Надежда на ложь

В изоляторе временного задержания одна из самых обсуждаемых тем, держащаяся вот уже пару дней – прибытие недавно пойманного серийного убийцы, чьё имя внезапно прогремело среди большинства полицейских и следователей, а так же и среди многих заинтересованных граждан. Марко Ботт, совсем ещё молодой служащий, улыбчивый темноволосый парень с веснушками, только недавно получил эту работу и занимался различными мелкими поручениями. Он шёл навстречу тяжёлой железной двери, пытаясь унять дрожь в руках, из-за которой стоящая на подносе чашка начала звучно подрагивать. Парнишка не особо интересовался, но в этом месте слухи не обошли его стороной; и мысль о том, что в данный момент он несёт обед жестокому убийце вызывала у него тихий страх. Временное место задержания почти не походило на тюрьму. Небольшой участок посреди просторной пустой комнаты ограждён по кругу высокими железными прутьями, доходящими до самого потолка и создающие таким образом клетку, кажущуюся вполне надёжной защитой. Идея в том, чтоб видеть преступника из любой точки, а он же в свою очередь не способен никак укрыться; и любое его действие, будь это даже взмах пальцем, не останется незамеченным. Марко подумал, что это всё равно лучше, нежели быть окружённым серыми каменными стенами; а здесь и окно имеется, которое распахнули наполную; помимо узкой кровати есть и стул со столиком; и еда, которую он несёт вполне ничего. Впрочем, это последнее место, где преступник, не смотря на пристальное внимание, всё же может насладиться спокойствием в дни перед судом: далее его ждут лишь холодные стены, никакого свежего воздуха из окна и звуков улицы и такие же ужасные заключённые как и он сам. Преступника охраняли двое мужчин в тёмной форме, стоящих истуканами по две противоположные стороны от клетки, и, кажется, ни на минуту не отводящие от неё взгляда. Один из них с каменным лицом открыл дверь и пропустил парня вперёд, ничего при этом не говоря. Что же касается самого убийцы... Марко ждало не разочарование, а скорее облегчение. Вставший со стула Леви Аккерман оказался куда ниже его ростом и даже не взглянул на него, когда он вошёл. Его руки сразу перестали дрожать, и парень ещё раз оглядел невнушительную фигуру в паре метров перед собой. Мужчина, стоял склоня голову и опустив плечи. Теперь Марко усомнился в тех слухах, описывающих преступника как нечеловеческое чудовище. Ему говорили, будто жертв душили голыми руками, применяя такую силу, что их гортань потом походила на сдувшийся воздушный шарик, дрябло висящий на связках. Всё же не стоит полностью верить всему, что говорят; это может оказаться лишь обычным красочным приукрашиванием скучной всем известной истории. Мелкая дверца этой большой клетки, специально сделанная для безопасной подачи еды, едва тихо скрипнула, когда он открыл её и поставил поднос на выступ, из-за своей неуклюжести едва не опрокинув всё содержимое. Марко задержался на секунду не в силах побороть своё детское любопытство; ему захотелось взглянуть на лицо мужчины лично и настолько близко, насколько это возможно. Он даже немного подался вперёд, когда Аккерман молниеносно поднял голову выше и резко встретился с ним взглядом. — Здравствуй, — мужчина вдруг дружелюбно улыбнулся и аккуратно взял поднос, чай не дрогнул. От неожиданности парень сделал небольшой шаг назад и удивлённо приподнял брови. Вдобавок к этому, утраченная на входе опаска вернулась, а по позвоночнику скользнули лёгкие мурашки. На фото убийца выглядел крайне холодно и пугающе, но это ни в какое сравнение не шло с реальностью. Всё-таки весь его образ делали не фигура и рост, а тяжёлый взгляд. — Эти камеры, — Аккерман мотнул головой вокруг, указывая на несколько записывающих устройств в комнате, закреплённых под потолком, — Наблюдают, ни на секунду не оставляя без внимания. Это бы меня беспокоило, но я вдруг подумал... Тому, кто сидит там и пялится в экраны, не отрывая глаз, тоже нужно запастись