Игорю не нравится

      «Злой чел. Негативный. Всё тебе не нравится» звучит в голове голосом Юли. А как не злиться, как не негативить? Особенно когда уже второй час сидишь в очереди у кабинета травматолога. К боли от едва зажившего носа примешивается глухое раздражение. На работу Игорь безбожно опаздывает, а его пустой желудок завывает громче скандальной бабули с вычурной тростью. Этот день Игорю уже не нравится.              Участок встречает галдящей толпой у стола Цветкова. Тот как заправский букмекер принимает ставки и распихивает деньги по конвертам. Да уж, дорогие коллеги готовы заниматься чем угодно, только не работой. Ничего нового. Только вот Дубина носит не пойми где.       Гром обходит столпотворение, игнорируя попытки Цветкова втянуть его в очередное пари, и направляется прямиком в кабинет Прокопенко – за опоздание придётся отчитаться.       – Что они там опять творят? – спрашивает Игорь после приветственного рукопожатия.       – Вовремя на работу надо приходить, тогда и будешь в курсе всех событий. – Фёдор Иванович устало откидывается на спинку кресла и кивает Игорю на стул.       – Это кто ж Вам с утра настроение испортить успел?       – Да-а вечером вчера Зайцева с Цветковым барыжку одного привезли, а тот развопился как резаный. Я, мол, информатор, звоните товарищу майору, он меня сейчас вытащит.       – Вытащил?       – Хах, вытащил, – Прокопенко усмехается в усы. – Этот его «товарищ майор» в Москве сидел себе спокойно, а тут подарочек на ночь глядя. Утром уже здесь был. Видать барыжка-то и правда непростой.       – Ну отлично, – Игорь недовольно сдвигает кепку ближе к носу. – Только успели от одного москвича избавиться, как сразу новый нарисовался.       – У этого нового улыбочка поядовитее будет. Всю душу мне вытравил, стервец, пока бумажки на наркошу этого оформляли. Потом ещё провожатого себе затребовал, чтоб город, говорит, знал и вопросов лишних не задавал. Я к нему Дубина приставил.       – Фёдор Иванович, да за что ж вы Димку так?       – Ничего-ничего, Дубину полезно будет. Пусть москвич этот с него очки розовые снимет, будет знать, какие «коллеги» столичные бывают. А ты, дорогой мой, дуй-ка работать, и к майору этому не лезь. Вообще забудь, что он тут есть, а то наворотишь дел, знаю я тебя. И чтоб больше не опаздывал!       Гром быстро покидает кабинет. Подчиняться он не привык, а потому прикидывает, у кого можно узнать побольше об этом… Москвиче. К Цветкову соваться – последнее дело, хоть тот и знает всё и обо всех. Значит, остаётся Зайцева.       Игорь ловит её у кофемашины. Всегда строгая и собранная, она бросает раздражённые взгляды на Цветкова и окруживших его коллег, явно не одобряет их бурную деятельность.       – На что ставят? – Игорь опирается бедром о стол.       – На то, за сколько Москвич доведёт Дубина и на то, когда ты этому Москвичу врежешь. – Зайцева аккуратно обхватывает пальцами горячую кружку.       – Всё так плохо?       – Наглый, дерзкий, заносчивый. На Стрелкова похож, только волос побольше. – Небольшой глоток и тихое шипение, – Чёрт, горячо! Мы этого барыгу пару дней пасли, а тут… майор этот. Влетел, как будто он тут самый главный, с Прокопенычем спорил почти час и всё! Столько работы, и всё козлу этому под хвост. Надеюсь, он здесь ненадолго.       Гром согласно хмыкает. Этот Москвич ему уже не нравится.              Через пару часов едва воцарившуюся рабочую атмосферу нарушает взлохмаченный Дубин. Неудержимым маленьким вихрем он несётся к столу Цветкова, а тот, почуяв новую добычу, уже достаёт из ящика один из конвертов. Это уже интересно.       Дима тяжело опускается на стул и обводит Грома пустым взглядом.       – Наверное я ужасный человек. И так точно делать нельзя, но я только что поставил на то, что ты врежешь этому… Петру Юрьевичу до конца дня.       