Впусти меня 2

      — Я хочу снять две смежные комнаты на неделю, — объявил Оуэн. — У нас почасовая аренда, — сообщил ему ночной администратор. Оуэн кинул на прилавок тысячу долларов. — Неделя, — настоял он, забирая ключи и спеша на улицу. Он вывел Эбби из машины. Она быстро вошла в свою комнату и сразу закрыла за собой дверь. Оуэн знал, что долго она не продержится. Он перекинул через голову ручку спортивной сумки и отправился добывать кровь. Он нашëл наркомана в двух кварталах от гостиницы. Оуэн предложил ему полсотни долларов за пинту. Мужчина указал на переулок. Когда они туда зашли, наркоман протянул руку. Оуэн достал необходимое оборудование и приступил к работе. По дороге в Нью-Йорк Оуэн изучал учебник по флеботомии, но он ни разу в жизни не вводил настоящий шприц в вену. Он боялся подцепить заразу и заболеть гепатитом, или, что ещё хуже, новой болезнью под названием СПИД. К счастью, клиент Оуэна знал, как обращаться с иглой. Кровь начала стекать по пластиковой трубке в прикреплённый пакет. Появился ещё один наркоман. Оуэн сделал ему то же самое предложение, которое было незамедлительно принято. К ним присоединился третий человек и четвёртый. Через пару минут Оуэна прижали к стенке. Все начали требовать от него денег. Мальчик понял, что эти люди не собираются ждать процесса пожертвования. Они просто подавят его силой и заберут всë, что у него есть. Он имел при себе оружие, но что хорошего будет от его применения? Рассеивание этой толпы огнём привлечёт внимание полиции. И вся цель в Нью-Йорке сразу утратит смысл. Оуэн вытащил из кармана пачку двадцатидолларовых купюр, выбросил их в воздух и побежал. Он поспешил в гостиницу. Он только что потерял пятьсот баксов, не получив ни одной пинты. Он подумал, не заняться ли ему бизнесом из машины. Возможно, находясь в машине, он мог бы контролировать количество людей, с которыми имел дело. Хотя это было бы рискованно. Угнанный «линкольн» с номерами Северной Каролины будет выделяться. И сколько белых тринадцатилетних подростков бродит по гетто в полночь? Когда Оуэн приблизился к парковке, он обнаружил двух почти обнажëнных женщин, стоящих на углу. Он подошëл к ним и сразу перешёл к делу. — Плачý по пятьдесят баксов каждой за пинту крови. — Что, прости? — ответила одна из женщин. — Сотню баксов, — надавил Оуэн. Она положила руку на бедро и скептически осмотрела Оуэна. — Что ты задумал, дитя моё? Оуэн вытащил двести долларов из своей сумки и продемонстрировал ей. — У меня есть деньги и я хочу их потратить. Дама пожала плечами. — Поговори с менеджером, — сказала она, указав на припаркованный на стоянке за отелем «кадиллак». Оуэн подошёл к машине, с наличными в руках. Из автомобиля вышли двое: чернокожий водитель, огромный, как футболист, и тощий сутенёр, одетый в самую нелепую одежду, которую Оуэн когда-либо видел. — Мне нужно двенадцать пинт крови, — сказал Оуэн. — Я заплачу по сто долларов за пинту. Надеюсь, у вас найдётся двенадцать девочек, потому что у меня есть двенадцать сотен, — Оуэн присел на корточки, достал из сумки ещë двадцатки, показал валюту. Затем он начал вытаскивать оружие и раскладывать его на земле. При виде оружия мужчины сделали шаг назад. — Поскольку это наше первое дело, — продолжил Оуэн, — я дам вам любую пушку бесплатно. Кроме этой, — добавил он, взял в руки обрез и перекинул его через плечо. — Это моё. — Ты с ума сошëл, пацан? — спросил сутенёр. — Да, — ответил Оуэн. — Ты хочешь иметь дело с полицией? Спрячь это немедленно. — Нет, пока не возьмёте, — настаивал Оуэн. Сутенёр потянулся вниз и выхватил из щебня пистолет 45-го калибра. Он вынул обойму, вставил её на место и дослал патрон в патронник. — Оружие, оружие, оружие, — произнëс Оуэн с улыбкой. Он передал мужчине шестьсот долларов. — Я в комнате 114. Отправляйте девушек с интервалом в пятнадцать минут, по три или четыре за раз. Когда наберëтся двенадцать пинт, получите остальное. — Что ты собираешься делать со всей этой кровью, малыш? — спросил сутенёр. — Это так важно? Оуэн собрал оставшееся оружие, поспешил в свою комнату и приготовился к делу. Через несколько минут водитель появился у его двери с двумя проститутками, которых мальчик видел на улице. Оуэн усадил их на кровать и принялся колоть их вены. Он чувствовал себя ужасно за ту боль, которую причинял им, но женщины, похоже, не возражали. Как только кровь заполняла пакет, Оуэн переливал еë в одну из трëх двухлитровых бутылок, которые он вымыл заранее. Доноры сменяли друг друга. Некоторые из них знали, как найти кровеносный сосуд, что очень помогало. Оуэн совершил налëт на четыре врачебных кабинета в Шарлотте, поэтому у него были различные системы забора крови. Он начал экспериментировать с иглами разного размера. В заключительную группу ночных бабочек входила девушка не старше двенадцати или тринадцати лет. Её сходство с Эбби сразу же бросилось Оуэну в глаза. Не внешний вид — она была хорошо развита, с тёмно-каштановыми волосами и чересчур ярким макияжем. Что напомнило ему Эбби, так это выражение лица девушки: мрачное, пустое, затравленное. Это выражение смутило Оуэна. Эбби выглядела так, потому что убивала людей. Эта проститутка тоже убивала людей? Оуэн попытался завязать разговор. — Ваш… менеджер. Как его зовут? — Тост, — ответила девушка, не удостоив Оуэна взглядом. — А большой парень? — Это Слим. — Я Чейз, — представился Оуэн. Теперь девушка посмотрела на него. — Лиза, — сказала она после минутной паузы. Оуэн не смог удержаться от следующего вопроса. — Почему ты здесь? — А ты почему здесь? — ответила она усталым голосом. Оуэн с минуту обдумывал ответ. — Я убил мальчика в колонии для несовершеннолетних, — ответил он. — Мне пришлось бежать. — Ага, конечно. Кто-то постучал в дверь. Оуэн встал и посмотрел в глазок, увидел, что Слим ждёт. Оуэн впустил мужчину. Тот был один. — Я насчитал десять, — запротестовал Оуэн. — Не смог найти больше, — сказал Слим. Оуэн передал мужчине четыреста долларов. — Сто баксов за пинту, — напомнил он водителю. — Таков был уговор. Слим пересчитал деньги и вывел проституток из комнаты. Оуэн запер дверь на засов. Насколько Оуэн мог судить, Эбби обычно питалась взрослыми мужчинами. В его учебнике по