Тяжкие будни молодых и перспективных (энергетических) вампиров

13 февраля 2021 г., день. Клоунада в общаге растянулась чуть дольше, чем на полчаса. Впрочем, этого следовало ожидать. Чонвон принял душ, выглянул из ванной в коридор, прислушиваясь к звукам хаоса в доме, юркнул в гримерную. На нем были только домашние штаны и полотенце, перекинутое через плечи. Чонвон никогда не был эксгибиционистом, но одеться до конца не хватило энтузиазма. Он слишком волновался, его потряхивало. Так что, возможно, небольшая отсрочка была ему на руку – хоть успокоится. В Джея он верил – просто знал, что тот понял его правильно, и сделает все в лучшем виде. Когда хлопок входной двери окончательно заглушил голоса мемберов, он в который раз проверил свое лицо в зеркале. Отсрочка не помогла. И душ его не охладил. Щеки горели. Глаза лихорадочно блестели. Губы были красными и искусанными. Черт, ему надо просто перестать нервничать, поговорить…извиниться…и… - Ты нашел там что-то новое или прикидываешь, пойдет ли тебе пирсинг в губе? И тошнотворная волна в животе тут же улеглась. Так просто. - А где мемберы? – спросил он, поворачиваясь на крутящемся кресле. Хисын стоял в дверном проеме – весь уставший, взъерошенный, мокрый после практики. И улыбался так, что Чонвону хотелось броситься к нему прямо сейчас, обвить руками, ногами, повиснуть на нем и не отпускать. И целовать красивые губы до полной потери сознания от недостатка кислорода. Но ему было нельзя. Скрещенные на груди руки и серьезные глаза Хисына намекали Чонвону, что в случае попыток в драматичные извинения его не подхватят. И он просто глупо съедет вниз – валяться в его ногах. Не худший вариант, если так подумать, но Хисын, наверное, ждал от него не этого. - Джей потащил их в минимаркет, сказал, что надо срочно генерально закупиться. – Хисын не выдержал, фыркнул…и тут же схватился за голову. Пробормотал себе под нос что-то неразборчивое про «слишком резкие движения». - Голова до сих пор болит? – Чонвон решительно поднялся, сдернул полотенце, повесил на спинку кресла. – Я схожу за обезболивающим. Хисын остановил его на пороге – крепко схватил за запястье, уставился темными глазами, в которых плескались боль, чувство вины и злость на них обоих. А у Чонвона снова сбилось дыхание и зачастил пульс. Потому что при всем этом – темном, пугающем, – при всех этих хаотичных разрушительных чувствах, поглощающих сейчас Хисына, для Чонвона он все равно выглядел, как ослепительная мечта, которая по недоразумению находится рядом и дышит с ним одним воздухом. Мечта разлепила губы и спросила: - Скажи, если бы Чонсон не уловил твои сигналы, и мы просто пришли к тебе для разговора…ты бы и перед ним щеголял в таком виде? - А? Чонвон моргнул, опустил взгляд… Спросил, не веря в происходящее: - Ты что…ревнуешь? - Еще как. – выдохнул Хисын. Вау. Ревнует. И не врет ведь. А у них, формально, все еще «пауза». Означает ли ревность Хисына, что он не намерен отступаться от Чонвона, что он хочет оставить его себе?.. - Но… – Чонвон глупо хихикнул, поднимая взгляд. – …хён, мы уже ВСЕ видели друг друга голыми…ну, или как минимум в нижнем белье. А тебя смущает, что я был бы без футболки перед… - Заткнись. – мягко попросил Хисын. А потом дернул его к себе и поцеловал. От Хисына пахло потом и алкоголем, он кусался и низко рычал, вдавливая Чонвона в стену всем телом, и это было…восхитительно. Ноги не держали, голова кружилась, и Чонвон мог только цепляться за его плечи, подставляться чужим губам и беспомощно стонать. Он слишком соскучился. По прикосновениям Хисына, по его собственническим, властным рукам и взглядам – все это не просто заводило, а пробуждало в нем что-то животное, первобытное… Захватывающе. Безумно. Абсолютно… - На тебе… – тяжелое дыхание Хисына обожгло ушную раковину. – Еще и белья нет, я угадал? Сильные ладони опустились на задницу, сжались, и Чонвон застонал, приподнимаясь на носочки. - Почему я не удивлен? – вздохнул Хисын, отпуская его и отходя на шаг. – Ты хочешь от меня именно этого, да? - Хочу. – колени дрожали, голос тоже. Чонвон