36 ключей

Смерть кого из ваших родственников расстроила бы вас больше всего? Почему? Ханаби не любила похороны, они были противны её натуре, жизнелюбию и всему тому, что она ценила в жизни. Ей казалось, что сам процесс это издевательство над жизнью, зачем так лелеять чей-то уход? Болезненно вспоминать каждый миг жизни человека, воздавать ему почести, часто едва ли им заслуженные. Ведь у того, кому был дорог умерший, он, итак, навсегда останется в памяти и сердце, а кому до него и дела нет, то тут никакие церемонии не помогут. Младшая и теперь единственная наследница клана Хьюга сердито затянула пояс траурного кимоно, черный обесцвечивал и без того бледную кожу, а её серые, с холодным отливом глаза становились похожи на отцовские. Девушка зло отвернулась от зеркала, и почему у неё не такие же глаза как у сестры? У той они постоянно меняют цвет от лавандового к молочно-белому, с теплыми бликами в глубине глаз. Со вздохом Ханаби взялась за гребень, чтобы собрать волосы в подобающую прическу, но тут в дверь постучались. - Войдите! – отозвалась девушка, радуясь отвлечению от подготовки к церемонии. Дверь открылась и в комнату вошла Хината, мягкая, улыбчивая, округлая, как её большой живот, она даже в черном кимоно была особенно очаровательна. В её грустной полуулыбке и лавандовых сегодня глазах горел огонек, который невозможно скрыть и который будто говорил: «Я знаю, что это очень стыдно, но я буду здесь, я буду радоваться и напоминать всем, что у меня своя тайна, очень счастливая тайна жизни.» Ханаби не могла не улыбнуться этому. - Сестрица! – с радостным возгласом, совершенно не положенным в такой день, обняла Хатаке Хьюга. Хината с улыбкой ответила на теплые объятия. - Ты как всегда, да? – улыбнулась она, оглядывая младшую сестру. - Ты же знаешь, что я бы лучше весь день с отцом тренировалась, чем это, - фыркнула девушка. Старшая из сестер только покачала головой, конечно, Ханаби не любила похороны, ведь первые похороны для неё и сестры были похороны их матери. - Не сердись, прадедушке было уже много лет, здесь будет не так… - Заунывно? Тоскливо? Фальшиво? – немедленно предложила несколько метких эпитетов Ханаби, послушно усаживаясь на пуф, чтобы Хината смогла уложить ей волосы. - О, так не только я не в восторге от этих церемоний? – раздался из-за двери голос обожаемого зятя. - Они-сама! – Ханаби приветствовала Какаши радостным возгласом и улыбкой в зеркало, чтобы не мешать сестре поворотом головы. - Привет, - улыбнулся мужчина, - можно войти? - Конечно, - немедленно отозвалась младшая Хьюга. Какаши зашел в комнату. - Приятно знать, что не ты один будешь мучиться, - заметил он, подходя к сестрам. - До Ханаби тебе далеко, - улыбнулась Хината, закрепляя тяжелые косы на голове сестры. – Она начала мучиться ещё до того, как объявили дату церемонии. - Это уже граничит с неуважением, - покачал головой Хатаке, но в глазах его сквозила ирония. Они трое более чем понимали друг друга. Только Хината в силу своей эмпатии относилась к такого рода церемониям с искренним пониманием и сочувствием, а Ханаби и Какаши совершенно нагло презирали церемониал, сопровождавший похороны. В глубине души оба просто боялись и не хотели тех воспоминаний, которые обязательно всплывут во время церемонии, а в худшем случае об этом ещё кто-то и вслух скажет. Особенно не любил этого Какаши, всех этих сожалений, слов и сочувственных взглядов. Хината видела, как передернулся муж, когда они вошли в поместье и все немедленно обернулись на Хатаке, а вокруг послышался шепоток: «Да, он понимает, что к чему…». Главный зал кланового дома был полон народу. Гости