флеботомии говорилось, что в организме взрослого мужчины содержится двенадцать пинт крови. Оуэн смог набрать только десять. Он заставил Эбби ждать так долго. Ему очень хотелось убедиться, что она получит желаемое. Он открыл свежую иглу и воткнул её в вену на левой руке, добавляя свою собственную кровь, пока бутылки не заполнились. Оуэн почувствовал головокружение, но остановиться уже не мог. Он постучал в дверь, соединяющую его номер с комнатой Эбби. — Ты готова? — прошептал он. Появилась небольшая щель. Оуэн просунул через неё бутылки. Дверь захлопнулась. Оуэн забрался в постель и потерял сознание. *** Он проснулся около полудня, испытывая ужасную головную боль. Он выпил четыре стакана воды, потом проковылял к машине и принёс свои вещи. Он съел полкило конфет, но это не помогло. Оуэн пошёл в Макдональдс, съел шесть чизбургеров. Он вернулся в свою комнату и уснул вновь. Когда он снова встал, то обнаружил, что Эбби сидит на его кровати. Её настроение изменилось просто поразительно: она сияла, подпрыгивала, аппетитно разевала рот. Она приняла душ и надела свежую толстовку. Оуэн осознал запах своего тела. Он не мылся со времён Санта-Фе. Он исчез в ванной, израсходовал, наверное, целый галлон воды, и через полчаса вышел оттуда, чистый и жаждущий новых ощущений. — Давай повеселимся, — сказал он. Они отправились на ужин, обнаружив, что всего в нескольких кварталах от них возвышалось гигантское колесо обозрения. По дороге они зашли в парикмахерскую. Эбби скрылась внутри, оставив Оуэна на тротуаре, чтобы он смог впервые по-настоящему увидеть Кони-Айленд. Оуэн слышал о гетто, трущобах, кварталах. А теперь он впервые оказался в таком месте. Больше всего его поразило скопление людей: одни быстро шли по своим делам, другие слонялись без всякой видимой цели. Среди них было так много чёрных! В колонии, конечно, были чёрные мальчики, но не столько. Из бумбоксов и проезжающих мимо машин доносилась уличная музыка. Большинство окон первых этажей защищали решëтки, хотя некоторые строения казались заброшенными. Повсюду валялись кучи мусора. Запахи были незнакомыми и неприятными. Наконец, Эбби вышла из салона, теперь её причëска была в порядке. Они подошли к ресторанчику «У Нейтана», сели в кабинку, заказали еду. Оуэн спросил Эбби, бывала ли она когда-нибудь в Нью-Йорке. — Генерал Вашингтон сбежал с Лонг-Айленда, — ответила она. — Когда англичане захватили город. Оуэн не был уверен, что правильно расслышал. — Ты имеешь в виду Джорджа Вашингтона? — спросил он. — Тогда всё было… легко. Люди ожидали, что раненые умрут. Оуэн подсчитал. День независимости был утверждён 4 июля 1776 года. Сегодня — 14 сентября 1983-го. — Тебе больше двухсот лет, — заключил он. Эбби уставилась на стол. — Это всё отрывочно, — объяснила она. — Я могу представить форму, оружие, офицеров. События перемешаны. Вот континентальная армия. Там армия Северной Вирджинии. Я не могу во всëм этом разобраться. — Не ты одна, — сказал Оуэн. — Ты когда-нибудь видела Джорджа Вашингтона вживую? — Не думаю. Он сражался с индейцами. Это я помню лучше, чем всë остальное, что он делал. Принесли хот-доги и картофель-фри. Оуэн съел свою порцию. Потом порцию Эбби. Он также выпил обе содовых. Эбби терпеливо наблюдала за ним, прижав руки к щекам. Как прекрасно было видеть её улыбку! Американские горки «Циклон» стоили полтора доллара. Эбби потянулась к небу и закричала так же громко, как и все остальные, хотя Оуэн подумал, что на самом деле она не испугалась. Они ждали в очереди на «колесо чудес», их очередь застревала на максимальной высоте. При иных обстоятельствах вид на Атлантический океан мог бы впечатлить Оуэна. Сейчас ему было всё равно. Он повернулся к Эбби и начал ласкать её лицо. В ответ она обвила руками его шею. Они целовались на вершине мира. *** На следующий вечер Оуэн и Эбби поехали на автобусе в центр Бруклина, где посмотрели «Возвращение джедая». Во время поездки назад Оуэн возмущался тем, как закончилась серия «Звёздные войны». — Ненавижу этих глупых эвоков, — заявил он. — Я собираюсь выследить Джорджа Лукаса и убить его. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. — А по мне они милые, — сказала Эбби. — Тьфу! Они вышли из автобуса в квартале от колеса чудес. — Эй, — сказал Оуэн. — Не хочешь прогуляться по пляжу? Поведение Эбби изменилось. — Нет, спасибо, — тихо сказала она. — Да ладно, — настаивал Оуэн. — Будет весело, — он попытался взять Эбби за руку, но она не сдвинулась с места. — Что не так? — спросил он. Эбби посмотрела в сторону океана. — Нет никакого прикрытия, — сказала она. — И? — Это открытое поле для стрельбы, — пояснила она. — Понятно, — ответил Оуэн. Он понятия не имел, о чём она говорит. — Почему ты боишься всего на свете? — спросил он в конце концов. — Разве ты не живёшь вечно? Эбби немного подождала, прежде чем ответить. — Я думаю, солнечный свет может убить меня, — предположила она. — Я знаю, что он меня обжигает. Я избегаю его, несмотря ни на что. Может, я умру от голода или истеку кровью. У меня сильные… инстинкты выживания. Значит ли это, что я могу умереть? — Надеюсь, что нет. Ты живёшь так долго. Я думаю, это замечательно. Кажется, его ответ расстроил Эбби. Она отказалась продолжать обсуждение этого вопроса. Но она хотела посмотреть одиннадцатичасовые новости. Они поспешили в её комнату и включили телевизор, который Оуэн купил ещë днëм. Пока Эбби смотрела программу, он поставил складной столик и высыпал на его поверхность тысячу кусочков пазла. Он включил свой новый бумбокс и стал тихонько перебирать нью-йоркские станции, отыскивая те, что звучали многообещающе. К тому времени, как новости закончились, настроение Эбби улучшилось. Они с Оуэном сидели бок о бок и начали собирать края головоломки. Оуэн определял исполнителей, когда их песни звучали по радио: «Стикс», «Форейнер», «Блонди», Том Петти, «Зе Карс». Эбби казалась не слишком впечатлённой. Она пригрозила переключить канал. — Ты просто обязана дать року шанс, — настаивал Оуэн. — Я видела Бадди Холли на концерте, большое спасибо. — Кто такой Бадди Холли? Они пришли к компромиссу. В чётные часы музыку выбирала Эбби; в нечётные — Оуэн. К трём часам ночи они лежали на кровати, Эбби