Впусти меня 2

      Эбби полетела на север. Крепко обняв её за шею, Оуэн мало что видел, кроме ярких звёзд, сияющих в пустынном воздухе. Он пил прохладный ветерок, смеялся и плакал по очереди, радуясь тому, что его мечты сбываются. Было здорово вновь обрести свободу. После десятиминутного полёта Эбби приземлилась рядом с «бьюиком», припаркованным в нескольких сотнях футов от шоссе. Оуэн почувствовал, как его босые ноги захрустели по песку, но Эбби не отпускала его. Вместо этого она прижала его к себе с сокрушительной силой, повторяя снова и снова: — Я так скучала по тебе, Оуэн. Я так по тебе скучала. Оуэн не знал, чему радоваться больше всего: что Эбби вытаскивает его из колонии для несовершеннолетних, что пролетает вместе с ним над центральным Нью-Мексико или что она ходит топлесс. Оуэн гладил её по спине, пока она продолжала обнимать его. Её гладкая кожа не давала никаких признаков присутствия крыльев. — Я тоже скучал по тебе, — сказал Оуэн. Эбби отпустила его, открыла водительскую дверцу «бьюика» и вытащила большую бутылку воды. Она вымыла лицо и руки, схватила свежую толстовку и надела её. — Садись, — настойчиво произнесла она. Как только Оуэн закрыл за собой пассажирскую дверь, Эбби завела машину, выехала на шоссе и продолжила движение на север. Оуэн лёг на сиденье, устроил ноги на коленях Эбби и подложил правую руку под голову. — Они будут искать нас обоих, — объяснил Оуэн. — А если мы проедем мимо полицейского вот так, он заметит только тебя. Он надеялся, что темноты будет достаточно, чтобы скрыть личность Эбби. Её длинные прямые волосы заметно выделялись, тем более, что большинство девушек не носили такую причёску. Она должна была сменить её, а ещё лучше — обрезать волосы. Оуэн задавался вопросом, попадутся ли им патрульные и будут ли проверять машины, направляющиеся из Альбукерке. У него не было сомнений, что Эбби справится с любой полицией, с которой они столкнутся, но он не хотел оставлять очередной след из тел. Он хотел залечь на дно. — Где ты взяла машину? — спросил Оуэн. — Украла из служебного гаража, — объяснила Эбби. — Я просмотрела автомобили, которые закончили работу, выбрала этот — он мне понравился. Его не хватятся до утра. — Круто, что ты умеешь водить, — сказал Оуэн. Эбби улыбнулась. — Я научу тебя. Тогда мы сможем садиться за руль по очереди. Оуэну пришлась по душе идея уроков вождения от Эбби. Ему нравилась идея делать что угодно. Он был свободен от колонии! Он никогда туда не вернётся. Оуэн задался вопросом, что делает в этот момент Альварес, как он начинает поиски. Агент видел, как они улетали. Что это значит для его преследования? Эбби устроила кровавую баню в Берналилло. Оуэн представлял, как каждый полицейский в Нью-Мексико выезжает на дороги в поисках беглецов. Каков был наилучший план действий? Должны ли они быстро бежать к границе? Или им следует найти какое-то убежище, где можно схорониться? Оуэн пожалел, что не спросил у своих друзей совета на этот случай. Разве что он никогда не делился с ними надеждой, что Эбби спасёт его. Хотя Альварес это понял. Оуэн почувствовал, что машина выезжает с шоссе, но не рискнул заглянуть в окно. Вместо этого он просто лежал, уставившись на Эбби. Она была такой красивой! Как замечательно было видеть её и быть вместе с ней. Больше пяти месяцев провели они в разлуке. Оуэн забыл, как здорово смотреть на неё, просто быть с ней рядом. Он не мог позволить им расстаться снова. Деревья начали теснить дорогу. — Можешь сесть, — сказала Эбби, когда остановила машину. Оуэн поднялся на своём сиденье, наблюдая, как Эбби выходит из «бьюика» и с помощью больших плоскогубцев открывает звено цепи, блокирующей им путь. Затем она проехала на машине вперёд, вышла вновь и починила цепь. — Национальный заповедник Санта-Фе, — объявила Эбби. Дорога сократилась до одной полосы, затем стала гравийной. Они провели по меньшей мере пятнадцать минут, петляя и поворачивая вверх по склону хребта. На спуске Эбби свернула на поросшую травой пожарную дорогу. Она не сходила с неё до самого конца, а затем проехала прямо через огромную кучу кустарника. Они появились на небольшой поляне, на которой стояли две маленькие палатки. Эбби вышла и начала бросать за машиной ветки и траву для маскировки. Оуэн вышел из машины. — Вон твоя палатка, — сказала Эбби, махнув рукой. — Я собрала тебе одежду. Надеюсь, она подходящего размера. — Спасибо, — сказал Оуэн, морщась, когда шёл по папоротнику. Он расстегнул молнию на палатке и пролез внутрь. Было темно, но он обнаружил фонарик и включил его. Интерьер содержал кучу рубашек и джинсов. Там было четыре пары кроссовок разных размеров. Эбби даже раздобыла носки и нижнее бельё. Оуэн появился несколько минут спустя, укутанный в несколько слоёв одежды. Только что наступил сентябрь, но воздух на этой высоте был довольно холодным. Он использовал свой фонарик, чтобы добраться до брезента, расстеленного перед палатками. Оуэн осмотрел запасы, которые Эбби раскладывала на пластике: упакованную еду, четыре галлона воды, походную плиту, посуду, фонарь, топливо в бутылках и несколько дополнительных брезентов, аккуратно сложенных в стопку. Оуэн сел напротив неё, выключил фонарик и наслаждался запахом сосен. Было здорово быть свободным. — Ты можешь видеть в темноте? — спросил Оуэн. Эбби кивнула, её кожа казалась фарфоровой в лунном свете. — Иногда даже лучше, чем днём, — она нагрела воду на плите, открыла сублимированную еду и залила её кипятком. Она передала пакет Оуэну и ждала, когда он начнёт есть. Оуэн вопросительно уставился на неё. — О! — внезапно сказала она. — Столовое серебро. Она подошла к машине и открыла багажник, затем вернулась со спальником