***
— Фран прислал отчёт, — заявляет Гокудера чуть громче, чтобы отвлечь Тсуну от разглядывания сада. Не то, чтобы он был сильно против, просто работа не ждёт. Тот кивает и отходит от окна, поправляя задравшиеся рукава своей рубашки. — И как? Он понял? — Судя по всему, они выкачивают пламя посмертной воли из людей. Буквально. Заставляют использовать на пределе возможностей и выкачивают все до последней капли, заточая в кольце. Носитель умирает, а из кольца выходит некая копия кольца Ада. Упав на кресло, Савада устало трёт виски: — Понятно. Кто-нибудь нашёл их следы? — Ни одного нового, но мы продолжаем. Может быть, пора задействовать людей вне Альянса? Он резко трясёт головой. Не хватало им ещё показывать свою слабость незадолго до годовщины. С таким же успехом можно сразу расформировать Альянс.***
— Войдите, — зовёт Мукуро почти восстановившимся голосом, играясь с резиновым мячиком. Он подбрасывает его — не больше, чем на пару дюймов — вверх и ловит той же рукой — строго над своей кроватью, чтобы не укатился куда-то далеко. Он ожидает увидеть в дверях Саваду, поэтому не останавливается, но видит Такеши — и роняет мяч на кровать. Выражение его лица становится более хмурым в контраст с улыбкой Ямамото, но последний ничуть не потревожен этим. — Как самочувствие, Мукуро? — его бас звучит чересчур бодро в этом месте. — А сам как думаешь? — Думаю, ты идёшь на поправку. Иллюзионист решает не спорить с этим, зная, что это бессмысленно. Такеши наваливается на стенку у входа. — Тсуна сказал, что тебе понравились сашими. Сегодня я тоже готовил ужин, поэтому хотел предложить тебе выйти ко столу. Если не хочешь, я могу принести сюда, но все хотят с тобой повидаться лично, так что… — Все хотят? — переспрашивает Мукуро с очевидным сомнением. — Ты удивишься. Теперь, раз мы все будем работать и жить здесь вместе, стоит наладить связи, разве нет? Рокудо категорически не согласен, и эта идея претит ему со всех сторон, но Такеши продолжает настаивать. Он сказал, что не будет давить, но всеми силами уговаривает его присоединиться делает это всё равно. В итоге, Мукуро сдается. Он позволяет Дождю перетащить себя на кресло, и тот делает это быстро и эффективно. И выглядит чрезмерно довольным, вывозя Туман из комнаты. Это неловко и стыдно, Мукуро не нравится находиться в таком положении. Он старается не смотреть по сторонам, чтобы не встретиться ни с кем взглядом, пока они не оказываются в столовой, где уже находятся большинство Хранителей, накрывая на стол. Хаято оборачивается первым и старается скрыть свое удивление — он был уверен, что у Такеши не получится. Он пихает Ламбо, чтобы освободил место для коляски. Тот спотыкается, торопясь это сделать. — Вот. Столовая поместья выглядит масштабно с высокими потолками, но людьми занята только половина помещения — они не хотят сидеть на большом расстоянии друг от друга, как на официальном приёме. Хранители скопились вокруг малой половины длинного дубового стола, дребезжа донельзя дорогой посудой. От количества тарелок, стаканов и бутылок моментально рябит в глазах. В воздухе пахнет рыбой и дорогим алкоголем, но Мукуро это даже не замечает. Он ежится, чувствуя дискомфорт в окружении мафии. — Ламбо, дай тарелку. — Сам возьми. — Мукуро-сама, вы пришли! — среди пререканий звучит звонкий голос Хром, которая несёт чайник с кухни. Это заставляет иллюзиониста обратить внимание: здесь нет никого из работников поместья, никакой прислуги, все всё делают сами. — Мне не оставили выбора, — бурчит он, и Такеши тут же смеётся: — Он просто не хочет признавать, что в восторге от семейных рецептов моего отца. Всё поддерживают его хохот, но в этом не ощущается насмешки. Заняв место по левую руку от него, Хром наливает чай: — Вот, Мукуро-сама, попробуйте. Это японский улун. С коротким кивком, Рокудо напрягает все свои мышцы, чтобы его руки не тряслись, когда он поднимает кружку. Без необходимости: все итак отвели взгляд, чтобы его не смущать. Чай оказывается вкусным, но он не успевает сообщить об этом, потому что приходит Десятый Вонгола, и всё внимание переключается на него.***
Ужин проходит без эксцессов. На самом деле, все старательно делают вид, будто ничего нового не происходит, не обращают излишнего внимания на Мукуро и не втягивают его в разговоры. Он довольно быстро понимает, что в этом и был план: показать то, что среди семьи может быть комфортно. Он пока не уверен, как к этому относиться. Но, по крайней мере, еда была вкусная, и никто не насмехался над его состоянием. Это уже больше, чем ожидалось. Чем ближе к полуночи — тем больше соджу выпивается, тем сонливие становятся уставшие мафиози и тем меньше они следят за своим поведением. Мукуро и Хром — единственные, кто ограничивают себя и остаются с не помутнённым сознанием через пару часов. Рехей и Ламбо смеются, рассказывая про проваленные неделю назад переговоры, и почти все слушают их с интересом. Кроме Савады, который продолжает бросать взгляды на