Они продали Луну

Каникулы – это, несомненно, самое приятное время для большинства учеников, но даже оно может наскучить покруче истории магии, особенно когда тебе кажется, что ты уже всё переделал. У близнецов таких дней было немного, но, когда они всё-таки наступали, вечно неуёмные братья страдали от скуки. И мало того, страдали мальчики, так от их праздного шатания и нытья не мог скрыться никто из членов семьи. Облазив все уголки дома в поисках интересного занятия, Джордж спустился в сад, где застал копошащуюся в цветах маму. — Почему бы тебе не помочь мне, милый, — Молли махнула рукой в сторону сына, подзывая его к себе. — Скажи мне честно, мама, ты даже не знаешь, кто я, — Джордж скрестил руки на груди. Молли отвлеклась от грядки, поправила рядом стоящее ведро воды, вытерла руки о фартук и внимательно посмотрела на сына. — Не говори глупостей, Джордж. Вы хоть и на одно лицо, но всё же отличаетесь. Подойди-ка, — Молли протянула руку, и Джордж неуверенно взялся за неё, — Вот тут, — она погладила сына по шее под ухом, — У тебя родинка, у Фреда нет её. А тут, — женщина пригладила левую бровь, — Нет шрама. Джордж искренне улыбнулся и крепче сжал ладонь мамы, подумав про себя, что даже он не замечал этих отличий, да и Фред, наверное, тоже. — Вот, у вас даже улыбки разные, — она погладила Джорджа по щеке, — Твоя улыбка мягкая и будто идёт из глубины сердца, а его улыбка такая широкая, потому что он балбес, — Молли радостно улыбнулась, когда заметила на лице сына искреннее удивление, — Шучу, Джордж. Вы оба те ещё балбесы, — она погладила его по голове, — Ну что, поможешь мне? — Молли огляделась в поисках лопатки. — Мам, ты никогда не думала, что с таким отношением к детям к тебе как-нибудь нагрянут социальные службы? — Брось, милый, если вас заберут, то вернут в тот же день, да ещё и доплатят. С учётом того, что вас у меня много, они просто опасаются разориться. Так, подай мне то ведро, — она пальцем указала за спину Джорджа. — Что ты сажаешь? — Это незабудки. Когда у тебя появится девушка, ты можешь подарить ей незабудки из нашего сада, ведь они означают искренние и чистые чувства. — А что если девушка у меня так и не появится? — Не говори ерунды, это ты сейчас так думаешь. Конечно, она появится. И у Фреда появится. Как иначе-то? Джордж сдавленно улыбнулся и молча распределил удобрение по грядкам. Помогать маме в саду оказалось тем ещё скучным занятием, поэтому сославшись на голод, Джордж спешно покинул сад в надежде найти для себя более интересное времяпрепровождение. Вспомнив о том, что сегодня утром, за завтраком, отец увлечённо говорил о новой вещице из мира маглов, доставшейся ему на изучение от Министерства, Джордж свернул к гаражу. — Па-ап? — Джордж оглядел заставленное помещение. — Что такое? — Чем ты занят? — А, сынок, это ты, — Артур внимательнее присмотрелся к сыну, — Джордж, я тут разбираюсь, как работает эта интересная вещица, — он хлопнул ладонью по крышке огромного ящика. — Что это такое? — Джордж оглядел ящик со всех сторон и провёл пальцем по гладкой стеклянной поверхности. — Маглы называют его телевизором, — Артур открутил последний винтик с задней панели и снял огромную выпуклую пластиковую крышку, за которой были спрятаны различные проводки и микросхемы. — Теле-как? — Те-ле-ви-зор, — Артур пару раз взмахнул в воздухе отвёрткой на манер волшебной палочки, — С помощью антенны сигнал, передаваемый с телевизионной вышки, приходит на платы. Смотри, это кинескоп, — он постучал костяшкой пальца по матовой поверхности внутренней колбы, — Экран кинескопа покрывают специальным фосфорсодержащим веществом. По нему электронная трубка выстреливает потоком электронов. При достижении электроном фосфорной панели, начинает светиться задействованный пиксель. Таким образом, — он указал на экран, — Здесь появляются движущиеся изображения, подобные тем, что мы видим в газетах. — Пиксели? — Джордж удивлённо посмотрел на отца, — Пап, ты уверен, что маглы не знают о магии? — В том-то и дело! — Артур всплеснул руками, — Я восхищаюсь маглами только за то, что они способны создать такие удивительные вещи. Посмотри на внутреннее устройство, — он жестом подозвал сына к себе, и Джордж сделал пару шагов и с интересом стал разглядывать огромную плату, на которой были установлены различные квадратики и бочонки, — Только представь, если сломать один из конденсаторов, — Артур указал на синие цилиндры слева, — То вся сложная система перестанет работать. — Зачем нужны эти конденсаторы, если они такие не надёжные? — Джордж сложил руки на груди. — Парадокс в том, что ненадёжна вся система в целом, — Артур отвёрткой описал в воздухе большой круг, — Конденсаторы накапливают электрический заряд, — он указал на те самые бочонки слева, — Резисторы предназначены для линейного преобразования силы тока в напряжение и наоборот, — отвёрткой он описал область, на которой едва можно было разглядеть около десятка прямоугольников, — Транзисторы отвечают за управление током в электрической цепи, — Артур обратил внимание сына на ряд треножных квадратов, — Одно не будет работать без другого. И это поразительно. — По мне так всё это жутко скучно, — Джордж поморщился и огляделся по сторонам, — То же самое ты говорил про это, — он вытянул с ближайшего стеллажа радиоприёмник, — И вот это, — указал пальцем на полку выше, где пылился белый кухонный комбайн, — Ничего из этого мы не используем, однако ты каждый раз восхищаешься, какие маглы молодцы и сколько интересных вещей придумали. Артур тепло улыбнулся, потрепал сына по волосам, пододвинул к себе табурет и сел позади телевизора, снова рассматривая внутреннее устройство, затем поднял глаза на сына и усмехнулся. — Подойди-ка сюда, сынок, и посмотри под ноги, потому что я собираюсь обронить немного мудрости. Знания нужно уметь черпать из разных источников, если брать их только из одного источника, то жизнь становится жёсткой и чёрствой. Может быть для нас, волшебников, все изобретения маглов не играют существенной роли, но это даёт нам представление об окружающем мире, который простирается далеко за пределы магии. Учись понимать других, а также другие стихии, отличные от волшебства и ты сам не заметишь, как станешь совершенным. Джордж бы сказал что-то в ответ, возможно, даже съязвил или отшутился, но с чего-то слова папы осели в подкорке мозга, и он промолчал. С некоторое время он постоял рядом с отцом, наблюдая за его манипуляциями с хитроумной техникой, затем пару раз обошёл гараж по периметру, заглядывая в ящички, повытягивал из запутанных клубков разноцветные провода, пощёлкал всеми выключателями какие только нашёл и обречённо вздохнул, когда понял, что отцовской тяги к изучению магловских изобретений у него не