держался на честном слове. – Прямо сейчас – этого. Хисын-хён…ты первый…и единственный человек, от которого я хочу…что-то подобное. Хисын не шевельнулся, только продолжил прожигать его взглядом исподлобья. Чонвон решился, протянул руку, хватанул его за ворот толстовки и рванул к себе, снова целуя – на этот раз уже сам, – отчаянно, просяще. И Хисын снова взял все в свои руки. От толстовки он избавился где-то в промежутке между очередным крышесносным поцелуем и перетаскиванием Чонвона к одному из туалетных столиков. Чонвон мог бы испугаться – чисто теоретически – когда Хисын без церемоний нагнул его над этим самым столиком и принялся стаскивать с него штаны, потому что до такой степени бескомпромиссности и безжалостности Хисын еще не доходил. Но Чонвон хотел этого. Более того, он был ГОТОВ к этому. - Че-еррт!.. – прорычал Хисын, когда при попытке протолкнуть в него палец почти не почувствовал сопротивления. – Ты серьезно? Ты… - Да… – выдохнул Чонвон, подставляясь, толкая бедра назад. – Не говори, что…я…ах… все-таки удивил тебя. Взгляд Хисына, даже в запотевшем от дыхания зеркале, казался темным, прожигающим, безумным, и Чонвон уцепился за него. На самого себя смотреть не хотелось, потому что он, наверное, сейчас выглядит совсем жалким… А Хисын, продолжая удерживать его взглядом, не отрывая уверенной ладони от его выгнутой поясницы, принялся расстегивать свои джинсы свободной рукой, и Чонвон не выдержал – застонал сквозь стиснутые зубы, снова подался назад, чтобы скорее почувствовать… - Н-не…спеши так. – выдохнул Хисын, пытаясь приспустить джинсы и белье. – Я не хочу…заканчивать быстро. - А я хочу НАЧАТЬ поскорее. – нахально заявил Чонвон, прижимаясь, похотливо притираясь задницей к его возбужденному, освобожденному от одежды члену, выстанывая от того, как естественная смазка пачкала кожу между ягодиц. Он обессиленно рухнул лбом на сцепленные руки, забормотал в стол, словно в бреду: - Ну же, хён, я знаю, что мы оба этого хотим…не тяни, пожалуйста, ты нужен мне… Если бы Хисын вошел прямо сейчас, Чонвон выдержал бы – он не был уверен, что растянул себя достаточно, у него было не так много времени, и он, черт возьми, делал это первый раз, но он готов был перетерпеть, даже если станет больно, лишь бы уже… Хисын, конечно, его не послушал. Чонвон чувствовал, как в него проталкиваются чужие пальцы – слишком аккуратно, слишком медленно, и он мог бы, наверное, взбеситься, но эти потрясающие, тонкие, музыкальные, чувствительные пальцы Хисына уже успели стать его личным фетишем…и Чонвон снова стонал, дрожал и тек от ощущений, кусал губы от сладких спазмов внизу живота и не мог решить – стоит ли ему снова спровоцировать Хисына, поторопить его, чтобы тот сорвался, или же без боя отдать Хисыну всю власть над его телом. Впрочем, Хисын сейчас все равно бы его не послушал – страх навредить Чонвону все еще был в нем силен. Чонвон загнанно дышал, чувствуя как пальцы Хисына проникают в него, один за другим, растягивают почти до предела, все еще медленно, и от этого тягучего, слегка болезненного, но долгожданного ощущения его член напрягался сильнее, смазка буквально капала на пол под ним – и Чонвону было по-прежнему стыдно поднять голову, но в то же время в груди трепетал восторг, от того, каким развратным и беспомощным Хисын способен его сделать. Он вскрикнул, когда подушечки чужих пальцев проехались по простате – да это просто несравнимо с тем, как он сам неловко пыхтел в душе, стискивая зубы от неприятных ощущений! – сильнее прогнулся, влипая грудью в столешницу, упираясь ладонями в запотевшее скользкое зеркало, чтобы толкнуться назад посильнее, чтобы получить больше, ярче, еще… - Господи, Чонвон-а, пожалуйста… – у Хисына тоже срывалось дыхание. Ладонь, удерживающая его поясницу, уже не была такой уверенной и твердой – она дрожала и скользила, короткие ногти Хисына царапнули кожу, и Чонвон снова сорвался – превратился в оголенный нерв, в чистое желание: - Я готов! – выкрикнул он, чуть ли не плача от остроты ощущений. Больше всего на свете ему сейчас было необходимо… – Черт, вставь