Ты не плохой персонаж

— Смотри какие тучи! — Они и были такими. — Нет же, сейчас ещё хуже, они прям чёрные. В кабинете зельеварения бросало в дрожь от холода, а пасмурная погода не пропускала солнечные лучи, отчего клонило в сон от дотошно тёмной атмосферы. Гермиона легла туловищем на парту. Закрыв глаза, она пыталась ни о чём не думать, но разговоры однокурсников наводили на разные мысли. — Бабушка говорит, что это грядёт к чему-то очень плохому. — Да, Невилл, к дождю. — Нет, я не договорил. Через исчезающий шкаф проникнут пожиратели смерти. Когда это произойдет не знаю, может через недели две, а может завтра. Как скажет ОН, так сразу. Но ты будешь первая кто узнает об этом, потому что я никогда не дам тебя в обиду, ты уйдешь из Хогварста в этот день. — Просто уйди и дай мне побыть одной! — Гермиона, а ты что думаешь? — А? — Гриффиндорка резко подорвалась, оглядываясь на нарушителя копания в мыслях. — Я… — Лучше скажи как дела у Гарри? Он всё ещё на задании Дамблдора? И Рон уже долго болеет что-то. — Перебил её Симус. Это было ожидаемо, что все будут спрашивать про них. Поэтому директор с самого начала заявил, что Поттер на особом задании и попросил не вмешиваться с вопросами, и на удивление все молчали. Скорей всего они догадывались, что их сокурсник не на обычной миссии и что его отлучение, на столь долгое время, связано как-то с Воланд-де-Мортом. А насчёт Рона пришлось сказать самое обыденное - болезнь, нуждающаяся только в домашнем постельном режиме. — Думаю у них всё замечательно. Какая ложь. — А как Рон будет догонять по программе? Резко начала болеть голова от голоса Симуса, а возможно ещё потому что придётся врать. — К нему прилетает сова каждый день с домашним заданием. Так что он идёт вровень нам по учёбе, не переживайте. — Она оглядела Невилла, Симуса, Дина и заметила настоящее сочувствие, и будто, понимание в глазах, что их друзья сейчас в опасности. — Ой, да ладно вам, Рон живее всех живых, он скоро поправится от высыпающей лихорадки и вернётся. — Твои слова до Мерлина. Грейнджер снова и снова делала это. Когда разговаривала или что-то писала, резко поднимала глаза на спину одного парня. И как бороться с этой привычкой? Выколоть глаза разве что. Малфой говорил что-то Паркинсон, а та в свою очередь показывала ему язык. Неудивительно, это в стиле Пэнси. — Гермиона, так а что ты думаешь по поводу погоды? — Невилл продолжал за своё. Пэнси умела замечать на себе взгляды. Повернувшись назад и заметив Грейнджер, сразу же демонстративно показала два пальца, подносящих ко рту. По её лицу было понятно, что Малфой чем-то наскучал. Пытаясь подавить смех, гриффиндорка закашляла. — Невилл, твоя Бабушка права. И всем вам я советую быть наготове. Когда занятие было окончено, ничего не хотелось, кроме как заваливаться в кровать и спать под звуки дождя. Устало выходя из кабинета, Гермиона услышала знакомые шаги. — Салазар, чтобы я ещё раз села с Малфоем! — Паркинсон поравнялась с девушкой. — Он в последнее время вообще никакой, с ним невозможно о чём-то нормально поговорить. Походу Астория его вообще не удовлетворяет. — Ну может у него сейчас сложный период в жизни? — У Драко? Умоляю! Весь сложный его период - это когда сигареты закончились. Это было неимоверно странно. Это подсознательно льстило, то что Гермиона в какой-то степени знала о происходящем в жизни Малфоя больше чем его друзья. На самом деле она вот вообще не знала, что ей делать с информацией, которую так пыталась узнать, хоть бери и хватайся за голову. На удивление, совесть не грызла её из-за того что она молчала. Грейнджер не пошла докладывать всё директору, она оставила все сказанные им слова в комнате. А потом старалась уйти подальше и не принимать услышанное. Но порой по ночам она долго думала. Например, что Малфой никак не виноват в том что Воланд-де-Морт заставляет выполнять приказы. Но