***
Драко открыл глаза, тут же увидев перед собой лицо Гермионы. Они жили в мэноре уже почти пару месяцев. Все это время они проводили вдвоём, не считая того ужина у Антонина и ещё одного обеда с друзьями, где Пэнси объявила о беременности. Мама практически не находилась дома. Они так сдружились с Лидией, что всё свободное время эти дамы гуляли Мерлин знает где. До тех пор, пока Лидия с семьёй не уехала в Дубай, воспользовавшись подарком Драко и Гермионы. Забини и Джинни ещё не вернулись из Италии. По огромному письму, которое пришло среди ночи Грейнджер, Драко узнал, что Блейз сделал-таки предложение рыжей. И это называется друг. Даже и словом не обмолвился. Уизли же, напротив, видимо, описала в письме каждую мельчайшую деталь. Вот насколько оно было огромным. Так он узнал, что это произошло на берегу Тирренского моря, под какую-то там любимую мелодию Уизли, с кучей хлопушек после её ответа. Драко всё больше задумывался о том, чтобы последовать примеру друзей. Ведь в конечном итоге, какая разница, что они с Грейнджер встречаются всего пару месяцев? Знакомы-то они давно. Даже жили в одном доме. Столько всего прошли вместе. И он мог поклясться, что эта женщина была уникальной. А значит, его чувство собственности буквально рычало в нём, привязать её к себе и никогда не отпускать. Разумеется, привязать не буквально. Хотя, если брать в расчёт любовь Грейнджер к лёгкому подчинению, исключительно в постели, разумеется… Грейнджер и вправду была уникальной. Единственной в своём роде. И такой подходящей ему. Такой близкой, но не навязчивой. Доброй, но не мягкотелой. Искренней, но не как открытая книга. Отзывчивой, но не растрачивающей себя. Понимающей, но не закрывающей глаза. Она была идеальной. Говорить, или же думать о её красоте и вовсе не приходилось. Она была очевидной. Её красота утопала в её перепутанных волнах волос. В её смуглой, гладкой коже. В её горящих глазах всех оттенков янтарного. В её полных губах, которые, как был уверен Драко, растягивались в самой прекрасной и захватывающей его сердце улыбке. Или же кривились в недовольстве, но тоже с особым шармом. Если бы кто-то пару лет назад сказал Драко, что он будет без ума от Грейнджер, он бы не поверил. Стоя на той парковке, принимая решение взяться за её обучение, Драко подписал себе приговор. Приговор стать счастливым человеком. И вот она тут. С ним. Смотрит на него с такой нежностью, что хочется глубже дышать. Хочется соответствовать её ожиданиям. Хочется, чтобы она всегда так смотрела. До безумия прекрасная и до беспамятства родная. Каждое его утро начиналось с того, что Малфой притягивал её к себе, крепко обняв и втягивая полную грудь запах с её волос. Грейнджер, как правило, улыбалась с закрытыми глазами и зарывалась носом в футболку у него на груди, продолжая дремать ещё пару минут. Таким он никогда не видел своего будущего ранее. Но в настоящем, заглядывая в будущее теперь, он никогда не видел себя без неё. Она стала для него бадьяновой настойкой. Залечила его раны, и без неё он уже не сможет существовать. Грейнджер была его миром. Его домом.***