и большим швейцарским армейским ножом. Она передала Оуэну нож и отнесла спальный мешок в его палатку. Оуэн снова включил фонарик, нашёл вилку и начал есть… завтрак? Он задавался вопросом, который час. Пока Оуэн жадно поглощал говядину с лапшой, дрожа без пальто и жалея, что они не могут развести костёр, он прокрутил в голове вопрос. — Когда ты ела в последний раз? — наконец спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Она отвернулась. — Мне нужно знать, — настаивал Оуэн. — Две ночи назад, — произнесла она едва слышным шёпотом. — Это означает, что ты можешь оставаться без еды ещё около десяти дней, не так ли? Это удивило Эбби. — Откуда ты знаешь? — спросила она. Оуэн рассказал о карте, которую показал ему Альварес. — Когда я много летаю, я голодаю быстрее, — сказала Эбби. — Обычно я могу выдержать две недели. — Ты знала, что тебя разыскивают? — спросил Оуэн. Она покачала головой. — Он сказал, что тебя ранили. Это правда? — Экспансивная пуля «парабеллума», — объяснила она, указывая на левое бедро. — Рана сильно кровоточила. К следующему вечеру она полностью зажила. — Это было опасно, — сказал Оуэн, — оставаться так долго на одном месте. — Я пыталась найти тебя. Я обыскивала город снова и снова. Я продолжала читать газеты. Четыре дня назад они сообщили, что тебя перевели. Я пришла сюда вчера вечером, но для начала мне нужно было подготовить всё это, — сказала она, указывая на их лагерь. — Это здорово, — заявил Оуэн. — Лучшее место, где я когда-либо бывал, — он закончил свою трапезу. Его дрожь усилилась. — Так и знала, что не смогу всё предусмотреть, — посетовала Эбби. — Я должна была достать тебе пальто. — Я в порядке, — настаивал он, но продолжал думать о том, как здорово было бы развести огонь. — Тебе лучше залезть в свой спальный мешок, — порекомендовала она. Оуэн согласился. Он отложил нож и поднялся с брезента. Эбби подбежала к своей палатке и вытащила радиоприёмник, затем встретила Оуэна, когда он собирался сказать «спокойной ночи». — Можно мне войти? — тихо спросила она. Оуэн улыбнулся. — Ты можешь войти, — ответил он. Они протиснулись через вход. Оуэн отодвинул запасную одежду в угол, открыл спальный мешок и улёгся на правый бок. Эбби прижалась спиной к его груди. Затем она настроила радио на станцию Санта-Фе. Они некоторое время слушали музыку. Последняя песня, которую Оуэн услышал перед тем как заснуть, была одной из тех, что он выучил в колонии наизусть: Ведь непросто быть в разлуке, так любя, Двое незнакомцев научились любить с чистого, Мне так нравится вновь открывать тебя, Девочка, будь рядом, и я навсегда твой искренне. Так он и уснул вместе с Эбби. *** Оуэн проснулся один, солнце стояло высоко в небе. Он вышел на улицу и изучил палатку Эбби издалека. Он чувствовал, что она была там. Оуэн забыл, как это было замечательно — просто чувствовать её рядом. Она натянула брезент поверх своей палатки, что обеспечивало дополнительную тень. Оуэн предположил, что в сочетании с укрытием из деревьев и любыми одеялами или спальными мешками в наличии она была в безопасности от солнца. Он спустился по склону холма и облегчился, праздно размышляя, ходят ли вампиры в туалет. Он вернулся в их лагерь и стал искать часы. Тихо роясь в поисках еды, он думал о других вещах, которые хотел бы иметь. Он начал составлять в уме список. Прошло несколько часов. Оуэн пытался решить, охраняет ли он Эбби. Она не могла выйти на солнце. Но какую практическую пользу он приносил, патрулируя её палатку? Если бы на их полянку наткнулся турист или смотритель парка, Оуэн ничего не смог бы с ним поделать. Эбби пять месяцев прожила одна. Она не нуждалась в Оуэне, чтобы выжить. Но, похоже, он был ей нужен, если она собиралась выжить так, чтобы не привлекать внимания полиции. Это озадачивало Оуэна: как Эбби прожила столько лет, но так и не додумалась скрывать свои убийства? Разве она не осознавала, насколько важно прятать трупы? Разве она не могла сделать больше, чтобы их не обнаружили? Оуэн надеялся, что он нужен Эбби не только из практических соображений. Она сказала, что скучала по нему. Он интересовался, была ли она без него такой же одинокой, как и он без неё. Конечно, он в конце концов завёл друзей в колонии для несовершеннолетних. Но это было не то же самое. Он хотел бы достать несколько книг. Здесь нечего было делать. Он провёл несколько минут, обыскивая «бьюик», но не нашёл ничего интересного. Он взял бумагу и карандаш, которые обнаружил в бардачке, и составил список нужных вещей. Он представлял себе, как полицейские вертолёты кружат над лесом. Оуэну не нравилось, что они всё ещё в Нью-Мексико. Он начал работать над планом. Эбби вышла из своей палатки, как только на небе появились первые звёзды. — Привет, — сказал Оуэн. — Привет, — ответила она. Оуэн почти предложил ей поесть, но понял, что это глупо. Эбби извинилась и исчезла в лесу. Может, вампирам всё-таки нужно было ходить в туалет. Оуэн осознал тот факт, что он не помылся и не почистил зубы. Он вытащил свой список и добавил больше предметов. — Сегодня понедельник, — сообщил он Эбби, когда она вернулась. — Я хочу, чтобы мы покинули Нью-Мексико вечером пятницы. Нам понадобится много денег там, куда мы поедем, но я не хочу грабить дома по всей стране. Я бы лучше наворовал как можно больше в пятницу вечером, прямо перед отъездом. Надеюсь, мы также сможем достать новую машину. Эбби внимательно слушала, но ничего не говорила. Похоже, она позволила Оуэну взять инициативу на себя. — Нам понадобится несколько дней на изучение окрестностей Санта-Фе, — продолжил Оуэн. — Но сегодня вечером я хочу попрактиковаться. Мы нуждаемся в некоторых вещах. И я никогда не вламывался