в то же время, что будет если он пойдет к Дамблдору за помощью? А что мне мешает подойти к нему? — … а я главное говорю, мол ты когда перестанешь быть такой язвой? И знаешь, что он ответил? — Не знаю и не хочу знать, что там ответил Малфой. Ведь и так хватало о нём мыслей в голове. — При чём тут Малфой? Я про Тео говорю. — Пэнси остановилась и приобняла учебники сильнее. — Стоп. Грейнджер. Какой ещё Малфой? — Она посмотрела на гриффиндорку круглыми горящими глазами, которые что-то подозревали. — Ой, ну просто оговорилась. — Гермиона сначала опустила взгляд, а потом начала водить им по коридору, пытаясь не смотреть в глаза слизеринки. — Я так глазами гуляю либо когда в щи пьяная, либо когда вру. — Как хорошо, что ко мне это не относится. — Неряшливо произнесла Грейнджер и поспешила в другую сторону. — До встречи! Как можно быстрее ноги уносили её. Это настолько точно описывало её нынешнюю жизнь сейчас - бегство от проблем, вопросов и самой себя. Сколько раз она бежала? Наверное достаточно, чтобы сдать зачёт по физкультуре в магловской школе. Вот она - Гермиона Грейнджер! Мастер спорта по бегству от проблем! Со всей силы она хлопнула дверью и прокатилась спиной по деревянной поверхности прямиком на пол. Комната была по-прежнему уютной. В глаза сразу бросилась сакура, нарисованная руками Малфоя. — Чёрт, даже в этой комнате всё напоминает о тебе. Гермиона зарыла руку в волосы, расправляя их назад. Это было так глупо. По крайне мере ей так казалось. Там, где-то за стенами Рон и Гарри рискуют своими жизнями, а она бегает от проблем, которые создал ей красивый блондинистый мальчик. Или она сама их создала. Во всяком случае, данное сравнение давило на неё, но она ничего не могла с этим поделать. Не могла никуда деть то чувство, раздирающее до костей, где-то в районе рёбер. Чувства, которые она испытывала к Малфою... они были настолько противоречивыми, что хотелось просто выйти в окно. Не может же быть такого чтобы так чертовски сильно влекло к нему и одновременно, приближаясь к нему с каждым шагом, становилось опасно и тревожно до кома в горле, до тахикардии и пота. Не могло такого никогда быть в природе - испытывать неприязнь и хотеть целовать этого человека на каждом шагу. Просто нонсенс, который никак не укладывался в голове. Но ещё больше тревожней ей становилось, когда она в серьёз задумалась над тем… Влюблена ли я в него? Мерлин, какой бред, о чём я вообще думаю? Стук сердца или кулака о дверь? И ещё раз. Застыв в одном положении и пытаясь понять, откуда звук, ей стало тревожно. Но осознание того, что источник звука извне этой комнаты, заставило её дёрнутся, ведь это означало только одно… это был он. — Грейнджер, можно тебя на пару слов? Его голос был будто неким заклинанием моментального окаменения тела и разума. Только для этого не нужна была магия, всё делали его голос, руки и запах. — Я слышу как ты дышишь, можешь не притворятся что тебя нет. — Входи. — Успела она сказать после того как встала с пола и поправила юбку. И вот дверная ручку слегка заскрипела, а вместе с ней и что-то в сердце. Как в замедленном действии, так долго открывалась дверь. И как же это было волнительно, увидеть его на пороге. Такого безмерно сложного человека, такого опасного и в то же время желанного. И вот он стоит перед ней. С открытием двери пошёл лёгкий ветерок, который принёс его аромат парфюма и сигарет. Заострённые черты лица и бледная кожа, выдавали его эмоции. — Грейнджер…, — с некой тревожностью произнёс прокуренный голос, — ты должна уйти сегодня до вечера. Драко осмотрел девушку сверху вниз. Зацепившись взглядом за лицо, он понял, что она догадалась о чём речь. — И ты так просто мне это заявляешь? — Она свела брови и развела руки, произнося слова. Как можно было так спокойно говорить об этом? Как можно говорит так? Я убью Дамблдора, поэтому уйди отсюда, пока я