Мукуро. И самого Мукуро, который хмурится, чувствуя эти взгляды. У хмельного Тсунаеши смуглые щеки краснеют, и веснушки на них становятся ещё виднее. Он подпирает подбородок кулаком, почти не двигаясь, и лишь изредка подносит — всегда полный благодаря Гокудере — стакан к губам. Когда к нему обращаются, он смотрит на говорящего, но, как только от него отворачиваются, его глаза снова находят уставшего иллюзиониста. Он ничего не говорит ему, только наблюдает. С каждым выпитым стаканом его — изначально дружелюбный — взгляд становится всё тяжелее, задумчивее. — Думаю, пора по кроватям, — в какой-то момент говорит Такеши, зевая. Когда вместо Докуро к нему подходит Савада, Рокудо не удивлён. Он лишь коротко кивает на предложение помочь и отклоняется от спинки кресла, когда чувствует на ней мужские руки. К счастью, все слишком сонные и пьяные, чтобы заинтересоваться происходящим. — Увидимся завтра, Мукуро-сама, — звонко прощается Хром ещё на выходе из столовой и убегает в противоположном направлении. Он смотрит ей вслед, пока она не скрывается за поворотом, оставляя их с Десятым Вонголой вдвоём. Последний не сильно торопится в медицинское крыло. Какое-то время он прощается со всеми, затем опускает шторы и закрывает комнату, а потом медленно складывает свой пиджак и вешает себе на предплечье. Его лицо покрасневшее, но это исключительно влияние алкоголя — во взгляде нет ни намёка на смущение или веселье. Когда он, наконец-то, толкает коляску, она даётся ему легко, двигаясь почти бесшумно. Рокудо не подаёт ни звука, зная, что их ждёт очередной разговор. Кажется, всё, что они делают последние недели — это разговаривают. — Как дела с реабилитацией? — Почему все спрашивают меня об этом сегодня? — раздражённо фыркает иллюзионист, но все же дополняет: — Всё в порядке. Не жалуюсь. — Само собой. В такой час в поместье малолюдно, поэтому им по пути никто не встречается, и повисшая тишина почти ощутима физически. Савада открывает рот, чтобы сказать что-то, и тут же закрывает его снова. Он думает об этом чуть дольше. Они уже доходят до лифта, когда он собирается с мыслями по новой: — Я бы хотел присоединиться к процессу реабилитации. В смысле, как это делает Хром. Его голос звучит спокойно и уверенно, хотя сам он далёк от этого состояния. Просто привычка, выработанная многолетним опытом переговоров. — Серьезно, Вонгола? Тебе настолько нечем заняться? — едко усмехается Мукуро, когда отходит от первого шока. Его губы кривятся в ухмылке, но — в отличие от прежней безупречной маски — в этом просматривается раздражение и попытка защитить себя. — По твоей семье незаметно, что стремиться больше некуда. Теперь Тсуна видит его насквозь, поэтому не воспринимает это всерьез. — Может и так, но я все равно хочу выделить время для тебя, — он говорит это и моментально переводит тему, не раскрывая предыдущую: — К тому же, учитывая твои проблемы с контролем пламени, до тех пор, пока щиты не будут готовы, нужно, чтобы кто-то был рядом и присматривал. — И ты решил не назначать кого-то из менее занятых Хранителей, потому что?.. — Не хочу рисковать людьми. Здесь не так много, кто может выдержать воздействие твоего пламени, особенно бесконтрольного, — спокойно поясняет Савада, вывозя из лифта сначала коляску, а потом выходя сам. — И я сильно сомневаюсь, что ты хочешь сопровождение Хибари. От такого предложения лицо Мукуро кривится в отвращении. — Нет уж, спасибо. Лучше обратно к Виндиче. — Вот и я так подумал. Поэтому решил присоединиться сам. Слова босса Вонголы звучат разумно. Он так складно поясняет свою мотивацию, что не знаешь, к чему придраться. В его поведении нет ни давления, ни неприязни — кажется, он совершенно расслаблен, как будто он уже несколько лет живет в такой ситуации и решает подобные проблемы. Странным образом Рокудо тоже успокаивается, видя такую уверенность и честность. На данный момент он не заметил ни одной попытки обмануть себя или что-либо скрыть, поэтому согласно кивает. Пусть и без излишнего энтузиазма. Тсунаеши улыбается ему в ответ и помогает добраться до кровати в комнате. Обычно он не лезет со своими попытками помочь, но теперь — раз он получил разрешение — повторяет обычные действия Хром: даёт опереться на себя, фиксируя кресло на тормозах, вплотную у кровати. Он наклоняется вперед и не торопит Мукуро, пока тот сам не поднимает руки и не цепляется за его плечи. Это ощущается странно. Он не помнит, когда был настолько близко к собственному Хранителю Тумана. Во время их боя, в средней школе?.. возможно, никогда. От Мукуро пахнет дезинфектантами и гипоаллергенным мылом. Савада старается не беспокоить его слишком много, поэтому быстрым движением обхватывает за талию и переносит на кровать. Сделать это оказывается пугающе легко, он почти не ощущает веса, не чувствует мышц под рубашкой. Складка между его бровей не просто не исчезает, а становится только глубже, но он не говорит ничего вслух. Зачем спрашивать, если ответ итак известен?