наблюдается. — Джордж, почему ты один? Где Фред? — послышалось с другого угла гаража, и Джордж недовольно поджал губы. — А я почём знаю, — буркнул Джордж. — Предлагаю вечером посмотреть матч, — добавил Артур, видимо, не уловив в голосе сына раздосадованной интонации, — Если я, конечно, соберу всё это обратно. — По квиддичу? — приободрился Джордж. — Нет. Всё, что связано с магией, эта штуковина не показывает. Но зрелище обещает быть не менее интересным, — попытался заверить сына Артур, — Так что найди Фреда к вечеру. — Угу. По сути его искать-то и не нужно. Сразу после завтрака Фред вернулся в комнату и, сославшись на жуткую занятость, отвергал все предложения Джорджа, которые тот генерировал с завидным усердием. В конце концов, когда Джорджу наскучило то, что его так старательно отшивают, он отправился на поиски приключений самостоятельно, и, собственно, теперь он здесь, в отцовском гараже. Такое себе приключение, честно признаться. Джордж нечасто задумывался о том, что было бы, не будь они с Фредом близнецами, а просто погодками, как бы тогда сложились их жизни, какими были бы характеры, мечты, стремления, увлечения или банальная успеваемость в школе. Нечасто, но когда всё-таки задумывался, то приходил к одному единственному выводу, что и представить не может себе жизни без Фреда. И дело не только в юношеской влюблённости, когда, казалось бы, без объекта воздыхания свет не мил и мир погружается во мрак. Всё дело в банальных узах, что выстроены с глубокого детства. Родители твердили им всю сознательную жизнь: держитесь вместе, берегите друг друга ,и вам всё будет нипочём. Джордж не раз слышал о том, что связь между близнецами считается особенной не только в мире магии, но и в мире маглов тоже. Сколько было разговоров: одни говорили одно, другие совершенно противоположное. Но, наверное, самые запоминающиеся слова высказала профессор Трелони, когда, оставив мальчиков после урока на третьем курсе, она закрепила в их умах мысль о том, что каждый из близнецов имеет свою форму чувств друг к другу, не ограничиваясь при этом любовью и привязанностью к семье. Тогда Фред и Джордж подумали, что тётка окончательно крышей поехала, ведь она говорила жуткие слова о том, что близнецы всегда привлекают друг друга и зависят друг от друга. А так же вещала, что узы близнецов это самые сильные оковы, которые невозможно разорвать ни при каких обстоятельствах. В тот момент, только углядев возможность побега, близнецы сразу же покинули кабинет. А после же и вовсе оставили уроки Прорицания, взяв другой факультатив. Сейчас же Джордж в действительности столкнулся с тем, что, влюбившись в собственного брата-близнеца, он испытывает не только любовь романтическую, но и подкреплённую узами семейными, а от того более необъяснимую, не поддающуюся разумному пониманию. Раньше Джорджа беспокоили мысли о том, что Фред парень, который мало того, что является его братом, так ещё и выглядит в точности как он сам. Теперь Джорджа волнует лишь то, что они с Фредом договорились прекратить всё, что выходит за рамки братских отношений, но тем не менее, напряжение между ними никуда не делось. И к большому сожалению Джорджа, это касалось и тесных физических контактов. От одних только мыслей о том, что раньше они с Фредом вытворяли наедине, у Джорджа кружило голову. И ситуация обострилась после того поцелуя на реке. За размышлениями о всей этой суете, Джордж не заметил, как добрёл до спальни младшей сестры. Он помялся у порога, размышляя с полминуты, стоит ли ему беспокоить Джинни, но не придумав альтернативы своему безделью, он несмело постучал и приоткрыл дверь. — Привет, милашка, — Джордж заглянул в комнату. — Привет, рыжий-рыжий конопатый, убил дедушку лопатой, — почти ангельским голоском пропела Джинни. — Что делаешь? — Вот, — Джинни показала две тряпичные куклы в руках, — Играю, — она поджала губы, — Девочки в школе говорят, что мы уже взрослые для кукол, — пожала плечами, — А мне нравится. Джордж толкнул внутреннюю сторону щеки языком и улыбнулся, заходя в комнату. Если не считать спальни Билла и родителей, то комната Джиневры была самой большой. Вдоль покатой стены располагаются рабочий стол, комод и кровать. Слева от двери стоит старый платяной шкаф, к слову, распахнутый сейчас настежь так, что неаккуратно скомканные вещи свисают с полок и почти подметают скрипучий пол. У изножья кровати стоит маленький ящик, а вот напротив — самое клёвое место в этом старом шатком доме. Угол комнаты полностью застеклён окнами с металлическими вставками, открывая вид на дальнее просторное поле, а далее болото, затенённое ивами и заросшее сине-зелёными водорослями и ряской. Луна над ним мерцает особенно ярко. На прошлый день рождения Джинни, Артур соорудил мягкий угловой диванчик возле этого окна, так что теперь она читает тут под Луной уютными вечерами, когда спать уже пора, но совсем пока не хочется. — Мне тоже нравится, — говорит Джордж, присаживаясь на край кровати так, что покрывало сползает на ворсистый коврик, — Нет, серьёзно, — дополняет он, видя как сестрёнка обиженно надувает губки, — Мы всё детство с Фредди играли в куклы, — смеётся, — Звучит паршиво, но это правда. Конечно, не только в них. Но на пять лет мама подарила нам куклы вместо машинок, деньги на которые давал папа. Джордж наблюдает, как малютка глядит на него исподлобья своими нефритовыми глазками. Только у неё одной из семьи глаза зелёные как у близнецов. Другого оттенка, но зелёные. Но не только это сближало этих троих. Джинни для Фреда и Джорджа была их маленьким ягнёночком, способным раскрутить мальчишек на что угодно, когда угодно и как только ей угодно. Все аргументы против рушились об скалы её выразительно просящего взгляда. А ещё об стену добродетели её большого сердца, размером с кулачок. — Вы мальчишки и играли в куклы? — Представь себе. Но нам не было за это стыдно что тогда, что сейчас, — Джордж накрыл своей ладонью ладошку сестры и удивлённо отметил про себя, до чего же она крошечная про сравнению с его лапой, — Это очаровательно, что ты играешь в куклы. На это и даётся детство, ягнёночек. Джинни склонила голову набок, сложила руки на груди, свесила ножку с кровати и, усиленно ей закачав, выдала: — Врёшь. — Не вру, — Джордж вжал подбородок, — Хочешь докажу? — Как ты собрался доказывать? Омут памяти вдруг нашёл? Джордж прищурился, будто бы выжидая нападения, но, на самом деле, он ничего не выжидал, а только на секундочку загордился младшей сестрой. И больше ни секунды не размышляя, схватил одну из кукол, посмотрел на неё, словно оценивая то, с чем ему придётся работать и наконец поднял голову и спросил: — Как зовут эту? — Клаудия, — Джинни тянется за куклой, но Джордж не позволяет, убрав игрушку за спину, — А