всё не решу. Какое «чудесное» одолжение, Малфой. — А что мне делать, Грейнджер? Заламываться к тебе в слезах и просить прощения, что так вышло? Что сделано то сделано. — Каждое слово пахло безразличием, но каждый раз, сведённый его уголок рта, говорил об обратном. Так много хотелось сказать, но всё что смогла сделать Гермиона - оттолкнуть его с прохода и безмолвно выбежать из комнаты, хлопнув громко дверью гостиной. И вот снова всё размытое из-за грёбанных слёз. Куда идти? Что делать? Единственная кто остался в Хогвартсе из друзей - была Джинни. Точно. Джинни. Грейнджер побежала в сторону башни Гриффиндора. Вокруг были одни блики и какие-то размытости, ноги несли её подальше от него. Верным решением было бы сразу пойти к директору, но это она сделает потом, после того как выльет подруге слёзы и всё что творится на душе. Тёплый и родной свет гостиной Гриффиндора. Ученики, сидевшие в креслах и старый родной камин. — Гермиона? Ты плачешь? Что случилось? — Подорвался Невилл, оставляя друзей. — Нет-нет, всё хорошо, просто скажи…, — Гермиона посмотрела в пол, чтобы он не разглядел слёз и подумала: Если она с Забини, я не пойду искать. И тогда я не знаю к кому мне обратится. Пожалуйста, Джинни…, — где Джинни? Пожалуйста, будь рядом, где-то здесь. — Она вроде с Блейзом ушла куда-то. А что? Ничего. Не отвечая на слова Невилла, Гермиона быстро вышла из гостиной, даже не разбирая слов, которые кидал в след её однокурсник. Пробежавшись пару метров, девушка остановилась. Она оглядела тёмную развилку коридора и какую-то девушку. — Грейнджер, ставлю пять тебе по физкультуре! — Из-за тёмного коридора начала появляться фигура Пэнси. — Молодец, что днём убегала, что сейчас, ты видимо у нас профессио…, — Подойдя ближе, выражение лица девушки изменилось. Она бросилась к гриффиндорке. — Салазар, зайка, извини, я больше не буду так шутить, не думала, что тебя это заденет. — Прозвучало совершенно искренне, что было неожиданно. От бессилия моральных сил, физические тоже дали сбой и Гермиона упала на девушку, обнимая непроизвольно за плечи. Вот опять я плачу. Сколько можно рыдать? Сколько можно проливать слёзы по пустякам, когда Гарри с Роном в это время… — Тише, мышка, всё будет хорошо. — Ласковый голос Пэнси успокаивал и придавал лёгкость. Её рука плавно водила по спине гриффиндорки в знак поддержки. Гермиона обняла крепче знакомую… или подругу, она не знала, но была уверена, что перед ней человек, которому она доверяет. Продолжая слушать ласковые слова от Пэнси: «поплачь и всё пройдёт», «ну кто так обидел такую мышку», «кому жопу порвать, говори», Гермиона ощущала себя ребёнком, который прибежал к маме, а та в свою очередь жалела его, гладя по голове. Как же ей нравилось, что к ней не лезли с вопросами, а просто успокаивали. Как же этого не хватало. Наверное, это было по-детски, ну и пусть, главное, что сейчас это было нужно. В тёмном коридоре стояли две женские фигуры. Был слышен плачь и нежный голос. Свет от тусклых свечей еле как падал на девушек. — Салазар, если ты испачкаешь мою блузку, я тебя прибью, позже, но прибью. —Паркинсон чуть отвела голову и усмехнулась. — Пэнси…, — разнимая руки, Гермиона чуть отошла и посмотрела на девушку, — что мне делать? — Ээ… — Я люблю Драко! — Моментально перебила очередную шутку Гермиона. — А может и нет, в общем я не знаю что это, но я что-то чувствую! — Она начала говорить очень громко. Сердце Паркинсон замерло ещё на первой фразе. Это, стоит признать, было самое удивительное, что она видела и слышала за свою школьную жизнь. В тусклом свете, Гермиона замечала с каждым своим словом изменения эмоций на лице Пэнси, но это не останавливало её. — Мы спим с ним, представь себе! Я, — Ещё в слезах, Грейнджер указала пальцем на себя, — и он, да мы, чёрт возьми, спим! — Ещё немного и треск точно пройдётся не только по барабанными перепонкам