в чужие дома. Как далеко ты можешь улететь со мной? — Вчера был мой максимум, — призналась Эбби. — По крайней мере, без остановок на передышку. Это не приведёт нас в город. Оуэн подумал об этом. — Тогда нам придётся проехать часть пути, — заключил он. — Но мы не можем ехать на этой машине по главной дороге. Они знают, что она в угоне. Он побежал к своей палатке за дополнительными футболками и фонариком, в то время как Эбби расчищала путь для «бьюика». Затем они сели в машину и начали выезжать из леса. Эбби выключила фары, когда маневрировала между деревьями. Она припарковалась так, чтобы автомобиль не было видно из-за цепи, блокирующей вход в эту часть парка. Они вышли из машины и Эбби сняла толстовку. Оуэн задавался вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы к этому привыкнуть. Эбби схватила его, побежала по дороге и взлетела. Оуэн был поражён тем, как быстро появились её крылья. Быть вампиром определённо имело преимущества. Через несколько минут Эбби приземлилась на скале с видом на Санта-Фе. Оуэн бывал в городе несколько раз, но не помнил его планировки. Всё, что он знал наверняка, это то, что он хотел обчистить дом на дальней стороне города, вдали от леса. Он поделился своей задумкой с Эбби. — Мы не можем идти прямо, — сказала она. — Слишком заметно. — Тогда мы обойдём его, — сообщил ей Оуэн. Эбби снова подобрала его и направилась на север. Оуэну не понравилось, что он не мог видеть, куда они летят. Может ли Эбби нести его, держа перед собой? Если бы она это сделала, он не смог бы обнимать её за шею. Но она должна была быть достаточно сильной, чтобы удерживать его, по крайней мере, некоторое время. Он хотел научиться летать. Вернулась мысль, которая впервые посетила его в колонии для несовершеннолетних: могла бы Эбби обратить его? Разве им не стало бы намного проще в таком случае? — Попробуй найти большой, незанятый дом. Тот, который окружён деревьями. И не слишком близко к другим домам. Через несколько минут Эбби приземлилась на заднем дворе двухэтажного дома, затенённого несколькими высокими осинами. Внутри было темно, хотя большой поток света заливал задний дворик. Оуэн поднял камень, разбил прожектор и стал ждать реакции. Ничего не произошло. Друзья научили его, где искать запасные ключи, но Оуэну не хотелось тратить время впустую. Вместо этого он попросил Эбби подвести его к незапертому окну спальни, которое он поднял руками, завёрнутыми в футболки, за неимением перчаток. Он успел просунуть одну ногу, прежде чем Эбби остановила его. — Подожди, — сказала Эбби, цепляясь за фасад дома. — Собаки меня не любят. Если у них есть хоть одна, она прибежит. Оуэн остановился, закинув ноги на подоконник, готовый к поспешному отступлению. Собаки не появилось. — Будь начеку, — напомнил он Эбби. Затем он вошёл в спальню. Оуэн быстро прошёлся по комнате, боясь разоблачения. Он представил себе, как спящий житель встаёт и противостоит ему с пистолетом. Эбби не смогла бы помочь ему, только не внутри. Его напряжение немного ослабло, когда он прошёлся по очевидно безлюдному дому. Первым делом Оуэн попытался найти пару перчаток. Это заняло больше времени, чем он планировал, но обыск, по крайней мере, позволил ему лучше ознакомиться с интерьером жилища. Как только его руки были должным образом прикрыты, он схватил два больших чемодана из подвала и вытащил свой список «покупок». Он начал с самого нижнего уровня и продвигался вверх, систематически переходя из комнаты в комнату. Нервозность заставляла его ронять вещи, ходить кругами и постоянно останавливаться, чтобы послушать, не зовëт ли его Эбби. Он надеялся, что она сможет закричать достаточно громко, если хозяева вернутся. Насколько проще было бы просто пойти в Кей-Март! Украшения, наличные, толстовка, пальто, новая одежда для Эбби, мыло, дезодорант, зубная щётка, зубная паста, шампунь, жидкость для полоскания рта, молоток, отвёртка, вёдра, стиральный порошок, верёвка, ножи, бейсболка, еда, вода, часы, столовое серебро, средство для мытья посуды, ножницы, тряпки, губки, полотенца, карта, женские журналы, свисток, велосипед, чистящее средство для духовки, туалетная бумага, книги, рюкзак, батарейки. Оуэн знал, что не сможет найти всё это. Конечно, Эбби могла унести только ограниченное количество вещей. Он попытался притормозить и расставить приоритеты, но это было трудно. Он продолжал думать о том, что его могут поймать. Оуэн, по крайней мере, убедился, что достал пять предметов, запрошенных Эбби: газету, дробовик, боеприпасы, ножовку по металлу, напильник. В кабинете он нашёл большой футляр для оружия. Он включал в себя несколько единиц огнестрельного оружия, которые, как догадался Оуэн, были дробовиками. Он разбил стекло, достал три экземпляра, которые выглядели наиболее внушительно, и понёс их наверх к открытому окну. — Эбби, — позвал он в темноту. Она внезапно появилась с крыши, напугав Оуэна так сильно, что он чуть не закричал. — Ну как, подойдут? — спросил он, по очереди подержав перед ней каждый дробовик. Она остановилась на двух из них, велев ему положить третий обратно. Оуэн ещё раз обыскал логово и обнаружил четыре коробки с боеприпасами. Он оттащил багаж на верхнюю площадку лестницы и увенчал его вещами из спален. Затем он передал чемоданы Эбби, которая отнесла их в лес за домом. Оуэн прислонил два дробовика к подоконнику и пробежал по дому, открывая все окна. Он пошёл в гостиную и сбросил все книги с полок. Притащил несколько досок из подвала. Наконец он достал из гаража канистру с бензином и вылил её на кучу. Он не хотел сжигать дом этой семьи. Он не оставил никаких отпечатков пальцев. Но некоторые из украденных ими вещей были нетипичными: туалетные принадлежности, мыло, одежда. Кража будет выделяться как необычная, а Альварес не был глуп. Сожжение дома само по себе привлекло бы много внимания. Но, по крайней мере, огонь заставит агента гадать. Оуэн поджёг пачку бумаги и побежал наверх. На этот раз Эбби несла Оуэна лицом вперёд; в его обязанности входило держать дробовики. Он мало что мог разглядеть в темноте, хотя городские огни вдалеке выглядели достаточно впечатляюще. Эбби пришлось дважды приземлиться, но через час она вернула Оуэна к их машине. Она долго отдыхала в относительной безопасности леса. Оуэн почувствовал себя плохо за то, что заставил её израсходовать так много сил. В конце концов она улетела, чтобы забрать чемоданы. Ожидая в одиночестве в лесу, Оуэн начал чувствовать себя маленьким и бесполезным, несмотря на то, что только что добавил кражу со взломом и поджог в свой список преступлений. Его поразила суровая правда о том, что Эбби не всегда могла защитить его. При дневном свете она, конечно, ничего не могла сделать. Но даже ночью она не могла быть с ним каждую минуту. Он пожалел, что не набил карманы патронами. Но что бы он сделал с заряженным оружием, если бы появился смотритель парка? Неужели у него и впрямь хватит духу застрелить человека? Оуэн не горел желанием убивать людей. Бобби был необходимым исключением. Эбби потребовалось несколько часов, чтобы вернуться с чемоданами. Она запихнула их в багажник «бьюика» и в изнеможении рухнула за руль. — Ты проделала отличную работу, — похвалил Оуэн. Эбби улыбнулась, но ничего не сказала. Они вернулись в лагерь как раз в тот момент, когда небо начало светлеть. Эбби сжала руку Оуэна и исчезла в своей палатке. *** Оуэн проснулся утром. Он хотел отдохнуть подольше, но земля под его спальным мешком была каменистой, а сменяющиеся звуки животных продолжали заставлять его шевелиться. Сегодня вечером ему придётся накрыть свою палатку брезентом. Это, по крайней мере, защитит от солнечного света. Он нашёл контейнер с растворимым кофе. На самом деле он не любил кофе, но его усталость требовала отчаянных мер. Он нагрел кастрюлю с водой, только чтобы понять, что у них нет чашек. Он высыпал кристаллы прямо в кастрюлю и начал потягивать напиток с краешка. Полчаса спустя Оуэн открыл два чемодана. Он достал часы и пристегнул их: вторник, 6 сентября, 8:37 утра. Он нашёл туалетную бумагу и отправился в лес. Вернувшись в лагерь, он развернул батончик «Херши» и медленно съел его, по одному прямоугольничку за раз. Оуэн продолжал думать о вещах, которые ему не удалось украсть, либо потому, что он их не обнаружил, либо потому, что Эбби не смогла их унести. Прошло совсем немного времени, прежде чем на ум начали приходить новые предметы. Он достал свой список и что-то записал, но знал, что им придётся довольствоваться тем, что есть. На самом деле, Оуэну придётся довольствоваться тем, что у них есть. Эбби, похоже, многого не требовалось. Казалось, она даже не пила воду. Ей нужен был хороший источник тени в течение дня. Ей приходилось есть раз в две недели. Похоже, так оно и было. Даже одежда на её спине была, строго говоря, несущественной. Ему хотелось, чтобы они могли пройтись по магазинам. В настоящее время у Эбби было более тысячи двухсот долларов наличными, плюс приличный запас украшений, которые она в конечном итоге надеялась сбыть. Добавьте к этому то, что они только что украли, и веселье в торговом центре было бы вполне реальным. Но о появлении на публике не могло быть и речи. Оуэн взял газету и прочёл несколько статей, связанных с ним и Эбби. Очевидно, она убила пятерых охранников. Побег произошёл так быстро, что Оуэн даже не был уверен, через сколько людей она прошла по дороге в его камеру. В статье упоминались подробности об их семьях и похоронах. Оуэн вспомнил, как сотрудники исправительного учреждения закрывали глаза на действия Бобби. Он чувствовал злобное удовлетворение от того, что охранники были добавлены в постоянно расширяющийся список «пошути с Оуэном Уилером, и ты труп». Штат Нью-Мексико был вовлечён в полномасштабный розыск. К счастью, изображение Оуэна в газете было его фотографией из Берналилло, сделанной почти полгода назад. С тех пор его внешность сильно изменилась. В одной статье упоминалось, что Альвареса отозвали в Вашингтон. Оуэн задумался, что бы это значило. Он открыл карту Санта-Фе и начал изучать застройку, прилегающую к Национальному парку. Это были дома, которые они собирались ограбить в пятницу вечером. Завтра они начнут их осматривать. В конце концов Оуэн сложил карту и переключился на набор книг в мягкой обложке, четырёхтомную серию под названием Властелин колец. Он вытащил Хоббита из футляра и начал читать. К тому времени, когда Эбби встала, Бильбо уже говорил загадками со Смаугом, а Оуэн читал при свете фонарика. Он отложил роман, схватил несколько полотенец и другие принадлежности для них двоих и попросил Эбби присоединиться к нему в поисках воды. Они направились вниз по склону, но на поиски ручья ушло гораздо больше времени, чем он ожидал. К тому моменту, как они это сделали, он понял, что никогда не сможет вернуться по своим следам. Он верил, что Эбби сумеет сориентироваться на обратном пути. Оуэн опустился на колени у воды и погрузил руку в поток. Вода была невероятно холодной. У него возникло искушение отказаться от идеи купания, но присутствие девушки мотивировало его. Он не хотел чувствовать запах. Он схватил свои вещи и направился вверх по течению, чтобы побыть одному. Этот процесс занял много времени. Ему пришлось раздеться, окунуться в ледяную воду, выпрыгнуть и обтереться, вернуться обратно. Ориентироваться в темноте было трудно, несмотря на фонарь и