мальчиком, повторяющим одно и тоже «пласти» на его руках. Джин тогда пообещал подарить ему десяток таких змеев, только бы он перестал дрожать. И это было так смешно. Эту историю он повторял не один раз, и каждый раз все заливались смехом, ну, кроме Джина, статус не позволяет. Закончилось все тем, что с десяток устрашающих мужиков стояли на пляже, запуская воздушных змеев, во главе маленького мальчика. Намджун представляет, как удивились его парни, услышав приказ. Но что не сделаешь, чтобы не видеть расстроенного Гуки? — Я просто счастлив, — парень отстраняется, вытирая рукавом глаза. На лице Намджуна расцвела искренняя улыбка от услышанного. Ему важно, чтобы Гуки был счастлив несмотря на все проблемы, с которыми ему еще предстоит встретиться в будущем. — Хорошо-хорошо, — мужчина помахал рукой, — давай сядем. Сев на диван, Намджун стал расспрашивать парня обо всем о чем только можно и нельзя. Для него была спонтанна новость о том, что Чонгук летит в Корею. Они как обычно, созвонились вечерком, поболтать и на вопрос «Что делаешь?», получил: — Вещи пакую. Жди. Вызов завершен. В тот момент Намджун был в большом недоумении, куда тот может паковать вещи и чего вообще можно ждать. Решив, что Чонгук просто занят, мужчина не стал мешать и пошел заниматься своими делами. А на следующее утро, получает от парня сообщение с просьбой забрать его с аэропорта. Вот и все. Так просто. Даже возразить не успел, ни разрешения дать, ничего. Если бы Намджун знал заранее, то не в коем случае не допустил бы такого. Конечно, можно его заставить вернуться в США, но если честно, Ким до мозга костей рад, что Чонгук ему ничего не сказал и в тихую от всех прилетел в Корею. Ну, как в тихую… Он еще не знает, что на эту авантюру его подбил Минхо. Но даже так, внутренний родитель в нем еще кипит от злости за непослушание. А с другой стороны, Чонгук уже взрослый и сам может принимать решения. — Я думал меня заберешь ты, — начал Чон глядя в окно, где уже давно стемнело и город приобрел новый облик красоты. — Я не знал, что ты прилетишь. Получил сообщение за полчаса до эфира. Я бы приехал, правда, вот только Джин бы убил меня за то, что я не присутствовал на трансляции, пойми, — Ким отследив куда смотрит парень, виновато произнес. — Тебе не понравился Климт? Услышав имя, глаза Чонгука нервно забегали. Он хотел поговорить о нем с дядей, расспросить: как так вышло, что он в организации, почему скрывается и многое другое. Но посчитал, что не стоит самому начинать эту тему в первую встречу. Если зайдет речь о нем, Чонгук невзначай что-то спросит, что-то узнает и так постепенно выудит все то, что его интересует. — Он… необычный, — подбирая более подходящее слово, выразился Чон. — Самый обыкновенный, — отнекивается Намджун и махнул рукой, под удивленный взгляд парня. Чонгук уже задается вопросом, а знает ли дядя о нем хоть что-то, чтобы делать такие выводы. Это может сделать тот, кто, или хорошо знает человека, или без понятия о ком идет речь. — Просто со своими принципами и обстоятельствами, — запрокинув голову на сидение дивана, пояснил мужчина. Чонгук не стал спорить. Если Климту нужно скрывать лицо и личность, значит так оно надо. Значит это подкреплено сложившимися обстоятельствами. Заметив, что дядя выглядит уставшим, Чонгук предложил уйти. Намджун не стал возражать, зная, что сегодня парень, собирался заскочить еще к Минхо в больницу. Только взял с него слово, что завтра они проведут весь день вместе и Чонгук останется у него ночевать. Гук был только рад такому раскладу событий и с нетерпением стал ждать завтрашнего дня. В организации у Кима осталась еще парочка незаконченных дел, поэтому он знал, что останется здесь допоздна, несмотря на всю свою скопившуюся усталость. Но все же вызвался проводить Чонгука на улицу. Спустившись в холл здания, Чонгук невольно замечает, что сейчас тут более людно, чем было ранее, когда он пришел. И этому было, вполне себе, логическое объяснение, которое знакомо почти каждому ребенку: «Город засыпает — просыпается Мафия». Все работники, в спешке проходя мимо них, кланялись и здоровались, слегка улыбаясь. Чонгук наверное, никогда бы не поверил, что хрупкая и милая девушка, которая несколькими секундами назад поздоровалась с ним, является участником крупной организации и хорошо владеет огнестрельным оружием, если бы не знал наверняка. Увидев знакомый силуэт в толпе, Чонгук не думая рванул к нему, радостно крича: — Джин-хен! Да так, что каждый, кто услышал его, обернулся и увидел, как племянник самого Намджуна обнимает всеми уважаемого хеннима. И лицезреют, как непробиваемая глыба льда на пару секунд оттаивает, обнимая парня в ответ. Джин тоже скучал.***