Паркинсон, но и по всем ближним стёклам, уже не говоря про то, что рядом где-то могут ходить студенты. — Я… я не совсем понимаю… — Черноволосая девушка произнесла слова тихо, при этом пытаясь вникнуть в суть. Красное лицо Гермионы от слёз и надрывного крика, пульсирующие наружные сонные артерии на шеи, мокрые щёки, сведённые брови и хаотично меняющие движения руки. Такая картина, прописанная стеклом. — Что мне делать? — Истерика пошла на спад и голос стал чуть тише, но слёзы все равно продолжали свой путь, не заглушая боль. *** Капли дождя стучали по навесу, перебивая голоса людей. Из окон виднелись только голые почерневшие деревья и мёртвые вороны на ветках. Нехватка солнечного света была вполне привычной особенностью жизни в Малфой-Мэноре. Резкий хлопок раздался посреди комнаты от чего даже некоторые, находившиеся здесь люди, подпрыгнули. — Мы проверили исчезающий шкаф в Горбин и Бэркес, — Раздался громкий голос Гойла-старшего, который только что трансгрессировал, — всё работает. — От Драко мы ещё вчера получили письмо, что у него всё готово. — Произнёс неизвестный человек в маске. Некая тишина повисла в зале. Лица повернулись в центр, ожидая ответа. — Завтра уже можно приступать к заданию. — Низкий голос, явно принадлежащий Эйвери, растелился в комнате мраком. — Здесь я указываю, когда что и где. — Замечание Тёмного лорда, как всегда, было сурово и нагнетало тревогу. — И-извините. — Зачем медлить. Сегодня вечером. — Он сложил руки в замок и оглядел всех присутствующих. Змеиная улыбка появилась на лице, когда взгляд зацепился за одну пару. Руки Нарциссы Малфой дрожали, и не понятно, от пыток или несчастной судьбы, которая ждёт её сына через несколько часов. *** Чай с облепихой обжигал горло и согревал руки. Укутавшись в плед, Гермиона сильнее сжала кружку. — Успокоилась? — Мне не стоит здесь находится. Грейнджер оглядела комнату. Она была прям в стиле Слизерина. В тёмных цветах с изумрудно-зелёным оттенком. В комнате стоял огромный шкаф и три кровати. Гермиона предположила, что они принадлежат Дафне и Астории Гринграсс. — Девочки сегодня не придут до вечера, не переживай. Гриффиндорка промолчала. Она вглядывалась в пар от чая и будто погружалась в свой мир. — Ты можешь остаться здесь спать, я если что попрошу Дафну и Асторию переночевать у четверокурсниц, там сейчас пустуют спальные места. — Не утруждайся, всё нормально, я скоро пойду. — Ты себя видела, Грейнджер? — Пэнси присела рядом. — Я не буду ничего допытывать с тебя, захочешь расскаже… — Хочу. — Перебила Гермиона, схватившись за края одеяла. — Всё началось первого сентября. Тогда я вошла в кабинет директора и тогда моя жизнь насмехнулась надо мной. В мельчащих подробностях, Гермиона открывала свои переживания. Она рассказала всё, что знала, всё с самого начала. Какие у них с Малфоем были холодные и нейтральные отношения. Как с ней обращался Рон, в то время как Драко делал наоборот. В то время как Драко вводил в её жизнь яркие краски, показывал новые эмоции, заставлял чувствовать просто ВСЁ! И ненависть, безразличие, страсть, желание, да наверное, столько прилагательных нет, чтобы описать период, проведённый с ним от начала до этого дня. Грейнджер больше не плакала. Останавливаясь только для того, чтобы глубоко вдохнуть, она открывала душу. Чувства так сильно переполняли, что Гермиона даже не заметила, как тёплая рука легла на предплечье. — Пэнси, я просто в грёбанной растерянности. Я не знаю что делать, точнее я знаю, что должна иди к директору и всё доложить, я должна предупредить всех студентов, а я сижу здесь и лью слёзы! — Тише. — Пэнси крепче сжала руку. — Ты ни в чём ни виновата. — Она посмотрела на часы, стрелки которых показывали, что сейчас три часа дня. — У нас ещё есть время. Давай сначала всё распределим по полочкам. Если ты пойдешь к Дамблдору и расскажешь, будь уверена, об этом