луну, и он боялся поскользнуться на камнях. Он вытерся полотенцем, которое принёс с собой, и надел чистые вещи. Но потом ему пришлось заняться стиркой. Он намочил грязную одежду, вылил на неё немного моющего средства и попытался втереть мыло в ткань. С ведром было бы намного проще. Он прополоскал бельё, отжал его, как мог, и завернул в полотенце. Когда он вернулся к Эбби, то обнаружил её сидящей у ручья. Её волосы были мокрыми, и на ней была свежая футболка, поэтому Оуэн предположил, что она искупалась. Однако другой одежды, в которую она могла бы переодеться, у неё не было. Они должны были позаботиться об этом в пятницу. Оуэн задрожал, когда они начали взбираться на гребень, но вскоре подъём заставил его вспотеть. Он задавался вопросом, какой смысл в мытье, если они всё равно снова испачкаются. Они вернулись в лагерь, и Оуэн взглянул на часы. Прошло три часа. Три часа, чтобы помыться и постирать бельё. Эта «жизнь в дикой природе» была нелепой. Он хотел бы, чтобы они могли остановиться в мотеле. Эбби открыла багажник машины и выхватила один из дробовиков. Она нашла ножовку и начала отпиливать ствол. — Это помповый «Ремингтон», — объяснила она. — Очень надёжный, даже если его не чистить. Двенадцатого калибра, так что к отдаче придётся немного привыкнуть, — ствол упал на землю. Эбби переключилась на напильник и начала отшлифовывать новый конец оружия. — Обрез легче скрыть, — продолжила Эбби. — С ним будет проще управляться в стеснённых условиях. Это также облегчает его вес. Это важно, если ты собираешься таскать его повсюду. Говорят, из-за спиленного ствола дробь летит быстрее. Хотя я не уверена, что это имеет значение с близкого расстояния. Она достала коробку с боеприпасами и зарядила пять патронов. — Всегда обращайся с оружием так, будто оно заряжено, независимо от того, знаешь ты, что оно заряжено, или нет, — она встала, взвела курок, вскинула ружьë к плечу и выстрелила в деревья. Уровень громкости потряс Оуэна. Он инстинктивно заткнул уши. — К шуму придётся привыкнуть, — призналась Эбби. — Но отдача — вот реальная проблема, — она подозвала его и протянула обрез. — Встань вот так, одной ногой вперёд. Чуть-чуть наклонись. Прижми его к своему плечу. Туже. А теперь пробуй. Оуэн нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло. После некоторых усилий ему удалось приспособиться к оружию. Он прицелился и выстрелил. Оглушительный взрыв подбросил дробовик высоко в воздух. Оуэн чуть не потерял равновесие. Он потёр плечо в том месте, где приклад пытался проделать дыру в его плоти. Он недоверчиво уставился на ружьë. — Довольно впечатляюще, да? — заметила Эбби, забирая дробовик. — Так же будет и с серией выстрелов. Она быстро выпустила три последних патрона подряд. Оуэн потёр уши. Это было всё равно что стоять рядом с пушкой. Она вернула ему оружие. — Держи его направленным в землю, — сказала она, отошла немного в сторону от деревьев и начала складывать небольшие брёвна. Поверх этой кучи она поставила бутылки из их растущей коллекции мусора. Затем она подвела Оуэна к позиции примерно в трёх метрах от мишеней. — То, что показывают в фильмах — просто нонсенс, — подчеркнула Эбби. — Вот та дистанция, на которой происходят настоящие перестрелки. Давай, забей магазин и попробуй поразить их. Оуэну потребовалось несколько минут, чтобы зарядить дробовик и вставить патрон в патронник. Когда он, наконец, прицелился и выстрелил, результат его смутил: он промахнулся. — Всё в порядке, — сказала Эбби. — Подойди ближе. Да, ближе. Ещë. Если тебе когда-нибудь придётся кого-то пристрелить, это, вероятно, будет на довольно близком расстоянии. Оуэн сделал ещё одну попытку, и на сей раз попал в цель. Он продолжал расстреливать боезапас, сбивая каждую бутылку со своей позиции. Его плечо убивало его. Эбби проверила обрез, чтобы убедиться, что магазин пуст. — Пистолеты меньше и легче, — заметила Эбби. — С их отдачей справиться намного проще. Но они неточны. Человек, который стрелял в меня на прошлой неделе, выпустил пять пуль из своей «Беретты». Я была всего в двух метрах от него. Он попал в меня только один раз. Вот почему тебе нужен дробовик. Разброс дроби увеличивает шансы на попадание. И у ружья гораздо выше останавливающая способность. Она присела, лунный свет просачивался сквозь тент, подчёркивая её волосы. — Была перестрелка, — вспоминала она. — Четыре человека. Три-пять метров друг от друга. Они опустошили свои пистолеты. Никто не пострадал. Они были пьяны, — призналась она. — Но когда все эти пули летят, вы думаете, что кто-то пострадает. Я видела ещё одну стычку, два человека, по два пистолета, против старого моряка с двустволкой. Моряк был единственным, кто покинул поле боя. — Конечно, винтовка — это совсем другая история. Снайпер берëт тебя на мушку, и считай, ты мертвец. Пенсильванская винтовка была очень точной. Но загрузка заняла целую вечность. Винтовка «винчестер» была первым оружием, которого я по-настоящему боялась. Я не буду нападать на солдат. Больше нет. Оуэн присоединился к Эбби на земле. — Ты можешь вспомнить что-нибудь… до того, как изменилась? — спросил он. — До того, как стала вампиром? Эбби молчала несколько минут, пока Оуэн не подумал, что сказал что-то не то. Но потом она ответила: — Моя сестра Бетси застёгивала моё платье. Она выглядела такой величественной в своей амазонке для верховой езды — бордовой, с перламутровыми пуговками. Я играла в переодевания с её шляпами. — Потом, — сказала Эбби, отдалённым голосом, — она была единственной, кто впустил меня. Она сообщала мне, где находятся индейцы. Я приходила к ней домой, и она всегда приводила меня в порядок и говорила, как она мной гордится. Она давала