— Гук! — послышалось со спины. Почувствовав прикосновение к плечу, парень обернулся, встречаясь с полной серьезностью во взгляде. Ровно две секунды проходит, как они смотрят друг другу в глаза, а после, радостно заключают в крепкие объятия. И плевать, что на них может смотреть персонал или пациенты. Минхо ждал этого момента целый день. Целый день был в предвкушении от скорой встречи с Чонгуком. — Ты ни капли не изменился, — выдает Чхве, отстраняясь от парня. — Ой, кто бы говорил, — закатывает глаза, — я в отличие от тебя стал красивее. — Что сказал? — возмущенно спросил парень, замахиваясь для удара. А Чонгук не первый день живет, знает, что ударит, поэтому отходит, звонко смеясь. Как же они скучали по вот таким вот словесным перепалкам и задеванием друг друга. Чонгук готов хоть всю жизнь ругаться с этим человеком, не уставая. — Сувенир мне привез? — озлобленно спрашивает тот, смотря из-под лба на улыбающегося друга. Чонгук знает, что, сейчас, Минхо впустил в ход все свое актерское мастерство, изображая обиженного. На самом же деле, это не так. Еще в подростковом возрасте они договорились, что если кто из них скажет что-то реально обидное, они непременно это обсудят. Этот договор повлиял на многое в дальнейшем, только сильнее укрепив дружбу парней. — Я и есть твой сувенир, Чхве, — ехидно улыбаясь и играя бровями, произнес Чон. Не сдержав смех, парень рассмеялся, закидывая руку на плечо друга и уводя его в глубь больницы. Минхо называет это «режим сексуального кролика», когда Чонгук выдает что-то подобное, при этом, широко улыбаясь и оголяя передние зубы. — У меня смена заканчивается через двадцать минут, пошли познакомлю тебя со своими, — сквозь смех говорит он, проходя мимо ожидающей на сидении бабушки, наблюдавшей за сценой воссоединения друзей. Проходя по коридорам меж больничных палат, где пациенты готовятся ко сну, Чонгук приходит в восторг. Не от того, что люди не по своей воле чем-то заболели, а тем, как тут чисто, просторно, все работают слаженно, словно другая вселенная. Кое-где, через огромные стекла, можно увидеть врачей, делающих осмотр больных. Во многих палатах, жалюзи уже опущены, а свет выключен. Поднявшись на лифте на второй этаж, парни еще какое-то время петляли, пока не набрели в крыло персонала, где палаты больных сменили кабинеты врачей. Зайдя в просторную комнату, где половина стен являлась стеклом, Чонгук наткнулся на коллег Минхо, присутствующих здесь. — О! А вот и виновник торжества, — сказал один из них, вставая из-за стола. Чонгук понял, что попал в приватную комнату только для работников больницы. Посередине помещения располагался огромный стол, скорее всего для переговоров и обсуждений. На стене висела доска для прожектора, а поодаль доска поменьше, где маркером было написано несколько слов. По периметру комнаты стояли рабочие столы и ящики с документами. Тот, кто встал из-за стола, подошел к Чонгуку протягивая руку: — Пак Хен Шик, — представился мужчина, искренне улыбаясь, — нейрохирург. — Чон Чонгук, приятно познакомиться, — пожимая руку, поклонился Чон. — Доктор Чхве, нам все уши прожужжал о тебе. К парню подошел еще один врач. Пожимая руку, он представился, как Пак Со Джун. В этот момент в комнату вошла еще одна парочка. Девушка, назвавшаяся Пак Шин Хе, была очень любезна с Чонгуком, что парень даже позабыл о своем волнении. Она вошла в помещении с мужчиной, который сразу протянул оживленное «Ооо...» и незамедлительно подошел знакомиться, совершенно забыв про папки, за которыми, собственно, и пришел. Чонгук узнал, что его зовут Ли Чон Сок и был очень рад, что за каких-то пару минут смог познакомился со столькими новыми для себя людьми, которые не скрывали своего восхищения на счет Чона. Оказывается, Минхо на протяжении несколько дней говорил только о нем. Поэтому, все уже знали о Чонгуке на столько много, что парень немного засмущался. В какой-то момент все замолкли, уставившись на входную дверь. — Что тут происходит? — раздался грубый голос со спины. Обернувшись, Чонгук наткнулся на высокого парня, стоящего в дверном проеме. На нем были резиновые сабо, которыми медработники шуршат идя по коридору и длинный халат, на котором были видны ярко выраженные брызги крови. На шее висел стетоскоп, как у большинства в этой комнате. На лице медицинская маска, а голову покрывала хирургическая шапочка, закрывающие все лицо и оставляя только лишь щель для глаз. Парень, задавший вопрос, двинулся внутрь, нервно снимая маску. Сделав несколько шагов, он замер, встретившись взглядом с Чонгуком, стоявшим перед ним. Глаза Чона расширились от увиденного. Взгляд напротив был изучающий, не способный зацепиться за что-то одно. Он растерянно метался, рассматривая изумленное лицо Чонгука, словно не веря в его существование. Он был в замешательстве. Но при этом, в нем заиграли искры интереса. Не только у Чонгука к парню, но и в обратную сторону тоже. Это тот самый взгляд. Чонгук, до конца не решаясь, опустил глаза на бейджик, где корейскими буквами было выгравировано «Ким Тэхен».