прижималась к спине Оуэна. Она называла это «позой ложки». Она даже говорила: «давай поваляемся ложкой». Похоже, ей очень нравилась эта поза. *** Оуэн проснулся около полудня. Он почувствовал, что Эбби находится в соседней комнате, и поинтересовался, во сколько она уснула. Она не написала ему записку, но в этом и не было необходимости. Он знал, что не стоит еë беспокоить. Он принял душ и стал листать Братство кольца. Ему больше понравился Хоббит. Эта же книга была скучной. Он отложил роман и выглянул в окно. На парковке уже собирались девушки Тоста. Оуэн вышел на улицу и нашёл Лизу. Она выглядела так, словно спала в переулке. Оуэн полагал, что так оно и было. — Привет, — сказал он. — Не хочешь перекусить? Внезапно он услышал новый голос. — Иди-ка по своим делам, парень, — Оуэн обернулся и увидел, что над ним нависает крупная женщина. — Я хотел бы провести некоторое время с Лизой, — сообщил ей Оуэн. — Она на часах, — ответила женщина. Оуэн протянул двести долларов. — Она нужна мне до пяти, — сказал он. Женщина положила деньги в сумочку и перешла на другую сторону улицы. — Тебе лучше вернуть её вовремя! — прокричала она. Оуэн направился к «Макдональдсу», Лиза шла следом. — Кто она такая? — спросил Оуэн. — Рози? — отозвалась Лиза. — Мамочка. Помогает Тосту вести дела. В забегаловке Оуэн купил десять чизбургеров и с изумлением наблюдал, как Лиза съела семь из них. Он никогда не видел, чтобы девушка потребляла так много за один приëм пищи. За исключением Эбби, конечно. — Тост и его ребята состоят в банде «Безумные убийцы», — объяснила Лиза. — С ними лучше не связываться. Ситуация напряжённая, русские пытаются перейти на Кони. Говорят, твоя сумка полна оружия. Я бы на твоëм месте держала его поближе. Оуэн окинул взглядом вещмешок у себя на коленях. В нём содержались его дробовик, коробка с патронами, три тысячи долларов, запасная бейсболка и два больших пляжных полотенца. Пистолеты были спрятаны в ванной комнате Эбби. Он дождался окончания обеда и сделал своё предложение. — Мне тоже нужна «мамочка», — объявил он. — Кто-то, кто поможет мне вести мои дела. Лиза уставилась на него, ничего не говоря. Оуэн мог сказать, что она считает его полным дерьмом. — Я приехал в Бруклин за кровью, — продолжил Оуэн. — Мне нужно минимум двенадцать пинт каждые две недели. Красный Крест заставляет людей ждать восемь недель между пожертвованиями. Если я последую их примеру, то снова смогу получить кровь от твоих подруг только через два месяца. А значит, мне придётся наладить отношения с другими сутенёрами. Думаю, как минимум с четырьмя. — Мне нужен кто-то, кто будет ездить по городу и налаживать контакты, помогать мне создавать свою сеть. И мне нужно место, где я смогу разгружать свою машину. Мне нужно место, где можно купить тачку с легальной регистрацией. Мне нужна информация о том, какие ломбарды лучше всего подходят для сбыта ювелирных изделий. Мне нужны поддельные документы. — Тост никогда бы не позволил мне заняться всем этим, — возразила Лиза. — Я заплачу ему за твоё время, — ответил Оуэн. — И в придачу заплачу тебе. — Почему ты не можешь сделать это сам? — Чем больше людей я встречаю, тем опаснее для нас становится. Я пытаюсь спрятаться. Но мне нужна кровь, — Оуэн достал триста долларов и бросил их на стол. — Это тебе, — сказал он. — Чтобы ты знала, что я настроен серьёзно. Мне очень нужен помощник. Я бы хотел, чтобы это была ты. *** Восемь дней спустя Тост подъехал как раз в тот момент, когда Оуэн и Эбби садились в свой новый «шеви». — Эй, Чейз, куда собрался? — спросил сутенёр. — Грабануть несколько домов в усадьбе Стюарта, — ответил Оуэн. — Нихрена себе. Оуэн лёг на заднее сиденье и укрылся спальником. Эбби завела «шевроле» и выехала из Бруклина. Ничто так не пугало Оуэна, как вождение. Основная проблема заключалась в том, что ни он, ни Эбби никак не могли сойти за шестнадцатилетних. Их нынешняя машина не числилась в угоне. У них были при себе поддельные водительские права с их фотографиями. Они носили толстовки с названиями местных вузов. Но как бы хорошо они ни маскировались, полицейский, увидев любого из них за рулëм, начнëт задавать вопросы. Эбби пришлось бы убить его. Из-за опасности, связанной с вождением, Оуэн не мог наметить цели заранее. Вскоре он понял, что это не имеет значения. Эбби предоставляла ему доступ к окнам на втором этаже, она чувствовала присутствие собак или людей, она наблюдала за ним сверху, она гарантировала чистоту побега. Оуэн входил в дом с рюкзаком, фонариком, баллончиком для чистки духовок, и клаксоном. Эбби тоже держала при себе клаксон. Набив рюкзак ценностями в одном месте, Оуэн просил Эбби долететь до их машины, где он складывал добычу в чемодан. Затем они отправлялись за новой партией. С наступлением ночи Оуэн стал рисковать всë больше. Они натыкались на дома с очень сложной системой сигнализации, включавшей провода на окнах верхних этажей и датчики движения в спальнях. Оуэн хватал драгоценности и бежал, уверенный, что способность Эбби летать победит даже самую быструю реакцию полиции. К тому времени, когда они закончили и вернулись в Бруклин, Оуэн был уверен, что в трëх чемоданах содержится не менее ста тысяч долларов США в золоте, драгоценных камнях, наличных и огнестрельном оружии. Оуэн чувствовал себя виноватым, грабя людей. Неважно, насколько богаты были его жертвы. Он нарушал их пространство и крал их вещи. В то же время, Оуэн считал преступление захватывающим. Проникать в тёмные, неизвестные жилища было так увлекательно. Он хотел бы попасть в большее количество домов, просто чтобы продолжать чувствовать этот прилив адреналина. Они добрались до отеля примерно за два часа до рассвета. Оуэн помог Эбби вынести чемоданы из машины и вернулся на стоянку. Он нашёл Рози, заплатил ей деньги и повёл Лизу в номер, который арендовал для неё. Оказавшись внутри, Оуэн достал учебник по флеботомии и коробку с принадлежностями для забора крови. — Вены на руках — самые простые, — объяснил Оуэн, указывая на иллюстрации в книге. — Хорошо, если некоторые доноры уже делали это раньше. Они могут показать тебе, как это сделать. Помни, ты не обязана делать проколы самостоятельно. Ты должна просто