уже мне, пожалуйста! Чего ты жд…ах! Хисын резко толкнул его к столу, буквально заставляя упереться лбом в зеркало, прижимая своими бедрами, так близко, сейчас, черт подери, он сделает это, ну же… Хисын лег грудью на его спину – мокрый, горячий, сильный, потрясающий. Его сердце стучало как бешенное – Чонвон буквально чувствовал его своими лопатками. Когда губы Хисына легко коснулись задней части шеи, он чуть не задохнулся от контраста, всхлипнул беспомощно, практически заскулил… - Я…вхожу. – тихо шепнул Хисын, предупреждая. Крупная головка коснулась входа, надавливая, проникая с трудом, и как Чонвон ни пытался расслабиться, было тяжело. Боль – последнее, что его сейчас волновало. Его отчаянное мазохистское желание заполучить Хисына целиком было в тысячи раз сильнее всего, что он когда-либо испытывал. Без остатка. Он очень долго ждал, он не позволит… - Прошу тебя… - сдавленно зашипел Хисын ему в ухо, крепко сжимая его талию обеими руками. – Расслабься…Чонвони, расслабься… Ему больно? Конечно, Чонвон слишком зажался с непривычки. Ничего, сейчас, он сможет... Хисын окажется внутри, и им обоим станет хорошо, обязательно. Он сделал несколько глубоких вдохов, преодолевая тяжесть в прижатой к столику грудине и адскую сухость в горле, тряхнул головой, смаргивая пот с ресниц, оставляя мокрые следы на зеркале – перед глазами все плыло, ног он не чувствовал, и боль в заднице почти прошла – все ощущения сосредоточились внизу живота, внутри, где наливался, набухал комок пряного, терпкого удовольствия, грозящийся лопнуть, разорваться, превратить Чонвона в концентрированный эндорфин… Он резко подался назад, буквально натягивая себя на член Хисына, и это даже не было больно, это было… - А-ааах! Хисын толкнулся ему навстречу, заполняя собой, так охрененно правильно, жестко проезжаясь чуть ли не всей длиной по набухшей простате, и Чонвон уже не мог перестать хрипло стонать сорванным голосом, царапая пальцами по столешнице, пытаясь уцепиться за остатки реальности, когда Хисын снова дернулся раз, другой, плотно вжимаясь тазом в его ягодицы, вжимая его в столик всем своим весом, кончая в него упругими толчками, заливая его нутро горячей спермой. Хисын подался назад, утягивая его за собой, а у Чонвона просто подкосились ноги, и они завалились назад… Все могло бы закончиться травмой, но кресло оказалось кстати – ну, или Хисын умудрялся быть осмотрительным даже в такой ситуации, когда они оба, оглушенные оргазмом, едва держались в сознании. Каким чудом кресло выдержало их вес – неясно. Колесики натужно скрипнули по паркету, по инерции прокатили их назад, спинка врезалась в стену, и Чонвон, наконец, смог сделать вдох. И тут же сухо закашлялся. Дико хотелось пить. Перед глазами все еще было мутно, и тело ощущалось тяжелым, непослушным, но голова на удивление казалась легкой, невесомой – будто сейчас отделится от тела и взлетит под потолок. Возможно, так подействовал воздух, хлынувший в легкие, или остаточное чувство эйфории от только что пережитого оргазма… - Охуеть… Хрипло матерящийся Хисын вернул его в реальность окончательно. Чонвон тут же осознал – он сейчас голый, мокрый, затраханный, из него течет, а Хисын – прямо под ним, в не до конца снятых джинсах… и они только что занялись сексом – в первый раз! – в гримерной, на туалетном столике, и, возможно, им придется долго и мучительно убираться тут…а еще мемберы придут… Он дернулся, шипя от боли в пояснице, но так и не смог слезть – Хисын прижал его к себе, надежно и беспрекословно фиксируя руками поперек груди. - Куда ты?.. - Х…Хисыни-хё-ён… – слабо застонал он, откидываясь ему на грудь. - Наши придут не скоро. – выдохнул Хисын. – Карта у Джея. А он их там задержит любыми способами. Тогда…наверное, им надо поговорить. Сейчас. Только вот…Чонвон начисто забыл всю свою речь, все свои признания, все извинения, что он готовил. Как ему после этого…после того, что произошло… То, что они сейчас сделали, можно было обозвать как угодно – сексом, занятием любовью, актом непристойного животного совокупления, сумасшествием… Но факт