Надежда на ложь

— Леви, можешь, пожалуйста, не сверлить меня взглядом?— скромно оповестил Йегер, что немигающие глаза, как минимум, приводят его в неловкость — Извини, не могу насмотреться. Словам мужчины сложно было не поверить: он даже не притронулся к еде, не желая отводить взгляд от парня ни на секунду. Леви поставил локти на стол и заинтересовано опёрся на руки подбородком, показывая что не собирается прекращать. Всё-таки Эрен, безнадёжно вздохнув, решился игнорировать его внимание, и принялся доедать вкусный завтрак, отмечая, что Аккерман прекрасно готовит: даже обычная на вид яичница у него вышла изумительно. «Что же он добавил? Какие-то особенные специи?». Сегодняшний день начался для Эрена так же как и вчерашний: ещё до рассвета мужчина встал с постели и отправился на тренировку, а парень продолжил спать. Такое внимание Аккермана к утренним упражнениям навело Йегера на мысль, что он сам давно не занимался: какие бы ситуации не случались Эрен старался не забрасывать это полезное дело. Помимо прочего ему было интересно узнать как именно тренируется Леви и насколько он отточил всю технику за много лет: ведь он тратил на эти ежедневные походы не меньше трёх часов. — Слушай, — перед парнем стояла уже пустая тарелка, и он первым начал диалог, — Я всегда тренировался дома и выходил на пробежку, а сейчас забросил в силу сложившихся обстоятельств. Могу ли я заниматься вместе с тобой? Аккерман откинулся на спинку стула, и его оценивающий взгляд прошёлся по парню. Этот вид, никак иначе, выражал превосходство: кажется мужчина предполагает, что его тренировки Йегеру не по плечу. Эрен правильно понял эту позицию, возмущённо поднимая брови, и скрестил руки на груди, без слов отвечая, что не стоит его недооценивать. — А что... Думаю будет забавно, завтра этим и займёмся, — на лице Леви возникла выжидающая улыбка. Сидя на кухне в это время и точно зная, что хотя бы сегодня его не ждёт никаких серьёзных потрясений, Эрен лениво и умиротворённо прикрыл глаза. Всё же сейчас позднее утро, впереди целый день; а он и не знал чем вообще может заняться в этом доме. Можно было бы исследовать это двухэтажное жилище, найти много интересных вещей, пройтись по округе: вариантов как провести время оказалось достаточно; но Леви вдруг предложил нечто неожиданное для парня, осматриваясь вокруг: — Надо бы убраться. Отсутствие пылесоса, которое Эрен изначально посчитал большим неудобством, теперь не значило ничего, когда оказалось, что его ждёт не просто подметание пола дряблым веником и протирание пыли только на видимых полках, а полноценная генеральная уборка всего дома. Теперь эта уютная «дача» представлялась ему огромным особняком. К тому же Аккерман оказался очень требовательным и серьёзно относящимся к этому делу: Эрену едва не пришлось вытаскивать все доски из пола, чтоб протереть грязь, забившуюся в щели. Итак до этого выглядящее чистым стекло окна уже неистово блестело от частого протирания, но парень продолжал лениво елозить по нему сухой тряпкой, пытаясь сделать видимость занятости; лишь бы на него не повесили ещё работы. И всё-таки Эрен не мог удержаться от подглядывания за Леви, который осмелился взобраться на ржавую стремянку, держа в руках взъерошенную метёлку: мелкая паутинка под потолком не давала ему покоя. Его ловкие движения и открывшийся вид на пятую точку, плотно обтянутую тёмной тканью, приковывали внимание Эрена. «И нравится ему носить такие узкие джинсы. Провокатор». Стремянка вдруг жалобно скрипнула от очередного резкого движения мужчины и немного наклонилась. Эрен встревоженно подскочил к ней и крепко ухватился за ступеньки, удивляясь собственной быстрой реакции на произошедшее: видимо очень внимательно следил. Этого можно было и не делать: Леви справился бы и самостоятельно. Качнувшаяся стремянка не была для него проблемой, и он, удержав равновесие, остановил её дрожание ещё до того, как руки парня ухватились за ступени. Впрочем, Йегер этого даже не заметил, предположив, что это именно он предотвратил падение мужчины, поэтому не совсем понял отчего Аккерман лишь хмыкнул, не высказывая ни капли