терпением, верно? Тяжело ему скорее всего. Мужчина сел за столик и глотнул чай, после чего едва заметно поморщился – уже тёплый напиток не пришёлся ему по вкусу. Его слова напомнили Марко о том жирдяе, следящим за мониторами, в обязанности которого и входило смотреть на временно сидящих здесь преступников. В первый рабочий день он гневно обматерил его из-за случайного столкновения в коридоре, когда опаздывающий парень сильно торопился. К тому же свою работу он выполняет плохо: только и занимается тем, что зависает в глупых играх, а по вечерам уходит из наблюдательного пункта иногда и на несколько часов; и, несмотря на это, его заработная плата гораздо больше, чем у Марко. Ботт досадливо поморщился и возразил: — Я бы так не сказал. Всегда можно отвлечься на какое-то время, вы же под охраной. Так что нет нужды следить за вами постоянно. — Вот как?... Со стороны одного из охранников послышался скучающий вздох и обращение: — Парень, ты бы шёл отсюда. Разговаривать запрещено. — О! — Аккерман радостно воскликнул, — Я уж думал для меня выделили немую охрану. Это их первые слова за сегодня. Хоть и совсем немного, — он почти выкрикнул последние слова уходящему Марко в спину, — но было приятно поболтать! На весь остальной день парня нагрузили бумажной волокитой, на которую он потратил несколько часов. Шея от напряжения начала болеть, и Марко постарался хоть немного её размять, откинув голову назад, а затем медленно покрутив ею из стороны в сторону. Он взглянул на часы: уже поздний вечер, а значит пора, наконец, собираться домой. Спокойному завершению рабочего дня не суждено было сбыться: стоило парню прикрыть дверь кабинета, как из динамиков раздалась воющая сирена, припечатавшая его к стене. Он ошалело уставился на несколько полицейских, бегущих в сторону камеры временного заключения убийцы, с которым ему сегодня «посчастливилось» встретиться. Вскоре, когда прошёл первый лёгкий шок от неожиданности, любопытство взыграло, и Марко, оглядываясь по сторонам, направился в сторону суматохи. Та самая железная дверь была настежь открыта, и он увидел всё, что творилось в комнате. От этой картины парень оцепенел, не веря своему зрению и путаясь в собственных мыслях. Расширившимися глазами он смотрел на происходящее, ловя каждое слово полицейских вмиг обострившимся слухом. — Он в окно вышел что ли?! — прокричав, спросила девушка. Она склонилась над лежащим на полу охранником и приложила два пальца к его шее, пытаясь нащупать пульс. Марко не видел ничего ужаснее: лицо мужчины представляло лишь сплошное кровавое мессиво, не осталось ничего из его внешних знакомых черт. Ещё одно тело со свёрнутой шеей лежало рядом с распухнутой дверью клетки – второй охранник. Он был более мускулистым и высоким, чем его коллега; и стоило только догадываться какую силу нужно иметь, чтоб сломать такую крепкую шею. — Он жив! — девушка наклонила лицо к своей рации и, зажав нужную кнопку, чётко проговорила, — Срочно медиков в камеру задержания, шестой этаж, требуется скорая помощь. — Ханна? — коллега девушки, смотрящий в окно, запинаясь, проговорил, — Там тело... Он выпрыгнул из окна... И разбился. — Чего? Она неверяще подскочила к нему. Едва живого охранника с изувеченным лицом крайне быстро унесли на носилках. Парень проследил за медиками взглядом и заметил, что тело мужчины, кажется, выглядит несколько меньше, и одежда ему великовата; но осознал он это лишь потом, сидя у себя дома. Марко по-прежнему, как пригвоздённый к месту, наблюдал за утихнувшей паникой: сирена умолкла, людей здесь уже прибавилось, а тело второго охранника накрыли чёрной плёнкой и вот-вот тоже должны были забрать. Наконец, Ботта заметили. — Ты чего тут стоишь? Иди уже домой, — в голосе Ханны не было упрёка, лишь успокаивающий тон. И Марко пришёл в себя. Вдруг рация девушки характерно и коротко прошипела, и послышался голос незнакомого ему мужчины, кратко и в спешке передающий информацию: — Тот, кто разбился. Это второй