узнает Тёмный лорд, ведь Вильям в школе и он глаз не спускает с тебя и Малфоя. Забудь эту идею. — Что ты несёшь... — Тише мышонок. — Пэнси приложила указательный палец к её губам. — Я пойду к Дамблдору. Мои родители пожиратели смерти, я почти уверена, что они знают об этом плане и будут участвовать. Правда от меня как всегда всё скрыли. — На этом моменте голос девушки притих и показались слезинки на длинных ресницах. Парскинсон шмыгнула носом и продолжила. — Я заявлю, что подслушала разговор родителей на каникулах, наверняка они о чём-то таком болтали. Так я скажу директору и своим родителям, чтобы все винили меня, а не Малфоя. — Нет! Тебя же убьют! — Гермиона схватила в ответ Пэнси за обе руки. Сердце сжалось, стоило только подумать, чему будет стоить такая выходка. — Не должны. Мои родители никогда не дадут меня в обиду, а если дело будет касаться моей жизни, то они пойдут против Волан-де-Морта... по крайней мере я так думаю. Ну что это я расклеилась, не важно... Гермиона читала в её глазах некое сомнение, видимо тема родителей была особой для Паркинсон. — Забудь про то ,что ты должна что-то кому-то рассказывать. Этим займусь я. — Но, Пэнс... я не могу принять это. — Руки сильнее сжались. — Перестань, я это делаю не для тебя, а для студентов, которым возможно грозит авада от чокнутых пожирателей смерти. На тебе лежит совсем другая задача. Гриффиндорка подняла взгляд и будто поняла, о чём сейчас будет речь. И от этого сердце ещё сильнее сжалось. — Ты немедленно должна идти сейчас к Малфою. Не пытайся его остановить. — Что? В смысле не пытаться? — Гермиона сразу же опустила руки и чуть отодвинулась. — Я знаю Малфоя, и ты его знаешь. Он никогда не пойдет против приказа. Единственное, что ты сейчас сможешь сделать это пойти к нему и сказать всё, что чувствуешь. Сказать ему как он тебе дорого, что он не виноват, что он, мать твою, ребёнок, которому поручили задание, равняющиеся самоубийству. Ты должна его поддержать. Взять себя в руки и зайти в эту, чёртову, гостиную старост. Найти его разбитым и с сигаретой в руках. Отчаянного юношу с клеймо убийцы в душе.

***

Профиль идеального лица. Темнота с запахом стекла. Белая рубашка, рукава которой закатаны до локтя. Чёрные брюки. Он сидел на полу, спиной к дивану, и будто ждал её. — Если ты сейчас же не свалишь к себе домой, я лично возьму тебя на руки и... — Нет! Малфой, давай поговорим. — Она бросилась к нему, села на холодный пол, чувствуя боль в коленях. — Я так много хочу тебе рассказать. Не отталкивай меня прошу. — Произнесла она это как только почувствовала, что он хотел встать. Гермиона обхватила ладонями его щеки и повернула лицо к себе. Стеклянные глаза, пропитанные всем пережитым ужасом. Хотелось никогда больше их такими не видеть. — Драко..., — её голос смягчился, — я боюсь тебя потерять. Ты мне дорог. В ответ она услышала нервный смех. Очередной нервный, блять, смех. — Салазар, Грйенджер, тебя жизнь ничему не учит. Подай мне лучше сигареты со стола. — Проследив за её громким молчанием, он привстал. — Понял, сам возьму. — Прекрати это! Хватит меня отталкивать! Я знаю, что дорога тебе, иначе ты бы не рвался из кожи вон спасти меня. — Она встала вслед за ним, повторяя его маршрут. В ответ как всегда была тишина. Лишь звук зажигалки раздавался в тёмной зашторенной комнате. — Выслушай меня! То что ты пережил - это ужасно! Но ты не плохой человек, Малфой, я же знаю... — Да что ты, блять, вообще можешь знать?! — Держа сигарету между пальцев, Драко толкнул девушку к стене, надавливая руками на плечи. — К чему это, блять?! Чего ты хочешь добиться? Твои слова ничего не изменят. — Он сильней сжал её хрупкие плечи, что даже послышался хруст. — Я всегда был и буду отрицательным персонажем этой истории, я всю жизнь называл тебя грязнокровкой, я всю жизнь завидовал Поттеру, я блять, всю жизнь играл не по правилам. За