оставался фактом – Чонвону понравилось. И ему определенно хотелось это повторить. От одной этой мысли его тело наполнилось горячими пузырьками – его руки и ноги, до самых кончиков непослушных пальцев, пульсировали сладкими спазмами, чувствительную кожу покалывало, низ живота снова тянуло… - Хё-ён… – протянул он, укладывая ладони поверх рук Хисына, поглаживая с нажимом. - М-м…Что? – протянул Хисын. – Что ты… Чонвон поерзал, и Хисын сорвался на короткий стон – он тоже был чувствителен сейчас, и это было так…кстати. - Отпусти меня. – с придыханием попросил Чонвон. – У меня идея. - Только не говори…что… Хисын ослабил хватку, и Чонвон соскользнул с него, подставляя руки, чтобы не удариться коленями об пол. Хотя, пожалуй, это было глупо – он сейчас собирался стоять на коленях долго, потому что… - Ты…серьезно? – неверяще выдохнул Хисын, когда он повернулся, уложил руки ему на бедра и принялся стягивать джинсы с бельем. - Более чем. – отозвался Чонвон, стараясь звучать невозмутимо. – Ты думаешь, меня устроит один раз, при том, что ты промучил меня прелюдией минут десять? – он сверкнул глазами на Хисына, удовлетворенно подмечая яркий румянец, выпученные глаза и совершенно обалдевший вид хёна. – Будешь нудеть, сопротивляться…или мешать мне – я сам тебя трахну. И Хисын тут же успокоился. Усмехнулся, откинулся расслабленно в кресле, уложил руки на подлокотники: - А я иногда забываю, каким ты можешь быть… - Каким? Эгоистичным? – Чонвон сдернул джинсы с бельем, откинул их в сторону, схватился за носки, проделал с ними то же самое, припечатывая своим размашистые, решительные жесты вопросами: – Капризным? Жестоким? Тебе не нравится, когда я проявляю инициативу? – с одеждой Хисына было покончено, и Чонвон снова поднял голову, уставился на него снизу вверх: – Тебе просто нравится держать все под контролем? Тебе ведь понравилось – сейчас, когда я стонал под тобой и умолял, да? Так сделай это снова. – он говорил отвратительные, безжалостные вещи, но Хисын тяжело дышал, кусал губы, смотря на него бешеным взглядом, его расширенные зрачки буквально простреливали навылет, и…Чонвон снова опустил голову – так и есть. Хисына это возбуждало, его пошлость, его грязный язык…в этом они были похожи. – Я хочу взять тебя в рот. А когда мне надоест, ты снова разложишь меня на этом дурацком столике и засадишь так, чтобы я завтра не мог свести ноги. Или можешь прямо на полу. Если вернутся мемберы – не останавливайся, мне похуй. А потом – можешь меня бросить, если ты так решил. - Я н-не… – Хисын подавился стоном, так и не закончив предложение. Чонвон просто не дал ему ответить – насадился ртом на его член, втянул щеки, сглотнул сухим горлом…и принялся двигать головой, игнорируя саднящие ощущения и сосредотачиваясь на Хисыне – на том, как напрягались его бедра под ладонями Чонвона, как он вздрагивал и осторожно толкался, по-прежнему стараясь не навредить, как всхлипывал и стонал своим красивым голосом… Оказывается, доминировать над Хисыном – это тоже отдельный вид кайфа. Странно, что Чонвон раньше не думал об этом. Пожалуй, как-нибудь… - А-а-а…Чон…вон-а…все! – Хисын уложил ладонь ему на голову. – Пожалуй…ста…хватит…Ч-черт! Пальцы сжались в волосах, потянули, и он отстранился, удовлетворенно вытирая рот тыльной стороной ладони: - Ты мог бы кончить сейчас. – кошмар, что с его голосом! Учитель по вокалу, наверное, убьет. Но оно того стоило. – Я все равно не отпущу тебя так просто. Хисын решительно поднялся на ноги, отталкивая кресло, наклонился к нему, взял подмышки и поднял, прижал к себе, не давая даже отдышаться, поцеловал, проникая языком в рот – глубоко, чувственно, – и у Чонвона снова подогнулись колени. Хисын разорвал поцелуй, лихорадочно крутя головой по сторонам, силой удерживая их обоих в вертикальном положении… - Подоконник? – предложил Чонвон. - Но… - Опустим жалюзи. Хисын медленно сделал пару шагов назад, прислоняя его бедрами к подоконнику. И отпустил. - Стой так! – скомандовал неожиданно твердым голосом, и Чонвон передумал капризничать. Хисын кинулся к двери – захлопнул со всей