что? — А то, что теперь Клаудия вовсе не Клаудия, теперь это прекрасный принц Клауд, который отправляется в далёкий и опасный путь, чтобы спасти свою возлюбленную принцессу, — Джордж мечтательно засмотрелся в потолок и не заметил, как сестра залилась задорным хохотом. — Ну даёшь, Джордж! Как вообще в твоей голове зародилось подобное? — она выдохнула, чтобы успокоиться, — Теоретически, конечно, Клаудия может стать Клаудом, но это вовсе необязательно, если она хочет спасти свою возлюбленную. — Тогда ты хочешь сказать, что и принц может быть похищен драконом, и принцесса может стать той, кто его спасёт? — попытался разобраться Джордж. — И так тоже может быть, но как ты заметил, Клаудия, — Джинни кивком указала на куклу в руках брата, — И Шарлотта, — она пригладила длинные волосы той, что в руках, — Всё же больше похожи на принцесс, чем на принцев, — задумалась Джинни, — По крайней мере, сейчас, — добавила она, — Но дело не в том, как они выглядят, и что у них там длинные волосы и красивые платья... Они могут выглядеть как им захочется... — окунулась в рассуждения Джиневра. — Стоп, — перебил сестру Джордж, — Я, кажется, понял. Принцесса может любить... другую принцессу, а так же спасти её от дракона, и принц для этого... не нужен, — размышляя над каждым словом, заключил Джордж. — Именно, — улыбаясь, закивала Джинни. Джорджу не часто выдавался случай провести время наедине с сестрой, без Фреда, не в окружении шумной семьи. И каждый раз, когда они проводили время вместе, Джордж удивлялся широкому кругозору и нестандартному мышлению младшей сестрёнки. Выходя из спальни сестры Джордж аккуратно прикрыл дверь и хотел было направиться на чердак, но ноги сами понесли его в сторону их с Фредом комнаты, в которой его брат сидел с самого утра. Подойдя к приоткрытой двери, он прислушался — в комнате было тихо. Почти прикоснувшись к дверной ручке, Джордж замер, ведь в отражении зеркала на шкафу с одеждой заметил Фреда, расположившегося на полу, в окружении разноцветных бумажных обрезков. Тот сидел вполоборота, почти затылком к зеркалу и не заметил, что на пороге их комнаты кто-то появился. Всецело поглощённый своим занятием, Фред старательно вырезал не то цветочки, не то сердечки и, высунув кончик языка, придирчиво рассматривал свои поделки, а затем клеил их в небольшую картонную открытку. Выглядел Фред совершенно чудаковато, но в то же время — противоречиво притягательно: его распущенные волосы подсвечивались тёплым солнцем, греющим его спину, и словно сохраняли это тепло, чтобы потом согреть холодными зимними вечерами, но Джордж недовольно закатил глаза, когда понял, что такая длина Фреду явно мешает — он то и дело заправляет за ухо непослушные пряди у лица. А заметив у правого уха ещё и яркую бумажку, видимо схватившуюся на клей, Джордж делает себе пометку всё-таки приучить брата завязывать волосы. Впрочем, он не против делать это самостоятельно. Ведь Джорджу кажется, что его пальцы помнят мягкость тех прядей, что не сравнить с собственными. — Я почти закончил, — выдаёт внезапно Фред и оборачивается через плечо, смотрит аккурат в зеркало, встречаясь взглядом с Джорджем, — Сейчас только лентой перевяжу, — снова отворачивается, — Как думаешь, розовая или голубая? — Ты что, ребёнка упаковываешь? — фыркает Джордж и толкает дверь носком кеда, закидывает руки за голову, пытаясь придать себе непринуждённый вид и заходит в комнату. — Что нашёл, то и есть, — пожимает плечами Фред, — Ну так что? — Ничего, — недовольно выдыхает Джордж и плюхается на кровать брата, — Ты целый день тут торчишь, сколько можно? — Тебе скучно? — Фред отвлекается от подарка, — Неужели ты не можешь найти чем заняться? — Типа того, — Джордж дёрнул плечом, рассматривая уже надоевший за несколько лет рисунок на покрывале. — Сыграем в квиддич? — Фред скомкал разноцветные обрезки в небольшой шарик и запустил его в брата, но Джордж даже глаза не поднял, когда по макушке стукнуло "бладжером" от брата. — Не хочу. — Сходим на речку? — продолжил накидывать варианты Фред. — Нет, спасибо, — Джордж мотнул головой, отчего пара прядей, завязанных в слабый пучок, упали к щекам, — У меня только недавно перестала чесаться спина от крапивы. — Ну, а чего ты хочешь? — Фред деловито сложил руки на груди. — Не знаю, — Джордж отвернулся и принялся бесцельно пялиться в окно. Фред недовольно выдохнул. Разговор зашёл в тупик. По непонятной ему причине, Джордж вёл себя странно, вроде пришёл, чтобы наконец оторвать его от "важного" дела, но в то же время строил из себя недотрогу. А что если... Фред облизнул губы. Пакость — милое дело, особенно, когда жертвой становится младший братец. Пока Джордж подсчитывал количество стрижей снующих мимо их окна, Фред бесшумно поднялся на ноги и сделал два уверенных шага к своей кровати, на которой расположился его ни о чём не подозревающий близнец. — Джордж, — Фред ехидно улыбнулся, когда брат не обратил на его оклик никакого внимания. Фред толкнул Джорджа, заставляя того рухнуть спиной на кровать и сдавленно выдохнуть выбитый из лёгких воздух. Правой рукой Фред надавил брату поперёк груди, а левой опёрся на кровать чуть выше головы и проворно наклонился к уху Джорджа. — Фред, что ты... — Джордж подавился вопросом, когда почувствовал острое колено между ног. — А мне кажется, я знаю, чего ты хочешь, Джорджи, — прошептал Фред, обжигая кожу брата тёплым дыханием. — Прекрати... — Джордж едва дёрнулся, совсем понарошку, — Мы не одни дома, — шикнул он. — Зна-а-аю, — Фред плотоядно усмехнулся и коснулся губами бледной кожи под ухом, — Тебе бы лучше определиться со своими желаниями, ведь кто-то уже поднимается по лестнице, а дверь-то открыта. Джордж прислушался и действительно подметил звук приближающихся шагов. Он снова попытался высвободиться, но удалось ему это слабо — Фред прижимал его к кровати всем своим весом, а на тщетные трепыхания отвечал только большим давлением между ног. — Придурок, — выплюнул Джордж и запрокинул голову, когда влажный язык коснулся мочки уха и проник в раковину. — Ну же, Джорджи, скорее, — Фред замер на секунду, прислушиваясь, но продолжил, — Скажи мне, чего ты хочешь? — Отпусти. — Говори. Способен ли Джордж на мозговой штурм в данной ситуации? Едва ли. Учитывая нахлынувшее возбуждение и страх быть застуканными, у него в голове образовался вакуум, чёрная дыра или перекати поле. Да что угодно, что может с точностью описать абсолютную неспособность к размышлениям. — А-а-а, — Джордж завозился, замотал головой и выпалил первое, что наконец пришло в голову, — Пойдём до Перси доебёмся! — То-то, — Фред свалился на кровать рядом с братом и положил руки за голову. В следующую секунду на пороге комнаты близнецов появилась Молли, лицо которой уже выражало