мне подержать своих детей. Она умерла при родах. Оуэн услышал отчаяние Эбби, видение-несчастье, которым она поделилась с ним много месяцев назад. Её печаль разрывала его сердце. Но теперь он был с ней. Разве он не сделал её счастливой? Он знал ответ. Он сделал Эбби счастливой. Он сделал её по-настоящему счастливой. Но это, похоже, не заставило её несчастье уйти. Оуэн задал себе странный вопрос, который никогда раньше не приходил ему в голову: может ли человек быть радостным и грустным одновременно? *** На следующую ночь они подъехали к цепи чуть раньше полуночи. Эбби подняла его лицом от себя и подлетела к ближайшему скоплению домов. Они висели над застройкой несколько минут, пока Оуэн сверял дороги внизу с картой в руке. Потом Эбби приземлилась отдохнуть. Они повторили этот процесс ещë четыре раза, в результате чего Оуэн отметил пять районов, в которых ему предстояло побывать в пятницу. Он чувствовал себя неловко, планируя грабить людей. Но это было лучше, чем убивать их, что он и пытался предотвратить. Когда они вернулись к машине, до восхода солнца оставалось ещë несколько часов. Вместо того, чтобы сесть за руль, Эбби передала ключи Оуэну и села на пассажирскую сторону. Оуэна охватило волнение. Он устроился на водительском сиденье и закрыл дверь. Его отец иногда позволял ему заводить их машину, так что Оуэн знал, как это делается. Он вставил ключ в замок зажигания и запустил двигатель. Затем он повернулся к Эбби. — Мы не можем рисковать фарами, — начала она. — Придëтся рассчитывать на лунный свет. Правая педаль — газ, левая — тормоз. Отожми тормоз и с помощью переключения передач переведи машину в режим движения. Да, вот так. Оуэн отпустил тормоз. «Бьюик» начал двигаться по дороге. Он нажал на педаль газа, и машина рванула вперёд. Он нажал на тормоз, заставив автомобиль резко остановиться. Он повторил этот процесс несколько раз, ускоряясь и останавливаясь неравномерно. — Дурацкая машина, — пробормотал он. — Прости? — запротестовала Эбби. — Я как-то ехала на «Паккард 120». Всё вручную. У тебя есть усилитель тормозов, усилитель руля и автоматическая коробка передач. Так что никакого нытья. — Угу, — буркнул Оуэн. Он продолжал тренироваться, нащупывая педали. Они были такими чувствительными. И он с трудом дотягивался до них, несмотря на то, что сиденье было поднято до упора. Но вскоре он понемногу приспособился, и «бьюик» пополз вперëд урывками. — Хорошо, — сказала Эбби. — Теперь попробуй ускориться. Но ничего серьёзного, ладно? Мы на однополосной дороге, окружённой деревьями. У нас нет права на ошибку. В глазах Оуэна появился блеск. Он впервые сел за руль и собирался сделать всë правильно. Он включил радио и нашёл рок-станцию, как раз когда заиграла «Моя Шарона». Он нажал на газ и начал покачивать головой в такт музыке. За ним гонится половина копов американского Юго-Запада; ему улыбается великолепная, крутая девушка-вампир; под капотом триста с лишним лошадиных сил; играет «The Knack»; он едет по тёмной дороге без фар. Жизнь была прекрасна. Он прибавил скорость. — Не так быстро! — закричала Эбби. — Влево! Нет, вправо! Оуэн ударил по тормозам, автомобиль остановился, едва коснувшись передним бампером огромной осины. Оуэн ничего не мог с собой поделать: он смеялся. — Сперва ему будет насрать, а потом он нас пришьëт, — процитировал он. Лицо Эбби озарилось. — Беспечные времена в «Риджмонт Хай», — заявила она, опознав фильм. — Собакам лететь на шаттле запрещено. Боюсь, Скребса придётся пристрелить. — Аэроплан, — ответил Оуэн, удивлëнный тем, что Эбби разбирается в кино. — Возьми живого тунца и накорми его майонезом. — Ночная смена, — ответила она. — У нас не будет горячего пюре сегодня. Оно уже будет холодным, — Оуэн не узнал эту фразу. Эбби процитировала ещë одну строчку: Это не моë дело, почему некоторые дети хотят быть сиротами. — Энни, — сказал Оуэн. — Принесите мне четыре жареных курицы и кока-колу, — на этот раз Эбби была в тупике. — Я хочу купить твоих тëлок. Он подождал минуту, а затем добавил: — Эй, парень, ты привëз мне Чиз-Виз? Наконец он прорычал: — Братья Блюз! — Эй! — возмущëнно воскликнула Эбби, шлëпнув его по руке. — Я только хотела сказать! Она начала щекотать его живот. Оуэн ответил тем же, обнаружив, что Эбби была чувствительна везде: живот, подмышки, колени, ноги, шея. Он задумался, насколько разумно щекотать голодного вампира, но ничего не мог с собой поделать. Она неудержимо хихикала, и вскоре Оуэн тоже. Он не знал, как это произошло, но внезапно они оказались в объятиях друг друга. Сердце Оуэна забилось быстрее. Эбби взяла его правую руку и прижала к груди. Оуэн почувствовал, как еë сердце колотится под футболкой. Она наклонилась к нему и прикоснулась лбом к его лбу. Сейчас самое время поцеловать еë, понял Оуэн. Он хотел поцеловать еë. Он должен был предположить, что она хотела поцелуя. Сам этот момент напрашивался на поцелуи. Но Оуэн не поцеловал еë. Через минуту они вернулись на свои места, и Оуэн продолжил движение. Он медленно ехал по гравию, недоумевая, почему он так и не поцеловал свою девушку. Он взглянул на неë и увидел, что она улыбается ему. Значит, она не расстроилась. Это было хорошо. Он вспомнил о встрече в подвале, когда он попытался заключить кровный договор вместо того, чтобы просто еë поцеловать. На этот раз я тоже не поцеловал еë. Но и не вызвал приступ вампиризма. *** В ночь на пятницу Эбби сопровождала Оуэна через пригороды Санта-Фе. Дважды появлялись машины, заставляя беглецов съезжать с дороги и прятаться в кустах. Ходить по улицам вместе тоже было опасно, но Оуэн считал риск минимальным в это время суток. Он сравнил пять районов, которые они выбрали для