Надежда на ложь

Автомобиль съехал с главной трассы, повернул направо, туда, где дорога стала принадлежать лишь троим– никто больше не имел целей ехать в эту сторону. В машине сидели Леви в качестве водителя, Эрен рядом и Микаса позади. Как Микасе удавалось так быстро появляться в нужные моменты– удивительно. Девушка уже представлялась неким продолжением Леви, таящимся где-то внутри его тела, а в определённой ситуации появляющейся не иначе как из самого Аккермана.    Высокие тёмные ели по обе стороны встали словно две огромные стены, создавая завораживающий пейзаж с прямой дорогой, уводящей вдаль. Мелкий падающий снег успел припорошить только тяжёлые колючие ветви, отчего открывающийся глазу вид становился немного загадочным и привлекательным, несмотря на то, что в общем-то являлся довольно серым, неярким. Создавалась атмосфера спокойствия, и появлялось ощущение, что время немного замедлилось.   Йегер невольно устремлял взгляд вдаль, всё вокруг казалось тихим, нереальным, тягучим. Стараясь сосредоточиться, воспроизвести хоть одну мысль в голове; но ничего не получалось. На пике измученности и боли во всем теле возникало равнодушие. Пока тело отчаянно цеплялось за жизнь, разум уносился прочь. Парень не понимал чего именно хотел, не видел перед собой того, к чему стоило бы стремиться– сейчас было лишь желание уснуть, позабыть хоть на короткий срок о своих ранениях; то, кем он является, а точнее чем, не более чем просто тело.   Вдруг, во время стараний вернуться в осознанное состояние, Эрена накрыло куполом нежелания верить в происходящее. Что происходит? Неужели это моё тело сейчас так болит? Кто эти люди рядом со мной и куда мы едем?   Он точно помнил, что с ним происходило, но выглядело всё чужим, будто эти воспоминания внесли в его голову насильно, ложные, несуществующие на самом деле. Будучи обессиленным, парень всё же резко дёрнулся, неверяще оглянулся по сторонам. Это резкое движение привлекло внимание водителя, и их взгляды встретились. Холодные серые глаза Аккермана взирали на него как неживые, но оказались якорем, пригвоздившим метущийся разум.   Конечно. Вот оно– то, почему всё это происходит. Реальность– это наше направление.   Были планы, но имелись ли силы на их выполнение?   Эрен уже и позабыл чувство, когда каждый новый день похож на предыдущий, и есть уверенность в будущем. На данный момент всё, что его окружало – это неопределённость, опасность и крохотная надежда, которая всё же обладала достаточной силой, чтоб поддерживать стремление к лучшему, манящему. Серые глаза одним секундным взглядом, вытаскивали его из замешательства, ставили точку, отгоняли размышления, утверждали только одно единственное «правильное» решение.   Леви, ведущий машину, встревоженно покосился в зеркало заднего вида, сжимая руль от напряжения. Там он увидел два тёмных автомобиля, которые следовали за ними уже давно. На пустой дороге они привлекали ещё больше внимания. — Блять. — Что такое? — спросил Эрен, так же посмотрев в зеркало. — Они едут за нами, — подтвердил его догадку Аккерман, вжимая педаль газа в пол и примечая, что преследующие тоже набрали скорость. — Неужели те самые, с кем мы столкнулись в последний раз? Но как они нас выследили?   Леви неопределённо мотнул головой, стараясь сосредоточиться и подумать с какого места за ними началось преследование: — Когда тебе требовались лекарства и прочая медицинская хрень, за этим ездили люди Судьи. Не знаю, может следили именно за ними.   Больше преследовать их было некому. Аккерман тяжело выдохнул. Будто услышав, что речь зашла о них, из пассажирского окна первого автомобиля высунулась рука, держащая пистолет, направленный в их сторону.   Ну вот опять   Мысль была удивительно спокойной. Эрен, чувствующий пару минут назад только боль и усталость, не среагировал на этот жест ярко как мог бы, а может его уже ничего не удивляло; могло случиться что угодно, но Йегер столь долгое время истерзанный сомнениями, метаниями, находящийся в ужасном физическом состоянии, ощущал себя лишним и имел силы только на то, чтоб ждать изменений в лучшую сторону, которых не было, но надежда, такая устойчивая, продолжала существовать.   