меня всегда заступался отец, у меня есть деньги, которые всё решают, а ещё, эта хуйня на руке. — Он поднёс ей к лицу предплечье с изображением змеи. Но в ответ Гермиона не дёрнулась, лишь стиснула зубы от того, как сильно он сжимал плечи. — Я пожиратель смерти, алё, девочка спустись с небес на землю, не бывает как в твоих магловских фильмах, что плохой парень, становится хорошим, влюбившись в правильную девочку. Такого нет, блять, Грейнджер, тупая ты сука! — Гематомы точно остались на её теле от мужских рук. Сигарета, что была зажата между пальцами, начала тлеть. А из серых глаз, пошли слёзы. — Прости... прости. — Слёзы начали хлестать, лицо порозовело. Он смотрел в её глаза и пытался забрать свои слова назад одним взглядом. Но в ответ слышал лишь тишину и горящие глаза Гермионы. Её рука начала приближаться, он замер, ожидая заслуженного удара, за всё то, что он сейчас наговорил, что назвал её тупой сукой. Сжав губы, он почувствовал на мокрой щеке тёплую ладонь. — Не останавливайся, продолжай говорить. — Спокойно и невозмутимо она произнесла слова, глотая стекло его жизнь. — Я не достоин тебя, да что уж там, я не достоин этой жизни, понимаешь? — Он снова взглянул в глаза и заметил теперь слёзы. От этого хотелось выть от ненависти к себе. — Я убийца. Для меня уже прописан сценарий. — А теперь дай сказать мне. — Гермиона положила руки на его предплечье, именно туда где жгла кожу татуировка. — Я хочу просто кричать, чтобы все поняли какой ты на самом деле! Ты не отрицательный персонаж, Драко! Ты заложник обстоятельств, да я готова бошки снести тем, что скажет обратное! — Она начала кричать, выливая остатки слёз. — Ты родился в семье чистокровных, тебе с детства привили, что чистая кровь - это нечто величественное, тебя так воспитали! Ты не виноват, что называл меня грязнокровкой, ты не виноват, что презираешь таких как я, ведь тебя так воспитали, чёрт возьми! — Это был крик, крик всем кто думал иначе. — Ты привык всё получать с девства, и для тебя, ребёнка одиннадцатилетнего, это был удар, когда Гарри отказал тебе в дружбе. Твои детские выходки против него вполне естественны. — Салазар, Грейнджер, я через несколько часов пойду ёбну Дамблдора и ты так не будешь говорить. — НЕТ! дослушай! А знаешь как у нас? У маглов? Мы почти ничем не отличаемся от волшебников. У нас тоже есть определенные народы. Семьи никогда не примут девушку сына к себе, если она не той национальности. У нас есть такие народы, да, Малфой, что ты так смотришь на меня, которые дочь могут выгнать из семьи за то, что полюбила и вышла замуж не за того человека, не той крови, так скажем, по национальности. Да у нас постоянно идут войны, господи, да мы хуже вас. — Что ты несёшь? — Он пытался прочитать в её глазах трезвость. — Да то, что ты не виноват, что тебя воспитали таким! А теперь перейдем к самому главному. Убить Дамблдора - это приказ Воланд-де-Морта. И ты действительно, считаешь, что ты отрицательный персонаж из-за того, что, блять, один из величественных тёмных магов, тебе приказал это сделать? — Да, найдутся же умники, которые скажут, я мог пойти к Дамблдору за помощью. — Тогда у них лишняя хромосома, роняли в детстве может, развился энцефалит, я не знаю, что у них в мозгах, — Грейнджер чуть запнулась, — я просто не представляю как можно, не понимать, чёрт возьми, какой "человек" Воланд-де-Морт, ведь любое неповиновение ему ровняется смерти! Видимо они плохи читали сценарий нашей вселенной. Если ты не убьешь Дамблдора, сам знаешь кто прикончит тебя или твою семью, ему это расплюснуть, ведь он уже так делал. Ты не виноват в том, что любишь своих родителей. Да господи, я хочу посмотреть людям в лицо, которые считают, что ты отрицательный. Пусть они тогда выберут чтобы какой-то старик жил, а их родители были мертвы или наоборот убить левого человека, но оставить родных в