Ядовитая ревность

Даня стискивает руками чужое горло до побелевших костяшек, чувствуя, как отчаянно хватаются за него чужие руки, в попытках освободиться. У Королёва от адреналина шум в ушах, и в глазах всё такое яркое, искристое. Он видит каждую жилку и каплю пота на лице Мажора, видит губы, побелевшие от недостатка кислорода, что открываются часто и просяще. Глаза у Соколовского — чистое сокровище, когда со страхом смотрят на Даню. Теперь взгляд не насмешливый, не напыщенный, совсем нет. От этого взгляда возбуждение волнами накрывает. Даня хватку на жилистой, но сейчас такой хрупкой шее ослабляет, когда глаза у парня от нехватки кислорода закатываться начинают. Смотрит всё так же на губы, что сейчас, почувствовав малейшую свободу, открываются широко и со звуком воздух втягивают. На глазах у Соколовского пелена из слёз, и это распаляет посильнее Вики в новом кружевном белье. Королёв прекрасно понимает, что то, что он делает с Игорем в общем-то незаконно. Но с тех пор как Мажор появился в их жизни с Родионовой, про законность своих действий Даня забыл. Королёв всё же руки от горла убирает, наслаждаясь, как Игорь по стенке вниз сползает, хрипло дыша и потирая кожу шеи. Он переводит взгляд вверх, смотрит исподлобья осуждающе, но теперь уверенно, и это работает как спусковой крючок для Дани, который вот такого Мажора ненавидит и стремится уничтожить. Королёв резко к сидящему парню наклоняется и за рубашку вверх поднимает, ставя перед собой. Снова хватается за шею, но уже без мысли перекрыть кислород, а лишь в бок голову его силой склонить, чтобы в следующий момент зубами вгрызтись в плечо и услышать громкий вскрик, который тут же рукой своей убирает, крепко прижимаясь к губам. Игорь посильнее зажмуривает глаза от боли и руками отчаянно бьёт по телу напротив, но Даню под адреналином и пули не остановят. Соколовский хрипит, пытаясь чужую голову от горящего плеча убрать, когда чувствует, как зубы напоследок сильнее смыкаются на коже. Королёв всё же отстраняется, но только чтобы на тяжело дышащего парня напротив посмотреть. Игорь смотрит с дикой злостью, сухими губами произнося: «Какого хера», на что Даня лишь криво усмехается. Когда Игоря нагибают над столом, попутно задирая рубашку, он не сразу понимает, что происходит. А потом всё же медленно доходит, когда горячие губы, будто клеймя, кожи касаются, сразу до боли кусая. Соколовский сильнее руки сжимает, прогибаясь, в попытках отстраниться от укусов, на что Даня лишь хрипло смеётся, сразу же заламывая чужие руки своей одной, прижимаясь сильнее сзади. Королёв свободной рукой по бокам парня ведёт, мягко касаясь, иногда специально шкрябая ногтями, вылизывает мокрую от пота шею, кусая загривок и слыша стон боли. Игорь почти незаметно дрожит и закусывает до крови губы, чтобы ни звука не издать. Горячая ладонь блуждает по его телу, опускаясь на подтянутый торс, когда его хватают за волосы, разворачивая голову к себе, сразу же за мочку уха кусая. Даня сильнее начинает тереться об зад Игоря, и отстраняясь, двумя руками бёдра сжимает, притягивая ближе к себе. Смотрит на Игоря такого сверху вниз, откровенно наслаждаясь зрелищем. Соколовский грудью к старому деревянному столу прижимается, руками хватаясь за края впереди, тяжело дыша. Рубашка была одета лишь на одно плечо, поэтому вид на спину, что вся в кровоподтёках, открывался чудесный. Даня сказал бы возбуждающий. Он опять за волосы своей рукой хватается, поднимая парня к себе, другой всё так же бёдра до боли стискивая. В ухо жарко говорит: — Что бы тебе сказала Вика, увидев в таком убогом состоянии, мерзкая шлюха? — Что она сказала бы тебе? — немного погодя, хриплым голосом говорит Игорь. Даня ничего не отвечает, лишь руки с бедра и волос убирает, чтобы опуститься на пряжку чужих брюк, расстегивая её. На это Мажор ничего не говорит, только руками опирается об стол, голову низко склонив. Королёву такой Игорь нравиться — покорный и униженный. Такого Мажора хочется ещё сильнее сломить и подчинить. Даня рывком опускает брюки вниз, грубо толкает и жмёт на лопатки, чтобы Игорь снова грудью в стол упёрся. Парень снова прижимается пахом к Мажору, уже расстегивая свои джинсы. Соколовский совсем не вырывается, хоть и зная, что сейчас будет, чувствуя возбуждение Дани. Горячие руки опускаются на ягодицы, чтобы затем как следует ударить. Игорь сдавленно мычит, сильнее прижимаясь к чужим бёдрам, тем самым вызывая довольный вздох. — Тебе это всё, как я вижу, нравится, да? — риторический вопрос. — Тебе похуй с кем, лишь бы испортить жизнь, да? — снова сильный шлепок