Игорь поражённо застывает. Взбаламутить весь участок, вытрепать Прокопенко нервы, да ещё и Димку до ручки довести. И всё это за половину рабочего дня. Тут талант нужен, не иначе.       – И где же сейчас наш дорогой коллега?       – Ушёл искать «нормальный кофе», – Дима делает пальцами забавные кавычки, – А то, цитирую: «вашими помоями можно только людей пытать».       У-у-у, так их незваный гость ещё и неженка. Ясно. Но что-то Дубин уж слишком воинственно настроен. На вопросительный взгляд Игоря Дима только плечами пожимает и опускает голову, пряча яростный румянец на щеках. Будто и так всё должно быть предельно понятно. Но Гром – следователь, ему нужны подробности. Он пинает Дубина в ногу под столом. Давай, мол, колись, чем тебе этот майор московский на самом деле не угодил.       – Понимаешь, Игорь, он, он… он мудак!       – Это же откуда ты слова такие знаешь? – Гром в притворном ужасе прижимает руку к сердцу, а Дима его будто не слышит и лишь ещё громче продолжает свою гневную тираду.       – А ещё ссыкун! Самый настоящий! Только командовать может да следить, чтобы ручки не замарались. Одни проблемы от него, сразу видно. Он тебе точно не понравится. – Голос у Димы стальной почти, ему бы таким голосом допросы вести, а не вот это вот всё.       Гудящий участок неожиданно замолкает. Явился. Бедняга Дубин в стул вжимается, Гром же с интересом разглядывает виновника сегодняшней суматохи. Пальтишко пижонское, улыбочка белозубая, прямо оскал, – одним словом, Москвич. Глаза от телефона не отрывает всю дорогу до кабинета Прокопенко и заходит, естественно, без стука. От Стрелкова он и правда отличается только роскошной шевелюрой. И отсутствием амбала-адъютанта. Не дослужился ещё, видать. И вот из-за этого столько кипиша? Даже как-то несерьёзно.       Москвич через пару минут выходит из кабинета вместе с Прокопенко, говорит ему что-то. Затем обводит участок ленивым холодным взглядом, останавливается на Громе и показывает на него пальцем. Игорь удивлённо поднимает брови и, прихватив кепку, идёт к поманившему его жестом Фёдору Ивановичу.       – Вот, другое дело. А то от вашего мальчика-одуванчика никакого толку. – Москвич будто сканирует Грома взглядом с головы до ног.       – Майор Пётр Хазин, наркоконтроль. Майор Игорь Гром.– Представляет их Прокопенко. – Майору Хазину нужна помощь в его расследовании. Тебе…       – Я сам проинструктирую. Жду на улице. – Хазин отходит, уткнувшись в телефон.       – Игорёк, прошу тебя… – с тяжёлым вздохом начинает Фёдор Иванович, когда бежевое пальто скрывается из вида.       – А чего я-то? Я к нему не подходил, как Вы и просили. Что мне с ним делать-то теперь? Мне такие «напарнички» даром не нужны.       – Покажешь ему парочку притонов, или что там ему нужно. Пусть сам в своих делах роется, а ты не лезь. И не спорь,– Прокопенко грозит дёрнувшемуся Грому пальцем. – Я и так весь день на нервах. Ну всё, иди. И не прибей его, пожалуйста.       Игорь хмурится недовольно, но не спорит. Ради спокойствия Фёдора Ивановича он готов потерпеть пару дней.       Хазин курит прямо под запретительным знаком. Увидев Игоря, он, не глядя, бросает окурок в урну и неторопливой походкой направляется к нему. Не идёт, плывёт. Лебедь, блядь.       – С чего начнём, товарищ майор? – Игорь даже не пытается изобразить дружелюбие.       – Слушай, дядь, давай сразу договоримся. Это не твоё дело. Твоё дело – отвести меня туда, куда я скажу, и выглядеть большим и грозным,– Хазин стучит костяшками пальцев по груди Грома. – Справишься?       Вроде майор, а гонора как у настоящего генерала. Похоже Дубину придётся поделиться выигрышем.       – Справлюсь.       – Отлично,– Хазин протягивает Игорю неровно исписанный листок. Ни адресов, ни настоящих названий, только обозначения для «своих» и имена. Дима тут точно не помощник.       – На «Фурию» облава была на прошлой неделе, остальные два можно проверить.       – Тогда вперёд, – Хазин снова утыкается в телефон, теряя к Грому интерес.       Высокомерный, наглый, заносчивый, выёбистый. Упырь самый настоящий. Наверняка скелетов у него в шкафу целая рота. Игорю он совсем не нравится.              В видавшем лучшие времена баре Хазин, мягко говоря, выделяется. Одно его щегольское пальтишко наверняка стоит дороже всей выпивки за барной стойкой. Игорь приваливается к стене и наблюдает, это ведь «не его дело». Хотя за той сидящей в углу парочкой типов не лишним будет приглядеть.       Хазин вальяжно проходит к бармену и о чём-то с ним говорит, Гром не может разобрать ни слова за грохочущей музыкой. Минута, две, три. Хазин явно что-то нащупал. Лицо его становится хищным, веки сужаются, а тонкие губы растягиваются в неприятном оскале. Он выглядит почти жутко в красном свете неоновой лампы над стойкой.       Их разговор, похоже, заходит не в то русло. Хазин срывается на крик (Игорь отчётливо слышит гневное «Где, блядь, эта мразь?») и выглядит готовым вцепиться в горло бармену. Но тот, видимо, не готов раскрывать свои секреты.       Секунда, и бармен хватает бутылку, пытается ударить Хазина по голове. Стойка лишает его манёвра, а вот Хазину ничто не мешает приложить оппонента лицом о столешницу. Гром уже готов вмешаться, как и те подозрительные типчики из угла.       – Слышь, хуепуполо, – кричит Хазину один из них и тут же сгибается под ударом Игоря.       Гром прикидывает варианты. Второму в лицо и по корпусу, пока первый не очухался. Потом первого об стол, пока не очухался второй. Хорошо. Стоп, а если нож? Тогда ещё руку второму заломить. Или лучше первому? Думай-думай.       Игорь бьёт второго по лицу и пропускает от него удар в нос. А вот это уже не по плану. Морщится от боли и, схватив со столика тяжёлую пивную кружку, бьёт ей соперника по голове. Гром заламывает ему руку и скорее чувствует, чем слышит, щелчок складного ножа. Да что ж за день сегодня дебильный.       Гром разворачивается, готовый выбить нож, и видит, как его соперник оседает от удара барным стулом по спине. Хазин. Помятый весь, волосы растрёпаны, но улыбается шало и как-то… искренне что ли?       – Развлекаешься, Гром? И без меня?       – Да ты, я вижу, тоже без дела не сидишь,– Игорь кивает на лежащего в отключке бармена и стирает ладонью текущую из носа кровь. – Нашёл, что искал?       – Нашёл.       – И что же?       – Всё ещё не твоё дело, – Хазин заходит за барную стойку, находит там пакет со льдом и бросает его Грому.– До свадьбы заживёт, майор.       Игорь прикладывает пакет к носу, шипя от резкого холода, и внимательно смотрит на Хазина. На его горящие азартом яркие глаза, на кривящиеся в самодовольной ухмылке губы и недовольно сведённые брови, когда он обнаруживает пятна крови на рукаве пальто. Гром смотрит на него и понимает – не ссыкун, собака. Уже взял след и готов разорвать соперника, невзирая на препятствия и последствия.       Игорь знает, что лучшая награда для собаки – это что-нибудь вкусное. Поэтому он бросает пакет со льдом на одного из стонущих от боли типов и холодной рукой тянет Хазина из-за стойки. А на его удивлённый взгляд говорит:       – Ты всю инфу собрал? Всю. Так пошли отсюда, я покажу тебе лучшую шаву в городе. В Хазине будто меняется что-то. Развеивается куда-то напускные хамство и высокомерие, втащить ему уже совсем не хочется. То ли Хазину кружит голову от хорошей драки и хоть и маленькой, но победы, то ли он больше не видит в Громе угрозу, но язвит меньше, смеётся заливисто и улыбается так ярко. А перед ларьком заявляет нетерпящим возражений тоном: «Я угощаю». И Гром сдаётся без боя пляшущим в карих глазах чертятам.       Прости, Димка, твоя ставка не сыграет, ведь этот лощёный, наглый и немного выёбистый Москвич – Петя – Игорю определённо нра…       – Две больших с картошкой.       Что!? Ну уж нет, Игорю не нравится.