За окном разгоралось утро, такое ласковое и нежное. Оно всегда такое, если на календаре – август. Значит, ещё каникулы. Ещё можно успеть поджечь это лето. Последний летний месяц — это хаотичное скольжение от желания к желанию на неимоверной скорости.
Именно на такой скорости носились мётлы близнецов Фреда и Джорджа над опушкой деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, когда миссис Уизли громко позвала братьев.
— Фред, Джордж, завтракать! Живо! — голос Молли, как всегда, звучал одновременно грозно и заботливо.
— Наперегонки? — спросил Фред у брата.
— Кто первый коснётся двери, тот съедает десерт проигравшего! На счёт 3! Раз... Два… — начал отсчёт Джордж.
— Три! — выкрикнул Фред и словно молния спикировал к дому.
Когда Джордж приземлился, Фред стоял, опираясь на свою старенькую метлу, и улыбался во весь рот. Его рыжие волосы на фоне зелёных макушек деревьев были самым настоящим предвестником осени, и виной тому было играющее на них солнце. И он сам был похож на искристый лучик.
— Ты сжульничал! Это было нечестно! — махал руками Джордж, на что брат просто показал ему язык.
Они зашли в дом, где вовсю уже кипела жизнь. За столом сидели Джинни, Перси, Рон и его друг Гарри, который приехал к Уизли погостить в последнюю неделю перед школой. Молли бегала от одного конца кухни к другому и хлопотала над завтраком.
На десерт миссис Уизли подала блинчики с вишнёвым джемом и заварила ромашковый чай.
Доев последний кусок сэндвича, Фред переложил порцию Джорджа себе на тарелку, довольно потирая ладони. Его близнец лишь обречённо вздохнул и прошипел что-то под нос, косясь на брата.
Гарри, наблюдая эту сцену, решил поинтересоваться происходящим у Рона, на что сразу получил ответ, не успев задать вопрос.
— Это у них игры такие, не обращай внимания. Вечно друг с другом спорят, — Рон пожал плечами и принялся за еду.
Молли только хотела шикнуть на сына, но резкий стук в окно отвлёк её. Все обернулись и нетерпеливо заёрзали на стульях, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Это была обычная почтовая сова. Молли впустила птицу и, передав одному из близнецов стопку писем, угостила гостью печеньем.
— Это из Хогвартса? Скажи, что да! — Джинни подбежала к братьям, которые уже столпились, разбирая свои письма.
— Держи, Джинни. Поздравляю тебя с первым письмом из школы! Учись хорошо, — Джордж отдал конверт сестре и потрепал её по волосам.
Он вспомнил свой первый год в школе – это хорошо было видно по блеску в глазах.
— Но не слишком, а то второго Перси нам в семье не хватало, —весело добавил Фред.
Молли бегло осмотрела письма детей, прикидывая, сколько понадобится денег в этом году, и принялась убирать со стола. Гул обсуждений за столом не стихал.
Вскоре, поблагодарив маму за вкусный завтрак, все разошлись по своим комнатам.
Как только близнецы вбежали к себе, они переглянулись и, поняв друг друга без слов, достали из прикроватных тумбочек связанные стопки писем.
— Ну что ж, Джорджи, сколько у тебя? — спросил Фред, пересчитывая свои письма.
— 23! А у тебя сколько, братец? — Джордж уселся на кровать, нагло улыбаясь.
— Ты победил, — с ноткой грусти сказал Фред, засовывая письма обратно в ящик.
— Ну, так сколько? — не отставал Джордж.
— 20, но ты только подумай, мы в жизни не получали от девчонок письма.… А тут за одно лето и сразу столько, да ещё и с признаниями в любви! Не кажется ли тебе, что это повод для новой шутки? — Фред прищурился, ожидая, когда брат подхватит его мысль.
— Ты чёртов гений! — воскликнул Джордж.
Фред наугад вытащил из своей стопки письмо и сел за стол.
— Что будем писать? – спросил он стоящего за его спиной брата.
— Пиши: «Милая Сьюзи!», — предложил Джордж.
— Она Лесли, — с усмешкой поправил Фред.
— Тогда: «Милая Лесли!», — не тупи.
— Нет-нет, давай на французский манер.
—Согласен, так будет даже поэтичнее. Добавь ещё что-нибудь про Париж, — не унимался Джордж.