— Ты уверен? — нахмурилась она. — Я могу выпить оборотное и просто воспользуемся порт-ключом. В конечном итоге, мы ведь волшебники, Малфой. Гермиона уже битый час пыталась уговорить Драко взять её с собой в Кению. Они наконец разработали план, как забрать оттуда Ахмеда. Ну как они. Драко разработал. И вот она сидит, он собирается в путь, а ей нужно будет лишь отправиться в их квартиру в Лондоне и подготовить дом к прибытию мальчика. Ведь везти его в мэнор нельзя — мальчишка не знает о магии. — Я просто с ума там сойду, Драко, — пофырчала она. — Как идиотка буду там сидеть и пялиться в стены. — Грейнджер, ты будешь пялиться в стены, потому что в прошлый визит туда едва не умерла. — Но… — Никаких но, Гермиона, — серьёзно отчеканил он и накинул пиджак. — Подготовь квартиру, я всё улажу. Гермиона вздохнула и встала на ноги, притянув Драко к себе за ворот рубашки. — Будь осторожен, и возвращайтесь скорее, — она мягко коснулась губами его губ. — О, я вернусь как можно скорее, — он нагло ухмыльнулся, проводя рукой по её заднице. — Невыносим, — закатила она глаза, однако, прильнув к нему ещё ближе. Малфой вдруг стал серьёзным. Вся его фривольность сошла на нет. — Я люблю тебя, Гермиона, — выдал он. В груди Грейнджер будто разом взорвались сотни салютов. Она растянула губы в какой-то глуповатой улыбке, и закусила губу от смущения. Мерлин, она сто лет не смущалась. Вот до чего её довёл Драко Малфой. — Я тоже люблю тебя, Драко, — она провела носом по его подбородку и заглянула в глаза, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше невысказанных слов. — Я вернусь через три часа, ровно, — сообщил он, делая шаг назад. — Порт-ключ настроен на время. — Поняла, — кивнула она. — Удачи. — Благодарю, — улыбнулся он, и вынул из кармана монетку завёрнутую в платок. — Скоро увидимся. Секунда — и он исчез. — Скоро увидимся, — улыбнулась она и, подхватив сумку со столика, направилась к каминам. Нужно попасть в Дырявый Котёл, а оттуда аппарировать в квартиру в Лондоне.***
Драко всей душой ненавидел жару и палящее солнце. Ему по душе была серость, пасмурность и даже лёгкая морось дождя. Полная противоположность погоды в Кении. Первым делом Малфой отправился в место, где Грейнджер нашла мальчишку впервые. Недалеко располагался небольшой рынок, и как раз с него Драко и решил начать. Он знал, как выглядит мальчик, Грейнджер показала ему воспоминания их знакомства. Поэтому он думал, что справится даже быстрее, чем за три часа. Однако он не мог быть уверен в том, что мальчишка все ещё был там. Он мог уйти в другие места, ведь провожатые требовались не только в этой части трущоб. Проведя полчаса на рынке, Драко уже собирался уходить, когда в его руку вдруг вцепилась сухая, жёсткая рука старой женщины. Она резво, слишком уж прытко для своего возраста, втянула его в свою палатку. — Чего ты тут рыщешь, приятель? С добром пришёл? — её скрипучий голос отозвался мурашками по телу Драко. — Я ищу одного мальчишку, его зовут Ахмед. В прошлый раз он сопровождал меня, хочу нанять его снова, — соврал Драко. Пожилая женщина поправила свою юбку, больше похожую на тряпку, и недоверчиво его оглядела с ног до головы. — Ты его тут не найдёшь, — проскрипела она. — Тогда где я могу… — Нигде, — отчеканила она. — Он сопровождал белую девчонку; не знаю, что там вышло, но после за ним пришли боевики. Больше он не вернулся. Женщина снова внимательно к нему пригляделась, будто решая, можно ли ему доверять. — Значит, они взяли его в плен? — уточнил Драко, покрываясь испариной то ли от жары, то ли от скрутившего живот чувства тревоги. Женщина причмокнула языком и покачала головой, будто взялась растолковать ребёнку очевидную вещь. — Никто не возвращается из тех лесов, и Ахмед не вернётся, — поведала она. — Он всё болтал тут направо и налево, дескать, девчонка вернётся за ним. Раздал деньги всем на рынке, себе оставил