Bittersweet

– Вы даже представить себе не можете, Фукузава-доно, как много существует способов сделать приятно своему партнёру, не прибегая к поцелуям. Когда Мори произнёс эти слова, Фукузаве едва ли удалось не то, что осмыслить их – даже расслышать. Каждое из пяти его чувств было обращено на узор, вытянувшийся вдоль позвоночника Мори парадом планет. Как он сам позже скажет, парадом его ошибок. Мори пришёл ночью. Явился лесным духом в цветастой юкате, вошёл в дом с тёплым ветром, запахом влажной земли и сливового вина, а Фукузава понял, что проведёт в сожалениях остаток жизни, если не узнает какова на вкус его улыбка. Но раньше, чем прозвучало хоть что-то, раньше, чем Фукузава успел поймать его ускользающий силуэт в объятия, Мори сделал шаг назад и под ошарашенным взглядом ослабил оби, позволив стечь юкате на локти. – Вы должны понимать, – сказал он и повернулся спиной, опустив голову, будто взошёл на плаху. У них не случилось первого поцелуя. Первый укус, первая собственническая метка, перекрывающая Солнце на седьмом позвонке, первый секс – способов действительно оказалось немало, и Мори с удовольствием их демонстрировал. В их сказке на двоих поцелуй любви лежал отравленным клинком на случай, если один принц захочет, чтобы второй больше никогда не проснулся, и оба знали, что рано или поздно этот момент придёт. Фукузава тысячу раз целовал его губы взглядом, касался кончиками пальцев, а в редких кошмарах видел, как его прямой поцелуй отпечатывается на позвоночнике Мори последней, десятой планетой где-то под Нептуном. Но так и не уловил момент, когда кошмары превратились в идею, пульсирующую на подкорке выжженным клеймом – если это цена мира и спокойствия, то… – …я готов её заплатить. – Вы неспособны на уловки, Фукузава-доно, именно поэтому это место станет вашей могилой. Взять Мори в захват не стоило большого труда: подсечка, удар в раненное плечо и крепкий залом. Удерживая его за подбородок, Фукузава закрыл глаза, чтобы не видеть, как ярость во взгляде напротив сменяется неверием и отчаянием. – Ты не посмеешь. Губы Мори на вкус не были похожи на сливовое вино. Быть может, потому что вырванные силой поцелуи не имеют вкуса, или потому что распробовать не хватило времени – Фукузава не думал об этом. Смех Мори в тишине эхом отразился от стен. – Кажется, мы просчитались.