Доверяя лишь инстинктам, Эрен тут же крепко ухватился за верхнюю потолочную ручку, плотно вжимаясь в сиденье и напрягая все мышцы, непроизвольно задержал дыхание – он приготовился. Ему было неизвестно чего именно хотели нападавшие– убить их на месте или просто покалечить, но опасность имела место быть: пистолет нацелился на колёса автомобиля и выстрелил, отчего транспорт резко повело в сторону. Машина, которой стало невозможно управлять, вылетела с дороги, оставляя за собой чёрный след от шин. Кажется, говорят, что в такие моменты время будто замирает, а некоторые предполагают, что даже вся жизнь может за секунды пролететь перед глазами. Эрен не мог с этим согласиться; в едва заметные мгновения, он успел  сосредоточить взгляд только на том, как их понесло в кювет, а о чем-то размышлять и уж тем более вспоминать прошлое не представлялось возможным.   От резкого удара передней части машины об твёрдую землю тело по инерции дёрнуло вперёд, а ремень безопасности крепко впился в грудную клетку, стараясь удержать пассажира в одном положении. С зажмуренными глазами Йегер услышал звук скрежета металла, а так же почувствовал  как что-то рассыпалось по всему салону мелкими кусочками, которые царапали кожу – стекло. По ощущениям все внутренности будто подскочили и столкнулись в один тугой комок, зажимая и сильно сдавливая сердце и лёгкие. Голову мотнуло так, что подбородок ударился о ключицы, отчего челюсти клацнули друг об друга.   Время шло. Преследователи остановились и напряженно наблюдали за машиной, искореженной аварией. Столкновение не было столь сильным, чтоб надеяться на смерть или потерю сознания пассажиров, потому каждый верил в как обычно яркое появление Аккермана. Мужчина, в лице которого можно было узнать того самого доверенного Флока, осознавал и численное преимущество, и беззащитность преследуемых, но слава о смертельности, непредсказуемости Пса Судьи шла вперёд, заставляла быть сосредоточенным даже в самых очевидных ситуациях. Тем не менее, вскоре они стали приближаться к автомобилю. Цель только одна– покончить наконец с Аккерманом. Этот человек, как символ жестокости и непобедимости Судьи, в качестве жертвы их убийства стал бы огромным шагом для Доверенного и его соучастников в этой борьбе с давно заседевшимся у власти стариком.   Мы не теряем силы, когда лишаемся главы, так как мы все едины и целы, место одного занимает другой, а Судья уже давно утратил мощь, хоть и выставляется титаном в своей Империи.

***

  Аккерман открыл глаза. Почему сейчас он лежит на заднем сидении машины, за окном уже темно? Так тихо. Двигатель работал, но автомобиль стоял на месте. — Эрен?   В салоне после его вопроса не прозвучало ни единого звука. Мужчина тронул свое лицо ладонями, на коже и в волосах запекшаяся кровь. Голова болела, казалась тяжёлой. Последнее, что он помнил– удар о твёрдую поверхность. Преследователи, выстрел, авария, а что было после оставалось неизвестным. Успокаивало Леви лишь то, что он жив, рядом нет тех людей, что были готовы причинить вред и даже убить. Как им удалось спастись– это уже другой вопрос, но, как обычно происходило в подобных ситуациях, возникла мысль о неузвямости. Не то чтобы это была радость, скорее помешательство, фанатичность на собственной удаче. Сколько бы смертельных случаев не происходило, Аккерман каждый раз ставил свою жизнь на то, что может добровольно встать под пули, но в итоге все равно не окажется в проигрыше. Чувство азарта как у страдающего лудоманией било ключом, извергалось искрами, вызывало дрожь в пальцах.   Он коротко хохотнул, несмотря на головокружение, поднялся. Рядом Эрен в бессознательном состоянии, пристегнутый, прижавшийся всем туловищем к дверце машины. Было в его позе что-то неестественное, чужое, заставившее азарт мгновенно улетучиться. Аккерман замер, напрягся. Боковым зрением, в первое время, он заметил сидящую за рулём Микасу, но не мог повернуться к ней.    