немного. Думал, она его заберёт. Старуха издевательски рассмеялась, будто поражаясь глупости мальчика. — Возможно, он ещё жив, может… — Брось, — строго отрезала она. — Ты от неё, да? От девчонки? Драко нахмурился, в его голове усердно вились мысли. Он не знал, как поступить, не знал, как много может сказать ей. И пока он судорожно соображал, что делать дальше, старуха снова дёрнула его за руку и сдёрнула в проходе в палатку штору. Вокруг стало темнее, свет сквозь плотную ткань едва проникал. — Что вы… Старуха шикнула. — Это они, люди Мале, вот, — она поднесла сухой палец к губам, и кивнула в сторону зашторенного выхода, — послушай. Он прислушался, услышав лишь копошение со всех сторон. — Люди убегают. Всегда. Когда приходят они, — пояснила старуха шёпотом. — Кто? — не понял Драко. — Боевики, — женщина закатила глаза и окатила его скептическим взглядом. — Я слышала, как главнокомандующий спрашивал у Ахмеда, куда делась девка. Они забрали его и, вероятно, он уже мёртв. Послышался стройный топот ног. Драко сжал палочку за поясом, наплевав, что старуха не сводила с него глаз. Он сделал шаг ближе к шторе и напряг слух. — Этот трусливый пёс найдётся, он не сможет прятаться вечно, — пробасил голос за шторой. — Ты должен брать пример с Нуриса, сын, он достойный сын своего отца. Послышалось фырканье. — С каких пор убийство детей стало достойным поступком? — голос помоложе. Послышался звук хлёсткого удара; Драко лишь мог предположить, что отец дал сыну затрещину. — Придержи язык, этот щенок помог сбежать девке, которая убила твоего дядю, — зашипел мужчина. — Кровь за кровь. — Ты говоришь так, будто этот мальчишка сам лично убил дядю Намзата, — все же возразил парень. Шаги замерли. Драко прикинул, что они остановились аккурат подле палатки. — Этот мальчик был нашим земляком и предал нас. Он даже хуже неверных, — поучительно разъяснил мужчина. — И чем раньше ты поймёшь обычаи твоей семьи, тем быстрее ты станешь достойным сыном, Алем. — Он сдержит слово, он привезёт нам голову этой девки, — продолжал Мале. — Бери пример и прекрати позорить моё имя своими идеями о мире во всём мире. Шаги возобновились, давая понять, что говорившие ушли. Драко даже позабыл о старухе. В его голове набатом били последние слова мужчины. Они говорили о Гермионе. И прямо сейчас сын Намзата охотится за головой Грейнджер. — А теперь уходи, ты услышал всё, что хотел. Не хватало ещё, чтобы тебя тут заметили, — проворчала старуха. Драко на негнущихся ногах покинул её палатку, щурясь от слепящего солнца. И уже было потянулся за порт-ключом, как вспомнил, что тот запрограммирован на чёткое время. С его прибытия в Кению прошёл час. Значит, он не может вернуться домой через порт-ключ. Остаётся только аппарация. Раз он смог аппарировать с раненной Грейнджер на такое расстояние, то сможет и один. Вероятно. Все его мысли клубком спутались вокруг Грейнджер. Впервые за время после ранения Гермионы у Драко появился страх. Какой-то дикий и совершенно неконтролируемый. Он боялся за неё. Она совсем одна, в маггловской части Лондона. Что говорить, ведь даже в стране не было ни одного её друга. Лишь Нарцисса, но и та была где-то по своим делам. Да и что его мать могла сделать? Разве что запереть Грейнджер в мэноре? Драко достал мобильник и позвонил Гермионе. С шестого неотвеченного звонка он отложил эту затею, лишь ещё сильнее приходя в состояние страха. Тогда он набрал Поттеру. — Прямо сейчас вернись в Лондон, я скину тебе адрес, Грейнджер может быть в