по тому же месту. Игорь закусывает кожу на руке, чтобы не стонать так громко. Соколовский к боли не привык. Боль ему совсем не нравится. Но почему-то он все равно теснее прижимается и потирается об Даню, яснее чувствуя пожар внизу живота. Королёв на эти призывающие действия ухмыляется, хватаясь за резинку трусов и спуская их до щиколоток парня. Оглаживает мягкую кожу, видя, как дрожит под ним Игорь, внутренне ликуя. — Как же ты жалок, — спокойно говорит Даня, освобождая свой член с под резинки трусов и начиная тереться в впадинке ягодиц, размазывая свою смазку. Соколовский от всех касаний вздрагивает, как от кнута, особенно, чувствуя чужой член возле своего входа. Он в этот момент чувствует себя чертовски пристыженно и возбуждённо. Даня снова обводит взглядом мускулистое тело, нагнутое им же над столом. Смотрит на блестящую от пота кожу, на круглые ягодицы со своим членом между ними. — Хочу видеть твоё лицо, — хрипло говорит Королёв, хватаясь за волосы Мажора и поворачивая его голову вбок. Игорь губы плотнее сжимает и угрюмо сверлит взглядом. Дане от этого пиздец смешно. Он слегка наклоняется вперёд, своими пальцами проникая в рот парня. — Давай, ты ведь не хочешь, чтобы было очень больно? — насмешливо спрашивает Королёв, чувствуя горячий язык на своих пальцах. Игорь только взгляд отводит — чувствует себя униженным и открытым, но языком послушно обводит пальцы, смачивая слюной. Дане снова хочется от этого смеяться. Он теперь уже свою слюну сплёвывает в другую ладонь, затем растирая по члену. — Будь хорошим мальчиком, — говорит, когда пальцами, что были во рту Игоря, немного входит в него, расстягивая. Соколовский хмурится, закусывая губу. Ощущения не болезненны, но доставляют очень сильный и непривычный дискомфорт из-за которого жар поднимается к щекам. Но мысли эти сразу уходят на задний план, когда пальцы Дани сменяются членом. Мажор тихо скулит, хватаясь руками за края стола. Максимально прижимается к столу, пытаясь убрать боль. Но Даня, хоть и ощущая дискомфорт, хватает его лишь сильнее за бёдра и тянет на себя, почти полностью насаживаясь. У Игоря от боли искры перед глазами, и немой вскрик застрял где-то в глотке. Шкребёт ногтями деревянную поверхность, пытаясь сделать хоть что-то, когда Даня медленно начинает двигаться, всё так же сильно бёдра сжимая. — Медленнее, — срывающимся на хрип голосом, говорит Игорь, когда толчки становятся сильнее, а амплитуда больше. Королёв на эти слова отвечает своими глубоким толчком, наклоняясь и кусая до кровоподтёков кожу лопаток. Когда рука Дани на грудь к себе давит, Игорь прогибается в пояснице и сильнее прижимается сзади, издавая беспрерывные стоны. — Нравится? — произносит на ухо, рыча. — Нравится принимать в себя член? — продолжает Даня, вколачиваясь в тело, сильнее прижимая к себе. Игоря трясёт всего, как в лихорадке. Все чувства обострились, как после травки сомнительного чувака на вечеринке. Он ладонями в чужую руку, что его к Дане поперёк груди прижимает, впивается, стискивая насколько возможно, будто это спасательный круг, когда ощущение внизу живота разростается сильным жаром. Тихо стонет имя «Даня», когда чувствует его ладонь у себя на члене и кончает, широко раскрыв рот в немом стоне, когда Даня входит в него на всю длину, кусая за загривок. Разноцветные пятна пляшут перед глазами, не давая сфокусироваться на что-то одно. Смешалось всё: и член Королёва глубоко в нём, и рука которая теснее к себе прижимает, и зубы всё также на загривке. Даня тяжело дышит, размыкая зубы с кожи, и тут же зализывая рану языком. Его не легче Мажора трясет, как наркомана в недельной завязке, потому что ощущения слишком остры. Когда Даня всё же выходит с него, Игорь чувствует, как сперма начинает стекать по внутренней стороне бедра, и от этого дрожь, кажется, только усиливается. Королёв его всё же отпускает, давая упереться руками об старый стол. Оба парня тяжело дышат, друг на друга совсем не смотрят. Как вообще себя ведут два парня после секса? С девушкой всё очень просто — лежишь, её обнимаешь, а она и счастлива быть прижатой к тебе. Но сейчас, когда ты переспал со своим коллегой на работе, мыслей, как себя вести, совсем нет. Соколовский медленно натягивает, спущенные до щиколоток, трусы, сильно хмурясь от боли во всём теле. У него в голове мыслей ноль, единственное что хочется — поехать домой, искупаться и лечь спать, забыв, как страшный сон всех Вик и Дань в своей жизни. Королёв, натянув уже свои джинсы и вытерев руку от чужой спермы, смотрит, как парень свою помятую рубашку застёгивает. На шее куча