дури, щелкнул замком. Вот это он на адреналине! Чонвон усмехнулся, дернул штору, убирая вбок, чтобы не мешала, взялся за цепочку, опуская жалюзи до конца, оставляя их запертыми в уютном, пахнущем сексом полумраке. Высота у подоконника была идеальной. Просто…чертовски правильной. Он обхватил ногами талию Хисына, притискивая его к себе, и в этот раз принял удивительно легко – он был уже растянутым, скользким внутри от чужой спермы, – тянущее чувство удовлетворения запросто перебивало все незначительные болевые ощущения. Хисын вошел полностью, коснувшись пахом его ягодиц, замер, крепко впиваясь пальцами ему в бедра, сорвано дыша и сглатывая. Его запрокинутое потное лицо, напряженная шея, острый кадык, расправленные плечи, широкий разлет изящных ключиц, рельеф вздувшихся под кожей мышц – все это выглядело запредельно, божественно, как могло Чонвону так повезти? - Ты такой красивый, хён… – задыхаясь, прошептал он. – Я никогда не видел такого… Хисын застонал и толкнулся, выбивая у него из легких весь воздух. Глубоко, несдержанно, резко… Просто невозможно. Чонвон застонал, откидываясь назад, подмахнул бедрами, принимая следующий, такой же сильный толчок… Ладони скользнули по подоконнику, и он вцепился в край, с восторгом чувствуя, как Хисын практически держит его на весу, продолжая вколачиваться в него на всю длину. Кислорода отчаянно не хватало, легкие горели, и Чонвон хрипел обессиленно, потому что молчать было невозможно – каждый толчок размазывал его, в клочья разрывал остатки самоконтроля, поджигал керосином нутро и взрывал нервные окончания… - Иди…сюда. Он охнул беззвучно, когда Хисын обхватил его под поясницу, снова дернул на себя, и ему оставалось только отцепить сведенные пальцы от края подоконника и судорожно ухватиться за чужие плечи, когда хён сделал пару шагов в сторону и впечатал его спиной в стенку. Он!.. - Я удержу тебя… – выдохнул Хисын ему в ухо. Его руки съехали вниз, крепко хватая под ягодицы. – Обещаю. Чонвон обвил руками его шею, уложил голову на плечо, расслабился, расплавился от чужого голоса, от этой силы и уверенности… - Давай. То, как Хисын трахал его у стены, пожалуй, можно будет считать не просто сильным впечатлением – это станет, наверно, самым незабываемым воспоминанием всей его жизни. Возможно, Чонвон будет кончать от одного только этого воспоминания. Потому что потрясающие сильные бедра Хисына буквально подкидывали его к небесам, так, что перехватывало дыхание, а когда он опускался с размаху на крепкий член – дыхание и вовсе покидало его, да ему просто не нужно было дышать – не до этого, когда от низа живота по всему телу бегут мучительные судороги экстаза, и это не сравнимо ни с чем. Ни аттракционы, ни победа на соревнованиях, ни даже чувство удовлетворения и восторга от живого выступления…ничего еще не доводило Чонвона до такого состояния, как втрахивающий его в стену Хисын. Ему казалось, что это длится долго, что этому не будет конца, он просто не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел дрожать и рассыпаться с каждым толчком на атомы, пока от него ничего не останется. И было плевать, жалкий он сейчас, слабый, грязный, беспомощный… Да на весь мир было плевать, если честно. Лишь бы это не прекращалось. - Я...н-не выдержу. Сейчас. – отрывисто пробормотал Хисын, вталкиваясь в него в такт своим словам. Его движения потеряли четкий ритм, стали хаотичными, и Чонвон почувствовал, как он дрожит от напряжения, как окончательно сбивается его дыхание… - Вниз! – хрипло скомандовал он. Хисын послушался – остановился, сделал глубокий вдох, медленно опустился на колени, и спина Чонвона съехала вдоль стены, а потом оторвалась, подчиняясь чужим уверенным, осторожным движениям. Хисын прижал его к себе, заставил усесться к нему на бедра, прошелся широкими успокаивающими движениями ладоней по пояснице, потом под лопатками… - Если ноги устали – ложись. – предложил Чонвон, пытаясь хоть немного отдышаться. - Ты…разве не хочешь п…кончить? – спросил Хисын, утыкаясь лбом ему в плечо. - Хочу. И кончу. Мы оба. Хисын поднял голову