опасности, — сразу начал Драко. — Понял, жду, — тут же ответил Поттер. И Драко пообещал сам себе, что когда дело кончится, он сам лично пожмёт руку Гарри за то, что тот не стал задавать вопросов. Истинный аврор. Отправив смс Поттеру, Драко на всякий случай написал и Забини. Всё так же. Друг не торопился с ответом, однако спустя две минуты он всё же ответил, что будет в Лондоне через пятнадцать минут. Оставалось надеяться, что Поттер доберётся быстрее. Драко ещё раз набрал Гермионе. Так же без ответа. Ему стало ещё больше не по себе. Что если… Нет! Он успеет. Всё будет хорошо. Он, конечно, оставил мир наёмничества, но сам лично придушит этого сомалийского выродка. И больше не оставит Грейнджер одну. Никогда. Малфой зашёл в маленький переулок между палатками. Он силился представить себе Косой Переулок, однако лицо Грейнджер мешало фокусировке. Драко встряхнул головой и, собравшись с мыслями, всё же взмахнул палочкой и аппарировал, почувствовав жуткую боль в голове. Словно кто-то насадил его голову на кол. Уже почувствовав, как его тело опало на что-то твёрдое и мокрое, Драко неосознанно закатил глаза и провалился в какую-то темноту, совершенно не понимая, что произошло.***
Never Wanted To Dance- Mindless Self Indulgence
Гермиона переключила песню на музыкальном центре, уловив какой-то совершенно дикий мотив песенки. Пританцовывая, она прошла на кухню, где из духовки какого-то драккла валил дым. Мда, она никогда не была сильна в готовке. Чёрт бы побрал её спонтанное желание приготовить пиццу, а не заказать её по телефону. Через окно проникали тусклые лучи солнца. Она распахнула окно и помахала руками в воздухе, надеясь, что к возвращению Драко и Ахмеда дым выветрится полностью. Делать нечего, придётся всё же заказать пиццу. Грейнджер с сожалением посмотрела на грязную посуду, что осталась после готовки, и решила сделать заказ, а после заняться уборкой кухни. Из комнаты доносилась громкая музыка, и Гермиона, ощущая совершенно крышесносный подъём сил, потряхивая головой в такт ударов о барабаны в песне, направилась к телефону. Она с удивлением обнаружила много пропущенных звонков. Тут же засосало под ложечкой. Там были звонки от Драко, от Джинни, от Гарри и Пэнси. Даже от Блейза и Антонина. Гермиона решила первым делом позвонить Драко. Она отошла на кухню, совершенно не сообразив сделать звук песни тише. После шестого гудка Гермиона занервничала, решив набрать Гарри. Может, что-то случилось? Может, он знает? Что-то с Драко? Гермиона отсоединилась от звонка Драко и, направляясь к центру выключить музыку, вдруг замерла в прихожей как вкопанная. Из телефона в её руке шли гудки, утяжеляя её тревогу во сто крат. Гермиона стояла и пялилась на открытую дверь в квартиру. Она совершенно точно не могла забыть её закрыть, да и к тому же, она убирала квартиру и проходила около двери десятки раз. А это могло значить лишь одно: в квартире она не одна. Она вспомнила, что её палочка осталась на кухне на подоконнике. Ни кинжала, ни оружия. Да и зачем? Она ведь просто готовила и убиралась. Откуда она могла знать… Послышался взволнованный голос её друга из динамика телефона. — Гермиона! Наконец-то! Запрись и ни в коем случае не открывай дверь, я уже еду. Я не могу аппарировать, я там не был ни разу. Дождись меня, — тараторил запыхавшийся Поттер. Гермиона слушала его вполуха, практически оглушённая своим бешеным сердцебиением. Она сжала телефон в руке и решила идти на кухню за палочкой. Но получилось у неё лишь