изучения, с картой Санта-Фе. Он не совсем понимал, что ему искать в три часа ночи, но друзья Оуэна доходчиво объяснили ему, что он должен проверять дома несколько раз, прежде чем пытаться их ограбить. В какой-то момент Эбби сказала: — Я знаю, что ты думаешь о том, чтобы позвонить в дверь и посмотреть, нет ли кого дома. Но есть способ получше. Она остановилась на мгновение и добавила: — Я проголодалась. Это обеспокоило Оуэна. — Ты можешь продержаться ещë четыре дня? — спросил он. — Думаю, да, — ответила она. — Но я не это имела в виду. Когда я голодна, я могу… чувствовать добычу. Если я одна, я могу открыть окна и сказать, дома ли хозяева. По крайней мере, обычно могу. — Отлично, — сказал Оуэн. — Удивлять людей — самый большой риск. — Я не всегда могу быть уверена, — уточнила Эбби. — Но я думаю, это лучше, чем звонить. По завершении разведывательной операции они нашли приличный участок леса недалеко от пригорода. Оуэн повëл их в глубь леса и напомнил Эбби инструкции. — Цель не может быть из здешних мест. Я понимаю, что это усложнит задачу, но я не могу позволить, чтобы наш лагерь обнаружили. — Я знаю, — сказала Эбби и улетела. Оуэн сел на дерево и открыл свой вещевой мешок. Фонарик, карта, радио, ружейный обрез, бейсболка, перочинный нож, еда, вода, туалетная бумага, перчатки, средство для чистки духовок, молоток, полотенца, журналы, книги. Вещей было много, но он собирался провести в этом лесу весь день. Он хотел быть готовым. Он снова достал карту и фонарик и попытался представить себе те места, по которым они только что прошли. Эбби вернулась через час, таща приз Оуэна: внедорожный велосипед, подходящий для среднего тринадцатилетнего подростка. Оуэн поблагодарил Эбби, попрощался и позволил ей вернуться в их убежище. Он свернул одно полотенце в подушку, другое использовал как одеяло и попытался немного поспать. К завтраку он проснулся. Земля была неудобной, и ему было холодно, несмотря на три футболки и толстовку. Он потопал ногами, чтобы согреть их, затем открыл банку говяжьей тушëнки и съел еë холодной. Оуэн настроил радио на любимую станцию Эбби, но не прошло и нескольких минут, как он обнаружил, что ему надоела попса. Песня «Безопасный танец» была забавной. И ему понравился трек «Полное затмение сердца», смысла которого он не понял, но всë равно хотел поделиться с Эбби. Однако от большей части музыки ему хотелось блевать. Он переключился на классический рок. Он провëл некоторое время, изучая женские причëски в украденных журналах. В одной статье даже давались инструкции: как сделать пуф. Он запомнил список необходимых предметов. В конце концов он переключился на «Братство кольца». Он то и дело поглядывал на часы. Ещë не было и полудня. Казалось, Эбби много спала. Она оставалась в постели всегда, когда вставало солнце. Разве это не означает половину дня? Чем должен был заняться Оуэн, пока она спала? Должен ли он стараться соответствовать еë распорядку дня? Но даже если он будет спать в светлое время суток, всë равно останется много времени, когда он будет один. Он попытался читать. Его мысли продолжали дрейфовать. В конце концов наступило 14:30. Он повесил полотенца на дерево, чтобы легче было найти место, а всë остальное вернул в вещмешок, который оставил здесь. Оуэн надел бейсболку, поднял свой новый велосипед и покатил его к опушке леса. Он вышел на дорогу и отправился на разведку. Оуэн рассчитывал, что его замаскируют четыре вещи: изменения во внешности за последние шесть месяцев, бейсболка, велосипед и тот факт, что он один. Он решил, что последнее было самым важным: все ожидали, что он и Эбби будут вместе. На осмотр всех пяти районов у Оуэна ушло сто минут, к концу которых он был измотан. Ему не понравилось то, что он увидел. Там было слишком много детей. Чересчур много транспорта. Он напомнил себе, что к вечеру ситуация улучшится. Люди пойдут в рестораны, кино, на футбольные матчи, вечеринки. Это была одна из причин, почему он ждал пятницы: больше пустых домов. Во время второго тура Оуэн сорвал джекпот. Семья загружала чемоданы в фургон — верный признак того, что они уедут на выходные, если не дольше. Ещë один автомобиль стоял в открытом гараже. Оуэн предположил, что они все поедут в фургоне, оставив другую машину дома. Он рискнул проехать мимо, стараясь не смотреть по сторонам. Затем он направился обратно в своë лесное убежище. Он нашëл то, что искал. Эбби вернулась через полчаса после захода солнца. Они сразу же полетели к постройке, которую Оуэн уже окрестил «домом отдыха». Приземлившись на заднем дворе, Оуэн позволил Эбби начать осмотр верхних окон. Расположение здания было идеальным. Много деревьев, никаких следов собак. Эбби не смогла найти незапертое окно, поэтому она решила разбить одно. Оуэн не хотел портить окна, но здесь пришлось сделать исключение. Этот дом был очень важен. Через несколько минут Эбби дала добро и подняла Оуэна в спальню наверху. Он бегло осмотрел помещение, как делал это раньше. Ни людей, ни собак. Зато всеобъемлющая система сигнализации. К сожалению, она включала и дверь в гараж. Оуэн пошарил по кухне руками в перчатках, и в конечном итоге нашëл, как он надеялся, запасной ключ от машины. Он достал молоток и начал разбивать гипсокартон. Когда отверстие в гараже стало достаточно широким, Оуэн пролез через него и осмотрел автомобиль, который он надеялся украсть. Это был «форд LTD», довольно вместительный, чтобы загрузить все необходимые вещи. Оуэн посветил фонариком в окно водителя и улыбнулся. Стекло было тонированным. Оуэн открыл дверь найденным ключом, сел в машину и завëл двигатель. Они были готовы. С наступлением вечера у них выработался определëнный распорядок