смотреть, как это происходит. С того момента, как первая капля упадëт в бутылку, и до того, как ты доставишь её ко мне, должно пройти не более часа. Это главная мысль, которую всегда нужно держать в голове: свежая кровь. Она должна быть свежей. Старая кровь не принесëт никакой пользы. Мне придётся просто выбросить еë. Оуэн поднял двухлитровую бутылку. — Пинта — это около пятисот миллилитров. Значит, в эту бутылку войдëт четыре пинты. Ты должна сначала заполнить бутылку с номером один, потом два, а за ней три. Так мы будем знать, какая кровь самая старая, а какая самая свежая. Он показал жёсткий пластиковый контейнер для утилизации медицинских отходов. — Кровь некоторых людей может оказаться заражëнной. Ношение перчаток поможет, но этого недостаточно. Игла будет наиболее опасна после того, как ты заберёшь её у донора. Если случайно уколешься ею, то можешь заразиться любой болезнью. Относись к игле как к живой бомбе. Брось её в коробку для утилизации и никогда больше не прикасайся к ней. Слим подошёл к двери с двумя девушками, которые не сдавали кровь на прошлой неделе. Оуэн позволил Лизе взять у них кровь, наблюдая за тем, чтобы она следовала написанным процедурам. Затем он взял плоды трудов Лизы и направился в коридор. Он вошёл в свою комнату. Эбби встретила его улыбкой. — Я знаю, что ты голодна, — начал Оуэн, доставая из сумки подарок. — Я принёс тебе перекусить, чтобы сдержать тебя на время. Когда Эбби увидела, что принëс Оуэн, её улыбка исчезла. Она перешла в вампирическую форму, выхватила контейнер из рук Оуэна и в считанные секунды осушила литр крови. — Ещё, — потребовала она хриплым голосом, топая ногой. — Ещё! Оуэн уже однажды видел Эбби в таком состоянии. Он боялся, что она выбежит из комнаты и нападёт на кого-нибудь. Если Эбби загрызёт случайную проститутку на стоянке, Альварес их выследит. Им придётся бежать из Нью-Йорка. Он вытащил набор для забора крови так быстро, как только мог, сломал пломбу и всадил иглу в вену на руке. — Нет, — взмолился монстр, но тут она взяла пластиковую трубку в рот и начала сосать. Оуэн опустился на пол и опëрся головой о кровать. Комната начала вращаться. В какой-то момент Эбби остановилась. Оуэн вынул иглу и отбросил её в сторону. Эбби уткнулась лицом в ладони и зарыдала. Она яростно трясла головой. Оуэн протянул руку, чтобы успокоить её, но она отшатнулась. Она обняла себя руками и начала раскачиваться взад-вперёд, совершенно безутешная. Её плач перерос в вой. Она убежала в свою комнату. Оуэн хотел пойти за ней. Он хотел сказать ей, что всё в порядке. Но остался на месте и потерял сознание. Весь следующий день Оуэн провёл в постели, не переставая дрожать. Ему казалось, что трещины на потолке танцуют. Он пускал слюни на обе стороны подушки. Он никогда не чувствовал себя так ужасно. Когда Эбби проснулась, она заставила Оуэна пить колу до тех пор, пока ему не захотелось в туалет. Она принесла еду и накормила его. Она достала дополнительные одеяла. Она передвинула телевизор. Она плакала у него на груди. К следующему вечеру Оуэн начал поправляться. Приехала Лиза, и он дал ей всë необходимое: бутылки, иглы, две тысячи долларов. Когда его «мамочка» вернулась в 02:30 ночи, Оуэн заставил Эбби уйти. Лиза привезла девять единиц крови: две бутылки были заполнены полностью, ещë одна содержала одну пинту. Этого было достаточно. Оуэн толкнул ужин Эбби в её комнату и закрыл дверь. *** — Что значит, никогда не была на пляже? — спросил Оуэн. — Он всего в пяти кварталах отсюда. Лиза пожала плечами. — Многие девушки никогда туда не добираются. — Сегодня твой день, — настаивал Оуэн. На следующем перекрестке они повернули направо. Оуэн повёл Лизу по дощатому настилу на песок. Солнце всë ещё пригревало. Он снял обувь и носки и поплескался в волнах. Лиза наблюдала за ним с берега, но в воду не пошла. Оуэн купил две тарелки пирожков. Они жевали еду, прогуливаясь на восток, к Брайтону, горячий жир обжигал им пальцы. Колесо чудес медленно удалялось за ними. — У меня есть девушка, — объявил Оуэн. — Я видела тебя с ней прошлой ночью, — сказала Лиза. — Правда? Лиза кивнула. — Симпатичная. Как её зовут? Оуэн поднял рукав и показал татуировку. — Я набил её в колонии для несовершеннолетних. Когда мы пять месяцев провели в разлуке. Это было очень тяжело. — У меня никогда не было парня, — призналась Лиза. Они шли в тишине, пока знак не возвестил о въезде на Брайтон-Бич. Они развернулись и направились обратно в Кони. — Мы часто ходим в кино, — продолжил Оуэн. — Вчера вечером мы смотрели «Рискованный бизнес». Она любит старые мюзиклы, так что иногда мне приходится смотреть и их. — Какие именно? — Король и я. Моя прекрасная леди. Семь невест для семи братьев. Больше не могу вспомнить. Я могу сказать, что она видела их кучу раз. Но ей не надоедает пересматривать их снова. Лиза начала петь: Я пою под дождём, Просто пою под дождём. Какое прекрасное чувство, Я счастлива снова. — Да, и этот тоже, — сказал Оуэн. — Она хотела, чтобы я запрыгнул на фонарный столб. — Ты это сделал? — Да, — признался Оуэн. — Хорошо, — кивнула Лиза. — Когда твоя девушка хочет, чтобы ты запрыгнул на фонарный столб, ты обязан на него запрыгнуть. — Она больна, — прошептал Оуэн. Он остановился, и мокрый песок захлюпал у него между пальцами ног. — Вот почему она не может выходить из дома днëм. Вот почему ей нужна кровь. Я пытаюсь сделать так, чтобы ей стало лучше. — Кровь делает её лучше? — Нет, дело не в этом. В смысле, я пытаюсь сделать её счастливее. — Тогда зачем ты привëз её сюда? В Бруклине все несчастны. — Мы должны быть здесь. Мы можем покупать кровь только у… — его голос замолчал. — Проституток. Наркоманов. Ты не думал отвести еë в больницу? — Это не вариант, — сказал Оуэн. — Врачи не могут ей помочь. — А ты можешь? — Думаю, да. Надеюсь на это. Она всё время грустит. Даже когда счастлива, она грустит, — «А иногда она выглядит так же плохо, как и ты», добавил Оуэн про себя. Но не сказал этого вслух. — На прошлой неделе я сделал ей подарок, — продолжил Оуэн. — Это её очень расстроило. Она так долго плакала. Но она не стала говорить об этом. Она не хочет об этом говорить. Я не могу её понять. — У тебя была девушка до неë? — Нет. — У