разговаривали с друг другом почтительным шепотом, слегка кивая головами и сочувственно поглядывая, на сына умершего. Даичи Хьюга, отец Хиаши Хьюга более чем спокойно сидел на почетном месте и с манерным благородством и полагающимся по случаю выражением печали на лице принимал соболезнования и подставлял сухую руку под сочувствующие пожатия. - Герои на сцене, зал полон, действие началось, - шепотом проговорил Какаши, послушно продвигаясь в очереди к дедушке жены, чтобы выдать свою порцию формального сочувствия его горю. Однако, когда дошла очередь Какаши и Хинаты, Даичи внезапно сменил выражение печали на едва заметную улыбку. - Можете ничего не говорить, - тихо проговорил он, - мне тоже этот фарс поперек горла. Идите прогуляйтесь в сад, моим правнукам и их маме куда лучше будет на свежем воздухе. И отпустил пару после крепкого рукопожатия Хатаке. - Так вот в кого ты такая… - протянул Какаши, когда они вышли в сад. - Да, дедуля всегда отличался слишком неординарным взглядом на жизнь, поэтому как только мой отец достиг возраста, чтобы принять управление кланом, то дедушку тут же сместили, - рассказала Хината, медленно прогуливаясь по цветущему саду. Она остановилась у магнолии и вдохнула тонкий сладковатый аромат этих цветов. - Это любимые… - начала она. - Цветы твоей бабушки, - закончил за неё Даичи Хьюга, тоже вышедший в сад и подошедший к внучке. – Ты очень похожа на неё… - На бабушку Ханако? - Нет, - покачала головой мужчина, - на Ханако больше похожа Ханаби, она тоже не любила церемониал. В тебе больше северной крови, твоя бабушка Айя, вот на кого ты действительна похожа, она была необыкновенной женщиной. - Дедушка, неужели ты был в неё влюблен? – на правах любимой внучки Хината могла позволить себе такой вопрос. - А кто не был? – рассмеялся Даичи. – Ходили слухи, что на неё заглядывался ещё Второй Хокаге. - О… - протянула Хината. - Да, однако, там кажется начинается поминальный обед, не торопитесь, - остановил было собравшихся Какаши и Хинату идти за ним, - вы ещё успеете оттосковать своё. Радуйтесь жизни, не тоскуйте о мертвых, просто помните о том, что за вашими спинами весь наш род, - улыбнулся мужчина и скрылся на энгаве. - Как думаешь он и правда не тоскует о своем отце? – с какой-то завистью в голосе спросил Какаши. Сам он до сих пор в душе тосковал об отце, Обито и Рин, и люди наподобие Даичи Хьюга вызывали в нем недоумение и восхищение одновременно. - Наверное, нет, бабушка Айя любила говорить, что смерть – это только начало, зачем же омрачать чей-то новый путь? Она всегда улыбалась сквозь слезы, когда умирал кто-то молодой, но тех, кому пришел свой срок, бабушка всегда провожала смехом и улыбками. Как она говорила, на севере есть обычай грустить и печалиться только по самому любимому и дорогому человеку, потому что ваш путь – един и без него тебе тяжело идти, как и ему без тебя, а остальных отпускай с легкой душой, дай им уйти свободно. - То есть нам нужно жить долго и счастливо и умереть в один день? – улыбнулся Какаши, целуя макушку жены. - Видимо так, иначе мы будем очень тосковать друг без друга. - Тогда мне нужно беречь своё здоровье, - серьезно заметил Хатаке. Хината рассмеялась теплым, переливчатым смехом, врываясь весной и жизнью в тишину комнат поместья Хьюга. - Да, сегодня начался новый путь ещё одного человека из клана Хьюга, так улыбнемся же этому, - проговорил Даичи Хьюга, отворачиваясь от окна, выходящего в сад и приподнимая чарку, наполненную терпким саке. - Твоя сестра стала совершенно невозможной, - проворчал Хиаши Ханаби, которая сама еле сдерживала улыбку. - Она всегда была такой.