недовольство. Уперев руки в боки, она придирчиво осмотрела беспорядок на полу, недовольно выдохнула и сделала шаг в комнату, заставляя заливающегося краской Джорджа немедленно повернуться к матери спиной и поджать колени. Молли же, посчитав такую реакцию за повинную, цокнула. — Надеюсь, я ослышалась, — Молли прищурилась и ткнула пальцем в воздух, —Хоть бы книжку какую для приличия в руки взяли ,и то польза какая-то, а то разлеглись, бездельники, — она окинула недовольным взглядом комнату, — И чтобы живо убрали бардак. Бурча что-то себе под нос, Молли вытащила из корзины для белья грязные вещи и, выходя, прикрыла за собой дверь. — И что это было? — Джордж подскочил на кровати и уставился на брата с выражающим раздражение, помешанное с негодованием, лицом. — Маленькая шалость, — Фред хитро улыбнулся уголком губ. — Ты вообще себя контролируешь или как? Откуда в тебе этот эгоизм, м-м? Фред мигом опомнился, когда в комнате запахло жареным. Улыбка сползла с его лица, а брови слегка нахмурились. — О чём ты? — Ты думаешь только о себе, когда вытворяешь эти номера. Ты почему-то не заботишься о моих чувствах, о том, что мне приходится каждый раз переживать в моменты твоих "шалостей", — Джордж пальцами обозначил кавычки на последнем слове, — Ты написал мне долбанное письмо, в котором перечеркнул всё то, что было между нами, ты оставил меня одного, сказал, что тебе это больше не надо, — голос срывался, — А потом позволяешь себе вести себя как мудак, играешь с моими чувствами. Это, блин, подло, Фред Уизли. Сердце Фреда начало отстукивать бешеный ритм, внутри что-то сжалось, ладони враз стали влажными. — Нет-нет, Джорджи, ты не так понял, — Фред приподнялся, — Я не хотел… Точнее хотел, но… На самом деле, Фреду нечего было сказать. Да и оправдываться в такой ситуации казалось жалким занятием. Глупо было бы не признать, что он и впрямь шалит не по-братски. Не по-братски, потому что, как минимум, братьям не облизывают уши в надежде добиться ответа. — Ладно, забудем, — Джордж слез с кровати, стараясь не соприкасаться ногами с Фредом, — Я тоже был не прав, выливая всё это на тебя. — Нет, Джорджи, ты прав. — Забудем! — всплеснул руками Джордж, — Что насчёт Перси? Навестим старшего брата? Перси не любил впускать кого-то в свою комнату, а уж тем более близнецов, и те об этом прекрасно знали. Чаще всего Фред и Джордж донимали брата ещё на кухне за завтраком, когда тот, спускаясь по лестнице, окидывал их недовольным взглядом и, упрекая за шум с утра пораньше, садился за стол уже не в духе. Сегодня шумных братьев сначала осадила Молли, а наскоро позавтракавший и пулей вылетевший из-за стола Фред, напрочь отбил у Джорджа желание вступать с Перси в утомительные препирательства. Поэтому сейчас Джорджу охота было вдоволь накататься на карусели, топливом для которой служило недовольство и раздражение Перси. Он жестом пропустил брата вперёд, предоставляя ему возможность первым выйти из комнаты, но когда тот осторожно постучался в комнату брата, Джордж недоумённо взглянул на него и дерзостно толкнул дверь ногой, так что та стукнулась об стену, а Перси, сидящий за столом, подскочил на стуле. — Вы какого чёрта тут забыли? — Перси оглядел близнецов и поправил очки на носу. — Да вот, — Фред сделал шаг, нарушая границу комнаты, — Мы же так давно с тобой не разговаривали по душам, — он отодвинул стопку книг с края стола и присел на угол, — Скажи мне, Персик, чего ты даже летом потеешь за книгами? Как же веселье и прочее безрассудство? — У меня наконец выдался свободный день, и я провожу его с пользой, в отличие от вас. — Целый свободный день? — наигранно изумился Джордж, — И чем же, интересно, ты так занят в другие дни? — Эй, Джордж, — Фред взял со стола фоторамку, — А не это ли причина столь крайней занятости? Закинув на плечо метлу, Оливер Вуд запрокинул голову от смеха и ухватил за руку Перси, пока тот смущённо переводил взгляд с друга на объектив камеры. — Отдай, — Перси попытался вырвать фотографию из рук Фреда. — Эй, Персик, это успех, — Фред соскочил со стола, отстраняясь от старшего брата, — Фотка с капитаном команды, да ещё и помирающим со смеху! Колись, в чём секрет? С нами он всегда мрачнее тучи... — Не ваше дело, — Перси поднялся из-за стола и шагнул в сторону Фреда, — Отдай, я сказал. — Тебе надо написать книгу, — не унимался Фред, — Сто секретов, как рассмешить капитана команды, — Фред кинул фоторамку близнецу точно в тот момент, когда Перси попытался вырвать её. — И выйти за него замуж, — весело подхватил Джордж, после того как рассмотрел парочку на фотографии, — Вы тут как молодожёны прям. И Перси уже сотню-другую раз пожалел о том, что буквально воспринял слова Оливера о том, что это фото нужно поставить в рамочку. — Чёртовы кретины! Я сказал, отдай! — Перси повысил голос, а близнецы недоумевающе переглянулись, ведь оба не могли припомнить случая, чтобы их брат сквернословил. — Смотри-ка, Фред, — Джордж кинул рамку над головой Перси, — Казалось бы, такая мелочь, а способна вывести из себя нашего вечно спокойного Персика. — Хватит меня так называть! — Неужели мы обидели его? — продолжил Джордж, не обращая внимания на крики старшего брата, — Как думаешь, Фред? — Джордж картинно удивился, разводя руки в стороны. — Может быть, мы задели его чувства? — сохраняя заданное настроение спросил Фред. — К Оливеру? — уточнил Джордж. — Хватит говорить так, будто меня тут нет! — Ты что-то слышал? — Джордж осмотрелся, прислушиваясь. — Вроде, ветер дует... — Фред пожал плечами, — Так что, выходит Оливер плохо на него влияет? — Ещё как! Только представь, как Вуд учит нашего Персика бранным словам. — Что ещё? — Наверняка, катает его на своей метле, — позволил себе пошлую шутку Джордж. — Хочешь разочаровать родителей, а к чёрной магии душа не лежит, стань гомосексуалистом. Что может быть более маскулинным? — Сущность гомосексуального акта, по крайней мере, одной из его разновидностей, заключается в его чрезвычайной мужественности, обострённой мужественности, мужественности в квадрате, в кубе... — В бесконечности, — добавил Фред. — Именно. Напряжённой и зверской, мужественности супермена, который прячется в каждом Перси Уизли. — У которого есть свой Оливер Вуд, — подытожил Фред. Перси не просто выгнал близнецов из комнаты, а за шиворот вытащил каждого за порог, наградил персональным подзатыльником и с треском захлопнул дверь перед самым носом, пообещав напоследок нажаловаться матери. — Ну что, теперь ты доволен? — Ну, так... Всё равно скучно. — Я знаю, что тебя развеселит. — Нет! — Ты даже не выслушал! — Потому что знаю, что ты хочешь предложить и мой ответ — нет! — Будет весело! Обещаю! Джордж не намеревался больше топтаться под дверью старшего брата ровно как и продолжать