развернуться — и Грейнджер снова застыла, лицом к лицу с незнакомым, высоким мужчиной, который ей отдалённо кого-то напомнил. — Щенок который тебе помог, мёртв, — жёстко произнёс он, хватая её руками за глотку. Гермиону забила крупная дрожь, и она ухватилась за руки, сжимающие её горло. Секунда — и мужчина прижал к носу и рту Грейнджер белую тряпку, воняющую чем-то резким. Её глаза против воли закатились, и Гермиона обмякла в руках сомалийца. — Гермиона?! — раздался беспокойный голос Гарри из телефона, лежащего под ногами Нуриса. Сомалиец наступил на телефон тяжёлым ботинком и, бросив тело девушки на пол, закрыл дверь на замок, на ходу вынимая из-за своего пояса тесак.***
Нарцисса истерично впутала пальцы в растрёпанные волосы. Она получила патронус из больницы Святого Мунго около часа назад. Конечно же, она сразу примчалась туда, узнав, что Драко нашли в Паучьем Тупике, без сознания. — Миссис Малфой? Нарцисса крутанулась на ногах и вперила взгляд в целителя, стоящего перед ней. — Как мой сын? Что с ним? — она практически набросилась на врача. — Мне очень жаль, миссис Малфой, — выдавил он. — Ваш сын, вероятно, пытался аппарировать на очень большое расстояние без должной фокусировки. — Он ранен? — выпалила она. — Что значит вам жаль? — Ран нет, миссис Малфой, — целитель избегал зрительного контакта. — Однако его мозг… Он сильно повреждён; к сожалению, мы не можем ему помочь. — Как это понимать? — неверяще протянула она. — Делайте всё, что в ваших силах. Деньги не имеют значения, вы же знаете. — Нарцисса, — выдохнул лекарь, подступая ближе и опуская руки на плечи миссис Малфой. — Мне очень жаль, однако повреждения такого рода не поддаются лечению. — Где он? — закричала она, сбросив руки врача с своих плеч. — Я хочу видеть моего сына. Не дожидаясь ответа, она практически вбежала в палату, за которой был её сын. Она застыла, лишь успев сделать шаг от порога. Её мальчик сидел на кровати, казалось бы, совершенно обычный. Однако ремни, что сдерживали его руки и ноги, говорили об обратном. — Это для его безопасности, чтобы он не мог навредить себе, — пояснил врач за её спиной. — Я не понимаю, — выдохнула она, подойдя ещё ближе к кровати. Драко даже не отреагировал. Его взгляд был устремлён в стену по его левую руку. — Может, мы можем отвезти его во Францию, Америку? Куда угодно, — продолжала она, молясь, чтобы её мальчик посмотрел на неё. — К сожалению, в таких случаях нет ни процента на восстановление, его мозг разрушен, Нарцисса, — печально сообщил лекарь. — Было достаточно прецедентов. — Мой сын не очередной прецедент для вашей копилки тяжёлых случаев, — огрызнулась Нарцисса, резко стирая слезы с лица. Она отказывалась вот так просто опускать руки. Она будет возить Драко хоть по всему миру, но найдёт решение. Она вернёт своего сына. Мерлин, нужно сообщить его друзьям. Рассказать Гермионе. Да, она поедет с ними. Драко любит мисс Грейнджер, она будет стимулом её сыну на поправку. Они справятся все вместе. — Я понимаю, вам тяжело, это ужасная трагедия, Нарцисса, однако могу лишь посоветовать вам больничный уход. У нас есть специальное отделение для… — Мой сын не сумасшедший, — выкрикнула она. Драко на кровати даже не вздрогнул. — Конечно, — кивнул лекарь и вышел за дверь, оставив Нарциссу наедине с Драко. Он обязательно поправится. Её сын выкарабкается. Ради неё, ради Гермионы.***