От парня исходило что-то... Точнее и вовсе ничего не исходило, пустота. Можно было бы сказать, что он без сознания, поза такая, будто его, как мешок, закинули на сиденье и только ремень безопасности задерживал его в таком состоянии. Глаза закрыты, на лице, наверное не меньше чем у самого Леви,застывшая кровь, которая ранее стекала изо рта. Аккерману подумалось, что это следствие аварии после удара головой о панель. Вызывало ужас, который только начинал нарастать, только то, что кожа парня неестественно бледная, а плечи не вздымаются от дыхания.   Леви проигнорировал пугающее предчувствие, наплевав на страх, метнулся к Эрену, прижал ладони к его холодному лицу. —Эрен? Ты меня слышишь?   Он осторожно похлопал его по щекам. Не дождавшись ответных действий, ударил сильнее, размашистее; не замечая за собой, начал судорожно трогать его тело от головы до коленей. Леви не прекращал говорить, в последующем переходить на крик. — Очнись же! Эрен! Эрен?   В итоге слова стали приобретать истерический настрой, переходили в крик, дыхание сбилось. Пахло кровью. Ладонь коснулась одежды парня в районе груди; ткань оказалась мокрой, липкой. Тусклого света от фар хватило, чтоб рассмотреть чем теперь испачканы руки Аккермана. Он ухватился пальцами за плечи Эрена, впился неосознанно сильно, начал трясти, отчего голова парня попросту откинулась. —Прекрати.   Одно тихое безэмоциональное слово Микасы, которая до этого оставалась молчаливой, прозвучало даже громче, чем крики Леви. От неожиданности, что кто-то, кроме него нарушил тишину, он затих на пару мгновений, но затем принялся ещё более активно действовать.   Аккерман отстегнул ремень безопасности, обхватил тело Эрена руками, прижал к себе. —Он не приходит в себя. Да он же весь холодный. Нужен врач.   В окне был виден силуэт дома, знакомая местность. Тот самый дом, пожалуй в какой-то степени даже родной, хранящий детские воспоминания. —Микаса, ты же видишь его состояние, — Леви обернулся к девушке, по-прежнему держа Йегера на руках. Она же вцепилась в руль, — Что мы здесь делаем? Ты должна была везти нас в больницу, несмотря ни на что!.. Не молчи блять! — Было уже поздно... Я... вообще не знала что делать...   Микаса, всегда сохраняющая холодность и здравомыслие ранее, сейчас со всех сил вцепилась пальцами в руль автомобиля, стараясь удержать хоть какое-то спокойствие. Она настойчиво пыталась отогнать картинки о произошедшем, которые вызывали панику, и предпринять какие-то действия. Известно точно, что даже здесь, в месте своего детства, которое всегда было тайным пристанищем,  больше нельзя оставаться; но истерика и непонимание Аккермана, собственный страх мешали двинуться с места.   Девушка видела снова и снова тот момент, когда приследующие их люди, всё-таки стали приближаться к машине. Леви, потерявший сознание от удара, не приходил в себя; Эрен хоть и не отключился, но был столь измучен и истощён, что единственным человеком, способным хоть как-то их защитить, оказалась она сама. Но не смогла с этим справиться.   Встретившись взглядом с Эреном, они поняли друг друга без слов– спасение будет чудом. Оставалось лишь полагаться на свой контроль, действовать быстро, неожиданно, точно. Невозможно. Невозможно. Невозможно. Невозможно. Невозможно. Невозможно. Резкие движение, точные попадания. Слишком быстро, настолько быстро, что невозможно успеть принимать решения, это неподвластно обычному человеку.   В перестрелке всё смешалось, и после каждого звука выстрела Микасе не верилось, что она всё ещё жива и возможно, где-то в подсознании, словно как и у Аккермана, в ней возникла вера в собственную неузвямость, силу, с которой приходилось считаться нескольким наглым вооружённым людям, опасным не без причины. Продлилось это чувство короткое мгновение, ровно до тех пор, пока её взгляд не заметил, как одна из пуль противника попала прямо в грудь Эрена. Парень, который и до этого едва стоял на ногах, опираясь всем телом на машину, сразу упал на землю. В него попало ещё две пули.   