резко, удивленно посмотрел на него. Чонвон ухмыльнулся: - Сомневаешься в моем упрямстве? Хисын только молча покачал головой, всматриваясь в его глаза, словно пытался найти в них какие-то ответы, или многовековую мудрость, чтобы познать просветление. Но Чонвон мог дать ему сейчас только одно: - Я люблю тебя, хён. И сейчас прошу отлюбить меня в ответ. Таким способом. Если хочешь – это будет последнее, о чем я… Хисын заткнул его поцелуем. Кусачим, болезненным, будто он отчаялся совсем, и не знал, как – а может, не хотел – донести свои чувства словами. Но Чонвону не нужны были слова. Сердце Хисына стучало под его ладонями, оно было большим, горячим, живым. Любящим. У Чонвона ныли колени и поясница, но это были мелочи – Хисын под ним, распластавшийся по полу, тяжело дышащий, очаровательно раскрасневшийся, бросающий на него восхищенные горящие взгляды, был так же великолепен, как и тот сильный, подчиняющий своему телу и своей воле Хисын, трахающий его на туалетном столике, на подоконнике, у стены… Чонвон двигался медленно, не заботясь о времени, о мемберах, которые скоро вернутся, о том, что завтра наверняка не сможет нормально танцевать. Ему было хорошо – слишком хорошо, чтобы не растянуть удовольствие еще чуть-чуть. И, откровенно говоря, он был настолько обессилен собственными ощущениями, настолько расслаблен, неспособен собрать себя воедино, что, казалось, просто упадет в темноту, если сейчас попытается ускориться… Однако спустя несколько минут Хисын задышал чаще, застонал низко, впечатывая пальцы в его бока, подмахнул снизу, подкидывая на себе, и Чонвон снова ощутил это – прошивающее током вдоль позвоночника, выбивающее душу из тела экстатически прекрасное чувство, заставляющее нутро сладко сжиматься, глаза закатываться, а рот раскрываться в крике. Мышцы напряглись, как по команде, как перед спаррингом, Чонвон опустился ниже, уперся руками Хисыну в грудь, вытянулся в стрелу, будто готовился к броску, и они сорвались на быстрый темп, на бешенную амплитуду, тут же синхронизируясь – их движения идеально совпадали, толкая их навстречу друг другу, соединяя воедино. Чонвон не мог видеть Хисына, потому что перед глазами встала белая пелена, не мог слышать его потрясающий бархатный голос, потому что в ушах стучала кровь, но он мог чувствовать, как Хисыну сейчас хорошо с ним – бешеные толчки чужих бедер, сжимающие его руки, загнанное дыхание на лице – все это кричало ему о том, что Хисын близко, и они сейчас оба вылетят из сознания, устраивая локальный Армагеддон в этом маленьком замкнутом мирке. Кончать без рук оказалось слишком сильным ощущением – оглушающим, запредельным, почти болезненным, таким острым, – крышу рвало от осознания, что такое вообще возможно! Чонвон упал на Хисына, вжимаясь в него всем телом, заливая его живот спермой, скуля что-то нечленораздельное, и чувствуя, как тот до хруста сжимает его в руках, и по инерции продолжает толкаться в него снизу, продлевая их общий оргазм. 13 февраля 2021 г., день, чуть позднее. - Что…я наделал?..боже… Ммм? Чонвону не хотелось разлеплять глаза и вообще шевелиться не хотелось – ему нравилось валяться полумертвой тушкой на Хисыне, и ни о чем не думать. Но Хисын легонько тормошил его за плечи и что-то причитал…и голос у него был обеспокоенный…нет, почти паникующий. - Хё-ён! – хрипло и удовлетворенно протянул он. – Если тебе холодно лежать на полу… оставь меня тут и иди в душ. - Ты издеваешься? – неуверенно спросил Хисын. А потом прижал к себе, и Чонвон почувствовал мягкие губы на виске. – Дурачина, с какой стати мне тебя тут оставлять…одного? - Не знаю. – он слабо улыбнулся Хисыну в плечо, растянулся по нему, игнорируя…маленькие неудобства вроде ноющих мышц, липкости и духоты. – Но я готов принять любое…твое решение. - Любое, говоришь? – хмыкнул Хисын. - Угу. – подтвердил он. В горле почему-то стало тесно, нос защипало, хотя он знал, что это глупо. Ничего плохого не произойдет. А если и произойдет – он выживет. - Тогда я решил. Что ты никогда…никогда больше – понял? – не будешь просить у меня «паузу». А про «стоп» я вообще