Гарри Поттер стоял перед зданием, где только что нашёл труп своей лучшей подруги. Рядом с ним прямиком на асфальте сидела Джинни, рыдая в голос и практически задыхаясь. Блейз сильно прижимал девушку к себе, стараясь успокоить её. Ни одна сила в мире не способна была сейчас даровать им покой. Ни одна. Пэнси он с собой не взял, и очень был этому рад. Если в такой ситуации вообще можно чему-то радоваться. Драко нигде не было, на телефон он не отвечал, возможно, он ещё был в Кении. Они прибыли к дому Гермионы почти одновременно с Блейзом и Джинни. Гарри вошёл первым, после Забини, и следом Джинни. Однако увидели кровавую сцену они одновременно. Гермиона лежала посреди комнаты на полу, бережно прикрытая пледом, сквозь который проступали кляксы крови. Гарри даже не сразу понял, что у его подруги не было головы. Джинни вырвало. Блейз сразу вытащил её из квартиры. Именно вытащил, потому что Уизли завопила и разразилась рыданиями, теряя контроль над собственными конечностями. А Гарри просто застыл, глядя на лужи крови на полу, и даже не чувствуя слёзы, катящиеся по его щекам. Он не знал, что делать. Потому вызвал маггловскую полицию. И сейчас, стоя перед домом, наблюдая, как врачи скорой помощи вывозят каталку с черным мешком, Гарри чувствовал лишь пустоту. Будто у него разом отняли способность чувствовать хоть что-то. Вероятно, всё осознание накроет его позже. Много позже. Отвлёк Гарри лишь звонок телефона Блейза. Он даже не слышал слов, сквозь громкие рыдания Джинни. Но Блейз почти сразу хлопнул его по плечу и сказал, что звонила Нарцисса. Драко в Мунго. Мозг Драко повреждён из-за аппарации, и, вероятно, Малфой не поправится. Гарри вдруг посетила мысль. Произошло ли это одновременно? Смерть его лучшей подруги и лишение рассудка Драко? Поттер отослал Блейза и Джинни в Мунго, оставшись стоять на одном месте, осознавая, что его Гермионы больше нет. Что его лучшая подруга зверски убита. И кто виновен в её смерти, знает лишь Драко, который теперь и сам почти что мёртв. Как жить с таким грузом? Он потерял Гермиону Джин Грейнджер дважды. На этот раз уже окончательно.***
— Он вернулся, — воскликнул Мале, завидев вдали силуэт своего племянника. Нурис размашистым шагом направлялся к лагерю боевиков, неся в руке тканевый мешок, усеянный тёмными пятнами. — Смотрите, — сын Намзата поднял мешок над головой. — Каждый, кто пришёл к нам с плохими намерениями, падёт от моих рук. Он швырнул мешок к ногам Мале, отчего ткань разошлась и виду его предстали перепутанные, слипшиеся кудрявые волосы. — Мы не смогли похоронить нашего отца как подобает, и, вероятно, уже никогда не найдём его голову. Но я опущу в его могилу голову той, кто лишила нас нашего отца, — Нурис повысил голос, чтобы во всеуслышание заявить о его решение. — Я похороню голову этой неверной с телом моего отца. Мале встал напротив Нуриса, с гордостью оглядев его мощную фигуру. — Вы же не серьёзно? — покачал головой Алем, выходя из-за спины отца и с ужасом глядя на голову девушки, выглядывающую из мешка. Мале тут же пригвоздил сына суровым взглядом, возвращая взор к Нурису. — Да будет так, сын мой, — кивнул он. — Ты достойный наследник Намзата, моего дорогого брата. Ты выполнил кровный долг. Он пожал руку племяннику. — Опустим голову в могилу отца до захода солнца и прочтём молитву, — Нурис прошёлся взглядом по боевикам. — И пусть каждый знает и передаст остальным. Мы никогда не прощаем пролитую кровь наших отцов. Боевики встретили его речь восторженными криками, направляясь в сторону кладбища в чаще леса. Этим вечером сын Намзата наполовину свершил свою месть.***
Месяц спустя.