этот диалог. Сбегая вниз по лестнице, у него даже возникло желание закрыть уши, лишь бы не слышать Фреда, старающегося его переубедить. Как бы ни было скучно, соглашаться Джордж не собирался и сомнений на этот счёт не оставалось. Убедившись, что брат не спустился следом, Джордж плюхнулся на диван, закинул ноги на подлокотник и прикрыл глаза. Нечасто случалось, когда они с Фредом не могли найти компромисс, но если и случалось, то становилось очень обидно. По большей части, из-за того, что существует всё же то, что способно их разъединить. Но этот вечер Джордж был готов провести отдельно от брата-близнеца. Вообще-то меланхолично лежать и предаваться скорби по этому поводу тоже не входило в планы Джорджа, поэтому, обдумывая в голове возможные идеи времяпрепровождения, он не заметил как левой рукой нашарил под подушкой шоколадную конфету, миска с которыми опустела ещё неделю назад. Джордж довольно улыбнулся, но тут же отметил, что найденная сладость — единственное, что по-настоящему порадовало его за сегодня. По правде сказать, день ещё не закончился и Джордж понятия не имел, чего ожидать, но точно знал, что всё самое интересное всегда происходило или начиналось за порогом их с братом спальни. — Эй, Джордж? — Фред оживился, понадеявшись, что близнец вернулся за тем, чтобы выслушать его. — Отстань, — Джордж плюхнулся на свою кровать и принялся разворачивать конфету, краем глаза наблюдая за братом. — А ещё есть? — спросил Фред, закидывая в мусорное ведро скомканные бумажные обрезки. — Для тебя — нет. — Ну, серьёзно. — Я серьёзно — последняя, — Джордж вопросительно посмотрел на брата, когда тот подошёл к нему, демонстративно постукивая линейкой по ладони. — Ну а ты как хотел, мальчик? — Фред провёл пальцем по всей длине линейки и приподнял одну бровь, — Разве мама не учила делиться? — Мы не будем делить конфету по линейке, — возмутился Джордж. — А вот и будем! Иначе я расскажу маме то, чего она про тебя не знает. — Ой, и что же ты расскажешь? — А вот сейчас и узнаем. Ма-а-ам? — Ладно, ладно! Какая-то часть внутри Джорджа была прекрасно осведомлена, что весь компромат, который способен выдать его близнец, касается их обоих и поэтому выкладывать всё начистоту тот уж точно не будет, но рисковать Джордж всё равно не стал. — Клади, — Фред линейкой указал на прикроватную тумбу. Джордж закатил глаза, но конфету положил и с искренним недоумением принялся наблюдать за тем, как брат вымеряет каждый миллиметр. Выглядело это занятие не только до абсурдности нелепо, но и комично. И это ещё не самое интересное. Фред же, удостоверившись в точности своих измерений, сделал надсечку на шоколадной глазури и резким движением, всё той же линейкой, разделил конфету ровно пополам. — Готово, — заключил он, забирая свою часть и наблюдая за тем, как Джордж закидывает в рот конфету и жмурится от удовольствия, — Хочешь мою? — Ты дурак? — Джордж растерянно смотрит на брата, — Нафига ты этот цирк устроил тогда? — Хочешь или нет? — Фред улыбается, подносит конфету к губам и касается языком. — Не хочу. Ты её уже облизал, — хмурится Джордж, но продолжает наблюдать, как кончиком языка Фред ведёт по шоколадному боку, оставляя влажный след. — Точно? — Фред отвлекается от конфеты, облизывает губы и смотрит Джорджу прямо в глаза. — Х-хочу, — внезапно выдаёт Джордж как под гипнозом, удивляется самому себе, а в следующую секунду чувствует прижатую к губам конфету и острую необходимость прекратить весь этот фарс. Но он послушно приоткрывает рот, позволяя брату, мало того, что положить сладость на язык, так ещё и прикоснуться пальцами к губам. — Может всё-таки... — попытался вновь Фред. — Нет, — Джордж даже демонстративно отвернулся. — Ну, Джордж, ну, пожалуйста, — Фред опустился на колени рядом с кроватью брата. — Ты хочешь услышать это на испанском? ¡No! — Давай соглашайся, — Фред дёрнул Джорджа за руку, разворачивая к себе, — Я сделаю всё, что захочешь. А вот это уже интересно. Из этого можно было извлечь огромное удовольствие. И Джордж решил не упускать момента насладиться тем, как брат извивается вокруг, старается угодить и ублажить. Как далеко Фред способен зайти в своём "Я сделаю всё, что захочешь"? Сама эта фраза порождала внутри Джорджа нездоровый азарт, будто бы ему предложили увлекательную игру. — Нихрена ты не сделаешь, я ж тебя знаю, — провоцирует Джордж, сохраняя безразличие в голосе для убедительности. — Ты и впрямь барышня, — улыбнулся Фред и убрал с лица брата пару длинных прядей. — Прекрати меня так называть. — Раньше ты был не против, — Фред пожал плечами. — Раньше... Джордж запнулся не просто так, ведь вспомнил всё то, что происходило между ними в прошлом. Когда слова Фреда звучали опьяняюще, каждое прикосновение создавало водоворот из мыслей, ощущений и чувств, грозилось обернуться спонтанными поцелуями. — Не важно... — Джордж снова отвернулся, — Просто отстань от меня. — Да чего ты так напрягся, Джордж? — Фред провёл пальцами вдоль позвоночника брата, — Тебе бы расслабиться, потусить или наоборот... — Фред задумался, — Хочешь сделаю тебе массаж? — Пресвятой Мерлин, — Джордж закрыл лицо руками. — Да ладно тебе, не нервничай так, — Фред толкнул брата в плечо, заставляя перевернуться на живот, шустро уселся сверху и задрал футболку Джорджа до лопаток, — Тебе понравится. — Зато со стопроцентной уверенностью могу сказать, что мне не понравится: пойти с тобой на день рождения Ирис, — Джордж попытался высвободиться, — Это тупо. Она наговорила про нас гадостей, распускала сплетни, а теперь я должен улыбаться ей, поздравлять и всё вот это прочее? — Тише, тише, Джорджи, — Фред провёл пальцами по острым лопаткам, забрался под футболку и огладил плечи. — Представь, что это просто вечеринка куда придут все наши друзья, — Фред с нажимом погладил брата по шее, разминая мышцы, — Даже Кэти. Все они будут там не от большой любви к Ирис, а просто потому, что будет весело. Костяшками пальцев Фред размял мышцы вдоль позвоночника брата. Медленно спускаясь от лопаток до поясницы, он следил за тем, как Джордж реагирует на его прикосновения. Острее всего реакция проявлялась, когда Фред осторожно прикасался подушечками пальцев ниже поясницы, там, где маленькие ямочки почти скрыты под резинкой шорт. Не давая Джорджу возможности опомниться, Фред резко возвращался к его плечам, разминая и растирая иногда с такой силой, что брат под ним недовольно ёрзал от боли. — Нравится? — Не сказать, чтобы очень. — А так? Фред провёл по рёбрам Джорджа и скользнул руками ему под шорты, оглаживая напрягшиеся ягодицы и острые бедренные кости. — У тебя такая приятная кожа, — шёпотом произнёс Фред и повторил движения руками по бёдрам брата. — Прекрати, — Джордж слегка дёрнулся. — Тебе не нравится? Одной