благодарности. Леви стал неторопливо спускаться, а его задница всё так же манила Йегера своим видом; но как только ладонь Эрена коснулась её, перед его лицом угрожающе возникла метёлка, тонкие прутья которой были увешаны паутиной и пылью, а где-то внутри парень смог даже заметить мелкого паучка. — Обнаглел? — Но разве я не заслужил чего-нибудь за свои труды? — шутя, спросил Йегер, но взгляда от опасной метлы так и не отвёл. — Так ещё не всё. Эрен итак был в курсе, что на очереди стоит второй этаж и даже чердак: и половины из запланированного Аккерманом не выполнено, но парень и не собирался убирать ладонь с чувствительного места. Столь смелое действие заставило Леви размышлять насколько ещё парню хватит силы воли, чтоб выдержать его пугающее выражение лица, и Эрен оказался куда крепче, чем предполагалось: его пальцы вдруг крепко сжали правую ягодицу, и парень резко подтолкнул мужчину на себя. Тонкие ненадежные ступеньки, расслабленность и общая неожиданность подставили Аккермана в этой игре, и он просто упал вперёд, прямо в крепкие объятия парня, который обхватил его бёдра и теперь с улыбкой смотрел на него снизу вверх. Улыбка не пробыла долго на его лице, ведь Леви, выронивший своё орудие в виде предмета хозяйственного обихода, стал выглядеть уж слишком угрожающе. Впрочем недовольство Аккермана таким положением оправдано: собственный рост сыграл с ним злую шутку, и его держали на руках словно ребёнка. —Отпусти, — прозвучало приказом. —Нет. Стойкое сопротивление осмелевшего парня удивило Леви, и под маской гнева он скрывал лишь смущение. Понимая, что упираться руками в плечи Эрена и угрожающе смотреть оказалось бесполезным занятием, от которого держащий только больше забавлялся, Леви предпринял нечто более действенное. Он обхватил торс парня ногами и крепко сжал, а его руки легли на шею Эрена; отчего тот сразу перестал чувствовать себя хозяином положения. — Перестань уже ребячиться. Больше всего Йегера страшила уборка на чердаке: в мыслях возникал образ тёмного и захламлённого ненужными вещами помещения, с покрывшимся толстым слоем пыли мелким окном, с паутиной по углам и возможно старым потёртым креслом, которое почему-то жаль выбросить. Удивления от увиденного, когда Эрен поднялся наверх, просто невозможно было избежать. Помимо обычного для этого дома аромата дерева здесь так же веяло порохом и знакомым неприятным запахом оружейного масла; так же пахло и в некоторых помещениях хранения огнестрела полицейской академии, где он учился. Чердак Йегер не мог бы никак назвать кроме как складом оружия и это действительно было так. Здесь имелись не просто стандартные и удобные пистолеты и автоматы, занимавшие полки, а самые различные виды орудий, которые созданы, чтоб убивать, а так же предметы защиты: целые коллекции ножей как метательных так и клинков; охотничьи ружья; несколько старинных револьеров, украшающих стену; бронижилет, небрежно лежащий на скамье; присутствовал даже арбалет, и ещё его более древний вариант – лук и стрелы; и кто знает, что ещё хранилось в сундуках, похожих на те, что стоят в комнате Аккермана; в шкафу и других ящиках. Ошарашенному от такого вида Эрену оставалось только удивлённо присвистнуть: свой шок он не мог выразить иначе. Такие ценные и опасные предметы да ещё и в таком количестве спокойно хранятся на чердаке семейного дома, словно это старые, забытые детьми игрушки. —Никогла не видел ничего подобного... — Наслаждайся, — Леви непринуждённо хмыкнул, любуясь наивным детским выражением Эрена, — Я часто играл в детстве среди всего этого добра. —Хочу больше узнать о вашей семье, — сказал Йегер, всё ещё продолжая заворожённо оглядывать помещение, не смея пройти дальше, — Микаса говорила, что вы давно этим занимаетесь и известны в узких кругах... Но, чёрт побери, как же это всё странно... — Есть семьи музыкантов, есть те, где каждое поколение пускается в медицину, а есть мы, которые с детства учимся держать нож и привыкаем быть в тени, — он прошёлся влажной тряпкой по полке и, поморщившись, оглядел скопившуюся на ней пыль, — Для меня это не является чем-то необычным. — Но ты ведь не занимаешься