тебя есть сёстры? — Нет. — Женщины — сложные создания. У нас есть эмоции, которых нет у мужчин. Или, по крайней мере, так кажется. Женщины думают иначе. Они чувствуют по-другому. Мне нравятся женщины. Мне не нравятся мужчины. За исключением здешней компании, конечно. Оуэн посмотрел на ноги Лизы. — Почему ты выбрала такую жизнь? — Почему ты решил стать грабителем? — Из-за Эбби. — Из-за Эбби, — повторила Лиза, слегка саркастичным тоном. — Ты её любишь, Чейз? Только поэтому? Ты делаешь всё это ради любви? — Я бы умер за неё, — признался Оуэн. — Что в этом такого особенного? — ответила Лиза с вызовом. — Все умирают. *** Оуэн вернулся в свою комнату аккурат перед тем, как Эбби проснулась. Она постучала в соседнюю дверь. — Можно мне войти? — спросила она. — Ты можешь войти, — ответил Оуэн. Эбби вошла и начала подпрыгивать на кровати Оуэна. — Какой фильм хочешь посмотреть сегодня вечером? — Что я сделал не так? — потребовал Оуэн. — Я дал тебе свою кровь, чтобы ты не взбесилась. Разве ты не помнишь, что случилось с Вирджинией? Эбби застыла на месте. — Прости, — сказала она. — Я должен понять, — надавил он. — Почему это так расстроило тебя? Она подошла к Оуэну и коснулась его лица. — Я не могу причинить тебе боль. Не могу. — Мне больно, когда ты со мной не разговариваешь. Скажи мне, пожалуйста. Что я сделал неправильно? Эбби вернулась на кровать и вздохнула. Она не могла смотреть Оуэну в глаза. — Лучше не есть вообще, чем есть понемногу, — наконец объяснила она. — Так что, никаких больше маленьких порций? Перекусы исключаем? Эбби кивнула. — Видишь, это очень полезно. Мне нужно это знать. Спасибо. Что ещё ты можешь мне сказать? — Оуэн, мы не можем поговорить о чëм-нибудь другом? — Тьфу ты! — выругался Оуэн. — Я твой парень. Я пытаюсь тебе помочь. Но мне нужно, чтобы ты… поговорила со мной. Даже о том, о чём не хочешь говорить. Отдалённый взгляд на лице Эбби проявился в полную силу. Она сидела, уставившись в пространство, и ничего не говорила. Ни о каком кино не было и речи. *** — Тосту не нравится, что я провожу с тобой так много времени, — сообщила Лиза Оуэну. — Я буду платить ему больше, — сказал Оуэн. — А управляющему отеля не нравится, что здесь останавливаются мои друзья, — добавила она. — Я и ему заплачу больше. Лиза расстелила на своей кровати большую карту Нью-Йорка. Она начала отмечать крестики красной ручкой. — Я приобрела кровь на Брайтон-Бич, в Восточном Нью-Йорке, Бушвике и Уильямсбурге, — объяснила она. — Я установила дополнительные контакты в Бед-Стай и здесь, на Кони-Айленд. Думаю, если понадобится, мы могли бы также расширить свою деятельность в Квинсе и Нижнем Манхэттене. Оуэн кивнул. — Хотелось бы получить двенадцать пинт за раз. Лиза подняла руки. — Проблема в требовании свежести. Девочки по очереди жертвуют. К тому времени, как я набираю семь или восемь пинт, мне уже нужно бежать. — Поэтому мы переходим к недельному графику. Надеюсь, восемь пинт раз в неделю будут не менее эффективны, чем двенадцать — раз в две недели. — Я не очень понимаю, — призналась Лиза. — Шестнадцать — больше двенадцати. — Похоже, ей требуется определённый минимальный объëм при каждом кормлении, — сказал Оуэн. — Я думаю, что четыре пинты — это минимум, чтобы унять её жажду крови. Чтобы изменить её настроение, необходимо восемь пинт. Я всегда слежу за тем, чтобы она получала не менее восьми пинт. — А как насчёт тех случаев, когда я приносила тебе семь? — Я добавлял собственную кровь, чтобы компенсировать разницу. Лиза обдумала это. — У твоей девушки серьёзные проблемы, — заключила она. Оуэн не мог с этим поспорить. Он ненавидел гадать, что нужно Эбби. Она сказала ему, что может потреблять только свежую кровь. Но что это значит? Тёплую? Чистую? Вкусную? И сколько именно ей требовалось? Восемь пинт в неделю должны были удовлетворять её голод. Впрочем, Оуэн не знал наверняка. Может быть, она предпочитала насыщаться сама. Может, ей нужно было насыщаться самой. Лиза переключилась на синий маркер и начала обводить районы. — Вы ограбили дома в Стюарт-Мэнор, Манси-Парке и Олд-Филде. Я думаю, вам стоит сменить схему, попробовать что-нибудь кроме Лонг-Айленда. — Мы должны оставаться поблизости, — сказал Оуэн. — Вождение — вот самый большой риск, который мы берём на себя. — Раз уж мы заговорили о рисках, то пистолет, который ты украл, был использован при ограблении на прошлой неделе. — И что? — спросил Оуэн. — А то, что у оружия есть серийные номера. Их легко отследить. Не надо раздавать их каждому встречному. — Это хороший способ привлечь чьё-то внимание. — Это хороший способ попасть под арест. Придерживайся ювелирных изделий. А оружие оставляй там, где оно лежит. Оуэн поджал губы, но ничего не сказал. Лиза была права. Ему не нужно было брать оружие. По-хорошему, сейчас ему не нужно было брать ничего вообще. В ванной Эбби на данный момент лежало более четверти миллиона долларов. Носить с собой всю эту наличность было неудобно, когда они вместе выбирались на улицу, но от значения денежного клада никуда не деться: им не нужно было постоянно мотаться в пригород. Оуэн задавался вопросом, не слишком ли он привык к опасности. Бывали моменты, когда он едва не попадался. Он вломился в якобы незанятый дом, только чтобы услышать, как кто-то топчется на кухне. В ломбард, который он часто посещал, нагрянула полиция. Семерых девушек Тоста задержали сотрудники отдела нравов. Возможно, они с Эбби слишком долго задерживаются в Бруклине. Возможно, имеет смысл переехать в другой город — Бостон или Филадельфию. Но Кони-Айленд обладал огромным преимуществом: парки развлечений. Белые подростки всегда были на улицах. Оуэн и Эбби смешались с толпой. Плюс Оуэн построил свою сеть. Он взглянул на карту и подумал о том, сколько труда они с Лизой проделали за последние восемь недель. Если они поменяют своë местоположение, процесс создания сети придëтся повторять с нуля. — Эй, Чейз, ты меня слышишь? — Да, — сказал Оуэн, пытаясь сосредоточиться. — Как дела у Карлоса? — Он знает улицы, — сказала Лиза. — В следующий раз я попрошу его взять кровь. — Это правда, что говорят о Джине? Голос Лизы стал сердитым. — То, что её нашли мёртвой, не означает, что у неё была