Надежда на ложь

  —... подвергаешь смертельной опасности. Эгоист. Если он тебе и правда дорог, то не глупи, оставь его.   — Это было неизбежно и делается для нашего же будущего. Я не думаю только о себе.   — Ещё как думаешь.   — Всё же обошлось. Говорю же, обходит стороной, как будто это и есть наш правильный путь.   — Кхах. «Наш правильный путь»? Это для тебя всё может и обходится, а парень чуть не погиб, прикрыв тебя от пули. Ты просто обрекаешь его на страдания, а не спасаешь.   — Хватит нравоучений.   — Ах если бы это были просто нравоучения.   Эрен пришёл в себя под конец какого-то диалога, происходящего между Леви и женским голосом. Этот самый женский голос, с часто не в тему звучащим восторгом, показушно театральный и эмоциональный, с нелепым смешком, иногда резко повышающийся без причины, не мог принадлежать никому другому кроме как Ханджи Зоэ. Тем не менее, парень сомневался возможно ли вообще присутствие здесь этой женщины. Парень был не согласен со словами обладательницы этого голоса, так как по его мнению всё, что с ним происходит – это результат его решений, а не Аккермана, и подверг себя опасности именно он сам. В конце концов, намерение шагнуть навстречу выстрелевшей пушки связано только с его волей, и винить Леви ему было не в чем. А фраза о том, что лучше бы мужчине оставить его в покое и вовсе вызвала некий страх за то, что вдруг он и правда пожелает бросить всё в тот момент, когда столько  всего уже пройдено, а мечта близится к исполнению, только из-за опасности.   Эрен приоткрыл глаза и увидел перед собой грязно-белый обшарпанный потолок с трескающейся и обваливающейся побелкой. Не в силах даже повернуть голову, ослабевшим голосом  произнёс:   — Леви?   Двое замолкли, и тут же их лица возникли перед его взглядом. Серые обеспокоенные и вторые карие, притаившиеся за линзами очков, глаза внимательно-изучающе посмотрели на него.   — Очнулся! — воскликнула Ханджи (а это была именно она) и раскинула руки в стороны, не сдерживаясь от эмоциональных жестов, — Как самочувствие?   Эрен непонимающе хлопнул глазами пару раз. Физически и морально он был слаб, но всё же силы для выражения крайнего удивления у него нашлись. Да и в общем пришла мысль, а не под действием ли он каких-либо мощных лекарств, раз видится такое.   — Х... Ханджи?   — Ну конечно Ханджи. — женщина положила руку на сердце и гордо приподняла подбородок, показывая что только она здесь такая единственная и неповторимая, — И снова тот же вопрос, как ты себя чувствуешь?   Эрен прислушался к собственному телу. Полное бессилие не позволяло ему и рукой махнуть, взор немного затуманен, и боль никуда не исчезла, хоть и была скорее ноющей и свербящей.   — Хреново.   — А?! Что значит «хреново»? Да я знаешь сколько сил положила на то, чтоб вытащить из тебя пулю со всеми осколками? А впилась она ой как крепко и глубоко. Хорошо, что ребро её остановило, которому кстати был бы пиздец, если б не чудо. А сколько в тебе сейчас обезбола? — Ханджи продолжала негодовать, — Я вот разве хирург? М? — она пихнула Аккермана в плечо, — Леви! Это ж какой стресс. Я хирург, скажи мне?   Мужчина пожал плечами, уворачиваясь от ещё одной нападки Ханджи дотронуться до него:   — Теперь можешь назваться и хирургом.   — Я уж думала поседею после той ночки, столько нервов потратила. И всё же горжусь собой. Ну не гений ли? Грех – пропадать таким знаниям и способностям.   — Но что ты тут делаешь? То есть... Почему и как... — попытался Эрен прояснить ситуацию.   — А почему бы мне здесь не быть?   — Ты же работаешь в лаборатории следственного отдела, изучаешь улики, трупы, борешься таким образом с преступностью... Неужели, ты тоже?   — Тоже? Не дели мир на чёрное и белое. Я здесь, потому что была нужна. — она отмахнулась, словно это и вовсе ничего не значило, — А знаете, мальчики, я устала. Оставлю вас одних пожалуй. Тебе, Эрен, необходимо соблюдать строгий постельный режим и принимать все необходимые лекарства до полного восстановления. Никаких выкрутасов и прочего дерьма, которым вы занимались. Это меньшее, что вы можете сделать в вашем-то положении. Но здесь можно находиться только до завтра. У меня тут не ночлежка какая-то. Так что утром кыш-кыш.    Ханджи быстро собралась, бросив на прощание:   — Ключи оставите под кирпичиком.   Леви придвинул к некому подобию кровати, а, проще говоря, к обычной больничной кушетке, старый табурет и взял ладонь парня в свои руки. Он медленно выдохнул, успокаиваясь, и чуть улыбнулся.   — Ханджи иногда помогает в таких вот случаях. Не просто так, конечно, но она была мне должна.   — Как так вообще вышло? Я знаю её достаточно, но, чтоб она скрывала свою помощь преступникам... О таком не догадывался.   — Если б она помогала преступникам, ей бы не хватило сил и времени совмещать всё это с работой. Просто иногда она появляется при крайней необходимости. Да и звоночек Судьи поспособствовал. Да... — Леви в задумчивости потёр костяшки пальцев Эрена и коснулся его запястья, задержав ненадолго подушечку большого пальца на пульсирующей вене, — Появляется, но только после вечера, всё остальное время занята, поэтому тогда мы ждали её несколько часов, пока ты был без сознания, — мужчина снова напрягся, а лицо его помрачнело, — Сейчас твой пульс в порядке, но тогда он всё затихал и затихал. Если б не Ханджи, то пришлось бы везти тебя прямо в больницу, и к чертям всё что будет дальше, но, блять, как я счастлив, что всё хорошо. Мне так жаль. Она долгое время оперировала тебя, а я просто сходил с ума, но старался помочь. Прошло пять дней с того случая, всё ждал, когда ты очнёшься. Ты такой сильный, — Аккерман зажмурился, сжимая ладонь парня сильнее. Казалось, что он вот-вот словит паническую атаку или же как-то иначе проявит все нахлынувшие на него эмоции, — раз смог всё это пережить...   — Леви... — Эрен в ответ ободряющее сжал его кисть, вложив в это действие имеющиеся силы, — Всё хорошо, я в порядке и скоро оклемаюсь.   — Да... Да. Я позвонил Микасе, чтоб она вернулась, как-то мне тревожно. Уедем назад в дом, чтоб ты полностью пришёл в себя. А потом... Осталось всего немного, один шаг, и мы уедем. Я обещаю.    Эрен почувствовал, что вновь слабеет, и его клонит в сон, возможно, от лекарств в организме, но он сумел проговорить перед тем как уснуть:   — Я слышал немного ваш разговор и хочу сказать, что не жалею из-за схваченной пули. Наоборот, я рад, что не позволил задеть тебя... Не оставляй меня.

***

  Ещё никогда Эрену не было так сложно вставать как этим утром. После завтрака, состоящего из пресной каши, которую парень еле-еле впихнул себе в рот и через силу проглотил, ему предстояло, наконец, подняться. Даже крупная доза обезболивающего не была сейчас помощником, и только чтобы встать в полный рост, потребовались титанические усилия. Съеденная каша просилась наружу, в теле всё так же царствовала слабость, а боль усиливалась при малейшем движении. Несмотря на это, ему всё же удалось справиться и кое-как доковылять до машины, не без помощи Леви конечно, на крепкое плечо которого он опирался. Аккерман запер дверь какого-то полуподвального помещения небольшого здания, где и устроила себе маленькое тайное место Ханджи, и спрятал ключ под один из кирпичей, лежащих здесь небольшой ненужной кучкой рядом с клумбой, в которой ничего не росло.