этим? А Микаса... — Кажется это «ремесло», передающееся из поколения в поколение, перестанет существовать именно на нас. Не стой без дела, — мужчина кинул в парня тряпкой и продолжил, — После смерти родителей все мечты и надежды развеялись... Они погибли на своей работе, и мы, конечно, всегда понимали риск, но тогда точно осознали: раньше хотели этим заниматься только потому, что нас этому обучали и с малых лет уверяли в этом якобы предназначении. Эрену всё ещё сложно было даже просто допустить мысль о том, что когда-то жила семья, по виду обычная, может устраивающая пикники и поздние ужины за общим столом; но в которой при этом родители осознанно подвергали себя и своих детей опасности, считая это совершенно нормальным делом. —Убийство ради денег – это работа, но то как убивал ты... — парню не хотелось бы поднимать эту тему, но один вопрос мучал его ещё с момента как он взялся за последнее дело, — Так поступить мог бы только... — Сумасшедший? — мужчина резко обернулся к Эрену, — Психопат? Ненормальный? Ведь ты тоже убивал, и это не было твоей работой... Тогда мы оба просто поехавшие. Иногда с человеком происходит нечто, что он начинает осознавать, только когда в голову приходит мысль: «Скажи мне кто-то пару месяцев назад, что я окажусь в такой ситуации, я бы не поверил». Вот и сейчас Эрен, держа в руке влажную тряпку и стоя посреди самого настоящего домашнего склада оружия, смотрел на мужчину, бывшего когда-то для него лишь человеком, совершившим ужасные преступления и которого он должен был обыграть в этом расследовании. Эрен подошёл ближе к небольшому пустому столику с потрескавшимся лаковым покрытием и бесцельно протёр, как ему показалось, чистую поверхность. Он стоял к Аккерману спиной, боясь смотреть ему в лицо при следующих своих словах: — Я не жалею, что убил того мужчину и, признаюсь, мне было приятно от содеянного, ведь я не сделал это ежесекундно и просто так, у меня был мотив – корень и сердце преступления. Когда расследуешь дело, один из главных вопросов: почему преступник совершил это? — Эрен по-прежнему не поворачивался и не поднимал глаз, продолжая елозить тряпкой по столу: лишь бы не дрожали руки, — Интересуюсь не как следователь, а как человек, который состоит в отношениях с убийцей... Почему? Тихие едва шуршащие шаги приблизились к замершему парню, и Леви прислонился плечом к стене, заглядывая в лицо Эрена, которое тот старательно прятал. Мужчине не хотелось откровенничать с его спиной: он испытывал необходимость видеть каждую эмоцию, скрытую или не скрытую. — Просто потому что я мог это сделать, — он жмурился словно довольный кот, — Такие невинные и влюблённые. Глупые. Потерянные. Запутавшиеся в себе и своих чувствах. Мне не приходилось делать практически ничего, а они уже были готовы отдать всё из «любви» ко мне. Растерянность и разочарование в их глазах, когда я оказывался вовсе не тем, кем они меня представляли, были очень ценными, но интересными лишь поначалу. Я не почувствовал удовольствия от их смерти как ты, но в этом было кое-что полезное для меня: где ещё я смог бы увидеть нечто подобное - настоящие эмоции? О таком не прочитаешь, не посмотришь в каком-то фильме, это можно лишь почувствовать самому. Третья и четвертая жертвы уже совсем для меня ничего не значили: тогда уже началась игра с тобой, и я хотел узнать насколько превосхожу вас. — Значит... Все эти убийства – это лишь способ почувствовать что-то необычное и возможность показать себя? Йегер совсем не был удивлён от услышанного: он предполагал подобную мотивацию к преступлениям, ведь Аккерман совсем не был похож на того, кто будет убивать по воле голоса в голове или же чтоб наказать таким образом всех почему-то ненавистных ему девушек. Нет, на него влияло лишь чувство неуязвимости и превосходства и коротковременный интерес. — Может и так, — Леви, наконец, увидел взгляд Эрена, когда тот прекратил смотреть вниз и поднял на него глаза, — Но если б я знал к чему это приведёт... Если бы встретил тебя раньше и знал заранее, что мы будем прятаться в этом доме, не имея возможности жить спокойно и вместе, я бы никогда их не убил.