дня. Пока Эбби искала незанятые жилища, Оуэн расширил дыру в гараже и обыскал дом отдыха на предмет ценных вещей. Когда Эбби закончила свою миссию, она отвезла Оуэна в группу домов, которые посчитала разумными целями. Он всегда входил через окно второго этажа. Он никогда не оставался в доме больше пятнадцати минут. Он никогда не брал больше, чем мог унести за раз. Сегодняшняя ночь была посвящена одному: захватить ценные вещи и убраться восвояси. По большей части он ограничился пятью категориями добычи: наличные, драгоценности, наркотики, огнестрел, боеприпасы. Ребята в колонии для несовершеннолетних научили его, где искать, и он был поражëн, обнаружив точность их советов. Люди всегда, казалось, прятали деньги и оружие в одних и тех же местах: под одеждой, под матрасами, в шкафах. Драгоценности лежали в футлярах на тумбах и комодах, умоляя их взять. Оуэн надеялся, что если не будет открывать входную дверь и оставлять беспорядка, люди не сразу поймут, что их ограбили. Однако на всякий случай Оуэн не стал бить по другим домам, расположенным по соседству с домом отдыха. Не хотелось бы, чтобы полиция обшаривала окрестности в тот момент, когда они пытались скрыться. В 22:30 Оуэн решил завязать. Он погрузил всë в LTD, взял сумку, в которой лежали специальные вещи, и попросил Эбби перелететь на балкон дома отдыха. Балкон порадовал Оуэна. Никакого наружного освещения не было включено, что вместе с деревьями сделало пространство безопасным от наблюдения. Он принялся за работу. Сначала он разрезал большой полиэтиленовый пакет для мусора и расстелил его возле раздвижных стеклянных дверей. Поверх него он поставил стул. Он проделал отверстие в другом мусорном пакете и натянул его на голову, как анорак. Наконец, он достал пару электрических триммеров, подключил их к розетке и попросил Эбби подстричь его. Стрижка заняла всего несколько минут. Оуэн снял пакет с плеч и жестом показал Эбби сесть на стул. Выражение еë лица упало. — У тебя такие красивые волосы, — заявил Оуэн. — Я не хочу их портить. Но это нужно сделать, Эбби. Мне правда очень жаль. Она сдалась и села, явно недовольная. Оуэн укрыл еë и разложил свои принадлежности: воду, расчëску, ножницы, фен, лак для волос и шпильки. Оуэн провëл рукой по волосам Эбби. Он никогда не делал этого раньше, и от этого его пальцы покалывало. Оуэн покачал головой и вздохнул. Он только что ограбил девять домовладений. То, что он собирался сделать, казалось ещë хуже. Оуэн попросил Эбби откинуться назад. Он намочил еë волосы и разгладил их. Потом начал стричь. Он сделал их как можно короче по бокам и сзади, сократив длину волос примерно до пяти дюймов. При слабом освещении и отсутствии опыта он знал, что получится некрасиво. Он постоянно напоминал себе, что основная цель — сделать так, чтобы Эбби выглядела иначе, чем на полицейском фотороботе. Красота могла отойти на второй план. Главным было замаскировать еë. Хотя, конечно, и красивая причëска была бы неплохой. Оуэн снова намочил еë волосы и начал сушить феном, используя расчëску, чтобы сделать их как можно более вьющимися. Продолжая работать, он начал поглаживать интересные части тела Эбби: лоб, уши, шею. Коснулся еë плеч. Его сердце билось так быстро, что он знал, что она слышит. Оуэн убрал фен и переключился на лак для волос. Эбби изучала его с нежным выражением лица, еë настроение больше не было кислым. Оуэн боролся с разочарованием. Волосы просто не хотели вставать дыбом. Он пытался использовать шпильки, но всë время получалось что-то не то. Эбби наклонилась вперëд и коснулась боков талии Оуэна. Его руки задрожали, и он не понимал, почему. Ему казалось, он вот-вот упадëт в обморок. Он видел прекрасную возможность поцеловать Эбби, но вдруг испугался, что потеряет сознание. Он отступил назад и плюхнулся в шезлонг. Он ждал, пока в голове прояснится. Через минуту он поднял с пола пакет и протянул его Эбби. — Я нашëл тебе наряд, — сказал он. — Надеюсь, тебе понравится. — Спасибо, — сказала Эбби. Она встала и начала раздеваться. Оуэну пришло в голову, что если он ничего не сделает, она переоденется прямо у него на глазах. Он не возражал бы увидеть Эбби голой, но это было уже слишком. Он поднялся и поспешил к краю балкона, чтобы дать ей возможность уединиться. Когда она закончила переодеваться, Оуэн собрал всë, что принëс снаружи, вместе с грязной одеждой Эбби и волосами, которые они обрезали. Он отнëс сумку в «форд», активировал устройство для открытия гаража и завëл машину. Он выехал на подъездную дорожку и закрыл гараж, затем уступил своë место Эбби. Они направились к лесу. — Если нам повезëт, хозяева не вернутся раньше вечера воскресенья, — объяснил Оуэн. — К тому времени мы уже будем на другой стороне Миссисипи. Эбби ехала через лес так быстро, как только могла. Сейчас было самое время для скорости. Они добрались до своего лагеря, выскочили из машины и погрузили вещи на заднее сиденье. Оуэн замешкался у бьюика, который Эбби закопала в брëвна и кустарник. Машина была покрыта отпечатками пальцев. Оуэн подумывал сжечь автомобиль, но решил не делать этого. Он повернулся и направился к форду. Эбби стояла, прислонившись к багажнику, заложив руки за спину. На ней были белые теннисные туфли, синие дизайнерские джинсы и пушистый розовый свитер с выбитыми на передней стороне инициалами. На шее висел золотой кулон. Еë короткие волосы торчали вверх и их вполне можно было назвать пуфом. Оуэн осмотрел весь комплект и подумал, что умрëт от восторга. Она выглядела такой милой, такой очаровательной, такой неотразимо вкусной. Оуэн знал, что нужно сделать. Он подошëл к Эбби, взял еë лицо в руки и поцеловал в губы. — Поехали в Нью-Йорк, — сказал он.