Фред перевёл взгляд с пергамента на окно и на несколько секунд задумался, чего бы ещё добавить. Но пока он подбирал эпитеты, Джордж, вырвав перо, дописал что-то от себя.
— Вот, можно отправлять, — поставив подпись, Джордж немного наклонил голову влево, как бы оценивая написанное.
Фред пристально посмотрел на него и потребовал:
— Ну-ка, прочти!
Джордж прокашлялся, картинно взмахнул бумагой и для большей театральности изменил голос, изображая французский акцент:
«Ma Chérie,
Как воспоминание о Вас, так и это письмо порождают во мне сердечное утешение! Я надеюсь, Вы простите мне мою самонадеянность, ведь пишу Вам без разрешения Вашего отца, и уверяю Вас, что достал перо лишь из необходимости раскрыть Вам свои чувства.
Я сейчас же бросаю себя к Вашим ногам, умоляя о взаимности! Ведь насколько я знаю своё собственное сердце, оно прочно привязано к вам!
Пишу Вам из Парижа, более известного, как город для тех, кто влюблён, и надеюсь на скорый ответ!
Прощайте и до встречи!
Навеки Ваш».
— Очень чувственно... Но чего-то не хватает, может, подрисуем сердечко? Или, вообще, знаешь, что будет круто — поцелуй! — воскликнул Фред.
— Ты думаешь о том же, о чём и я? — братья переглянулись и выбежали из комнаты.
Они вихрем вбежали на следующий этаж, толкая друг друга и громко крича. Никто в доме не обращал внимания на этот шум – все давно привыкли к такому поведению близнецов. Только в комнате Рона прозвучало: «Это норма», – в ответ на вопросительный взгляд Гарри.
— Вот, эта идеальна. — Фред протянул брату нежно-розовую помаду, которую нашёл в ванной комнате родителей.
Спрятав находку в кармане, мальчики вернулись в спальню.
— Так, ну, кто из нас будет целовать бумагу? — со смешком спросил Фред.
— Давай-ка ты — сразу сказал Джордж и открыл стик.
—Эй, так не пойдёт, почему я? — возмущённо воскликнул Фред, — Ты что делаешь?
Джордж приблизился к брату и уже почти дотронулся помадой до его губ, как тот извернулся и прыгнул с ногами на кровать, приняв боевую стойку.
Мальчики бегали по комнате от угла к углу, бросались друг в друга подушками и, запыхавшись, улеглись на пол, чтобы отдышаться. Джордж выждал пару секунд, вскочил на колени и неаккуратным движением намазал губы Фреда.
— Знаешь, а тебе идёт, — хихикнул Джордж.
Фред посмотрел на брата снизу вверх и одним движением повалил его. Он сел ему на бёдра, щекоча в самых разных местах, залезая под футболку.
Комната наполнилась смехом и криками, и мальчики не заметили, как их мама прибежала на шум. Картина перед ней предстала красочная. Рот Молли распахнулся от удивления.
— Даже спрашивать не буду, сейчас же слезь с брата и пойди умойся! — Молли ткнула пальцем в Фреда и захлопнула за собой дверь.
Мальчики переглянулись, обменялись смешками и, встав с пола, подошли к столу, где оставили письмо.
— Ну, Фредди, твой первый поцелуй, — засмеялся Джордж, смотря, как его брат подносит лист пергамента к губам. В ответ он тут же получил подзатыльник.
— Не мешай, — никак не мог сосредоточиться Фред, но, немного погодя, всё же оставил на бумаге розовый поцелуй и тут же вытер губы об футболку брата.
Близнецы до позднего вечера смеялись над своей идеей, представляя выражение лица получательницы или, того хуже, её подруг, сгоравших от интереса и зависти.
И хоть они ещё не до конца осознавали произошедшее, очевидным было то, что к концу третьего курса мальчики превратились из двух рыжих шалопаев в вытянутых симпатичных юношей. Таких, что девчонки шептались за их спинами и ссорились между собой, пытаясь поделить, кому, и кто достанется.
Ещё не замеченная ими сила виднелась в руках и всём теле, в выпирающих от напряжения венах. Конечно, только невозможное могло отдалить их от привычной задорности и безрассудства, однако девушки стали смотреть на них иначе. Сами они не замечали за собой никаких изменений, но за их вечно заигрывающими искристыми взглядами теперь было нечто большее, чем детское упрямство. Они неосознанно стали взрослее.