живых. Знаешь, если бы они выбрали первый вариант, я бы с радостью посмотрела как они закапывают могилы своих родителей. — Ты сошла с ума. — Он читал просто безумие в её глазах. Да, трезвостью там не пахло. — Нет! Я буду кричать, что ты не отрицательный персонаж, и что все кто считают иначе, пусть проглотят кишки своих мертвых родителей, пусть пройдут путь, который ты пережил, в свои, чёрт возьми, шестнадцать лет. Драко, ты ребёнок, которому поручили немыслимое задание, ты всего лишь, потерявшийся ребёнок на перепутье. Ни один человек в здравом уме не выберет идти к Дамблдору, только мразь конченная выберет смерть родителям. Я просто хочу выйти в Большой зал и всем это кричать! Я хочу доказать всем, что ты просто разбитый ребенок..., — Она упала на пол от бессилия, — ты мальчик, который всего лишь хочет, чтобы его родители и он сам жили. Разве это делает тебя плохим? — Ты точно поехала крышей. — Драко сел рядом, хватаясь за её дрожащие руки. — Ты влюблена в меня и хочешь видеть только хорошее. — Да сколько можно тебе повторять! Я не говорю, что ты самый добрый и хороший человек на этом свете, я говорю, что ты подросток, который хочет обычной жизни, с любящими родителями, с классными друзьями, такими как Тео, Блейз, Пэнси. Ты хочешь любви. Ты обычный человек, такой же как и все, и если тебя кто-то ненавидит, значит видит себя в тебе или не понимает, точнее мозгов не хватает понять. — Успокойся пожалуйста, твои руки очень сильно дрожат, а голос вот-вот сорвётся. Грейнджер осмотрела себя. Тело действительно дрожало и бросало то в холод, то в жар. — Это от того, что я представляю как плюю на могилы тех, кто считает тебя плохим или не понимает. — Я уже понял, — он обхватил её ладони, пытаясь согреть, — успокойся только пожалуйста. Честно говоря, я в первые тебя такой вижу. — Драко... просто знай, что за всё время, что мы прожили под одной крышей, я видела твои страдания. То как ты бьешь окружающие предметы, как реагируешь на письма от родителей, как ты завидно смотришь на улыбающихся Гарри, Рона и меня, я ведь помню твой взгляд, когда ты заметил нас в коридоре, беззаботных друзей. Я прочитала в твоих глазах боль, за которой скрывалась зависть, того, что ты не сможешь радоваться жизни, потому что твою подростковую жизнь, жизнь обычного мальчика, перечеркнул сам знаешь кто. — Она провела большим пальцем по щеке, рассматривая его черты лица. — А твои глаза... они передавали весь груз, который ты нёс сам. Они пустые, Драко, такие же как и ты сам, разбитые. Я видела как ты страдаешь каждый день, — Гермиона чуть запнулась и улыбнулась, продолжая вглядываться в серые глаза, — и если честно, я очень рада, что смогла быть для тебя светом, который хоть и временно, но выманивал тебя из этого ужасного состояния. Я же правильно говорю? Драко? — Возможно. — Опустив голову он смотрел как сигарета прожигает ковёр. — Если не ты, я давно убил бы себя. Это невозможно так жить. — Малфой потянул девушку к себе, и обнимая, зарылся руками в запутанные волосы. — Я догадывалась. Поэтому я хочу быть тем человеком, который покажет тебе жизнь с другой стороны. — В ответ она только сильней сжала его тело. — Ты уже это сделала. На холодном полу, пролив слёзы, сидели двое людей, которые нуждались друг в друге. В комнате витал запах прожжённого ковра и ментола. Резко сердце замерло. Метка начала жечь до дикой боли, а в голове появился шум. — Драко? Что случилось? Он взялся за голову и простонал от боли, которая прошлась по всему телу, это могло означать только одно... — Какая милая картина. — Голос принадлежал человеку в чёрной маске и плаще. Он стоял около входной двери, и кажется, сзади него стояли остальные пожиратели смерти. — Как жаль, что ей жить не долго. Зелёная вспышка появилась из палочки вошедшего пожирателя смерти. Всё о чём думал он - я спасу тебя. Всё о чём думала она - я люблю тебя.