Даже сейчас, пока воспоминания ещё свежи до последних деталей, Микаса не могла сказать точно как ей удалось справиться, что помогло ей убить остальных нападающих, как рука не дрогнула и как она не сдалась, как не замерла от страха.   Эрен не смог ей ничего сказать. Из его горла доносились лишь ужасные хрипы, изо рта обильно текла кровь. В панике он часто-часто дышал, держался за ее руки так, будто хватался за собственную уходящую жизнь. Из-за частого дыхания, грудь Эрена вздымалась, а из ран доносились неприятные хлюпающие звуки– пробито легкое; но, что Микасе хотелось видеть меньше всего, это беспомощный взгляд парня. Как бы она не пыталась не смотреть, закрывая его раны своими ладонями, все равно сталкивалась с его глазами. В них только страх.   Аккерман продолжил пытаться привести Эрена в чувства, сжимал в руках его все крепче, кричал, хотел раздеть его, чтоб осмотреть раны. Микаса не выдержала: —Хватит, Леви! Он умер.   Аккерман должен это принять. Она обернулась и в тот же момент поражённо отшатнулась. По лицу Леви ручьями текли слёзы, никогда она не видела его плачущим, тем более настолько сильно. Крупные капли стекали одна за другой, но главное в глазах не было печали только ненависть, настолько отчетливая и яркая, что казалась обжигает физически. Мужчина втянул в себя воздух, приготовившись к чему-то, и Микаса, испугавшись, выпрыгнула из машины, захлопнула за собой дверь автомобиля, но это не заглушило отчаянного, почти нечеловеческого звука, который сбил девушку с ног. Она в страхе упала наземь рядом с машиной, прижала ладони к ушам так сильно как могла, до боли, лишь бы не слышать этого громкого крика, перешедшего в рёв. В нём была ненависть, отчаяние; как бы Микаса ни старалась оградиться от него, знала точно– запомнит навсегда.   Леви затих через долгое время, не от усталости или смирения– голосовые связки просто не выдержали такого напряжения. Он просто беззвучно открывал рот, держа холодное тело, прижимая его к себе.

***

—Стычки преступных группировок уже давно не удивляют жителей, но что произошло сегодня, не назовешь стычкой. Самый настоящий бой, в котором пострадали и мирные граждане, развернулся ближе к ночи на улице N. На видео можно наблюдать лишь часть из произошедшего. Передам слово своему коллеге... — разносилась по дому речь ведущей новостей.   Микаса, держа в руках чашку с чаем, внимательно слушала о том, что когда-то касалось и её самой. Пусть она и решила со всем покончить, исчезнуть из того мира, отвлечься от таких новостей всё же не могла. Рука дрогнула, когда показали горящее здание, то самое, где Дариус Закклай любил принимать гостей по «особым» делам– его дворец, его гнездо, откуда начиналась рухнувшая Империя. —В этот же день стало известно о пожаре в доме разоблаченного Дариуса Закклая, в тёмных кругах известного как Судья. Истинное лицо известного многим человека раскрыто, что оказалось большой неожиданностью, как и то что при пожаре он был убит, так и не понеся ответственности. По слухам руку к этому приложил кто-то из его близких приближённых, чья личность неизвестна как и мотив такого поступка: было ли это актом мести или же сам Судья, видя свой крах, приказал его уничтожить...   Новость действительно наделала шуму. Такое огромное разоблачение: человек, который буквально управлял городом, строил свою систему на преступности. Пока все мирно жили, одновременно, буквально под их носом происходили такие зверства. Но Микаса знала, что люди наивны и беспрекословно поверят новому «правителю», который окажется очередным извращенным убийцей, преступником, новым Судьёй; им не понять, что за их спинами существует другой страшный мир.   Конечно ей было известно кто виноват в поджоге, кто убийца Судьи, но о своём родственнике ей хотелось забыть. Она отключила телевизор. Это была последняя новость о нём, которую девушка слышала.   Неузявимым был  Леви, но не Эрен.