передозировка. Более сотни работающих девушек были убиты в Нью-Йорке в этом году. — Вот почему мне всё сходит с рук? Убивают так много девушек, что полиции нет дела до того, что они продают свою кровь? — Копам вообще нет до нас никакого дела, — ответила Лиза. Оуэн покачал головой. Он поздоровался с Джиной всего три дня назад. Бруклин мог обладать тем, что ему нужно, но от этого Оуэн не стал ненавидеть этот район меньше. Столько нищеты, грязи и отчаяния. И Оуэн ничем не помогал. Особенно ему не нравилось, как он пользовался девушками в своих интересах. Он использовал их тела, как и любой другой платящий Джон. Нечистота всего этого истощала его. Но Эбби уже два месяца никого не убивала. Это было основным определением успеха в предпринятом им деле. Оуэн подарил ей новую жизнь. Жизнь без убийств. Жизнь без смерти. Если он продолжит в том же духе, настроение Эбби обязательно улучшится. Он просто обязан был продолжать эту идею. Оуэн потёр глаза, желая выпить кофе. Эбби скоро проснётся и захочет выйти из дома. Оуэн же хотел только одного — лечь спать. В последнее время это стало проблемой — постоянная усталость. Он уже даже не читал. Он приходил в свой номер, ложился в постель и сразу же отключался. Однако дополнительный отдых, похоже, не помогал. — Какое у тебя настоящее имя? — А? — Сказал Оуэн. Он снова потерялся в мыслях. — Твоё настоящее имя, — повторила Лиза. — Оуэн, — сказал он ей. — А твоë? — Ты бы вернулся, если б мог? — Спросила она. — Я не самый желанный гость в родном Нью-Мексико. — Но если бы ты мог. Представь, что ты просыпаешься в своей комнате. Идёшь в школу. Делаешь домашние задания. Играешь в волейбол. Представь себе, Оуэн. Представь, что возвращаешься. Оуэн пожал плечами. Он не хотел возвращаться. Но хотел ли он остаться здесь? Смог бы он прожить остаток своей жизни в этих трущобах, постоянно воруя, прячась и добывая кровь? Он извинился и отошёл в туалет. Когда Оуэн вернулся, Лиза сидела на кровати, подтянув колени под подбородок. Она обхватила ноги руками. Она словно не замечала присутствия Оуэна. Взгляд в её глазах был ужасен: пустота, крайнее отчаяние. Оуэн понял, что видит Лизу одну, или, по крайней мере, когда она думала, что она одна. Он никогда не видел Эбби такой — в тот момент, когда она думала, что больше никого нет. Так вот как выглядела Эбби, когда я был в колонии для несовершеннолетних? Так выглядит Эбби, когда я засыпаю? Оуэн выкрался из комнаты Лизы с новой решимостью. Он будет стараться ещë больше. Он сделает больше. Он будет смотреть фильмы Эбби. Он будет слушать Мадонну. Он будет лежать ложкой по три часа каждую ночь. Он сделает так, чтобы его девушка никогда не стала причиной смерти другого человека. Чего бы это ни стоило, сколько бы времени это ни отняло, я исцелю душу Эбби. *** Оуэн вышел из ломбарда с пятнадцатью тысячами долларов в сумке. Лиза присматривала снаружи. Вдвоëм они подхватили сумку и зашагали к автобусной остановке. — Мы выручили более двухсот тысяч за уик-энд Дня благодарения, — сообщил ей Оуэн. — Думаю, мне придётся выдать тебе премию. — Не увлекайся, — предупредила Лиза. — Сколько ты выкладываешь каждую неделю? Это должно быть много. — Посмотрим, — сказал Оуэн. — Три штуки Тосту. Две за отель. Одну тебе. Ещё одну Карлосу и водилам. Ну и тысячу за кровь, конечно. Итого восемь штук в неделю. — Многовато наличных у тебя уходит. — Всё дело в драгоценностях, — объяснил Оуэн. — Один дом может принести десять-двадцать тысяч долларов. Иногда даже больше. — Знаешь, рано или поздно грабителей всегда ловят. — Да — тех, у кого нет Эбби. Автобус довёз их до Кони. Они вышли и направились в отель. — Я давно не слышала, чтобы ты упоминал о кино, — заметила Лиза. — Я постоянно засыпаю, — признался Оуэн. — Это как-то неловко. Кажется, в последнее время я только это и делаю. — Вы как старая супружеская пара. Оуэн поморщился. — Мы опять поссорились, — сказал он. — Из-за какой-то глупости. Меня просто раздражает, что она так много спит. Меня раздражает, что она не против быть здесь. Я имею в виду, посмотри на это место. Оно ужасно. Но она словно не замечает, где находится. — Может, она просто влюблена, — предположила Лиза. — Не знаю, — продолжал Оуэн. — Я всë жду чего-то. Какой-нибудь перемены. Какой-то разницы. Но всё, что я делаю, не имеет значения. Я даже не знаю, ценит ли она меня. Лиза остановилась. — Ты её любишь, Оуэн? — Да. Конечно, люблю. — Ты говорил ей, что любишь её? Оуэн задумался. Он не мог вспомнить, произносил ли он когда-нибудь эти слова. — Обещай мне, — попросила Лиза. — Обещай, что скажешь ей, что ты её любишь. Перед ними появились два подростка. — Эй, парниша, — сказал один из них, указывая на сумку Оуэна. — Что у тебя там? Оуэн уже давно сменил свой старый Ремингтон. Он достал тактический дробовик ПГС-10 и направил его в грудь говорящего. — Немного картечи, сука, — сказал он. — А у вас? — злоумышленников как ветром сдуло. — Да, верное решение, — прокричал Оуэн им вслед. — Ссыкуны! Лиза схватила Оуэна за руку и повела его в переулок. — Убери эту штуку, — потребовала она. — Ты что творишь? Оуэн пожал плечами. После убийства человека одними зубами, преследование пары уличных панков не казалось такой уж большой проблемой. В следующее мгновение ноги Оуэна подкосились. Лиза поймала его, когда он падал. — Ты используешь слишком много духов, — сказал он. После чего потерял сознание. *** Очнувшись, Оуэн обнаружил себя лежащим на смотровом столе. Капельница вливала кровь в его правую руку. Лиза встала со стула и подошла к двери. — Он очнулся, — объявила она. Его охватила паника при мысли о том, что он в больнице. Но Лиза никогда бы не совершила такую глупость. Оуэн изучал комнату. Она была похожа на кабинет врача. Вошёл мужчина в белом халате, с папкой в руках. — Здравствуй, Чейз, — сказал он. — Я доктор Роуз. Знаешь, почему ты здесь оказался? — Мы были на улице, — вспоминал Оуэн. — Это последнее, что я помню. — Ты упал в обморок, — сообщил ему доктор. — Потерял сознание, так сказать, — он осмотрел глаза, лицо и руки Оуэна. — Твоя кожа обычно такого цвета? — А? — У тебя бледная кожа. Это плохой признак. Ты чем-то болен? У тебя проявляются другие симптомы? — Не знаю. Я