рукой всё ещё касаясь бедренной кости близнеца, второй Фред провёл невесомую линию до затылка Джорджа, собирая в кулак растрепавшиеся волосы и слегка оттягивая назад. — Пойдём на вечеринку, Джордж, — Фред приподнял брата за волосы над подушкой, склоняясь к его уху и наблюдая, как Джордж приоткрывает рот в немом стоне, — Ты же знаешь, я далеко могу зайти. — Хватит, — одними губами произносит Джордж, — Я пойду. *** Лето, яхта и тихая музыка, пот впитан купальниками и пудрой. Солнце греет голые плечики, девочки флиртуют, приоткрывая ротики. Если бы тут был репортёр, то местные газетёнки взорвались бы от сенсации. Полсотни мятежных подростков и, конечно же, никакого алкоголя, никаких наркотиков, никаких поцелуев, никаких татуировок, никаких кровавых ритуалов... Ничего из вышеперечисленного. — Как каникулы проводите? — спросила Кэти, когда к компании подсела Алисия. — Был в Аргентине с родителями, — Джордан усмехнулся и откинулся на спинку дивана, — Солнце, пляж, девчонки в бикини, плескающиеся в море... — Океане, — поправила Анджелина. — Что «океане»? — не понял Джордан. — Аргентина омывается океанами. Двумя. — Прости, и давно ты стала атласом? — Прости, и давно ты упражняешься в отстойном юморе? — парировала Анджелина. — Прощаю. Анджелина цокнула и закатила глаза. Их с Джорданом препирательства, зачинщиком которых она была, начинали действовать ей на нервы, ровно как и сам Ли, потому как сама Анджелина уже прекрасно понимала к чему всё это идёт. — Милые бранятся — только тешатся, — Кэти улыбнулась на вопросительный взгляд Анджелины, — А ты, Элис? Что делала? — О, я влюбилась. Но социальная прослойка между нами оказалась настолько велика, что я всю жизнь обречена страдать от безответной любви, — вздохнула Алисия. — И кто он? — спросила Анджелина. — Продавец в книжном. Магл, ему 27 и у него есть подружка. И, боюсь, он даже не помнит моего имени. — О, так вы всё же познакомились? — поинтересовалась Кэти. — Да, он помог выбрать мне книгу в подарок для мамы. — Элис, это несерьёзно, — сказал Ли. — Сейчас бы обесценивать чувства подруги. Молодец, Джордан, так держать, — Анджелина похлопала друга по плечу, — Ну, а ты, Кэти? — Вы будете смеяться. — Не будем, — замотал головой Ли. — Конечно будем, умник. Если бы это было не смешно, она бы не предупреждала. Хорошо, что очередь сочинения на тему «Как я провёл каникулы» не дошла до близнецов. Честно признаться, им бы стало даже стыдно, что они не смогли провести лето в привычной для них манере розыгрышей и остального веселья. Перебирая в голове летние деньки на разбор интересностей, на ум Фреду приходил поцелуй с братом на реке под луной. До одури интересный случай со всех сторон, с которой ни глянь. Что с ним не так, почему он чувствует жадное влечение к своему близнецу? Хотя Джордж уже ни раз устанавливал границы, через которые не стоило переступать обоим. Но Фред вновь вальяжно перешагнул черту. И сделал бы это ещё раз хоть сейчас, останься они наедине. Чего стоило остаточное чувство после так называемого массажа, тогда Фред еле сдержал себя, чтобы пальцами не забраться дальше, губами не прижаться плотнее, не заломить Джорджу руки за спину, чтобы тот умолял. Да, пока друзья увлечённо болтают о всяком, Фред сидит и ловит себя на мысли, как было бы приятно провести ладонью от колена брата и выше, сжать внутреннюю сторону бёдра так, чтобы у Джорджа перехватило дыхание и закатились глаза. Но вместо этого Фред Уизли довольствуется нарастающей эрекцией. До чего же уместно и вовремя. А Джордж сидит рядом и как будто специально не смотрит в сторону брата. Не обращает внимания и на случайное соприкосновение колен, стоило Фреду податься чуть ближе. Он будто нарочно заинтересован скучным разговором, будто нарочно провоцирует Фреда. Но когда появляется Ирис, всё внимание переключается на неё: муторный разговор прерывается, Фред поднимается с места, обнимает девушку и шепчет ей на ухо приятные слова, от которых та мило улыбается, а Джордж смотрит на брата и перебирает в голове всевозможные варианты того, как свалить по-тихому. Или как оказаться на месте этой грёбанной Ирис. Ну же, Джордж, прими наконец тот факт, что все установленные тобой границы были стёрты начисто ещё тогда ночью на реке. А если уж совсем честно, то намного раньше. Фред хоть и не признал того, что то письмо было поспешным недоразумением, а возможно и вовсе ошибкой, но неоднократно давал понять, чего по-настоящему желает. Тебя, Джордж. Всего тебя целиком и без остатка. А ты его. Не только длинные пальцы, но руки целиком, мягкие ладони и тонкие запястья с выразительными косточками, сильные мышцы предплечья, сокрытые под тонкой кожей, подсвеченные дорожками чётких вен, острые локти, от которых хочется вести непрерывную линию до самого плеча и ямки за ключичной костью. Очертив по изящной шее, хочется впиться пальцами под самой челюстью, надавить на кадык, чтобы услышать сдавленный стон. Пересчитать позвонки от затылка, между лопаток и вниз, видеть, как прогибается поясница от лёгкого, еле уловимого прикосновения. Все эти линии Джордж рисует в своём воображении, смотря сейчас на Фреда, скользя взглядом по его спине, рукам и ногам. Вот только его брат кокетничает с Ирис, отчего внутри у Джорджа неприятно жжёт, едко и сухо. Он залпом допивает содержимое своего стакана, резко встаёт и, не громко бросив «Я скоро вернусь», уходит, надеясь, что сегодня больше не увидит Фреда в компании Ирис. Как же до смешного наивно. Перспектива провести остаток вечера на пустой палубе в одиночестве, разбавленном джином на дне стакана, и вовсе не казалась Джорджу такой уж плохой, хотя бы потому, что здесь было сравнительно тихо. Не стоило всё-таки поддаваться на откровенную провокацию. Знал же, что ничем хорошим этот день не закончится. Нужно было остановиться на конфете и не было бы сейчас так тягостно. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, собираясь на покой и уступая место Луне. Море погрузилось в сумерки, а как известно, сумерки – это трещина между мирами, когда вселенная смешивает тень со светом, чтобы позволить нам забрести на тихую тропу печали. Сидя на небольшом полукруглом диване, Джордж сделал глоток из стакана и запрокинул голову, вглядываясь в мерцающие звёзды. Что может быть лучше в той ситуации, когда ты не можешь думать ни чём другом, кроме как о собственном брате-близнеце? — Через час, спускайся на нижнюю палубу, я буду ждать тебя в каюте номер пять, — послышался внезапно голос Ирис, — Ведь теперь я хочу получить свой самый главный подарок. — И ты его получишь, — а это, определённо, голос Фреда. — Через час. А сейчас мне нужно отойти к гостям ненадолго. Джордж усмехнулся, прекрасно понимая, что за «подарок» приготовил Фред, и это явно не та безобразная открытка, которую тот клеил всё утро. Заливаемое джином чувство злости разодрало внутренности с новой силой, стоило Джорджу встретиться взглядом с братом, вышедшим на палубу. — Джордж, а я тебя везде ищу! — Фред сел рядом с братом. — Ага, на нижней палубе через час посмотри, — Джордж отстранился. — Ты слышал? — Нет, блять, я глухой, — огрызнулся Джордж, — Поздравляю. Какая программа на вечер? Секс? Или может быть минет? — Джордж. — Хотя подожди, — Джордж встал с дивана, — Минет это, если бы день рождения был у тебя. А та-ак… Ну всё равно, поздравляю, — Джордж приподнял стакан и снова сделал глоток, — Не нужно было мне идти, — добавил он тише, — Ты бы мог мне соврать, и я бы ничего не узнал. А так… Это больно. — Джордж, что ты такое говоришь? — А что? Мне, знаешь ли, надоели эти игры, где ты сначала лапаешь меня, потом пишешь письма, — Джордж принялся ходить из стороны в сторону, — Потом снова лапаешь, но говоришь, что ты сошёлся с Ирис. Сегодня ты снова меня лапал, но тут же выясняется, что через час ты её трахнешь! Я в бешенстве, знаешь ли! Это подло. Отвратительно. Чувствую себя ужасно. — Ты пьян, — Фред покосился на стакан в руке брата. — Издержки депрессии, — пожал плечами Джордж. — Ты сам постоянно не знаешь чего хочешь, — парировал Фред, — Я хотя бы ясно даю понять, что творится в моей голове. — Не знаю, значит… — Джордж огляделся по сторонам, облизнул губы, подошёл к дивану, схватил Фреда за руку и резко дёрнул на себя, заставляя того встать. Не знает? Джордж всё прекрасно знает. А ещё он знает, что в ближайший час в каюте номер пять на нижней палубе никто не появится. — Куда ты меня тащишь? — Фред попытался замедлить шаг. Но Джордж промолчал, только сильнее дёрнул брата за руку и ускорил шаг после того, как они спустились вниз. Когда мимо замелькали номера кают, он немного сбавил темп, а затем и вовсе остановился у тёмной двери. — Так какая программа на вечер, Фред? Джордж открыл дверь в каюту и втолкнул брата внутрь, в тёмное просторное помещение, которое освещалось лишь тусклым светом лампы на тумбочке у большой кровати. Он прикрыл за собой дверь, провернул в замке ключ и щёлкнул внутренней задвижкой. Сделав ещё один глоток, Джордж поставил пустой стакан на маленький столик у входа. — Хочешь, я покажу тебе, что творится в моей голове, Фред? — Джордж расстегнул пару верхних пуговиц на своей рубашке и усмехнулся, когда Фред, пятясь назад, запнулся о высокий ковёр. — Ну и что ты сделаешь? — А вот сейчас и узнаем. Джордж оказался перед братом чересчур резко и, видимо, тот алкоголь, который Фред успел выпить ещё в компании друзей притупил его реакцию, ведь когда губы Джорджа коснулись его собственных, он даже с места не сдвинулся — оттаял только через три секунды, когда почувствовал язык брата. — Джордж... Фред попытался отстраниться, но только усугубил своё положение: руками Джордж забрался под его рубашку и впился прохладными пальцами в рёбра, заставляя сделать два шага назад. Теперь в поясницу Фреду упирался небольшой комод, стоящий у изножья кровати. Он сдавленно выдохнул в приоткрытый рот брата, когда почувствовал, что коленом Джордж втиснулся между его ног, а бедром надавил на пах, усиливая тянущее, но приятное чувство. Расстегнув верхние пуговицы на рубашке близнеца, Джордж оставил влажный след на шее, у самой ключицы, прикусил кожу на кости и начал спускаться вниз, попутно расстёгивая ремень на джинсах Фреда. — Джордж, у меня что, день рождения? — усмехнувшись, попытался съязвить Фред. — Заткнись. День рождения у нас в один день. И Фреду стало не до смеха, когда на его джинсах расстегнулась молния, а юркие пальцы огладили член через ткань трусов. Фред зажмурился, запрокинул голову, а руками постарался найти опору, ведь ноги подкосились стоило Джорджу расцарапать кожу на внутренней стороне бедра и тут же с нажимом провести до головки. Джордж расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке Фреда, но снимать её не стал, чтобы не возиться с плотно застёгнутыми манжетами. Стоило ему отстраниться и убрать колено между ног брата, джинсы Фреда упали в ноги, лишая того свободы движения. Джордж приблизился к брату, прикусил мочку уха и провёл пальцами по тяжело вздымающейся груди. — Хочу тебя. А у Фреда ступор и жуткая паника, которая парализует, не даёт вдохнуть и найти силы, чтобы дать хоть какой-то ответ. В голове гуляет ветер и звучит только фраза, которую его брат произнёс секунду назад. Или больше. Потому что за это время Джордж развернул Фреда спиной к себе, и, положив руку между лопаток, заставил облокотиться на столешницу. Мгновение спустя, ладонь, придавливающая Фреда к комоду, сменилась осторожными поглаживаниями – успокаивающими и нежными. Джордж аккуратно провёл обеими руками по напряжённым мышцам спины и живота брата, вынуждая того уронить голову на кулаки и тяжело выдохнуть, почти поскуливая. Джордж огладил бёдра брата, опустился на колени, целуя ноги, и стал расшнуровывать его кеды, чтобы оставить полностью без одежды. Когда Фред остался без джинс, Джордж продолжил целовать и гладить его ноги, заставляя брата дрожать и поджимать пальцы ног. — Да сделай уже что-нибудь! — не выдержал Фред. Джордж наигранно громко усмехнулся, подцепил пальцем резинку трусов Фреда и медленно стянул их вниз, оголяя соблазнительные ягодицы. — Бойся своих желаний, Фред, — Джордж поднялся, вплотную прижался к Фреду возбуждённым членом, одной рукой схватил брата за волосы, заставляя запрокинуть голову, а пальцами второй скользнул по губам, проникая в рот, ловя скользкий и мокрый язык, собирая как можно больше слюны, — Ведь тебе может понравиться. Джордж отпустил брата, когда слюна с пальцев начала течь по запястью, и стал покрывать его спину короткими поцелуями, спускаясь всё ниже, царапая бледную кожу и впиваясь ногтями в острые рёбра. Фред вздрогнул – влажными пальцами Джордж мазнул по бедру и застонал в голос, когда брат неуверенно провёл указательным пальцем между ягодицами, с каждым новым движением усиливая нажим и изучая ответную реакцию. — Джорджи, пожалуйста, —умоляя, Фред лежит грудью на столешнице, пытается руками дотянуться до собственного члена, лишь бы облегчить пульсирующее напряжение. — А, нет, — Джордж мягко шлёпнул брата, вывернул обе его руки за спину и зафиксировал в таком положении, завязав рукава рубашки вокруг запястий, — Ты всё испортишь. — Прошу, — простонал Фред, — Я больше не могу. — Можешь. Всё ещё удерживая руки брата за спиной, Джордж продолжал истязаться над Фредом, с каждой секундой позволяя себе всё больше, вырывая изо рта брата порцию новых развратных стонов, заставляя того елозить грудью по комоду, лишь бы ни на секунду не прерывать соприкосновение с руками брата. Но