кровоподтёков, болезненных на вид следов от укуса. Сейчас это почему-то совсем не возбуждает. Пелена перед глазами спала, возбуждение вместе с адреналином прошло, и все свои действия Даня с ужасом осознаёт. — Тебя, может, подвезти? —глупо спрашивает Даня. От хриплого голоса Игорь незаметно вздрагивает и переводит взгляд на парня. У того глаза, как у провинившегося щенка, и от этого почему-то смеяться очень хочется. Мажор усмехается так колюче, как никогда, и проходит мимо Королёва, не дотрагиваясь и не задевая плечом, как этого ждёт Даня. У них так всегда было. Игорь, как добросовестный полицейский, Даню никогда первый не бьёт. Даже после драки, что затеял не он, первым на примирение идёт. И это всегда так бесит, до зубного скрежета, эти все попытки быть хорошим служащим. Но сейчас злобы совсем нет. Он её всю выпустил в Игоря пять минут назад. Сейчас только ясное, что Игорь так себя ведёт не для того чтобы казаться хорошим, а потому что он и есть такой — чистый и совестный. От этого ещё гаже на душе. Соколовский выходит из кабинета, оставляя Даню позади. Он уверен, что больше его не увидит. Уж точно не на работе. Игорь уже планирует идти и просить перевести его в другое отделение, подальше отсюда, в другой район. Но этим он займётся завтра, когда выспится и лучше обо всём подумает. Игорю на душе очень-очень гадко. Чувство, что им воспользовались, не так сильно давит на него, как то, что он вроде как кайф от этого словил. Его втащило от того, как в него вдалбливался Даня, закусывая загривок, прижимая ладонями к себе. Его стало накрывать возбуждением, как только круги чёрные перед глазами стали появляться от нехватки кислорода и от обезумевших глаз Дани. У него в мыслях на равне с Даней Вика, которая осуждающе на него смотрит, проговаривая: «Мерзкая шлюха», Даниным голосом в ухо. От неправильности всех этих действий хочется выть и кричать, напиваться и накуриваться до беспамятства в дорогих клубах. Но всё что он делает — это садится в свою машину, что всегда привлекает к себе так много внимания, от которого Игорю впервые хочется сбежать, и едет в свою холодную квартиру. Игорь лежит в своей кровати, сразу после горячей ванны и обезболивающего, запитого коньяком, когда слышит настойчивые звонки в дверь. Ему как-то на приличия сейчас всё равно и открывать он не собирается. Но когда звонки не прекращаются, а только становятся настойчивее, встать всё же приходится. — Какого хера? — вопрос повисает в воздухе, когда открыв двери, Игорь видит Даню. — Я…— начинает неуверенно Королёв, немного отводя взгляд, — я лекарства принёс, — подняв немного руку с пакетом, показывает парень. Он выглядит сейчас очень неуверенно и этот образ никак не сходится с тем что был час назад. — Большое спасибо, но я уже выпил пачку обезболивающего , — зло проговаривает Игорь, скрещивая руки на груди. — Мне очень жаль, — выдыхает Даня, смотря в глаза. — Я, блядь, мудак. Сам это понимаю. Я… — потирает шею, напряжённо смотря на Мажора, что только вопросительно бровь выгнул. — Я…— снова продолжает попытки Даня, — в-общем извини меня. Я… Я собираюсь перевестись в другое отделение. Игорь стоит, широко вытаращив глаза, смотря во всю на Королёва. — Ты что? — То что я сделал, это… Я понимаю, что ты видеть меня не хочешь и всё такое, я это всё прекрасно понимаю и думаю, что это лучшее, что я могу сделать в этой ситуации, — на выдохе вываливает Даня. — А как же Вика? — самый точный вопрос. — Ты сделал это со мной ради Вики и теперь ради меня съёбываешь? Тебе давно говорили, что ты долбоёб? — зло выплёвывает Игорь в лицо сьёживщегося Дани. — Я сделал это не ради Вики, а ради себя. Ну, я…— Даня пытается подобрать подходящие слова, хоть до Игоря уже дошёл смысл первой фразы. — Что значит «не ради Вики»? — Хоть сразу я и думал, что это из-за ревности к Вике, но это не так. То есть да, это не из-за Вики, а из-за тебя. Я ревную тебя к Вике, — почти шепотом говорит Королёв, самую большую тайну в его жизни, как думает он, закрывая лицо руками. Соколовский хмурится, смотря на парня, что с усердием трёт себе лицо. — Хуёвое признание в любви так-то, — всё же говорит Игорь через минуту напряженного молчания, на что Королёв удивлённо поднимает взгляд на парня, убирая руки от лица. У Дани в глазах — океан надежды и немых вопросов. Игорь на это только фыркает, разворачиваясь спиной к парню, уходя в глубь квартиры. — Давай сюда свои лекарства, Королёв. Даня с улыбкой закрывает за собой двери, чувствуя, как в груди разливается тепло. Ещё всё можно исправить и он обязательно сделает для этого всё возможное.