молчу. Вау. Хисын просто…лучший. - А секса это тоже касается? – шутливо уточнил он. - Ты понял, о чем я. – вздохнул Хисын. – Я, конечно, идиот, что сразу не догадался… - Ты же не думаешь, что дело было только в сексе? Хисын вдруг напрягся. Чонвон поднял голову, заглянул ему в лицо, улавливая боль во взгляде… - Хён, прекрати, ты слишком много думаешь. – мягко попросил он, поднимая руку, и зарываясь пальцами ему в волосы. – Я люблю тебя. Мне надо было просто немного…разобраться в себе. Чтобы понять, как мне ничего не испортить…между нами. Хисын закусил губу, свел брови. Чонвону было больно на это смотреть. - Но, кажется, я довел тебя до такого состояния, что теперь не знаю, как себя простить. - Тебе не за что просить прощения. – прошептал Хисын. – Ни у меня, ни у самого себя. Просто…не бросай меня, ладно? Я люблю тебя. А…если ты когда-нибудь поймешь, что я – не лучший вариант для тебя, просто скажи, что мне сделать, чтобы… Чонвон поцеловал его, прерывая бессмысленные глупости, которые Хисын собирался озвучить. Потому что Хисын идеальный. Ну как он может этого не понимать? - Ты всегда будешь самым лучшим… – пообещал он, отрываясь от искусанных, сухих, но самых любимых губ. – И для меня – единственным. Даже с недостатками – какие бы они ни были – ты будешь идеальным. - Почему?.. – сдавленно прохрипел Хисын. - Что – почему? – усмехнулся Чонвон. – Почему ты для меня идеальный? - Да. - И как я могу на это ответить? Это как спрашивать, почему жизнь зародилась именно на нашей планете. Слишком много случайных условий, совпавших в одно и то же время в одном месте, понимаешь? Причем все эти условия такие…заковыристые и тяжело выполнимые… - Ты хочешь сказать, что это судьба? – наконец, улыбнулся Хисын. – Что мы получились такими, и встретились с тобой? - …Пусть будет судьба. – решил Чонвон. И снова уложил голову ему на плечо. Только на этот раз утыкаясь носом ему в щеку. – Мы оба слишком много думаем. – подытожил он. – А можем просто друг другу поверить. - Тогда я тебе верю. Хисын был теплым, родным, по-прежнему идеальным, и обнимал его так бережно, что Чонвону хотелось уметь останавливать время. Чтобы еще полежать вот так, не думая о том, что происходит сейчас за пределами гримерной комнаты, и что произойдет с ними в будущем. Но Хисын замерзнет на полу. - Пойдем в душ, пока наши не вернулись? – предложил он. - Давай еще пару минут полежим. Я…эээ… - Снова о чем-то думаешь? – фыркнул он. Конечно, Хисын, с его неугомонными мозгами, переваривает то, что они тут натворили, наверняка, еще думает, как бы им без палева убраться, не нарвавшись на ехидные комментарии и глупые вопросы от мемберов. Но Хисын его удивил: - Не совсем. Я…эээ…не уверен, что смогу сейчас встать. Чонвон не выдержал, прыснул: - Тогда у нас проблема. Я тоже не могу. - И что мы будем делать? – рассмеялся Хисын. - Не знаю. – веселился он. – Кажется, Джейк-хён умеет вскрывать замки? - Ага, и еще он однажды тащил на себе сразу Джея и Сонхуна. – подтвердил Хисын. - Правда? Тогда выбора нет, позовем его на помощь. - Хм…что-то мне эта идея…не очень нравится. - Ревнуешь что ли? – хихикнул Чонвон. – А между прочим, это у меня куча поводов для ревности. - Каких это? – удивился Хисын. - Ну-у, например…как твоя голова? Прошла? - …Ага. – задумчиво произнес Хисын. – Алкоголь, наверное, с потом вышел… - Или не с потом… Хисын легонько шлепнул его по заднице: - Маленький пошляк. - Еще раз так сделаешь – будет третий раунд. – пообещал Чонвон. Снова приподнялся, хитро уставился на Хисына, внутренне ухохатываясь от того, как у хёна расширились глаза. И добавил: – И ты будешь снизу. - Если тебе этого хочется – я согласен. – шепнул Хисын. – Только давай не сейчас, а то я завтра превращусь в овощ. - Ладно. Не сейчас. На твой день Рождения. Я куплю цветы, свечи, торт, вино… - О-о-о, нет, пожалуйста! – Хисын запрокинул голову, рассмеялся. – Я понял, что это все было лишним. - Вообще-то это было…романтично и мило…мне жаль, что я не оценил, просто… - Тише. – Хисын приложил палец к его губам. – Я же просил не извиняться. Тем