когда Фред почувствовал медленно проникающий палец Джорджа, то инстинктивно дёрнулся, пытаясь избавить себя от дискомфорта, чем сделал только хуже: распалённый Джордж только сильнее схватил брата за руки, приподнимая того над комодом, прогибая в пояснице и вводя палец ещё глубже. Джордж чувствовал, как Фред напряжён, как его тело с каждой секундой дрожит всё сильнее. Видел, как по спине брата бегут капли пота, оставляя влажные дорожки и впитываясь в ткань рубашки, как липнут к шее и плечам мокрые пряди рыжих волос. Слышал низкий гортанный стон сквозь стиснутые зубы, стоило немного сменить угол проникновения и почти вынуть палец. — Тебе стоит быть потише, Фредди, — Джордж лизнул брату загривок, прикусил и одновременно с этим ввел второй палец, лишая Фреда возможности приглушить собственный крик, — Из-за тебя нас могут застукать. Фред скрипнул зубами, закусил губу и резко дёрнулся ещё раз. Вскрикнув намеренно громко, он запрокинул голову и, касаясь затылком плеча брата, задышал часто, стоило Джорджу несколько раз вынуть и ввести пальцы. И тогда младший близнец отметил про себя, как Фред содрогается, словно в него бьёт прибой, будто с каждым вздохом его груди вздымается твёрдый свод звёздного неба. И как же всё это кружило голову, меняя яркие фантазии на свежие ощущения. Лёгкие наполнялись воздухом, влажный рот приоткрывался и снова закрывался, лицо раскраснелось от возбуждения, а затуманенные глазки блестели всё более непристойным угаром. У Джорджа едва хватало терпения, чтобы в мгновение не заменить пальцы внутри брата на собственный член. Хотя всё происходящее и казалось ему чертовски приятным сном, в который хотелось бы верить только ради убеждённости в своей безнаказанности. Джордж всё ещё осознавал, что он делает с собственным близнецом в комнате его девушки, у которой сегодня день рождения. Но чертовски хотелось большего. Хотелось того, от чего у Джорджа сносит крышу по утрам, когда возбуждение крадётся сквозь сон, заставляя просыпаться не от кошмаров, а от того, что он кончил, пока во сне наблюдал, как замечательно алеют бледные ягодицы Фреда от нещадных ударов. Джорджа передёрнуло. Глаза у него почти закатились, локтем он надавил брату между лопаток, заставляя лечь обратно на комод. Джордж прекратил движение пальцами и застыл, уперев взгляд на бледную кожу. И это породило внутри Фреда такое чувство, когда кажется, что через полминуты ты сойдёшь с ума от желания, но при этом ты знаешь, что это самое желание исполнится. — Джордж? Фред попытался обернуться, а в следующую же секунду зашипел словно кот и попытался выкрутиться, но подавился воздухом, расслабился и простонал что-то невнятное в прохладное дерево, когда Джордж возобновил движение, периодически задевая чувствительное место. — Джордж... П-пожалуйста, — Фред сжал и разжал кулаки, — Развяжи. — С чего бы? — Джордж замер, огладил Фреда по спине, бедру и покрасневшей ягодице, — Тогда в Выручай-комнате я был тихим и послушным. Ты же слишком много и громко скулишь. — Тебе не н-нравится? — Вовсе нет, — Джордж усмехнулся и занёс руку для шлепка, — Очень даже нравится. Фред вскрикнул, когда от размашистого удара кожу обожгло и засаднило, напрягся и задрожал, вжимаясь грудью в скользкую столешницу, когда каждый новый толчок внутри приносил ощущение покидающего тело разума. Он почти потерял сознание в тот момент, когда Джордж перехватил его за талию, прижал к себе и ввёл пальцы ещё глубже, заставляя кончить. Джордж опустил брата обратно на комод, медленно вынул пальцы, сжал ягодицу и принялся расстёгивать собственный ремень. — Ч-что ты... — Ничего такого, о чём ты мог подумать, — Джордж усмехнулся, когда понял, что неосознанно ответил Фреду его же фразой, когда те были в Выручай-комнате, — Я хочу кончить после увиденного. Джордж приспустил джинсы вместе с трусами, вжался членом между ягодиц Фреда и замер. Из последних только сил, до невозможного впиваясь ногтями в бёдра брата, он сдерживал себя от одного неосторожного движения. — Чёрт подери, — процедил сквозь зубы Джордж и, несколько раз дёрнув бёдрами вверх-вниз, кончил на спину тихо постанывающему брату. Ощущения были непривычны: Джорджа мутило, голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота, которую не было сил сдержать и, прикрыв рот рукой, Джордж кинулся в ванную комнату, которую приметил только зайдя в каюту. Фред усмехнулся, повёл плечами, которые изрядно затекли, попытался высвободить руки, что оказалось невыполнимым занятием. Сил у Фреда совершенно не осталось, даже на то, чтобы выпрямить спину, поэтому он так и остался лежать на комоде, лишь широкая довольная улыбка появилась на его лице. — Неужели так всё плохо? — съязвил Фред, когда из ванной комнаты показался Джордж с полотенцем на шее. — Наверное, мне не стоило столько пить, — Джордж стянул полотенце с плеча, подошёл к брату и стал аккуратно вытирать его спину. — Наверное, — Фред обернулся, пытаясь посмотреть на брата, — Стоило бы просто признать, что нам друг от друга никуда не деться. Может быть всё это жутко ненормально, но нас тянет друг к другу, мы возбуждаем друг друга и с этим ничего не подела… Ай, — Фред дёрнулся, когда Джордж снова шлёпнул его с не меньшей силой, по тому же самому краснеющему месту, — Хватит меня бить! В ответ Джордж лишь хмыкнул и пожал плечами. — Значит тебе такое нравится? — продолжал монолог Фред, — Кто бы знал, Джорджи, — Фред рассмеялся, но затих, когда брат молча ушёл в ванную, — Эй, Джорджи, может развяжешь меня, а? — Ты можешь помолчать хотя бы минуту? — Чего? Но Джордж повторять не стал, кинул грязное полотенце на пол и сам сполз по стенке, уткнулся лбом в колени и зарылся пальцами в волосы. Действительно, что тут уже отрицать, какие границы выстраивать, какую ещё ерунду можно придумать только, чтобы попытаться свести всё к простому недоразумению. Отрицание и есть недоразумение. Смешно да и только. Джордж поднялся с пола, поправил джинсы и рубашку, умылся холодной водой и, взяв чистое полотенце, вышел в комнату. — Ты останешься здесь дожидаться Ирис? — Джордж нехотя задал беспокоящий его вопрос пока возился с рубашкой Фреда. — Ты когда в ванной был, себе мозги вымыл? Фред развернулся, как только ткань перестала сковывать заледеневшие пальцы, обхватил брата за талию и прижал к себе, вовлекая в лёгкий, нежный и такой желанный поцелуй. — Теперь, единственное чего я хочу, так это выбраться с этой чёртовой яхты, — Фред ткнулся лбом в плечо Джорджа. — И как ты это сделаешь, умник? — Джордж помог Фреду расправить рубашку, накинул её на плечи брата и принялся застегивать пуговицы. — Да хоть вплавь, — Фред подхватил с пола трусы и джинсы, чтобы поскорее одеться, так как выделенный ему час уже на исходе, — Главное вместе, Джордж.