охранник. Его лицо до неузнаваемости изувечено, но это точно не Леви Аккерман. Девушка уставилась в стену, не в состоянии принять только что полученные сведения. Она думала о том же, над чем размышлял и Марко. Если одному охраннику свернули шею, второй разбился, то... — Но кто же... — она говорила тихо сама себе, но парень всё ещё был близко и слышал каждое слово, — Кто же тот третий? Её глаза широко распахнулись от осознания, и она прижала ладони к раскрывшемуся рту. Машина скорой помощи, громко завывая и сверкая мигалками, неслась к ближайшей больнице. У пострадавшего пульс хоть и был в норме, но истекающее кровью лицо ужасало и требовало скорейшего медицинского вмешательства. Женщина, сидящая рядом, проработала врачом уже много лет, но всегда переживала за своих пациентов, особенно, когда дежурила в скорой помощи. Она не сводила взгляда с пострадавшего мужчины и следила за каждым его вдохом. Ей было не совсем ясно, как с такой травмой его дыхание остаётся ровным; но не решилась сейчас к нему лезть. Лучше сделать всё в больнице. Многолетний опыт не дал врачу испугаться, когда её пациент вдруг резко сел. Она лишь напряглась, готовая успокоить мужчину и снова уложить его на кушетку, попутно ища взглядом шприцы с успокоительным. — Молодой человек, прошу вас, успоко... Её чётко поставленная речь резко оборвалась как только мужчина, притянув руку к лицу, вдруг стянул с него кровавый кусок кожи и неряшливо отбросил в сторону словно это какая-то грязная тряпка. Теперь это уже был из ряда вон выходящий случай, и врач с ужасом отскочила как можно дальше от мужчины. Он ничего не делал, только смотрел на неё гипнотизирующим пугающим взглядом. Его серые глаза словно горели светом на фоне тёмного лица, покрытого застывающей кровью. Женщина приоткрыла рот, чтоб закричать, но мужчина вдруг поднёс указательный палец к губам и перевёл взгляд на окно, что-то высматривая там. Врач понимала, что обязана предупредить водителя и своего коллегу, поэтому, собравшись, всё же решила истошно завизжать, но крик её оборвался, так и не услышанный из-за громкой сирены. Худощавый старик медлительно отсчитывал бумажные купюры. Деньги, шурша, проскальзывали между его пальцев, и иногда, будто издеваясь, он мог начать расчёт заново из-за того, что «сбился». В конце недели Эрен всегда должен проходить этот неспешный обряд, чтоб получить так называемую заработную плату. И сегодня первый день получки. Деньги у него, конечно, имелись, но отстранение от службы на полгода не слабо ударяет по бюджету, поэтому такая неофициальная подработка – необходимость, чтоб жить не жалуясь. К тому же не только деньги были его целью: сидеть в квартире одному стало невыносимо скучно, поэтому расклейка объявлений, раздача листовок и прочие мелочи стали для него некоторым развлечением и поводом для прогулки по городу в одиночестве. Он ответственно выполнял свою работу, наслаждаясь кипящими жизнью улицами города и смотря на постоянно спешащих людей. Для Йегера это было куда интереснее скучных телевизионных программ. Парень шёл домой, когда уже стемнело, и, по обыкновению, сокращал путь через переулки. После пары месяцев безделья тело требовало физических нагрузок, и Эрен решил даже не пользоваться машиной, совершая все прогулки на своих двоих. Ранее ему хватало лишь несложной зарядки по утрам и часовой тренировки раз-два в неделю, но теперь он изводил себя пробежками утром и вечером, помимо этого делая силовые упражнения, отводя им большое количество времени. Физические нагрузки, возможно, стали нести какой-то маниакальный характер, так как, тренируясь каждый день и выбиваясь из сил, Йегер мог спокойно и быстро засыпать из-за усталости, и таким образом избегать встреч со своими кошмарами. Не чувствуя никакой опасности, он шёл, думая лишь о том, что, кажется, жизнь начала приходить в норму; но до дома он так и не добрался, потому что был остановлен мощным ударом по голове, из-за которого он потерял сознание.