более это мелочи. И я тебе еще один подарок не подарил… - Что-то из…бижутерии? – догадался Чонвон. – Подвеска или браслет? - Не совсем. Позже увидишь. - Ты меня заинтриговал. Я теперь буду гадать. - Потерпи. – усмехнулся Хисын. – Я уверен, что ты оценишь. А насчет вина…пить я больше не буду. Клянусь. Это слишком… - Кстати об этом! – перебил Чонвон. – Фиг с ним с вином, если оно так на тебя действует – я не против…ну, лишь бы тебе не было от этого плохо… - А мне было. Правда подозреваю, что это не вино, а виски виноват. - Виски?! Вы с Джей-хёном напились…в… - Набухались, как последние дебилы. – признался Хисын. – Только не ругайся на Чонсона, пожалуйста, он просто хотел помочь. - Ругаться на Джей-хёна у меня язык повернется только в одном случае. – признался Чонвон. – Если у меня будет повод ревновать тебя к нему. Вот эти ваши недавние обнимашки… - Ну ты загнул, конечно! – улыбнулся Хисын. – Хотя будет смешно – если он узнает, что мы оба друг друга к нему приревновали. Чонвон удивился: - Ты что, серьезно? Из-за того, что я был без футболки… - Ну…я еще раньше ревновал. На Айлэнде. Я там тебя ко всем подряд ревновал, если честно. Ты очень подружился с Даниэлем, лип к Сону, когда мы репетировали Fire, хвалил Сонхуна и Джейка за то, какие они крутые, Кей-хён тебя сразу зауважал… Ты даже не был моим, и я не верил в то, что ты станешь моим…но ужасно ревновал. А Джей…мне казалось, что он вообще у всех любимый хён, включая тебя… - Ну что тут скажешь. – он закатил глаза. – Джей-хён получает приз в номинации «Мать-героиня». А заодно «Лучший друг эвер» и «Супермен года». Кстати…как думаешь, я успею к апрелю накопить кучу денег? Потому что он мысленно пообещал Джею массажное кресло. А теперь, после всего, что он для них обоих сделал – два. Но если на кресло не накопит – как минимум подарит ему массажер для шеи. На которой Джей их всех тащит. …Хисын не успел поинтересоваться, зачем ему куча денег. В прихожей хлопнула дверь. И, конечно, сразу же раздались голоса мемберов, которые, как обычно, пытались друг друга перекричать. --- - Я сказал: сначала по-человечески уберите за собой обувь и верхнюю одежду! Я не буду таскать за вами ваше барахло! - Но я ужасно хочу пожрать мятного шоколада! - Ты вчера не нажрался? - Нажрался вчера ты. А мы с Ники ели курочку! - Йа! - Хён, ну не вредничай, я одну ложечку съем и все уберу. Я уже настроился! Щас помру без него! - Помирай. - А эгъё потом ты будешь делать? Окей. - …Мы пакеты не дотащим! Имейте совесть! - Зафиг было столько набирать? Наша кодла к камбэку разжиреет вкрай! - Особенно ты, ага! - Я – нет. Я буду есть здоровую еду… - Мясо? - Да. - А готовить тебе его кто будет, интересно? - Пак Чонсон! - КАПИТАН Пак Чонсон! - Скорее – шеф. - Да вы совсем охуеваете. - Нет. Просто сами мы его испортим, зря что ли потратили корпоративные бабки? - Сонхун-хён опять включил бухгалтера! - А Ким Сону опять включил занозу в жопе! - Я тоже люблю тебя, хён. - Эй! Какого ты всех любишь опять, Сону-хён?! - Ребят, не ссорьтесь! Меня тут волнует, почему Хисыни-хён с Чонвони не встречают нас… - Как почему?! Мы весь поход в минимаркет о чем говорили? Они… - Йа! Ну-ка все заткну… - А где они? - Я слышал, что Чонвон что-то говорил про гримерку, когда мы вернулись. - Ты думаешь, они в гримерной? А разве не логичнее пойти в спальню или в душ, чтобы… - ЙААААА!!!! --- - Они сейчас начнут ломиться сюда. - Ага. Хён… - Чонвон почувствовал, как у него горят уши. – Знаешь…я, конечно…эээ… - Так и скажи, что ты все-таки стесняешься. – вздохнул Хисын. - Да. - Я тоже. - И что делать? Ты уже можешь двигаться? - Предлагаешь проскочить в ванную, пока они сюда не добрались? --- - Я пошел их искать! Надо убедиться, что они… - Ким Сону! Стоять, падла монстрячья! Кто пакеты потащит! И руки хоть помой, мы с улицы пришли! --- - В ванную – не вариант. Пересечемся. – вздохнул Чонвон, с кряхтением поднимаясь и протягивая руку Хисыну. – Может, все-таки пересидим тут? -…Есть идея. Ты можешь идти? Надо действовать оперативно…и тихо. Интересно. Чонвон улыбнулся: - Я тебе доверяю.