The Rivers Told Me Lies-Daniel Gunnarsson
Блейз осторожно присел на край кровати Драко. Малфой по-прежнему смотрел лишь в одну точку перед собой. Его вернули в Мунго лишь прошлым вечером, по возвращении из Франции, где все врачи в один голос твердили, что шансов нет. Они сказали, что, возможно, Драко и слышал их, возможно, даже понимал какую-то часть, что, конечно же, не точно, но ответить не мог. Они говорили, будто он заперт внутри своей же головы. — Они запретили мне это говорить, старик, — Блейз тяжело вздохнул, борясь с жжением в глазах. — Считают, будто это навредит тебе. Драко не отвечал, по-прежнему глядя пустым взглядом в стену. — Но куда ещё хуже? — хмыкнул Блейз. — Вероятно, ты ждёшь её, задаёшься вопросом, почему она не пришла? Тишина. Никаких реакций. — Она не придёт, Драко. Не может, — Блейз сжал руки в кулак. Драко даже, казалось, не моргал. — Мы не успели, её убили, — выдавил Забини. Глаза Драко стали влажными, и уже через секунду из его правого глаза скатилась одинокая слезинка. Однако выражение лица и взгляда не изменились. И Забини не знал. То ли Малфой понял сказанные им слова, то ли его глаза просто слезились от сухости и того, что он не моргал. — Мне правда очень жаль, Драко, — кивнул Блейз, сжав руку друга. — Пиздец как жаль. Забини стряхнул с щеки слезу и стремительно покинул палату, чувствуя тиски на своей глотке. Тем же днём Нарцисса сообщила Блейзу, что Драко определили в отдельную палату в отделении для душевнобольных. Она очень хотела забрать его домой, ухаживать за сыном сама. Но врачи настояли на стационаре. Драко нужно было постоянное наблюдение врачей. Хотя лечения и не было, врачи, однако, старались продлить жизнь Малфоя. Нарцисса смирилась. Она практически поселилась в палате сына, осунувшись и стремительно теряя в весе. Весь мир вокруг будто просто замер. Потеряв двух людей.***
Три года спустя.
Пэнси Поттер стояла напротив окошка, ведущего в палату. По ту сторону стекла, прямо посреди комнаты на стуле, сидел её лучший друг. Драко Люциус Малфой. Вот уже три года как Драко лишился рассудка. Три года со смерти Грейнджер. Год со смерти Нарциссы. Женщина растаяла на глазах, не выдержав боли от потери своего единственного ребёнка. Именно от потери. Ведь шансов на поправку Драко не было. Два года миновало со свадьбы Поттеров и Забини. Однако никто не отмечал. Друзья не сговариваясь решили просто расписаться. Весь мир будто бы замер. И как бы они ни хотели, никто из них не мог двигаться дальше. Драко немигающим взглядом смотрел в стену, как и всякий раз, когда Пэнси приходила сюда. А приходила она часто. Все они приходили. Ведь после смерти Нарциссы у Драко совсем никого не осталось. Врачи говорили, что мозг Драко умертвляется. Медленно, но верно. Они говорили будто он уже даже и не видит картинки в целом. Возможно, даже не слышит звуки. Грядёт то, чего они все боялись. Драко умрёт. Маленькая ладошка опустилась на стекло с характерным шлепком. Пэнси подхватила малышку на её руках поудобнее. Черноволосая девочка с пронзительным зелёным взглядом посмотрела на Драко. Конечно же, она даже не знала этого дядю. Шаркающие шаги отвлекли Пэнси от взгляда на Малфоя. Сильные руки стянули малышку с её рук. Пэнси встретилась взглядом с тоскливыми глазами Гарри. Он понимающе кивнул. Как традиция. Всякий раз молчание напротив окошка в палату, переглядки и его кивок. Означающий, что ничего не изменилось. И уже не изменится. — Хочу мороженое, — вздохнула малышка на руках у отца. Гарри натянул улыбку и с нежностью посмотрел на ребёнка. — Идём, милая, сегодня день рождения твоей крёстной, мы можем отметить его огромной порцией шоколадного мороженого, — ласково проворковал он, поглаживая девочку по голове. Малышка тут же растянула губы в улыбке, с восхищением глядя на отца. — А моя крёстная придёт? — спросила она. И сердце Пэнси словно сжалось в чьей-то стальной хватке. Резко стало нечем дышать. Будто разом выбили весь воздух из её лёгких. В голове Гарри Поттера всплыли слова, которые однажды ему сказал его собственный крёстный отец. Сириус. — Те, кто любит нас, всегда с нами, Гермиона.