так не думаю. Лиза вмешалась в разговор. — Он всё время устаëт, — сказала она. — Ты страдаешь гемофилией? — спросил доктор. — Нет, — ответил Оуэн. Доктор Роуз открыл свою папку. — Твои анализы говорят, что у тебя анемия. Ты знаешь, что это значит? — Нет. — У тебя была недавняя травма, при которой ты потерял много крови? Оуэн взглянул на свою левую руку. Ему стало интересно, заметил ли доктор следы от проколов. — Поговаривают, что кто-то на улице платит наличными за кровь, — сказал доктор. — Если ты сдавал еë, это объясняет твои результаты. Количество твоих эритроцитов сильно упало. Сейчас ты получаешь единицу крови, но это всё, что я могу дать. Тебе нужно лечь в больницу. Тебе необходимо переливание. — Организм заменяет кровь за день, — возразил Оуэн. — Твоё тело заменяет объём крови за день, — уточнил доктор Роуз. — Но именно эритроциты переносят кислород к тканям. После того как ты теряешь пинту крови, организму требуется от четырёх до шести недель, чтобы заменить эритроциты. И в этом твоя проблема. У тебя их недостаточно. Тебе надо лечь в больницу. — Мы не можем этого сделать, — сказала Лиза. — Хорошо, — ответил доктор. — Тогда хотя бы отдыхай как можно чаще. Ешь пищу с высоким содержанием железа. Особенно красное мясо, а также зелёные листовые овощи. Начни принимать мультивитамины с железом. Купи дополнительные таблетки с железом. Принимай их три раза в день. И ради Бога, что бы ты ни делал, больше никогда не жертвуй кровь. Доктор болтал без умолку, обмениваясь с Лизой информацией и советами. Гемоглобин, гематокрит, средний объём эритроцита — ничего понятного. Но среди всего этого медицинского жаргона Оуэну удалось уяснить одну очевидную истину: он просто убивал себя. *** Следующие две недели Оуэн провëл в постели. Лиза ухаживала за ним днём. Эбби делала это по ночам. Он не говорил Эбби, что с ним не так, а она не спрашивала. Она кормила Оуэна, прижималась к нему и заставляла принимать витамины. Лиза купила несколько медицинских учебников. Она читала Оуэну каждый день после обеда, и он постепенно начинал осознавать всю глубину своей глупости. Слово «объём» означало, сколько места занимает та или иная жидкость. То, что у него был достаточный объëм крови, не означало, что у него было достаточно крови. Или необходимых элементов в его крови. Кровь являлась сложной субстанцией. Она подразделялась на группы, и нельзя было дать одну группу человеку, который имел другую. За исключением первой отрицательной. Людей с такой группой называли универсальными донорами. Красные клетки — эритроциты — являлись самым важным компонентом крови. Они находятся во взвешенном состоянии в жидкости, называемой плазмой. После того, как человек сдавал кровь, организм быстро заменял плазму. Но красные клетки вырабатываются в костном мозге, и этот процесс требует времени. Оуэн задавался вопросом, какую часть крови переваривает Эбби. Эритроциты, плазму, или и то и другое? Оуэн решил, что в дни донорства он должен заключать контракт с двумя разными сутенёрами одновременно. Таким образом, даже если каждый из них принесëт всего четыре или пять пинт, этого будет достаточно для одного вечера. Он сообщил Лизе о своём новом плане. Она согласилась, что это хорошая идея, хотя для еë реализации им придётся нанять вторую мамочку. Проснувшись на Рождество, Оуэн обнаружил, что он в комнате один. Он проглотил несколько витаминов и съел пакетик вяленой говядины. Затем он отправился на поиски Лизы. Она не открывала дверь, поэтому Оуэн воспользовался своим ключом и вошёл. Лиза неподвижно лежала на кровати. Воздух пропах кровью. Оуэну потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он видит. Затем он опустился на Лизу и стал бить её по лицу и трясти за плечи. Её плоть была холодной. Холоднее, чем у Эбби. — Нет! — прокричал он. — Нет, нет, нет! Он понял, что у Лизы перерезаны запястья. Её кровь пропитала матрас, а теперь впиталась в джинсы Оуэна. Он слез с кровати и начал скидывать с себя одежду. В какой-то момент он обнаружил конверт с надписью «Оуэну» на передней стороне. Он достал письмо и прочитал. Он никогда раньше не прикасался к Лизе, но теперь не мог остановиться. Он продолжал гладить её по лицу и руке, будто пытаясь разбудить. Он рухнул на пол. Долгое время он сидел там, уставившись на труп Лизы, сминая и перечитывая записку, которую она оставила ему. В конце концов он взял себя в руки и поднялся. Он вернулся в свою комнату, привëл себя в порядок и загрузил машину. Он впустил Эбби чуть позже захода солнца. — Где все? — спросила она. — Ты когда-нибудь ела, не убивая? — произнëс сердито Оуэн. Эбби сделала шаг назад с таким видом, будто её только что ударили. — За всё время твоей жизни, ты когда-нибудь получала кровь таким образом? Таким, который не приводил к смерти других людей? Эбби сделала ещё один шаг назад и покачала головой. — Почему это не помогает?! — крикнул Оуэн. — Я не хочу этого, — сказала Эбби. Оуэн был в растерянности. Ему вдруг вспомнились слова Альвареса: Эбби хочет убивать людей? Эбби любит убивать? Эбби презирала то, что она делала. Она презирала себя. Вот почему она не разговаривала с Оуэном. Ей было стыдно. — Ты меняешься, — добавила Эбби. — Я делаю это ради тебя, — выпалил Оуэн. — Тебя это не волнует? Но в этом-то и заключалась проблема: Эбби было всё равно. Это не работает, понял Оуэн. Он хотел сделать Эбби лучше. Что это вообще значит? Он хотел сделать её счастливой? Здоровой? Целой? Можно ли исцелить вампира? Можно ли сделать вампира целым? Чего он на самом деле пытался добиться? Оуэн собрал оставшиеся вещи и отвёз их в отель на Брайтон-Бич. Он зарегистрировал Эбби, а затем прошёл пятнадцать кварталов до телефона-автомата. Он набрал 911. — В отеле «Солти Бриз» на Кони-Айленд обнаружена мёртвая девушка, — сообщил он диспетчеру. — Номер 122. На улицах она была известна как Лиза. Её настоящее имя — Кэролайн Таннер. Она из Бронкса, — Оуэн повесил трубку. Возвращаясь в отель, Оуэн пошëл обходным путëм. Он перешагивал через алкашей, шприцы, мусор и человеческие отходы. Он разрыдался, горе раздавило его в грязи переулка. Звуки его плача эхом отражались от стен. Гетто было всё равно. *** В день Нового года Оуэн ждал Карлоса в своей комнате. Оуэн приготовил пакет: иглы и наличные, которые будут использоваться в вечерней инкассации. Было уже четыре часа дня. Мужчина опаздывал. А Эбби была голодна. После смерти Лизы они залегли на дно, но больше ждать не могли. Эбби нужно было поесть. В дверь постучали. Оуэн посмотрел в глазок и увидел, что это Карлос. Когда он открыл дверь, внутрь ворвались трое крупных мужчин. Оуэн быстро отступил назад, загораживая собою вход в комнату Эбби. Он хотел бы достать свой дробовик, но его вещмешок лежал слишком далеко. Гости рассредоточились. На них были дорогие костюмы. У них были широкие плечи и голубые глаза. Тот, что стоял посередине, достал из пиджака листок бумаги и сделал несколько шагов к Оуэну. Он долго смотрел на него. Затем протянул мальчику бумагу. Это был плакат о розыске. Сверху была напечатана фотография Оуэна. За его поимку предлагалось вознаграждение в размере ста тысяч долларов. Под ним был набросок Эбби, помеченный цифрой $1,000,000. Оуэн посчитал нули, чтобы убедиться, что всё правильно. Миллион долларов. Они предлагали миллион за Эбби. — Она ведь там, не так ли? — спросил мужчина, в его голосе слышался иностранный акцент. — Девушка-вампир. Оуэн не знал, что делать. Он предполагал, что эти незнакомцы вооружены, но не это его беспокоило. Он боялся, что они ворвутся в комнату Эбби. Она разорвëт их на куски. Все усилия Оуэна пойдут прахом. — Я хочу, чтобы вы убирались нахрен, — сказал мужчина Оуэну. — Из Бруклина. Из Нью-Йорка. — У меня есть деньги, — сказал Оуэн. — Я вам заплачу. — Мне не нужны твои деньги. Я хочу, чтобы вы свалили. — Почему? — Потому что от вас одни неприятности. Потому что вы мне не нравитесь. Потому что я так сказал. Оуэн почувствовал, как дверь прижалась к его спине. — Она не может находиться на солнце, — запротестовал Оуэн. Мужчина угрожающе приблизился к нему. — Я сейчас уйду, — согласился Оуэн. — Мы уйдём. Но вы должны отступить. И я имею в виду — выйти из здания и с парковки. Если она проснётся и почувствует опасность, она убьёт вас. Мужчина рассмеялся. — Просто чтобы тебе стало ясно, — сказал он. — Я пустил слух о вас двоих. Люди вышвырнут вас на обочину. Ты всë понял? Оуэн кивнул. — У вас есть десять минут. Мужчины ушли. Оуэн понял, что станет следующей едой Эбби, но у него не было выбора. Он вошёл в её ванную и стянул одеяла с её лица. — Эбби, — умолял он. — Эбби, ты должна проснуться. Она не шевелилась, но Оуэн не собирался прикасаться к ней. Он продолжал звать её по имени, пока она не открыла глаза. Затем он быстро отступил. — Мне очень жаль, Эбби. Кое-что случилось. Мы должны уехать прямо сейчас. Прости. Он начал паковать вещи, набивая три чемодана деньгами, одеждой и всем остальным. Он вытащил груз на улицу и бросил его в багажник «шевроле». Когда он вернулся в номер, Эбби сидела у стены, опустив подбородок на грудь. Чудовище ещë не дало о себе знать, но Оуэн мог сказать, что оно уже близко. Он надел на ноги Эбби ботинки, а на руки — толстые перчатки. На лицо еë он натянул лыжную маску, а голову и шею обмотал шарфом. Он накинул плащ на её плечи. Он схватил свой вещмешок и зонтик и потащил Эбби в вестибюль отеля. По подсчëтам Оуэна сейчас было около 16:30. Солнце стояло низко, но всё ещё было ярким. Он раскрыл зонт, чтобы обеспечить Эбби дополнительную тень, и быстро направил её к заднему сиденью автомобиля, где укрыл спальными мешками. Он сел за руль и поехал. Эбби провела без еды двенадцать дней. Обычно это означало, что она сможет продержаться ещë немного. Но еë разбудили в состоянии опасности и вынудили идти сквозь солнечный свет. Оуэн знал, что она вот-вот станет вампиром. Солнце зайдëт за горизонт, и кто-то умрëт. Он поехал в Методистскую больницу в центре Бруклина. Парковка отделения неотложной помощи была хорошо затенена. Оуэн нашёл место и велел Эбби оставаться в машине. Он взял свою сумку и поспешил в здание. Он торопливо поднялся по лестнице, промчался по коридору. Ворвавшись в банк крови, он застал врасплох двух техников в лабораторных халатах. Оуэн показал пачку наличных. — Мне нужно украсть двенадцать пинт крови, — объявил он. — Я заплачу вам десять тысяч долларов, чтобы вы посмотрели в другую сторону. Мужчины уставились на Оуэна, потеряв дар речи. Он достал дополнительную валюту. — Двадцать тысяч, — техники обменялись взглядами. — Следующим будет пистолет! — воскликнул Оуэн. — Дайте мне то, что я хочу. Один из техников открыл холодильник и достал контейнер с надписью «2-я положительная». Оуэн выхватил дюжину единиц. Он оставил деньги на прилавке и побежал. Когда он вернулся к машине, солнце уже почти село. Он забрался на заднее сиденье вместе с Эбби и заставил еë подвинуться. Он вскрыл пакет с кровью и протянул ей. Лицо Эбби изменилось и приобрело уродливый пёстрый оттенок. Её глаза светились жёлтым. Она схватила кровь и выпила её. Она попросила ещë, положила голову между ног, и её вырвало. Оуэн вскрыл ещë один пакет и прижал его к губам Эбби. Она попробовала кровь на вкус и тут же выплюнула. Оуэн был в отчаянии. Теперь, когда попытка накормить Эбби провалилась, она стала совершенно неуправляемой. Следующий, кто пройдёт мимо их машины, умрёт. Оуэн знал, что должен был сделать. Он достал из сумки иглу и проткнул вену на своей руке. — Не надо, — зарычал монстр. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — потом она прикусила трубку и начала сосать. Оуэн откинулся на сиденье, сжимая в руках два пакета «второй положительной». Он ненавидел Бруклин. Он ненавидел грязные улицы, заколоченные окна и громкую ниггерскую музыку. Он ненавидел запах трущоб, который никогда не выветривал океанский бриз. Такой беспощадный город. Он поглощал людей, превращая живых в рой нежити. Беспощадный и насмешливый: Оуэн вот-вот должен был истечь кровью в Бруклине с десятью единицами крови на коленях. По мере того как он терял сознание, в его голове проносились самые разные мысли. Он должен был спасти Лизу. Он должен был сказать Эбби «я люблю тебя». Он должен был держаться подальше от Брайтона. Он должен был изучать медицину, а не юриспруденцию, выяснить свою группу крови, и научиться делать переливание. Он должен был украсть «первую отрицательную».